Текст книги "Не сахарные (СИ)"
Автор книги: Оксана Пузыренко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
Глава 15. Хедшот
Глава 15. Хедшот
Саманта
Две недели. Четырнадцать дней я провела в квартире Кейнов. Центр города, двадцатый этаж, панорамные окна. Вид за ними я ненавидела. Или я просто ненавидела себя?
Сюда Томас переехал вместе с матерью. Скандал в городе разгорался с каждым днем все сильнее и сильнее. Я жадно следила за новостями, когда мне предоставлялась такая возможность.
В один из таких моментов я чуть ли не сорвалась. Репортаж о падении мэра был таким ярким, что чувство торжества во мне поднялось откуда-то изнутри, из живота. Оно разрасталось во мне теплом, распирало грудную клетку. Оно заставило меня улыбаться, а затем и вовсе вырвалось наружу безудержным смехом. Не в силах стоять на ногах, задыхаясь от счастья, злого, обжигающего, но все же – счастья, я упала перед экраном на колени. Плечи сотрясались. Тогда я почти попалась на глаза пришедшему раньше с репетиции домой Томасу. Это было опасно.
Самого мэра я видела лишь раз, неделю назад. Мы приехали за вещами Томаса (А я приехала угостить Джеймса Кейна решающим зарядом таблеток).
Отец и сын поругались, что было мне только на руку.
Правда утешать его тоже пришлось. И наверное это я ненавижу больше, чем блеск высоток и звуки автомобилей в центре Броудер-Сити.
Неделей раньше
Я зашла в дом и скинула обувь. Отдала Томасу куртку, которую тот повесил на вешалку. Парень был взвинчен.
– Ты как? Том?
– А? Нормально. Нормально.
Беркут был погружен в себя. Он явно обдумывал ссору с отцом. Брошенные друг другу в запале фразы и слова. «Неблагодарный». Этим эпитетом наградил его отец. Может над ним он и думает?
Лаванды не было дома. Она вообще мало появлялась. Мы прошли в спальню парня, тот поставил вещи и лег на кровать.
Я присела рядом и погладила его по волосам.
– Может, тебе что-нибудь принести? Сделать чай? Расслабляющий?
Томас медленно покачал головой. Он стянул мою руку со своей головы и нежно поцеловав, притянул к себе.
– Полежи рядом, пожалуйста.
Я забралась с ногами на кровать и устроилась на груди Томаса. Тот обнял меня и стал выводить рукой узоры на моей спине. Минут десять мы лежали в молчании, каждый в своих мыслях.
– Саманта. – Нарушил тишину парень.
– Да?
– Я до сих пор не могу в это поверить. Мой отец… Он действительно был хорошим, понимаешь? И как я могу ненавидеть человека, который лично мне не сделал ничего плохого?
Я приподнялась на локте и посмотрела в лицо парня:
– Ты и не должен, Томас. Для тебя он все равно остается отцом.
– Но мама…
– А мама – всегда останется мамой. Ты не должен выбирать одну сторону, когда оба твоих родителя – живы и любят тебя. – Я снова легла парню на грудь. – Поговори с отцом. Кем бы он ни был, что бы он не сказал сегодня, ты ему нужен.
Томас молчал на этот раз еще дольше.
– Саманта?
– Да.
– Я люблю тебя.
Я замерла на мгновение в его руках. Плечи напряглись, руки перестали рисовать на его груди странные символы. И я не стала отвечать. Я просто не могла этого сказать.
Я снова приподнялась, опираясь на грудь парня. Посмотрела в его глубокие, зеленые глаза, бесконечно печальные прямо сейчас. Наклонилась, не отрывая от него взгляда, и нежно поцеловала. Пусть это сойдет для него за ответ. Лживый ответ, сладкий, как любая ложь.
Сегодня
Я лежала и смотрела в потолок. Сон не шел ко мне, совершенно. Я чувствовала себя… Толку объяснять, как я себя чувствовала? Опустошенной – самое легкое определение.
Справа от меня спал Томас. Тихо, мирно. Его грудь поднималась и опускалась в такт дыханию. А я слушала его и пыталась не сойти с ума.
