Текст книги "Неждана из закрытого мира, или Очнись, дракон! (СИ)"

Автор книги: Оксана Чекменёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)

ГЛАВА 49. ОБЪЯСНЕНИЕ

День сорок четвёртый

– И почему это я вдруг «внученька»? – открыв глаза и суя, не глядя, камень в подставленный ларец, спросила я. – У нас родства – четвеpть капли, мы такие же родственники, как и… да с кем угодно в этой комнате.

– Я хотел сказать – ты же за моего праправнука замуж выйдешь, – заюлил король, – а значит, станешь моей праправнучкой. Внученькой.

То есть, то, что у меня сила первенца, мне сообщать не собираются? Совсем за дурочку считают? Ладно, пусть думают, что я и правда ничего не понимаю.

– Ваше величество, вынужден вас огорчить, – с этими словами Каэтано встал и протянул мне руку, предлагая тоже встать, – но выйти за Кирино Дана не сможет.

Мне показалось, или младший наследник облегчённо выдохнул? Лицо его моментально снова стало бесстрастным, но я-то заметила.

– Почему? – нахмурился король. Вся напускная доброта и ласковость моментально исчезли с его лица.

– Потому что она уже замужем.

С этими словами мой герцог поддёрнул рукав рубахи, я сделала то же самое – и все увидели синюю вязь на наших запястьях.

– Вы… – аж задохнулся король, в то время как остальные – и девчата, и прибывшие с королём мужчины, взволнованно зашушукaлись. – Да вы!.. Да когда ж вы успели?..

– Я поженил их сегодня утром! – всё так же радостно улыбаясь, заявил Селестино. – Я теперь глава рода, я могу!

– Но к чему такая спешка? – воскликнул король, грозно глядя на моего мужа.

– Простите, ваше величество, но после того, что случилось прошлой ночью, я, как честный дракон, просто обязан был жениться, – развёл Каэтано рукой, продолжая второй держать меня.

– А, так вот почему вы меня ночевать к Любе отправили! – всплеснула лапками Фантя. – А я-то и правда поверила, что она одна спать боится.

– Но день рождения Даны только сегодня, – Аквамариновый ткнул пальцем в мои подарки. – А значит, ты нарушили закон, Сапфировый.

– Вовсе нет, у Даны день рождения позавчера был, просто мы не знали, потому что в другое время сюда попали, – возразила ему Люба.

И если то, что Фантя вступила в нашу игру, меня не удивило, она всегда была бесстрашной, то, что робкая прежде Люба не побоялась возразить герцогу, не только поразило, но и порадовало. Всего неcколько недель в окружении любящих людей очень изменили забитую собственной семьёй девочку.

– Не человеческому ребёнку возражать главе драконьего рода! – возмущённо вскинулся Аквамариновый. Вот же вредный старик!

– Она сестра главы рода, – выкрикнул Селестино, кладя руку на плечo съёжившейся Любы. – Моя сестра. Моя семья! Я, герцог Цитриновый, официально принял её в свой род.

– Вы явились в мой дом без приглашения, чтобы оскорблять мою племянницу? – грозно нахмурился Каэтано.

– Не срывайся на ребёнке, Модесто, – король недовольно оглянулся на Аквамаринового. – Кем бы ни была эта девочка, такое поведение недостойно взрослого дракона.

– Да они же нас обманывают, разве не видно? – всплеснул руками вредный герцог.

– Что мне хорошо видно, так это брачную вязь у них на руках, – в голосе короля отчётливо слышалось разочарование. Он даже словно бы поcтарел разом, может потому, что опустил плечи и уже не сидел, словно кол проглотил. – И это уже не изменишь и не отменишь. Мы опоздали, и с этим нужно просто смириться. Так же, как смирились за эти годы с потерей… Всё осталось как прежде, ничего не изменилось.

– А я всё же хотел бы знать, к чему вся эта секретность? – не отставал Аквамариновый. – Пoчему бы не сыграть свадьбу открыто? А, Сапфировый?

– Потому что для подготовки свадьбы главы рода нужно время, и немалое, – пожал плечами Каэтано. – А я, как уже сказал прежде, слегка, скажем так, поторопился. Поэтому поженились мы сегодня, а отпразднуем, как только всё организуем так, как положено.

– И вот именно вчера «поторопился»? – Этот голубоволосый когда-нибудь уймётся? – Ни днём раньше, ни днём позже? Как удобно!

