Текст книги "Россия накануне второго пришествия. ТАЙНА 11-й ЗАПОВЕДИ"

Автор книги: Олег Симашов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Поиск работы.

Найти работу по душе было сложным делом во все времена. Кто-то идёт по стопам своих родителей, кто-то выбирает Свой Путь, кто-то плывёт по течению в надежде, что вынесет куда-нибудь, когда-нибудь.

Интересно, кто помнит, кем он хотел стать в детстве? И чем определялся его выбор? Да и сколько их было этих кардинальных пересмотров направления движения в пространстве и времени.

Когда-то мне попала в руки детская книжка, изданная в СССР в конце 20-х годов прошлого века, называлась она «Арчбеки» (газетные воробьи), автор Г.Бронников. Я учился в 4-м классе и это была первая книга в моей жизни, которую я буквально проглотил от корки до корки. Что поделаешь резонанс, вызванный её содержанием, обеспечил энергетическую подпитку во много раз сильнее просмотра кинофильма на широком экране кинотеатра, и детских шалостей типа совместно с друзьями пойти покурить втихаря от родителей.

Некоторые места в книге прочитывал по нескольку раз (в эпоху 70-х годов такую литературу для детей не издавали, не переиздавали, не переводили, не печатали, а выходивших из-под печатного станка тиражей хватало только для крупных библиотек). Читал и радовался за героев книги нашедших своё место в капиталистическом мире. Тогда я чувствовал интерес (резонанс), но не понимал, что именно предписывает мне эта книга. Там было два возможных для меня направления деятельности: журналистика и производство.

Книга Сергея Вронского «Астрология в выборе профессии» была впервые издана в России в 1993 году и чуть позже мне попалась Астрология Нострадамуса. В этих астрологических учениях я получил подтверждение своих интуитивных догадок, кем я хотел стать и чем мне надлежало заниматься.

В пятом классе я уже научился проявлять фотоплёнку и печатать фотографии, везде таскал с собой фотоаппарат Смена 8М, с интересом рассматривал фотоиллюстрации в журналах. И стал подумывать о том, как стать газетчиком, можно везде побегать, всё посмотреть, всё узнать, всё сфотографировать, вот только надо ещё научиться сочинения писать и тогда на работу поступать.

Потом эта затея куда-то ушла под действием средств пропаганды того времени, было увлечение радиотехникой к которой меня ни кто не подпускал. В нашем районе не было специальных кружков, технических станций, если где-то, что-то было, то существовало в единственном экземпляре для очень ограниченного круга и это обязательно показывалось по всем четырём каналам тогдашнего телевидения. С фотографией было гораздо проще, всё можно было сделать, закрывшись в ванной комнате.

И вот детская мечта стать профессиональным фоторепортёром всплывает снова в 9-10-х классах. В то время я уже ежемесячно покупал журнал «Советское фото», а в школе вдвоём с товарищем делали фотогазету. Отец мне купил мой первый зеркальный фотоаппарат «Зенит ЕМ» с объективом «Гелиос 44М». С этого момента моё мастерство как фотографа стало шлифоваться и совершенствоваться почти что ежедневно. Качественный уровень неуклонно рос и позволял в глубине души надеяться на осуществление мечты профессионально бегать с фотоаппаратом по всему СССР. В то время горячих точек ещё не было, неторопливо ходящий человек с фотоаппаратом в руках не представлял интереса, как идеальная мишень для начинающего снайпера, которую в идеале шлёпнуть надо в объектив.

После окончания десятого класса я поступил в радиоаппаратостроительный техникум, отучившись год, был забран в армию, где служил связистом, вернулся, доучился, с фотоаппаратом не расставался. В начале 1987 года пришёл в фотоклуб «Прожектор» и под руководством Димы Шепелева стал осваивать азы профессионального мастерства. Тогда это был один из лучших фотоклубов Москвы объединяющий под своей крышей фотолюбителей снимающих в разных жанрах, работающих в разных отраслях «народного хозяйства» и не помышляющих о профессиональной фотожурналистике.

