Текст книги "Конец Рублевки"

Автор книги: Оксана НеРобкая

Глава 8

В течение трех дней после инцидента на дороге, Марина пребывала в нервозном состоянии. Страха не испытывала, но неприятный осадок после случившегося упорно не покидал ее. Адамов посоветовал обратиться в милицию, хотя предупредил, что эта мера будет чисто номинальной, для успокоения совести. Прямых угроз в адрес Летовой не звучало, да и веских доказательств преднамеренного покушения на ее жизнь тоже не было. Поэтому рассчитывать на вспоможение правоохранительных органов не приходилось, ибо подозрение – еще не факт. Подумав пару часов перед сном, девушка решила, что пока беспокоить доблестную милицию не стоит. Она постарается быть осторожнее и внимательнее. И если вновь произойдет нечто аналогичное, тогда будет повод серьезно обеспокоиться.

Последующие дни выдались спокойными. Марина погрузилась в работу и запретила себе понапрасну переживать: «Сейчас самое умное – не забивать голову мрачными мыслями, а в фоновом режиме наблюдать, как дальше будут развиваться события».

События развивались в позитивном русле. Переговоры с Граниным прошли на ура. Он сказал, что пересмотрел свое решение и готов заключить контракт на дистрибьюцию альбома новой группы. Алина, присутствовавшая в кабинете директора, еле заметно улыбнулась. Марина же лучезарно оскалилась в тридцать два зуба:

– Сергей Степанович, я не сомневалась в вашем чутье! Когда будем подписывать договор? Мастер-диск готов, обложка тоже. Давайте не тянуть кота за я… за хвост. Завтра же с юристом и подъеду, подпишем бумаги.

Настроение было отличное. Тиражирование дисков и полиграфия займет максимум неделю. И уже на следующий день альбом попадет в розничные сети. Было бы здорово устроить ребятам сюрприз. Однако так долго утаивать радостную новость не было никаких сил. Набрала номер Вадима, солиста «Арктики», заявила, что надо непременно увидеться.

– Мы у нас в норе репетируем, закончим часа через два – и в твоем распоряжении.

– У меня встречное предложение. Я лучше к вам подъеду. Заодно послушаю вживую ваши музыкальные партии.

– Суперски! Ждем!

Импровизированная студия располагалась в цокольном этаже высотки спального района. Хотя полуподвальное помещение не отличалось чистотой и комфортом, аренда была довольно высока. Все же выходило дешевле, чем снимать профессиональную репетиционную базу и платить за каждый час. В своем подвале парни могли торчать сколько угодно времени, не ориентируясь на секундомер. В дальнем углу помещения стояла старенькая ударная установка, слева – усилитель и комбики для баса и гитары, справа – два пластмассовых стула. На один из них и уселась Марина, поздоровавшись с командой.

Вадим вернулся к микрофону, изобразил, будто обращается в переполненный зрительский зал:

– А эту песню, дамы и господа, мы посвящаем нашему ангелу-хранителю, – послал гостье воздушный поцелуй. Та встала и кокетливо поклонилась, притворившись смущенной.

Артем – худой длинноволосый парень хипповатого вида – взмахнул палочками. Энергичный удар по тарелкам взорвал камерную тишину подвала. Трехсекундная барабанная дробь – и вступила бас-гитара. Густой низкий звук растекся по замкнутому пространству и забурлил, набирая мощность. А потом внезапно затих, уступил приоритет гитаре. На минорной ноте зазвучал голос Вадима:

 
Дождь медленно и планомерно сводит меня с ума.
Я прячусь под крышами домов, сараев и гаражей,
Но вода проникает сквозь шифер и капает с потолка.
Становятся ржавыми лезвия у моих ножей…
Достаю гвозди́ки из ваз и бросаю на мокрый пол.
Гвоздики пускают корни. Я плачу и ухожу прочь.
На улице меня окружают листья и кричат «гол», –
Это ветер играет в футбол, забивает луну в ночь…
 

Неожиданное надрывное струнное соло резануло уши. Острый нож вонзился в стекло и разбил его вдребезги: Марина ощутила, как осколки звука ранят ее, делают беззащитной перед бескомпромиссным напором агрессии. Девушка непроизвольно сжала кулаки, чувствуя, как музыка наваливается на нее озверевшим маньяком, жаждущим овладеть жертвой. Еще мгновение и она – обнаженная и безвольная – заплачет от бессилия.

