Текст книги "Конец Рублевки"

Автор книги: Оксана НеРобкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Глава 2

Месяц был тоненький, пару дней от роду, и почти не светил. Если бы не звезды, в изобилии рассыпавшиеся по иссиня-черному небосводу, ночь являла бы собой абсолютную темень. В лесу пахло хвоей и несозревшими кедровыми шишками. Цикады стрекотали с остервенелым энтузиазмом, но их шумное пение лишь подчеркивало камерную тишину кедровой чащи. Мара сгребла в кучу мягкие еловые ветки, соорудив некоторое подобие пуфика. Уселась возле дерева, оперлась спиной на гладкий теплый ствол и закрыла глаза. Надо подождать до утра.

В том, что она заблудилась, нет ничего страшного. Топографическим кретинизмом Марка никогда не страдала, и в свои 16 лет могла дать фору любому мастеру по спортивному ориентированию. Просто она утомилась, да и в сумерках местность выглядит несколько иначе, вводя в заблуждение. С рассветом девушка найдет дорогу к лагерю экологов, откуда, собственно, она сбежала сразу после обеда. Лишь бы руководитель, Петр Сергеевич, не заметил ее исчезновения до того, как она вернется. Придется, конечно, рассказать ему о самостоятельно произведенной разведке и ее итогах. Поругается и переключит внимание на более важный факт, свидетелем которого она стала.

То, что Марка будет лесником, дабы жить среди дубрав и зверушек, девочка заявила родителям в семь лет. Дневала и ночевала в школе, в кружке юного натуралиста, где разгорались нешуточные споры: кто сегодня будет кормить белочек и хомяков и убирать из клеток экскременты. Она умела убеждать, поэтому данная привилегия обычно доставалась ей. С упоением ухаживала за животными в живом уголке и поливала импровизированный сад комнатных растений, твердо уверенная, что в жизни нет ничего более интересного. Когда семья переехала из небольшого городка в крохотную деревушку Хабаровского края, для девочки наступил рай.

Она помнила, как долго ехал автобус среди бескрайней тайги, отмеченной лишь единственным штрихом цивилизации – плохо асфальтированной узкой трассой. В окнах мелькали коричневые стволы и темно-зеленые кроны, врезавшиеся в готовое разрыдаться пасмурное небо. Позже она узнает, что на Дальнем Востоке не бывает затяжных дождей. Ливень всегда обрушивается неожиданно и мощно, но вскоре заканчивается, освобождая место для солнца.

Автобус вырулил на проселочную дорогу и через полчаса скачков по ухабам въехал в богом забытый поселок. Он встретил гостей серыми заборами с сидевшими на них нахохлившимися курами; разгуливающими по улицам коровами и козами; полным отсутствием людей в поле зрения. Мать невесело подмигнула и обняла дочь:

– Не бойся, мы здесь поживем совсем недолго.

Мара усмехнулась: она не только не боялась, но едва сдерживала радостный крик по поводу сказочной действительности, представшей взору. О таком волшебном доме, на многие сотни километров окруженном лесами, можно было только мечтать. И теперь эта самая мечта вполне реально обволакивала мягкими порывами насыщенного кислородом и озоном ветра. Никогда раньше не дышалось так легко.

Мать поцеловала в щеку румяную дородную женщину в спортивном костюме и с платком на голове, повязанном в стиле доярок. Та бесцеремонно оглядела девочку и потрепала ее по макушке:

– Хорошенькая! Хоть впервые за столько лет увидела племянницу!

Это была тетя Галя, пригласившая сестру к себе, узнав о ее трудной ситуации после развода с мужем. Обитателей в поселке было порядка тысячи человек, часть из них работала в леспромхозе, часть – в школе. Остальные промышляли ловлей рыбы. Под боком протекала притока Амура.

Все дома в поселке были одинаковые – спаренные, с идентичной планировкой, с побеленными фасадами и черепичными крышами. Индивидуальностью отличались только огороды, вмещавшие бани, сараи, пасеки, плантации картофеля и кукурузы, заросли черемухи… Тетя Галя накормила гостей и повела на экскурсию по саду.