Неожиданно я услышала звук виброзвонка и короткий сигнал, говорящий о смс. Сейчас 4 утра, кому не спится?
Осторожно, чтобы не разбудить парня, я убрала с себя одеяло и сползла на пол. Нашла в портфеле, брошенном тут же, свой мобильный. Входящее смс. «Поэт».
Сердце моментально забилось где-то в горле. Я бросила еще один взгляд на кровать, приглушила подсветку и сняла блокировку с айфона. Одно смс и одно аудиовложение.
Тема: Девушке, которая не любит телефонные звонки.
Привет. Я бы хотел позвонить, чтобы услышать твой голос. Но знаю, что не могу. Поэтому, просто прочитай и прослушай. И знай – я все равно с тобой. Что бы не случилось.
Это были стихи. Прекрасные стихи, написанные рукой Дэниэла. А в файле… Я вытащила наушники-капельки и быстро вставила их в уши, нажимая на треугольный значок play.
Нежное звучание скрипки заполнило мое сознание. Красивое, прекрасное. Как весенняя капель. И я стала читать рифмованные строки:
Сильнее девушки – не знаю.
Слабее девушки – не видел.
Глаза во мраке закрывая -
Я образ твой на сердце высек.
То ненавидя, проклиная,
То восхищаясь и любя,
Тебя я то не понимаю,
А то я знаю лишь тебя.
Сероглазая. Бесконечная.
В моей жизни – огнем отмеченная.
В моей жизни – отчаянно светлая.
В моей жизни ты – предрассветная.
Ослепляя серебра сиянием,
И сводя с ума каждым касанием,
С виду – гордая, неподступная,
Безрассудная, прямодушная.
Не умея ни плакать, ни отступать
Покоряешь ты жизнь, но какой ценой?
Ты сильнее меня, или глупая?
Почему ты бежишь, недоступная?
Оглянись, я молю, посмотри назад.
Не превращай мой рассвет, в очередной закат.
Я с тобой – и герой, и поэт, и вор.
Для тебя – со скалы и в горящий дом.
Для тебя – звезды с неба, и все в карман.
Для тебя – все что хочешь, и сердце отдам.
Я с тобой на руках – будто окрылен.
Невозможного нет, если рядом ты.
Только разреши.
Только разреши.*
Последние звуки скрипки в наушника стихли. Слова были прочитаны. Но все также этот дуэт слов и музыки разливался в моей душе. Слова – хриплый шепот Поэта. Голос в который я влюблена.
Я посмотрела на свое запястье. Теперь там было три подвески. Третья – прекрасная серая роза. Подарок Дэниэла. Роза из белого золота. Хрупкая, тонкая и изящная работа. С блестящими камнями – росинками, между нежных лепестков. Росинки были похожи на слезы.
И я зарыдала.
Тихо, бесшумно, но от этого не менее отчаянно и безнадежно. Я чувствовала, как горячие капли обжигают мое лицо. Льются и льются, как будто все, что я накопила в себе за эти годы, вырвалось наружу. Я зажмурилась и крепко укусила костяшки пальцев, чтобы не кричать, не вопить, не дышать… И как же болело мое сердце. Как сильно оно болело.
Я сидела на полу, опершись спиной на стену, и плакала, плакала, плакала, пока первые лучи рассвета не забрезжили в окне.
Слезы – это роскошь слабых людей. Сильные себе этого позволить не могут. Значит, я стала слаба. Тогда нельзя тянуть, пусть все закончится сегодня.
Томас
Я вжал педаль газа в пол, пытаясь выжить из этой колымаги все, что только возможно. Меня не волновали ни посты полиции, ни аварии, ничего. Только смс, не выходившее из моей головы.
«Томас, не переживай за меня. Я хочу поговорить с твоим отцом. Вы должны понять друг друга. Я уверена, вы поймете».
О чем с ним говорить? Вот же, глупая девчонка!
Она написала мне, когда я был на репетиции. Я не слышал сообщения в это время, значит она уже в особняке. Черт возьми. Мой отец признан нестабильным, о чем думает эта безрассудная дурочка?!
Я еще сильнее нажал на газ.