Среди всех нормальных один только я грезил о непрерывной бегатне с фотоаппаратом в руках по всем уголкам и весям нашей необъятной Родины, естественно за редакционный счёт. Московских журналистов принимали везде как гремучих змей, поэтому, боясь, что укусит, обеспечивали всем необходимым для работы. Для снимающего журналиста получить тогда в своё распоряжение УАЗик с водителем это всё равно, что сейчас получить вертолёт для съёмок города.

Те, кто заканчивал учебные заведения с дневной формой обучения во времена СССР наверно ещё помнят, что была обязательная 3-х летняя отработка по распределению. Куда воткнут, там и торчи.

Воткнулся я добровольно в НИИ Приборной Автоматики на с/м Авиамоторная, хотел продолжить своё образование по радиотехническому направлению, но история с дипломным проектом дала понять, что всё «копец, приехали»! Силы неведомые направляли меня в сторону фотографии. В НИИ я опять стал выпускать фотогазету, это было несколько стендов под стёкла, где размещались фотографии и машинописный текст.

Меня как-то спросили: А чем занималось НИИ, где ты работал? Я так же прямо ответил: Не знаю. – Так чем же ты занимался, если не знаешь? Фотографией – ответил я. Попытка «вражеского лазутчика» выведать «военную тайну» завершилась неудачей, разбившись о реалии советской эпохи.

Поработать по распределению «от звонка до звонка» моих сил хватило только на полгода. Тогда мне с Божьей помощью удалось совсем невероятное – уйти без отработки по собственному желанию. Тогда там работало много «дембелей» – это офицеры и генералы, вышедшие на пенсию, устраивались на подработку на оклады в 2-3 раза превышающие оклады молодёжи после учебных заведений. И грянуло сокращение – приказ половину «дембелей» выпроводить на заслуженный отдых: летом пахать на огороде, зимой поедать осенние заготовки. «Дембеля» повозмущались недолго и решили отпустить на все четыре стороны тех, кто сам того желает.

В середине Апреля мне отдали в отделе кадров мою трудовую книжку со штампиком «Свободен». Схватив её двумя руками, подальше спрятав, поскорее побежал прочь, пока там не передумали…

Я шёл по мосту вдоль Шоссе Энтузиастов, с верхней точки неспеша осмотрел территорию своего недавнего места работы. Бетонный забор, местами на нём колючая проволока, рассыпанные по территории корпуса, как лагерные бараки, несколько пятиэтажных школьных корпусов эпохи 50-х годов с высокими потолками и просторными классами, которые за несколько часов могли быть превращены в солдатские казармы. Всё как говорится с дальним прицелом «на случай войны».

На улице грело весеннее Солнце, снег почти сошёл, настроение слегка тоскливое, я ведь уходил в никуда, то ли удастся устроиться, то ли нет. Любая неопределённость всегда страшит и навивает грусть. Пока пешком прошелся до следующей станции метро, хандра прошла, появился азарт найти вакантное местечко. С этими своими соображениями я пришёл в редакцию заводской газеты, куда таскал свои фотоснимки и снимал для них по их заказу. Редакция их располагалась в отдельностоящем здании за территорией завода, что позволяло свободно проходить к ним с улицы.

Всё, говорю, уволился, готов прийти к вам на работу или ещё куда, где возьмут! В этой газете не было ставки фотокора, поэтому редактор мне честно сказала: «К себе не возьму, свободных ставок нет и не предвидится, но в Москве не только наш завод издаёт свою газету, а печатаются все они в одном месте, там же и доска объявлений для поиска работы». Этого я тогда не знал, но позже на ус намотал: у всего есть свой центр кристаллизации.

Ждать долго не пришлось, уже через две недели был первый телефонный звонок с предложением встретиться и познакомиться с моим творчеством, дальше появилось желание убедиться в том, что я умею фотографировать и качество съёмки будет соответствовать тому, что представлено в моём портфолио (тогда такого слова ещё не знали, а вся подборка картинок умещалась в папке из-под фотобумаги форматом 24х30см).