– Вот у меня ульи, уже два раза мед качали, в этом году сбор сумасшедший, – она с гордостью показывала владения, казавшиеся для городских гостей апофеозом единения с природой. Марка осторожно хлопала ресницами, боясь, что при резком взмахе чудесное видение растает.

– Что, любопытно, да? – тетя доброжелательно ущипнула племянницу за щечку. – У нас при школе эколого-биологический лагерь открыт. Там тебе раздолье будет.

– Да мы на недельку-другую, дольше не задержимся, – запротестовала мать.

Задержались на шесть лет.

Мара тряхнула головой, очнувшись от дремоты. Лучи уже проникали сквозь густую хвою, высвечивая невидимые микроскопические пылинки, зависшие в воздухе. Тонкий пряно-медовый аромат приятно щекотал в носу. Девушка чувствовала себя отдохнувшей. Улыбнулась: в памяти всплыл вызубренный наизусть недавний доклад на краевой молодежной конференции, посвященной защите дикой природы.

«Современная наука разгадала секреты кедра. Это, прежде всего, фитонциды – биологически активные летучие вещества, вырабатываемые древесиной. За сутки гектар чудо-деревьев выделяет достаточное количество фитонцидов, чтобы в большом городе обезвредить все болезнетворные микробы. Исследователи также утверждают, что в кедровых лесах воздух стерилен. Кедр благотворно влияет на нервную, иммунную и сердечно-сосудистую систему».

Нахмурилась, мгновенно вспомнив о том, что вчера ее недавние догадки подтвердились. Накануне, когда с ребятами из эко-лагеря ехала на двухдневный open-air, она заметила мчавшиеся по трассе лесовозы, груженные массивными бревнами. Откуда они здесь взялись – не ясно. Зона заповедная, масштабная рубка запрещена. Поведала Петру Сергеевичу о своих подозрениях, но тот отмахнулся. Тогда решила выяснить самостоятельно. И выяснила.

Километрах в семи от места, где разместился лагерь, Марка обнаружила проложенную сквозь чащу «дорогу». Выглядела тропа так, будто тут пробежало стадо африканских слонов. Девушка углубилась в лес. Предчувствие не обмануло. Высокие пни, макушки кедров на влажной земле, поломанные ветви, горький запах смолы. На санитарную вырубку это «лесное побоище» не походило даже при самой изощренной фантазии. Людей не было видно, но она на всякий случай спряталась за деревьями. Еще не хватало, чтобы ее заметили.

Поспешила обратно, но темнота не дала двигаться дальше. При других обстоятельствах ночевать одной в тайге было бы неосмотрительно. Но шум бензопил и рычание КАМАЗов наверняка отпугнули диких животных. И даже если в течение года здесь будет царить полная тишина, зверье еще долго не рискнет наведаться в окрестности.

Утром сориентировалась быстро. До лагеря добралась за два часа без приключений. Подруга Варька первой заметила незадачливую туристку и раскудахталась потревоженной курицей:

– Ты где была? Ты с дуба рухнула? Мы все утро лазили по лесу, искали тебя! Петруха уже собрался вызывать МЧС-ников!

– Успокойся, я цела и здорова.

– Да я вижу! Попробуй это ему объяснить, – Варя скосила глаза в сторону учителя, приближавшегося размашистым нервным шагом.

Мара набрала в легкие побольше воздуха:

– Дайте две минуты. А потом ругайте!

Петр Сергеевич скрестил руки на груди и молча воззрился на нее, милостиво согласившись с условием. По мере того, как ученица рассказывала, выражение его лица менялось, как у мима-любителя: с сердитого на обеспокоенное, с обеспокоенного на негодующее, с негодующего на суровое.

– Ты уверена?

Очевидная глупость вопроса заставила Марку вздохнуть:

– Конечно, уверена.

– Место запомнила?

Кивнула.

– Показать сможешь?

– Еще бы.

– Тогда отдыхай. Позже наведаемся вместе. А потом я свяжусь с сельхознадзором, уточню, выдано ли кому-то разрешение на проведение рубки в этом месте. И ежели да, то в каком объеме.

