Текст книги "Маша и Медведь (СИ)"

Автор книги: Оле Адлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

* Выход силой на кольцах стал своеобразным Святым Граалем кроссфита. Новички смотрят на него, как на что-то мифическое, подвластное только лучшим из лучших и мечтают когда-нибудь овладеть этим навыком.

**Более тонкая, по сравнению с мужским грифом для кроссфит, ручка даёт возможность девушкам, с их миниатюрными ладошками, уверенно держать олимпийскую штангу. Именно олимпийские грифы 15 кг используются для женщин в крупных соревнованиях.

*** Кроссфит WOD Фран (Fran) 21-15-9 повторений (на время): трастеры (выброс штанги над головой) 43/29 кг и подтягивания

Глава 2. Ничего особенного

Едва за Симоновым закрылась, Маша начала осознавать случившееся. Крупная дрожь гуляла по телу, пока она убирала мокрыми руками и бумажными полотенцами с бедер пряную влагу. Не верилось, что вот так запросто взяла и отдалась ему. Даже заговорить с Мишей, изображая пренебрежение и ехидство было подвигом, а уж секс В туалете клуба, после двух часов знакомства заново, даже не по пьяной лавке. Хотя, кажется, Симонов был немного не в себе после комплекса. Иногда адреналин играл шутки веселее алкоголя. Маша была уверена, что это как раз их случай. Она тоже была не очень адекватна там, в зале, пока смотрела, как он приседает со штангой, а потом взлетает «бабочкой»* на турник. Поэтому и удрала раньше, чем Миша закончил. Но он догнал ее. Догнал и усугубил все, что Маша чувствовала, начиная с самого утра. А может и с самого детства.

В отличие от Симонова их встреча не была для Маши сюрпризом. Вернее была, но она хорошо его переварила и подготовилась. Когда Антон заявил, что поедет в Москву к Джедаю и возьмет с собой всех желающих, его бухгалтер Маша Крылова только глаза закатила. Тренеры и завсегдатаи клуба «ТТ» регулярно мотались по городам и весям, а иногда и сами принимали друзей по кроссфиту. Были это соревнования, семинары или визиты вежливости неважно. Каждая такая поездка заканчивалась зарубой между атлетами. И в этот раз желающих было хоть отбавляй. Но ближе к дате почти все отказались.

Машка, выручай,  взмолился начальник,  Поехали со мной к Джедаю. А то и показать некого. Как я один?

Возьми Гутова. Гутов едет с тобой!  припомнила Маша недавний разговор с ведущим тренером клуба.

Гутов мужик. А что я из красоты предъявлю? Самовар что ли брать?

Пряник возьми,  сострила Крылова,  Пряник лучше меня. Он и компактнее, и слаще.

Ну и уксус ты, Мария!

О том и речь, Антош.

Мне очень надо. Пожалуйста. Поехали.

Заискивающий тон начальника и волшебное слово задели Машу за живое. Очень редко он так вежливо и настоятельно просил. Разве что выйти в новогодние праздники поработать. Лишний выходной и поездка на комфортабельном авто показались не такой уж бредовой идеей.

С меня приемы пищи в приличных местах,  добил Тульский.

Купишь мне френч-дог на заправке?  снова не удержалась Маша.

Язва,  буркнул начальник.

Будешь обзываться не поеду.

Молчу.

Он подмигнул и удрал в зал, чтобы она не передумала.

А Маша полезла в интернет. Она знала, что есть такой клуб в Москве «ДжедайКроссфит». Знала, что хозяин там Андрей Джедай, который обозвал свой зал так же нескромно, как Антон, собственным прозвищем «ТТ». Вот только не знала Маша, что там работает Миша Симонов.

Она подпрыгнула на стуле, когда прогрузилась галерея фоток тренеров Джедая. Он смотрел на нее своими веселыми карими глазами. Этот озорной и добрый взгляд, словно у щенка, Маша не могла забыть. Но и верить глазам не спешила. Промотав фото, прочитала подпись: Михаил Симонов, тренер по кроссфиту, первый уровень. Это не могло быть совпадением.

Машкино глупое сердце сжалось, а разум наполнился наивными, неуютными воспоминаниями из школьной юности. Комплексы, с которыми она так отчаянно боролась, преодолевала, побеждала, снова повылазили наружу, заставили сжаться, спрятаться.

