Текст книги "Благодатный мир (СИ)"

Автор книги: Олег Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 10. Морок, ложь и лицемерие

До заката Солнца осталось не так уж и долго, когда отец Кондрат в последний раз благословил односельчан и отпустил всех по домам. Как бы то ни было, но в одном священник прав – нужно жить дальше. Вместе с родителями Юрий побрёл домой. Живот недовольно бурчит. Очень кушать хочется, а ещё пить. Сколько же это получается, Юрий задумчиво скосил глаза в сторону. Да, целый день, даже больше, он ничего не ел и не пил.

Сперва призрачный человек в странной чёрной одежде, что возник перед священником в разгар воскресного богослужения, говорил о «Благодатном мире». Потом машины с руками говорили о «Благодатном мире». Даже отец Кондрат и тот говорил о «Благодатном мире». Точнее, признал, что теперь они все и сейчас оказались в «Благодатном мире». Только, Юрий недоверчиво сдвинул брови, как-то не верится. Да, «внутренние глаза» и всё такое. Однако здесь и сейчас он вместе с родителями идёт по хорошо знакомой деревне, по хорошо знакомой улице. И вот впереди показался хорошо знакомый дом. Дом, где Юрий живёт с самого рождения.

Ещё за воротами Юрий услышал, как недовольно мычат коровы и телята. Нестройным хором им подпевают овцы. Обычно по воскресеньям скотина остаётся в хлеву, дабы все, в том числе и пастухи, могли быть на воскресном богослужении. Так было и на этот раз, пока, вслед за отцом и матерью Юрий прошёл через калитку, Большой внешний мир не нагрянул в Вельшино, не свалился, словно снег посреди жаркого лета.

На крыльце отец повернулся к Юрию:

– Переоденься и скотину покорми. Я матери по дому помогу.

– Хорошо, – Юрий кивнул.

Это даже обидно, вслед за отцом Юрий вошёл в избу. За минувший день на него свалилось столько событий, столько открытий, чего он не знал и не видел за всю жизнь. Чего только стоит страх, что его либо убьют голубой молнией, либо отравят, либо утопят, либо заморят голодом. И-и-и… И всё вернулось на круги своя. Коровы и овцы голодные, однако это не помешает им опять, в который раз, загадить хлев. Отец не сказал, но прежде, чем задать скотине сена, нужно будет выгрести навоз.

Изнутри изба разделена тонкими перегородками на несколько комнат. Юрий прошёл в свой закуток. Казалось бы, надо радоваться, когда отец решил определить ему собственный угол. Надо, но не получается. А всё потому, что эта комната, даже не самая маленькая в избе, предназначена не ему одному, а ему с молодой женой. Вот и кровать, Юрий остановился у изголовья, такая широкая, с мягким соломенным матрасом, предназначена для него и Анастасии пока ещё Зориной. Отец с матерью решили перебраться на печь.

Рабочие штаны и рубаха, как и положено, висят на большом кованом гвозде у изголовья широкой кровати. Юрий переоделся. Праздничную одежду нужно беречь, ему в ней ещё жениться. Почти новые штаны и рубашку с кушаком Юрий аккуратно свернул и убрал в сундук возле стены. А теперь его ждёт работа, работа и ещё раз работа. Жрать хочется, но мать ещё нескоро приготовит ужин.

Едва дверь в хлев распахнулась, как коровы, телята и овцы заблеяли с утроенной силой. Понимают, твари божьи, что сейчас их кормить будут. Но прежде навоз. Как Юрий и ожидал, пол завален вонючими катышками. Вот и грабли с метлой притаились в углу.

Работа привычная, тупая и противная. Юрий старательно сгрёб вонючие катышки. Надо бы ещё метлой пройти, но телята и коровы обступили его со всех сторон. Придётся задать им сена. Из навеса, что пристроен вплотную к хлеву, Юрий принёс большую охапку и высыпал её в настенную кормушку. Коровы и телята тут же заткнулись и принялись жевать.

