Текст книги "Ликвидация безграмотности"

Автор книги: Олег Болтогаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Глава 15

– Здравствуй, Наташа.

Она повернулась к нему.

– Здравствуй, Саша.

– Как ты живешь?

– Нормально.

«Забыла меня?» – хотелось задать вопрос.

– Сходим сегодня в кино? – спросил он.

– Не знаю, сегодня задали столько уроков.

«Вон оно что», – подумал он.

– Тогда давай послезавтра. На речку. Выходной же все-таки.

– На речке еще холодно.

– Мы погуляем по берегу. Не загорать же идем.

– Боюсь, меня мама не отпустит.

«Кончай врать. Ты просто не хочешь», – подумал Сашка.

– И за что тебе такой террор? – спросил он.

– Ну… Не террор. К нам должны прийти.

«Димуля, что ли?» – хотел спросить Сашка.

– Наташ. – он тронул ее за руку.

– Что?

– Что случилось?

– Ничего.

– Неправда. Я видел, ты с Димкой…

– Что «с Димкой»?

– В кино вас видел.

– Ты тоже был, как я заметила, не один.

– Это была дочка моей тетушки, – сказал он и почувствовал, что уши краснеют.

– Что-то мы раньше о такой не знали, – Наташа смотрела куда-то в сторону.

– Они к нам давно не приезжали.

– И где они живут?

– В Андреевке.

– Где это?

– Черте где!

Наташа усмехнулась. Это уже было хорошо. Кажется, ледок удалось растопить.

– А что у тебя с Димкой? – Сашка решил выжать из ситуации максимум.

– Ничего. Прогулялись пару раз.

– Ты что, все забыла? – спросил он совсем тихо.

– Что «все»? – она смотрела куда-то под ноги.

– Что мы с тобой встречались.

Он не решился сказать – «любили друг друга».

– А мне кажется, это некоторые все позабыли. Из-за голенастых родственниц.

– Что ты такое говоришь! – засмеялся Сашка.

– Создалось впечатление. И не у меня одной.

– Перестань. Что, я должен был прятаться от нее?

«Как складно я вру», – подумал он.

– Не знаю. Мне показалось, что ты был к ней очень не равнодушен.

– Тебе показалось.

– Может быть.

И вдруг Сашка понял, что он не должен больше канючить и просить ее о встрече. Он сказал ей, что с Катей у него ничего не было. То есть, остальное зависит от нее. Пусть она сама скажет ему, что хочет по-прежнему ходить с ним.

– Ладно, пока, – прошептал он.

– До свидания, – ответила Наташа.

И посмотрела на него немного удивленно. Ага! Значит, она ждала, что он будет ее просить и умолять. Но он оказался сильнее. Отлично! Подождем.

И Сашка пошел к своему дому.

Наступил вечер. И делать было нечего. Вспомнилась Катя. Наверное, уже свиделась со своим Эдиком. «Чертовка!» – беззлобно подумал он.

Потом он подумал о Наташе. И вдруг вспомнил, что сегодня к ней должен прийти Димка. Ревность затопила его душу. И он встал и стал одеваться. На улице было совсем темно. Ноги, казалось, сами принесли Сашку к дому, где жила Наташа. В окнах ее квартиры горел свет. Нет, подняться он не решился. И вдруг увидел их. Ее и Димку. Они шли к подъезду. Наверное, после кино. Сашка почувствовал, что в груди стало почему-то горячо.

Но самое непонятное произошло, когда они зашли в подъезд. Они пробыли там всего минуту, и Димка вышел и стал прохаживаться по дорожке у дома.

Да он ждал ее! Они намеревались еще куда-то идти! Значит, Наташа пошла переодеться или еще зачем. Сашка стоял в тени дерева и не знал, что делать.

Но вот дверь хлопнула, и Наташа выскочила из подъезда. Она была одета по-весеннему легко. Димка подошел к ней, по-хозяйски обнял за плечи, и они торопливо пошли вдоль дома. Куда они пошли? Сашка обомлел.

Плохо соображая, что он делает, Сашка пошел за ними следом.

