Текст книги "Ликвидация безграмотности"

Автор книги: Олег Болтогаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

Глава 20

Мать пришла с работы и была чем-то недовольна.

Она долго пилила Сашку, за то, что он не помыл полы.

– Не пойдешь вечером гулять! – строго заявила она.

– Сейчас, сейчас помою, – Сашка засуетился.

Не пойти гулять – это было невозможно. Что угодно, но гулять – обязательно.

Едва Сашка закончил мыть полы, как в дверь позвонили.

Сашка открыл – на пороге стояла Наташа.

Сашку словно толкнули в грудь. Такое у Наташи было лицо.

Похоже, она плакала, плакала много и долго.

– Нам нужно поговорить, – тихо промолвила она.

– Заходи, – прошептал Сашка.

– Нет. Пойдем на улицу.

– Сейчас.

Сашка вмиг переоделся.

– Ма, я пошел! – крикнул он и выскочил к Наташе.

– Куда пойдем? – спросил он.

– Давай на стадион, – ответила девушка.

– Пошли на стадион.

Солнце уже село, но было еще совсем светло.

Они тихо шли по улице, и Сашка боялся что-то сказать.

Его сердце тревожно бухало у него в ушах.

Он вдруг понял, что случилось. Наташа забеременела.

Кошмар. Как это могло произойти? Ведь только один раз они сделали это, не предохраняясь. Сашка вдруг почувствовал, что его ноги стали тяжелыми и что он идет с трудом. Может, презервативы были некачественными?

Да нет, такого быть не могло. «Проверено электроникой». На каждой пачке.

Тогда как это могло случиться? Господи, ведь Наташа просила его не делать этого. «Чувство полного обладания!» Идиот! Получил полное обладание.

Они уже шли по стадиону. Наташа молчала, печально опустив голову.

Точно! Она беременна. Сашке показалось, что земля уходит из-под его ног. Что делать? Она же говорила, что ее отец убьет и его, Сашку, и ее, Наташу. Он почувствовал, как бешено колотится его сердце. Его девушка беременна!

– Сядем тут? – заботливо спросил он.

– Где хочешь, – безразлично ответила она.

Они сели на лавочку. Наташа не поднимала головы. Ну, дела!

«Как ее сразу подкосило, – подумал Сашка. – Словно похоронила кого».

– Что случилось? – выдавил он из себя наконец.

Наташа ничего не ответила и стала плакать. Сашка обнял ее.

– Наташа, почему ты плачешь?

Она молчала. Ее плечи дрожали. Сашка вдруг ощутил, какая она слабая и совершенно беззащитная. Жаркая волна любви и жалости к ней затопили его.

И Сашка решился произнести роковые слова. Будь, что будет!

– Мы что – залетели?

Он специально сказал «мы», чтоб она поняла, он с ней в ее беде.

Если она, эта беда, вдруг пришла. Наташа подняла голову.

– Хуже, – всхлипнула она.

Хуже?!

Но что могло быть хуже?

Глава 21

Сашка ошарашенно смотрел на Наташу.

– Мы уезжаем, – сквозь слезы прошептала она.

Уезжают? Они уезжают? Куда? Когда?

– Куда? – тревожно спросил Сашка. Но от сердца слегка отлегло.

– В Приморский край. Отца переводят.

– В Приморский район? Так это же недалеко! Я буду приезжать к тебе.

Сашка почувствовал, как спазм ужаса постепенно отпускает его.

– Не Приморский район. Ты не понял. Приморский край.

– Край?

– Край, край. Город Большой Камень. Это под Владивостоком.

– Ничего себе! Это же на другом конце земли. И надолго?

– Как у военных. Лет на пять.

– И когда ехать?

– Первого июля прибыть к месту назначения.

– И что? Вы все сразу едете? А квартира?

– Квартира принадлежит гарнизону. Она не наша.

– И когда ехать?

– Двадцать пятого отъезд.

– Ничего себе. Послезавтра, что ли?

– Да. Приди завтра ко мне. Простимся.

– Что ты такое говоришь? Что значит «простимся»?

– А то и значит – простимся.

– Но я буду писать тебе. А ты мне.

– Конечно. Но ты завтра приди. Я буду дома одна.

– А твои?

– У отца отвальная в ресторане. Они с матерью до вечера будут там.

– Наташа, я не могу прийти в себя.

– А каково мне? – она снова заплакала.

Вот теперь Сашка стал понимать. Что он, быть может, теряет Наташу навсегда.

– Сашенька, миленький, я не хочу уезжать, – зашептала Наташа.

– И я не хочу, чтоб ты уезжала. Я люблю тебя.

– Саша, что нам делать?

Они ничего не могли сделать.

