Текст книги "Оружие возмездия"

Автор книги: Олег Маркеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 34 страниц)

– Занятно. – Елисеев давно убедился, что есть две истории: для учебников и передовиц газет и другая – «стариковская», тайная, на крови замешенная. Вторая была куда интереснее и поучительнее.

– Хорошо-то хорошо, но добром не кончилось. – Черкасов грустно вздохнул. – Аукнулось все в августе девяносто первого. Как ни крути, а армия и все силовики просто предали свою страну. Главнокомандующий оказался тряпкой, у бабы под юбкой отсидеться решил. Ельцин тебе больше нравится – черт с тобой. Но никто не освобождал от присяги! Не ГКЧП судить надо, а любого, кто присягу давал. – Он рубанул в воздухе ладонью и добавил: – За преступное бездействие и измену родине, которую поклялся защищать.

– Ну, мы с вами тоже, Игнат Петрович, тогда больше имитировали, чем работали, – напомнил Елисеев. Черкасов хмыкнул.

– После Тбилиси и Вильнюса только дурак стал бы рвать задницу. Потому мы и жевали сопли, а не выполняли свой воинский долг. Нет у нас традиции военных переворотов и не может быть после Тухачевского. Пусть демократы Сталину за это спасибо скажут, – заключил он.

– Интересная политинформация получилась, спасибо. – Елисеев решил вернуть ветерана к реальности. – А нам -то что сейчас делать?

– Я не закончил, – резко бросил Черкасов. – Сейчас все изменилось, и военные полезли в политику. Причем не как политики, а именно как военные. Это бывший завлаб или комсомольский вожак быстро переквалифицируются. А военный как был сапогом, сапогом и остается, в них в Кремль и лезет. Только Кремль не дремлет, им перевороты больше не нужны. Я тут слышал фразочку: «Офицер вне политики либо дурак, либо предатель». Так вот, Федя, кто это сказал, не жилец больше, можешь мне верить[38]38
  Слова принадлежат трагически погибшему генералу Рохлину.


[Закрыть]. – Черкасов со значением посмотрел на Елисеева. – Кто из наших суется в большую политику, помирает подозрительно естественной смертью.

То ли от налетевшего ветерка, то ли от взгляда Черкасова, но Елисеев зябко передернул плечами.

– Проняло,-зло умехнулся Черкасов.

– Вы считаете, что Гусев влез в политику?– спросил Елисеев.

– Имею на то основания. -Черкасов вновь устремил задумчивый взгляд в склизкий зев котлована. – Ты его, кстати, по ГСВГ не помнишь?

– Не-ет. А он разве там служил?-удивился Елисеев.

– Нет, приезжал в командировку в бригаду спецназа в Фюрстенберг незадолго до вывода войск. Крутился вокруг полигона «Ольга», выезжал еще на кое-какие объекты, где от фашистов остались подземные бункеры. Что интересно, всюду за ним следовала группа рексов. Жилистые такие ребята, невысокого росточка. Специалисты по войне в подземных коммуникациях. Тебе о чем-то это говорит?

– ГРУ своих рексов натаскивало на немецких объектах, – ответил Елисеев.

– Ага, я тогда тоже так подумал, – хмыкнул Черкасов. – Только этот Гусев не так прост оказался. Задним числом я навел справки. На, почитай. – Он достал из нагрудного кармана сложенный вчетверо листок.

Елисеев отбросил в сторону окурок, взял листок. Концы бумаги забились на ветру, пришлось развернуться боком к Черкасову.

Сов. секретно

экз. единств.

СПРАВКА

Под полигоном «Ольга», находящимся в ведении в/ч 72459, в районе Арнштадт-Ордруф, располагается система инженерных сооружений закрытого типа, входивших в комплекс резервного центра у правления рейха, т. н. «Берлин-2». Данный комплекс, расчитанный на проживание 100-150тысяч человек, включал в себя следующие объекты:

Нордхаузен -подземные заводы по производству ракетной техники (ФАУ);

Бертероде – подземные склады боеприпасов, место хранение праха Фридриха Великого и культурных ценностей;

Меркерс – подземное хранилище золотого запаса рейха;

Фридрихроде-объект «Вольфстурм», резиденция Гитлера;

Оберхоф-подземная рейхсканцелярия;

Илъменау-резиденция министерств рейха;

Штадтильм – научно-исследовательский центр по созданию ядерного оружия;

Кала-подземный авиационный завод.