Они шли все также, обнявшись. Нет, Димка Наташу обнимал, а она его – нет.

«Наташа, Наташенька, куда ты с ним идешь?» – шептал Сашка, как заклинание.

Они миновали школу и вышли к берегу речки. И тут Сашка их потерял. Были и как в воду канули. Он рванул в одну сторону – никого. В другую – никого. Да где же они? И тогда он приставил к ушам ладони, сделав их ковшиками, слегка приоткрыл рот и стал прислушиваться. Он вспомнил, что физик на уроке рассказывал, что так слушают охотники и разведчики. Явление резонанса плюс локация. Вот где понадобились школьные знания.

И он их услышал.

И пошел на звук, на голос. Здесь берег речки делал небольшой уступ высотой около метра. Сашка подошел к краю и понял, что они там, внизу. Он присел, вытянул шею, чтобы посмотреть вниз, и ему показалось, что его сердце вообще остановилось. Они обнимались. Не просто обнимались. Наташа лежала на спине, а Димка навалился на нее и, похоже, целовал в губы. Сашка почувствовал, что его словно обдало из жаркой печи. Он откинулся назад и жадно вдохнул воздух.

Что это значит? Наташа больше ему не принадлежит? Он чуть не заорал от боли. От боли в душе. Нет. Не может быть! Сашка снова наклонился и посмотрел вниз. Теперь, когда глаза привыкли к полумраку, он смог рассмотреть их получше.

Димкина рука лежала на груди Наташи. Сам Димка лежал как-то наискосок, так, что почти все Наташино тело было видно. Ее короткая юбка сбилась вверх, обнажив стройные бедра. И вдруг Димкина рука оставила Наташину грудь и стала медленно передвигаться вниз по ее животу.

«Господи, почему она не отталкивает ее, эту ужасную руку?»

А рука все двигалась и двигалась вниз. И наконец остановилась там, где ей хотелось. Петька называл это место «там, где ножки срастаются». И тут Наташа отреагировала.

– Перестань, – проговорила она.

– Ну почему? – спросил Димка.

– Я не хочу.

– Вчера ты хотела, а сегодня нет?

Сашку бросило в холодный пот. Что она вчера хотела, а сегодня нет? Неужели Димка добился ее близости? Какой ужас! А как же он, Сашка? Нет, невозможно! Он снова откинулся назад. Что он здесь делает? Зачем он подсматривает за ними? Ведь это нехорошо. А разве хорошо то, что Димка отбивает его девушку? А сам он – с Катей, разве это хорошо? Может, это судьба так мстит ему?

– Я сказала – убери руку, – раздалось снизу.

Сашка сидел неподвижно. Он больше не смотрел вниз. Ему хотелось умереть.

– Перестань, дурной! – снова послышалось снизу.

Димка что-то пробормотал. Наташа, кажется, возражала. Нет, на помощь она не звала. Чего уж! Сама ведь пришла с ним сюда. Хотя, наверное, если бы позвала, Сашка бы кинулся. Но она не звала.

Внизу снова завозились.

«А вдруг они сейчас начнут…» – подумал Сашка.

«Вот тогда я и умру. Брошусь с берега вниз», – решил он.

«Тут высоко, внизу камни, сразу сдохну».

– Пусти, ты с ума сошел! – взвизгнула вдруг Наташа.

– Кончай ломаться! – прохрипел Димка.

Послышались звуки борьбы. Сашка напрягся, как пружина.

– Пусти, я не хочу!

– Ты хочешь, только боишься признаться себе в этом!

– Если ты меня сейчас же не отпустишь, я закричу.

– Кричи, все равно никто не придет, – заржал Димка.

«Я приду, я приду!» – едва не закричал Сашка, но почему-то промолчал.

– Ты что, чокнулась, что ли? – вдруг застонал Димка.

– Я тебя предупреждала, – сказала Наташа.

«Что у них там произошло?» – подумал Сашка. И замер, как сурок.

Потому что Наташа встала, и ее голова оказалась почти вровень с карнизом, на котором он сидел. Собственно, если бы она повернулась в его сторону, то могла бы и увидеть, но она смотрела вниз, на Димку.