– Я не ошибаюсь? У нас уже лет пятнадцать как кедр трогать вообще нельзя?

– Не ошибаешься, – мужчина наморщил лоб.

Марка ощутила, как сердце забилось учащенней. Судя по всему, назревало первое серьезное дело в ее природоохранной практике. Прекрасно.

Глава 3

Марина проснулась в девять ноль-ноль без будильника. Даже если бы будильник прозвенел – намного или не намного раньше – он был бы жестко проигнорирован. Биологические часы в организме девушки уже давно установили самый подходящий час для начала бодрствования. И никакие обстоятельства не могли его изменить. Если она ложилась поздно, вернувшись под утро из клуба, нечего было надеяться, что удастся поспать до обеда. Глаза откроются в девять ноль-ноль. И точка.

Тимур, надо полагать, уже уехал. Пустынная половина кровати сердито морщилась смятой простыней. Марина разгладила ткань ладонями. Раздражал даже слабый намек на беспорядок. Почему она умудряется спать, не комкая простынь, а Адамов нет? Неужели это так сложно? Абсолютнейшая мелочь, а настроение испортилось, еще не успев сформироваться.

Откинула ногами одеяло. Побрела в ванную. Долго стояла под прохладным душем, лениво намыливая голову. Обычно ей хватало полчаса, чтобы привести себя в порядок, накраситься, выбрать одежду и выпить чай. Сегодня же все действия словно прокручивались в замедленном режиме. Решила: ничего ужасного не произойдет, если на работу заявиться с двух– или трехчасовым опозданием. Тем более, если за несколько лет сие случится первый раз.

Натянула легкое приталенное коричневое платье, к которому накануне специально купила эффектные браслет, серьги и бусы из темного дерева. Придирчиво оглядела себя в зеркале. Подумала, что черный окрас волос уже не вдохновляет как прежде. Надо выкроить время и подкорректировать имидж. Апгрейд никогда не повредит. Может, следует вернуться к своему природному, каштановому цвету?

Заперла дверь и застучала каблуками по ступеньках. Лифтам предпочитала лестницы. Знакомые подозревали, что у девушки клаустрофобия. На самом деле причины нестандартного приоритета были до банальности просты и логичны. Заниматься спортом в фитнесс-центре Марине категорически не хотелось. Однако хоть как-то поддерживать себя в форме необходимо. Ежедневный променад вверх-вниз по лестницам – не плохая альтернатива тренажерам.

Вышла из подъезда и едва не потеряла равновесие от душных волн горячего воздуха. Но ведь жарче чем вчера быть попросту не могло! Похоже, у природы, всегда готовой расширить рамки возможного, имелось личное мнение на этот счет. Марина с отвращением посмотрела на свою новенькую «Вольво», припаркованную на тротуаре. Она уже раскалилась под лучами озверевшего солнца и манила подобно пеклу Дантова ада. Девушка постояла в нерешительности и зашагала к ближайшему ресторанчику.

Официанты радостно улыбнулись раннему посетителю, усадили за столик, поспешно протянув меню. Заказала мороженое и салат из морепродуктов. В сумочке завибрировал мобильник.

– Проснулась? – поинтересовался Тимур.

– Нет. Еще сплю и вижу сны.

– Язва.

– У тебя? Сочувствую. Желудок надо беречь.

– Не в духе? Позвоню позже.

– Будь любезен.

– Всенепременно, – мужчина положил трубку.

Идиотский диалог разозлил. Хотя винить было некого: сама же и спровоцировала, а теперь сетует. Поковыряла вилкой в салате, отодвинув в кучку мидии. Забыла предупредить, чтобы их не добавляли. Вкус свежевымытой резины, поджаренной на растительном масле, не стоял на первом месте ее гастрономических пристрастий. День начинался не очень оптимистично.

Мороженое тоже оказалось невкусным. Заплатила по счету, от злости не оставив официантам чаевых. За полчаса, проведенных в ресторане, температура воздуха на улице повысилась еще градусов на пять. Марина с тоской поглядела на одинокую машину, дожидавшуюся хозяйку, и поймала себя на мысли, что садиться за руль не хочется. Девушка не фанатела от вождения. А вернее сказать – ненавидела управлять автомобилем. Но статус требовал. Не подчиняться ему было неразумно. Пришлось купить тачку в кредит, который, между прочим, съедал нехилую долю зарплаты. И все это – ради сомнительного удовольствия каждое утро усилием воли вставлять ключ в замок зажигания и изображать счастливого водителя.