Джеймс Роберт Кейн
Я сидел в кресле. Жутко дорогом кресле из хорошей кожи. Меня тошнило. В голове шумело. За окном было темно, но мне все равно. Для меня дни и ночи смешались в одну сплошную серость. Каждый раз, когда я закрывал глаза, на меня накатывал страх. Я не знал, что происходит. Таблетки уже заканчивались, но толку? Они не помогали. «Необходимо время», в один голос твердили врачи. Жалкие шарлатаны. Лишь бы высосать побольше денег.
Я слушал тишину. Дом был пуст. Вся прислуга попросила расчет. А те, кто не попросил, были выдворены мной же. К черту. К черту всех. И Лаванду, бросившую меня. И сына, неблагодарного маменькиного сыночка.
И как я до такого опустился? В мгновение ока я превратился из молодого, любимого людьми человека, мэра города, во всеми покинутого старика. Почему именно старика? Да я разваливался на части! Мои счета были заморожены. Не все, конечно. Откуда им знать обо всем. Но теперь ищейки денно и нощно копают под меня. Я буквально чувствую их дыхание за спиной.
– Ох… – Я испуганно открыл глаза, прислушался. Нет, показалось. Все чаще и чаще мне стало «казаться». Меня буквально преследуют образы. Слова. Шепот. Постоянный шепот. Он стал просто невыносим.
Джейми…
Вот, вот, опять он.
Джейми…
Ты помнишь?
Джейми?
Помнишь?
Помнишь?..
Ты помнишь, как я тебя любила, Джейми?…
Я зарычал и ринулся в сторону стеклянного стола. На нем стоял пузырек с таблетками. Они должны помогать, они же должны когда-то помогать?!
Скрутить крышку удалось с десятой попытки. Руки перестали меня слушаться, пальцы дрожали как у немощного старца. Высыпав на руку таблетки и рассыпав несколько, я быстро проглотил две. Подумав долю секунды, закинул в рот еще одну. Запил водой. Снова упал в кресло.
Потер лицо руками, сильно, до боли растирая глаза. Когда я в последний раз нормально спал? А когда я буду нормально жить?
Что это? Злой рок? Карма? Насмешка Бога? Вот так внезапно ко мне пришло мое прошлое. Ужасное прошлое. Это не просто скелеты в шкафу. Если они раскопают и это… Надо было чаще проверять того мальчишку в дурдоме. Дают ли ему таблетки? Нет ли за мной хвостов?
И эти письма. Когда я получил первое, я был в ужасе. Но когда я стал получать их регулярно… Сегодня был день получения чертового письма. И я ждал его. За окном темнело, но письма не было. Я проверил почту несколько раз. Пусто. Что это принесло мне: облегчение или еще больший страх?
В висках сильно закололо, казалось, мой череп сейчас разорвется изнутри. Я застонал сквозь сцепленные зубы.
Ты помнишь, как я тебя любила, Джейми?…
Я помнил. Я все помнил в мельчайших деталях и видел это в каждом кошмаре, которые стали для меня нормой. Но теперь они преследуют меня и наяву.
Я приехал в учебное учреждение, чтобы прочитать курс лекций по политологии. Как специалист. Молодой мужчина, только начинающий свою карьеру, но уже вполне способный поделиться своим опытом и знаниями с юными учениками. И там была она. Белокурая девушка с голубыми глазами, не заметить ее было невозможно. Худенькая, юркая, с живым умом и неукротимой жаждой жизни. Она так и манила меня к себе.
С Лавандой тогда были натянутые отношения, и Роберта стала для меня настоящим утешением. Моя мекка.
Но мне не нужен был ребенок от школьницы. И моей карьере не нужно было такое черное пятно. Я только-только начинал. Я так многого добился. Я сам всего добился и не мог это потерять из-за минутной слабости…
Джейми…
Помнишь?
– Ааааа! Роберта! – Крикнул я в пустую комнату. Стены будто оттолкнули звук моего голоса и ударили меня им же. Дыхание сдавило, сердце сжалось. – Роберта… Ну, прости же, прости же!
Я понял, что начинаю рыдать, когда мои плечи затрясло, а щеки увлажнились. Усталые глаза буквально горели.