Понимая, что сейчас Димка тоже, скорее всего, встанет, Сашка еще сильнее пригнулся и стал медленно отползать назад. И вовремя. Потому что Димка поднялся. А где же Наташа? Вон она! Она быстро уходила в сторону. Димка выматерился и пошел за ней следом. Сашка перевел дух.

Он поднялся с трудом, так как от неудобной позы ноги сильно занемели.

Дома он долго обдумывал случившееся. И пришел к простому выводу. Он должен попытаться овладеть Наташей. Чтоб она стала принадлежать только ему и никому другому. Вот так. Он утешал себя надеждой, что с Димкой у нее ничего не было. По крайней мере, сегодня. А в предыдущие дни?

Нет, об этом лучше и не думать.

На следующий день он не пошел к их классу. До самого последнего урока терпел. Зато догнал Наташу, когда она пошла домой. К сожалению, она шла с подружкой. И они пошли втроем, болтая о своей жизни. Наконец они пришли к дому подружки. Сашка отошел в сторонку, ожидая, когда они наболтаются.

– Так пойдем завтра на речку? – спросил Сашка, когда они остались одни.

– Еще холодно.

«А вчера не было холодно?» – едва не спросил он.

– Оденемся потеплее. И потом, мы же не купаться идем.

– Не знаю.

– А если боишься замерзнуть – приходи ко мне. Как у тебя алгебра?

– Хорошо, я приду. Алгебра как всегда, – неожиданно сказала она.

Сашка едва не подпрыгнул от радости.

– И во сколько Вас ждать, мадам? – натужно улыбнулся он.

– После обеда, наверное.

Сердце Сашки застучало тревожно и радостно. Она придет. Она придет!

Завтра воскресенье. Куда бы сплавить братана? А мать? Вот проблема!

Но утром выяснилось, что ни братан, ни матушка никуда уходить не собираются.

«Что же делать?»

Сашка задумался.

«А что если сказать матери, что так вот и так, Наташка придет в гости. И посидим по-человечески. Ей, Наташке, это должно понравиться. Как вроде она – невеста моя. И буду я весь день паинькой. Может так будет лучше?»

И он решился. И сказал матери.

– Хорошо, – ответила мать, – а то я думаю, что это она к нам не ходит?

– Да вот, она болела, – соврал Сашка.

– Ты бы навестил ее, нехорошо забывать подружку, – сказала мать.

Какое теплое слово она использовала – «подружка». «Невеста» – это что-то взрослое. Это к чему-то обязывает. А «подружка» – это классно. С ней, с подружкой, можно целоваться и все такое… И обязательств – минимум.

Наташа пришла в два. Наверное, она была готова к тому, что Сашка дома один. Потому что легкое удивление отразилось на ее лице, когда он сказал:

– Заходи, мы ждем тебя.

Она улыбнулась. Сашка понял, что она действительно рада, что он не один. Неужели она его боялась? Ведь они уже столько раз были наедине. Конечно, Сашка при этом не был ангелом, но, с другой стороны, он никогда не делал ничего такого… Словом, он ведь не насильничал.

– Добрый день, что-то давно не приходишь к нам, невестушка.

Сашка думал, что он ослышался.

Он почувствовал, что у него краснеют уши.

Он удивленно смотрел то на мать, то на Наташу.

Он видел, как девушка мгновенно густо покраснела.

– Мама, ну, что ты такое говоришь… – пролепетал Сашка.

– А что? Я вполне могу так назвать подружку своего сына, – улыбнулась мать.

– Здравствуйте, – прошептала Наташа.

– Не стесняйся. И не обижайся. Я ведь по-свойски. Мы люди простые.

– Привет, – крякнул братан, высунувшись из кухни.

– Привет, – ответила ему Наташа.

– Как твое здоровье после болезни? – заботливо спросила мать.

– Какой болезни? – удивилась Наташа и посмотрела на Сашку.

Он, стоя за спиной матери, отчаянно гримасничал, показывая, что нужно соврать во спасение.

– Ах, да! Была температура. Теперь – нормально, – пробормотала Наташа.