– Уж лучше бы я забеременела от тебя.

– Что ты такое говоришь?

– А что, неужели ты не женился бы на мне? Обещал ведь…

– Женился? Но кто бы нам разрешил? Нам ведь только по шестнадцать.

– Значит, не женился бы? А я-то думала… – она грустно усмехнулась.

– Конечно, женился бы. Но твои родители…

– А что они могли бы сделать? Против нас.

– Ты сама говорила. Убить меня. И тебя.

– Это на словах. А узнали бы, что я беременна, завертелись бы. Поженили нас.

– Ты думаешь?

– Конечно. Но что уж теперь… Жизнь не терпит сослагательных наклонений.

– Закончим школу – давай поженимся, – Сашка решил исправить впечатление.

– Это ты так зовешь меня замуж? – Наташа улыбнулась.

– Не пойму я тебя. Ты сегодня серьезная или нет?

– Куда уж серьезнее, – вздохнула Наташа.

Они помолчали.

– Так во сколько завтра приходить? – спросил Сашка.

– А прямо с восходом солнца.

– Опять надсмехаешься.

– Да, слегка. К половине одиннадцатого приходи.

На том и расстались.

На следующий день уже в десять он стоял у ее дома.

А в два часа дня они вышли на улицу. Они не спеша прошли к школе, к стадиону, к речке. Наташа уже не плакала. Лицо ее было бледным и безысходно-печальным. Колючий ком давил Сашке горло. Даже долгие объятия в Наташиной постели имели какой-то привкус горечи.

– Хочу подарить тебе, – сказала Наташа.

– Что это?

– Иконка. Посмотришь. Вспомнишь меня.

– Подари лучше фото.

– Ничего не «лучше». Фото я тебе оттуда пришлю.

– А ты возьми мой приемник. Смотри, какой удобный. В кармашек и в ухо.

– Хорошо. В кармашек и в ухо.

– И еще. Вот это.

– Что это?

– Видишь – колечко. Еще моя бабушка носила. Серебряное.

– Нет, что ты…

– Бери. Бери. Это тебе. Мать знает.

Сашка соврал насчет матери.

– Спасибо. Я буду носить его, – горестно вздохнула Наташа.

– Наташ, ты не печалься так. Через год закончишь школу, и мы встретимся.

– Где?

– Договоримся. Спишемся. Будем поступать куда-нибудь вместе.

– Разлюбишь меня за год. Забудешь.

– Зачем ты так говоришь?

– Не знаю. Просто так подумалось. Парень ты видный. Окрутят.

– Никто не окрутит.

– Хорошо. Не окрутит, не окрутит. Видишь, я уже опять у своего дома.

– Вижу. Какой круг мы сделали!

– Да. Большой круг. Ну, я пойду. Скоро мои примчатся. Дел еще куча.

– Так я завтра приду на вокзал?

– Приходи.

На вокзале он, конечно, был не один. Почти весь класс пришел провожать Наташу. Несколько военных, сослуживцев ее отца. Подруги матери. Матросы помогали грузить чемоданы. Наташины одноклассницы многозначительно зыркали на Сашку. Он стоял рядом и лишь иногда осмеливался коснуться ее руки.

И только когда стали садиться в вагон, Наташа сама притянула его к себе, и они поцеловались. Сашка посмотрел ей в глаза и чуть не разревелся.

Вдруг он ощутил на себе чей-то взгляд и повернул голову. Наташина мать внимательно смотрела на него. Ему показалось, что в ее взгляде было сочувствие. Он понял, что она сопереживает ему и своей дочери.

«Моя теща», – подумал Сашка.

– Не забывай, пиши – шепнула Наташа.

– Но ты-то напиши первая. У меня даже адреса нет, – ответил Сашка.

– Напишу, напишу.

И она зашла в вагон.

Она смотрела на Сашку из окна, поезд тронул, все закричали. Сашка стал махать рукой, он пошел вслед за вагоном, но сразу стал отставать. Ему показалось, что Наташа заплакала, но, может, это ему только показалось.

Лицо ее исчезло, и только маленькая ладошка еще несколько мгновений махала из окна. Он все понимал. Она машет ему. Только ему. И никому больше.

Сашка не помнил, как он ушел с вокзала.

Ноги сами несли его. Шел он медленно, так как спешить было, увы, уже некуда. Подняв голову, он понял, что пришел к школе. Он не мог представить себе, что в сентябре Наташи здесь уже не будет. Да что – в сентябре! Завтра не будет.

Такой печали он не испытывал еще никогда.

Сашка зашел в школьный двор. Вот их с Наташей скамейка. Он сел на нее.