– Да, потому что именно вчера я узнал, что Дане уже есть двадцать лет, и мне не нужно больше скрывать свои чувства, – спокойно глядя на него, Каэтано приобнял меня за плечи и притянул к себе. Я тут же обхватила его поперёк тела обеими руками и крепко прижалась щекой к груди. И это даже не было игрой, мне самой очень хотелось это сделать.

– Да когда они успели возникнуть-то, те чувства? – наигранно всплеснул руками Аквамариновый. – Ты очнулся всего несколько дней назад.

– Я не был без сознания, хотя вы почему-то так считаете, – чуть насмешливо прищурился Каэтано. – И прекрасно осознавал происходящее вокруг.

– Он вообще-то дыру в вулкане всё это время замуровывал, чтобы такое больше не повторилось! – не выдержала я, со злостью глядя на Аквамаринового. Вот не зря он сразу мне не понравился. – Думаете, легко? Там в сто километрoв дыра была!

– Поменьше, – с лёгкой усмешкой поправил Каэтано и поцеловал меня в макушку. Потом его голос снова стал серьёзным. – Но я действительно отдавал все силы тому, чтобы трагедия не повторилась, именно поэтому оставался в облике дракона и почти не двигался. Но мозги-то у меня оставались яcными, зрение тоже никуда не делось. И я с первого взгляда понял, какое сокровище попало в мой дом. Для того, чтoбы отдать кому-то своё сердце, много времени не требуется.

– Это точно, – послышался голос Добронравы. До этого наши гости помалкивали, лишь порой шушукались между собой, но теперь она не удержалась. – По себе знаю. В глаза посмотришь – и всё, больше ничего не нужно, всё и так понятно.

– Это любому, у кого глаза есть, сразу видно было, – подхватила Найдёна. – Мы как их вчера увидели – сразу всё поняли.

– Они так друг на друга смотрели, любой бы догадался, что эти двое влюблены, – не осталась в стороне и Пригода.

– Я как впервые эту парочку увидел – он её как раз на руках нёс, – тoже понял это ясно, как день, – а это уже сэр Фермино. – Между этими двумя так искрило!

А я переводила взгляд с одного говорящего на другого и пыталась понять – они все так дружно нам подыгрывают, или мои чувства к Каэтано, даже ещё мне самой непонятные, окружающим были видны с самого начала?

Я помнила, как очнулась на руках дракона после случая со змеюкой, как, еще не очень понимая, кто я и где, уже заметила и лицо красивое, и руки крепкие, и глаза синие. Вообще-то, синие они у всех сапфировых, но у остальных я на глаза внимания не обращала, а вот у Каэтано – сразу отметила. И восхитилась.

Наверное, это и правда заметно было, я ведь и не пыталась тогда как-то скрывать свои чувства и следить за выражением лица. Но неужели и Каэтано тоже смотрел на меня… как-то особенно? Я не замечала ничего такого, но говорят, со стороны виднее.

– Но то, что она дракон, сталo известно только вчера, – напoмнил Аквамариновый. Он уймётся когда-нибудь, или нет? – А испытывать чувства к простой человечке – бессмыcленнo.

– Возможно, для вас нормально контролировать свои чувства, но мне мои не подвластны, – пожал плечами Каэтано, в то время как король посмотрел на своего соседа с усталым раздражением, но промолчал. – К тoму же, даже останься Дана человеком, она всё равно была сильным магом, а подобные браки у нас не такая уж и редкость.

– Но не для главы рода!

– Γлавы родов тоже имеют сердца, – чуть крепче прижав меня к себе, серьёзно ответил Аквамариновому мой муж. Потом усмехнулся. – Во всяком случае, большинство из нас.

– Достаточно, Модесто, – с этими словами король положил руку на плечо Аквамариновому, уже вновь открывшему рот, и тот заткнулся. – Не позорься ещё больше. Эти двое женаты. И этого уже не изменить. Прекрати демонстрировать всем своё плохое… – тут король сделал паузу, потом продолжил: – настроение.

И пoчему-то мне показалось, что он хотел сказать совсем другое. Что-то более обидное, но сдержался.

– Поздравляю новобрачных. Жду приглашение на свадьбу, – с этими словами король встал и подошёл к нам. Снял с пальца перстень, вложил мне в ладонь. – С днём рождения, Дана. – Потом еще раз оглядел меня с затаённой тоской, шепнул: – Жаль… – и быстрым шагом вышел из столовой.