Первая мысль была отказаться от поездки. Вторая: вот это совпадение. Третья: он меня не помнит. Последняя: напомню сама.

Она давно перестала быть трепетной мнительной серой мышкой. Маша еще в универе научилась плевать на мнение окружающих. Ведь это не более, чем мнение тех, кого не спрашивали. Она перестала молчать, когда хотелось высказаться, перестала краснеть, когда на нее обращали внимание, перестала стесняться собственного мнения. Но иногда все же в ней просыпалась закомплексованная девчонка, которая осмелилась быть собой лишь под действием алкоголя.

Теперь Маше не нужно было пиво для смелости. Она знала, что в ней есть сила и отвага, чтобы встретиться с Симоновым. В ней есть дерзость, чтобы обвинить его в амнезии, попенять, что не помнит ее. И в ней даже нашлась дерзость, чтобы изобразить свои коронные упражнения на кольцах.

В итоге она имела преимущество не только в том, что узнала его и обескуражила подробной личной информацией, но и утерла нос в гимнастике. Конечно, кряжистый, мускулистый Симонов был крут в тяжелой атлетике, но отставал в упражнениях с собственным весом. Он смог выровнять подтягивания, однако такой снаряд как кольца был сущим наказанием. А Маша напротив ненавидела штангу. Конечно, она занималась кроссфитом. Работая в фитнес-индустрии, имея какое-никакое спортивное прошлое за плечами, невозможно игнорировать наличие зала и возможность бесплатных тренировок. Маша занималась всем понемногу, но отдавала предпочтение старой доброй гимнастике. Тульский часто ругал ее за игнор штанги, ненависть к приседаниям, выпадам, гантелям и гирям. Угрожал, что она мужика не найдет на свою плоскую задницу. Врал, конечно. Тылы у Маши были не сказать, что выдающиеся, но вполне сносные.

Мясистые попки сейчас в моде, Мах,  уговаривал ее Антон.

Ради бога, но не всем же надо отращивать комод ниже спины. Давай я буду классической, а за модой пусть другие гонятся,  подмигивала она в ответ.

Маша действительно прекрасно чувствовала себя в той форме, в которой пребывала. Она не питала иллюзий. Да, тощая. Да, лицо невыразительное. Зато прыщи прошли и волосы стали лучше, как бросила курить и объедаться чипсами. За лекции о правильном питании она была начальству признательна намного больше, чем за попытки нацепить на женский гриф пятерки. Исключительно красоты и удобства ради.

Ее повторное знакомство с Мишей прошло, как по маслу, если бы не инцидент в туалете. Но и там все оказалось неожиданно позитивно для Марии. Она не чувствовала себя использованной. Скорее наоборот. Сама дорвалась, сама соблазнила, сама воплотила в жизнь свои юношеские грезы. Она не мечтала о туалете в общественном месте, но о Симонове регулярно. Маленькое хулиганство в уборной было намного интереснее для зрелой Марии, чем томная возня в кровати из детских представлений об идеальном сексе.

Приведя себя в порядок, она с цветущим видом и гордо задранным носом вернулась в зал. Смело встретила взгляд Миши, который, напротив, посмотрел на нее украдкой, словно случайно. Машка нагло подмигнула ему. Симонов отвернулся.

Однако даже его кислая мина не испортила Крыловой настроение. Только потом она сникла, когда поняла, что Миша ушел из клуба. Скорее даже подходило определение сбежал. К моменту отъезда Маша поняла почему. Она сидела на диванчике, дожидаясь своих, и нечаянно услышала разговор Джедая и девчонки бармена.

Зай, звякни в шашлычную нашу, попроси столик придержать. Надо народ покормить, а то не доедут,  просил Андрей.

У Маши заурчало в животе и слегка закружилась голова при мысли о горячем мясе, только с углей.

Я тебе секретарша что ли? Сам звони,  не очень вежливо отказалась барменша.

Кисуль, мне еще зал прибрать, ну

А Симонов?

Он домой давно ушел. Отпросился.

Алиска, наверно, попросила встретить, вот и умчался,  предположила Ви.

У них все хорошо? Не ругаются?

Почем мне знать?  снова огрызнулась девчонка,  Я с ними не живу.

Ты все всегда знаешь, рыба моя золотая.

