Текст книги "Маша и Медведь (СИ)"

Автор книги: Оле Адлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Маша никогда не приезжала к нему сама. Несколько раз Мишка звал ее в гости, когда сам не мог вырваться из-за подменок или неотложных дел, но Крылова всегда отказывала в резкой форме. Она вещала, что ненавидит поездки, которые только выматывают, что ненавидит Москву. И вообще выходные придуманы, чтобы лежать перед телеком и помыть пол. Мишу такой расклад расстраивал, но он был из тех, чей стакан наполовину полон. Был счастлив, что Машка разрешала приезжать к ней. Радовался, что в постели у них каждый раз огонь и искры, даже без акробатики в туалете или у стены. Ему доставляло неописуемое удовольствие понимать, что Машу он удовлетворяет более чем. Это чувствовалось. С Алисой всегда было что-то не так. Ви прямо говорила, что все не так. А другие были недолго, чтобы понять, насколько все запущено.

Однако даже такого прожжённого оптимиста, как Симонов терзали подозрения, сомнения. Если на интимной стороне отношений он не чувствовал подвоха, то вот в плане доверия и душевной близости у них с Машей были проблемы. Она все время держала его на расстоянии вытянутой руки. Едва Миша спрашивал о чем-то личном, Маша уходила от темы или заявляла, что не хочет об этом говорить. Несколько раз он спрашивал о Кристине, других общих знакомых, но тщетно. Она закрывалась. Словно залезала в раковину-домик. Вернуть Машу в благостное расположение духа после этого можно было только шутками, поцелуями, а то и тяжелой артиллерией в виде щекотки.

Лишь однажды она позволила себе чуть больше откровения, чем обычно. Маша прибывала в блаженной сонливости. Миша приехал чуть позже обычного, но привез бутылку вина и пиццу, которую пожелал съесть прежде, чем доберется до Маши. Вина они едва пригубили. Да и поели чисто символически. Зато насытившись друг другом, лениво жевали остатки итальянского пиршества, потягивая вино прямо в постели.

Как ты вообще оказалась в Туле?  спросил Миша.

Переехала,  хихикнула Мария, слизывая соус с уголка губ.

Правда, Маш. Расскажи, мне интересно. Ты вроде говорила, что у нас в городе училась

У нас,  подтвердила она,  Но брат нашел здесь хорошее место. Это было еще до «ТТ».

Вы близки с Ромой?

Миша неплохо ладил с Крыловым, но тот, как и Маша, не спешил открывать душу или набиваться в друзья столичному тренеру. Роман был человеком достаточно серьезным и закрытым. Собственно, как и его сестра. Видимо, это семейная особенность. Потому Миша ожидал, что Маша его отошьёт, как всегда. Но неожиданно, она ответила на вопрос, еще и распространенными предложениями.

У Ромки пунктик по части семьи. Мы с ним единственные дети. Родных братьев и сестер ни у него, ни у меня нет. В детстве летом нас сдавали бабушке. Она здесь жила, в Туле. Он, хоть и старше меня, но всегда таскал с собой. На велике катал, шалаши мы строили, да в войну играли. Я всех его друзей знала. Потом мы немного отдалились. Переходный возраст. Ему девчонки стали нравиться, и тут уж я была не в тему. Я и ездить перестала к бабушке. С Кристинкой подружилась, летом с ней гуляла. Но Ромыч все равно про меня не забывал. Поддерживали связь. Созванивались в дни рождения и новый год. Потом проще стало через интернет,  Маша вздохнула, переведя дух, глотнула вина,  Все как-то совпало Я с женихом рассталась и одновременно институт закончила. Предложений о работе не было нормальных. Ромке рассказала, а он так близко к сердцу все принял. Велел менять жизнь кардинально. Предложил переехать. Его приятель нуждался в экономисте. Меня ничего не держало. Я решила, что попробую. Тем более было, где жить.

Это как?  не удержался от вопроса Миша, хотя жутко боялся перебивать.

Эта квартира Она Ромкина была. Он мне разрешил пожить за символическую плату. Я нормально зарабатывала, могла себе позволить съем, но Но это же Рома.

Молодец,  не удержался от похвалы Симонов,  Заботится о тебе.

