Текст книги "Не сахарные (СИ)"
Автор книги: Оксана Пузыренко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)
Одно этой ночью я понял точно. Правду говорят, что для того, чтобы влюбиться, человеку достаточно пятой доли секунду. Мне, например, хватило одного единственного взгляда. И теперь я отчаянно и бесповоротно влюблен.
Саманта
Выразительные, глубокие глаза парня, не прикрытые на этот раз стеклами очков, внимательно следили за каждым моим движением. Казалось, что он хочет изучить и впитать в себя каждую черточку моего лица. И я чувствовала себя опьяненной. Опьяненной недавней близостью к врагу, этой звездной ночью, текилой, экстремальным падением и вниманием Дэниэла.
Сделав большой гребок, я подплыла практически вплотную. Зачем. Зачем? Не надо, не создавай себе еще больше проблем, Саманта… Эти мысли, вопросы, мольбы и просьбы моей рациональной стороны набатом звучали в моей голове. Но когда ты сделал решающий шаг в пропасть, толку просить себя не падать?
Рубашка Дэниэла прилипла к моему телу, как вторая кожа. Но мокрая ткань не могла согреть мое тело в ледяной морской воде. А вот ее владелец…
Дэниэл застыл на одном месте. Голые белые плечи парня, широкие и сильные, периодически накрывали наступающие волны. Еще один гребок, и я скользнула руками по его мокрым, неожиданно горячим плечам, притягивая его к себе ближе, чем просто близко. Я тихо подгребала ногами, периодически касаясь его коленей. Вода вокруг нас перестала быть холодной, она буквально закипела. Или это бурлит моя кровь? Какая разница.
Если Дэниэл и был удивлен моими действиями, вида он не подал. Наоборот, его теплая рука нашла мою талию в воде, и прижалась к ней, проведя по спине. Помнится, он боялся дотронуться до выреза на спине, а теперь… Моя грудь, голая за тонкой, ставшей прозрачной от воды тканью, прижималась к его твердой груди. Дыхание перехватило. В горле пересохло. И отчаянно захотелось утолить жажду, собрав все соленые капли с его идеально очерченных губ. Какие они на вкус? Как море? Как ветер? Я наслаждалась ощущением ласки, от наступающих волн, и жаром, исходившим от крепкого тела парня.
Наклонилась ближе, чуть ли не касаясь его губ, прошептала рядом с ними, тихо, хрипло:
– Я же говорила, тебе понравится.
Наши сердца гулко стучали. На лице парня – ни тени улыбки. Его глаза горели ярче, чем звезды над нами. Я смотрела в них и была готова закончить все прямо сейчас, умереть от восторга, найти счастье в его руках. В руках моего личного Эльфа, который, однажды, один мог справиться с моим горем. Забрать его себе, заставить забыть обо всем, заставить… Нет! Нет, нельзя забывать!
Я, будто очнувшись, резко отстранилась от парня, легко отплывая назад.
– Я замерзла. – Проговорила я, почти испугано. Хотя он явно чувствовал, что мое тело горело огнем под его ладонями. Рвалось и жаждало его прикосновений. Черт. Я теряю контроль. Я развернулась и поплыла к берегу. Туда, где был проход наверх. Узкая песчаная дорожка вела обратно, к спасительной реальности и салону автомобиля. И я должна добрать до нее раньше, чем захочу повернуть обратно в эти объятия.
Я не видела, но чувствовала, что Поэт поплыл за мной. Выйдя на берег, мигом почувствовала глубокую осень. Здесь не было спасительно горячего тела, только прилипшая ко мне рубашка и ветер, обжигающий холодом. Я чувствовала, что ноги начинают коченеть, теряя чувствительность. Быстро добравшись по зыбкой тропе, усеянной ветками и шишками, до верха, я подскочила к одежде. Смотреть на вещи, оставленные Дэниэлом, я не хотела. Одна мысль о том, что этот потрясающий парень был практически обнажен заставляла все мои внутренности скручиваться в тугой узел. А если подумать, что мы с ним чуть ли не…. Ох. Черт. Я взяла в руки свое платье, пытаясь справиться с колотящим меня ознобом. Интересно, спасет ли меня от смертельного окоченения этот кусок ткани?
