355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Олег Крыжановский » Поверить Кассандре » Текст книги (страница 12)
Поверить Кассандре
  • Текст добавлен: 8 мая 2017, 18:30

Текст книги "Поверить Кассандре"


Автор книги: Олег Крыжановский


Соавторы: Константин Жемер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Слушая, Крыжановский не мог понять, как подобные мысли могли появиться в голове придворного столь высокого ранга – камергера личной канцелярии Его Императорского Величества, да что там камергера… Члена собственной, Сергея Ефимовича, семьи! «Вот так неожиданность!» – на время действительный статский советник даже позабыл о пропавших женщинах и запальчиво крикнул:

– Что ты несёшь, Семён! Кому, как не тебе, знать о наших реформах – тех, которые проводились ранее, и проводятся сейчас…

– Да полно! Земство они взялись развивать, да переселение народов устроили-с, – презрительно скривился Семёнов. – Ежели хочешь знать, твой проклятый Столыпин – хуже всех! Ведь он чуть не погубил Россию! Нет бы, повести её европейским курсом в двадцатый век, а он что затеял?! Собственный путь?! Третий Рим, византийщина?! Это всё в прошлом, господа! Да-с, в прошлом шестнадцатый век – преданья старины глубокой, чтоб ему!

Семёнов поморщился, несколько раз с усилием выдохнул воздух, затем продолжил:

– Думаете, Европа станет мириться у себя под боком с эдакой возрождающейся Византией? Никогда! Поэтому, либо мы вернёмся на европейский путь мягко и безболезненно, либо в недалёком будущем нас ожидают кровавые войны и революции. А дальше – только раздробленность и гибель. Ибо, куда нам против просвещённого Запада хвост петушить?! Проиграем-с!

– Вот так вот – ни много, ни мало! – развёл руками до сих пор молча слушавший Щербатский.

– Орден Мартинистов, в котором я имею честь состоять, предлагает наилучший путь, – не обращая внимания на реплику профессора, продолжил камергер. – Организация наша имеет международный характер и объединяет наиболее острые умы Старого и Нового Света, а также России-с...

– Столыпина вы убили, ведь так? – быстро спросил Крыжановский. – Да и на меня покушение – не ваша ли работа?

– Я в Ордене недавно, и моя степень посвящения не позволяет знать подобные вещи, но даже если так, то что же? – вскинулся на миг старик, но тут же снова скривился от сердечной боли. – Столыпин всем мешал, не только Ордену. Это не убийство, а лишь хирургическая операция… Удаление гнилого зуба, если угодно-с…

– Я – тоже гнилой зуб? – изумился Сергей Ефимович.

– Обещал же, что скажу всё, как на духу! – невесело усмехнулся Семёнов. – Так не взыщи-с.

– Да ты, братец, и иное обещал, виноват, мол, перед всеми, – напомнил Крыжановский. – Однако, похоже, виниться передумал. Что, нигилизм перевесил ценность жизни собственной супруги?

– Нет же, вину свою прекрасно вижу, – поник головой старый вольнодумец. –Она в том и состоит, что я не сумел убедить в здравости идей Ордена даже членов своей семьи-с, даже Верочку… Вышло скверно… И не нужно на меня так смотреть, не нужно – без того тяжко. Ну, зачем, зачем она это затеяла?! Зачем сунулась, куда не следовало?! Ведь столько лет мы в браке, разве я хоть раз давал повод для подозрений в супружеской измене-с?!

– Как низко всё, что ты говоришь, – Сергей Ефимович настолько растерялся, что не сразу смог найти подходящие к случаю слова. – Да ты просто мерзавец, братец! Чувствую себя так, словно за карточным столом поймал шулера – глядь, а то мой родственник. Щегловитова он ругает! Да ты ничем не лучше: отличие между вами лишь в том, что его черносотенцы раскачивают государственную лодку справа, а твои мартинисты – слева. Вред же одинаковый – нет никакой разницы, от чьего толчка лодка перевернётся...

– Где женщины, Семён? – сквозь зубы спросил Фёдор Щербатский, положив руку на плечо шурину и, таким образом, останавливая его излияния.