Дааааа. А потом фирма, где я работала, развалилась. И вот уж тогда Ромыча вообще переклинило. Всю вину взял на себя. Дурак такой. Подумаешь работа. Я к тому времени уже на бухгалтера курсы прошла, могла спокойно найти другое место. Но брательник опять не дал. Пристроил к Тульскому. Еще и денег дал в долг, чтобы я смога в ипотеку эту квартиру у него купить. К слову, за копейки.

Повезло тебе.

Пожалуй. Только вот приятелей своих мне сватает теперь. Не знаю, как от них отбиваться.

Скажи, что у тебя бойфренд тяжелоатлет.

Маша заливисто рассмеялась, чуть громче обычного.

Так и скажу, конечно,  хохотала она.

Мише не понравилось ее веселье. Он решил доказать на деле, что с ним шутки плохи. Зарычал как Медведь и кинулся душить объятиями и поцелуями. Маша смеялась, вырывалась, но в итоге капитулировала. Утром она проснулась хмурая, немного похмельная, хотя они и выпили всего ничего. Может вино было так себе, а может Маша жалела, что наговорила лишнего. Как ни пытался Мишка, не смог ее растормошить. Только к вечеру она оттаяла, даже согласилась на романтический ужин в ресторане, в платье, но без спиртного. Утром понедельника они, как обычно, вместе поехали на тренировку в «ТТ». Где Симонов постоянно поглядывал на Рому, пытаясь представить, как тот отреагирует на их отношения. Пока все указывало на то, что брат не в курсе. Вообще, как ни странно, никто из посвященных не трепался об их отношениях. Гутов знал, Тульский тоже, несколько ребят, которые приезжали в Москву на новый год. Но на людях Маша и Миша не афишировали свою близость. Возможно, потому и сплетен не было.

Миша считал, что им это на руку. Лишние разговоры скорее всего раздражали бы Машу. Он и так чувствовал себя с ней, как на минном поле. Особенно в этот день. Как назло Джедай попросил приехать в клуб пораньше, и Миша торопился. Машу в кабинете он не нашел. Видимо задержалась в душе или раздевалке. Пришлось уехать, не прощаясь, только сбросил смс, что спешил на работу. В ответ пришло лаконичное «Ок». Симонову это не понравилось. Он решил позвонить, как приедет. Но в клубе на него навалилось много мелких дел, потом занятия и собственная тренировка почти ночью. Миша даже задремал на матах во время заключительной растяжки. Ви не дала заночевать в клубе, разбудила его, влила почти насильно протеиновый коктейль, затолкала в машину и сама довезла до дома. Симонов так устал, что позволил ей все эти заботливые хлопоты.

Следующий день был попроще, но вспомнил о Маше он только к обеду. Она скинула звонок, прислала смс: "Не могу говорить, перезвоню".

Не обманула, но разговор вышел странный. Да и все последующее их общение стало каким-то натянутым. Даже ВКонтакте Маша отвечала кратко и неохотно, хотя обычно рассказывала Мишке, как прошел день, как достал Тульский, как надоело мотаться в налоговую. Теперь она чаще писала, что все хорошо, дела нормально, в конторе все спокойно. Миша не имел повода ей не верить, но все время ощущал, как неприятно сжимается сфинктер. Он был на стреме, буквально ждал чего-то плохого.

Две недели спустя он, наконец, смог вырваться в Тулу. Обычно они с Машей созванивались намедни, но в этот раз она опять скидывала его звонки, ссылаясь на занятость. С самой среды. Мишка планировал выехать в субботу утром, однако, Маша так и не выходила на связь. Мобильный не брала, смс игнорировала, соцсети тоже, хотя частенько ее статус подмигивал зеленым глазком онлайна. Мишка не на шутку занервничал. Ко всему прочему, ему еще подкинули две дополнительных тренировки на субботу, и онс мог выехать только к вечеру.

Садясь в машину, уставший и дерганый, сам не понимал, куда едет. Словно в первый раз, когда Маша так жестоко над ним пошутила. Теперь он знал ее адрес и телефон, толку от этого? Симонов был готов, что поцелует закрытую дверь. Посетила даже шальная мысль позвонить Тохе, спросить, здоров ли его бухгалтер. Мало ли Но он решил придержать опцию «помощь друга» до более отчаянного момента. Почему-то вопрос ехать или нет, казался ему решённым. Конечно, ехать. Миша хотел разобраться во всем на месте. Какая муха ее укусила, что за глупые игры в игнор.