На мое плечо опустилась рука, заставив вздрогнуть. Хотя вряд ли это было заметно, мое тело и так трясло как в лихорадке. Я обернулась и замерла. Дэниэл, все еще восхитительно неодетый, стоял, ловя на своей светлой и мокрой коже лунный свет, который делал ее цвет жемчужным и заставлял капли блестеть, как скользящие по мышцам водяные кометы. И кто после этого усомнится в его эльфийском происхождении, простите?
– Вот, надень. Переодевайся быстрее, тебя трясет. В багажнике должен быть плед.
Парень, избегая смотреть мне в глаза, сунул в руку свой мягкий вязаный кардиган. Затем, подхватив остаток своих вещей, он пошел к машине, будто его холод вовсе не касался.
Я быстро скинула с себя всю мокрую одежду и натянула сначала платье, а затем и теплую кофту, почувствовав благодарность. Вместе с этим чувством сердце больно укололо чувство вины. Что же я делаю?
Я подошла к машине и забралась на переднее сидение с ногами. Закинула мокрые, относительно отжатые вещи назад. Подтянула к себе колени, ощущая от кофты запах одеколона Поэта, а в салоне – тепло. Парень предусмотрительно включил зажигание и обогрев, прежде чем искать в багажнике плед. Позже появился и он, в одних джинсах и ботинках. И я никак не могла отметить, что он выглядит не просто хорошо, а Хорошо с большой буквы. Это игра на скрипке качает такую мускулатуру?
Закрыв за собой дверь, он потянул мне зеленый плед в черную клетку. Я отрицательно помотала головой, но, поняв, что он все еще не смотрит в мою сторону, озвучила свой отказ:
– Не надо. Я почти согрелась. Накройся сам, ты же почти раздет. – Это звучало крайне неубедительно. Хотя бы потому, что зуб на зуб не попадал, и слова пришлось проталкивать между характерными щелчками. Картина была настолько нелепа, что Дэниэл повернулся ко мне, чтобы окинуть взглядом мою фигуру, сжатую в трясущийся комок. Через пару секунд молчания мы, не выдержав, громко расхохотались. Наш смех разрушил царившее в салоне напряжение. Поэт перегнулся через коробку передач, наклоняясь ко мне и укрыл меня теплым, немного колючим пледом. Он плотно подсовывал края покрывала мне под спину и бедра, окружая теплом и заботой.
– Надеюсь, ты не подхватишь воспаление легких…
– Неа…
– Откуда такая уверенность?
– Безумцам везет!
– Ну, тогда ты точно полна везения, Саманта Хэйс.
Его последние слова были сказаны невыносимо близко к моему лицу. Руки парня все еще держали меня за плечи. Я, не выдержав, отвернулась к окну:
– Кто бы говорил… Человек, который прыгнул осенью в открытое море… – Прошептала я, смотря в окно и видя в отражении, что парень все еще смотрит только на меня.
– Ну… Как оказалось, безумие заразно… – Через мгновение его руки покинули мои плечи и мы тронулись с места.
Обратно мы ехали в тишине. Даже музыку мы по молчаливому согласию не ставили. Теплый воздух из печки и плед сделали свое дело, я постепенно перестала дрожать и оттаивала как снеговик над костром. Главное – не поплыть окончательно.
Через час пути, мы обнаружили рядом с моим домом припаркованную синюю BMW Мэта.
– Наверное, они остались тебя подождать? – Предположила я, выбираясь из машины.
Я оказалась практически права. Правда, чтобы скрасить ожидание друга, ребята включили музыку на максимум возможностей скромной аудиосистемы, но достаточную, чтобы обитатели близ лежащих домов разочаровались в новых соседях. С Дэниэлом мы зашли в дом под нестройные крики наших друзей и бодрый трек, перечисляющий всевозможные виды алкогольных напитков. Больше всех напрягали голосовые связки Питер и Кот, не утруждая себя такой глупостью, как попадание в ноты:
– Let's have a drink and party: caipirinha, cuba libre, long island, martini, champagne, mojito, tequila – boom, boom! *
Судя по происходящему в гостиной, ребята использовали этот трек как гимн или призыв к активным действиям. А наш запас бара изрядно похудел с легкой руки Элизабет. К слову, подруга была в центре этой Вакханалии, танцуя рядом с Китти. Обе девушки возомнили себя как минимум латиноамериканками, активно двигая бедрами и грудью.
– Китти! Она же не пьет! – Поэт изумленно воззрился на происходящее.