– Если не заблудились по дороге-с, в чём я лично сомневаюсь, то пришли в недостроенный театр Ширяева, что слева за Смоленским кладбищем на Васильевском. А там, по всему выходит, они тайно присутствовали на собрании Ордена. Это серьёзное преступление, ибо там обсуждались весьма важные тайны…

Семёнов замолчал и прикрыл глаза. Щербатский вынужден был подстегнуть его вопросом:

– Какого рода тайны?

– Откуда я знаю? – раздражённо обронил камергер. – В Ордене я лишь Помощник, и не вхож во Внутренний круг. Моё поручение состояло в подготовке собрания и обеспечении строжайшей конспирации-с. Я тайно водил делегатов и полагал, будто сумел всё исполнить наилучшим образом. А вышло вон как –собственная жена, изволите видеть, выследила-с! La sauvagerie improbable[94]!

– Да уж, пост камергера двора променять на дурацкое звание Помощника – это вне здравого смысла. Балы бы лучше продолжал организовывать, а не сборища убийц, – презрительно заметил Крыжановский. – Оно изящнее выходило.

– Собрание давно закончилось, и братья разошлись, – не вступая в перепалку, продолжил камергер. – Но что сталось с нашими женщинами – можно только гадать. В театре-с постоянно находится сторож – бывший матрос. В Ордене есть Стражи, которые занимаются вопросами безопасности… Не знаю… Боюсь, как бы не случилось непоправимое-с...

Крыжановский и Щербатский посмотрели друг на друга и, ни слова не говоря, вышли из комнаты. Циммер задержался и твёрдо сказал:

– Очень запоминающийся голос, ваше превосходительство. Я привык уважать чины и седины, но в данном случае очень сожалею, что не размозжил вам голову в тот день, когда вы появились у меня в мастерской под заячьей личиной, господин Люпус.

Через мгновение больной и раздавленный старик остался совершенно один в темноте, ибо безжалостный Павел забрал с собой лампу.

Более жалостливый Крыжановский подошёл в холле к телефонному аппарату и позвонил доктору Христофору. Свой поступок его превосходительство пояснил просто:

– Не хочется до конца дней терзаться мыслью, что лишил больного человека помощи, и тем убил. Бог ему судья, не я...

Затем Сергей Ефимович связался с жандармским дивизионом и потребовал подготовить к выезду пару-тройку человек, после чего без сожалений оборвал телефонный шнур – нечего оставлять старику соблазн, а то ещё, не ровен час, захочет предупредить своих орденских дружков.

– Совершенно отказываюсь понимать происходящее! – лишь только тронулся экипаж, заявил Павел Циммер. – Посмотрите, никто специально не выманивал женщин из дому, но они, если согласиться с догадкой подлого старика, всё равно непостижимым образом столкнулись с Орденом Мартинистов. Но при этом дали очень важную ниточку – театр.

– Да уж, впечатление такое, будто чья-то досужая рука искусно перетасовала события самым причудливым образом, словно колоду карт, – согласился Крыжановский.

– Это если верить Семёнову, а он совершенно свободно мог и приврать! – продолжил гнуть прежнюю линию Фёдор Щербатский. – Посмотрите-ка, все лица, выступающие орудиями незримых пока ещё «ахейцев» – милейшие люди. Поэт-идеалист Искра; Распутин, страстно мечтающий о спасении Императорской семьи; гениальный инженер Циммер, влюблённый в цвет электрик; и вот теперь Семён. А где же в таком случае злые кукловоды? Очень хочется взглянуть на них хоть одним глазком!

– Фёдор, недавно ты утверждал, будто в деле нет никакого Ордена Мартинистов, что Распутин лжёт, теперь вот не веришь Семёну. Не слишком ли много скепсиса? – поинтересовался Сергей Ефимович.

– Думаю, здоровый скепсис в нашем предприятии – вещица далеко не лишняя. Не будь её, Серж, ты бы не к Семёну домой помчался, а сразу на набережную. И сейчас мы бы направлялись не в театр, пусть и бездействующий, а блуждали по вполне действующей канализации. Согласись, театр предпочтительнее.

– Как ты можешь шутить в такой ситуации?! – возмутился Крыжановский.