Как и ожидал, приехал к закрытой двери. Домофон издевательски пиликал без ответа. Окна квартиры были темными, без света. Голова у Мишки пошла кругом. Он так спешил, что даже ничего не поел толком, только выхлебал два стакана кофе по дороге. Развернув машину, Симонов доехал до какой-то забегаловки, заказал себе сэндвич, молясь, чтобы не травануться. На вкус оказалось сносно, и он повторил, запивая все тем же кофе. Решив еще раз попытать счастье, Миша вернулся к дому подруги. Счастье улыбнулось ему, но какое-то сомнительное. Перед ним у Машиного подъезда остановилось такси, откуда вышла и она сама. А с другой стороны открыл дверь незнакомый мужчина. Он обогнул машину и по-хозяйски приобнял Машу, ведя ее к подъезду. Они остановились. Маша искала в сумке ключи, а ее спутник что-то говорил.

Миша глазам своим не поверил, когда мужчина взял Машу за подбородок, приподнял, а сам стал склоняться к ее лицу, желая поцеловать. Симонов больше не мог смотреть на это спокойно. Он выскочил из машины, рванув к парочке.

Что здесь происходит?  пробасил он.

Маша вздрогнула и отпрыгнула от своего кавалера, а тот в свою очередь недовольно поморщился, явно не желая отпускать девушку.

Миша,  проговорила она растерянно,  Ты откуда тут?

Приехал, как видишь,  огрызнулся Симонов,  очевидно, ты меня не ждала.

Не ждала,  эхом повторила Маша.

Очередной приятель твоего брата, я полагаю,  продолжал задавать вопросы Мишка, едва сдерживаясь, чтобы не перейти не начать орать.

Так точно,  за Машу ответил ее кавалер,  А вы кто будете, молодой человек?

Приятель Крыловой был от силы на два-три года старше Симонова, но он был одет в строгое пальто и отглаженные брюки, щегольски сверкали лаковые ботинки. На его фоне небритый Мишка в куртке и трениках смотрелся очень несерьезно. Именно это и подчеркивал незнакомый мужчина, обращаясь на вы, но снисходительно. Однако Симонов и не думал пасовать. Мало ли шмотки, осанка, надменность. Хлюпик конторский. Видал он таких.

Я ее гребаный бойфренд, между прочим. А ты кто?  Миша произнес, как в лицо плюнул.

Алексей Андреевич Казарин,  представился мужчина, но руку не протянул. Да и надменность слегка растерял, явно озадаченный Мишиным заявлением и тем, что Маша его не оспаривала.

Миш, а лучше определения не нашел?  наконец подала она голос. Маша терла переносицу пальцем, выдавая нервы и волнение.

А как еще, родная?  огрызнулся Симонов на нее,  Любовник? Друг по койке? Гость с приведениями?

Уж лучше бойфренд,  выдохнула Крылова и взглянула на Алексея,  Леш

Да, я пойду,  он вроде как все понял,  Ты позвони

После дождичка в четверг она позвонит,  крикнул вдогонку Миша.

А вот и позвоню,  неожиданно вышла из ступора Мария.

Ты издеваешься, Маш?

Это ты издеваешься, Симонов! Опять приперся незваный. Свидание мне испоганил.

Ах, извините. Какое несчастье. Прости, но мне не жаль ни капли. Зато мужик все понял. Ты с нами обоими крутила, да?

Ни с кем я не крутила,  выдохнула Маша и ткнула ключом в домофон,  Не твое дело вообще. Вали откуда приехал.

Она дернула дверь на себя и поспешила скрыться в подъезде, но Симонов настырно пер за ней.

Нифига подобно. Сначала ты мне объяснишь, дорогая.

Ничего я не собираюсь объяснять, отстань.

Маша влетела вверх по ступенькам, попыталась проскользнуть в квартиру, но Мишка прорвался следом.

Я тебя не ждала. Уезжай,  заладила она, как заевшая пластинка.

Объясни мне, черт подери,  орали Симонов, разуваясь, скидывая куртку и проходя вслед за ней на кухню.

Маша встала у окна, спиной к нему, обхватила себя за плечи, словно защищалась. Она рвано дышала, словно ей не хватало воздуха.

Маш, объясни,  настаивал Миша, положив ладонь ей на плечо.

Она стряхнула его руку, обернулась. Глаза сверкнули, как угли на ветру.

Ты все правильно понял. Леша друг моего брата. У нас было свидание. Ты его испортил. Доволен?

Если честно, да,  признался Миша,  Очень доволен, что испортил. Но я вообще не понимаю, почему ты пошла. Зачем, Маш? Я что-то сделал? Обидел тебя?

Нет,  помотала головой.

Что тогда?

Я же девочка, Миш. Я хочу, как все.

Что как все?  он не понимал.

Хочу замуж, детей. Для начала просто мужчину, который будет рядом.

Понятно. А я на эту роль не подхожу?  спросил Миша обижено.

Маша задрала нос и кратко ответила:

Нет.

Потому что я в Москве, а ты в Туле? В этом дело?

Да. Нет Не только,  она путалась в ответах и мыслях.

Переезжай ко мне,  выпалил Мишка и ни капли не пожалел о скоропалительном предложении.

Маша впечатлилась.

Ты сдурел что ли?

У меня квартира больше. В Москве работа тебе найдется. Маш

Нет,  обрезала она.

Почему?

Не хочу я. Ненавижу твою Москву. У меня голова там болеть начинает от газов и шума. И вообще

Что вообще?

Вообще!  резюмировала она и снова отвернулась.

Отговорки у тебя одни. Не хочешь ты ничего, Крылова. Голову морочишь мне, мужику этому, брату своему. Устраивает тебя все. Квартира, работа, трахальщик по выходным. А что? Любовник он и не надоедает и жрет меньше мужа.

Да что ты знаешь обо мне!  закричала она, выходя из себя и снова поворачиваясь.

Так почти ничего не знаю, Маш. Потому что ты ни черта не говоришь о себе. Живешь, как улитка в ракушке. Наверно раз в месяц ноешь, что одиноко и тяжело без мужика, но он тебе нафиг не нужен. Ты же сама по себе. Такая колючая и классная.

Заткнись!  взвизгнула Маша,  Заткнись, Симонов. Не смей все на меня валить. Да, я привыкла жить одна, мне комфортно. Но то, что между нами Ты и я Не во мне дело, ясно?

Во мне что ли?  расхохотался Симонов.

Да. В тебе!

Серьезно? Это вроде я за тобой, как дурак, бегаю. Мотаюсь за сто верст киселя хлебать. Названиваю регулярно. Все ли у Маши моей хорошо? Разок приехал без приглашение а она тут с мужиком у подъезда собралась сосаться. И я после этого козел? Мило. Предложил переехать, черт подери. Обозначил серьезность намерений, но опять отговорки,  кипел Мишка,  После этого дело во мне? Серьезно?

В тебе,  она стояла на своем.

Да почему, Маш? Что тебе еще надо, а? Жениться? Так поженимся. Когда ты хочешь? Через год? Через месяц?

Никогда я не хочу,  всхлипнула,  Ничего я с тобой не хочу вообще.

Чем же я так плох?

Ты ты ты же Миша Симонов. Ты все время врешь. Все время меня бросаешь,  она заплакала.

Что? Когда?

В школе. У меня был выпускной. Я испачкалась, а ты повел меня в гараж, потом домой проводил. Поцеловал и сбежал.

Миша нахмурился, а Маша истерично засмеялась сквозь слезы.

Не помнишь, да? Неудивительно. А Новый год у Кристинки тоже не помнишь? Я просила не трогать меня, не ложиться со мной, но ты же был бухой и любвеобильный!

Я я что?  Миша не верил своим ушам и оооочень смутно помнил те времена, о которых говорила Маша,  Я что С тобой..? Мы..?

Нет. Мы не спали. Но   она всплеснула руками,  Но у тебя все время была подружка, и это не мешало ко мне подкатывать.

Теперь пришла Мишина очередь тереть переносицу. Он смутно припоминал образ девчонки, которая заставляла его забывать о Вере. Сейчас был единственный аргумент, который его оправдывал:

Маш, я же пацаном был. Чего ты зациклилась?

Правда? Пацаном?  Маша стерла слезы со щек,  А несколько месяцев назад ты тоже был пацаном, когда трахал меня в сартире, забывая про любовь всей своей жизни? Алиса, да? Я не ошибаюсь?

Маша

И не смей говорить, что это другое. Это то же самое. Как под копирку. Теперь хочешь, чтобы я стала той самой, которой вы будешь наставлять рога? Хрена с два, Симонов. Я на такое не подписывалась. Хорошо повеселились, но пора заканчивать. Ты свободен.

Миша потянул к ней руки, но Маша отпрыгнула, как от огня.

Свободен, я сказала,  закричала она не своим голосом,  Убирайся вон и дорогу забудь. Знать тебя не желаю.

Не в силах сдержаться она топнула ногой. Миша вздрогнул, и как запрограммированный робот пошел к двери. Он обулся, накинул куртку, вышел подъезд, спустился по лестнице, сел в машину. На том же автопилоте доехал до Москвы.

Все это время Маша рыдала, оплакивая свою наивность, глупость, длинный язык и послушного Симонова. Под утро они оба пришли к выводу, что действительно лучше будет больше никогда не встречаться.

Глава 9. Прошлое в настоящем

Жизнь шла своим чередом. Мишка тренировал, тренировался, ел, спал, иногда выпивал с приятелями. Ви и Джедай не замечали в нем перемен, не били тревогу, как в случае с Алисой. Лишь иногда кто-то из них подходил, спросить: «Все хорошо, Миш?». «Отлично»,  отзывался он бодро,  «Лучше всех». Врал. Хотя сам себе почти верил.

Собственно, что такого случилось? Подумаешь, какая-то Маша. Опять.

Жил он без нее, еще проживет. Возомнила о себе невесть что. И о нем. Глупости какие-то детские.

От тех глупостей Мишкино сердце сжималось. Он изо всех сил старался не вспоминать. Но своим признанием Крылова словно вскрыла ящик Пандоры с его грехами. Не такими уж и страшными, но все же. Мише было все это до ужаса неприятно даже сейчас. Он гнал от себя мысли о прошлом, старался жить и радоваться, но иногда накатывало, словно волна, снежный ком, кружило в вихре воспоминаний из беззаботного школьного юношества.

Даже в школе Мишка не позволял себе вольностей, как Глеб. Геллер быстро наигрался отношения и менял девчонок чуть ли не каждый месяц. А Миша был не такой. Ему нравилась девочка из параллельного класса. Она была милой и доброй, немного зажатой, но Симонова это не смущало. Его привлекала скромность, которую он считал достоинством. На школьной дискотеке Миша набрался смелости и пригласил ее танцевать, потом проводил до дома и Планировал больше не расставаться. Это была любовь. Сама настоящая. Самая сильная и прекрасная. Симонов действительно любил Веру, планировал жить с ней всю жизнь, нарожать детей, состариться и умереть в один день.

Конечно, через год бурные чувства утихли, но коней на переправе Мишка решил не менять. Он заглядывался на других девчонок. Бывало с ним такое. Но обычно этим все и заканчивалось. Исключая случай с Машей.

Симонов смутно помнил скабрезную худышку, которая отшила Геллера так эпично, что он сразу проникся к ней симпатией. Симпатия росла, пока они гуляли до гаража, а потом и до Машиного дома. Все это было как в тумане. Сколько лет-то прошло? Пятнадцать вроде. Но вот поцелуй Миша помнил. Сладкий и горький одновременно. Помнил, что почти сразу себя одернул, что не мог отстраниться, когда Маша сама потянулась к его губам. Это было прекрасно и ужасно одновременно. Словно мед, отравленный каким-то жутким ядом. Вкус ее губ, шелк волос, прохладная кожа, тихий смех. У Мишки отросли крылья, но ноги налились свинцом, не пуская в небо. Вряд ли он удержался бы от более откровенных поцелуев и ласк, не нарушь их уединение Машин сосед. Благодаря ему Мишка протрезвел и сбежал.

У Миши было две недели до приезда Веры с моря, чтобы понять, как быть дальше. По– честному, нужно было рассказать, но Мишка трусил. В общем, и криминала никакого не было. Ну проводил, ну чмокнул. Даже почти не сам. Почти не хотел ее целовать. Разве что самую малость.

Для совета был привлечен Глеб, который долго ржал из-за Мишкиной виноватой физиономии, а в итоге выдал, что проблема выеденного яйца не стоит

Забудь, Михалыч. Ничего Верке не говори. Ты же не хочешь с ней расстаться?

Не хочу,  истово помотал головой Мишка.

Вот и молчи. Меньше знает, крепче спит. И сам забудь. Ничего ты не сделал криминального.

Совет друга показался Симонову стоящим.

Разум забавная штука. Со временем Миша уверил себя, что и правда ничего плохого не сделал. Забылись Машины теплые губы и острые шутки. Он снова всецело отдал себя Вере. Лишь, когда случайно виделся с Машей, встречал ее цепкий взгляд, все накатывало заново. Поэтому он старался делать вид, что ее не существует. Так было проще. Подло, но проще. Спокойствие и Вера были ему дороже.

К тому же выпускной класс не особенно давал время на терзания. Как и все Миша готовился к экзаменам, посещал репетиторов, просиживал над книгами. Плюс к этому часто пропадал на базе Геллеров, где отец Глеба хорошенько гонял их. Симонов собирался на физкультурный в Москву, поэтому офп* уделял не меньше внимания, чем другим предметам. Только в новый год они с Геллером позволили себе расслабиться, хорошенько накачались коньяком, который Глеб стащил то ли у отца, то ли у его приятеля.

Пойло было по всей видимости не дешёвым, потому что почти не жгло горло, но хорошенько давало в голову. Правда, не сразу. Миша понял, что он пьян в дрова только, когда осознал себя в незнакомом доме. Глеб раз десять ему напоминал, что это квартира Кристины. Нетрезвый подростковый разум, как ни странно, очень быстро вспомнил Кристину, а потом и ее подружку.

Пыльный подъезд, летняя прохлада, волосы, пахнущие цветами лета, мягкие губы и доверчивое девичье тело, что прижималось к нему.

Все это всплыло в памяти и разлилось по телу сладким теплом. Поэтому Симонов совершенно не возражал, когда Глеб послал его к Маше на кухонный узкий диванчик.

Утром он смутно помнил, что обнимал ее, гладил, целовал. При этом совершенно отчетливо отпечаталось удовольствие и волнение, какой-то трепет и огромное, всепоглощающее счастье, которое подарила ему Маша ночью. Ни капли стыда Миша не испытывал. Возможно из-за слов Глеба, который, как обычно, не придавал значения легким эротическим эпизодам, как в своей, так и в чужой жизни. Возможно, потому что Миша не помнил ничего толком, словно ему снилось это блаженство.

Симонов снова забыл Машу. У него была Вера, поступление, экзамены, спорт. Слишком много констант, чтобы отвлекаться на переменную, пусть и с очень привлекательным множителем.

Все сбылось. Он поступил в Москву, как и хотел, а вот Вера провалилась. Ей пришлось довольствоваться местным институтом, в который она на всякий случай тоже задала документы. Трагедия для нее. Крушение иллюзий и вынужденная разлука с парнем. Вера была безутешна. А Мише было стыдно, потому что в нем играл азарт предвкушения новой жизни в столице. Он, конечно, расстроился за подругу, но мыслил позитивно.

Будешь приезжать в гости. Да и мне до дома не так и далеко. Все будет хорошо, Верок,  утешал он ее.

Вера не слушала. Все время рыдала. Лишь ближе к осени она смирилась и попыталась воодушевиться Мишиным планами. Она приезжала к нему раз в месяц. Мишка тоже ездил домой. Они переписывались, созванивались, но очень скоро решили расстаться. Почти одновременно пришли к этому выводу. Каждого закружило студенчество с неповторимыми соблазнами. Остались друзьями, и до сих пор Миша кивал ей с улыбкой, если встречал на улице родного города во время отпуска.

Забылась Вера быстро. Тем более стерлась из памяти и неудобная Маша. Вообще все школьное теперь казалось Мишке мутным фильмом с туманной рябью. Отчетливее он помнил гулянки с Глебом, тренировки на базе Геллеров, ведь эти места и люди так и оставались очень важными в его жизни.

Теперь важным человеком стала для него и Маша. Рад был бы Мишка забыть Геллера, с которым он делил слишком много девушек. Не хотел он вспоминать и Крылову, которая навешала на него каких-то нелепых ярлыков и выставила за дверь, как грязного, наглого пса, который пришел просить еду в чужой дом. Но разум в этот раз отказывался затирать неугодных людей и неудобные эмоции.

Так и варился Мишка в этом компоте из отравленных ягод каждый день. Если Глеба он вполне пережил, даже простил, то с Машей все было сложнее. Она засела занозой в голове. Регулярно всплывало в памяти ее лицо или скабрезные шуточки. По ночам Мишке слышались эхом стоны и тихие просьбы девичьим голосом. А уж когда кто-то заикался о Туле, Симонова перекашивало так, что даже посторонние замечали.

Чего это он?  уточняли клиенты, когда Миша в прямом смысле уходил от разговора о соревнованиях в пряничном городе.

Не любит Тулу,  оправдывался Джедай, едва сдерживая злость на ведущего тренера.

Это была последняя капля в чаше терпения босса. Мишка сидел за стойкой, игнорируя внимательный взгляд Ви. Он изо всех сил старался смотреть только на бутылку с водой, которую крутил в руках.

Поговорить надо,  рявкнул Андрей, проходя мимо к своему кабинету.

Со мной что ли?  бросил Мишка ему вдогонку.

Что ли с тобой, рыцарь печального образа,  обернулся начальник, открыл дверь и демонстративно ждал, приглашая.

Тут нельзя?

Нельзя.

Мишка не сдержал вздоха, стек с высокого барного стула, поплелся на казнь.

Чего за дела, Симонов?  сразу наехал босс, прикрыв дверь кабинета.

Ничего,  развел руками Миша.

Что происходит?

Ничего,  повторил он, прикидываясь дурачком.

Хватит, а!  повысил голос Андрей,  Я по горло сыт своей кислой медвежьей мордой. Теперь еще и в позу встаешь, едва речь о Туле заходит. Это ни в какие ворота, Миш. Какого лешего? Мы же команду собирали, а ты взял и слился по-английски. Мне что людям говорить? Как будто не знаешь, что у них и так энтузиазма немного.

Мишка опять вздохнул, осел кулем на диван.

Прости, Андрюх. Как-то я не подумал.

Ага, вот именно. Я за тебя что ли думать и оправдываться буду? Хрен. Это, пожалуйста, к маме. Или еще к кому, но со мной такие шутки не надо шутить.

Ладно. Понял. Не повторится.

А то схватил звезду!  продолжал кипеть Джедай,  Я тебе быстро звезды отшибу, прима-балерина.

Да понял я, Андрюх. Не пыли. Говорю же, не повторится.

Вот и хорошо,  взял себя в руки начальник,  Чего у тебя с Тулой?

Ничего, опять буркнул Мишка, насупившись.

Этого хватило, чтобы Джедай заново завелся.

Брось мне эти ничего. Ничего было, когда Алиска с Геллером загуляла. Сейчас уже ни разу твое ничего не проходит кастинг на ничего.

Мишка подавился смешком. Уж больно занятно его отчитывал босс.

Нечего фыркать, Мишань. Выкладывай все, как есть, если рассчитываешь на мое понимание и толерантность.

Я тебе не педик, чтобы в толерантности нуждаться.

Значит опять в бабе дело!  сделал вывод Андрей и не ошибся.

Но Миша поспешил убедить его в обратном, истово мотая головой.

Я ведь могу ТТшнику позвонить,  пригрозил Жданов, совсем уже теряя нервы от Мишкиной несознанки,  Он кстати часто поминает твои тренировки и сетует, что ты к ним больше не ездок.

Блин, Андрюх, руки выворачиваешь.

Так и ты мне, Мишань. Говори, как есть, уже.

Вилюхе не рассказывай.

С чего ты

Ой, Жданов, ваша интрижка дело ясное. Ты ж к ней жмешься прямо на работе.

Ну

Ну мне в принципе пофиг. Ты только ей не рассказывай. Трепушка же Не со зла, а брякнет где-нибудь в неудобный момент. Плавали знаем.

Не скажу,  пообещал Андрей.

Была у меня подруга в Туле,  признался Миша.

Ну я так и знал.

Была и сплыла. Расстались. Конец истории. Доволен?

Она из «ТТ»?  уточнил Джедай.

Типа того.

Теперь тебе там морду нельзя светить? Запретила что ли? Или криминал какой?

Да господь с тобой, Андрюх. Какой криминал?

Ну у Тульского разные дела. Бизнес всякое бывает.

Тьфу на тебя. Тульский тут вообще ни при чем. Это между нами. Видеться с ней не очень хочу. Все бесит в этой Туле проклятой.

А ребята из ТТ?

А что ребята?

С ними не ссорился?

Нет, конечно.

И с Тульским норм?

Норм. Говорю же, личное это.

Ладно. Я тебя понял. Раз норм, то личное не помешает тебе поехать к Геллеру на базу с командой от клуба.

Миша так и сел.

К Геллеру?  переспросил он.

Именно. Отец Глеба. Ты вроде бывал у него на базе?

Бывал,  усмехнулся Мишка,  Да я там вырос, можно сказать.

Тем лучше,  расплылся в улыбке Джедай.

Симонов не мог разделить его радости. Ехать к Геллерам ему хотелось чуть больше, чем вспоминать, как в детстве динамил Машу. Родной город, родная база, отец бывшего лучшего друга да еще и тульские морды, которые если не знали, то подозревали о его романе с Крыловой. Так себе перспективы. Но судя по решительному виду Джедая, отказываться ему никак нельзя. Последнее время Симонов и правда испытывал терпение начальства на прочность. Настал момент, задобрить Жданова согласием и победой.

Чтобы отвлечься от негативных мыслей, Миша решил сосредоточиться на самих соревнованиях.

Какие комплексы? Кто в команде? Почему именно у Геллера?  закидал он вопросами босса.

Тульский последнее время плотно с Сашей общается. Они что-то там порешали, на месте все подробности узнаешь. В команде Тульский, Гутов. Света и Таня из девочек.

Чего?  не понял Миша,  Я не про их команду спрашивал. Про нашу.

Наши не едут. Ты всех распугал своей кислой мордой.

Не понял.

Что непонятного, Мих?

А я то зачем еду?

Пятым в команду Тульского. Он просил тебя в прокат.

Охренеть,  тут уж Симонов снова вскочил,  И ты не послал его в задницу?

Нет. С чего бы? Мы дружим. Да и у вас, как выяснилось, все в норме,  передернул плечами Джедай.

Андрюх Да это Я же

Ты вроде отпуск в мае хотел,  добивал его Жданов,  Как раз и поедешь туда пораньше. Семью навестишь, отдохнешь, восстановишься хорошенько. Последнее время опять как дурак без тормозов тренируешься.

Я в мае хотел,  буркнул Миша.

Так аккурат в концу мая соревнования и будут. Можешь хоть с первого числа отчаливать. Или с середины, чтобы июнь захватить. Обещают отличную погоду.

Андрей подмигнул и опять усмехнулся, словно знал, что Миша не сможет отказаться.

Миша и не мог. Да и до лета ждать еще сто лет.

Май июнь   проговорил он,  Долго еще, Андрюх. Давай ближе к теме поговорим.

Куда уж ближе, Миш? Конец апреля. До первого мая нужно оформить заявку и заплатить взнос.

Симонов медленно повернул голову к окну. На улице действительно была весна. Снег сошел. Было хмуро и слякотно, но все же теплее, чем зимой. Миша припомнил, что на днях вспотел в парке и достал демисезонную куртку. Действительно весна. За рулем и с интенсивными тренировками он толком и не заметил, как холод отступил.

Машину что ли пора переобуть?  задал он вопрос куда-то в космос.

Ответил ему все тот же Джедай, а не мироздание.

Я на той неделе сменил колеса. Содрали втридорога. Так я тебя зарегистрирую?

Да, конечно,  отвечал Мишка не своим голосом.

Заявление на отпуск напишешь? Или так скатаешься?

Напишу,  тем же бесцветным тоном.

Примерно, когда хочешь отдохнуть?

Наверно, с середины мая. На месяц.

Хорошо. Будем планировать в эти сроки твои замены. У тебя тренировка через десять минут. Иди.

Ага.

Как ударенный пыльным мешком Миша вышел от начальства. Он игнорировал заботливо взволнованные взгляд Ви, прошел в зал. Там, готовя инвентарь, вспоминая предстоящую тренировку, немного очухался. Но все равно поглядывал в окно, пока не стемнело и недоумевал про себя: «Надо же весна. Я и не заметил».

С этого дня ему как-то неожиданно полегчало. Оставив машину на стоянке, Миша ходил до клуба пешком. Дышал свежей прохладой, не застегивал куртку. Даже несколько раз бегал в Терлецком парке, хотя жутко не любил это дело. Особенно на свежем воздухе. Он скорректировал нагрузки тренировок, чтобы выйти к соревнованиям на пике формы.