Проигрыш оборвался. Из динамиков вновь полилась нежная печальная мелодия. Вадим оторвал пальцы от струн и крепко сжал микрофон:

 
Дождь впивается в мое тело иглами палачей,
Вливается в вены белым полусухим вином…
Миллионы иллюзий на сотню простых свечей
Променял бы я, и, согревшись, забылся сном…
Я напрасно ищу прохожих, здесь нет людей.
Они смыты, как пыль с кожи в сезон дождей.
И по всей земле, куда ни едешь и ни идешь,
Вокруг меня на многие километры дождь…
 

Бас-гитара откликнулась приглушенным громовым раскатом. Тесный пыльный подвал стал эпицентром назревающей грозы. Тяжелые свинцовые тучи стелились над полом, подгоняемые протяжным сверлящим ветром. Стены натужно дрожали, словно пытались удержать внутри помещения рвущийся наружу ливень. Не удержали. Дождь хлынул и мгновенно затопил все вокруг: и первый этаж, и второй, и двенадцатый, и, наверняка, – близлежащие улицы и скверы…

– Ну как, сестра? – спросил Нига (такую кличку парень получил из-за своей любви к афроамериканской культуре). Снял перекинутый через плечо ремень баса и поставил инструмент на свободный стул.

Вода и тучи исчезли. Марина выдохнула и с минуту молчала. Наконец, произнесла:

– Я потрясена, мальчики. В студии вы звучали менее… дико и неистово… Вы обязаны давать живые концерты! Такую энергетику ни одна стерео-система в полной мере не передаст.

Вадим поднял с пола бутылку минералки и отхлебнул:

– Концерты будут. Ты нас так убедила в нашей гениальности, что мы в это поверили и теперь не свернем.

– Это новая песня? Раньше не слышала.

– Ага, – ударник Артем откинул волосы с потного лба. – На прошлой неделе сочинили. Коллективное творчество.

– Очень эффектная. У меня даже мурашки по коже! А слова твои? – она повернулась к Вадиму. Тот кивнул и сделал еще глоток.

– Я вами горжусь. Вы молодцы!

– Пока гордиться особо нечем.

– Разве? А я слышала у вас в следующий четверг альбом выходит, – как бы невзначай обронила девушка, разглядывая маникюр.

– Ты серьезно? – Нига от волнения снял очки, протер линзы краем футболки и снова надел. – У тебя все-таки получилось?

– У меня всегда получается, когда я этого сильно хочу!

Вадим опять ощутил, что в горле пересохло. Он слушал, как гостья в красках рассказывает о грядущем событии, и еле сдерживался, чтобы не подойти и обнять ее – теплыми, дружескими объятиями. Перед глазами пронеслась их первая встреча. Тогда Вадим после долгих и безрезультатных и скитаний по московским студиям осмелился заявиться в «Холидей рекордс». Надежды на то, что материал примут к рассмотрению, не было. Да чего уж там – он даже не верил, что его не выставят тотчас из кабинета, едва он переступит порог. Парень решил попытать счастья. Скрывая отчаяние, нагло улыбнулся генеральному продюсеру и протянул компакт-диск. Старался держаться развязно, иначе госпожа Летова догадалась бы, что является последним шансом для их группы. Ведь прежде, чем он пришел сюда, им отказали в десяти звукозаписывающих компаниях, гораздо менее пафосных, чем «Холидей рекордс»…

Вопреки пессимистичным прогнозам, Марина Николаевна оказалась человеком вменяемым и душевным. Они познакомились всего пару месяцев назад. И пожалуйста, у группы «Арктика» выходит дебютный альбом, полностью профинансированный студией звукозаписи. Друзья в один голос скандировали: «чудо»! Но Вадим знал, что у чуда было обычное женское имя цвета морской волны.

Когда страсти утихли, решили расходиться по домам. Артем и Нига попрощались и, взбудораженные, побежали к метро. Вадим запер дверь на замок и предложил Марине пройтись:

– Мне нравятся спальные районы.

– Да? Почему же? – девушка взяла спутника под руку.

– Здесь много простора. Широкие дороги. Как взлетно-посадочные полосы. Местность открытая. И от этого легко дышится.