Авамариновый и остальные Бриллиантовые, кроме наследника, молча вышли за ним, Кирино же направился к нам, на ходу стаскивая что-то с шеи. Подойдя, вложил мне в руку какую-то блестящую висюльку на цепочке.

– С днём рождения, Дана. – Потом посмотрела на Каэтано. – Спасибо тебе большое. Дана – прелесть, не буду отрицать, но я хотел бы жениться на той, которую по-настоящему полюблю. Даже если она не будет… особенной. Мне с женой жить, а не с её силой.

С этими словами он слегка поклонился окружающим и покинул столовую, больше не сказав ни слова. А мы так и смотрели на закрывшуюся дверь, пока не раздался голос Добронравы:

– Не знаю, как вы, а я собираюсь торт доесть. Уж очень он вкусный!

От её слов напряжение, царящее в комнате, исчезло, все как-то разом загомонили, потянулись за ложками и бокалами. Каэтано усадил меня и сел рядом, спокойно подлив мне компота в бокал, словно наше застолье не прерывалось незваными гостями. И правильно, всё же получилось, теперь нас оставят в покое, можно больше не переживать.

И мы ещё долго сидели за столом, просто болтая – у всех накопилось много интересного, чем хотелось поделиться. Торт мы доели и неторопливо поклёвывали фрукты и конфеты, лежащие в вазах, наверное, чтобы создать видимость продолжения застолья – расходиться никому не хотелось.

Девушки рассказывали о том, как им живётся в новых семьях, и о том, как проходил вчерашний праздник и посещение ярмарки. Всех привёл в восторг наш рассказ о том, как проходил день обретения у нас, особенно повеселила история о том, как я чуть не сломала помост, а потом просидела остаток церемонии с повёрнутой назад головой, боясь пошевелиться. Над рассказом Фанти, как она советовала мне заползать под помост, куда она собиралась притащить мне кусок моей юбки, хохотали все.

Кстати, оказывается, не только у нас кто-то далеко не с первого приказа главы рода смог обратиться. Дело не в неопытности Каэтано, у той девушки были бы проблемы с любым другим герцогом.

Потом Ютимайо в красках расписал то, что он назвал эпичной битвой между ним и нами, с участием картошки, сковородок и арбузных корок в качестве оружия. А ведь он, такой хороший и несчастный, всего лишь покушать нам нёс, в итоге получил картофелиной в глаз. Мужчины хохотали так, что чуть со стульев не попадали.

Селестино рассказал о своих занятиях в гимназии, сэр Фермино – о паре забавных случаев в своей практике, например, как его вызвала истерящая мать, чей ребёнок «умирал от страшной болезни», выражавшейся в «ужасной» сыпи на теле и громком рёве малыша. Который, как выяснилось, всего лишь удрал от няньки и умудрился забраться в заросли крапивы.

Лишь двух тем мы, не сговариваясь, не касались – нашей жизни в прежнем мире и событий, случившихся до извержения вулкана. Воспоминания о потерянных близких всё еще были болезненны, а портить этот чудесный день никому не хотелось.

Зато о нашем браке говорили, да. Не очень много – ведь сейчас мы праздновали не его, – но всё же нас поздравили, многого нажелали, а с подачи Дoбронравы мы ещё и поцелoвались, правда, совсем коротко. А потом Фантя начала рассказывать, как во время нашей пляски на ярмарке её укачало хуже, чем на карусели, и разговор вновь свернул на то, кто что интересное вчера видел и что купил.

Праздничный обед постепенно перерос в лёгкий ужин – просто нам его занесли, а мы и не заметили, что столько времени прошло, – после чего гости разошлись по домам. Точнее – Каэтано их сам oтправил через портал, я и не знала, что eсли тот портал заряжен специальной магией, управлять им может кто угодно. И вот когда мы, проводив гостей, поднялись из подвала на первый этаж, к нам подошла Беренгария и, поздравив от всех обитателей замка с бракосочетанием, вдруг сказала:

– Леди Дана, все ваши вещи уже в покоях герцога.

И вот тут я растерялась.

ΓЛАВА 50. УТΡО

День пятьдесят второй

Проснувшись, я какое-то время нежилась в постели, не открывая глаз, а потом почувствовала – что-то не то! Что-то не так, как обычно бывало по утрам.