– А я этому в Индии у британцев выучился, они веселятся тем пуще, чем хуже жизненные обстоятельства, – парировал Фёдор Ипполитович и без перехода воскликнул: – Глядите-ка, господа, молодцы-жандармы исправно несут службу, бдят по ночам не хуже меня самого! Хотя, может, они мирно почивали, а переполох поднялся после телефонного разговора с тобой, Серж?

Действительно, окна жандармерии ярко светились, было видно, как внутри двигаются чьи-то тени. На поверку оказалось, что одна тень принадлежит старому знакомцу – бравому штабс-капитану Цыганову, а остальные – трём его подчинённым. Не успел Крыжановский переступить порог, как штабс-капитан заорал дурным голосом: «Смир-рна» и, придерживая рукой шашку, двинулся навстречу прусским шагом. Не доходя пары шагов, снова крикнул:

– Ваш превосходительство! Дежурный по дивизиону штабс-капитан Цыганов! Осмелюсь доложить, выездная конная группа готова выполнять ваши распоряжения-с.

Столь выдающееся рвение заставило Сергея Ефимовича слегка поморщиться.

– Которые здесь конная группа? – спросил он.

– Вот эти самые – Сенько и Муходёр! – доложил дежурный офицер.

Обоих представленных жандармов Крыжановский также хорошо помнил – именно эта парочка вместе со штабс-капитаном конвоировала Искру, перед этим изрядно напортив в кабинете воздух сапогами.

Уловив взгляд его превосходительства, Цыганов пояснил:

– Как вы и велели-с, лучшие из лучших. Оба за усердие отмечены командиром корпуса лично-с.

– И кто из них застрелил покушавшегося на меня, э-э-э, террориста? – продолжил допытываться Крыжановский.

– Сенько расстарался, он у нас – лучший стрелок, – не задумываясь, ответил штабс-капитан.

– Так точно, ваш превосходи-тель-ство! – рявкнул поименованный жандарм.

– Отчего же не в ноги целился, голубчик? – пожурил его Сергей Ефимович.

– Никак нет, ваш превосходи-тель-ство! – ещё громче прежнего заорал лучший стрелок. – Дважды по ногам палил, ан не попал в бегущего-то. Апосля, как полагается, в туловище прицелился, а в таком случае промашки дать никак не мог!

– Ясно, – вздохнул Сергей Ефимович. – Ну, дело прошлое… Нынче же нам иное предстоит. Такое, что хороший стрелок придётся как нельзя кстати.

Далее он рассказал жандармам все обстоятельства исчезновения женщин, утаил лишь незавидную роль в произошедших событиях камергера Семёнова.


***

Вера Ивановна Крыжановская нисколько не грешила против истины, когда утверждала, что в недостроенном театре ей известны все входы-выходы. О, мадам писательница владела куда более обширной информацией, нежели утверждала вначале. И эта информация мощным водопадом изливалась теперь на головы товарок, пока вся троица осторожно пробиралась к зданию, молчаливо возвышавшемуся над пустынной округой:

– …Это ведь не обычный театр, это, можно сказать, театр будущего – вот как он задуман! Главная хитрость – сцена… Оля, девочка, смотри под ноги – где-то тут разлит битум, я раз подол испачкала, так юбку потом пришлось выбросить, ни бензин, ни керосин не помогли… Так, о чём я говорила? Ах да, сцена… Устройство её таково, что одновременно в спектакле могут принимать участие живые артисты, куклы-марионетки и синематографические образы – задник сцены представляет собой белый экран. Вы не смотрите, что снаружи театр стоит в лесах – внутри уже практически всё готово, даже часть декораций для премьерного спектакля – «Агамемнона» Эсхила – присутствует. Ах, Семён, Семён… Я так тебе верила, так понимала это твоё стремление защитить и поддержать гениев-новаторов, которым не дают творить наши чиновные держиморды. Ширяев, Циолковский… Ведь это стало и делом моей жизни тоже. Как смел ты воспользовался всеми этими замечательными людьми, а также и мной, несчастной, для прикрытия своих сатанинских делишек?! О, чтоб тебя хватил кондратий, подлый предатель!!!

– Вера, стыдись! – укорила писательницу Мари, ведь он муж тебе, какой бы ни был…

– Ничего подлецу не сделается, а мне так скверно, что ещё чуть-чуть, и лопну!