Я хлопнула его по плечу:
– Мы с Лиз тоже не пьем. Просто радуемся жизни через этот высокоградусный суррогат счастья.
Заприметив новые лица, розоволосая взвизгнула и, едва не полетев через кресло, подбежала к нам, повисая на шеях обоих:
– Э-эй, где вы были! Я уже соскучилась! Фу, вы мокрые и холодные! – Девушка отпрянула и присмотрелась к нашему внешнему виду. Стоит ли напоминать, что помимо мокрых волос на мне была одежда Дэниэла, а на нем не было одежды вовсе? Ну, кроме низа. Глаза подруги расширились, а на лице стала медленно расползаться улыбка Чеширского кота. – Ах вы, двое! Опять принимали душ «не вместе», да?
Ответить мы не успели, к нам протанцевали и остальные, не забывая вставлять едкие комментарии:
– Ну и видок, ребят. Поэт, Терминатор отобрал твою одежду?
– Ага, и имя ему – Саманта Хэйс.
– Божечки, мне не хорошо…
– Китти, ванная прямо по коридо… Ай, лучше я тебя провожу.
– Так чем вы, все-таки, занимались?
Коктейль из вопросов, подозрительных взглядов, смешков и всевозможных выводов сопроводил нас с Дэниэлом внутрь, а затем, игнорируя всех и вся, я оттащила парня в свою комнату. Там я торжественно вручила ему одну из коллекции мужских футболок, попутно объяснив, что кроме меня они никому не принадлежали. Судя по его подозрительному взгляду, парень в этом о-очень сомневается. Да и пусть. Далее я, не менее торжественно, спровадила его в свою ванну. Сама же заняла душевую Лизабет. Наскоро приведя себя в порядок, мы спустились к ребятам. Веселье чуть улеглось, как и звук, доносящийся из колонок. Ребята сменили пляски на настольные игры. Они расположились на полу нашей светло-бежевой гостиной вокруг поля для «Клуэдо»*. В данный момент Лиз крутила в руках одно из потенциальных орудий убийств – веревку и с подозрением уставилась на Питера.
– Осмелюсь предположить, что вероломное убийство совершил ни кто иной, как мистер Грин, скрывая свои наклонности за чином «Преподобный». И сделал он это веревкой, в кухне. – С этими словами девушка поставила веревку и обе фигурки, свою – белую и Питера – зеленую, на кухню.
– Открыли детективное агентство? – Спросила я, устраиваясь между подругой и Китти на одну из разбросанных всюду подушек.
– Ага, не вечно же нам с тобой устраивать бар из наших гнездышек. Душа требует разнообразия. О, и мы заказали море пиццы. Скоро будет. – Я хмыкнула. Что еще могла заказать Элизабет? Лиз и пицца, это как Гомер и пончики, Рокфор и сыр, Шерлок и овсянка. Ну, вы поняли.
– Китти, ты же не любишь пиццу? – Отчего, скажите мне, ну отчего, это невинный факт, вырвавшийся из уст Поэта, заставил меня на долю секунду невзлюбить милую девушку рядом со мной? Конечно, он знает ее вкусы, они же знакомы целую вечность! Так, стоп, такие мысли не успокаивают, а наоборот, снова злят. Я чуть потерла виски, кажется, начинается мигрень. Интересно, от ночных заплывов или от подступающей к горлу ревности? Уловив на себе внимательный взгляд Дэниэла, я сразу отняла руки от головы и повернулась к блондинке:
– Ну, я заказала роллы. Вегетарианские. – Улыбнулась та парню, явно польщенная его внимательностью. Интересно, ее щеки покраснели от тесного знакомства с алкоголем или от слов Дэни?
– Не любишь пиццу? – Услышала я свой вопрос, брошенный лишь для того, чтобы хоть что-то сказать с возможностью продолжить пялиться на нее.
– Просто пицца – это не еда! – Воскликнула Китти. – Это фаст-фуд, который маскируются под нормальную пищу. Это, между прочим, даже подло!
– Мне кажется, или она только что оскорбила пищу богов? – Театральным шепотом, наклоняясь ко мне, спросила Лиз.
– Ш-ш-ш! – Прижала я палец к губам, благоговейно посмотрев в потолок. – Боги могут нас услышать и покарать за такое неуважение!