Надо заодно и овцам задать, а то коровы и телята оттеснили их от кормушки. Но, но, но… Юрий тупо уставился на кормушку, что приделана прямо к бревенчатой стене. В голове стаей чёрных ворон закружились очень нехорошие мысли. Что-то с кормушкой не так. Но что? Будто глаза его обманывают, Юрий провёл пальцем по прямым и гладким перекладинам. Корова недоверчиво покосилась на него, но продолжила жрать.

Вот оно что! Юрий в ужасе отступил. В голове будто шандарахнула голубая молния, только она не убила его, а, наоборот, просветила. Только этой весной Юрий с отцом сделали эту кормушку взамен старой, что окончательно сгнила и развалилась.

Да, точно, Юрий сам принёс из леса тонкие веточки, сам очистил их от коры распилил до нужный длины. Кормушка получилась нормальной, но вот эти перекладины были немного кривые. Точно были! Сейчас же они все как на подбор гладкие и ровные. Дальше – больше. Юрий склонил голову.

Только сейчас, при более пристальном взгляде, можно заметить, что и прочие жерди, из которых сделана кормушка, все как на подбор гладкие и прямые. Да, так можно сделать, только зачем? Коровам и телятам нет никакого дела, что передняя жердь немного кривая и сияет зачищенными пеньками. Их сено интересует, и ничего более.

Мир перед глазами пошёл рябью. Юрий прислонился к стене. Что это? Как это? Зачем это? Голова, того и гляди, лопнет от вопросов. Или, или, Юрий отстал от стены, это и есть «Благодатный мир»? Отец Кондрат что-то там говорил о бесовском мороке.

От нервного возбуждения затряслись руки, Юрий, будто впервые в жизни, принялся разглядывать хлев. Казалось бы, уж сколько раз ему тут приходилось горбатиться, грести навоз и задавать прожорливой скотине сено. Казалось бы, он знает здесь каждый сучок, каждую жёрдочку, каждую трещинку. Однако! Хлев всё тот же… Но! При более внимательном рассмотрении, в глаза бросается всё больше и больше мелких отличий.

Кормушка из гладких перекладин и жердин стала первой, но не последней. Черенок деревянных граблей всё так же отполирован до блеска, но и он на удивление гладкий и прямой. Доски, из которых сколочена дверь в хлев, все как братья близнецы, одна длина, одна ширина, одна толщина. И так буквально во всём. Куча мелких отличий, всё слишком ровное, прямое и гладкое. Даже брёвна, из которых сложен хлев, и те одинаковые вплоть до того, что у них одинаковые трещины, сколы и стёсанные сучки.

Бред! Бред! Бред! Юрий, словно пьяный в доску, вышел из хлева, едва не вывалился во двор. Овцы недовольно заблеяли, но Юрий лишь врезал кулаком по морде самой недовольной из них. Мир перед глазами не просто рябит, а идёт волнами. Кажется, будто хлев, забор и дом раскачиваются на ветру. Как? Как это возможно? Да и зачем?

В голове кавардак. А вдруг? Шальная мысль камнем ударилась в лоб. Не, надо проверить. Юрий направился к калитке. Овцы недовольно блеют, отец будет недоволен и опять надаёт подзатыльников. Плевать. Рука грубо толкнула калитку. На ватных ногах Юрий вышел на улицу. Ему надо, очень надо, глянуть, проверить, убедиться самому.

Вечер. Солнце зависло над кромкой леса. Скоро закат и темнота. Однако Юрий так хорошо запомнил дорогу, так часто хаживал по ней, что грядущая ночь нисколько не пугает его.

Вот и околица. Юрий привычно поднырнул под жердь, что перегораживает дорогу. Чёрт побери, и она слишком прямая, ровная и красивая. Ноги в старых лаптях вступили на едва протоптанную в густой траве тропинку.