Сколько раз они сидели на ней? Много. А сколько раз они сделали здесь, на этой скамейке, это самое… Сашка посчитал. Получилось, двенадцать раз. Плюс один раз у речки, плюс один раз у него дома. Плюс у нее дома. Ах да, еще один раз в школьном саду. Когда Петька застал их на скамейке.

Итого шестнадцать. Столько, сколько ему, Сашке, лет.

И что теперь? Кому нужна эта арифметика? Если ее, Наташи, больше нет здесь?

– Привет! Сидишь мечтаешь?

Сашка поднял голову.

– А, Петь, это ты. Садись, – он похлопал ладонью по скамейке.

Петька сел. Достал пачку сигарет. Импортных.

– Будешь? – спросил он.

– Нет.

– А я закурю.

– Кури.

– Слышь, Сашок, так это ты на этой скамейке накачивал в тот вечер Наташку?

В другой ситуации Сашка наверное бы взорвался. Полез бы драться.

Но сегодня, когда в душе его была поразительная пустота и ему было все абсолютно безразлично, он промолчал.

Словно не услышал Петькиного вопроса.

– Ты не думай. Я не нарочно. Я шел от Ленки. Жутко курить хотелось. Я после секса всегда хочу пить и курить. Сигаретка у меня была. А вот спичек не было. Вижу, кто-то сидит на этой скамейке. Вот я и подошел и спросил. А ты и ответил мне. И ее я узнал. Тьма была такая, что я только потом допер, что ты ее трахал. Да еще в такой позе. Но ты не сердись на меня. Я рад за тебя.

– Чему рад? – спросил Сашка.

– Ну, что ты тоже – ликвидировал безграмотность.

– Вон оно что, – Сашка почувствовал, что он дико устал и хочет спать.

– Ну да. Это хорошо. Теперь главное, чтоб она не залетела.

– Кто?

– Ну, Наташка, девушка твоя.

– Она не залетела. Она улетела.

– В смысле?

– Она уехала.

– Куда?

– На край света. Городок Большой Камень. Под Владивостоком.

– Надолго?

– Боюсь, что навсегда. Отца направили туда служить.

– Это хреново. Если у вас была настоящая любовь, то это хреново.

– Хреново. Совсем хреново.

– Но, может, писать будет?

– Писать будет, – подтвердил Сашка.

Ему хотелось одного. Разреветься.

– Ладно, я пошел Санек. Ты не убивайся так. Хочешь – провожу тебя?

– Да нет, спасибо, я сам. Бывай, Петруха.

И Петька ушел.

Стало темнеть, а Сашка все сидел и сидел на их с Наташей скамейке.

Из-за угла вышли паренек с девушкой. Они шли, тесно обнявшись.

Прямо на него. Похоже, что они целовались на ходу. И лишь, когда они подошли вплотную, тогда девушка заметила Сашку и ойкнула от неожиданности.

– Ой, Сережа, наше место занято.

Они остановились в метре от скамейки. Минута молчания.

Ну вот, оказывается, и скамейка уже принадлежит другим.

– Садитесь, я ухожу, – сказал Сашка и встал.

– Спасибо, мы любим сидеть тут, – ответил юноша.

Сашка узнал их. Они были на год моложе его.

Когда они успели полюбить их скамейку?

Или перепутали что-то?

«Пришло их время», – думал Сашка, медленно идя к дому.

«А где сейчас Наташа? Что она делает именно в эту минуту? Наверное, их поезд уже под Ростовом. Неужели она сейчас тоже думает обо мне?»

– Что ты так рано? – удивилась мать.

Действительно, последнее время он раньше полдвенадцатого не возвращался. А сейчас полдесятого. Ему хотелось сказать матери, что Наташа уехала, но мать опередила его. Услышав её слова, он прислонился к стенке и замер.

Еще бы.

Мать сказала:

– Тетка звонила. Завтра Катя приезжает к нам. Поживет у нас до самого конца лета. Ей у нас весной, оказывается, так понравилось. Вот и уговорила свою мать, чтоб побыть здесь пару месяцев. Настырная девка. Такая своего обязательно добьётся. Пойдем завтра с утра встречать.

Сашка почти не соображал. Катя? Какая Катя? Ах, та, которую он, стоя, трахал у заборчика детского садика? Что-то греховное шевельнулось в его душе.

А как же Наташа?

«С Наташей у тебя будет любовь, а со мной секс», – так сказала когда-то Катя.

Она что, ясновидящая? Или есть цыгане в роду? Надо будет спросить.

«Но я не буду с ней, не буду!» – как заклинание шептал про себя Сашка.

Он прошел к себе в комнату и упал на диван. Жутко хотелось спать.

«Наташа, приснись мне Наташа, прошу тебя», – бормотал он засыпая.

Но она больше никогда ему не приснилась.