Текст книги "Маша и Медведь (СИ)"
Автор книги: Оле Адлер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)
Так и вышло. Пока народ сортировался по машинам и бегал обратно в хостел за забытыми очками-шапочками, Маша и Миша уже парковались у бассейна. Их пропустили, и через несколько минут Миша уже ждал подругу, сидя на бортике.
Не брызгать и не лапать, сразу напомнила Маша условия посещения бассейна парой.
Постараюсь, хохотнул Симонов, если что вытащу тебя багром. Круг взяла? Или отдрать тебе вон тот?
Он кивнул головой на муляж спасательного круга, который был прибит для красоты и антуража. Маша напряженно рассмеялась.
Ха-ха-ха, как смешно.
Она скинула шлепки и аккуратно стала входить в воду, которая оказалась теплой, очень приятной. Голубая глубина немного пугала, но Маша старалась не думать о плохом. Она аккуратно спустилась, погрузившись до плеч, легла на воду и сделала несколько осторожных гребков. Мишка разразился аплодисментами.
Ну вот. А ты боялась. Все хорошо.
Маша не была так уверена. Она быстро устала. Не осилила дорожку даже в один конец. Как с такими навыками соревноваться понятия не имела. Стала готовиться к позору. Немного обнадеживали слова Геллера, что команда сможет наверстать то, что упустил пловец-топор.
Не усердствуй особо. Устанешь, посоветовал Миша, заметив, что она тяжело дышит, возвращаясь с того конца дорожки.
Маша, конечно, не послушала. Едва дышала, но доплыла до борта. Она так старалась преодолеть себя, что не заметила, как Миша скользнул в воду, чтобы встретить ее. Практически врезавшись в него, поняла, что дистанцию преодолела. Хотелось поругаться, потому что он тут же прижал ее к себе, но все силы уходили на восстановление дыхания.
Ругаться неожиданно начал Миша.
Зачем? Вот что ты за человек? Сейчас тут два часа и так будем булькаться, а ты уже никакая.
Сам ты начала Маша, но закашлялась.
Дышать нужно нормально, а то сгоришь во время комплекса, вообще ничего не сможешь. Силы есть у тебя, а вот мозгов
Очередная порция кашля не помешала Маше зыркнуть на него сердито и грозно. Миша почувствовал, что ей и без его лекций несладко, решил сменить тактику. Он прижался грудью к ее спине, чуть приобнял, зашептал в ухо:
Носом вдох, выдох через рот. Давай. Вдох-выдох.
Маша последовала его совету. Дыхание стало выравниваться, пульс перестал молотить по вискам. Однако близость Мишкиного голого тела еще сильнее взбудоражила. Снова почувствовав ее настроение, Симонов скользнул губами по уху, задел шею языком, едва коснувшись. Маша пискнула, глуша стон удовольствия.
Они были одни в бассейне. Вода качала их так уютно. Миша развернул ее к себе лицом, желая поцеловать. Это желание было взаимным до боли. Губы встретились в поцелуе со вкусом хлорки.
Эй, Симонов, за непотребные жидкости в воде бассейна будешь штраф платить, настиг их насмешливый голос.
Это прибыл тренер по плаванию, который был в штате базы Геллеров. Нехотя оторвавшись от Маши, Мишка крикнул в ответ:
Не бойся, Колян, я не писаю в бассейн принципиально.
Я не за эту жидкость волновался, если честно. Хотя
Он специально не договорил, заржал, махнув рукой, тактично добавил:
Завязывайте. Народ уже в раздевалках.
И вышел куда-то.
Вся красная Маша выбралась из Мишкиных объятий, из воды, присела на лавочку. Симонов последовал ее примеру. Бросил на вздыбленную паховую область полотенце, радуясь, что они только начали, и он не успел сильно завестись. Приди Коля минутой позже, все могла быть гораздо хуже.
Это тоже часть конфетного периода? ехидно поинтересовалась Маша, кивая на полотенце.
Угу, буркнул Мишка в ответ, Прости, как-то само вышло. Проклятый купальник.
Маша хихикнула. Симонов ждал от нее шутливых нотаций и угроз, но она лишь растормошила его мокрые волосы, поцеловала в щеку.
На соревнования надену другой. А то мало ли
Будь так любезна, вторил он ей, А то да.
Больше они не разговаривали, решив успокоиться до начала тренировки. Которая прошла отлично. Маша невероятно нервничала, но у нее все получилось. Тренер попался шикарный, наставлял с самых азов, объясняя просто и доступно. Потом уже Маша узнала, что он в этом бассейне учит плавать детей. Отсюда и его педагогический гений.
К концу занятия Крылова смогла проплыть сносным кролем стометровку. Не быстро, конечно, но и не позорно. Еще трижды устраивали выездные тренировки в бассейне, готовя атлетов к комплексу. На финальной водной репетиции Маша окончательно поверила, что не подведет команду. Единственное, что ее пугало длинная дистанция.
Километр я не проплыву, заверила она Мишку и Гутова как-то вечером.
Они одни остались на диване в гостиной, заболтавшись после ужина. Остальные уже расползлись по комнатам.
Не будет километра, махнул рукой Женька, Кому это надо? Дадут короткие отрезки, сто пудов.
Тоже так думаю, кивнул Мишка, пододвигая Машу к себе ближе.
Он старался не распускать руки при людях после бассейна. Сам себе не доверял, да и Машу смущать не хотел. Но вечером, на мягком диване, после хорошего ужина и убийственных тренировок хотелось ее тепла даже сильнее, чем спать. Гутова Миша считал своим человеком и решил его не стесняться. Маша тоже не сопротивлялась. Видимо у нее не были ни желания, ни сил.
Женя увидел, как уставшая Маша кладет голову на плечо Симонову, прикрывает глаза.
Вы такие милые, он расплылся в улыбке, Я рад, что помирились, прежде, чем они оба засмущались, добавил, Завтра вроде только пробежка утром, да?
Ага, подхватил Мишка, Отдых перед соревнованиями. Тоха когда приедет? В субботу?
Неа, прям завтра вечером. Чтобы свеженьким.
Это правильно.
Ладно, я спать. Не сидите долго. Говорят, Геллер зажимает протеиновые батоны тем, кто тискается на диване по ночам.
Мишка заржал. Они с Глебом сами придумали эту шутку. Кто бы знал, что она уйдет в народ. А Маша повелась.
Правда что ли?
Симонов неоднозначно повел бровью.
Кто его знает. Но я рискну батоном.
Он подался вперед, чтобы поцеловать ее. Хотел лишь немного подразнить, но Маша заразилась его авантюризмом, а может просто не могла сопротивляться. Она раскрыла губы, сама нашла его язык своим, заставляя Симонова крепче прижать ее к себе и увлечься поцелуем. Он не заметил, как усадил Машу на колени. Возможно, она забралась сама. И теперь ерзала, явно нуждаясь в большем, чем поцелуи и легкие поглаживания по спине.
Девочки и мальчики, расходимся. Отбой. Завтра с петухами встаем.
Маша свалилась обратно на диван, услышав голос хозяина базы.
Да ладно, дядь Саш. Еще и полуночи нет.
В полночь я тебя превращу в тыкву. Давай-давай, отчаливай в кроватку. Машенька, ты же спишь уже на ходу. Не стыдно девчонку мучить, Симонов?
Машенька вся красная пыталась отползти от Мишки подальше, но он не отпустил ее далеко, хотя помог подняться с дивана. Знал, что спорить с Геллером бесполезно.
Стыдно, дядь Саш, но ничего не могу с собой поделать.
Вот поэтому я поделаю. Топайте спать.
На этом Геллер выключил свет, и гостиная погрузилась в чернильный мрак. Маша с Мишей так и не успели дойти до комнат. Остановились как раз между дверями в женскую и мужскую спальню.
Спокойной ночи, попрощался Саша, поднимаясь по лестнице на второй этаж, где жила его семья.
Спокойной, прохрипела Маша.
До завтра, крикнул вдогонку Симонов.
Господи, мне так стыдно, пробормотала Маша, когда шаги хозяина дома стихли наверху.
Мы ничего плохого не делали.
Но собирались.
Мишка отстранился. Даже впотьмах Маша увидела, как он демонстративно возмутился и прижал ладонь к груди, заверяя:
Я? Да ты что! Никогда. А ты?
Маша покачала головой, призналась в том же ерническом ключе:
Может капельку.
Ну и ну. С кем я связался. Надо заняться твоим воспитанием.
Обязательно, Маша притянула его обратно, целуя на ночь, Мной давно пора заняться. Если не сдохну после этих соревнований, то заставлю тебя заниматься вплотную.
Это и есть обещанное соблазнение?
Примерно.
Ждал от тебя большего, дразнил ее Мишка, отворачиваясь от губ и целуя щеки.
Скажи спасибо, что я вообще нахожу силы с тобой разговаривать. Режим адский.
Ничего. Скоро закончим.
Да уж. Скорей бы кончить.
Симонов расхохотался.
Спать ложитесь уже! гаркнул кто-то из мужской спальни, Достали.
Тут уже и Маша прыснула. Она чмокнула Мишу в губы, шепнула:
Пока.
И убежала в девчачью комнату. Расплывшийся в улыбке Медведь неровной походкой отправился спать.
На следующий день после пробежки и легкой зарядки с растяжкой народ бездельничал. Маша немного переживала, что не занимается, уже привыкла пахать на базе до обморока. Но Миша, а потом и сам Геллер категорически запретили активность любого рода перед соревнованиями.
Перегоришь, Маш. Нужен день, чтобы набраться сил, наставлял ее Александр.
Мишка кивал, подтверждая:
Вот-вот. Дай мышцам отдых, а на следующий день уже рви изо всех сил.
Ей пришлось уступить и вычеркнуть из планов даже легкий комплекс на кольцах.
К вечеру приехал Тульский. Какой-то помятый, уставший и злой. Но с тонной лично замаринованного мяса. Геллер выдал мангал и сам присоединился к обеду, который плавно перетек в ужин. Вторая партия мяса как раз была готова к объявлению ивентов первого соревновательного дня. Утром назначили беговое испытание, а после обеда плавание. Маша выдохнула, узнав, что дистанции для забегов и заплывов достаточно короткие. Ей даже пришлось немного успокаивать Мишу, который был не в восторге от такого обилия энергозатратных комплексов.
Ненавижу это бег поганый, ворчал он, Почему нельзя сделать проходку становой тяги*?
Потому что я на ней опозорюсь, привела аргумент Маша. У нее было плоховато как раз с тяжелыми элементами.,
А плыть потом как? не унимался Мишка даже не удосужившись польстить подруге по части не самых выдающихся достижений в становой, И так все закиснем** к чертям на беге.
Всего три километра бежать.
Вот именно. Поэтому все втопят со старта.
Ты всегда такой психованый перед соревнованием? догадалась Маша.
Она не узнавала Симонова. Таких нервов не видела у него даже, когда примчался к ней «беременной» из Москвы.
Да, подтвердил Миша ее опасения, Прости. Просто крышу сносит. Хочу победить.
Все хотят, пожала она плечами, Кажется, даже я.
Серьезно? его заинтересовал ее внезапно обнаружившийся азарт, Я думал, ты сюда развлечься приехала. Ну и меня совратить.
Миша наконец вернулся в привычный образ балагура и добряка, Маша выдохнула.
Вообще да, но как-то захватила меня движуха. Да и жаль такие жуткие тренировки спускать коту под хвост. Зря меня тут что ли гоняли?
Даже если завалимся, то не зря. Все пойдет на пользу. Вот увидишь.
Надеюсь.
Маша выдохнула, стараясь видеть все в позитивном ключе. Если не победа, то опыт. В конце концов, это ее первые соревнования по кроссфиту.
Разошлись рано, желая выспаться. Утро встретило ярким солнцем, вкусной кашей на завтрак и нервным мандражом, которым болели все без исключения.
Прямо утром на базу приехали еще три команды из близлежащих городов и две местных. Везде, куда ни взгляни, сновали атлеты. Спортивный муравейник какой-то. Они громко хлопали друг друга по спинам, приветствуя, знакомясь. Смех, разговоры и характерный звук воды, смешивавшейся с протеином в шейкере. Маша впервые оказалась на соревнованиях с таким размахом, и была очень рада, что рядом с ней был именно Мишка. Он видимо отпсиховал свое накануне и теперь изо всех сил мониторил ее нервы, отвечал на каждый вопрос и вовремя подбадривал:
Не дергайся. Все хорошо будет. Просто беги.
Маша кивала, вытирая влажные ладони о шорты, которые Симонов заставил ее надеть.
Твоя попа лучше всякого финиша, мотивировал он свое желание.
Моя попа вряд ли будет маячить впереди, скорее плестись сзади, не разделяла его энтузиазма Маша. Но шорты надела.
И не пожалела.
Солнце палило нещадно, девчонки запарились в лосинах еще до старта, а уж когда побежали, стало совсем невыносимо. Дистанция проходила по трассе Геллеров, правда исключая препятствия, но не вычитая кочек, пыли и прочих прелестей натурального земляного покрытия. Машка опять была благодарена Мише, который заставил надеть какой-то свой специальный тонкий шарф. Кажется, он назывался баф. Уже в начале дистанции она натянула его на нос, как фильтр. Не сказать, что он ее спас, но все же помог.
Маша прибежала в серединке. Симонов, вопреки своим опасениям был в первой десятке. Вообще все, кто был в Тульской команде, показали хорошие результаты. По итогам забега они оказались на пятом месте из десяти. Маше результат не очень понравился, но Тоха уверял, что для начала сойдет.
На бассейне, наверно, вообще просядем. Я так себе пловец, признался он.
Да и бегун из тебя аховый, босс, любя поддел Гутов.
Антон обжег его яростным взглядом, но тут же расхохотался:
Да уж. Это правда. Симонов вон тоже не любит бегать, а я за ним пыль нюхал.
Симонов самодовольно крякнул.
Никто не любит это бег. Разве что вон те дрищи из местных.
А легкоатлеты, махнул рукой Гутов, Они завтра кряхтеть будут. Видел, как приседают? У меня так на первом занятии народ халявить пытается.
За подобными разговорами прошел перерыв на обед, и атлеты погрузились в автобус, который повез всю честную компанию к городскому бассейну. Там всем было, мягко говоря, некомфортно. Если к бегу относились со снисходительным призрением, то комплекс с плаванием просто пугал. Маша была не единственная, кто боялся воды. Двое атлетов вообще заранее отказались участвовать, так как совсем не умели плавать. Тульский потирал руки, уверяя, что это прибавит очки.
Очков прибавилось. Но главное, что Маша все сделала и не умерла. Она, конечно, не показала олимпийского результата, но и не утонула, как боялась. Правда из-за желания выжать скорость по максимуму, опять сильно сбила дыхание. Долго не могла восстановиться, кашляла и едва могла пошевелить конечностями. Ей снова помог Миша, который вывел на улицу из душного помещения бассейна, усадил в тенечке и отпаивал сладким соком.
Ты молодец, девочка, хвалил он ее, гладя по мокрым волосам, Но не делай так больше. На пределе ведь это чревато проблемами.
Не чувствовала, хрипела Маша в ответ, Просто старалась изо всех сил.
Ничего. Научишься просчитывать.
После первого соревновательного дня команда из Тулы занимала пятое место. Антон был очень доволен и уверял, что завтра всех порвут. Он не сомневался, что взойдет на пьедестал. Особенно после того, как объявили комплексы второго дня. Первая часть тяжелый комплекс. Вторая с упором на гимнастику.
Плечи убьем, сванговал Мишка, услышав, что в одном комплексе будут выходы на кольцах и выпады с гантелей над головой.
Кольца мне оставьте, попросила Маша, чувствуя, что ее звездный час настанет под закат соревнований.
Давай только без подвигов, попросил Тульский.
Он, как и Мишка впрочем, заметил нездоровый блеск в глазах своего бухгалтера. Симонов поддержал капитана команды:
Да, Маш. Сотня на команду это не так много. Сам точно сразу десять смогу.
После гантели? задрала бровь Маша.
Они долго обсуждали стратегию и планы на грядущий день. Тульский в итоге раздал всем наставления и разогнал по кроватям.
Вопреки Машиным ожиданиям второй день встретил напряжением выше вчерашнего. Все тот же смех, разговоры и протеин в шейкерах, но все чаще говорили о цифрах, а смеялись натянуто. Сама Крылова почти не нервничала. Она ждала свои кольца, зная, что в первом комплексе может показать средний результат. Так и вышло. Мощные Мишка и Антон отлично сработали, показав в рывках свой максимум. Суммарный вес, взятый командой, отправил их на строчку выше по таблице. Чтобы взойти на пьедестал, им непременно надо было ставить рекорд на заключительном этапе.
С гантелей не топи, советовал Миша подруге в сотый раз за последний час, Лучше передохни лишний раз, руки стряхивай. Ты нам у колец нужна свежая.
Я знаю, Миш. Знаю, уже с легким раздражением отмахивалсь Маша, которую только что об этом же просил Тульский.
Поберегись, пожалуйста. Ты
Да хватит уже, не выдержала она, Заколебали учить. Все помню.
Симонов прикусил язык и больше не повторялся.
За минуту до объявления их старта, Маша решила извиниться:
Прости, что накричала.
Ничего, улыбнулся Мишка, потрепав ее по плечу, Все психуем, понимаю.
Очень хочу выиграть, призналась она.
Симонов понимающе улыбнулся, но ему не очень понравился азартный блеск в глазах подруги. Он отлично знал симптомы болезни под названием: «я первый». Сам болел. И жил с человеком, который так же страдал этим недугом. Вспомнился день, когда они с Глебом зарубились в Терлецком на Мерфе. Геллер тогда был, как никогда, настроен на победу. Даже Симонова передергивало от его кровавых ладоней на финише.
Мише не нравилось видеть сейчас на Машином лице тень того же безумия. Любой ценой. Она была готова выдрать победу вопреки всему и всем. Себя жалеть точно не будет. И времени отговаривать ее уже не осталось. Да и не позволила бы она петь новые песни о безопасности.
Прозвучала сирена начала, и они рванули. Всей командой топили и сразу вышли в отрыв. Маша, как обещала, побереглась на выпадах. Отдохнула лишний раз. Мишка принял ее эстафету, сам без труда преодолел дистанцию, но все же плечи уже ныли. У них была хорошая передышка, пока Гутов бомбил серию ситапов с мячиком. Это был его коронный номер. Пресс у Женьки был просто железным. Лишь двадцать повторений из ста он оставил команде. Их без проблем добили Тульский и Света.
К кольцам решили подойти стратегически. Первым пошел Симонов, потом Тульский, несколько повторений смог сделать Женя. Света даже пытаться не стала, ей было сложно подтягиваться, не то что выходить. Маша за раз сделала семнадцать и спрыгнула, ибо Антон орал на нее не своим голосом, что нельзя больше пятнадцати за раз.
Это тебе нельзя, а мне можно, буркнула Маша себе под нос, глядя, как капитан снова примеривается к снаряду.
Миша услышал ее реплику и приказал себе выжаться по максимуму, потому что злой Машин голос не сулил ничего хорошего. Он сделал все, что мог, оставив команде семнадцать повторов. Гутов собирался приступить, но Машка как-то ловко подрезала его и запрыгнула сама.
Крылова, мать твою, выругался Тульский.
Но она уже раскачивалась, чтобы набрать амплитуду и вытянуться, как струнка на руках. Судья считал повторения, не веря своим глазам, мотал головой в восхищении. А Маша взлетала и взлетала. Падала вниз, раскачивалась и снова фиксировалась наверху. Но уже после десяти повторений все увидели, что ей стало тяжело.
Мишка зажмуривался каждый раз, когда она уходила вниз. Однажды он таким образом травмировал плечо. Тоже геройствовал. Потом было очень больно. Подобной участи он не пожелал бы и врагу, не то что любимой девушке. Но он даже крикнуть не мог, чтобы она остановилась. В горле пересохло. Только и мог, что хватать ртом воздух.
А вот Тульский орал, как резаный.
Маша, хватит, вопил он, Пять мы доделаем. Слезай! Плечи уже убила.
Нет, выдохнула она упрямо, Я сама.
К Тульскому присоединился и Гутов, который мог вполне доделать несколько раз. Света стояла такая же безмолвная и потрясенная рядом с Мишей. Маша игнорировала их всех. Она смогла, доделала. И с торжествующей улыбкой вышла на крайнее повторение. Судья поднял руку и зафиксировал время.
В этот самый момент плечо подвело. Из-за него Маша приземлилась как-то неудачно, чуть подвернув стопу. Боли она толком и не почувствовала, потому что намного сильнее ощущался неповторимый вкус победы. Они первыми закрыли комплекс.
Глава 13. Травма
Маша буквально упала Мишке на руки. Он оттащил ее в сторону, усадил на траву.
Что за девка сплошная головная боль, ругался Тульский, но только для порядка. Он с трудом скрывал ликование в голосе.
Гутов и Света рассыпались в восторгах, простив Крыловой непослушание. В конце концов, она обеспечила им пьедестал. Не было пока понятно, какое место, но точно в тройке лидеров. И только Мише было плевать на результат соревнований. Он облил Машу водой, разминал ей плечи, ощупывал руки и ноги.
Ну ты как? спросил он осторожно, когда она более менее восстановила дыхание.
Нормально, кивнула Крылова.
Миша имел иные критерии понимания нормальности, но решил воздержаться.
Нога как? Ты плохо спрыгнула. Я думал, сознание потеряешь.
Подвернула чуть-чуть. Ничего страшного.
Маша покрутила стопой действительно почти не болело. Самую малость. Она решила, что это пройдет.
Потом к ним подходили другие атлеты, выражали респект и уважуху. Больше всего, конечно, досталось Маше за ее геройство. Здоровые мужики хлопали ее по мокрой от пота спине, девочки давали пять, даже сам Геллер лично выразил восхищение и капельку зависти.
По итогам соревнований, после всех подсчетов, объявили, что Тульская команда стала второй. Во многом благодаря Маше и ее кольцам, а еще Мишкиному личному рекорду, который он показал в тяжелом комплексе с рывками.
Симонова бегать научим, и будет золото, ржал Гутов, довольно потирая серебряную медаль на груди.
Ты лучше рвать сам научись, с тем же стебом поддел его Мишка.
Спускаясь с пьедестала, Маша заметила легкую боль в ноге, но снова отмахнулась. Пройдет. Намного приятнее было сосредоточиться на позировании для фото, интервью местной газете, шутках и обсуждениях соревнований.
Маша была словно пьяная от всего этого шума, гвалта, движухи. И шампанское, которое она пригубила после награждения не при чем. Пьянил успех и вкус победы. Похвалы будоражили. Поддержка друзей окрыляла. Ну а присутствие рядом Миши и вовсе делало ее самой счастливой на земле.
Возможно, поэтому она снова и снова игнорировала боль в ноге, которая усиливалась с каждым часом. Сначала просто ныла, потом стало больно наступать, а к вечеру Маша просто не смогла подняться с плетеного кресла на веранде. Попытавшись второй раз, она едва сдержала крик. В этот момент она перепугалась не на шутку. Наверно ее лицо исказила гримаса боли, потому что Миша моментально подлетел к ней, подхватил за талию, заставил сесть обратно.
Нога? угадал он.
Маша покивала.
Что-то странное, не понимала она собственные ощущения, Так больно. Может затекла.
А Мишка уже стягивал с нее кроссовку и носок.
Мииииш!
Маша попыталась выдернуть ногу, но это оказалось еще больнее, чем попытка встать. Она взвизгнула, сама от себя не ожидая такой реакции. Обычно боль переносила спокойно, терпела, а тут просто не смогла сдержаться. Симонов аж вздрогнул от ее крика.
Чего тут у вас, подоспел на звук и Тульский.
Не могу понять, Миша аккуратно ощупывал Машину стопу.
Она морщилась, потому что даже легкие прикосновения казались болезненными.
Отек вроде небольшой есть, но синяка не вижу.
Тульский покивал:
Да вряд ли перелом. Она бы ходить не могла.
Она и не может, огрызнулся Мишка.
Да, больно на ногу встать, подтвердила Маша.
Подошел Геллер, увидев, что на веранде идет осмотр.
После колец прыжок аукается? уточнил он, тоже присматриваясь к Машиной ноге.
Похоже, снова согласилась она, уже утомленная таким повышенным взиманием, Да пройдет. Не надо со мной нянчиться. Правда.
Последнее слово она произнесла с явной угрозой в голосе и смотрела прямо Мише в глаза. Игру в гляделки Симонов проиграл, отвел взгляд, поднял руки.
Окей.
Он сел в соседнее кресло, хлебнул воды из бутылки, демонстративно отстраняясь. Подошел Гутов, чтобы в сотый раз обсудить соревнования и похвастаться, что подружился с победителями. Геллер стал рассказывать о ребятах из Владимира, которые взяли первое место. Все как-то дружно забыли о Машиной ноге. Только Миша заметил, как она надела носок, морщась от боли, и попыталась залезть в кроссовок, но быстро отказалась от этой идеи. Взяв все эти нюансы на заметку, он успевал слушать о владимирцах, которые за последний год очень выросли и стали серьезными конкурентами. Терпение Симонов потерял, когда Машка, изображая на лице невозмутимость, все-таки влезла в обувь, встала и сделала шаг. Она схватилась за перилла и намеревалась пойти вдоль веранды.
Гутов замолчал на полуслове. Миша подлетел к ней, подставляя плечо, обнимая за талию. Вопреки гордости и желанию выглядеть огурцом, Маша схватилась за него, принимая дополнительную опору, как благословение. Она даже представить не могла, как сделать еще один шаг.
Куда собралась? поцедил Симонов сквозь зубы.
В туалет хочу, пискнула Крылова.
Не тратя больше время на слова, Мишка поднял ее на руки, понес в дом. Он игнорировал заинтересованные взгляды и смешки в спину.
Я там сама, заверила Маша, когда он поставил ее у двери в уборную и намеревался тоже зайти.
Уверена? Давай без геройств.
Смогу, кивнула она, Я бы и дойти смогла потихоньку. Просто больно.
Миша решил, что сейчас не лучшее время ругаться и проглотил все свои возмущения.
Как только Маша вышла, он подхватил ее на руки и понес к гаражу.
Миш, куда ты? мотала она головой, озираясь. Попыток вырваться не предпринимала, так как даже небольшое передвижение в туалете измотало болью.
Едем на осмотр. Тебе врач нужен, бросил он кратко.
Как меня примут? Полис, паспорт
Не надо, только и ответил Симонов отрывисто.
Он усадил Машу на лавку возле гаража, а сам помчался бегом за ключами от машины. Обратно Миша шел быстрым шагом. Его провожал Геллер.
Конечно, надо показаться, одобрял хозяин базы план, Травма это не шутки. Надеюсь, обойдется. Черт переживаю.
И я, кратко откликнулся Миша.
Дождусь вас. Позвони если что.
Симонов взглянул на Сашу как-то тревожно, нехорошо, просто кивнул.
Маше оставалось только догадываться про «если что».
«Если что? Если положат в больницу? Разве могут? Точно ведь не перелом, а то бы сразу болело сильно», думала она, начиная немного паниковать. Вспомнился случай, когда сильно потянула запястье на тренировке еще в школе. Было больно, очень. Даже на уроки не ходила один день. Но Маша никак не могла сопоставить те ощущение с теперешними.
Миша подогнал машину и помог ей сесть. Он был хмур и молчалив, что еще сильнее испугало Машу. Дабы снять напряжение она начала болтать обо всем, что приходило в голову. О соревнованиях, о новых знакомствах, о Геллерах и базе. Миша кивал, не пытаясь прервать ее. Он сосредоточенно смотрел на дорогу, везя Машу в город. А она все никак не могла перестать говорить. Переключилась на собственные впечатления от соревнований и так увлеклась этой терапией, что почти перестала думать о ноге. Размечталась о новых победах и даже попросила Мишку помочь подтянуть тяжелую атлетику.
В этот момент Симонов не выдержал.
Ты шутишь что ли, Маш? Хочешь, чтобы я тебя тренировал после таких выходок? вскипел он моментально.
Каких выходок? она захлопала глазами, недоумевая.
Каких? Ты еще спрашиваешь?! Ну окей, я отвечу. Глупых, безрассудных, совершенно неприемлемых выходок, отбарабанил он.
Миш, но я же
Ты все доделала, да! Выложилась и вытащила команду, продолжал на повышенном тоне, И что мы имеем?
Но ведь
Ты ходить не можешь, Маш! Это же не шутки. Тебя просили слезть с проклятых колец. Тульский, который между делом капитан. Я, в конце концов, тоже не первый день в кроссфите. Но ты же у нас самая умная
Маша сжала губы и отвернулась к окну, одновременно понимая, что он прав и ненавидя за правоту и резкость.
Я всего лишь неудачно приземлилась, буркнула она обижено.
Возможно, что это как раз удачное приземление, не унимался Симонов, А если бы плечо подвело? Или вообще отключилась бы? Куда бы я тебя сейчас вез? В морг?
Не нагнетай.
А я тебе без нагнетения говорю, Маш, что так не делается. Думать надо. Такой спорт. Мы работает на пределе, и ты его пока ни черта не чувствуешь. Если хочешь побед, тренировок со мной, то научись слушать, что тебе говорят.
Миша не оставил ей возможности для ответа, резко вывернул руль, подъехав к закрытой территории больницы, затормозил у шлагбаума.
Любопытство пересилило обиду, и Маша спросила:
Куда ты меня привез?
На осмотр, рявкнул Симонов, отстегивая ремень, вылезая, Я сейчас.
Маша не успела ничего сказать, а он уже вышел из машины, направился к будке пропускного пункта. «Спасибо», прочитала она по его губам благодарность, адресованную кому то за стеклом. Миша достал мобильный, набрал, возвращаясь за руль. Открылся шлагбаум, и они въехали на территорию больницы.
Я думала, мы в травмпункт, озадачено пролепетала Маша.
Она совсем перестала что-то понимать и даже начала всерьез полагать, что сейчас Мишка насильно ее сдаст в больницу, откуда не выпустят сто лет.
Был я в том травмпункте, снова заворчал Симонов.
Он перестал рычать, и это уже было неплохим знаком для перепуганной Машки, нога которой разболелась еще сильнее.
Клеща надо было вытащить. Врач бухой, сестричка чуть не в обмороке сама была, пока пинцетом тянула тварь. Нахрен этот экстрим.
Но это же больница. Как нас пропустили на территорию?
Вежливо попросил.
Более не объясняя ничего, Миша остановил машину на служебной парковке, снова достал телефон, который загудел прямо у него в руке.
Да, проговорил он в трубку, Да, знаю. Сейчас. Мы на месте уже. Ждем.
С этими словами он убрал мобильный в карман, снова вышел из машины и теперь направился к Маше, чтобы вытащить и ее.
Что ты делаешь? возмутилась она наконец, Что вообще происходит?
Передислокация раненого, кратко ответствовал Симонов.
Сил сопротивляться у Маши не было. Даже спорить не хотелось. Хотелось отрубить ногу, которая даже от легкой качки в Мишиных объятиях дьявольски ныла.
Куда ты меня тащишь? запищала она, из последних сил сдерживая слезы.
Сюда.
Миша аккуратно опустил ее на лавку в небольшом больничном сквере.
Зачем? продолжала задавать вопросы Маша, Обещал же осмотр. Я тяжелая, да? Санитаров позовешь?
Симонов нервно рассмеялся, проводя ладонью по коротким волосам.
Будет тебе осмотр, пообещал он, присаживаясь рядом.
Заметил, что ей больно сидеть, свесив ноги, аккуратно закинул их на скамейку.
Ну где она? проговорил Миша куда-то в сторону больничных корпусов.
Она здесь, послышался женский голос с другой стороны.
Он обернулся и весь как-то сразу поменялся в лице.
Вот, только и сказал Мишка, чуть кивая на сидящую, поникшую Машу, Глянешь?
Гляну, ответила женщина так же кратко.
Маша отметила, что она очень приятная. Миниатюрная, с приветливым лицом, забранными в пучок каштановыми волосами и морщинками вокруг глаз. Лет пятьдесят. Форменные больничные брюки и сорочка фиалкового цвета.
Крылова какими-то кусками вырывала отличительные особенности врача, а женщина была именно врачом, в этом не было сомнения. Маша редко обращалась к медиками, болела раз в год и никогда не брала больничный, а всегда договаривалась с Тульским по-хорошему. Людей в белых халатах она побаивалась. Что-то было в них пугающее.
Но эта Мишина знакомая страха не вызывала. Ну как можно бояться человека в сиреневой форме?