– Хм… Если смотреть с этой точки зрения, то да, очарование есть. Но я больше тяготею к эпицентру цивилизации. А ты, кстати, уже должен привыкать к более шумным и людным местам. Все-таки солисту известной группы не престало прятаться.

– Перед прилагательным «известной» я бы поставил словосочетание «никому не», – Вадим расхохотался, и его лицо приобрело детское выражение.

Марина лишний раз осознала, какой он еще, в сущности, ребенок. Но при этом – ребенок целеустремленный и талантливый. Она относилась к нему, как к своему младшему брату, которого никогда не имела. Его хотелось оберегать и подбадривать. Чем она и занималась, не сильно заботясь, что ее внимание воспримется превратно. Вадим – мальчик умный. Вероятно, сперва у него могла родиться мысль, что взрослая тетя серьезно увлекалась им, поэтому и курирует. Но в результате общения обоим стало очевидно, что между ними возникла самая благородная, самая удивительная симпатия близких по духу людей. И в этой симпатии не было посторонних примесей кроме уважения и дружеского участия.

– Это вопрос нескольких месяцев, а может даже недель.

– Мне бы твою уверенность.

– Зачем тебе еще и моя? Тебе своей мало? Ишь, какой ненасытный! – ущипнула парня за локоть.

– Ага. Мне надо больше.

– Ах, я же забыла, – стукнула каблучком по тротуару. – Тираж альбома – семь тысяч экземпляров. Для начала это неплохо. Если продажи пойдут успешно, то будут допечатки.

– Маришка, спасибо тебе. Никогда не пойму, почему ты возишься с нами.

– Из корыстных побуждений. Так или иначе, вы станете популярными, без сомнений. И я хочу заранее примазаться к вашей славе. Буду бить себя в грудь и орать: это я, я, первая их обнаружила! И мне обломится почет и респект публики.

Вадим примерился и пнул камушек:

– Так вот какая твоя тайна, товарищ!

Ранний вечер окрашивал небо в золотисто-розовый. Пахло скошенной травой и летом. Июль вытекал из дворов и переулков, впитывался в асфальт, в машины и скамейки, в рекламные щиты и мусорные баки. Было приятно гулять, непринужденно беседуя и почти ни о чем не думая… Вадим вдруг вообразил, что когда группа «Арктика» добьется успеха – а так и произойдет, поскольку они будут пахать до седьмого пота – то он напишет книжку о том, как все начиналось. И в предисловии обязательно укажет: «Посвящаю лучшему другу М.Л.»

Глава 9

Чувство влюбленности для Сашки было органичным и желанным. Несмотря на нелогичную природу этого понятия, парень воспринимал его отнюдь не с метафизической точки зрения. Подход был практичным: влюбленность – мощнейший допинг, необходимый для творческой работы. Фотографу важно иметь музу, которая бы вдохновляла на подвиги. Разумеется, создавать неплохие снимки можно и со свободным сердцем, но именно увлеченность придает творчеству приятный, таинственный смысл.

Сашке нравились женщины. В каждой он видел нечто особенное, свойственное только ей. Поэтому настроить себя на более глубокую симпатию по отношению к одной из представительниц слабого пола – было делом нескольких дней. Некоторая искусственность посыла не смущала. По большому счету, не так уж важно, чем мотивировано чувство, и какие причины послужили его рождению. Важно, что оно возникло. Наполнило жизнь новыми красками – пусть ненадолго, от этого ценность влюбленности не уменьшалась. Даже за короткий срок он умудрялся вытащить по максимуму: работал, как полоумный, без перерыва и отдыха, отвлекаясь лишь на встречи с объектом страсти.

Обычно увлеченность длилась не более месяца. Парень и рад был бы растянуть восторженное состояние души, но оно просачивалось песком сквозь сжатые пальцы, игнорируя выстроенные разумом преграды, и окончательно исчезало, оставляя после себя пустоту и сожаление. «Разбудить влюбленность легче, чем удержать ее», – эту истину Сашка понял после пары тщетных попыток продолжить угасающие отношения и с тех пор стал относиться к неминуемым разрывам философски. Он получал, что хотел – будоражащее вдохновение и обжигающие эмоции – так зачем пенять на то, что однажды это прекратится? Когда волна умирает, ударившись о берег, ее заменяет новая.