Тут случилось нечто, заставившее наше дыхание на секунду замереть, а затем вся толпа синхронно и громко рассмеялась: свет люстры на потолке дважды мигнул, выключился на пару секунд и снова засиял. Это не было бы страшно или странно, не произойди замыкание в такой подходящий момент. Да и Ночь всех святых на дворе, как-никак!
Отсмеявшись, я вытерла слезы из глаз и, указав пальцем на Китти, осуждающе произнесла:
– Это все из-за тебя, пп-девочка*.
Она, продолжая смеяться, кинулась ниц:
– Ох, простите, Боги пиццы Пеперони!
– И Гавайская! – Подала голос Лизабет.
– Канадская! – Назвал свою любимую острую пиццу Питер.
– Нью-Хевен! – Не осталась в стороне я.
Староста замахала руками, поднимаясь с колен:
– Сдаюсь-сдаюсь, слишком много богов, знаете ли.
– Лизабет, ты чего? – Неожиданно замолчавшая подруга переводила не самый добрый взгляд из своего арсенала с меня на Китти и обратно. Точнее, с наших зон декольте.
– Да я, блин, думаю, где я была, когда всем девушкам раздавали грудь третьего размера…
Что было позже? Много смеха, от которого болели мышцы пресса, как после ударной тренировки. Много пиццы, все маслины с которой таинственным образом перекочевали на куски Питера, к истерике последнего. В приступе ярости он даже побегал за мной по дому, но кто пытается убить врага на его территории? Рыжий парень был повержен через две минуты. Также было немного роллов для впервые в жизни пьяной Китти, которая «не ест после шести». И, конечно, много элитного алкоголя, без зазрения совести наливаемого нами в самые обычные хайболы. О да, матушка Лизабет была бы недовольна нашим поведением, «не достойным юных представительниц высшего общества». И телами, которые заснули вповалку в нашей гостиной – тоже. Но наших родителей здесь нет. А у нас давно нет сил быть хорошими девочками.
***
На утро я проснулась раньше всех и, кажется, раньше солнца. Я встала с кровати и, несмело щурясь, подошла к окну, отодвинув шторы и присматриваясь к тому, что спрятано за ними. Нет, светило уже заняло свои позиции на небосводе и будто нехотя согревало замерзшую за ночь землю тусклым осенним светом. Тоже мне, одолжение. Белые перистые облака застыли на небе, будто кто-то макнул огромную кисть в белую краску и сделал несколько мазков в виде длинные нитей.
Смертельно хотелось пить. И убивать. В принципе, стандартные утренние желания любого подростка. Я вышла из комнаты (Понятия не имею, как в ней оказалась, наверное, мой автопилот не дает сбоев ни при каких условиях.) и направилась прямиком на кухню. Заглянув в гостиную, лицезрела картину, которую вполне можно назвать «Типичное утро после вечеринки». Лизабет, как владелица дома, лежала на диване, крепко прижав к себе подушку в форме плюшевого сердца. Эта не проснется до обеда, если не трогать. Снизу, то есть прямо у подножия дивана, устроился Кот, свернувшись на горе из стащенных откуда-то покрывал и пары подушек. Кажется, его прозвище все больше и больше обретает смысл. Питер сдвинул два больших кресла и вполне комфортно чувствовал себя в них. На полу, помимо лишних подушек, валялись вчерашние стаканы, бутылки, и коробки с остатками пиццы. Энциклопедия, то есть, пардон, Староста – отсутствовала. Поэт – тоже. Совпадение, или повод для «Я вырву ее блондинистые волосы!»? Ох, черт. Саманта, какая же ты сволочь. Собака на сене. Ведь знаешь же, что никогда не будешь с Дэниэлом, но нет, рычишь, как цепной пес. Мысленно проклиная себя, я юркнула обратно в коридор, борясь с желанием пройти ко входу и проверить наличие вещей этой парочки. Кто бы знал, что во мне есть задатки ревнивицы-сыщика?! Утолив жажду на кухне ледяной водой из под крана, а также захватив большой винный бокал и бутылку белого полусладкого с собой, отправилась обратно наверх, лечить похмелье и залечивать душевные бреши. Да, мне требовалась ясная голова, но моему гребаному сердцу требовалась очередная доза зелья Бахуса. А еще душ. Спустя 10 минут водных процедура, а также самокопания на тему: «какого черта какой-то среднестатистический, ничем не примечательный»… Ну, если мы забываем о том, что под грудой джемперов скрывается «ого-го» какое тело, под очками – фантастические глаза, а еще… Черт, проехали, я сказала! Так вот, этот «ни коем разом не интересный парень так прочно влез в мою голову и одним своим присутствием в непосредственной близости от меня готов пустить насмарку тщательно выверенный план действий», я наконец вышла из душевой, в клубах ароматного и теплого пара. Мысли мои ни к чему путному не привели. Вывод был один – мне необходимо держаться от Поэта подальше. Но как это сделать, если вот он, стоит посреди моей спальни и молча взирает на меня, выплывшую из ванной комнаты, в одном белом полотенце, едва прикрывающем бедра.