Джейми…
Джейми.
Джейми.
Джейми.
– Джейми. – Звук был таким реальным, что я дернулся, выпрямляясь из своего сгорбленного положения. Нет, это не галлюцинация. Передо мной стояла девушка моего сына. Саманта, кажется.
– Саманта? – Просипел я, со стыдом думаю о своем внешнем виде.
Она кивнула.
– Здравствуйте.
– Как… Как ты меня назвала?
– Джеймс. Что-то не так? – На ее лице выразилась степень крайнего раскаяния. Расстроил единственного человека, пришедшего ко мне.
– Нет, нет… Просто показалось… Ты зачем здесь?
Она посмотрела на меня грустными глазами. Что-то ее серые глаза мне напоминали. Хотя сейчас я не готов ручаться ни за здравость своих мыслей, ни за память.
– Я пришла вас навестить. Как вы? Держитесь?
Чувство благодарности разлилось по моему телу. Я приподнялся с кресла, но голова закружилась. Зрение рассредоточилось, и я со вздохом опустился обратно. Девушка подскочила ко мне.
– Как вы? Вам плохо?
– Голова кружится. – Пробормотал я, пытаясь сфокусировать внимание на девушке. Та была совсем рядом, наклонившись надо мной и положив руку на плечо, заглядывая мне в глаза. Я заметил, что на руках девушки были черные кожаные перчатки. Почему-то мне стало страшно. Когда я смог всмотреться в ее юное лицо, я будто увидел, что за ее обеспокоенным выражением, скрывается что-то… Что-то неприятное. Она так внимательно всматривалась в меня, будто искала во мне нечто необходимое ей. Будто ей нравилось что она видит. Будто она… Губы девушки медленно растянулись в хищной улыбке. Теперь ее лицо стало внушать ужас:
– Что же ты так, Джейми. Осторожнее надо быть. – Она похлопала меня по плечу, выпрямляясь. – Я принесла твою почту.
Темноволосая девушка выудила конверт и кинула его мне на колени. Тот самый конверт. Который должен был прийти сегодня. Не успел я осознать происходящее, как голову снова пронзила острая боль, как будто лезвия воткнули в виски. От напряжения я сжал зубы, чувствуя, как они скрежещут.
– Тебе больно, да? Не переживай… Тело человека восстанавливается очень быстро. А вот разум… Иногда, медицина, таблетки, психотерапевты с баснословными гонорарами – бессильны. Мне ли не знать. – Чуть ли не пропела девушка. Да, она была счастлива.
– Кто ты?
– А, а, а. – Девушка поводила указательным пальцем как маятником, пресекая расспросы. – Это самая интересная часть, и мы до нее еще дойдем. Не все сразу, спойлеры – это жутко неинтересно.
– Откуда у тебя эти письма?
– От Роберты, конечно. Ты что, не читал? Ай-яй-яй. Некрасиво как.
Девушка прошлась по комнате, задумчиво осматривая интерьер кабинета. Дошла до каминной полки, посмотрела на фотографии. Взяла одну из них, с Томасом и мной на рыбалке. Томасу было пять лет, он держал огромного осетра и был горд собой.
Я следил за девушкой, готовый в любой момент накинуться. Только соберусь с силами. Но она не выйдет из этой комнаты без наручников. Я все расскажу копам и тогда все станет на свои места. Мне показалось это таким логичным решением всех, абсолютно всех моих проблем, что я чуть ли не захохотал.
– Ты хороший папочка, да? – Девушка поставила фоторамку на место. – А чего же тогда хотел избавиться от другого ребенка?
Ребенок Роберты. Он тоже мне снился. Он не давал мне покоя. Из-за нее.
– Я был только в начале карьеры! У меня была жена и ребенок! – В отчаянии крикнул я, понимая, что это не аргументы для этой девушки.
– А она была в начале жизни. И у нее тоже была семья. – Сухо произнесла та и развернулась ко мне. Точно. Серые глаза. Серые глаза младшей сестры Роберты. Она мне рассказывала про нее. Я не помню имени, но…
– Сэми.