Вот и лес. Такой знакомый, и-и-и… Юрий остановился в недоумении. Вроде и знакомый, но, одновременно, чужой. Да, чужой. Пусть Юрий никогда не обращал внимания на отдельные деревья, однако память очень вовремя подсказала, что, вообще-то, вот на этом месте была кривая старая ель. У неё ещё одна из толстых веток обломалась, засохла и повисла. Юрий медленно развернулся. А вот здесь были три маленькие ёлочки. Они потому и запомнились, что будто выстроили хоровод вокруг сухого пенька. Но ни старой ели с обломанной веткой, ни молодых ёлочек, ни сухого пенька больше нет. Хотя да, вокруг шумит и тихо поскрипывает настоящая тайга. Лапти шелестят по слою старых иголок, а ноздри щекочет хорошо знакомый запах влажного леса и древесной смолы.

Бред! Бред! Бред! Юрий вновь сорвался с места. Вроде бы как знакомый лес задрожал перед глазами, зарябил, закружился. Но Юрий упорно продолжил путь. Страх ткнуться на полном ходу башкой точно в ствол не в силах побороть ещё более настойчивое желание дойти и проверить.

Где? Где? Да где же она? Руки сердито оттолкнули в стороны густые ветки кустов. В отместку тонкие сучки расцарапали ладони. Однако мысли о боли разом вылетели из головы, едва Юрий выскочил на берег Шушбай.

Невероятно! Руки безвольно повисли вдоль тела, а голова закружилась. Но Юрий сумел-таки устоять на ногах. Хочешь верь, хочешь не верь. Это тот самый хорошо знакомый берег тихой лесной речушки Шушбай. На той стороне тот самый примечательный пляж с золотистым песком. Да, именно на этом месте мужчина и женщина из Большого внешнего мира любили ставить палатку, разводить костёр и жарить мясо. Мужчина ещё любил ловить рыбу, а женщина лежать на Солнце почти голой. Однако сейчас не видно ни старого очага из обожженных камней, ни дорожки в две едва примятые колеи. Вообще ничего. Кажется, будто на той стороне отродясь никто и никогда не бывал.

Вроде бы, очевидно всё и так. Но! Но! Но! Юрий развернулся и вновь продрался через густые кусты на едва заметную тропку. Упрямая душа, один хрен, не хочет верить и продолжает упорно цепляться за соломинку. И не успокоится, Юрий нервно сжал кулаки. И сам не сможет успокоиться, пока не проверит, пока не убедится, сам не убедится.

Едва заметная тропинка вьётся недалеко от берега Шушбай. В прошлые разы Юрий проходил по ней осторожно, стараясь лишний раз не шуметь. А сейчас он прёт по ней словно лось. Кажется, будто шлепки его лаптей словно выстрелы разлетаются по тайге. Плевать! На всех плевать! Кажется, Юрий резко затормозил, это должно быть здесь.

Должно, но их нет! От нетерпения Юрий едва не сиганул с обрывистого берега в холодные воды Шушбай. Нет, хоть тресни, хоть вывернись наизнанку. Ещё позавчера утром Юрий видел, как на том берегу большая машина валила лес, другая увозила брёвна, ещё одна подбирала толстые сучки на дрова и ещё одна сажала кедры. Сейчас же на том берегу Шушбай лес, нетронутый и густой лес. Старые сосны и ели толстыми корнями спускаются к воде.

И всё равно! Юрий опять выскочил на едва заметную тропку. Нужно, нужно проверить. Однако и в других местах на том берегу Шушбай Юрий так и не нашёл, не увидел кедров разной высоты и возраста, что были посажены машинами длинными рядами. Лес, лес, густая тайга, дикая и нехоженая. Вот и всё, что он увидел. В конце концов Юрий повернул обратно в деревню.

Ну что за человек скотина такая, Юрий машинально переступил через толстый корень. Ему говорили о «Благодатном мире» много раз, начиная с призрачного мужчины в чудной чёрной одежде, и до отца Кондрата. Однако только сейчас Юрий и сам поверил, что его переселили куда угодно, но только не вернули в родную деревню Вельшино. И только сейчас он окончательно поверил, что всё вокруг него морок и обман глаз. Очень коварный, плохо заметный, но всё равно обман. И как только такое возможно? Но это ладно, Юрий криво усмехнулся. Его и раньше окружало много чего, чего он не понимал. Например, почему с неба падает вода? Почему вслед за летом всегда приходит осень, а потом зима. Объяснения отца Кондрата о промысле божьем и раньше были слабым утешением. Теперь же им вообще грош цена. Больше всего Юрия удивило, озадачило и раздавило другое.