– Ох, прости… – Парень предсказуемо покраснел и отвернулся в сторону входной двери.
– Да ничего. – Усмехнулась я, с невозмутимым видом подтянув к груди уже влажное полотенце. – Думала, что ты ушел.
– Нет, я был в гостевой комнате, вместе с Китти, услышал, что ты проснулась. И вот… – Парень запустил руку в отросшие волосы и продолжил внимательно изучать мою дверь. Она сейчас тоже покраснеет от переизбытка мужского внимания.
А вот я… Упоминание слов «комната, вместе, Китти» в одном предложении убило зачатки девичьей скромности и придало мне былой наглости. Да что там, скажу больше, я разозлилась. Могла ли я злиться? Не знаю. Бывает ли у вас, что вы осознаете, что не имеете права на какое-то чувство, но противиться ему не можете? Или даже не так: вы имеете право на любое чувство, но точно знаете, что потакание ему заведет вас в тупик без выхода? Вот и мои эмоции рядом с Дэниэлом вели меня верной дорогой в чертову безысходность. И если я всего пару минут назад, натирая тело мочалкой, уговаривала себя сосредоточиться на цели и не втягивать в свою жизнь Поэта, то смотря на этого парня, стоящего рядом со мной, я не могла быть так уверенной в своем решении. Да, он был помехой, но можно же ее устранить немного попозже? Даже у злых гениев должны быть выходные и слабости, верно?
Я крепче зафиксировала узел полотенца на груди, и подошла к Поэту, который примостился аккурат рядом с прикроватной тумбочкой, на которой стояла откупоренная бутылка вина и наполовину полный бокал. Задев его влажным плечом, я освежила содержимое бокала, и, взяв его, с наслаждением пригубила напиток. А затем повернулась к парню лицом, не отдалившись ни на сантиметр.
– Ты как, заскочил пожелать «Доброго утра»? Или придумал более ценный предлог убегать из постели девушки? Мы, знаешь ли, этого не любим.
Поэт смотрел на меня. Я видела, как его взгляд скользнул по моей ключице, остановился на груди, прикрытой белой махровой тканью, и снова вернулся к лицу.
– О чем ты?
Я развела руками, едва не плеснув вином на ковер. Было бы обидно, это пушистое сокровище с длинным ворсом – флокати, я притащила с собой прямиком с его родины – Греции.
– Ну, знаешь, обычно положено приносить на утро завтрак в постель. В крайнем случае, оставить записку. Ну, совсем край – деньги на такси. А ты стоишь здесь, в комнате другой девушки, которая, хочу заменить, подозрительно не одета. – Я подмигнула ему, прежде чем сделать еще один глоток вина. Кажется, я начинаю нести бред. То ли еще будет. Я терялась, действительно терялась, когда смотрела на него. И в мыслях, и в чувствах, и в поступках.
На губах Дэниэла неожиданно заиграла улыбка, приятная, как и сам парень, но почему-то она мне не понравилась. Она меня смущала. А я хотела быть ведущей в этой игре, и никак иначе.
– Саманта Хэйс, неужели ты ревнуешь? – Губы парня растянулись в довольной усмешке, в глазах, которые на солнце блестели, как темный янтарь, зажглись ехидные искры.
Я поджала губы.
– Эй. Сэми. Ты серьезно ревнуешь?!
– Нет. Не говори ерунды.
– Я же вижу.
– Смени очки, тебе нужны большие диоптрии.
– Мы с Китти дружим уже лет пять, если не больше. Ей стало плохо, пришлось караулить у ее кровати. Между нами ничего нет.