К весне 1945 года «Берлин-2» был полностью подготовлен к приему нацистской верхушки и всех необходимых служб обеспечения.

После капитуляции Германии в районе «Берлина-2» находились войска союзников. Ими обнаружены значительные запасы военного имущества, золото-валютных ценностей и произведений культуры. Документально установлен факт посещения генералом Эйзенхауэром объекта «Ольга» в апреле 1945 года. После передачи объектов под контроль частей Советской Армии проведенная инспекция установила полное отсутствие каких-либо ценностей в подземных хранилищах.

По агентурным данным, американскими частями вывезен золотой запас на сумму 238 миллионов долларов (по курсу 1945 года) и 400 тонн культурных ценностей и произведений искусства, размещенных в 3000 ящиках.

Елисеев обратил внимание, что листок старый, края потерты. «Наверняка из личного архива, -подумал он. – Любой собирает бумажки и хранит в надежном месте как гарантию безопасности».

Черкасов заметил, что Елисеев уже прочел до конца, и забрал у него листок.

– Ну а теперь сопоставь интерес Гусева к подземным складам рейха с его негласным визитом в Калининград, бывший Кенигсберг. – Он сложил листок и сунул его в карман.

– Здесь, в Восточной Пруссии, находилось одно из крупных хранилищ культурных ценностей, – ответил Елисеев.

– Второе по значению, – уточнил Черкасов. – И не делай такую мину, Федя. Все достаточно серьезно. Если Гусев копал пути движения культурных ценностей во время войны и после, то я удивляюсь, почему он так поздно помер. Запомни: это такая высокая политика, что любой, кто в нее влезет, может считать себя трупом. А я еще пожить хочу. – Он указал на котлован. Судя по тому, как надрывались солдатики, закладывая фундамент, убежище от жизненных бурь для Черкасова будет возведено к осени.

– Я могу подбросить эту версию Злобину? – не без садистского удовольствия спросил Елисеев. – То-то он обрадуется!

– Ты, Федя, либо дурак, либо талантливо прикидываешься. Первое простительно, второе – глупость. – Черкасов из-под козырька чиркнул взглядом по подчинённому. – Даже Злобин, далекий от наших игр, просек, что надо ждать бригаду из Москвы. Я на все сто уверен, что они либо уже здесь, либо скоро официально заявятся. Начнется игра в подкидного дурака, и я к ней хочу быть готовым. Поэтому, Федя, – он перешел на приказный тон, – немедленно пересмотри все данные наблюдения за Гусевым. Свяжись с краеведами, наложи точки, где бывал Гусев, на места раскопок, которые вели наши после войны. Если установишь, что он и здесь имел интерес к тайникам немцев, немедленно докладывай мне. Брось в разработку всех, приехавших в ближайшую неделю в город, ищи связь с Гусевым. Не мог он в одиночку действовать, никогда в это не поверю. И еще: пошушукайся с ребятами, что обеспечивают этих немцев. Только неофициально. Разрешаю под водочку.

– Этих долбанутых немцев, которые приехали Янтарную комнату искать? – уточнил Елисеев.

– Газетки читаешь, вижу. – Черкасов кивнул. – Странное совпадение, да? Можно сказать: кладоискатели всех стран, соединяйтесь. А где клад, там и труп. Как правило, не один. Все, что накопаешь, обобщишь в справочку, ясно?

Елисеев отлично понял, что его справка ляжет в тайник рядом с другими, бережно хранимыми Черкасовым.

Он тяжелым взглядом уставился в тугую полоску кожи, бугрящуюся на затылке шефа, тот в это время наклонил голову, разглядывая что-то внизу, и фуражка наклонилась вперед, представив взору широкий мясистый затылок контр-адмирала от контрразведки. Елисееву вдруг подумалось, стоит лишь слегка приложиться ребром ладони по этому бугру на затылке, отправив шефа в недолгий полет на дно котлована, – и откроется вакансия. Мысль была сладкой. Но последовавшая за ней отрезвила. Ученик в их системе никогда не наследует место учителя. На должность Черкасова из Москвы пришлют другого. А он прибудет, как положено, со своей командой. И Елисееву прикажут собирать чемоданы.

– Игнат Петрович, можно вопрос? Черкасов, уловив новые нотки в голосе подчиненного, развернулся. Смотрел прямо в глаза.

– Спрашивай, Федя. Пока жив, научу всему. Елисеев заставил себя не отвести взгляд, хотя рассматривать заветренное, тугое, как бурдюк с вином, лицо шефа удовольствие было невеликое.