Зачем? Зачем Большой внешний мир поступил с ним, а так же со всеми жителями Вельшино, так… Это даже нельзя сказать жестоко. Коварно, хитро, подло, но не жестоко. И всё равно зачем? Река Шушбай была общепризнанной границей между Большим внешним миром и общиной «Истинные люди». Односельчане, даже охотники, никогда не ходили на тот берег. Да и сам Юрий всего раз перебрался на ту сторону, когда осмотрел тот самый пляж с золотистым песком, где любили отдыхать мужчина и женщина, за которыми он тайком смотрел несколько лет.

В свою очередь Большой внешний мир никак, никоем образом, не переходил на эту сторону реки Шушбай. За всё время существования Вельшино, её не посетил ни один человек, ни одна машина из Большого внешнего мира. Даже красные летуны и те ни разу не показывались на площади над церковью. Не так давно Юрий был уверен, что Большой внешний мир и в самом деле начисто забыл о Вельшино и всех его обитателях. Однако, и это удивительней всего, Большой внешний мир не только не забыл, а тайком наблюдал и запоминал. Только сейчас Юрий сообразил, что не только его, но и всех прочих односельчан люди из Большого внешнего мира называли по именам, отчествам и фамилиям. Даже больше, Юрий на миг остановился.

«Мы знаем о вас всё». Да, именно так и сказал призрачный мужчина в чёрной чудной одежде, когда летуны прижали Юрия к реке. Несколько позже, в так называемом Главном меню, красивая женщина с необычным именем Администратор назвала Юрия не только по имени, отчеству и фамилии, а заодно сказала, сколько ему лет и когда он родился. Но вот это! Юрий зло пнул сухую веточку. Откуда они знают?

– Опять, подлец, убежал на бесовские машины глазеть?

Грозный окрик родителя будто схватил за шкирку и сильно встряхнул. Юрий поднял голову и распрямил плечи. Задумался. Опять задумался. И опять ноги сами собой привели его к околице Вельшино. Вот и отец заметил его отсутствие и пошёл встречать.

– Мать уже пожрать приготовила. Я думал, ты уже всё сделал. Так нет же! – Овец без сена оставил, а сам опять удрал. Нечего там глазеть! Нечего!

Вид родителя страшен, руки в боки, глаза сердито нахмурены. Ещё позавчера от такой отповеди Юрий послушно склонил бы голову. И уж тем более не стал бы перечить отцу. Но то было позавчера.

– Там больше нет никаких бесовских машин, – тихо произнёс Юрий. – Вообще ничего нет, только лес густой, будто ничего никогда и не было.

Ничего подобного отец никак не ожидал. Это надо видеть, грозный вид разом слетел с него.

– Отец, – Юрий подошёл ближе, – зачем Большой внешним мир сделал с нами такое? В чём смысл?

Я соврал тебе, – торопливо продолжил Юрий. – На самом деле летуны не били меня голубой молнией. На самом деле я всё видел. Всё. На самом деле мы не живём. На самом деле нас уложили в железные бочки, в так называемые капсулы. Мы спим и не спим. Вельшино больше нет. Вокруг нас всё морок и обман.

Отец окончательно растерялся. Руки плетьми повисли вдоль тела, а глаза заметались из стороны в сторону. Понятно, Юрий разочарованно выдохнул. Отец и раньше не отличался большим умом. А сейчас он и подавно ничего не сможет сказать или объяснить. Точно так же бесполезно спрашивать корову, почему её молоко белое. Юрий прошёл мимо отца.

– Ты, это, – раздался за спиной голос отца, но уже без прежней суровой уверенности, – работай, давай. Чтобы не произошло, надо работать. Овцы сами себе сена не дадут.

– На самом деле овец нет, – Юрий обернулся. – Это всё обман.