Уже две недели Сашка принадлежал исключительно самому себе. Расставание с очередной девушкой прошло безболезненно для обоих: бывшая пассия была особой легкомысленной, и горевать не привыкла. На предложение «остаться друзьями» отреагировала спокойно, забрала все отпечатанные фотографии с собственным изображением («У тебя на цифре остались, себе еще наштампуешь») и больше не звонила. Парень уже готовился к следующему романтическому знакомству, но некое обстоятельство затормозило процесс. Обстоятельство звали Вика, и было ему 15 лет.

Друг Леха часто рассказывал о сестренке: какая она хорошая, умная и пригожая, и как он ей гордится. Сашка, у которого не было ни единого родного человека, внимательно слушал, изредка вставляя:

– Наверно, это здорово, когда у тебя есть брат или сестра.

– Конечно, Шурик! Я знаю, какое бы дерьмо я ни сделал, Викулька всегда на моей стороне. Поддержит, ободрит, – Леха запинался, вспоминая, что его приятель лишен подобного счастья, и, словно бы оправдываясь, добавлял: – Я вас познакомлю, и вы найдете общий язык! Мои друзья для нее как родные!

На свадьбе к Сашке подскочила миловидная кареглазая девчушка, схватила его под руку и радостно защебетала:

– А ты Алешкин самый лучший друг, да? Братик мне столько говорил про тебя! А я Вика! Будешь тут моим кавалером? А то все парами, а я одна!

Весь праздник не отходила от него ни на шаг. Даже когда фотографировал – стояла рядом, будто бы заявляла права собственности: «Он – мое, не трогать». Тащила его за стол, накладывала полную тарелку вкусностей, заставляла все съесть и добавляла еще. Сашка от такой заботы растерялся. Лешка улучил минутку между криками «Горько» и шепнул другу на ухо:

– Что, ощутил прелести родственной симпатии? Я ж предупреждал: сеструха тебя как брата любить станет.

Сашка не сильно разбирался в семейных отношениях, но «родственную симпатию» Викино внимание напоминало меньше всего. Для большинства людей она являлась милым подростком, круглой отличницей и примерной дочерью. И лишь наиболее проницательные заметили бы в ее глазах проснувшееся ощущение женщины. Юное, свежее лицо без грамма косметики (над таким «естественным» макияжем визажист трудится около часа), стройная фигура, подчеркнутая приталенным коротким платьем, стремительные, но грациозные движения – на Вику было приятно смотреть. Она и сама начинала осознавать свою женскую привлекательность, еще не будучи полностью в ней уверена.

– Ты проводишь меня домой, когда свадьба закончится? – девушка поправила белую блестящую заколку в черных волосах и вопросительно уставилась на Сашку. Тот сдержанно улыбнулся:

– Разве ты не поедешь с родителями?

– Нет! Какая скука!

– Наверняка у них другое мнение.

Вика изогнула тонкую бровь:

– Ты против, так и скажи! Хотя мне не ясно, почему ты противишься!

Развел руками:

– Забочусь о твоей репутации. Молоденькой леди не пристало гулять по ночам со взрослым мужчиной.

Произнес фразу таким нравоучительным тоном демагога, что сам застыдился. Собеседница снисходительно покивала головой. Серебряные подвески сережек качнулись в такт.

– Ты же не посторонний, а друг моего брата! Да и не гулять же мы собрались! Ты проводишь меня и все.

Ее просьба была искренней и простодушной, он едва не сдался. Действительно, какие ужасные последствия могут произойти из-за невинного поступка? Общительность и непосредственность девушки подкупала. Не будь она сестрой Лехи, года через три-четыре Сашка с удовольствием пофлиртовал бы с Викой. Его взгляд скользнул по ее шее и опустился ниже, в область декольте. «Полный второй размер», – прикинул парень и тут же одернул себя.

– Нет, Виктория. Тебе лучше добраться до дома с папой и мамой.

Тяжело вздохнула, на миг задумалась: обижаться или нет? Решила: не стоит. Она ведь и не надеялась, что на ее предложение ответят согласием. Мужчины глупые, они не улавливают, что она не ребенок, и давно выросла!

– Ладно. Тогда хотя бы пригласи на медленный танец!

Отказаться значило бы проявить немыслимую жестокость. Не отказал. О чем пожалел несколько дней спустя.