Возникла пауза, которой немедленно воспользовалась Оленька, задавшая очередной из своих наивных вопросов:

– Скажите, а почему вы так легко уверились, что здесь не замешана женщина?

– Ах, дитя, это ведь тайная организация, Орден Мартинистов, как я полагаю. А эти господа отродясь в свои ряды наш пол не берут. Мужские игры, так сказать!

– Дорогая Вера Ивановна, как интересно, я ведь совсем ничего об этом не знаю. Ни чуточки! – воскликнула Ольга.

– Ну, тогда слушай, – вздохнула мадам. – Все тайные организации, сколько их ни есть, одним миром мазаны – мечтают объединить человечество, то бишь, цель у них – сродни Вавилонскому столпотворению. Как дети, честное слово! Будто никогда не читали Святого Писания, не слышали о плачевной судьбе всех, кто в прошлые века занимался объединением народов…

– И я не слышала, – застенчиво сказала Оленька.

– Ну, Александр Македонский, Наполеон Бонапарт… Да мало ли их было, убийц, оправдывавших свои злодеяния великой целью…

– Думаю, они нас, женщин, к себе не пускают именно потому, что боятся – как бы мы не развенчали всю эту Вавилонскую бессмыслицу! – вставила Мари.

Мысль остальным дамам определённо понравилась – в равной степени и умудрённой жизнью Вере Ивановне, и весьма непосредственной девушке Оленьке. Более того, мысль эта удачно завершила разговор о тайных организациях, поскольку совершенно точно показала невозможность другого завершения, а именно – строительства Вавилонской башни.

Некоторое время искательницы приключений шли в молчании, которое, в конце концов, нарушил шёпот Веры Ивановны.

– Ну вот, почти пришли, сейчас следует взять правее – там должна стоять дворовая уборная для рабочих. От неё по тропинке проследуем до проёма, через который заносятся строительные материалы и – voila, мы внутри… Но погодите-ка, совсем упустила из виду… Ох, уж мне эти мужские игры… Надо думать, они выставили караул… Давайте послушаем!

Дамы остановились, и так же, как недавно в подземелье, принялись слушать темноту. Вскоре та отозвалась негромким звуком шагов. Кто-то прошёл мимо и остановился неподалеку. Чиркнула спичка, освещая нижнюю часть лица, человек прикурил сигару и отправился дальше.

– Это Аксель, сторож, – шепнула Вера Ивановна. – Неприятный субъект, я его немного знаю и… побаиваюсь

– И что же в нём такого пугающего? – с тревогой спросила Мари.

– Аксель – датчанин, бывший матрос. Муж говорил: здесь он скрывается от правосудия, вроде бы зарубил кого-то топором в пьяной драке, – пояснила мадам. – А ещё он держит большую обезьяну, весьма умную, между прочим…

– А зачем же такого наняли в сторожа? – удивилась Оленька.

– Сёмушка говаривал – сторожевому псу должно быть злым, – вздохнула Вера Ивановна. – Возможно, он прав – места здесь глухие…

Тут достойной даме в очередной раз припомнилось гнусное предательство мужа, и она разразилась в адрес благоверного проклятиями.

– Интересно, а у обезьян есть нюх? – спросила Оленька. – А то вдруг этот сторож выпустил животное, и оно сейчас идёт по нашему следу…

– Перестань говорить глупости! – со смехом одёрнула девушку Вера Ивановна. – Обезьяна животное тропическое, такой холод её просто убьёт... Она, как я уже говорила, очень умна, а значит, сейчас где-нибудь у печки, греет косточки. Нет, это же надо – сторожевая обезьяна! Ну, всё, шутки в сторону – вон он, проём. За мной, милочки, и ни звука!

Дамам удалось беспрепятственно проникнуть внутрь здания. Вера Ивановна и здесь продолжала весьма успешно руководить.

– В фойе и в зал идти нельзя, но я знаю, где спрятаться, чтобы нас не обнаружили, а мы, зато, всё увидели и услышали. Наверх, и только наверх! Думаю, у вас скоро появится повод удивиться – как всё замечательно устроилось. Оля, деточка, освети нам путь своим чудесным светочем!