– Весна, сейчас все болеют, – сказала мать.

– Да. Все. Многие, – вставил ценную мысль Сашка.

– Ну, пойдемте, обед готов!

– Нет, что Вы, я уже… – пыталась возразить Наташа.

– Мы все «уже», – философски заключила мать и добавила: – Веди гостью.

– Пойдем, пойдем, – Сашка взял Наташу за руку.

Потом они сидели за столом и ели суп с фрикадельками, Сашка его очень любил. А еще были котлеты с картофельным пюре. И здесь мать постаралась, добавив в пюре чуть-чуть жареного лука и каких-то специй. Все завершилось кофейком с маленькими бутербродами.

– Горячительного не предлагаю, – немного виновато сказала мать.

– Конечно, что Вы, мы не… – начала было Наташа.

– Знамо, что «не». Наши гости все выпили, – улыбнулась мать.

При слове «гости» Сашка вспомнил Катю. Он украдкой взглянул на Наташу.

Нет, похоже, та не прореагировала на мысль матери про гостей. Слава богу.

Поев, они пошли в его комнату. Едва закрыв дверь, Сашка обнял Наташу, она стояла к нему спиной, он уткнулся носом ей за ухо, его руки бережно сжали обе ее груди… И в ту же минуту в дверь вежливо постучали.

– Можно, я буду с вами. Мне скучно, – братан виновато стоял у двери.

– Конечно, заходи, – сказала Наташа, весело взглянув на Сашку.

– Давай, посиди с нами, – добавил Сашка.

Странно, никакого зла на братана не было.

Не то, что прежде.

Глава 16

На девятое мая был устроен большой праздник. Еще бы – День Победы.

Пригласили ветеранов. Самым красивым девочкам школы было доверено вручать им цветы. Сашка был горд тем, что среди тех, кого выбрали, была и Наташа.

Ах, какие это были красавицы!

Стройные, изящные фигурки, ясные, искрящиеся глаза, короткие форменные платья, белые фартучки, банты на головах – во всем этом было что-то детское, но высокие холмики грудей и стройные, крепкие, высоко обнаженные ноги вызывали совершенное конкретные и, прости, господи, греховные мысли.

Девушки вручали ветеранам цветы и целовали их.

Сашка не мог отвести глаз от Наташи. Вот она подошла к седовласому мужчине, тот был гораздо выше ее ростом, вот она вручила букет, вот потянулась к ветерану, чтоб поцеловать его. Тот слегка нагнулся. Оттого, что Наташа приподнялась на цыпочки, нижний край ее форменного коричневого платья стал ползти вверх. Словно завороженный, Сашка смотрел, как обнажаются Наташины ноги. Выше, выше, выше. Да какие они высокие, эти ветераны!

Казалось, еще пара сантиметров, и будут видны трусики, но нет, именно в этот момент ветеран отпустил Наташу, и она, легко повернувшись, быстро вернулась на свое место.

«Сегодня. Хочу сегодня», – как заклинание повторял про себя Сашка.

Он волновался. Но уже совсем не так, как прежде. Опыт, приобретенный с Катей, давал ему некую уверенность. Ведь он все спланировал. Все. В кустах, у речки, в полиэтиленовом пакете, со вчерашнего дня лежало покрывало. Правый карман брюк, казалось, должен был дымиться от того количества умственной энергии, оттого, сколько мыслей и надежд было направлено на томящийся в нем маленький заветный пакетик.

«Она станет моей. Моей», – думал он, до боли сжимая кулаки.

Сашка посмотрел направо и поймал на себе взгляд Димки.

Холодный и настороженный. Но Сашка не отвел глаз. Он выдержал.

Минуту они смотрели друг на друга словно мартовские коты.

Потом Димка отвернулся.

То-то.

Торжественная линейка закончилась, и все ринулись в зал. Был обещан концерт.

– Наташа, погоди минутку, – Сашка шел рядом и старался говорить спокойно.

– Что? – она была явно возбуждена тем, что оказалась в центре внимания.

– Пойдем к речке?

– Куда? – изумилась она.

– К речке, смотри, какая погода. Весна заканчивается, если ты заметила.