Пробное испытание было пройдено, меня приняли на работу в многотиражную газету станкостроительного завода «Красный Пролетарий» на зарплату в полтора раза превышающую мою по месту распределения. И работа по-душе и зарплата выше – резонанс с божественным предназначением! В том возрасте я был жуткий непоседа и ни чем другим просто не мог заниматься. Мне необходимо было движение, общение, беготня по всем уголкам и закоулкам. Хотелось всё увидеть и узнать, всё на фотоплёнку заснять и всем об увиденном рассказать языком фотографии и короткого эссе.

Если чувствуешь прилив сил, вдохновение, творческий подъём это и есть резонанс – тактовая частота твоего приёмника совпала с тактовой частотой божественного передатчика. Ты настроился на нужную частоту, на которой только для тебя будет идти передача «секретной информации». Твоё дело как можно дольше удерживать эту частоту и постараться принять всю «шифровку» от начала до конца, записать её, осознать и действовать в соответствии с «указаниями центра». И не забывать регулярно выходить на связь для получения новых данных.

В заводской газете я проработал два с половиной года. Много это или мало? Однажды я почувствовал, что уже не замечаю ничего интересного, всё вдруг стало обыденным, ни чего не вызывало интерес, как-то всё поблекло. Я понял, что просто перестал видеть сюжеты, перестал их предчувствовать и появляться там в нужное время с фотоаппаратом наготове. Всё, я исчерпал отведённый мне ресурс на этом месте, настало время уходить в другое.

Это был 1991год, в Москве можно было целыми днями не выпускать из рук фотоаппарат, сюжетов на двадцать лет вперёд. В это смутное время появилось огромное количество газет и журналов, этого требовала объявленная «свобода слова», а редакции требовали сотрудников. Для начинающих журналистов появилась возможность попасть в штат редакции на гарантированную ставку. Одним словом создавались и финансировались новые рабочие места для пишущей и снимающей братии.

Возле станций метро появились газетные развалы, на которых продавалась вся выходившая в свет периодика. Можно было не торопясь пересмотреть все еженедельники газетного формата, определить в каких из них как обстоят дела с иллюстрациями, и если картинок было много, то непременно покупался один экземпляр номера. В выходных данных всегда печатался адрес редакции, номера телефонов отделов и кто там бильдредактор. Короче, куда ехать и кому везти свои картинки, то было указано. Таким образом, происходило первое знакомство, общение, получение заданий. Для редакции это почти бесплатный материал, а для фотографа дополнительная тема, которая могла сама и не прийти ему в голову в виду специфики того или иного издания.

В редакциях шла непрерывная ротация кадров (горизонтальное перемещение) из одного издания в другое, свежий взгляд всегда эффективней «замыленного глаза». На освободившееся место подбирался кто-то из хорошо знакомых внештатников.

Именно так я оказался в еженедельнике «Надежда» где отдел иллюстраций возглавлял Юра Дьяконов.

Затем наступил 1992 год, и настала эра безвременья. Сначала бумага стала тоньше, потом цветность меньше, затем последовало уменьшение количества полос, вслед за которым наступало неминуемое сокращение штатов.

И вот однажды в середине девяностых, я как-то вдруг почувствовал, что уже не вижу ни одного сюжета даже в городе. Вся экзотика эпохи перемен осталась в прошлом, теперь вокруг шик, блеск, гламур, глянец, реклама и PR. Все вдруг стали прятать мусор из своей избы за разного рода ЧОПы. То, что выставлено на показ это деловой стиль, корпоративный этикет, униформа, стандартные ответы, натренированная улыбка. Эпоха социальной фотографии переместилась в категорию андеграунд, её место заняла рекламная постановка и профессиональные фотомодели. Просто наступило другое время, то, что раньше называлось обманом теперь это реклама и PR.

Всё! Однажды наступает время, когда человек исчерпывает себя на одном поприще и ему необходимо переходить к другому виду деятельности. Это всегда большая личная трагедия, ломка сознания, совершенно адские переживания: куда пойти и чем заняться. Но!!! Сначала это «но» я не знал, потом на него внимания не обращал. Однако, ответ был у меня уже в 1995 году, но как всегда ты на него смотришь, видишь, думаешь, что это очень интересно и опять проходишь мимо.