Сашка только закончил фото-сессию и разбирал аппаратуру. Настроение было не самым веселым: болела голова, а тут еще из милиции позвонили, снова попросили прийти. Что еще они хотят выяснить? Складывалось впечатление, будто оперативники расследует преступление века. Нападение на женщину – безусловно, тяжкий грех, и негодяи заслужили наказание. Но неужели для осуществления возмездия необходимо многократно допрашивать свидетеля, утомляя его странными вопросами?

Перекинул сумку через плечо, попрощался с управляющим, вышел из студии и лицом к лицу столкнулся с Викой.

– Привет!

– Здравствуй! Ты как здесь очутилась? – после знакомства на свадьбе, девушка разузнала номер его телефона и по вечерам слала sms-ки. Их содержание, весьма разнообразное, колебалось от простого «как дела?» до цитат из любовной лирики. Сашка на сообщения не отвечал.

– Выведала у брата, где находится студия. Хотела тебя повидать, – Вика даже не пыталась соврать. – Проведешь экскурсию?

– Сейчас в студии другой фотограф работает, так что извини.

– В следующий раз? Когда? – разгладила складочку на вельветовой юбке.

– Не знаю, не будем загадывать, – обижать девушку не хотелось, но и надежду давать было бы неразумно. Сашка поймал взгляд ее широко распахнутых блестящих глаз и почувствовал неловкость. Вика взирала на него с нескрываемым обожанием, ловила каждый его жест. Вместе с тем, беззащитности и жертвенности а-ля Таня Ларина в ней не ощущалось. Напротив, она олицетворяла напор и твердое намерение добиться цели. Так львица выбирает из пасущегося стада наиболее подходящее по размеру травоядное и преследует его, не колеблясь.

Выступать в роли предполагаемой добычи парню раньше не приходилось: имидж охотника был ближе. Поэтому сейчас он испытывал дискомфорт. От которого, впрочем, было бы легко избавиться при наличии малейшей возможности ответить девушке взаимностью. Но такая возможность была исключена.

– А ты куда теперь? Домой? – Вика поправила темную прядку, заведя ее за ушко.

Разумеется, Сашка собирался домой. Он не ел с самого утра, и желудок настоятельно требовал пищи. Кроме того, вечером должны позвонить организаторы Московской выставки фотохудожников Севера. Он дал согласие на участие, и ему сообщат детали.

– Нет, мне нужно по делам смотаться.

– Я с тобой! – не смутилась собеседница.

– Боюсь, не получится.

– Не бойся, страх непродуктивен, – убрала невидимую пылинку с рукава его рубашки. – Разве мое общество настолько в тягость?

Внезапно Сашке почудилось, что перед ним стоит не подросток, а умудренная опытом женщина. И женщина привлекательная, надо признать. Она пристально глядела на него, ожидая ответа.

– Виктория, мне приятно общаться с тобой. Но…

– Не принимаю никаких «но», – отрезала та и тут же сообразила, что резкость может оттолкнуть его. – Ты пугаешься, как школьник. Но почему? Я же ничем тебе не угрожаю. Мне нравится твоя компания. И только, – произнесла беззаботно, искусно маскируя растущее волнение. Первый раз в жизни она серьезно увлекалась. И надо же было случиться, чтобы принц оказался таким ханжой и трусом! Ее выводила из себя необходимость ловить его голыми руками, словно рыбку в озере. Эффективнее было бы кинуть в воду динамит и дождаться, когда оглушенная взрывом рыба всплывет брюхом вверх. Но ведь Алекс нужен живым и психически здоровым. Следовало действовать крайне осторожно.

Вика давно мечтала о взрослом парне. Когда брат приглашал в гости приятелей, она исподволь разглядывала потенциальных кандидатов, но, увы, искры не проскакивало. Терпением девушка не отличалась, посему быстро впала в уныние. И вдруг такая удача! Алекс – идеальная партия. Она его не упустит. Одноклассницы сдохнут от зависти.

– Давай так. Я тебе покажу студию, обязательно. Но позже. Я сильно занят сегодня, – Сашка уже предчувствовал, что от навязчивой несовершеннолетней поклонницы избавиться будет сложно.

– Ладно. Когда тебе звякнуть? – огорченно спросила Вика.

– У меня есть твой номер. Я сам наберу.

– Правда? – просияла девушка. Стремительно приблизилась к нему и поцеловала в щеку. – Спасибо! До связи!