Но отец уже справился с былой растерянностью. Перед Юрием вновь предстал прежний грозный родитель.

– Не важно, – отец махнул рукой, как отрезал. – Чтобы ты там не видел, а работать надо. В «Благодатном мире» мы или нет, но кормить задарма нас никто не будет.

– «Благодатный мир» заботится о своих обитателях, – произнёс Юрий.

Слова Администратора, красивой женщины с яркими фиолетовыми глазами, сами собой пришли на ум. Только, Юрий глянул на красное от злости лицо отца, очень не вовремя они пришли. Лучше бы вообще не приходили. Спорить бесполезно, иначе родитель опять докажет собственную правоту очередным подзатыльником. Юрий развернулся и торопливо зашагал по улице.

Отец топает сзади и сердито бурчит под нос, но, слава богу, не пытается догнать и наградить подзатыльником. Юрию стало грустно, он уже понял, что происходит – лицемерие. Отец изо всех сил старается делать вид, будто ничего и не было, будто целый день из жизни деревни просто испарился. Будто и не было никакого вторжения Большого внешнего мира. Будто всё идёт так, как шло до этого десятки лет. Но уже ничего не будет как прежде, Юрий невольно улыбнулся.

Портал. Несуразная постройка из чёрной стены и двери никуда не делась. Портал всем своим видом напоминает жителям Вельшино, что Большой внешним мир никуда не делся. Он здесь, он рядом, вокруг них. Кажется, будто Портал бросил вызов церкви, храму божьему, самому Господу Богу.

Сразу за площадью, на свою беду, Юрий вновь наткнулся на Анастасию Зорину. Она что, специально его поджидала?

– А, Юра, привет, – радостно защебетала Анастасия. – Я бегала к бабке Аглае, ну, у неё зеркало большое есть. Так вот, я глянула на себя в зеркало. Ну, там, в закутке. Ты не поверишь, это так здорово! Кожа у меня теперь гладкая…

А вот кто жутко рад переселению в «Благодатный мир», так это Анастасия Зорина. Деревенская дурнушка, от которой все парни шарахались, враз стала красавицей. Анастасия до сих пор не может нарадоваться этой перемене. Вон, даже к бабке Аглае сбегала полюбоваться на себя в большом зеркале. Поди, догола раздевалась. В душе разом вскипели злость и отвращение.

– Анастасия. – Юрий грубо оборвал радостное щебетание невесты, – на самом деле ты была, есть и будешь дурнушкой. Это всё обман и бесовское наваждение.

От таких слов на грани оскорбления Анастасия тут же заткнулась. Глаза деревенской дурнушки тут же наполнились слезами, а из приоткрытого рта вырвался сдавленный писк.

– Прекрати! – ладонь отца обожгла затылок.

– Что прекрати? – Юрий повернулся к отцу. – Ты же сам прекрасно знает, как она выглядит на самом деле. Или бог теперь больше не в истине?

Тяжёлая рука родителя во второй раз едва не треснула Юрия по затылку, однако коварный вопрос ввёл отца в ступор. Юрий поспешно развернулся и пошёл домой. Анастасия извинений так и не дождалась. Да и за что извиняться? Юрий тихо, почти про себя, рассмеялся. Разве не отец Кондрат любит повторять, что бог не в силе, что бог в истине. Однако Юрий не успел пройти и десяти шагов, как остановился вновь.

Через низенький тёмный заборчик отлично видно, как у себя во дворе дед Антон рубит дрова. Вместо серой сорочки до пят, на нём шерстяные рубашка и штаны. Длинные седые волосы подвязаны красной ленточкой, живот перехвачен верёвочкой. Тяжёлый колун то и дело неторопливо поднимается над головой деда Антона, на миг замирает, и-и-и… С огромной силой падает на круглую чурку. Треск. И вот уже две половинки разлетаются в стороны. Чувствуется, буквально в каждом взмахе колуна чувствуется, как дед Антон наслаждается работой. Ещё бы, Юрий опустил руки на тёмные доски забора, ведь старик несколько лет пролежал в избе на кровати. Вот ещё один человек, который жутко рад переселению в «Благодатный мир».