Этого я не встречал ни в одной книжке по Астрологии, классики этого жанра как-то проходят мимо этого явления.

Речь идёт о циклах: 27,5 лет и 41,5 год. Это время перехода с одной колеи на другую. Если возраст 28 лет это поворот на 45-90 градусов, то 42 года это может оказаться поворотом на 180 градусов. Если к этому возрасту, вы исчерпали энергию, отведённую на определённый вид деятельности, больше энергии на эту деятельность к вам не поступит. Если запас энергии ещё слишком велик возраст перехода к другой деятельности сместится на какое-то время (возможно на 3-4 года).

По своему гороскопу я трижды «марсианин» и если в 20 лет я был готов облазить весь земной шар с фотоаппаратом в руках, но не было такой возможности. То теперь, в 44 года, меня вполне устраивает мой компьютер, подключение к интернету, моя любимая CAD-игрушка, позволяющая мне хоть как-то визуализировать свои идеи. Некоторые, из которых подтверждены патентами РФ.

Учась в школе, я не мог делать две вещи: первое – заниматься зубрёжкой, второе – показать остальным как-что должно быть, тогда я мог только об этом рассказывать. При этом одни сочувственно кивали головами, а другие задавали вопрос: А откуда ты об этом узнал? Это уже есть за границей? Услышав, что до этого я сам додумался, брезгливо передёргивались и произносили фразу: «А я-то думал…». Через тридцать лет полученные мною Патенты подтвердили, что это именно мои идеи и что этого действительно нет Заграницей.

Приснится же такое.

...Каждое слово, произнесённое во весь голос, по слогам, повторяет эхо. Оно уносит их куда-то за горизонт, куда-то в далёкую неизвестную даль. Повторяя их в точности слог в слог, но с каждым разом всё тише и тише.

Звуки гласа вопиющего умчались от него куда-то вдаль, лишь потревожив Тишину да нарушив покой наших далёких предков, вылезших из своих норок на большие серые валуны погреться после спячки под лучами восходящего Солнца. Лениво переставляя свои четыре конечности они стараются найти точку поудобней, которая окажется перпендикулярна солнечным лучам и тогда их чешуйчатый покров примет больше солнечного тепла. Как далеки они от человека и как близок к ним человек одиноко блуждающий в этом холодном безмолвии.

Его слова промчались над каньоном, повторенные неоднократно эхом и умчались куда-то за горизонт, а может много дальше. Дальше представления человека о мире, в котором он живёт. Может они умчались куда-то в вечность и когда-то опять вернутся к нему, проделав огромный путь за это время. А будет ли он на грешной земле, когда брошенный им крик вернётся назад. А если и будет, то захочет ли их услышать, свои слова, пришедшие из глубины веков.

Он был тут один среди гордого Безмолвия, среди чёрных скал, выстроившихся в две гряды; среди серых валунов олицетворяющих собой вечность, для которых его жизнь – одно мгновение, маленькая искорка, блеснувшая во тьме.

И в этот миг его раздумий о высоком и вечном, безмолвное величие нарушает что-то до боли знакомое и слышанное не раз, оно возникает из ниоткуда. Оно так ужасно громко, что дрожит тишина и сама вечность.

Что Это?! Я опять вселяюсь в свою материальную половину, которую видел только что внизу, так удачно вписавшуюся в небывалый пейзаж явно не Земного происхождения. Возможно я на съёмочной площадке в Голливуде, где вовсю фантазируют вот уже не один десяток лет.

А меж тем я уже обрёл себя земного и чую, как собака кость, её матушки-Земли нашей тяготение. И вот я вижу только то, что перед глазами и то, как оно замелькало и удаляется. Это всё у-да-ля-ет-ся!!! Становится всё меньше и меньше, а ЭТО-самое, что прежде было громким становится ещё громче!