«Только не сегодня. Завтра, завтра сто процентов!» – убедительно прошептала и пошла к трассе. Взмахнула рукой, останов такси, назвала адрес. Блаженствовать на пассажирском сиденье под перекрестным ветром из четырех окон было равносильно счастью. Впечатления портил болтливый шофер. Чрезмерная разговорчивость всегда утомительна. Тем больше, чем меньше ты знаком с оратором. Ладно бы еще он просто говорил. Так нет же. Втягивал в беседу.

– И каково, а? Африка! – мужчина поцокал языком. Не дождавшись ответа, пояснил: – Очень жарко.

– Скажите, я похожа на дауна? – не выдержала пассажирка.

– На дауна? Нет.

– Тогда почему вы считаете, что я не способна без вашей помощи заметить погодные условия, пусть и выбивающиеся из климатической нормы, но все-таки вполне стандартные для этого времени года?

Шофер поморгал пластмассовой куклой и в молчаливом отчаянии переключил внимание на дорогу. Его понурый вид взывал к жалости, или хотя бы сочувствию. Но Марину такими детскими трюками было не провести. Отвернулась, уставившись на мелькавшие в окне дома. Тринадцать лет назад, когда она прилетела в Москву поступать в институт, частокол из взмывавших в небо зданий угнетал искусственной кирпичной мощью. Девочка из глубинки долго боролась с чувством подавленности, которым мегаполис одаривает большинство не приспособленных к его ритму гостей. Теперь же многочисленные высотки – серые, белые, красные – успокаивали, как успокаивает дачника вид прополотых грядок и кустов малины.

– Здесь, пожалуйста, – попросила остановить за пару кварталов. Шофер, раздраженный от несостоявшегося диалога, резко надавил на педаль тормоза. Марина чудом не стукнулась головой о лобовое стекло. Хлопнула дверцей и направилась к офису. Через пятьдесят метров заматерилась на собственную глупость: импровизированная прогулка на 10-сантиметровых шпильках – оригинальная, но не очень умная затея.

На ресепшине кивнула охраннику, поднялась на третий этаж, зашла в кабинет и рухнула в кресло. Сняла под столом туфли, размяла ступни. Секретарша уведомила о посетителе.

– Доброе утро!

– Вы? – устало выдохнула девушка. – Я же в прошлый ваш визит объяснила, что нашей компании не представляется возможным сотрудничество с вами. Вряд ли сегодня я скажу что-то новое.

Бывают же такие непонятливые люди! Мужчина – бездарный продюсер бездарной группы – уже вторую неделю атаковал Марину «деловыми предложениями». Заключались они в том, чтобы «Холидей рекордс» выпустила альбом и провела масштабную пиар-акцию. Его энтузиазм и вера в качество предлагаемого материала подкупали. И девушка честно отслушала записи. После чего сказала твердое «нет». Но продюсер не сдавался.

– Не делайте поспешных решений. Как вы не видите выгоды? Мы не просим платить нам. Мы вам сами заплатим.

– За то, чтобы на сомнительной продукции стоял лейбл известной звукозаписывающей компании? Избавьте.

Мужчина склонился над столом и заговорщицки подмигнул:

– Сколько?

– Что «сколько»?

– Сколько знаков в условных единицах простимулирует вас лично?

– Прошу вас покинуть кабинет, – топнула о пол босой пяткой, сверкнула глазами, словно оскорбленная неприличным предложением девственница.

– Как бы вы не пожалели, – продюсер медленно поднялся со стула. – Вы уверены, что не хотите договориться?

– Да! – рявкнула и указала пальцем на дверь.

– Что ж… Сами виноваты.

Едва посетитель вышел, девушка выбежала в приемную. Секретарша говорила по телефону. Марина выхватила трубку и положила на аппарат.