– Вы бы мне эту справку не показали, если бы Гусев благополучно из области уехал, да?

– Может, и не показал бы. – Губы Черкасова дрогнули в усмешке. – А может, попросил бы покопать кое-что после его отъезда. Это только дураки считают, что если мало знаешь, крепче спишь. Хорошо, Федя, спит тот, кто знает все и про всех. Бери пример с Ельцина. Или с меня, на худой конец.

– Лучше уж с вас, Игнат Петрович, – привычно подольстил шефу Елисеев.

– А почему не спрашиваешь, зачем я дал тебе команду слить информацию о Гусеве прокуратуре? – неожиданно спросил Черкасов.

– Знаю ответ, вот и не спрашиваю.

– Ну-ка, ну-ка, сверкни умом! – Черкасов подался грудью вперед, не заметив, что край фуражки едва не коснулся носа Елисеева. Тот был на полголовы выше шефа и невольно отстранился назад.

– Чтобы перевести стрелки на тех, кто послал сюда Гусева.

Черкасов резко повернулся к нему спиной. Елиеев ожидал , что последует команда идти работать, но ошибся.

– М-да, а ты не дурак, Федя, – протянул шеф. – Знаешь, о чем я думаю, когда смотрю в эту яму?

Ситуация напомнила анекдот, в котором солдата спрашивают, о чем он думает, глядя на кучу кирпичей. Елисеев за спиной шефа не таясь улыбнулся. Нормальный солдат всегда и везде, как гласил анекдот, думает о бабах. Какие мысли копошились в голове, увенчанной «аэродромом для мух», поди разберись.

– Сюда штрафбат бросили, как ты, наверно, догадался, – начал Черкасов. – Нормальных солдат закон не велит использовать на таких работах, а за этих ублюдков никто не спросит. Вот смотрю я на них и думаю. Сталинизм, развитой социализм, перестройка и демократия, а штрафбаты как были, так и будут. И знаешь почему? – Он поманил Елисеева, приглашая встать рядом. – Полюбуйся, Федя. Копошатся ублюдки всех мастей по яйца в холодной грязи. Значит, детей у них гарантированно не будет. А если и будут, то от папы-психопата, после штрафбата все психами становятся. Это гарантирует, что детишки тоже сядут, если их самих такие же выблядки не подрежут. А на зоне с плохим здоровьем, от папы унаследованным, отпрыск заработает туберкулез и помрет, гарантированно не оставив жизнеспособное потомство.

Какой-нибудь гуманист-журналист сказал бы, что мы плодим преступность. Нет, Федя, мы ее уничтожаем на генетическом уровне. Гонят в армию все, что родилось, а солдатом и гражданином может быть один из десяти. Кое-кого удается с грехом пополам приучить к подчинению и уважению начальства. Остальных приходится гробить. Вывод? – Черкасов выжидающе посмотрел на Елисеева. – Отвечу сам. Армия не только школа жизни, но и ассенизатор общества.

– Никогда об этом не думал. – Елисеев бросил напряженный взгляд на шефа, потом уже по-новому посмотрел на чавкающих в грязи полуголых людей. Сострадания к штрафникам не испытывал никогда, через его руки прошло немало тех, кому трибуналы влепили срок. Но до философского осмысления своей работы как великой миссии он не дошел.

– В эту яму они попали не по моей прихоти, а по приговору трибунала, – бесстрастно продолжил Черкасов. – Но если ты предашь или подставишь меня, Федя, никакого трибунала мне не потребуется. Просто брошу башкой вниз – и все.

От неожиданности Елисеев невольно вздрогнул. Поволока в глазах Черкасова, которую он принял за маразматическую муть, сменилась холодным отливом.

– Зачем вы так, Игнат Петрович? – Елисеев едва сдержал обиду. Начальство любит попрекать, мол, я тебя из грязи поднял, в грязь и втопчу. Но тут номер не проходил. Не подключи Елисеев шефа к работе с коронным агентом, до сих пор кормить бы Черкасову забайкальских комаров.

А шеф, как полагается по сценарию подобных разговоров, вцепился взглядом в лицо Елисееву. Глаза из-под козырька поблескивали зло как у затаившегося в норке зверька.

– Потерпишь, – процедил Черкасов, – Ты уже сам не веришь, что Гусев помер своей смертью, хоть сто экспертиз тебе дай. Если Гусева из Москвы за какие-то грехи здесь достали, еще полбеды. Затрут, даже пятна не останется. А если его одни послали, а завалили другие? Значит, у нас идет тихое подковерное сражение. В этой Драке я намерен держать нейтралитет. Расти мне больше некуда, детишек пристроил, на пенсию хоть завтра уйду. Только вот избушку себе дострою. – Он с усмешкой кивнул на кипевшую вокруг стройку. – Нет у меня резона в чужие игры играть. А тебе еще служить и служить. Запретить играть я тебе не могу. Потому что– один черт! – не смогу проконтролировать. Играй, Федя, играй... Но не заиграйся.

– Боитесь, что после стольких лет совместной службы...

– Ничего я уже не боюсь. Но возможность измены учитывать обязан, – обрубил Черкасов. – И заранее предупреждаю, только снюхайся с кем-то у меня за спиной!

– Сами понимаете, Игнат Петрович, это исключено! – как мог твердо произнес Елисеев.

– Ну-ну. – Черкасов повернулся к нему спиной, бросил через плечо: – Иди, Федя, работай. А у меня тут еще дела.

– Только один вопрос, Игнат Петрович, – не удержался Елисеев. – Допустим, что Гусева убрали. Но почему тогда не допустить, что это сделали не наши, а оттуда? – Он кивнул в сторону Балтики.

Черкасов оглянулся, обжег его взглядом из-под козырька.

– Ага, «Першингом» прямо в темечко! Пойми, нет у нас врагов, кроме нас самих. Мордуемся меж собой, как пьянь в кабаке. Из высших государственных соображений друг дружку мочим. Впрочем, покопай и эту версию. – Он неожиданно изменил тон. – Чем черт не шутит, может, Гусев всем сразу поперек горла встал,заключил он и отвернулся, дав понять, что разговор окончен.

Елисеев побрел по накатанной колее к опушке. За спиной ворчали дизеля, отравляя лесной воздух солярной гарью, матерно переругивались солдаты, ухал молот, вбивая сваи в землю. Скрывшись за первым рядом деревьев. Елисеев оглянулся. В мельтешении людей и техники нашел взглядом кургузую фигуру шефа. Тот снял с головы фуражку, белым платком протирал плешь на макушке. Именно в это белое пятно, отчетливо видимое на сотню метров, и прицелился Елисеев, вскинув руку.

– Чпо-ок, – с растяжкой произнес он, согнув указательный палец.

Представил, как из головы шефа вылетает красный фонтанчик, и, подломившаяся в коленях фигура медленно, как фанерная мишень, валится за кучу земли. И вниз, в котлован,-уже мертвым...

От этого видения сладко заныло под сердцем.

Особый архив.
ДНЕВНИК РЕЙНХАЕЦА ВИНЕРА

22 июня 1944 года

Беседа с Д. К. из штаба РОА.

Сослав Д. К. никакого заговора в среде военных под руководством Тухачевского не существовало в природе. «Красные маршалы», прославившиеся в гражданской войне, сначала в своем узком кругу, а потом и перед Сталиным стали высказывать недовольство наркомом Ворошиловым. Истинную цену полководческим талантам последнего Сталин, естественно, знал и своим молчанием провоцировал верхушку военной элиты на более смелые шаги. Его информаторы докладывали, что на подмосковных дачах маршалы не скрываясь обсуждали полезность смещения Ворошилова и замены его Тухачевским. И как только они поставили вопрос об этом перед Сталиным, он одним ударом репрессировал всех.

Меньше всего его заботил авторитет Ворошилова. Военные посмели поставить вопрос о смещении с поста члена Политбюро – высшего органа политической власти. Пусть и трижды обоснованное и целесообразное решение было абсолютно неприемлемо для Сталина. Он отлично знал, отдай он Ворошилова на растерзание маршалам, завтра же они поставят вопрос о смещении самого Сталина. И Сталин в крови утопил зародыш заговора военных, навсегда отбив у них охоту участвовать в политических играх.

Не секрет, что каждый командир ведет за собой шлейф подчиненных, лично ему обязанных своей карьерой. Только в этом причина масштабности арестов: от маршала до комполка включительно. Следует признать, что рана, нанесенная косой НКВД, быстро зарубцевалась. Россия воюет с четырнадцатого года, и количество талантливых и храбрых военных достаточно велико. Открывшиеся вакансии быстро заполнили новые командиры, с военным талантом которых нам пришлось столкнуться в этой войне.

Д. К. заметил, что приоритет в создании Красной Армии принадлежал Лейбе Троцкому, заклятому врагу Сталина. Массовые чистки среди военных позволили Сталину полностью подчинить армию своей власти. И это было еще одной целью, возможно, основной в этой многоходовой интриге. Сейчас мы имеем дело с пятимиллионной армией, которая ни при поражении, ни при победах не посмеет даже помыслить о заговоре против своего вождя.

Я понял эти слова Д. К. как скрытый намек на события в Берлине. Вынужден признать, он прав. Сталин решился до войны на то, что фюрер вынужден делать в ее финале.

Примечание переводчика

Инициалы Д. К. расшифровке не поддаются.

РОА – Русская освободительная армия под командованием генерала Власова. Формировалась из числа военнопленных. В военно-стратегическом отношении реальной силы не представляла, скорее всего ее следует считать фактором идеологической войны.

Судя по дате, разговор состоялся в дни подавления мятежа военных, сигналом к которому стало неудачное покушение на Гитлера полковника фон Штауффенберга.

23 июня 1944 года

...Пересмотрел свое досье на Троцкого. Воистину ничего нельзя понять в истории нашего века, если не иметь доступа к архивам масонских лож. Вернее, невозможно уловить логику истории, не учитывая деятельности эзотерических Орденов. Да и чем считать две мировые войны как не открытым противостоянием Орденов за право изменить ход цивилизации?

Гитлер откровенно заявил: «Либо мы – либо масоны или церковь. Никакого сосуществования быть не может. Одно исключает другое. Мы теперь сильнее всех и поэтому мы победим и тех, и других: и церковь, и масонов». Наш Черный Орден СС стал ударной силой в этой борьбе. У военно-религиозных Орденов средневековья мы переняли иерархию, нерушимый обет послушания и преданности. И тайное учение, которое передается через символы и посвящение. Внешняя цель Ордена – «война с неверными». Но кто может быть «неверным» по отношению к нам? Мы выбрали евреев. По простой причине, что двух избранных народов быть не может. Это теологическое противоречие можно решить только тотальным уничтожением одного народа другим.

Но что имел в виду Сталин, когда провозгласил, что собирается превратить сброд политиканов, дорвавшихся до власти, в «орден меченосцев» ? Кто подсказал ему этот образ ? И почему это сразу же вывело фракционную борьбу внутри партии большевиков на уровень тотального уничтожения противника ?

Итак, Лев Троцкий (Лейба Бронштейн) – безусловно крупный политический деятель Советской России, создатель Красной Армии. Как и Ленин, входил в еврейскую ложу «Мемфис Мицраим». Личный друг банкира Шиффа из дома Ротшильдов, впоследствии – председателя «Сионистского движения в России». Кроме этого, Троцкий был в контакте с руководителем ордена «Бнай Брит» («Сыны Завета») Адольфом Краусом. В Россию Троцкий прибыл на пароходе «Кристианфиорд», арендованном Шиффом, во главе отряда боевиков, подготовленных в лагере на земле, принадлежащей «Стандард Ойл».

«Мы должны превратить Россию в пустыню, населенную белыми неграми, которым мы дадим такую тиранию, которая не снилась самым страшным деспотам Востока. Наша тирания в буквальном смысле слова будет „красная“, ибо мы прольем такие потоки крови, перед которыми побледнеют все человеческие потери капиталистических войн. Крупнейшие банкиры из-за океана будут работать в теснейшем контакте с нами. Если мы выиграем революцию, раздавим Россию, тона погребальных обломках укрепим власть сионизма и станем такой силой, перед которой весь мир опустится на колени. Мы покажем, что такое настоящая власть. Путем террор, кровавых бань Мы доведем русскую интеллигенцию до полного отупения, до идиотизма, до животного состояния». Это написал не Геббельс, а Троцкий! Тот самый Троцкий, по приказу которого знаки отличия в Красной Армии полностью соответствовали уровням посвящения в ложе «Мемфис Мицраим».

По моему глубокому убеждению, Сталин тоже решил: либо церковь и марксиды, либо национальное государство. Только он оказался по-византийски терпелив и коварен и не стал громогласно провозглашать «крестовый поход» против выродков. Он позволил им самим пожрать себя.

...А Троцкий сейчас догнивает в Мексике с проломленным черепом. Как и каким образом Сталину удалось получить согласие у «Бнай Брит» на ликвидацию столь заслуженного «брата», мне неизвестно. Скорее всего русский Орден Хранителей просто сделал то, что посчитал нужным, ни у кого не испрашивая разрешения.