Я почувствовала, как по шее к щекам пробирается предательский румянец и спряталась за стеклом бокала, залпом осушая напиток и резко поворачиваясь к шкафу.
– Не понимаю, зачем мне такие подробности. – Как можно безразличнее бросила я парню.
– Мне показалось, тебе хочется это знать.
– Вот именно, тебе показалось, Дэниэл.
Я подошла к шкафу, открывая его и не особо видящим взором уставилась на ряды вещей. Щеки все еще горели.
– А это что, завтрак чемпионов?
Я обернулась через плечо, Дэниэл кивнул на пустой бокал. Он же не собирается читать мне нотации?
– Корпоратив индивидуального предпринимателя. – Фыркнула я. – А теперь, если ты не мечтаешь увидеть меня голой, то лучше отвернись.
– Мне стоит честно ответить на этот вопрос?
Вместо ответа я бросила в парня одну из безразмерных футболок, тот поймал ее и с тихим смехом повернулся ко мне спиной. Я окинула эту спину задумчивым взглядом: когда это он стал таким самоуверенным? Пора бы сбить спесь с Поэта, неправда ли? Тем более, мой внутренний демон все еще не простил его за уколы ревности с утра пораньше…
Проигнорировав вешалки и полки стройных рядов одежды, я наклонилась к нижнему ящику с бельем. Стоит отметить, что белье я искренне и беззаветно любила. Кружевные и шелковые комплекты составляли львиную долю моего гардероба, да вот кроме Элизабет их никто из посторонних не видел. Почему бы не исправить это досадное упущение? Я выудила один из любимых комплектов из нежного черного кружева, декорированный ажурной тесьмой. В центре «композиции» – кокетливый бант из блестящей атласной ленты. Это была одна из самых идеальных вещиц. Сбросив полотенце и натянув трусики с лифчиком, я взбила мокрые пряди и резко повернулась к Поэту, боясь, что моя решимость падет прахом.
– Я оделась. – Бросила я равнодушно, не смотря на глухо бьющееся за тонким кружевом сердце.
Дэниэл с улыбкой повернулся ко мне и замер. На этот раз его взгляд не метнулся к белой двери, а остановился на мне. И я определенно могла его почувствовать на своей коже. Я медленно, с легкой улыбкой, подошла к парню. Аккуратно взяла у него из рук брошенную недавно серую футболку. Также не спеша расправила ее и надела на себя, позволив ей свободно скользнуть по моему телу, пряча его от карих глаз.
– Прости. Хотела надеть именно ее. – Проговорила я, без капли раскаяния смотря на парня.
Дэниэл поднял руку и осторожно высвободил мои влажные волосы из под ворота футболки. Мое тело моментально откликнулось на это одновременно заботливое и в чем-то эротичное движение легким покалыванием. Вау.
– Кажется, я начинаю привыкать видеть тебя с мокрыми волосами и почти обнаженную. – Тихим, хрипловатым голосом произнес Дэниэл. – Впрочем, к хорошему привыкаешь слишком быстро…
– Я становлюсь неоригинальной. Какая жалость. Придется придумать нечто новое. – Пообещала я парню.
– Нет. Не надо.
Кажется, от напряжения, возникшего в этой комнате, показавшейся вдруг такой невероятно маленькой, взорвутся стекла в окнах. Это как минимум.
– Саманта, я не понимаю, что ты…
Стук в дверь прервал Поэта, а вслед за ним в комнату зашла бледная Китти. Длинные волосы были непривычно взъерошены, а к ногам девушки будто гири пудовые привязали, с таким трудом она их передвигала. Дэниэл отошел от меня и сделал несколько шагов в сторону подруги. Его рука метнулась к шее и нервно потерла ее, будто нас застукали за чем-то непристойным. Я лишь усмехнулась. Святая простота.
– Ребята, вы здесь? Ох, блин… – Девушка сморщилась и взялась за виски. – Голова раскалывается…
– Больше плохих новостей: у тебя на голове произошло стихийное бедствие. Расческа на комоде. Я принесу тебе таблетку от головы. – Сказала я, направляясь к выходу. Все равно моя комната стала точкой сбора для всех присутствующих, толку здесь прятаться.
– Спасибо, Сэм. Правда, кажется, мне поможет только гильотина. Мне даже говорить больно.
– Такого не обещаю, но альтернатива в виде сильного обезболивающего – сколько пожелаешь.