Лестница привела под самую крышу, где высоко над сценой театра начинались какие-то мостки и рельсы.

Снизу доносился гул многочисленных мужских голосов – судя по всему, в зрительном зале проходил какой-то весьма жаркий спор.

– Вот и чудненько, – обрадовалась мадам. – Пока друзья моего дражайшего супруга столь увлечены своими играми, мы незаметно проскользнём у них над головой.

– Как это? – не поняла Мари.

– Приглядись-ка, что там над сценой? – хихикнула Вера Ивановна.

– Огромная корова, нет, пожалуй, лошадь, только гротескная какая-то. А, понимаю, это декорация к «Агамемнону» – Троянский конь, – догадалась Мари.

– Умница, так и есть, – пуще прежнего развеселилась мадам прорицательница.

– Не хочешь же ты сказать… Нет, нет, и ещё раз нет, я туда не полезу! – ужаснулась Мари. – Если даже не свалимся вниз, всё равно эти благословенные братья нас заметят или услышат.

– Ну же, милочка, нельзя быть такой трусихой, – подначивала мадам. – Акустика в зале – не ахти, ведь это изначально купеческий дом, а не театр...

– Да-да, тётушка, они там кричат, а нам не слышно, о чём именно, – ввязалась в перепалку Оленька. – А так хочется узнать... Представьте, может мы – первые в мире женщины, кому выпал шанс побывать на подобном собрании.

– К тому же, здесь находиться опасно, а внутри лошади нас никогда не найдут. Ещё бы, кому придёт в голову искать Кассандру в чреве Троянского коня?

– А мне Павел Андреич как-то пересказывал один роман Виктора Гюго, – снова вмешалась Оленька. – Там парижские дети прятались от невзгод в чреве большого деревянного слона. Так их тоже никто не смог обнаружить. Давайте же, тётушка… Тот ужасный человек с обезьяной… Здесь уже не так холодно, как снаружи, а значит, его животное может гулять свободно. Вдруг сейчас оно где-то рядом?

Последний аргумент сразил Марию Ипполитовну наповал – дама прекратила упираться и безропотно вступила на шаткие мостки вслед за Верой Крыжановской.

«Всего несколько шагов… Один, другой, третий…», – убеждала себя Мари, стараясь не глядеть вниз. Раз она потеряла равновесие, но идущая следом Оленька вовремя поддержала тётушку. Что касается писательницы, то в её субтильном теле, несомненно, обитал дух великой авантюристки: подобной храбрости, железной воле и удачливости могла бы позавидовать сама Жанна Д,Арк…

…Внутри деревянного коня оказалось хоть и темно, но вполне уютно, присутствовала даже лавка, видимо, предназначенная для того, чтобы актёры будущего спектакля не перетруждали ноги, сидя на корточках.

У Мари отлегло от сердца: такого чувства безопасности она не испытывала с момента, как вошла в дверь на набережной.

Между тем, спор среди собравшихся в зрительном зале разгорелся нешуточный. Теперь дамам всё было слышно. Некто визгливый кричал про какую-то «Аполлонию[95]», которая, якобы, уже забрала себе все привилегии, а теперь ещё и претендует на место во Внутреннем круге, по праву принадлежащее другим. Крикуну возражали: мол, Орден – организация иерархическая, а значит, надо слушать старших. Но визгливого господина подобные доводы не только не вразумили, но привели в ещё большую ярость.

– Это жалкий титулярный советник говорит мне? Да я старше вас чином на два ранга!

– Так то – на казённой службе, а в ложе старший как раз я…

– Господа, господа, будет вам, право! – пытался докричаться до спорщиков кто-то, взявший себе роль миротворца. – Хватит уже амбиций, хватит политики. Вспомните, ведь мы, Мартинисты – приверженцы духа. Давайте, наконец, прекратим дрязги и начнём говорить о работе над собственной сущностью, о моральном и интеллектуальном совершенствовании. А кому охота и дальше предаваться утилитаризму, может, стоит поменять окраску и перейти под знамёна Керенского и компании[96]

Спор в зале продолжался в том же духе, а в тёмном нутре Троянского коня Вера Ивановна толкнула локтем убаюканную, начавшую уже клевать носом Мари, и насмешливо произнесла:

– Ты только послушай, душечка, народы земли они мечтают объединить! Как же! Самим бы прежде не худо прийти к единству!