– А концерт?

– Ты что, никогда не видела концерта?

– Видела.

– Ну и сегодня будет то же, что было в прошлом году. Пирамиды, стихи, песни.

– Какие пирамиды?

– Из пионеров.

– Нехорошо как-то.

– Что «нехорошо»?

– Ну… Неудобно.

– Неудобно на потолке спать. Пойдем погуляем. Там сейчас так классно.

– Не знаю даже.

– Давай, я уйду сразу, а ты приходи минут через двадцать.

– Куда?

– К дюнам. Туда, где три сосны в ряд. Помнишь?

Он специально так спросил. Потому что вспомнить она должна была только одно – как он развязывал тесемки ее купальника. И как они целовались.

Подумать только, уже год прошел.

– Помню, – она слегка покраснела.

Ага, прямо в яблочко! Вспомнила! Отлично.

– Я тебя там буду ждать, – голос был предательски хриплым.

– Хорошо, давай. Только недолго, ладно?

– Сколько захочешь, столько и будем там.

В этот миг он подумал другое – стыдное. Насчет того, сколько им там быть.

«Почему у меня такие грубые, низменные мысли?» – укорил себя Сашка.

– Так я пошел. Жду, – сказал он и, не оборачиваясь, стал уходить с площадки.

Если честно, он боялся, что она в последний момент скажет «нет».

Но нет, этих ужасных слов в спину никто ему не сказал.

Он вышел к речке. Туда, где она впадала в море. Казалось, она, их тихая речка, никак не хотела вливаться в море, а потому совершала немыслимые петли уже по самому берегу. Словно хотела еще хоть немного побыть речкой.

Над Сашкиной головой пролетела сорока. Затрещала.

Вот и три сосны. А вон там, за теми кустиками, они с Наташей обнимались в прошлом году. Сейчас листвы почти не было, и все просматривалось насквозь.

«Неужели нас никто тогда не видел?» – подумал Сашка.

«Господи, а сейчас-то где прятаться?» – этот вопрос прямо обжег его.

Сашка спустился с террасы. Осмотрелся. Кажется, это место ниоткуда не просматривалось. Решил остаться здесь. Сбегал, принес пакет с покрывалом.

Сорока уселась неподалеку и делала вид, что занята своими делами.

Сашка знал, что теперь эта хитрая птица не отстанет и будет за ним следить.

Время шло и шло, а Наташи все не было и не было.

Полчаса.

Сорок минут.

Час.

«Неужели обманула? Или ей что-то помешало?» – размышлял Сашка.

Вдали мелькнула тонкая девичья фигурка в голубом платье.

«Черт побери. Все равно и тут кто-то шастает», – подумал Сашка.

«Ну что, Ромео, топай домой», – сказал Сашка себе.

Он понял, что ждет напрасно.

– Гражданин, почему Вы здесь прячетесь?

Сашка едва не подпрыгнул от неожиданности. Он повернул голову.

Позади него, на самом краю террасы стояла Наташа. В голубом платье.

Так это ее фигурку он видел! И не узнал.

Во балда!

Она, получается, переоделась!

Значит, она бегала домой, вот почему она так задержалась. Ну, дела!

А еще на плече у нее висела маленькая белая сумочка. Прямо как дама!

– Привет, – промямлил он.

– Здрастье, давно не виделись, – рассмеялась Наташа.

– Спускайся ко мне, – сказал Сашка.

– Мы вроде гулять собирались, – ответила она.

– Иди сюда. Потом погуляем, – хрипло сказал Сашка, подавая ей руку.

Наташа посмотрела по сторонам и, опершись на руку Сашки, соскользнула вниз. Теперь они стояли рядом. Сашка держал ее за руку. И что дальше?

– Сказала бы, что пойдешь переодеваться. Извелся весь, тебя ожидаючи.

– Да я и сама не думала. Уже было пошла. Потом смотрю на себя. Форма, фартук.

– А что? Это очень эротично.

– Что?

– Ну, форма, белый фартук, бантики.

– Ага. Как дурочка.

– Совсем не дурочка, – Сашка притянул ее к себе и поцеловал в губы.

– Нет, дурочка.

– Нет, не дурочка.

– Что пришла к тебе – дурочка.

– Я люблю тебя, Наташенька.

– Врешь, наверное?

– Нет. Это правда.

– Правда-правда?

– Правда-правда.

Он осторожно, словно впервые, положил ладонь на ее грудь. Слегка сжал.

Желание было невыносимым. Сашка погладил Наташину спину, потом его рука скользнула ниже, на талию, еще ниже. Он, задыхаясь от волнения, трогал, мял, ее упругую попку, он притягивал девушку к себе, плотнее, еще плотнее. Наташина сумочка мешала обниматься, и Сашка перебросил ее себе на плечо.

Поцелуй был долгим, страстным.

– Пойдем, – прошептал он хрипло.

– Куда? – ее голос дрожал.

– Сюда, – и он потянул ее под куст лоха.

– Но там сыро, – капризно произнесла Наташа.

– А вот, что у нас есть, – сказал Сашка и достал из пакета покрывало.

– Ничего себе – рояль в кустах, – удивилась Наташа.

– Давай, расстелим, – шептал Сашка.

Но он расстелил покрывало сам. Наташа стояла рядом и смотрела, как он это делает. Сашка уселся и протянул к девушке руки. Она не приближалась.

– Иди ко мне, – тихо сказал он. И положил рядом с собой ее сумочку.

Наташа шагнула к нему и присела на край покрывала.

– Иди сюда, Наташенька, иди ко мне, – повторял Сашка.

– Я уже пришла, я здесь, – выдохнула Наташа.

И Сашка обнял ее.

– А вдруг нас кто-нибудь увидит? – прошептала Наташа, оглядываясь вокруг.

– Никто нас не увидит, – Сашка торопливо расстегивал пуговки на ее груди.

Он был не прав.

Сорока все видела.

Потому что следила за ними.

Она все видела.

И то, как они целовались.

И то, как юноша медленно и осторожно стал заваливать девушку на покрывало.

Потом они долго целовались лежа.

И руки паренька не знали покоя.

Особенно правая. Сорока все видела.

Скользнув под подол платья, она, эта рука, так и оставалась там.

Потом юноша стал на колени. И это сорока хорошо видела.

Ноги девушки были теперь совершенно обнажены. А платье смято на животе.

А он, паренек, стал стаскивать с девичьих бедер маленькие белые трусики.

Потом он снова припал к своей подружке.

Сорока не упустила ничего. И то, что брюки паренька стали сползать вниз.

Потом сорока заметила какое-то новое движение, но особого значения этому не придала. Потому что оно было, по ее мнению, неопасно ни для нее, ни для ее гнезда. Она заволновалась гораздо позже, когда они встали.

А то, что происходило сейчас ее не волновало.

Она не понимала этих слов, которые слышала.

– Наташенька, тебе больно, Наташенька? – шептал Сашка, задыхаясь от страсти.

– Да, мне больно, больно, – словно откуда-то издалека доносились ее слова.

– Наташенька, миленькая, потерпи, потерпи, я сейчас, я сейчас.

Он толкал своего напряженного героя, но что-то препятствовало, Сашка явно ощущал это. И это ощущение, понимание того, что он все-таки добился своего, что он лишает Наташу девственности, от этого, казалось, его кровь вот-вот закипит. Его небольшой опыт с Катей говорил ему, что он на верном пути, что кончик его органа попал куда надо и теперь нужен лишь решающий толчок, и вот его-то он и не мог совершить. Ему хотелось, чтоб девушке не было сильно больно, но она громко вскрикивала и дергалась под ним. Получалось, что ей больно, но и отпустить он ее уже не мог.

Из какого-то отдаленного участка памяти вдруг всплыли наставления Кати.

Насчет того, как парень должен вести себя с девственницами.

И решившись, он крепко прижал Наташу и толкнул себя в нее. Сильно толкнул.

И проник в нее. Он преодолел это вожделенное препятствие.

Девушка дернулась и резко вскрикнула.

Он проталкивался вперед, вперед. Было туго, но преграды больше не было. И он вошел в нее полностью. Получилось!

О, боже…

Наташа взвизгнула, но Сашка, поняв, что произошло, заглушил ее вопль поцелуем. И стал двигаться. Вперед-назад. Вперед-назад. Вперед-назад.

Тут он уже знал, что и как.

– Любимая! Наконец-то! Ты моя! Моя! – едва не кричал он.

– Саша, Саша, о боже! Саша, – всхлипывала она в ответ.

И тут он понял, что она плачет. Что по ее лицу текут слезы. Но не было на свете силы, способной остановить его в эту минуту. Он овладевал Наташей. Ее глаза были закрыты, а все ее тело двигалось в такт его сильным движениям.

И он продолжал свои толчки, такие сладостные, такие неуправляемые, восторг обладания был таким сильным, что в высшую минуту, которая наступила очень скоро, Сашка громко вскрикнул, он вонзился в нее, вся его душа, казалось, завибрировала от страстной конвульсии.

Сашка кончал.

И он кончил.

Потом он, опираясь на локти, обессиленно уткнулся носом в Наташино плечо. Все его тело дрожало. Он был готов умереть. Потому что он наконец овладел Наташей. Овладел своей любимой девушкой. Боже! Она оказалась девственницей! Целкой! А он еще сомневался…

– Наташа, я люблю тебя, – это были первые слова, которые он смог сказать.

– Сашенька, Саша, что мы наделали, – панически шептала Наташа.

Она всхлипывала. Она плакала.

– Любимая, все хорошо. Теперь ты моя! Наташа, ты – моя женщина!

– Саша, что теперь будет? Саша, я боюсь!

– Не надо ничего бояться. Наточка. Я же надел эту штучку. Все будет хорошо.

– А ты меня не бросишь? Сашенька!

– Никогда, никогда, любимая!

– Мы будем вместе? Всегда-всегда?

– Всегда-всегда. Ты моя, а я твой!

Он стал целовать ее глаза, чтоб не было слез.

Кажется, она понемногу успокаивалась.

– Тебе было очень больно? – тихо спросил Сашка немного погодя.

– Да. Я не ожидала такой боли, – она все еще всхлипывала.

– Прости меня. Ты не жалеешь, что сделала это со мной?

– Нет, не жалею. Я люблю тебя. Только знай, я не прощу предательства.

– Знаю. Я не дам тебе повода.

Они помолчали.

– Саш.

– Что?

– Наверное, мне нужно встать.

– Зачем?

– Кажется, там проблемы.

Сашка понял, о чем она говорит. Он откинулся и сел рядом. Наташа тоже села.

– Сашка! Смотри сколько… – испуганно зашептала Наташа.

– Да… И я весь…

– Сейчас. У меня есть с собой… – сказала Наташа.

Она взяла свою сумочку и вынула из нее большой кусок марли.

– Оторви себе, – протянула она ему.

Сашка оторвал. Потом они при помощи этой марли наводили порядок. Каждый в своем хозяйстве. А Сашка подумал, что, получается, что Наташа тоже хотела того, что произошло сегодня. Ведь она загодя запаслась этой марлей.

Значит, думала об этом. Получалось так. Так же, как он запасся покрывалом.

Которое, увы, тоже пострадало. Хорошо, хоть Наташино платье осталось чистым. Хотя помялось оно здорово. Но все это было фигней. Все эти проблемы с тряпками. Главное было в другом. Они с Наташей стали близки.

– Пойдем пройдемся, – сказал Сашка.

– Пойдем.

Они встали. Сашка хотел посмотреть, как Наташа будет надевать трусики, но она попросила его отвернуться. Он понял, что ей нужно одеться так, чтобы задействовать остатки марли.

Вот проблемы! Бедные девчонки!

В лице Наташи он пожалел всех девушек сразу.

Но он, конечно же, отвернулся.

Потом они пошли по берегу, спугнув сороку-свидетельницу.

Они шли, крепко обнявшись. Останавливались. Целовались.

Шли медленно. Им некуда было спешить.

Только теперь они заметили, что уже вовсю поют птицы.

Весна заканчивалась.