Девушка довольно улыбнулась и, щелкнув в воздухе пальцами, показала двумя указательными на меня:
– Бинго! И главный приз достается нашему мэру! Мистеру: Джеймсу. Роберту. Кейну. Ах, пардон, вы же уже не мэр. Вы – никто. Но приз вы все же получите. – С этими словами она закатала рукава куртки в жесте фокусника и достала черный пистолет. Твою мать. Она ненормальная.
– Это не игрушка, ты в курсе?
– Что, правда? А в «Детском мире» сказали обратное. Бывает же.
– Положи пистолет.
– Интересное предложение, но… Нет. – Она наставила ствол прямо на мою голову, вытянув обе руки. Движения точные, уверенные, она явно умела пользоваться им. И хотела воспользоваться им.
– И что ты сделаешь? Убьешь меня? Вина не загрызет?
– Хм… Вина? Вина… Знакомое какое-то слово. Нет, не знаю такого. Не встречалась. Но, бьюсь об заклад, это неприятно. Ведь ты наверняка чувствуешь вину за смерть Роберты. Не так ли, Джейми?
– Если ты меня убьешь…
– Что значит «если»? Я уже написала отличную поминальную речь, она не может пропасть даром!
На руке девушки весел браслет. Я увидел маленький крестик.
– Бог учит нас прощать… – Пробормотал я.
– Где он был, Бог, когда я молила о помощи? – Прошипела она мне в ответ, подходя ближе. – Или когда ты свел с ума моего брата? Его пичкали транквилизаторами. Или, хм… Может, когда довел до суицида маленькую девчонку? Так вот, Джейми, я тоже маленькая девчонка из семьи Леви, да только правила игры поменялись.
Надо было быстро соображать, но сознание ускользало от меня. Я сделал вид, что зашелся в приступе кашля, и, успев набраться сил, резко вскочил и кинулся в живот девушке. Мы оба повалились на пол, ее голова оцарапалась о угол камина, но девушка не думала сдаваться. Завязалась борьба, жесткая, эта маленькая девчонка обладала незаурядной силой. Она не выпустила из поднятой руки пистолет, а я всеми силами пытался добраться до него, но лишь с силой оцарапал ее руку. Девушка укусила меня в плечо и пнула в живот. Из без того ослабленный организм был на исходе. Я чувствовал, что боль, страх, паранойя, шум – все это снова наступает на меня. Времени не оставалось, она воспользуется любым шансом, чтобы убить меня. Расходуя последний резервы сил и разума, я ударил девушку сильнее и сразу рванулся за пистолетом. Почувствовал, как моя рука смыкается на его рукоятке. Саманта Мур, кошмар моего прошлого, справилась с болью и опрокинула меня на спину. Я поднял пистолет и… Грянул выстрел.
Дэниэл
Я стоял перед телевизором. «Би-Эс 24». Экстренный выпуск новостей.
Я стоял и слушал. Но не слышал. Смотрел на корреспондента в кадре и на черно-белую фотографию девушки над ее левым плечом. Но не видел. И, главное, не мог в это поверить.
«Чудовищное событие произошло в этом самом доме, за моей спиной. Знаменитый особняк Кейнов теперь – место преступления с одним неизвестным. Сейчас дом оцеплен стражами порядка, но мы уже знаем некоторые подробности разыгравшейся трагедии.
Вчера вечером, мисс Саманта Хэйс, ученица знаменитой академии искусств stART, которая являлась девушкой Томаса Кейна, сына бывшего мэра Броудер-Сити – Джеймса Кейна, приехала сюда для разговора с последним. Об этом свидетельствовал убитый горем Томас Кейн и смс на его телефоне. Девушка хотела помочь семье пережить сложную ситуацию.
Но мэр, находившийся, по словам его лечащих врачей, в состоянии затяжной депрессии, а также в стрессе из-за обстоятельств, набросился на девушку. В комнате развязалась борьба, что подтвердило следствие. Судмедэкспертом найдены следы крови. Доказано, что многочисленные пятна в кабинете Джеймса Кейна пытались затереть порошком, обнаруженным здесь же, но полностью стереть их не удалось. Экспертиза подтвердила, что это кровь девятнадцатилетней Саманты Хэйс, чья медицинская карта была изъята из академии stART. Тело девушки не было обнаружено. Поиск ведется.