Приехал домой расстроенный. Юношеская любовь – еще тот геморрой. Попробуй, отделайся. Придется изрядно повозиться. Можно поступить проще: уведомить Леху, чтобы тот принял меры и угомонил сестренку. Но такой поступок был бы циничным и нечестным.

Налил в кастрюлю воды, бросил кусок мяса. Пока варился суп, просмотрел отснятый днем материал. Обилие заказов, идущих сплошным потоком, начинало раздражать. С финансовой стороны такая ситуация радовала. Но творческая составляющая его натуры печалилась из-за отсутствия настоящей, захватывающей работы. Вздохнул: ничего страшного. Он немного потерпит, поднакопит денег, и рванет сначала на Камчатку, потом на Таймыр. Устроит выездной фото-месячник. При этой мысли внутри потеплело, как от выпитой рюмки горячительного напитка. Друзья подшучивали над Сашкиным помешательством на диком отдыхе. Не сердился: у каждого свои источники радости. Лично для него пик восторга – побыть один на один с северной природой. На компьютере хранились сотни превосходных пейзажных снимков, сделанных им в окрестностях Магадана. К сожалению, фотографированием Колымских красот не заработаешь на жизнь…

Из задумчивости вывела телефонная трель. Звонили по межгороду. Пресс-секретарь Московской выставки была сама любезность: выразила признательность господину Агееву за его согласие участвовать в благотворительном мероприятии, восхитилась его мастерством и уточнила:

– Событие намечено на двадцать пятое июля. Остается восемь дней, поэтому надо заказать билеты на самолет и зарезервировать номер в гостинице.

Сашка удивился:

– Разве мое присутствие обязательно? Насколько я помню, нет. Достаточно того, что будут выставлены мои работы.

– Если это ваша принципиальная позиция, то мы вряд ли сможем изменить ее, – в голосе женщины слышалось явное разочарование. – Но мы искренне надеемся, что вы пересмотрите свое решение. Поймите, в рамках выставки запланированы встречи фото-художников с посетителями и пресс-конференции со средствами массовой информации. Чем насыщеннее программа, чем больше авторов присутствует на мероприятии, тем больший интерес оно вызывает в обществе и привлекает дополнительные взносы.

Сашке не хотелось в столицу. И дело было отнюдь не в том, что поездка влекла за собой неминуемую задержку в сдаче двух проектов заказчикам. Это как раз не проблема. Если поднапрячься, можно ускориться и завершить работу в сокращенные сроки. Дело в том, что Сашка не представлял себя в многомиллионном мегаполисе. Здесь, в маленьком городке, в краю вечной мерзлоты и ледяных морей все просто и понятно. Даже заблудившись однажды в тундре в страшный буран, он чувствовал себя в безопасности, потому что и снег, и бесконечное белое пространство, и сбивающий с ног ветер – были родными и знакомыми. Парень умел не только выживать в подобных условиях, но и получать при этом удовольствие. С природой всегда можно найти общий язык. Временами она сурова, но никогда – жестока.

А вот как существовать в искусственном, каменном городе, лишенном души? Впрочем, если душа и есть – вряд ли ее тепла хватает каждому обитателю. Слишком уж много жителей на единицу площади. Какой уют может дать скопление однотипных бетонных строений, закрывающих небо, и асфальтовая пленка, мумифицирующая землю? Сашка не знал законов современного мегаполиса. Боялся, что, сойдя с трапа самолета, почувствует себя аналогично дикому зверю, запертому в вольере зоопарка. Черт. Ему было страшно за свою реакцию.

Пресс-секретарь кашлянула:

– Александр? Вы ведь не откажетесь помочь?

Помолчал, собираясь с духом:

– Не откажусь.

– Благородный поступок! От лица организаторов выражаю громадную признательность! Спешу сообщить, что все расходы мы оплатим. Продиктуйте, пожалуйста, паспортные данные, чтобы я могла заказать билеты.

Обреченно побрел к столу. Выдвинул ящик, достал паспорт. «Чего я разнервничался? Представился случай посетить столицу нашей необъятной Родины, а я в панику ударился. Клоун!» – в наказание Сашка вылез в Интернет, скачал карту московского метрополитена и принялся изучать ее. С трудом верилось, что эта грандиозная паутина тоннелей – всего лишь подвальный этаж монументального дома с названием Москва.