Убери руки, Джедай. Достал. И хватит уже приклеивать мне эти звериные клички,  вскипела девица.

Ладно-ладно. Ну мы договорились о шашлычной, да?

Прежде, чем Ви снова послала его, Джедай усвистал в зал, чтобы расставить по местам наспех брошенный после комплексов инвентарь. По дороге он увидел тульскую гостью, чуть вздернул брови, понимая, что она все слышала, но не стал оправдываться, лишь улыбнулся. Ошарашенная Маша криво улыбнулась в ответ.

Все встало на свои места. У Симонова есть подруга. Похоже, давняя и серьезная, если они вместе живут. Сама не понимая до конца, зачем, Маша поднялась и отправилась к стойке, где барменша таки договаривалась о столике.

А можно кофе?  просила она, когда девица положила трубку.

Конечно. Черный?

Да.

В кофеварке есть. Ничего, если просто разогрею?

Конечно. Без проблем. Я кстати Маша,  представилась она.

Ага, помню. Андрей говорил. Я Виолетта, но все зовут меня Ви.

Прикольно.

Ага.

Ви поставила перед Машей горячий кофе. Девушки обменялись вежливыми улыбками.

Давно здесь работаешь?

Как будто всю жизнь,  закатила глаза Ви,  Меня Мишка привел. Мы с ним тогда еще встречались.

Маша захлебнулась кофе.

Ты и Симонов?

Она задержала взгляд на колечке в носу Ви, изучила фрагменты тату, что виднелись ниже рукава футболки. Ну и дела.

Несерьезно и недолго,  сразу пояснила новая знакомая.

Прикольно,  второй раз выдавила Маша, не зная, как еще среагировать.

Проницательная Ви сразу почувствовала подвох.

Ты на него запала что ли, Мань?

Крылова чуть со стула не упала, так истово замотала головой, отрицая. Ви усмехнулась и в своей бесхитростной манере вывалила всю концептуальную информацию о приятеле:

Не мечтай даже, Маш. Подруга у него есть. Живут вместе. Он в нее влюблен, как пацан. И пережили они дофига всего. Вряд ли теперь разбегутся. Не такой Симонов человек.

Какой не такой?  уточнила Маша больше для поддержания беседы, чем из любопытства.

Верный он до мозга костей. Паталогически порядочный.

Мария сжала губы, чтобы не рассмеяться. Ей стало до ужаса интересно, как бы вписала Ви в концепцию Мишиной порядочности секс в туалете. Как-то не очень сочеталось это действо с образом положительного, почти семейного мужчины, которым пыталась представить Симонова эта разрисованная девица.

От разговора о старом знакомом Машу отвлек Тульский, который вышел из раздевалки, тоже направился в бар. А несколькими минутами позже они всей компанией поехали есть шашлык. Крылова больше не вспоминала о Мише. У нее уже давно выработался иммунитет против беспочвенных иллюзий. Здорово зажгли у зеркала. Не зря поехала в дурацкую Москву. Забавно, что он сбежал, как нашкодивший щенок. С этими мыслями Маша возвращалась домой. Движок машины убаюкивал, заставляя глаза закрываться. Задремывая почему-то вспомнила, как Миша заботливо смывал с ее рук свою кровь, извиняясь, что запачкал. В груди кольнуло. Что-то далекое, почти забытое, брызнуло горячими каплями на девичье сердце. Маша отогнала эти опасные ощущения, но не смогла избавиться от мысли, что прикосновения его рук произвели на нее больше впечатления, чем сам секс.

А Миша тем временем бродил в районе дома, не решаясь войти. Он время от времени подходил к подъезду, видел свет в окне и разворачивался, чтобы бесцельно скитаться дальше. На телефон пришли смски от Джедая, который трижды звал в шашлычную, предлагая прихватить и Алису. И сама Алиса написала, что ждет его дома, а во втором сообщении дразнила овощным рагу и сочным стейком.

Мишка сглотнул. Есть хотелось ужасно. Мясное издевательство от подруги и начальника отозвалось урчанием в животе и неприятными ощущениями, которые грозили перерасти в изжогу. Он пошел домой. Как обычно. Подставил Алисе губы для поцелуя, вымыл руки, прошел на кухню. Там его ждал ужин. Миша закидал в себя еду, как в бочку. Почти не жевал. Алиса даже перепугалась и разозлилась.