– Леночка, у тебя, случаем, нет амнезии?

Молоденькая рыжеволосая сотрудница бросила на начальницу испуганный взгляд. Та повторила:

– Я спросила, у тебя нет амнезии?

– Нет, – с сомнением в голосе протянула Леночка.

– Я тебя предупреждала, что не желаю видеть господина, который только что изволил уйти. Это было чертовски трудно запомнить?

– Простите.

– Бог простит, – Марина прикусила язык, чтобы не сказать гадость, и вернулась в кабинет. Она никогда не была образцом непогрешимости, и львиную долю ее доходов составляла вовсе не зарплата. Дополнительную прибыль при обширных связях в шоу-бизнесе легко обеспечить. Способов масса, причем относительно законных. Что касается взяток – она принципиально их отрицала. Не из-за страха быть пойманной и не из-за болезненной честности. Сии понятия не то чтобы были чужды, но мысли не занимали. Дело в том, что девушка всем сердцем презирала людей, считавших, что за деньги можно купить и уважение и популярность. Меньше всего ей хотелось быть причастной к выведению на эстраду коллективов, унижавших публику самим своим существованием.

В музыкальной тусовке всегда с одобрением принимали новинки от компании «Холидей рекордс», ибо знали: внутренняя цензура госпожи Летовой откровенное дерьмо в свет не выпустит. Чего уж скрывать: это льстило, доставляло тщеславное удовлетворение. Марина открыла Outlook Express и принялась разгребать свежую почту.

В два часа по корпоративной линии позвонил Виктор Стеблин, позвал обедать. Заместитель, толковый парень, понимавший ее с полуслова, был единственным человеком в компании, который никогда не раздражал Марину. Умел когда нужно – высказать мнение, когда не нужно – промолчать. Однажды она обязательно походатайствует о его повышении. Когда надумает сменить работу. Стеблин на такое заманчивое обещание делал сердитое выражение лица и театрально восклицал:

– Без тебя мы тут загнемся, даже не мечтай оставить нас на произвол судьбы!

С трагизмом несколько переигрывал, но это по малолетству. Зато в его интонациях была искренность.

– Нет, Вить, иди обедать один, у меня аппетита нет, – бросила критичный взгляд на слегка выпиравшую складочку на боку. Неделю-две придется посидеть на диете. – Кроме того хочу поискать-таки идею для обложки «Арктики». А то дизайнер скулит.

– Без тебя прямо нигде вода не освятится, – пошутил Стеблин. – Поберегла бы себя. От работы кони дохнут.

– Если бы кони не дохли, любители колбас из конины убивались бы от горя.

– Прекрати думать о других, мать Тереза.

– О’кей, иди ужо. Потом загляни, по сборнику перетрем.

Открыла в Интернете ссылку фото-сайта. Не может такого быть, чтобы из тысяч снимков не нашлось того самого, идеального. Через полчаса тщетных поисков зарябило в глазах. Чтобы успокоить зрительные нервы, нажала на блеклый по сравнению с работами остальных художников, снимок. Вошла на страничку автора, где были представлены все его творения. От фотографий северной природы, выдержанных в бледной розоватой и голубоватой гамме, веяло спокойствием и теплом, вопреки изображенным на них снежным бурям среди ледяных торосов. Именно такое настроение должно быть на обложке альбома!

Поочередно увеличивала снимки, пристально всматривалась, затем с сожалением закрывала окошко. Увы, на одном настроении далеко не уедешь. Фотографии были великолепны. Но в каждой из них не хватало чего-то неуловимого. Крохотной детали, которая бы взорвала сознание, приковала взор и не отпускала, подобно руке маньяка, сжимающей горло жертвы. «В любом случае, фотограф хороший, – резюмировала и добавила ссылку в „Избранное“. – На досуге скачаю для заставки на компьютер».

День тянулся чудовищно медленно. Время, словно некая одушевленная субстанция, специально максимально снизило темп, дабы оценить выносливость офисных сотрудников, алчущих вечера, а вместе с ним – и эфемерной прохлады. Марина успела переделать кучу дел. Даже тех, которые откладывала на потом. Казалось, прошла целая неделя, прежде чем вечер все-таки наступил.