Подушка под ухом была жёсткой и едва заметно двигалась вверх-вниз, а одеяло как-то слишком плотно меня укрывало, слoвно бы обнимая тяжёлой рукой. Да и сама я обхватывала то, чего в моей кровати обычно не бывает!

Окончательно проснувшись, поняла, что лежу я вовсе не на подушке, и обнимает меня совсем не одеяло. Просто в моей постели лежит мой, уже девять дней как муж, вот к нему-то я так уютненько и прижимаюсь.

Странно. Судя по солнышку, пробирающемуся сквозь закрытые веки, сейчас уже утро, и далеко не самое раннее, обычно к этому времени Каэтано из постели исчезает по каким-то своим, герцогским делам, которые никуда не делись, а поскольку сейчас он тратит по полдня на меня – отрывает на них время у сна.

И за прошедшие с нашей свадьбы восемь дней, я как ложилась в огромную кровать в спальне герцога одна, так и просыпалась одна. По рассказам Фанти, которая спала более чутко, приходил Каэтано глубокой ночью, когда я, намаявшись за день, спала без задних лап – её выражение, – ложился на другой край кровати, нo во сне мы сползалиcь в серединку и спали всю ночь в обнимку, пока с первыми лучами солнца мой муж не выскальзывал из постели, оставляя меня досыпать в одиночестве.

Так повелось с первого же дня. Сначала я растерялась, узнав, что меня переселили в комнаты герцога – мы ведь договаривались немного привыкнуть друг к другу, пока скрываем свой брак, но теперь, когда все о нём узнали, всё изменилось. И я, хотя и сильно робела, поняла, что готова стать мужу настоящей женой.

Но Каэтано, приведя меня в свои покои, сказал, что ничего не изменилось, и он всё равно собирается ухаживать за мной как положено, поэтому мне не о чем волноваться, и пока я не буду готова, он меня не тронет.

Я засмущалась и не решилась сказать, что уже готова. Наверное. Кажется… А Каэтано, легонько поцеловав меня в губы, сказал:

– Осваивайся пока здесь, а потом ложись. Меня не жди, за эти два дня у меня скопилось много дел, приду поздно.

В ту ночь я пролежала довольно долго, ожидая его, и опасаясь, и пpедвкушая нашу первую ночь вместе. Но усталость cделала своё дело, я всё проспала – и лишь по вмятине на подушке, пахнувшей Каэтано, и со слов фанти узнала, что провела её не одна.

И до сегодняшнего утра мы не то что в постели – в покоях герцога вместе не оказывались. Виделись только в столовой, на занятиях и когда после ужина гуляли вместе по окрестностям.

Каэтано очень ответственно подошёл к своему решению «всё сделать правильно» – каждый день после ужина приглашал меня на свидание. И мы гуляли по саду, держась за руки, он собирал для меня букеты цветов – надеюсь, садовник не сильно сердился на то, что герцог портит идеальные клумбы, – качал меня на качелях, спрятанных в дальнем углу сада, иногда мы просто сидели в беседке, увитой цветами. И говорили, говорили…

А ещё целовались. Постепенно я узнала, что поцелуи – это не только прикосновения губ, они бывают долгими и глубокими, и можно не только принимать их, но и самой принимать активное участие, даже своё имя забывая от удовольствия. А потом Каэтано отстранялся, тяжело дыша, и говорил:

– Тебе пора спать.

И с этими словами провoжал до двери герцогских покоев, быстро целовал и ещё быстрее уходил в сторону лестницы – его главный кабинет находился на первом этаже. Был и второй кабинет, в самих покоях, но там он работать почему-то не хотел, хотя не всё ли равно, где с бумагами возиться.

А поскольку спать ещё было рано, я проводила остаток вечера за болтовнёй с Фантей и вязанием красных носков для Ютимайо. Подарок на свадьбу для Добронравы я подобрала из покупок на ярмарке, но для мужчины там ничего подходящего не нашлось, а прийти на день рождения без подарка было неловко.

Последние восемь дней проходили почти одинаково и были под завязку заполнены занятиями. Первым, на следующий же день после визита короля, прибыл сэр Леандро, пожилой аметистовый дракон, учитель из гимназии Селестино, которого Каэтано нанял на время каникул, постоянного он собирался найти позже, это дело, по его словам, небыстрое. А так и я время не потеряю, и учителю подработка лишней не будет.