– Спасибо. – Снова поблагодарила девушка. Сейчас начну чихать от переизбытка вежливости в воздухе. На этой мысли я снова осеклась, черт возьми, я снова на нее злюсь? Подумаешь, вошла в мою комнату на самом интересном месте и вот стоит теперь, опершись на парня, единственного, прошу заметить, кто видел меня в одном белье. Да что там, дальше первой базы никто из сынов Адама со мной еще не уходил! Может, мне наоборот стоит сказать «спасибо»?
Дэниэл потащил девушку за мной на первый этаж.
– Дэ-эни, мне очень надо домой. – Застонала блондинка, умоляюще смотря на парня и перебирая ногами.
– Хорошо, я отвезу тебя. Питер доедет с Мэтом.
«Хорошо, я отвезу тебя» – Мысленно прошепелявила я, не забывая кривляться. А затем с милой улыбочкой подала девушке высокий стакан воды и белую спасительную таблетку. Считаете, что я злая? Да бросьте, вода же не из бачка.
Я смотрела как пьет Китти, мелкими глотками, но не отрываясь от стакана ни на секунду. И понимала, что даже если бы она сейчас накинулась на Дэниэла с поцелуями, я бы не смогла ее ненавидеть. Она была славной девушкой, милой, вежливой, ответственной и обаятельной. Такой когда-то была и я. В прошлой жизни. И именно такая подруга нужна Дэниэлу. Сколько за это утро в моей голове промелькнуло взаимоисключающих мыслей и оглушающих мое сознание эмоций? Кажется, я снова начинаю сдавать позиции. Мне срочно необходим сеанс своей личной терапии из сундука у кровати… Только вот ребят провожу. Посторонним это видеть не следует.
Заметив, что также внимательно, как я рассматриваю Китти, за мной наблюдает Дэниэл. Только если я смотрела на девушку с видом натуралиста, изучающего явления природы, парень смотрел на меня пристально и пытливо, будто пытался разгадать сложную головоломку. Это мне не нравится.
– Ох, Господи, спасибо, Сэми. – Нет, я только что обязалась, что буду ее любить, но еще одно «спасибо» и я за себя не ручаюсь. – Поехали? – Это уже было обращено к Поэту.
– Куда это вы без нас? – На кухню выползло мускулистое тело Мэта, обтянутое черной майкой. Вчера я и не заметила, какой он, оказывается, здоровый.
– Мэт, если ты кот, то минимум Мейн кун! – Я ткнула парня пальцем в бицепс. – Ого какие банки. Вы, музыканты, ломаете все стереотипы.
– Мы? Ах да, это же вы вчера с Поэтом полуголые вернулись? – Мэт задорно засмеялся и легонько ткнул меня кулаком в плечо. Я лишь закатила глаза, тема нашего внешнего вида и прыжка в море уже была «обсосана» сверху донизу. Кажется, вчера мы даже пришли к какому-то выводу. Вроде бы к тому, что я «трехнутая на всю голову», и это слова наглого котищи.
– Что ты мне глаза закатываешь? Совратила нашего ненаглядного, теперь, будь добра, неси ответственность!
– Ты же знаешь, нечего не было. Поэт обещал маме отдать свою невинность только своей жене.
– Так и сделала бы предложение!
– Я пыталась! Специально к морю поехали: ночь, луна, романтика. Но потом я увидела обрыв и дальше все как в тумане…
– Что ж, се ля ви! Значит, не для тебя его роза, точнее рожа…
– Эй, ребят, привет, я все еще здесь! – Поэт отчаянно замахал руками между нашими лицами.
– Оу, Дэниэл, ты давно тут? Доброе утро!
– Кот, иди в…
– Мяу!
– Черт вас дери, вы так орете, что спать невозможно! – Недовольная Лиз, все еще в обнимку с подушкой, вышла из гостиной и уселась за барную стойку, с грохотом поставив на нее локти. Затем, для пущего удобства, она положила свою плюшевую ношу на стойку и уткнулась в нее лицом. – Сэ-эм, пожа-алуйста… – Простонала подруга в мягкое сердце.
Я молча подошла и открыла кофеварку, доставая капсулы:
– Кто-то еще хочет кофе?
От кофе не отказался лишь Поэт, остальные ребята взамен бодрящего напитка активно налегли на воду.
– Я знаешь что заметил? – Сказал Питер. Его рыжие волосы торчали в таком забавно беспорядке, что невольно вызывали ассоциацию с каким-то мультфильмов. Не знаю каким, но там его главный герой точно несколько раз тормозил при падении собственной головой.
– Просвети меня. – Разрешила я, поставив две горячие чашки перед друзьями, мимоходом привычно чмокнув подругу в лоб.
– Что вы с Элизабет общаетесь постоянно будто ментальной связью. Вы что, мысли друг друга читаете?
– Раскусил. – Хмуро буркнула Элизабет. Она явно проснулась ни с той ноги. Ну, еще бы, для Лиз поспать меньше хотя бы девяти часов – равносильно самоубийству. И вообще, ее жизненным кредо была фраза: «Когда проснусь – тогда и утро». – Ох, мне нужен душ.
Подруга стянула с барной стойки белую чашку и звонко шлепая босыми ногами по кухонной плитке отправилась наверх.
– С кем не встречусь: тем до понедельника!
Позже, со всеми «до понедельника» распрощалась и я. Как только за компанией ребят закрылась дверь, я, шумно выдохнув, прислонилась к ней спиной. Нет, голова не болела, я вообще с легкостью переносила алкоголь, да только вот все остальное… Слишком много людей вокруг меня в последний пару дней. Мне. Нужен. Сундук.
Я оттолкнулась от двери и почти бегом понеслась в свою спальню. Подойдя к большому резному сундуку из темного дерева, стоявшему у подножия моей кровати, как в старых фильмах, я с нетерпением открыла его. Там лежали книги. Зачем хранить книги в сундуке, спросите вы? Затем, что никто не станет рыться в множестве книг. Не то время. Засунув руки между боковыми стенками и томиками классиков, я поискала пальцами привычные ленты-петли из мягкой кожи. Зацепившись за них, я потянула их на себя. Вместе с лентами и всем багажом первое дно сундука мягко поплыло наверх, я подняла его на колено и аккуратно переместила на кровать. Вот оно. Мое сокровище.
Один старый фотоальбом, на котором лежали кожаные перчатки. Стопка одинаковых писем, перетянутых резинкой. Личный дневник в кожаном переплете, который я использовала, увы, не для записей о том, сколько я получила «валентинок» или как мне нравится парень за соседней партой. Лекарства. Пустые и полные пузырьки с таблетками. Два подставных телефона для моих подельников поневоле. Было здесь и много, очень много бумаг. Документов, справок, писем, вырезок из газет, судебных постановлений, медицинские карты… И мой любимый, очаровательный Glock 26. Пистолет не из самых маленьких, зато в надежности ему не откажешь. Вода и грязь красавчику не страшны, и вряд ли он меня подведет, если… Если. И ноутбук. На нем было не так много файлов, но каждый – на вес золота. Многое из этого – наследство моего брата Роберта. Спасибо ему.
Я взяла перчатки и надела их на руки. Каждый раз ощущая удовольствие и тепло, исходящее от мягкой кожи. А может, это было предвкушение того, что сейчас я смогу дотронуться до всего этого. Сейчас я снова смогу ненавидеть. Но сначала дела. Я нетерпеливо взяла один из конвертов – обычный белый, без указания отправителя. Только адрес и получатель значились в левом верхнем углу, печатным шрифтом:
Мистеру Джеймсу Рональду Кейну
18, Гранд Стрит
Броудер-Сити
Я взяла одно из стянутых писем, не утруждая себя просматривать его. Это было седьмое отправление – по одному каждый месяц. Можно и привыкнуть. А вот когда я выудила фото из такой же ровной пачки, я замерла. На нем были моя сестра, юная, прекрасная и счастливая и… И Кейн. Моложе чем сейчас, но не слишком. Роберта смотрела в объектив камеры, а мужчина спал рядом с не. Наверное, он не особо хотел фотографироваться, и сестра улучила момент, когда он заснул. Именно это фото каждый месяц получает мэр. Его и письмо, белоснежный лист бумаги с парой слов, написанных почерком моей сестры: «Помнишь, как я тебя любила, Джейми?». Да, я долго тренировалась, прежде чем вытащить из ее личного дневника каждую букву и сделать их идентичными ее почерку. Ласкательное «Джейми», обведенное в сердце, я тоже взяла именно оттуда.