Позвонила приятельница Светлана, пригласила на премьеру разрекламированного фильма, заманивая vip-билетом на двух персон. Желания не было, посему отказалась. Подруга, умудрявшаяся не пропускать ни одного более-менее интересного светского мероприятия, не унималась. Продолжала твердить, что будет весело. Отвязаться от Светки, пропагандирующей принцип «жизнь надо прожить так, чтобы не было мучительно скучно», чрезвычайно сложно. Надо признать: любое мероприятие, на которое Марина отправлялась с ней вместе, превращалось в позитивное, благодаря ее умению стебаться над всем и вся без разбору.

– Летова, не тупи, душа моя. Жду тебя у Пушкинского в 21.00.

– Я не успею заехать домой переодеться, – озвучила последнюю отговорку.

– Не позорься, Летова. Ты умная баба, а родила тупейшую отмазку. Ты же на работу как на подиум наряжаешься! Шевелись!

Марина улыбнулась. Первый раз за целый день. Уже ради одного этого факта подруга заслуживала того, чтобы составить ей компанию для киносеанса. Снисходительно молвила:

– Откуда у тебя столько активности? Ладно. Согласна я.

– Кто бы сомневался, – хихикнула приятельница и тут же нажала на «отбой», чтобы собеседница, не дай бог, не передумала.

Выезжать было еще рановато. Впрочем, с учетом пробок, уже стоило выдвинуться. Девушка спустилась на первый этаж и вышла на улицу. Офис располагался в безлюдном укромном переулке, коих в центре Москвы немало. Такси следовало ловить на противоположной стороне. Направилась к зебре. Дождалась зеленого сигнала светофора, сделала шаг, намереваясь перейти дорогу, и едва успела отпрыгнуть от мчавшейся прямо на нее машины. Автомобиль скрылся за поворотом. Ни номера, ни марку разглядеть не успела. Хотя даже если и разглядела бы – толку? С заявлением типа «меня чуть не сбили» в милиции засмеют.

Марина выругалась. Сердце долбило грудную клетку обезумевшим дятлом. Решила побродить по тротуару, чтобы чуть-чуть успокоиться. «Сегодня однозначно не мой день», – девушка рассердилась на невесть откуда взявшуюся тревогу. Вопреки рационализму развернулась и отправилась обратно в офис. Охранник удивленно приподнял косматые брови, став похожим на старичка-боровичка.

– Забыли что-то поди?

– Нет. Просто домой расхотелось, – повернула на лестницу. Вдогонку донеслось тихое «Ой и чудны крестьянские дети!»

В лучах заходящего солнца пространство кабинета приобрело нездоровый желтушный оттенок. Прикрыла жалюзи, зажгла настольную лампу. Посидела пять минут. Волнение не покидало. Включила компьютер. Долго смотрела в пустой монитор. Потом вошла в «Избранное», запустив в Интернете страничку понравившегося художника. Захотелось пересмотреть фотографии. Улыбнулась, обнаружив забавнейший снимок: большая белая медведица обнимала лапами двух крошечных медвежат. Их чистая шерстка ослепляла так же, как сверкающий под солнцем снег. Интересно, как делаются подобные кадры? Это ж сколько времени надо было подкарауливать животных?

Прочитала комментарий автора с распространенным и пресным, как недосоленный хлеб, ником Алекс: «Сделано на острове Врангеля, апрель сего года». Судя по всему, Алекс был парнем немногословным. Девушка еще раз пробежала взглядом по экрану и заметила, что есть еще вторая страница. Поспешно кликнула мышкой на «Далее» в предвкушении новой порции умиротворяющих картин русского Севера. На второй странице была всего одна фотография.

Марина неотрывно глядела на снимок, ощущая, как по необъяснимым причинам вдруг пересохло во рту и стало трудно дышать. Неприятные события минувшего дня растворились в нескольких сотнях килобайтов, кроме которых больше ничего и не существовало на свете. В фоновом режиме трезвонил мобильный, но оторваться от монитора не было сил. С трудом перевела взор на авторскую ремарку. Она гласила: «Вот и я испытал то же самое…»