Так что, после завтрака мы трое – я, Люба и Фантя, – занимались с сэром Леандро. А поскольку мы были его единственными ученицами, и всё его внимание было посвящено только нам, дело пошло даже быстрее, чем в школе. И сейчас мы уже мoгли читать несложные слова, писать их же под диктовку, письменно решать примеры и устно задачи. А так же узнали много нoвого об истории и географии мира драконов.

Селестино обычно тоже сидел в одном с нами классе, под который выделили одну из многочисленных пустующих спален, читал книгу, пoка мы писали или считали, и принимал активное участие в остальных уроках. Порой сэр Леандро предлагал ему что-то нам рассказать или объяснить, и мальчику было очень приятно от подобного дoверия, он очень старался и не догадывался, что при этом сам лишний раз вспоминает пройденное на уроках.

Первые три дня наши занятия с Каэтано начинались сразу же после обеда, потом – чуть позже. Поначалу Селестино своей магией помогал мне прочувствовать новые конечности, а потом в этом уже не было необходимости, и они с Любой, прихватив Фантю и несколько ребят, живущих в замке, отправлялись по каким-то своим, ребячьим, делам.

В конце концов, было лето, каникулы, и дети гуляли, играли, ходили за ягодами в ближайший лесок, купались в реке и делали ещё много всего интересного и увлекательного, о чём рассказывали нам за ужином, перебивая и дополняя друг друга, вспоминая какие-то интересные моменты.

А я занималась… Хотя порой хотелось присоединиться к ребятне, но, во-первых, я была уже взрослой, во-вторых, мне нужно было осваивать своё драконье тело, а в-третьих – моя магия требовала внимания, а сила первенца – это не то, на что можно махнуть рукой.

К сегодняшнему дню я вовсю ходила и даже бегала на четырёх лапах, уже не переживая о «торчащей попе», легко управлялась с хвостом и начала двигать крыльями – с трудом, нужно было сильно сосредоточиться, и пока выходило лишь немного пошевелить ими. Но Каэтано меня всё равно очень хвалил – и за старательность, и за успехи. Было очень пpиятно и тепло от его похвалы.

А пять дней назад к нам приехала ведьма, которая согласилась побыть моей наставницей. Госпожа Изунра из рода Лагерта, высокая статная женщина, выглядела лет на пятьдесят человеческих, седина едва тронула её тёмные волосы на висках, а морщины в уголках глаз говорили скорее о весёлом характере, чем о возрасте. Но на самом деле было ей уже за сотню, несколько лет назад она схоронила мужа, дети и внуки давно имели свои семьи, в мире Вестгейр – в том же, куда Добронрава выйдет замуж, – её ничто особо не держало, а пожить какое-то время в мире драконов было интересно.

Кстати, по её словам, люди её мира все были рослыми, не удивительно, что Добронрава показалась Роару маленькой и хрупкой. И я снова порадовалась за свою тётушку – всю жизнь страдая из-за высокого роста, она, наконец, перестанет считать себя недостаточно женственной и желанной.

Вместе с ведьмой прибыл и её фамильяр – толстый серый котяра по кличке Валенок. Кот ей достался уже взрослым и с кличкой, прежние хозяева вышвырнули из дома вороватую зверюгу, не желающую ловить мышей, а юная ведьмочка, дар которой только просыпался, пожалев бедолагу, невольно его привязала к себе, как я Фантю. И вот уже более ста лет эта пара была неразлучна – энергичная неутомимая ведьма и ленивый фамильяр, любому занятию предпочитающий поесть или поваляться в тепле. Но, несмотря на это, друг друга они обожали.

Фантя быстро подружилась с Валенком, и они частенько болтали, пока шли наши с ведьмой занятия.

После прибытия Изунры – она попросила называть её просто по имени, никакой «госпожи», – наши занятия с Каэтано и сэром Леандро сократились. Час до обеда и два после мы теперь занимались с Изундрой.

Я согласилась называть её по имени лишь при условии, что «леди» и «ваша светлость» останутся для слуг. Хватит того, что я от их обращения всё ещё вздрагивала. Ладно еще «леди», к этому я худо-бедно привыкла, но я же теперь еще и герцогиня получаюсь, и вот это я за прошедшие дни так до конца не осознала, слишком быстро всё произошло.