– Дед Антон, вы же знаете, что произошло? – спросил Юрий. – Как мне рассказывали, вы родились и выросли в Большом внешнем мире. В своё время вместе с родителями вы бежали из него. И было вам тогда немногим меньше, чем мне сейчас. Не говорите, что вы не знаете.

Дед Антон промахнулся мимо чурки. Колун врезался в мягкую землю. Прямой и честный вопрос застал его врасплох.

– Ты и так всё прекрасно знаешь, – хмуро бросил дед Антон. – Бесовские машины захватили мир. Чтобы спасти свои души, мы бежали в глухую тайгу, подальше от них. Только здесь…

Дед Антон было затянул хорошо знакомую песню. Юрий много-много раз слышал её как от других стариков, так и от деревенского священника чаще всего. Однако на этот раз Юрий самым непочтительным образом перебил старика.

– Только здесь на вас упало дерево и у вас отнялись ноги, – почти спокойным голосом произнёс Юрий. – А потом на нас напали бесовские машины и перенесли в «Благодатный мир», где вы вновь можете ходить и рубить дрова. Ведь это же чудо. А бесы не могут творить чудес. Это может только Господь Бог.

Не в бровь, а в глаз. Седая борода деда Антона недовольно зашевелилась, будто Юрий оскорбил его самым похабным образом.

– Не задавай глупых вопросов! – тяжёлая рука родителя опять обожгла затылок.

– Да, да, не задавай, – радостно поддакнул дед Антон. – И вообще, иди куда шёл.

Дед Антон подхватил колун. Понятно, Юрий машинально потёр ушибленный затылок. «Не задавай глупых вопросов» – ещё одна очень хорошая отговорка. Старики и прочие взрослые постоянно вспоминают о ней, когда не могут ни объяснить, ни рассказать, либо, как сейчас, упорно не хотят отвечать.

Смотреть на сердитое лицо отца нет никакого желания. Юрий вновь направился вдоль улицы к дому. За спиной вновь застучал колун, только, на этот раз, нервно и судорожно. Дед Антон больше не наслаждается работой. Кажется, будто этим самым колуном он пытается прибить самого нечистого. На душе грустно и погано. Лицемерие во всей красе. Обращаться к взрослым бесполезно, всё равно ничего не скажут. Тогда, что же делать?

Вопросы, вопросы, дурные вопросы не дают спокойно жить. А что, тогда, делать? Вместе со всеми делать вид, будто ничего не произошло? И тогда осенью его точно ждёт женитьба на Анастасии Зориной. Хотя она и стала… Мир перед глазами пошёл рябью. Перед калиткой собственного дома Юрий остановился, руки ухватились за низенькую дверцу. Голова кругом, будто у больного, так и на землю шваркнуться недолго.

– Наведи порядок в хлеве, задай овцам сена и возвращайся в дом, – отец грубо отпихнул Юрия в сторону и первым прошёл через калитку. – Я велю матери разогреть для тебя ужин ещё раз.

Кушать и в самом деле жуть как хочется. Хмурый, словно землю продал, Юрий прошёл мимо крыльца. Но, пока он и в самом деле не наведёт порядок в хлеве и не задаст овцам сена, отец просто не пустит его за стол. Как бы не хотелось, но придётся вновь поработать.

Насколько же эти твари глупы, Юрий сердито скривился. Едва дверь в хлев распахнулась, как овцы с недовольным блеяньем вновь окружили его. Жрать хотят. Пальцы сжались в кулак… Юрий бессильно опустил руку. Какой смысл лупить овец по мордам, всё равно не поймут.

Вторую охапку сена Юрий распихал по нижним кормушкам. Овцы тут же накинулись на еду. Ещё надо принести, заодно и коровам с телятами добавить. А то завтра утром может быть плохой надой. Мать ругаться будет. Да и навоз, будь он проклят, на огород снести. Из угла Юрий подхватил деревянные грабли. Как же ему надоела эта работа! Неужели даже в «Благодатном мире» его ждёт прежняя жизнь? За что? Господи.