– Ах, как плохо, что здесь нет ни единой щёлки, – попеняла Оленька. – Хочется взглянуть хоть одним глазком.

Внизу в это время зазвучал сильный властный голос:

– Братья, хватит полемики! Властью председательствующего, властью, которую вы сами возложили на меня, объявляю прекращение прений и передаю слово личному эмиссару достопочтеннейшего Великого Мастера, блистательному Рыцарю Востока.

– Досточтимые братья, я внимательно слушал ваши речи, – сказал Рыцарь Востока, – и теперь готов сделать официальное заявление. Заранее знаю – многим оно не понравится, но такова воля Великого Мастера, а значит, и всего Ордена.

Рыцарь сделал паузу, которую не нарушил ни один вздох – зал притих.

– Итак, – продолжил француз, – когда полгода назад до нас дошло печальное известие о серьёзных распрях в русских ложах, мы не стали вмешиваться, предоставив вам время и свободу решить разногласия самостоятельно. Сегодня настало время услышать вердикт. Сейчас я задам вопрос отдельно каждой ложе, и пусть досточтимые Мастера стульев[97] дадут ответ… Итак, готова ли ложа Владимира[98] и дальше следовать путём, предначертанным великим Сен-Мартеном, и на этом пути повиноваться всем законам и обычаям Ордена, а также приказам Великого Мастера?

– Целиком и полностью! – глухо ответили из зала.

– Ложа Иоанна[99]?

– Целиком и полностью! – как эхо повторил зал.

– Ложа Аполлония[100]? – когда Рыцарь произносил третий вопрос, голос его дрогнул.

– Готовы, но с известными вам оговорками! – таков был ответ.

Услыхав эти слова, Вера Ивановна Крыжановская прошипела:

– Маска, а я тебя знаю, дорогой мой Григорий Оттонович Мёбес, подлый змей-искуситель… Кто же, как не ты, мог сбить с пути моего Семёна, толкнуть его на предательство! Так пусть же и тебе воздастся тою же мерой!

Мари не нашлась что возразить, хотя подобная горячность писательницы и показалась ей опрометчивой.

– Во избежание разночтений, прошу перечислить означенные оговорки, –бесстрастно сказал внизу француз.

– Их всего две, блистательный Рыцарь, – задиристо объявил Мастер стула Мёбес. – Но корень один: Российская держава очень велика и обильна. Поелику мы считаем, не должно Россию уравнивать с какой-нибудь Швейцарией или же Данией. Отсюда следует: нам необходима автономия, заключающаяся в перечне особых прав и привилегий. Здесь весь список, всего шестнадцать пунктов.

На миг замолчав, оратор зашуршал бумагой. Затем он продолжил:

– Вторая оговорка не особо отстоит от первой: мы хотим получить два места во Внутреннем круге, причём одно – рыцарское.

Это всё? – спросил Рыцарь Востока.

– Всё! – ответил Мёбес.

– Тогда услышьте ответ Ордена! – последнее слово, даром, что в зале плохая акустика, разнеслось и запрыгало по стенам многократным эхом. – Наша структура подобна башне: многим кирпичам надлежит находиться внизу, образовывая фундамент, и лишь малой толике выпадает оказаться на самой вершине. Конечно, желающих подняться наверх всегда много, но удовлетворить их желание не представляется возможным, ибо в этом случае центр тяжести башни сместится, и она рухнет.

– Тётушка, вы что-нибудь понимаете? – зашептала Оленька на ухо Мари. – Какая-то ахинея, право-слово! Теперь даже если звать начнут, ноги моей не будет на собраниях тайных обществ! Скучно здесь…

Мари вполне разделяла настроение племянницы.