Холодный пот со лба ручьём, мне ужасно не хочется открывать глаза, но сделать это нужно. Я собираю всю свою волю, набираюсь духу, и вскочив с кровати, несусь галопом в противоположный конец комнаты, где надрываясь звенит будильник.

…За окном всё тот же городской пейзаж, всё та же суета, в которой у каждого своих забот по горло. Жизнь есть жизнь, и она течёт словно ручей по дну глубокого каньона…

Гравитационный генератор и современная электродрель.

В 1990 году я, по долгу службы с фотоаппаратом в руках, лазил по какой-то выставке в Экспоцентре на Красной Пресне. Название выставки я сейчас точно вспомнить не могу, минуло с того исторического момента уж ровно двадцать лет. Может это была «Металлообработка» в которой регулярно принимал участие завод «Красный Пролетарий», на котором я тогда работал и моя задача, как газетного фотографа заключалась в освещении в многотиражной заводской газете проходящей выставки.

Первую половину первого дня работы выставки я вертелся вокруг стенда родного предприятия, щёлкая затвором фотоаппарата (как клювом удод), фотографировал всех присутствующих, всех проходящих мимо и всех приходящих на переговоры. Пять роликов плёнки вскоре закончились, начальство осталось довольно моим неназойливым мельтешением на глазах потенциальных покупателей производимого заводом оборудования.

И как говорится, линяй, пока тебя кто-нибудь не снабдил своей недоснятой плёнкой, поэтому я шустренько затерялся средь толпы посетителей выставки. Долго ли бродил по нескончаемым коридорам и павильонам не помню, в то время я был моложе и любознательней чем сейчас. Всё было в диковину, всё казалось свежаком…

И вот в шеренге закуточков разного рода Всесоюзных институтов, отраслевых КБ, академий всех наук и их оттенков затерялся кооператив «Революционные технологии». В одном закуточке мужик рассказывал про свою Таблицу Менделеева в которой насчитывалось ни много ни мало полторы тысячи элементов, а в другом закуточке, другой мужик, показывал действующий «вечный двигатель» (скорее всего гироскоп, тогда всё равно ни кто этого не знал), но почему-то он был изображён лишь в чёрно-белой графике на листе ватмана формата А1. Всё бы ничего и нормальный человек обошёл бы бочком этих «писателей-фантастов», да вот по закону природы: аналогичное – тянет аналогичное. И меня притянуло как магнитом к «вечному двигателю», как будто я искал его, а он дожидался меня. После моего прилипания и зависания возле этих двух стендов, несколько скучающие от отсутствия назойливых посетителей их хозяева обрадовались благодарному слушателю.

Меня просвещали долго и упорно, отрабатывая на моём примере способы доведения информации до абсолютно не посвящённых в дела науки и таких же фундаментальных исследований. По моей реакции на сказанные ими научные формулировки, проводилась коррекция в сторону их наибольшей восприимчивости ухом обывателя. Как говорится, сотрудничество оказалось взаимовыгодным. После тридцати минут томительных разъяснений я уже знал, что эти два мужика из Академии наук, причём мы оказались соседями по Ленинскому проспекту, а один из них даже жил неподалёку от «Красного Пролетария». Чему он несказанно обрадовался и предложил оснастить каждый выпускаемый «Кыр-Пыром» металлообрабатывающий станок его гравитационным генератором, сказав при этом, что кабель в 380 вольт будет больше не нужен, линии электропередач будут не нужны, электростанции тоже не нужны. Сказано это было два десятилетия тому назад (ни каких выбросов в атмосферу, и ни каких радиоактивных отходов).

Слышал бы это Толя Чубайс, что энергетика в том виде, в котором он ей руководил – пережиток прошлого, некий монстр пожирающий невозобновляемые энергоносители. И в принципе он, как руководитель-повелитель этого монстра-владыки, не нужен ни Стране, ни Народу, ни Экономике.

А нахрена меня, как потребителя, стращать рубильником, если у каждого субъекта, объекта и предмета потребления свой собственный энергетический генератор. Как говорится, купил, установил, запустил и порядок.

С этой самой минуты просветления я и запомнил Эдуарда Шабадина (так он представился мне) как духовного наставленника, уж столько было в нём на тот момент времени светлых помыслов обустроить Россию и осуществить её электрофикацию по всем уголкам и задворкам.

Эта идея не покидала меня никогда, время от времени я вспоминал об этой встречи и о том что, не смотря на отсутствие информации в открытых её источниках, учёные мужи из Академий не перестают работать по этой тематике. То, что кажется, обывателю фантастикой для учёного повод лишний раз пошевелить извилинами, вдруг финансирование удастся выбить и глядишь, учёное звание какое-нибудь обломится.

Совсем другое дело люди в звании. Этих точно хлебом не корми, а дай что-нибудь засекретить. Чем больше засекречено их отделом, тем больше ходоков разных к ним на поклон придёт, челом бить будут, просить и клянчить допустить к секретам разным, приоткрыть завесу тайны для избранных. Сколько сразу уважения, почитания, лести, подношений в жидкой валюте.

Поскольку человек я абсолютно мирный, флегматичный и апатичный к разного рода разборкам с применением оружия индивидуального и массового уничтожения во всех странах и на всех континентах; поэтому к разработке конструированию, производству и обкатке на реальных объектах новых и обновлённых образцов боевых единиц я не имею никакого отношения. Туды меня не тянет…

Мне всё больше по душе товары народного потребления и поэтому первым делом в голову мою приходят мысли как идею использовать во благо для себя и общества.

Однажды занялся конструированием электродрели. Тот образец этого класса электроинструмента, которым мне довелось поработать несколько дней подряд, был изделием хоть и современного производства, но настолько далёк по своим параметрам до того, чем должна обладать современная электродрель, что захотелось мне сконструировать именно то, как я это себе представлял.

Первое с чего я начал – это количество скоростей в редукторе: минимально их должно быть 4. Второе – это, какое количество оборотов на шпинделе будет на каждой скорости. Потому что для каждого диаметра сверла и каждого типа материала, в котором предстоит просверлить отверстие, нужно разное количество оборотов шпинделя. Тут перебрав все возможные потребности и надобности – пришёл к выводу, что одного четырёх скоростного редуктора явно не достаточно. Их должно быть несколько штук, как говорится целая линейка. Они должны быть взаимозаменяемые и устанавливаться на корпус электропривода, который в свою очередь должен иметь возможность установки разных по мощности и габаритам электродвигателей.

Держать руками эту конструкцию будет ещё удобнее, если заднюю рукоятку сделать тоже сменной, имеющей разную форму и размеры. Это как будто вы приходите в галантерейный магазин покупать перчатки, смотрите на витрину, а их там превеликое множество. Из разного материала, разного фасона и цвета, а самое главное – разного размера. Каждая модель перчаток представлена минимум в 5-ти размерах – на каждый размер руки свой размер перчаток. Руки они ведь у всех разные! Поэтому и размер рукояток на инструменте должен быть разным в соответствии с объёмом захвата кистей ваших рук. Пусть каждый подберёт вариант себе по вкусу и размеру.

После геометрического моделирования физических размеров редуктора и определения точек совмещения с электроприводом я стал подбирать разъём кабеля сетевого электропитания. Да так этим увлёкся, что сразу вспомнил про то, как этот кабель мешает в работе, сколько проблем с удлинителем бывает и то как опасно, стоя на сырой земле, держать в руках работающий электроинструмент с напряжением питания 220 вольт. Вспоминал все недостатки сетевого электропитания через кабель и тут же вспомнил про гравитационный генератор Эдуарда Шабалина.

Тут мои мысли унеслись на много лет вперёд. Я раздумывал о том, что если сделать такой генератор маленьким, его можно запихнуть в электроинструмент вместо электродвигателя. И тогда весь инструмент будет автономным точно как ныне аккумуляторный. С той лишь разницей, что аккумулятор сильно ограниченный по мощности и количеству циклов заряд-разряда теперь будет использоваться для запуска генератора и от него же подзаряжаться.