Отец сдержал слово. К тому моменту, как Юрий вычистил хлев и задал скотине сена, мать вновь разогрела ужин. Привычную кашу с варёным мясом Юрий проглотил почти не чувствуя вкуса. Свежее молоко с чуть чёрствым хлебом ухнуло в живот ещё быстрей. Этот длинный предлинный день наконец-то закончился.

У себя в комнате Юрий повесил штаны и рубаху на кованый гвоздик на стене. Мать, спасибо ей, дала чистую почти белую сорочку до пят, всё теплей спать будет. Юрий забрался под одеяло. В доме воцарилась тишина. Надо бы спать, завтра начнётся очередной трудный день. Работа, работа и ещё раз работа. Но. Но. Но. Какая-то шальная мысль не даёт покоя.

Юрий закрыл глаза. Ну, точно! Как же он мог забыть? Перед внутренним взором появились три коротенькие полоски. Это так называемая иконка. Точнее, Юрий улыбнулся, иконка внутреннего фейса «Благодатного мира». Сейчас как раз самое дело заняться им. В голове тут же всплыло грозное предупреждение отца Кондрата. Деревенский священник что-то там говорил о дьявольском искушении и пугал адом, если кто вздумает воспользоваться «внутренними глазами».

По телу холодной колючей волной прокатился страх. Юрий перевернулся набок. И что теперь? И ему вместе со взрослыми лицемерить? Юрий мысленно послал отца Кондрата ко всем чертям. Кажется, это так: нужно представить собственный палец и ткнуть им в три коротенькие полоски.

Получилось! Радость тёплой водой омыла Юрия. Получилось с первого же раза. Непонятно как, непонятно каким образом, однако перед закрытыми глазами появился тот самый фейс, о котором говорила Администратор. На голубом, словно небо, поле всё те же непонятные надписи и две иконки в виде крошечных книг. Юрий задумался. Кажется, Администратор велела начать вот с этой. Воображаемый палец ткнулся в крошечную книжицу с ещё более маленькой буквой.

– Юрий Сварин…

От неожиданности Юрий вздрогнул и распахнул глаза. Руки судорожно отбросили одеяло в сторону. Внутренний фейс тут же свернулся. Вместе с ним пропала и красивая женщина Администратор с яркими фиолетовыми глазами.

Ну, дела, Юрий перевёл дух. Могла бы предупредить. Руки вновь натянули одеяло до самых плеч. Юрий перевернулся на другой бок и закрыл глаза. Ладно, в первый раз всегда трудно и страшно. Вот иконка в виде трёх коротеньких полосок, Юрий ткнул в неё воображаемым пальцем. Перед закрытыми глазами вновь появился голубой, словно небо, фейс и две иконки в виде крошечных книг. Второй тычок…

– Юрий Сварин, – перед глазами вновь появилась Администратор, – не нужно так пугаться. Можно сказать, я ваш сон. Только вы можете не только видеть меня, но и говорить. И да, не обязательно вслух. Мысленно скажите что-нибудь.

«А что сказать?» – про себя произнёс Юрий.

Лишь со второй попытки Юрий сообразил, что смотрит на Администратора так, будто она стоит у белой стены, а он будто сидит напротив неё. На ней всё тоже чудное синее платье с открытыми руками. Разве что её тело стало ещё более красивым и соблазнительным. Кажется, будто ей всего пятнадцать лет. Хотя, если глянуть на её умное лицо, то гораздо больше.

– Отлично, – Администратор приветливо улыбнулась. – Вы уже уловили суть. А теперь добро пожаловать в специальное приложение для обучения взрослых людей, в том числе и вас, чтению. Это очень важный навык. Обойтись без него в современном мире абсолютно невозможно. Проявите терпение, усидчивость, и тогда у вас всё получится. Вы готовы?

«Да», – мысленно ответил Юрий.

– Хорошо.