А Рыцарь, тем временем, продолжал:

– Двери Ордена открыты для ищущих, но закрыты для своекорыстных. Всяк приходящий становится прежде Помощником, а подняться может только после того, как принёс видимую пользу. Конечно, достопочтенный Великий Мастер осведомлён о самомнении русских и их национальной идее – как там, у поэта… «… Аршином общим не измерить…», так, кажется – и мог бы снисходительно посмотреть на оговорки, исходи они из обычной русской блажи. Но это в том случае, если бы имел место общественный интерес. Ваши же требования продиктованы только личными амбициями, хотя они и прикрыты заботой об общем благе. Этого не скрыть! Таким образом, на основании изложенного, Орден отказывает ложе Аполлония в приёме и рассмотрении каких-либо оговорок и повторяет прежний вопрос. Готовы ли вы безоговорочно повиноваться?

– Нет! – громко выкрикнул Мёбес.

– В таком случае, я уполномочен объявить, что ложа Аполлония более не является частью Ордена Мартинистов и не связана с ним никакими узами. Вердикт окончательный и не подлежит пересмотру[101]!

В зале поднялся ропот. Воспользовавшись заминкой, Мария Ипполитовна спросила у писательницы:

– А что, Верочка, может, ты зря восприняла столь близко к сердцу тайные игры супруга? Посмотри, ведь эти люди – никакие не убийцы. То, чем они занимаются – чистое ребячество. Право, затея наша не имела смысла – следовало остаться дома.

– Да я уж и сама о том подумала, – вздохнула Вера Ивановна. – На сходку кровавых террористов из ПСР[102] мало похоже. Но насчёт затеи – ты зря. Теперь нам всё стало известно, и нет оснований для досужих домыслов.

– Ещё бы, – подтвердила Мари. – Я рада, что вышло именно так, а не иначе. Только представь, если бы Семён Васильевич оказался замешанным в чём-то по-настоящему скверном…

– Не знаю, – перебила ее Вера Ивановна. – Не могу понять, почему, но я продолжаю беспокоиться. Что-то, воля ваша, не то здесь творится. Будто понарошку всё, будто спектакль играют… А может, оно только кажется, мы ведь, как-никак, в театре…

Глава 7

Modus operandi[103]

24 января 1913 г.

Действие в театре катилось к финалу, о чём вскоре и объявил председательствующий. Мартинисты начали расходиться.

– Ну-с, подождём с полчасика? и тоже отправимся восвояси, – сказала Вера Ивановна.

– Скорее бы! – нетерпеливо бросила Ольга. – Надоело пуще керосину!

– Молчи уж, егоза, сама ведь напросилась, – усмехнулась Мария Ипполитовна, которая заметно повеселела в предвкушении счастливого окончания ночного приключения.

Дамы честно высидели отмерtнное время, и уже собирались уходить, когда услышали знакомые голоса. Говорили прямо под ними, на сцене театра.

– Прикажите Стражам убедиться, что никого не осталось, – это сказал картавый француз.

– Да, достопочтенный Рыцарь, – ответил председатель собрания. – Я отдал соответствующие распоряжения, но…

– Что-то ещё? – удивлённо спросил Рыцарь.

– Та жертва, которую принесла наша ложа… Cкажите же, что это не напрасно!

– Ах, вы нуждаетесь в утешениях, словно барышня? – удивился француз. – Извольте, жертва не напрасна!

– Неужели я заслужил лишь насмешку?

– Насмешку? О нет, Тайный Покровитель, вы заслужили куда большее. Посмотрите, все успехи, достигнутые ранее Орденом, сведены на «нет»!

– В последнее время нас преследуют одни неудачи, но мы всё исправим, –поспешил заверить Покровитель, однако его пренебрежительно прервали:

– Вот именно – неудачи! Нет никакой гарантии, что теперь они окончились и дальше последует успех. К тому же? вы знаете принцип: все покушения – удел одиночек, Орден к таким вещам непричастен.

– Да-да, знаю, но мы полностью уверены в желанном исходе…

– Зато Великий Мастер не уверен! Докажите обратное, и со временем он вернёт вам своё благоволение.

– Умоляю, по возвращении замолвите слово! – попросил Тайный Покровитель. – План разработан настолько тщательно…

– Слово «план» всегда вызывает у меня улыбку, – в очередной раз перебил Рыцарь Востока. – А фраза «тщательно разработанный план» должна бы вызвать приступ смеха, но мне отчего-то не смешно…

– Позвольте изложить...