В ящике для документов нашлось и орудие убийства – пистолет Glock 26, с отпечатками пальцев Джеймса Кейна. Экспертиза подтвердила наличие следов выстрела.
Сам бывший мэр был найден своим сыном у себя в комнате, со следами крови на одежде и частицами кожи жертвы под ногтями. Он утверждает, что не помнит, как убил девушку. И не знает, где ее тело. Стоит отметить, что Джеймс Кейн при это выглядел лишенным рассудка, но не отрицающим свою вину.
Напоминаем, что не так давно, Джеймс Кейн был уличен в отмывании денег через многочисленные благотворительный фонды, коррупции, и торговле через свою корпорацию «КейнГрупп» запрещенными препаратами из Португалии. Эта информация поступила в СМИ во время ежегодного «Бала Мэра», со всеми необходимыми документами. Отправителя выяснить не удалось. Как и не удалось выяснить создателя сайта mayorgotohell, значительно нашумевшего и подпортившего репутацию бывшего властителя нашего города. Возможно, это один и тот же человек, которого теперь называют Интернет-Робин, по аналогии с Робином Гудом. Но Джеймсу Кейну удалось добиться ухода с поста мэра по собственному желанию и отделаться подпиской о невыезде до выяснения всех сторон дела.
Сейчас жителей Боудер-Сити волнует лишь один вопрос: До каких пор властьимущим будет все сходить с рук?
Осудят ли Джеймса Кейна за, бесспорно, осуществленное им преступление, или адвокатам удастся признать его невменяемость? Оставайтесь с нами и вы узнаете об этом первыми!
Патриссия Линн, «Главные Новости», «Би-Си24», специально для вас.
– Дэни, родной, как хорошо, что ты здесь. Доставили те розы, о которых ты говорил. Посмотри, какие прекрасные! И не надо рассказывать мне про неожиданною любовь к моему делу, я хочу видеть ту девушку, которой они предназначаются, скрытный мальчишка!
Мама зашла в комнату, но я даже не обернулся. Так и стоял перед телевизором и смотрел на экран. Там показывали других людей, другие события, другие новости. Но у меня в голове было совершенно пусто. И не только в голове. Кажется, в душе что-то оборвалось. Оборвалось, упало. Как камень, кинутый в пропасть. Бездонную и черную пропасть. Я даже не чувствовал боли. Или страха. Я чувствовал такую отчаянную и леденящую пустоту, будто мою душу просто вырвали из тела, оставив бренную и никчемную оболочку. Оболочку парня, который так быстро нашел то, чему хочет посвятить всю жизнь, и также быстро это потерял. Не смог удержать.
Я не смог удержаться ее от рокового шага. Надо было оставить ее рядом, с собой. Надо было защитить ее. От ее врагов. От самой себя! Надо было спасти девушку от себя же, от ее всепоглощающего желания отмщения и ненависти. Но я не смог. Это я виноват. Я во всем виноват.
– Дэни, ты чего?.. Ах, видел новости, да? Все только об этом и говорят. Кошмар какой! Наш мэр! И девочку жалко, совсем маленькая еще. Как ты у меня. Вы не были знакомы? Она в твоей академии училась.
Неожиданно для самого себя камень в моей души достиг своего дна и я, как подкошенный его тяжестью, рухнул на колени, обхватив голову руками.
– Дэни, милый, ты чего?! – Я почувствовал, как руки мамы трогают мои волосы, плечи, пытаясь поднять. Но я не хотел на нее смотреть. Я не хотел никого видеть. Боль, которая не пришла ко мне сразу, накатила взрывной волной. Она убивала меня. И я отчаянно заорал, понимая, что пугаю маму, но ничего не мог с этим делать. Крик рвал мою грудь и легкие, и мне очень хотелось, чтобы он просто уничтожил меня.
Тяжело дыша я уткнулся лбом в пол. В пол, по которому мама рассыпала серые розы. «Серый рассвет». Он навсегда для меня стал закатом.
*Стихотворение написано Дэниэлом Маккарти, Поэтом. Без названия.