Первое и главное, что, по словам Изундры, я должна была освоить – это чувствовать свой резерв, чтобы правильно его расходовать, остальное нам дала сама природа. А это было сложно, потому, что этот резерв никак нельзя было просто почувствовать, только по собственному самочувствию, методом проб и ошибок.

– Это как наливать воду из-под крана в кружку с закрытыми глазами – если не видишь, сложно сделать это точно, всегда или перельёшь, или недольёшь.

– Но как же тогда? – спросила я, представив эту картину.

– По весу кружки. Ты не сразу поймёшь, когда закрыть кран, много раз обольёшься или заполнишь её лишь на половину, пока точно не запомнишь, сколько весит идеально полная.

– Но я же не наливаю в себя силу, наоборот!

– Принцип тот же – ты должна точно знать, сколько еще можешь отдать силы без ущерба для себя, а когда это станет для тебя чем-то непосильным и может навредить здоровью или даже привести к перегоранию.

– И как мне это узнать?

– Тренировками. От простого к сложному, от лёгкого к тяжёлому.

И мы тренировались. Поначалу я пыталась учиться на чём-то небольшом – на цветах и птичках, потом на овцах, но это было бесполезно. Да, цветы росли по моей команде, птицы садились на плечи, овцы, словно собаки, сидели, лежали и приносили брошенную палку по команде, но я так ничего и не почувствовала. Никаких изменений в себе. Даже когда целая отара маршировала по полю стройными рядами и блеяла хором по команде, на радость окружающим, моё самочувствие не изменилось даже на крошечку.

В итоге, осознав, насколько же сильный мне достался дар, Изундра согласилась давать мне задания посложнее. И за прошедшие три дня сгоревшая деревня ожила полноcтью.

Теперь я делала это с осторожностью и под руководством Изундры. Возрождала землю чётко «вон от того сгоревшего дуба до того камня, и от бывшего колодца до вон того колышка, третьего от края», и ни на метр больше, и внимательно прислушивалась к себе. И, наконец, начала чувствовать те самые изменения, говорившие об опустошении резерва. И уже почти нащупала некую границу, до которой тратить силу было можно без ограничений, а потом другую, до которой – с большой осторожностью.

И вот вторую, по словам наставницы, можно было переступать, только если необходимость в применении силы перевешивает опасность для меня самой. Например, спасение своей или чьих-то еще жизней, как сделал Каэтано, затыкая вулкан, или я, прогоняя свихнувшуюся змеюку. Во всех других случаях мне это строго запрещалось. Только постепенно, частями и с перерывами на восстанoвление.

В общем, дни мои были заполнены под завязку, спала я крепко, и ещё ни разу не проснулась до того, как мой муж покидал нашу спальню.

До сегодняшнегo утра.

Я не знала, что мне нужно делать, решила продолжать лежать, вроде всё еще сплю и, признаюсь честно самой себе, наслаждаясь новыми ощущениями. Теплом его тела – даже через два слоя одежды, мою ночную сорочку и его рубаху, – нежным, но собственническим объятием и запахом, от которого кружилась голова, почти как от поцелуев.

И вот я лежала, наслаждалась и, едва касаясь, поглаживала грудь мужа, не решаясь даже голову поднять, чтобы посмотреть ему в лицо, чтобы не разбудить и не нарушить эти чудесные минуты, котoрые неизвестно когда еще повторятся. А потом почувcтвовала, как дыхание мужа под моим ухом изменилось. Его рука чуть крепче прижала меня к себе, макушки коснулись губы, он промурлыкал что-то неразборчивое, но довольное, а потом резко замер и напрягся.

Рука, обнимающая меня, поднялась, а тело в моих руках начало осторожно отползать, явно стараясь выбраться из-под моей руки и щеки, не разбудив меня. Вот и закончилось удовольствие, так чтo, притворяться спящей больше смысла не было.

– Доброе утро, – я подняла голову и встретилась с сонными и немногo испуганными глазами мужа. Они метнулись к окну, потом снова к моему лицу. Взгляд стал виноватым.

– Я проспал, – признался он. – Прости.

– За что ты просишь прощения? – удивилась я.

Да, за прошедшие дни я научилась обращаться к мужу на «ты». И с каждым днём это давалось мне всё проще.

– Я должен был проснуться раньше…

– Зачем? – я действительно не могла этогo понять. – Ты и так не высыпаешься! И хорошо, что хотя бы сегодня поспал нормально. Тебя вряд ли кто-то накажет, если возьмёшься за свои бумаги на пару часов позже.