– Пожалуй, – милостиво разрешил Рыцарь. – Ибо Экселенц может поинтересоваться этим вопросом.

– Конечно, может! – воодушевился Покровитель. – Он обязательно поинтересуется… Вот послушайте, наша главная неудача – потеря влияния на семью Императора и последующее бегство Распутина – в какой-то мере оказалась на руку… Нет-нет, пожалуйста, дослушайте до конца! Бэби[104] начал капризничать и потребовал вернуть любимого старца Григория. А поскольку тот как в воду канул, отец решил иным способом задобрить мальчика, и пообещал ему поездку в Симферополь, где на днях состоятся автомобильные гонки. Бэби очень хочет посмотреть на сумасшедшего авантюриста Уточкина[105], который будет принимать там участие и потому смирился с отсутствием Распутина. Ну, так вот, царский поезд в Симферополь отправляется завтра в шесть утра… Простите, уже сегодня!

– Так-так, шанс хороший, – заинтересованно сказал Рыцарь. – И как же вы собираетесь им воспользоваться?

Покровителя проявленный интерес явно подкрепил, и он продолжил:

– Четверть века назад поезд Александра III, отца нынешнего Императора, уже терпел крушение. Среди придворных случилось много жертв, но из членов царской семьи никто не пострадал. Это посчитали чудесным спасением, в честь чего на месте крушения, в селении Борки, воздвигли храм. А причиной случившегося назвали слишком большую скорость поезда: мол, рельсы не выдержали… Наш Николай, тогда ещё цесаревич, тоже находился в том поезде, но за давностью лет, видимо, подзабыл урок, и нынче гоняет свой состав ещё быстрее, чем его отец. Путь в Симферополь пролегает как раз через станцию Борки... Только представьте, что напишут вскоре газеты: царская семья погибает в результате крушения поезда и, не где-нибудь, а в том самом месте, и не когда-нибудь, а накануне трёхсотлетнего юбилея дома Романовых[106]! Думаю, общество достаточно пронизано мистическим духом, чтобы связать воедино все факты и увидеть в произошедшем событии сакральный смысл: судьба Российской монархии предрешена свыше! А дальше останется лишь созвать Учредительное собрание…

– Да, место и время выбраны хорошо, – задумчиво сказал Рыцарь Востока. – Но сама реализация… Вы уверенно заявляете, что убьёте Императора, и представляете всё так, будто это – уже дело решённое. А сами, между тем, не сумели устранить простого чиновника, как там его…, а ещё этого предателя-инженера. Знаете, не удивлюсь, если царскую семью снова спасёт чудо...

– Простите великодушно, достопочтенный Рыцарь Востока, – возразил Тайный Покровитель. – Насчёт того чиновника, Крыжановского, тут исполнитель подкачал – никчемный попался. Но мы уже исправили оплошность: со дня на день в интересующий нас дом должны взять новую горничную. Она – преданный человек и, смею заметить, из лучших. Кстати, у Крыжановского скрывается и виновник всех бед – инженер Циммер. Так что одним выстрелом двух зайцев возьмём. Кроме того, на случай неудачи горничной, у нас предусмотрен запасной Modus operandi. Что касается остального, то здесь вообще не о чём беспокоиться – ваш покорный слуга добился, чтобы охрану царской семьи во время поездки в Крым возложили ни на кого иного, как на него лично. Со мной поедут ещё трое, все очень расторопные. Так что – чуда не будет!

– Да, чуда не будет! – ещё раз с очевидным удовольствием повторил Тайный Покровитель.

– Не знаю-не знаю, – с сомнением произнёс Рыцарь. – Хочется верить… На прошлой неделе громкое убийство Назим-паши и государственный переворот в Турции, если за тем последует русский Император, выйдет вполне элегантно! Но, не будем загадывать, а просто посмотрим… Докажите свою способность творить Историю, и тогда смело можете претендовать на место во Внутреннем круге…

Голоса отдалились. Женщины сидели – ни живы, ни мертвы, боясь пошевелиться. Какое там подземелье с кладбищем?! Вот он, настоящий ужас!

Первой опомнилась Оленька, произошло это не ранее, чем через десять минут после ухода двух ужасных собеседников.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю