Текст книги "Казино"

Автор книги: Олег Андреев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

– Нет, спасибо, – пробормотал Боря, радуясь, что темные очки скрывают его бегающий взгляд – знал он за собой подобную слабость. – Я… на машине.

– Тогда давайте ключи – я подгоню ее к самому входу. Мы, знаете ли, бережем своих постоянных клиентов, но не можем им гарантировать безопасность за пределами казино.

– Э-э… Забыл! – неосторожно хлопнул себя по лбу для убедительности Боря. – Я же на такси сегодня приехал.

От неловкого удара очки соскользнули с его внушительного носа и… повисли на тоненьком проводе, тянущемся из-под воротника Бориного пиджака.

– Та-ак, – протянул охранник. – Извините, но я вынужден попросить вас пройти в службу безопасности, – негромко сказал он, твердо беря одной рукой Борю под локоть, а другой удерживая его очки.

– Но почему? – возмутился Рейн. – На каком основании?!

– Пожалуйста, не шумите – это не в ваших интересах, – тихо произнес подошедший Машков, беря Борю под второй локоть. – Похоже, что вы использовали в игре технические средства, а это запрещено нашими правилами – вы же должны были с ними ознакомиться.

– Во-первых, я никому ничего не должен, а во-вторых, это просто слуховой аппарат, – все еще надеясь освободиться, ухватился за свои очки задержанный.

– Но вы без него отлично слышите, – ехидно заметил Пал Палыч. – Короче, парень, топай за нами – там разберемся.

– Помогите! – заорал Боря. – У меня хотят отобрать мой честный выигрыш!

Расчет был верным: услыхав подобное, несколько посетителей рванулись было на выручку – ведь наших бьют.

– Служба безопасности казино! – достал свою бляху Машков. – Мы задержали нечестного игрока. Прошу двоих гостей пройти с нами в качестве понятых.

Гостей как ветром сдуло из холла, а бедный Боря покорно зашагал за своими конвоирами в помещение резерва охраны на первом этаже. Там он попытался что-то вякать насчет ордера на обыск, адвоката и того, что он пришел в казино не один, а потому его друзья уже вызывают милицию, на что Пал Палыч сказал ему по-простому:

– Слушай, парень, если будешь ваньку валять, мои ребята тебе сейчас вольют ноль пять водки в пасть и отмудохают по полной. Милиция будет только рада принять в свои объятия пьяного дебошира с сотней баксов в кармане.

– У меня три пятьсот! – робко вставил Рейн.

– Это еще надо будет доказать. Ну, звать адвокатов? Они у меня давно без дела застоялись, – кивнул Машков на здоровенных парней в камуфляже.

– Н-не надо, – пролепетал испуганный Борис.

– Вот так-то лучше. Ребятки, – обратился к подчиненным Пал Палыч, – вы пойдите на улицу покурите, а мы тут побеседуем с господином Кулибиным. Только не строем, по одному, мать вашу – клиентов распугаете! Ну, деньги и оборудование на стол, – негромко скомандовал он Рейну, когда они остались одни.

Пока несчастный счастливчик выкладывал деньги из разных карманов и снимал с себя паутину проводов и микросхем, Машков списывал с паспорта Рейна данные и с интересом наблюдал за его манипуляциями. Оказалось, что хитрый изобретатель являл собой целый компьютер. На его пальцах крепились едва заметные контакты, заменяющие клавиатуру, провода от них тянулись к микросхемам, рассредоточенным под пластырем по всему телу, миниатюрный дисплей был вмонтирован в оправу очков. Питалось все это чудо техники от батареек, спрятанных в каблуках ботинок: Боря правильно рассчитал, что магнитные ловушки на входе в казино не должны реагировать на металл в обуви, иначе как бы сквозь него проходили обычные посетители со стальными супинаторами в штиблетах.

– Та-ак, – оценивающе осмотрел Машков горстку микросхем и клубок проводов на столе. – И неужели это сработало?

– Да, – с гордостью, пробивающейся через страх, ответил «Кулибин». – Пять дней я записывал данные, дома сгонял на свой «пентюх» и анализировал…

– Что за программа? – поинтересовался немного знающий суть дела Машков.