Миш, ты весь день что ли голодаешь? Джедай обычно вас кормит, когда гости приезжают. Да и сам брал еду.

Времени не было,  буркнул Симонов.

Разве можно?  Алиса хихикнула, пригрозив самым страшным для атлета,  Так и похудеешь.

Симонов из последних сил улыбнулся, поднимая глаза от тарелки на подругу. Алиса смотрела на него, как верная собака на хозяина. Но это доброжелательное выражение словно было нарисовано на ее лице. Она была, как неживая. Словно посмертная маска с той девчонки, которую он полюбил.

Что?  спросила Алиса, чуть ежась от его пристального взгляда.

Ее приклеенная улыбка стала отваливаться, сжимая губы нервным напряжением.

У тебя все нормально, Миш? Что-то случилась?

Да,  прохрипел он не своим голосом,  У меня сегодня был секс в туалете.

Губы Алисы расслабились, рот приоткрылся.

С девушкой,  зачем-то добавил Миша.

Ммм,  протянула Миронова,  Ну это хорошо что не с парнем. С парнем было б обидно да.

А так не обидно?  Симонов задрал бровь.

Не знаю. И как?

Что как?

Как секс? Понравился?

Если скажу, что да, будет обидно.

Не факт. Так понравился?

Не очень.

Ммм обидно.

Ты серьезно?

Я не знаю. А ты?

Алис   Миша потер глаза пальцами,  О чем мы разговариваем?

О том, что ты мне, похоже, изменил.

Я этого не чувствую.

Чего?

Что изменил тебе.

Ммм, это хорошо.

Почему?

Потому что я тоже этого не чувствую. Добавки хочешь?

Не дождавшись ответа, Алиса встала, чтобы пойти к плите. Мишка поймал ее за руку, притянул к себе. Усадить на колени показалось неуместным, поэтому он просто уткнулся лицом ей в живот, обнимая за ноги. Ее рука легла на его голову, ласково гладя короткие жесткие волосы.

Не убивайся,  проговорила Алиса.

Мишка задрал голову, посмотрел на нее. Она погладила его по щеке.

Не буду,  пообещал он.

Алиса сделала шаг назад, тряхнула головой.

Пойду спать, ладно?  проговорила она,  Что-то устала совсем. А ты все-таки поешь еще.

Хорошо,  отозвался Мишка.

Некоторое время он сидел один на кухне, потом встал, чтобы положить себе еще кусок мяса. Краем глаза увидел, как Алиса застилает постель в комнате Глеба. Это не выглядело, как показательное выступление или обиженная поза. Ее место было там. Всегда. Мише понадобилось слишком много времени, чтобы это понять, принять и смириться.

Выпускной Маши

С ума сойти,  пробормотала я себе под нос.

Стоило на минуту отойти, а Крис уже в малине. Рядом с ней сидел Симонов, крутил пачку сигарет, но не спешил закуривать. А напротив стоял Геллер. Он что-то красочно рассказывал, бурно жестикулируя. Кристина смотрела на него, задрав голову и открыв рот. При этому она умудрялась улыбаться, отчего выглядела, как душевнобольная.

Я закатила глаза, но попыталась спасти вечер.

Это мое место,  сварливо заявила, уперев руки в бока.

Симонов тут же вскочил.

Прости, пожалуйста.

Бог простит,  буркнула я.

Прежде, чем вернуть зад на законное место, я своровала у Мишки из пачки сигарету, сунула в рот, уселась.

Симонов слегка ошалел от такой прыти и наглости. Геллер сморщился. Кристина настороженно сощурилась.

Будешь стоять?  не дала я очнуться Симонову,  Батальоны просят огня, ну!

Он достал зажигалку, дал прикурить. Геллера прорвало.

Курить вредно. Тебе еще детей рожать,  назидательно проговорил блондин.

Не от тебя же расслабься.

Маш,  одернула меня подруга,  Чего завелась?

Я не успела ответить, потому что Геллер продолжил лекцию.

Кстати пассивное курение не менее опасно. Ты понимаешь, что травишь не только себя, но и нас?

Ой Твой дружок курит. Это его сигарета,  парировала я.

Он воспитан чуть лучше и всегда отходит в сторону,  не уступал Глеб.

На этом месте я решила обидеться.