Администратор кивнула и подняла руку. Тут же на белой стене возле неё появились буквы, много букв в несколько рядов. Юрий сразу догадался, что это азбука.

– Перед вами азбука, – мелодичным голосом начала Администратор. – Не нужно пугаться, что в ней много букв. Со временем вы запомните их все. Как я чувствую, вы хотите о чём-то спросить?

«Да, – мысленно ответил Юрий. – Почему на вашей азбуке другие буквы? В Библии, которую читает отец Кондрат, они совсем другие».

– Вопрос понятен, – Администратор усмехнулась. – Юрий, всё очень просто. У каждой буквы есть некое общение начертание, а вот мелкие детали могут быть самыми разными. Это называется шрифт. Шрифт может быть самым разным. В Библии, что читает отец Кондрат, один шрифт. Здесь, – пальчик Администратора показал на азбуку, – шрифт другой. Считается, что этот несколько более удобный для чтения и обучения. В будущем, когда вы научитесь читать, различные шрифты не будут иметь для вас особого значения. Вы легко справитесь со всеми из них. Даже с теми, которые увидите в первый раз. Я ответила на ваш вопрос?

«Да», – Юрий кивнул.

– Хорошо. А теперь перейдём к первому уроку и к первой букве.

Азбука исчезла. Вместо неё появилась одна большая буква.

– Перед вами буква «А», самая первая буква русского алфавита. Повторяйте за мной: а-а-а…

«А-а-а…» – мысленно протянул Юрий.

Это даже удивительно, насколько учёба пошла легко. Вскоре Юрий смог прочитать самое первое в своей жизни слово «мама». А потом были ещё буквы и ещё. Но, увы, усталость дала о себе знать самым неприятным образом. Учёбу пришлось прервать. Впрочем, добрая Администратор ничуть не обиделась и пожелала спокойной ночи.

Юрий улыбнулся с закрытыми глазами, и всё равно очень приятно. Он долго и бесполезно просил взрослых научить его грамоте. Просил, но все до одного отказали. Зато теперь… От радости душа воспарила на небеса, и тут же рухнула обратно на грешную землю.

Вслед за радостью пришёл страх. Юрий перестал улыбаться и нахмурился. О том, что он учится читать, никому, никогда и ни при каких условиях не рассказывать. Особенно отцу и деревенскому священнику. Бог знает, что там отец Кондрат придумает, чтобы наказать его за сей грех. Если придётся простоять весь день возле церкви на горохе, то, считай, легко отделался. Впрочем, Юрий расслабился, не нужно пугать самого себя. То, что он учится читать, очень легко скрыть. Главное, ни отец, ни староста, ни священник не смогут запретить ему это делать.

Усталость тянет в сон. Правда, Юрий вновь распахнул глаза, а почему взрослые так упорно не хотят, чтобы молодёжь умела читать? Даже хуже – боятся этого. Откуда такой страх? С чего бы это? Ведь в Вельшино только у священника и старосты есть книги. И всё. Больше ни у кого нет. Странно? Юрий вновь закрыл глаза.

Вторжение Большого внешнего мира вызвало небывалый переполох среди жителей Вельшино. Однако, к удивлению Юрия, он быстро сошёл на нет. Чтобы ты там не произошло, какие бы летуны не били односельчан голубыми молниями, однако люди быстро втянулись в привычную жизнь: работа в поле, в огороде, по дому и воскресные службы в маленькой деревенской церкви. А кое-какие мелочи из разряда слишком гладких брёвен, из которых сложен хлев, даже сам Юрий очень скоро перестал замечать.

Да, матери ещё долго оплакивали потерянных детей, но жизнь всё равно продолжается. Ну а том, что не все рождённые доживают даже до десяти лет, так то дело привычное. Так Юрий не самый младший в семье. Уже после него мать родила ещё двух младших братьев, и был ещё один старший. Но они трое так и не дожили до совершеннолетия. На деревенском кладбище остались три маленькие могилки рядом с дедушкой и бабушкой. В Вельшино нет ни одной семьи, которая не потеряла бы от болезней или несчастного случая хотя бы одного ребёнка.