– Моя. Ноу-хау. Ну и вот сегодня поставил все что было – и выиграл, – горестно вздохнул Боря.

– Ну что тут у вас? – спросил входящий Петр Ильич – ему уже сообщили о задержании. – Интересное кино, – оценил он разложенные на столе атрибуты. – Кто вы по специальности?

Борис в это время неловко прыгал на одной ноге, надевая брюки.

– Программист.

– И как дошли до жизни такой? Ведь хорошая, денежная профессия. На вас большой спрос за рубежом.

– Невыездной я, а то бы давно уехал из этого бардака, – неожиданно почти радостно ответил Рейн: он понял, что худшее позади и бить его не будут, если разговаривают в таком тоне.

– И отчего вы невыездной? – поинтересовался Машков. – На оборону работали, что ли?

– С моим пятым пунктом? Нет, я прикладной математикой занимался в НИИ, пока не разогнали его. А невыездной я из-за матери – она у меня в психушке, не спит совсем.

– Бывает, – посочувствовал Петр Ильич. – И чем на хлеб зарабатываете кроме окучивания казино?

– Да что вы, это я в первый раз попробовал. А так – ремонт, настройка, апгрейд компьютеров. Перебиваюсь… Скажите, а нельзя ли сохранить за мной выигрыш? – обратился Борис к Козыреву, понимая, что это хозяин или, по крайней мере, «добрый следователь», в отличие от Машкова. – Я же выиграл! Любая игра – это состязание интеллектов, а это устройство – продукт моего.

– А наш вы расцениваете способным только на катание шарика и сдачу карт? – усмехнулся Козырев.

– Нет, но почему же? Я, прежде чем разработать свою программу и это устройство, тщательно изучил теорию вопроса, в «иностранке» полгода просидел, как в МГУ учили, так что отлично знаю, насколько сложное это дело – казино держать. У меня даже кое-какие идеи на ваш счет имеются…

– Интересно, интересно. Может, поделитесь? – оживился Козырев, давно уже мечтавший о встрече с каким-нибудь техническим гением, способным повысить эффективность облапошивания игроков – неужели случай свел его с таковым? – Если это окажется нам полезным, так и быть, сохраним за вами не совсем честный выигрыш.

– Понимаете, это ноу-хау стоит гораздо больших денег, чем мой выигрыш, – удивляясь собственной смелости, возразил Рейн. – Бог с ними, с тремя с половиной штуками, я их могу и в другом месте выиграть – вы же не станете распространять обо мне информацию по всем казино Москвы. Их убыток – ваша прибыль, не так ли? А вот пойди я к ним с моим предложением, в выигрыше они окажутся.

– Пит, да гони ты этого Бендера в шею, – предложил Машков.

– Не горячись, Паша. Дай-ка мы наедине побеседуем с Борисом… – заглянул Козырев в паспорт, – …Абрамычем. Ух ты, да вы тезка нашего главного бендера! Если что не так окажется, он твой. А если не врет, он наш – и мы его не обидим. Пойдемте, Боря, ко мне в кабинет…

Так в штате казино появился новый специалист – инженер-аналитик, как его обозвали, а на самом деле – Брейн, технический мозг заведения. Выигрыш оставили за ним, и на эти деньги несчастную маму-шизофреничку Бориса Рейна уже полгода содержали в специальном санатории, полностью освободив его от забот о ней.

Кабинет Брейна отнюдь не напоминал логово холостяка и мастерскую изобретателя, чего можно было бы ожидать от помещения, в котором уже полгода безвылазно проводил время этот почти безумный изобретатель и холостяк наедине со своим детищем и куда не допускались не то что уборщицы, но и прочие смертные. Исключение делалось лишь для Петра и Павла, но они не злоупотребляли своим правом. Даже пищу для Брейна приносили в приемную к Кате, а она откатывала ее на тележке по коридору и подавала поднос в специальное окошко, проделанное в двери, что и вовсе напоминало тюремные обычаи. И все-таки в этом таинственном кабинете царил идеальный порядок, присущий скорее операционной, а не мастерской, столовой и спальне одновременно. Вдоль одной из стен стояли полки с книгами, инструментами и деталями компьютеров, в проеме между ними примостился настольный универсальный станочек, на котором Брейн ухитрялся вытачивать точнейшие детали из металла. Из другой стены откидывались спартанская кровать и небольшой столик для приема пищи. Перед окном стоял большой письменный стол, на котором разместился мощнейший компьютер, соединенный проводами со странного вида лампой, свисающей с потолка точно над небольшим столиком с рулеточным колесом посередине.

– Минуточку! – откликнулся Брейн на стук в дверь, и электронный замок на ней послушно щелкнул, пропуская гостей, внимательно изученных с помощью телекамеры.

– Здравствуй, Боря! – искренне тепло поприветствовал хозяина кабинета Козырев. – Ну, чем еще порадуешь?

– Почему еще? – удивился тот.

– А потому, что «интра», которую вы с Левиным наладили, приносит весьма ощутимые результаты – будет вам премия в этом месяце.

– Спасибо, очень кстати: мне для матери нужно комплекс витаминный покупать.

– Кстати, вот тебе сувенир из Лондона, – вспомнил Петр Ильич о словах Машкова, доставая из кармана «паркер» с золотым пером, который купил для себя. – Будешь мудрые мысли записывать или телефоны девочек, – рассмеялся он.

– Мысли мои здесь, – кивнул Борис на компьютер, – а девочки – там, – махнул он на окно. – Но все равно спасибо.

– Ну как, готов твой станок для печатания денег? – спросил Машков.

– В принципе да. Могу показать.

– Неужели? – обрадовался Козырев. – Что ж ты молчишь? Показывай скорее!

Борис подошел к маленькому рулеточному столику-макету и, ухватив за ось, вынул колесо из гнезда.

– Вот смотрите – в колесе никаких изменений, – показал он самое обычное устройство. – Известно, что именно его требуют показать в случае возникновения подозрений.

– Да, вроде все в порядке, – констатировал Петр Ильич, внимательно осматривая ось, подшипник и диск с цифрами.

– Так над чем же ты тогда работал столько времени? – спросил Машков.

– Вот над чем! – торжествующе объявил Брейн, указывая на светильник над столиком. – Все там! Ну и в колесе чуть-чуть, – признался он, скручивая с оси наконечник, на который обычно кладется шарик в перерыве между пусками – он должен быть на виду. – Обычно эта штука из латуни делается, а я заменил ее на стальную и высверлил тут овальную пустоту. По весу получилось грамм в грамм, покрытие точно такое же…

– Ладно, оставь все эти технические подробности, – прервал увлекшегося изобретателя Козырев. – Зачем дырку-то овальную высверлил?

– За счет нее наконечник превращается в рамку. А она, вращаясь в магнитном поле, испытывает тормозящее воздействие от него. Поле создается за счет включения электромагнитов, помещенных в лампе, – показал Борис на светильник, ничем не отличающийся от тех, что висели над каждым столом внизу, в игровом зале.

Светильник представлял собой пластиковую полусферу, нависающую точно над колесом.

– И как это все работает? – спросил Машков.

– А вы назовите число от нуля до тридцати шести, колесо запустите, только как следует, и шарик катните – тогда поймете.

– Ладно. Тридцать три, – назвал число Пал Палыч и вполне профессионально запустил рулетку.

Брейн быстро пощелкал кнопками клавиатуры стоящего по соседству компьютера и за пару оборотов до остановки шарика нажал «Enter». Шарик послушно свалился в гнездо «33»!

– Ни хрена себе! – оценил изумленный Машков.

– Ну рассказывай-показывай, – потребовал Петр Ильич, нервно потирая руки.

– Значит, так, – начал Борис, стоя возле своего детища с заложенными за спину руками – ну совсем как профессор на кафедре. – Принцип действия несложен. Как вы успели заметить, само колесо – наиболее уязвимый в случае проверки элемент – почти никаким изменениям не подверглось. Шарик – тоже. Все дело в лампе, которая висит над ними. Она дневного света, а потому к установленным в ней стандартным дросселям очень просто добавить несколько мощных электромагнитов, тщательно сфокусированных на стальной оси колеса. Они включаются и тормозят колесо именно с той силой, которая нужна для встречи упавшего шарика с нужной ячейкой.

– Но как ты можешь рассчитать это? – удивился Машков.

– Этого никто не сможет, а вот компьютер может. В центре лампы я установил видеокамеру, которая через специальные матрицы реагирует на «зеро» и на шарик. Компьютер точно рассчитывает динамику движения колеса и шарика, выдавая нужные тормозящие импульсы. Учтены даже сбрасывающие пирамидки, – показал Брейн на выпуклые ромбики, торчащие под желобком. – А мое дело только задать нужную ячейку. И хочу заметить, что ему абсолютно все равно, кто и как запускает рулетку. То есть он может сыграть против всех, даже против ловкого, но нечестного крупье.

Козырев и Машков переглянулись – им обоим пришла в голову одна и та же мысль: а что, если сам Брейн, который явно претендует на монополию в работе с системой, как ее создатель, задумает сыграть против казино?

– И какова вероятность срабатывания системы? – спросил Петр Ильич.

– Вполне приличная: восемьдесят пять – восемьдесят шесть процентов. Я провел серию из тысячи бросков, но можно продолжить испытания и отладку. Если вас беспокоит зависимость системы от оператора, то, во-первых, я сам буду на ней работать, а на меня вы можете положиться, а во-вторых, все задания оператора остаются на жестком диске компьютера, и его лояльность можно проверить.

Козырев и Машков снова переглянулись, на этот раз удовлетворенно.

– Что ж, теперь нужно сделать еще три таких установки, – решил Петр Ильич. – Сколько бы ты хотел за такую работу? Ведь делать придется все тебе, Боря, – мы не можем выпускать информацию из этой комнаты. Как хорошо, что только нам троим достаточно знать о системе и не нужно подключать к ее работе дилеров или питов. Ведь так?

– Так. Но никаких других установок изготавливать не нужно, Петр Ильич. Чем больше элементов в системе, тем меньше ее надежность. Да и безвыигрышное казино долго не протянет, на мой взгляд. Нет, нужно эту штуку установить на главный стол «привэ», где играют по высшим ставкам самые богатые клиенты – они следят за результатом, а не за процессом.

– Пожалуй, ты прав, Боря, – решил Козырев. – Сколько времени тебе нужно на монтаж этой штуки в зале?

– За утро управлюсь. За неделю настрою программу под конкретное колесо.

– Заметано, – сказал Петр Ильич. – Значит, через неделю начнем шагать в будущее. У мамы давно был?

– Да уж месяц только по телефону узнаю, как она там…

– Пол, дай нашему Эдиссону двух ребят в сопровождение – пусть съездит навестить матушку, – распорядился на прощанье Козырев, и начальство удалилось.

Глава 8

– Ну вот, одной проблемой меньше, – радостно оценил результат Бориного творчества Петр Ильич, когда они с Машковым вернулись в его кабинет. – Теперь Рифат может присылать своих ребяток на отмывку хоть строем.

– Да, замечательная картинка вырисовывается: входят несколько абреков, садятся за стол «привэ», и один за другим снимают банк. Дилер приветливо улыбается, зрители ликуют, – ехидно ухмыльнулся Машков.

– Ну зачем же так утрировать? Мы их проинструктируем, как ставить. Сначала пусть проиграют по маленькой, а потом, на пятой, скажем, ставке, дадим снять банк на простом шансе, и дело в шляпе – пожалуйте в кассу! И пусть себе зрители ликуют – они свидетели.

– Пит, а крупье наши не просекут, что против них машина играет?

– Чтоб этого не случилось, ротацию кадров устроим – на столе «привэ» будем через неделю их менять по кругу: мол, чтоб все тренировались. В общем, придумаем что-нибудь…

В этот момент в кармане пиджака Машкова запищала рация.

– Слушает Первый, – отозвался он.

– Это Шестой, – назвался бармен Семен из ресторана – он тоже был по совместительству охранником. – Тут Телегин нарисовался.

– Иду. Глаз не спускать, – распорядился Пал Палыч, бросаясь к дверям.

Петр Ильич последовал за ним.

– Как он просочился? – удивился Машков, когда они поднимались в лифте. – Я же велел не пускать его на порог.

– Может, через «Евразию»? – предположил Козырев.

– Вот черт! На коридоре стоит сегодня новенький, а он не знает Телегина в лицо. Но что ему понадобилось? Мало ему вчерашнего позора?

В ресторане Телегина не оказалось.

– Где он? – спросил Машков у Семена.

– На кухню зачем-то прошел. Я не стал его задерживать – люди же кругом, – попытался оправдаться Семен.

– Пошли туда – не отравил бы он нам посетителей в отместку, – усмехнулся Машков, направляясь к дверям, ведущим в царство Федора Павловича.

То, что произошло, было вопиющим нарушением сразу нескольких правил, заведенных Козыревым в казино. Первым из них было не впускать на верхние этажи никого из уволенных, даже из тех, кто ушел по собственному желанию, – расчет с увольняемыми производился в комнате охраны на первом. А изгнанных, к коим относился Телегин, не пускали даже на порог, поскольку никаких расчетов с ними не производилось, независимо от ранга. Во-вторых, на кухню не мог заходить никто из сотрудников казино за исключением самого Петра Ильича и Машкова. А в-третьих, даже они входили туда только в белых халатах. Но данная ситуация была экстраординарной, и они нарушили.

Игорь Андреевич Телегин красовался в святая святых ресторана, резко выделяясь на фоне белых кафельных стен и сливающихся с ними поваров своим знаменитым костюмом цвета неспелого баклажана. Его длинные волосы были, как обычно, забраны в хвостик на затылке и обтягивали узкий череп своими явно крашенными в борьбе с сединой прядями. Это делало Телегина похожим на какого-то престарелого рок-н-рольщика, которые все еще выползают иногда на сцену, на радость своим ровесникам. Узкое лицо бывшего управляющего несло на себе отпечатки многочисленных пороков и так же диссонировало своей бледностью и болезненной сухостью с румяными, потными лицами поваров, как и его нелепый костюм. Телегин стоял с Федором Павловичем возле огромного холодильника, держа в руках какой-то сверток. При виде Машкова и Козырева он попытался спрятать его в полиэтиленовый пакет, но трясущиеся руки подвели.

– Та-ак, Игорь Андреевич, почему вы тут? – спросил Машков, подходя ближе.

– А ты, Федор Палыч, почему нарушаешь? – в свою очередь напустился на шеф-повара Петр Ильич. – Почему на кухне посторонние?

– Господь с вами, Петр Ильич! Это же управляющий наш, а не посторонний. А я человек подчиненный. Они просили подержать в холодильнике лекарство. Брали понемногу на ванночки… – показал старик на пакет, явно смущенный своим промахом и нотацией в присутствии поваров.

– Так, ребятки, – обратился к ним Машков, оценив ситуацию, – пойдите пока перекурите. Палыч присмотрит тут, а мы разберемся, что за лекарство. Вам не сообщили, что господин Телегин у нас больше не работает, так знайте. Идите, идите, – поторопил он удивленных поваров. – Ну-ка, что тут у нас? Откройте, Игорь Андреевич.

– Это… соль из Мертвого моря – мне привезли знакомые, сказали, что нужно в холоде держать. А я положил на время, да все никак не собрался домой отвезти. Мне это нужно от артрита… – самозабвенно врал Телегин, не думая открывать пакет.

Машков решительно вырвал сверток из рук наркодилера и резанул пакет большим кухонным ножом.

– Кокаин чистой воды, – оценил он, слизнув порошок с кончика ножа. – Вот, значит, где вы хранили его. А мои ребята с ног сбились, все обшаривая, – я же вас вчера вытурил с пустыми руками. Сегодня, стало быть, за своим товаром пожаловали.

Телегин понял, что попался.

– Петр Ильич, Павел Павлович, простите, ради бога. Дайте я заберу эту гадость, и больше вы обо мне не услышите, – заканючил он. – Это же не мое – чужое! Я жизнью отвечаю за этот пакет, понимаете? Тут же на сто тысяч «зеленых»!

– А что, Петр Ильич, может, заберем товар в качестве компенсации за ущерб репутации казино? – предложил Машков. – Сдадим его кому-нибудь оптом, и черт с ним, да и с крысой этой, – сплюнул он беловатой слюной в сторону Телегина.

Тот рухнул на колени прямо в этот плевок на кафельном полу.

– Не губите, Петр Ильич! Отдайте! Мне же рассчитываться нечем!

Федор Павлович со страхом наблюдал за происходящим. Шеф-повара заботило не унижение еще вчера почти всесильного в казино начальника – он его, как и многие, не любил, – а то, что он сам поневоле ввязался в опасную историю, из которой можно выйти и через дверь на улицу.

В этот момент в кармане Машкова подала голос рация.

– Первый, это Восьмой. У нас гости «два»!

«Два» на языке спецсигналов обозначало милицию.

– Зачем? Почему идут через отель? – спросил напряженно Пал Палыч.

– Говорят, что об охране хотят договориться.

– Подержи их немного. Скажи, что к ним выйдут, – распорядился Машков. – Менты нарисовались, Пит. Не ты ли заказал их, Гарик? – обратился он к стоящему на коленях Телегину. – Подставить нас решил со своим кокаином?! Хрен вам, не на тех нарвались! – заорал Пал Палыч, тряся его за плечи. – Федя, открой-ка плиту, – велел он шеф-повару.

Старик подбежал и послушно снял специальным ухватиком конфорку с огромной французской газовой плиты, которая работала на манер дровяной, старинной – только на такой можно было приготовить некоторые изысканные блюда. В образовавшееся круглое отверстие, пышущее пламенем, Машков начал высыпать из дыры в пакете белый порошок, который с шипением вспыхивал и превращался в желтоватый дым, уносимый тягой. Игорь Андреевич вскочил с пола и бросился спасать свое сокровище, вытянув руки прямо к пламени. Коротким ударом ноги Машков отбросил его прямо на стол с противнем салата – к баклажановому цвету элегантного костюма добавились разводы майонеза, лепестки зелени и чешуйки моркови. Федор Павлович горестно ахнул, а Телегин взвыл, видя, как в пламени исчезли последние крупинки кокаина и сам опустевший пакет.

– Все! Вы меня убили! За что, гады? Я пять лет работал на вас! Ответите!!! – рыдая, кричал несостоявшийся наркодилер.

– На, утрись, – бросил ему вонючую кухонную тряпку Машков, – и вали отсюда как пришел.

Снова запиликала рация.

– Первый, они сказали, что не могут ждать и зайдут завтра, – доложил охранник с гостиничного входа.

– Ну и хрен с ними, – раздраженно ответил Машков, взглянув в сторону Телегина. – Все, иди, иди, Гарик, нас дела ждут. Да бочком через зал проскочи – не порти гостям аппетит…

Игорь Андреевич плелся по стеклянной трубе, соединяющей «Голден эг» с «Евразией», и с тоской думал, что идет здесь в последний раз, и не потому, что путь в родное казино ему отныне заказан, а потому, что вместе с легким теплым сквозняком его взмокшее лицо холодило дыхание неминуемой смерти…

В кабинете генерального директора гостиницы, то есть хозяина, его ждали с нетерпением. Сам хозяин, бывший секретарь Тбилисского горкома комсомола Гиви Купатадзе, сидел в своем кресле, нервно поигрывая карандашом в толстых пальцах потомка грузинских купцов, а напротив, на роскошном испанском диване, обитом зеленой ласковой кожей, полулежал Реваз Габуния, он же Ладо, самый влиятельный из кавказских московских воров в законе.

– Что-то задерживается твой Гарик, – лениво заметил Ладо. – Я смотрю, ему никакое дело нельзя поручить: ни отмывку для нас наладить, ни сбыт коки, ни просто забрать товар. Старый он, а неумный. Не люблю я с русскими работать. Я тут про них пословицу новую придумал: они так долго запрягают, что забывают, куда ехать собирались, ха-аха!

Гиви угодливо подхихикнул, надув жирные щеки.

– А новый наш кадр надежный? – спросил Реваз.

– Надежней некуда. Троянская кобылка свое дело хорошо знает. Знаешь, сколько я заплатил Армену ростовскому за нее? Месяц выждем, и она заработает на нас как часы, – пообещал Гиви. – Слушай, Ладо, а нужны нам все эти сложности? Одного засылаем, второго – просто «холодная война» какая-то. Вывезли бы вы этого Козыря в лес, дали пару очередей над головой – и казино наше.

– Э-э, Гиви, не те времена. Да и Залимхан еще в силе пока – нельзя нам с ним войну начинать. От него ниточки на самый верх идут.

– Да где тот верх? «Семья» вся на даче сидит, ничего уже не решает…

– «Семья»-то на даче, а вот дальние родственнички еще в городе, – вздохнул Ладо. – Но ничего, скоро нам поле деятельности расчистят. Тебе сделали картинку?

– Проект? Совсем забыл! – всплеснул руками Гиви. – Сейчас покажу.

Он подошел к огромному булевскому комоду – украшению кабинета – и достал из верхнего ящика небольшой планшет. На нем по всем правилам архитектурного искусства были изображены в плане и в перспективе… две «Евразии»: одна существующая, а вторая – новая, как две капли воды похожая на нее, но стоящая на месте казино «Голден эг».

– Вот, – с вожделением вздохнул Гиви, ставя планшет на стул, чтоб корпуса выглядели повыразительнее.

– Неплохо, – оценил Ладо. – Совсем как в Нью-Йорке эти небоскребы-близнецы.

– Да, – согласился Гиви. – Так и задумано. А ты когда там был?

– Никогда, – помрачнел Ладо. – Не пускают меня янки проклятые. Такие деньги давал, да! Письма писали люди уважаемые, а они не дали визу. Ладно, еще не вечер. А как будет выглядеть наше казино? На каком этаже ты его сделаешь?

– На первом, конечно. Здесь останется один ресторан на два корпуса, а в новом здании – казино. В переходе будут движущиеся дорожки, чтоб клиенты не утомлялись. А оформление сам батоно Зураб обещал спроектировать!

– Ну-ну, смотри, чтоб он не переборщил, как всегда. У меня нет таких денег, как у его друга.

– Не беспокойся, Реваз, казино должно окупить себя за полгода, а потом оно начнет работать на нас, то есть я хотел сказать «на вас», – слегка смутился Гиви.

– Если ты все сделаешь правильно и дело принесет хорошие деньги, ты сможешь так говорить, дорогой. А если нет – тебе есть чем ответить. Ведь так? – недобро сузил глаза Ладо. – Ну где твой Гарик? Не запил он там, прощаясь с друзьями, ха-аха?

Гарик появился в дверях как по команде – во всей своей овощной красе. Друзьям впору было рассмеяться, но при виде бледного, перекошенного лица Телегина им стало не до смеха.

– Что случилось? Где товар? – напряженно спросил Гиви.

– Сгорел…

– Что значит – сгорел? Ты же его в холодильнике держал!

– Машков с Козыревым меня застукали. Я же говорил, что нужно кого-нибудь ночью послать.

– Ну это не тебе решать, фраер дешевый, – вступил в разговор Ладо. – Ты отвечал за пакет на сотню, ты его забыл забрать вовремя – тебе и доставать его. Они забрали товар? Может, зайти к ним поговорить по-хорошему?

– Я же говорю, что он сгорел, – чуть не заплакал пятидесятилетний Гарик. – Машков бросил его в печь – какие-то менты отсюда нарисовались, он и скинул его.

– Это небось двое попрошаек из вневедомственной к ним направились, что ко мне пытались пройти, – догадался Гиви. – Я же велел их на улицу проводить.

– Да, мало у тебя порядка, Гиви, – строго поглядел на друга Ладо. – И потом так будет?

– Да я уволю того, кто их пустил в коридор… – потянулся к телефону Купатадзе.

– Потом, – перехватил его руку стальной хваткой Реваз. – Сейчас давай решать более важный вопрос. Ты, Гарик, посиди там в приемной с моими ребятами, а мы с Гиви обсудим, что делать. Да приведи себя в порядок – смотреть противно.

Игорь Андреевич покорно вышел.

– Ну и что будем делать? – спросил Гиви.

– Ты меня спрашиваешь? Твой человек загубил мой товар, а ты меня спрашиваешь, что мы будем делать! – подчеркнул «мы» Ладо. – Ты мне его рекомендовал, так что это ваши с ним проблемы. Может, и твой Кротов такой же фраер? Смотри, Гиви, я рискую общаковыми деньгами, вкладываясь в этот проект, – кто тогда отвечать будет?

– Реваз, дорогой, но ты же понимаешь, что тут форс-мажор. Он же надежно работал, Гарик этот. Сколько он нам денег сделал, сколько связей полезных наладил. Если бы не девка шальная, что вчера истерику там закатила, он бы помог нам и Козырева к ногтю прижать. Они же с Макаром как два Штирлица в тылу врага были. Ну давай включим ему счетчик – он отработает.

– Гарик твой – отработанный материал. Где он будет товар сбывать, коли его выгнали как собаку? По улицам станет бегать? Так ему год придется утюжить, чтоб вернуть долг, а деньги мои мне нужны сейчас, понял? Ты отдашь за него стольник? Если да, то можешь сам включать ему счетчик, но счетчик этот будет считать твое потерянное время.

– Но почему я должен за него платить? Он не мальчик, – начал потихоньку сдавать своего приятеля Гиви.

– А есть у него деньги? – поинтересовался Ладо.

– В том-то и дело, что размотал он их.

– Бабы? Дурь?

– Не поверишь, но он их проигрывает в карты.

– Управляющий казино? Они что, на работе ему не надоели?

– Да они, все эти управляющие, которые из бывших катал, организовали что-то вроде своего клубного казино на дому. Собираются там, лясы точат, а потом садятся за покер по сумасшедшим ставкам. Вот Гарик и продулся недавно по-крупному.

– Но хоть что-то у него есть за душой?

– «БМВ»-трешка да квартира трехкомнатная на Дмитровке.

– Своя? Приватизированная в смысле? – спросил Ладо.

– Естественно.

– Семья? Наследники?

– Говорил, что племянник есть какой-то.

– Тогда есть выход. В сумме это как раз на сотенку и потянет. Старая тачка?

– Нет, он недавно ее купил, как стал на порошке греться.

– Вот дурак, и светиться начал, и такое дело загубил. Ладно, сейчас я позвоню моему нотариусу, и Гарик твой оформит дарственную на… – призадумался Ладо. – Да на Влада, моего помощника по Москве – он местный, русский. Это и будет залогом за его должок. Уничтожим ее, как отдаст. А не отдаст в недельный срок – решим все по-тихому.

– Но он же не сможет отдать! – округлил заплывшие жиром глазки Гиви. – Ты его замочишь?

– А иначе зачем дарственная? Ха-аха! Не очкуй, дорогой, – кому нужно мочить такую мелочь. Просто отправим его бомжевать, и бог с ним. И скажи спасибо, что я твои проблемы решаю.

– Спасибо, генацвале.

– Э-э, дорогой, спасибо потом отработаешь, когда дело запустим…

Через час Игорь Андреевич Телегин перестал быть, как ему думалось – на время, владельцем квартиры и машины…

Через три часа он сквозь пьяные слезы вышептал, как в Стену Плача, все свои горести, не называя при этом обидчиков, в жирноватое плечо Галины, младшего кассира «Голден эг» и своей любовницы по совместительству, которая наутро законопослушно доложила обо всем услышанном Павлу Павловичу Машкову…

Через день Телегин понял, что требуемую сумму ему не собрать, и с горя приступил к «уничтожению» запаса кокаина, заначенного при расфасовке чужого товара, безвыходно сидя в своей надежно запертой квартире из страха потерять ее вместе с жизнью…

Через два дня Виктор Иншаков, стажер ЧОПа «Барс», был вызван наконец к хозяину для получения своего первого задания, на котором должны были проявиться его верность, смелость, предприимчивость и прочие профессиональные качества.

Через три дня Витя сидел в подъезде телегинского дома на Дмитровке…

«Гори она огнем, такая работа, – все тело уже затекло!» – думал Витя, второй час прислушиваясь к происходящему за дверями квартир. Их было всего две на лестничной площадке – дом, построенный в первые послевоенные годы пленными немцами для ударников метростроевцев, был нестандартным во всем. Между их входными дверями располагался электрощит со стеклянными окошечками, через которые видны были шкалы счетчиков. Щит запирался на висячий замок.