Ну и счастливо оставаться.

Встала с лавки и побрела глубже в парк. Кристина и не подумала меня остановить. Собственно, это не удивило. Подруга никогда не упускала случай зацепить годного мужика, а Геллер считался более чем приличным. У нас даже договоренность была мужики святое. Если у кого-то наклёвывалось, вторая без претензий отстранялась. Почти всегда глотать претензии приходилось мне.

Озираясь по сторонам, я выбирала себе попутчиков на танцы. Хотелось продолжения вечера, благо родители разрешили. Но прямо сейчас собиралась сесть и докурить. Одна. Выходка Геллера и молчаливая поза Кристины все же вздернули нервы.

Но моим планам не суждено было сбыться.

Стой, подожди,  услышала я за спиной голос Симонова.

Даже не думала слушаться. Как и собиралась, дошла до лавки у старого фонтана, присела, затянулась. Он как раз догнал.

Ну вы, леди, и звезда.

Вы мне льстите, сэр,  фыркнула я в ответ.

Не обижайся на Глебыча,  сразу начал Миша оправдывать друга.

Ему от моих обид не тепло, не холодно.

Это да,  подтвердил Симонов,  Странно, что подружка за тебя не заступилась.

Это не в ее правилах.

Занятно. Вообще, курить действительно плохо. Особенно девушке.

Эй, это твоя сигарета, умник!  возмутилась Маша.

Мишка уселся рядом, усмехнулся, как бы признавая свой промах. Его улыбка и взгляд были такими теплыми, добрыми, даже ласковыми, что я растеряла все свои шипы.

Знаешь, я ведь не особенно курящий человек,  призналась рассеянно, крутнув в пальцах сигарету.

Миша забрал ее, затянулся разок, затушил и выбросил в урну.

Если честно, я тоже,  ответил он откровенностью на откровенность,  У вас выпускной сегодня, да?

Угу.

Меня Миша зовут.

Я опять закатила глаза. Решила не устраивать цирк.

Знаю,  честно призналась я,  Мы же в одной школе. Только я на год младше. И Глеба твоего знаю. У нас дачи в одном поселке.

Хм, забавно. Ты Маша, да?

Ага.

Нет, я видел тебя вроде в школе, но

Но как-то не замечал, да? Не парься, это нормально,  я опять начала заводиться,  Вообще, ты чего пришел?

Ну а чего мне там с ними сидеть? Я сто раз видел Геллеровский брачный танец.

Я не сдержалась, рассмеялась.

Да и вообще

Что вообще?

Эээ,  Миша не мог подобрать слова, поэтому начал светскую беседу,  А ты в каком классе? В «а»?

Вот еще. Как и ты математический «б».

Симонов скорчил уважительную физиономию, и я снова засмеялась. Не помню, о чем мы болтали. Просто говорили и говорили. Искали общих знакомых, сравнивали учителей, даже выпускные. С ним оказалось так легко и весело. Он постоянно отпускал шуточки. Не сальные мерзости, которые обычно считались среди парней юмором, а действительно забавные замечания. Мог посмеяться над собой легко. Но, похоже, предпочитал издеваться над своим другом Геллером. Меня это, разумеется, подкупило. Предвзятое мнение о Мише менялось с каждой проведенной рядом с ним минутой. Он был милым. Действительно милым. И, кажется, хорошим. Действительно хорошим парнем.

Все шло прекрасно, пока я не решила, что нужно встать, размять ноги. Встать сразу не смогла. Не потому что выпила. Пиво почти выветрилось из мозгов. Я прилипла. Просто приклеилась к чугунному подлокотнику лавки.

О, боже,  я-таки отодралась, вскочила.

Мои светлые брюки украшало несколько черных пятен. Ну кто выдумал красить чугунные основания перед выпускным. И даже табличек не повесили. Гады! В пору было завыть, что я и сделала.

Испачкалась что ли?  спросил Симонов, пристально изучая мои ноги.

Да!  взвизгнула я, как истеричка,  Как я в таком виде пойду?

Темно уже. Никто твой вид и не увидит.

Умник!  снова не сдержала я крика,  Я на танцы собиралась.

Ты маленькая. Не пустят в клуб,  продолжал издеваться Миша.

Много ты понимаешь. Я с братом в Туле ходила пустили. Даже на стриптизе была. Вот.

Симонов вместо того, чтобы позавидовать, расхохотался. Я воинственно запыхтела и развернулась в сторону одноклассников, которые уже начали расходиться.

Маш, постой. Извини. Не обижайся. Хочешь выведу твою краску?

Как?

Я не верила, что есть способ. Пока пререкалась с Мишкой успела и послюнявить, и потереть, и поскрести ногтем. Но чернота въелась намертво.

Есть способ. Пошли.

Он схватил меня за руку, словно имел на это право. А я при этом пошла, словно хотела. В общем, сопротивляться желания не было. Имею слабость к решительным парням, но вредная натура и остатки пива велели пыхтеть до победного.

Сдурел, Симонов? Пусти. Никуда не пойду с тобой.

Мы проходили мимо моих одноклассников, и я схватилась за одного из них.

Ванька, он меня

Договорить не дал Миша, который поручкался с моим потенциальным спасителем и объяснил:

Там лавки у фонтана крашенные. Перемазалась вся. Отведу ее к Геллеру в гараж, выведем бензином. Вы куда потом?

В «Таганку» хотели,  без сомнений сдал маршрут Иван.

Отлично. Отведу. Встретите у входа?

Да, без проблем, Мих.

И Симонов потащил меня к выходу из парка. Я продолжала упираться, но уже не так рьяно. У меня остался последний довод:

Я даже Кристинке не сказала, что ухожу.

Проверь, Маш, насколько я знаю Глеба, Кристина сегодня вряд ли о тебе вспомнит.

Я поморщилась, но должна была признать, что он прав. Растеряв последние возражения, плелась следом за Мишей. Через парк и темные улицы в сторону гаражей. Там стало жутковато, и я очень радовалась, что Миша так и ведет меня за руку. Очень скоро я сжимала его пальцы изо всех сил и старалась идти след в след.

Для яркой и независимой девушки, которая была с братом в Туле на стриптизе, тебя слишком сильно трясет,  насмешливо отметил Миша.

Тут как будто за каждым углом маньяк какой-нибудь,  честно призналась я.

Брось. Нет тут никого.

Миша отпустил мою руку, вытащил связку ключей, открыл навесной замок, распахнул ворота, щедро предложил:

Заходи.

Глава 3. Покой нам только снится

Алиса и Миша расстались, но продолжали жить вместе. Симонов извергом не был, да и за квартиру они платили пополам, потому выставлять Мирону на мороз с чемоданом даже не думал. Пока Алиса искала новое жилье, они жили, как соседи. В общем, примерно так же они жили и последние полгода. Только теперь она целовала его в щеку и не стало того странного, но обязательного секса раз в неделю, который поддерживал миф о том, что они пара.

Миша приходил домой с работы, и стол был так же накрыт. Утром его всегда ждал кофе. Только вот Алиса теперь спала в другой комнате и все чаще он видел на ее ноутбуке сайты типа Авито.

Может к Ви попроситься?  однажды подумала вслух Алиса.

Не чуди, Алис,  только махнул рукой Миша,  Ищи нормальную квартиру, не торопись. Зачем тебе к Ви? Сто раз шмотки таскать?

Она кивала, соглашаясь и снова серфила просторы съемного жилья столицы.

Отчасти Симонов держался за Алису, потому что боялся одиночества. Банально и глупо. Тридцатилетний детина, вполне состоявшийся, независимый, но боялся остаться один. Всю свою жизнь Мишка жил с кем-то. Первый год в общаге. Потом пошел работать, смог позволить себе квартиру пополам с приятелем. Затем к ним прибился Глеб. Через некоторое время приятель съехал, оставив их с Геллером. Дальше А дальше была Алиса. Сначала в комнате Глеба, потом в Мишкиной. И опять у Глеба, и снова у Мишки.

По итогу Геллер выиграл. Алиса снова спала в его постели, хотя тот уже давно не жил в этой квартире. С каждым днем Мишка сильнее осознавал, что Алиса уезжает. А он остается один. Его пугал не денежный вопрос. Симонов решил, что не будет искать соседа, вполне потянет оплату квартиры сам. Но пустые комнаты и тишина это совсем не нравилось. С другой стороны, чужие люди ему нравились еще меньше, поэтому он изо всех сил готовился к неминуемому отъезду Алисы. Даже умудрялся заранее скучать по ней.

Наверно, Симонов должен был злиться на нее, но он не мог. Было время, когда с трудом мог выносить присутствие Алисы, даже мысль о ней отзывалась болью. Но она просила, и он простил. Не признавался ни себе, ни Мироновой, но даже Глеба простил, хотя общаться более не имел желания. Полагал, что лучше никакого друга, чем такой. Многое они пережили с Глебом, много значили друг для друга, но все в одночасье перестало иметь значение для Миши. Такой уж он был человек. С Алисой пытался быть другим. Наверно, потому что любил ее сильно. А может просто хотел что-то доказать. Или опять же из страха остаться в одиночестве.

На этом фоне приближающийся отъезд Мироновой все больше нервировал. А еще он часто думал о Маше. Пожалуй, впервые в жизни Мишке было стыдно. Похожие чувства он испытывал, когда мать застукала в детстве с сигаретой, а потом еще и выяснилось, что он стащил дым у нее же. Вот уж стыдно было Мишке в тот день. Но эти воспоминания и рядом не стояли с чувством вины перед землячкой. Уж очень грязно и недостойно он с ней обошелся. Мало того, что не узнал, так еще и поимел, словно путану какую-то. А потом сбежал. Удрал, как трусливый, шелудивый пес. Потому что смотреть на нее не мог. Потому что не заслуживала она такого обращения. Потому что найти подходящие слова после эпизода в уборной просто не мог.

Мишка никогда не позволял себе так обращаться с девушками. Тем более с такими, как Маша. Он повидал этот типаж. Очень часто серые мышки приходили в кроссфит, чтобы хоть в чем-то стать лучше других. И пахали усерднее остальных. И часто добивались отличных результатов, обретая уверенность в себе, избавляясь от комплексом. Маша была из этой породы. Ее пижонство на кольцах это подтверждало.

Видимо секс в туалете для нее был интересным опытом. Чем-то новым и ярким. Миша не заметил, чтобы она была в восторге, но ведь не отталкивала его. Напротив.

Это утешало. Немного. Недостаточно, чтобы прекратить винить себя. Даже не за Машу он переживал, а за самого себя. Собственная совесть не давала покоя.

Не будь у Мишки Алисы, в тот злополучный день он обязательно бы пошел со всеми в шашлычную, там обязательно бы не отпускал Машу от себя, а потом возможно, уговорил бы на продолжение вечера, остаться у него. Симонов не был против секса на первом свидании. Он был против скотского обращения с девушками. Такое безобразие мог позволить себе Глеб, но не он. Даже тем девчонкам, которые появлялись в его жизни на одну ночь, Миша потом честно отказывал. Он не оставлял недосказанности. «Прости, у нас ничего не получится»,  казалось ему достойнее и честнее, чем сбрасывание звонков и не отвеченных смсок.

Но у Миши была Алиса, про которую он Маше ничего не сказала. И у Миши были принципы, которые он лично растоптал. А теперь эти изуродованные материи преследовали его каждый день, не давая покоя. Вперемешку с неврозом из-за Алисиного переезда и вовсе сводили с ума.

Симонов решил действовать, но с этим решением тоже не заладилось. Сначала он хотел написать Маше, извиниться. Даже нашел ее через Тульского ВКонтакте, добавил в друзья. Она приняла заявку. Мишка сто раз начинал писать сообщение и столько же стирал. Извинения выглядели какими-то жалкими, когда он обращал из в слова из букв. А иногда казались и вовсе оскорбительными.

Ну что, не может молодая, приятная девчонка трахнуться в туалете с не менее приятным парнем? Может, конечно. Имеет право. А у Мишки выходило, что они едва ли не убили кого-то вместе, и он был главным. Потом вообще из под пера вышло что-то жалкое и мерзкое. Словно Машу и захотеть никто не мог так стихийно. В конце Симонов скатился на пространные рассуждения.

В итоге, все стер. Писать не стал. Хотел попросить номер телефона, чтобы поговорить. Но и тут не смог решиться, потому что снова и снова представал, что Маше скажет и его речь каждый раз походила на варианты сообщений.

Мишка забил. Плюнул. Но спокойствия не обрел.

Звезды сошлись в день, когда Алиса собрала вещи. Миша любезно предложил помощь ей, перевезти все на машине. Она ерзала на сиденье, словно нервничала. Но прощалась с ним тепло, по-дружески. Они не держали зла друг на друга. Как ни странно. Миша велел ей звонить, если что, и укатил домой.

Войдя в квартиру, решил поесть, отметив Алискиным прощальным провиантом ее же отъезд. Но пока мыл руки, заметил полоску полиэтилена с буквами.

Вот коза забывчивая,  беззлобно забубнил Симонов, узнавая упаковку от тампона.

И тут его словно кто-то ударил в живот коленом. Стало тяжело дышать.

Месячные. У Алисы были месячные. Она всегда пила таблетки, и Мишка привык к отсутствию презерватива. В Алисе он был уверен. А Маша? Что если она беременна? Не зря же его терзают эти предчувствия и жуткие угрызения совести. Симонов умылся, чтобы прийти в себя.

Он прошел на кухню, открыл ноутбук, пролистал ленту Джедая, чтобы найти точную дату приезда компании из Тулы. Это было проще простого. Фотки имелись и даже результаты комплексов Андрей не поленился выложить.

Прошло больше месяца. Если да, она знает. Должна знать. Обязана. И он обязан.

И снова на Мишку напала эпистолярная немощь. Сто раз он начинал писать сообщение Маше и сто раз стирал. В итоге написал самое простое и тупое одновременно: «Привет. Как дела?».

Ответ пришел почти сразу

Пока не родила.

И смайлик. Мишка застонал вслух. Пока он думал, как спросить покультурнее, Маша написала.

Привет. Ты сам как?

Нормально.

Он опять погряз в растерянности, пытаясь подобрать слова. Но Маша снова взяла быка за рога.

Миш, ты нормально зарабатываешь?

Нормально. А что?

Да вот думаю, придется тебе немного нам помогать. Хотя бы первое время.

Нам?

Ну да. Я беременна. Ты ведь об этом хотел спросить.

Симонов вскочил, заметался по кухне. Уговорил себя успокоиться минут через пять. Сел обратно за ноут, чтобы забросать Машу вопросами, но ее уже не было в сети. Он отправил несколько сообщений, но они не были прочитаны. Маша отключилась.

Мишка снова забегал по квартире. Ума не мог приложить, что делать с полученной информацией. Следуя какому-то мгновенному импульсу, он оделся, вылетел из дома, сел в машину, поехал, куда глаза глядят. По странному совпадению, глаза глядели в сторону МКАДа. Миша более менее пришел в себя на своротке с указателем Тула.

Пренебрегая правилами дорожного движения, Симонов все время проверял диалог ВКонтакте. Отправил тонну повелений Маше откликнуться, но та так и не отзывалась. Мишка ехал, можно сказать, вслепую. Он не знал ее адреса. Даже фамилию не помнил. Просто мчался к Маше в Тулу. Почти как «на деревню дедушке». Ну а что? Она же будущая мать его будущего ребенка. Сидеть и ждать он не мог.

Благо Симонов был обладателем не только развитой мускулатуры, но и какого-никакого ума. Поэтому он достаточно быстро (часа три, учитывая острый невроз) составил план, по которому можно было достать Машу без ее прямого участия и желания.

Тульский, привет. Есть минутка? Это Симонов из Джедая,  проговорил Миша в трубку, набрав номер хозяина «ТТ».

Конечно, Мих. Даже две минутки для тебя. Излагай.

Мы можем лично пообщаться?

Эээ, конечно. Только как? Скайп?

Нет. Прям совсем лично. Я в Туле.

Ого. Клуб помнишь где?

Да.

Подъезжай. Я тут.

Круто. Сейчас буду.

Выходной, вторая половина дня. Где еще мог быть Тульский? Конечно, в клубе.

Дорогу до «ТТ» Миша помнил хорошо. Часто ездил туда и с Джедаем, и на своих колесах. Но снова его догнали воспоминания о дне, когда он был в Туле последний раз. Сел телефон, смог дозвониться только до Глеба. Мишке было весело заночевать у старшего тренера «ТТ». Тот был мужик холостой и веселый, за компанию позвал еще ребят, и они всю ночь смотрели кроссфит-видюшки и перетирали кости друг другу и топовым атлетам. Было весело. И не только Мишке. Глеб и Алиса в ту ночь тоже, видимо, не пожелали скучать.