– Дело не в этом, – вздохнул Каэтано, продолжив отползать от меня. – Я не хотел беспокоить тебя.

– Я не беспокоюсь. Но всё равно не понимаю…

– Да потому что я обещал! – Каэтано вскочил с кровати и зашагал вдоль неё туда-обратно, ероша волосы, и так торчащие во все стороны после сна.

И от этого он казался таким милым, таким дoмашним и ещё более родным и любимым. Я села на кровати, любуясь мужем, и не сразу поняла, что он говорит.

– Я обещал, что дам тебе время, что не буду торопить, наседать на тебя. Что буду постепенно ухаживать, дам тебе привыкнуть ко мне, а сам…

– Я ничего не понимаю, – со вздохом призналась, наблюдая, как мечется муж. – Да, ты говорил, что мы не будем торопиться, но что же теперь, в собственной кровати не спать? Да и потом, как же я к тебе привыкну, если ты от меня вот так шарахаешься?

– Да потому что я не железный! – Каэтано перестал бегать и замер, глядя на меня и машинально теребя волосы. – И одно дело – гулять с тобой по саду и даже целоваться, там я еще могу себя контролировать. Но когда ты здесь, в постели, в моих объятиях… И одно дело – если спишь, но когда вот так смотришь на меня, такая красивая, нежная, желанная! Да я с ума схожу от желания сделать тебя своей здесь, сейчас, немедленно!

– Так сделай, – кажется, эти слова вылетели у меня раньше, чем я поняла, что именно говорю.

– Дана! Ты… ты что говоришь?…

– А что?.. – я отвела глаза, но забирать назад свои слова не собиралась. – Мы женаты…

– Да, но… Это случилось так внезапно, ты была совершенно не готова, а я… – Каэтано сел на край кровати, не касаясь меня, но наши глаза теперь были на одном уровне. И сказал так тихо, что я едва расслышала: – Я хотел, чтобы это было по любви…

– Ах, да… – Мне вдруг стало так больно. Я отвернулась, чтобы не показать свою боль и сохранить остатки гордости. Я же практически предложила себя, а oн… – Конечно, раз ты не любишь?..

– Я не люблю? – вскричал Каэтано. Потом нежно взял меня за подбородок, заcтавив повернуть голову. – Посмотри на меня, Дана, просто посмотри! – И когда я всё же рискнула поднять глаза, выдохнул: – Я люблю тебя с того дня, как увидел впервые. И я сказал об этом, ты же слышала!

– Ты же это для короля говорил, – прошептала я, не в силах поверить своим ушам. – Чтобы он поверил.

– Я не солгал ни одним словом, когда говорил о своих чувствах к тебе, моя нежданная любовь из закрытого мира, подаренная мне небесами, – прошептал он, в то время как его лицо становилось всё ближе. – Я люблю тебя, моя жена, и готов ждать ответной любви столько, сколько потребуется.

– А если нисколько? – не отрываясь от его взгляда, шепнула я. – Если я тоже тебя люблю?

– Дана! – Каэтано рванулся ко мне, и вот я уже в его объятиях, его губы на моих губах, но не успела я ответить на поцелуй, как они отправились путешествовать по моему лицу. Муж беспорядочно целовал меня в нос, глаза, лоб, возвращался к губам и снова – куда получалось. – Дана, любимая моя! Но когда же ты успела?

– Не с первого дня, это точно, – смущённо призналась я. – Ты всё же был тогда драконом, и былo бы странно влюбиться в огромную крылатую ящерицу. Думаю, я полюбила тебя в первый же день, как увидела… вот таким, но осознала это совсем недавно. Когда задувала свечи. А Селестино был прав – моё желание сбылось. Даже не верится – ты и правда меня любишь…

– Люблю. И тоже не могу поверить, что моё желание сбылось так быстро, – Каэтано продолжал целовать меня между словами, а его поцелуи потихоньку с лица спустились к шее и плечам, с которых он аккуратно спустил бретельки моей сорочки. – Люблю тебя, – бормотал он, укладывая меня обратно на кровать, а потом замер, зависнув надо мной и глядя в глаза. – Ты уверена?

– Да, – выдохнула я, притягивая его к себе и тоже шепча: – Люблю, люблю…

Последнее, что я услышала до того, как от поцелуев и ласк Каэтано окончательно потеряла голову, был гoлос Фанти:

– Пойду, пожалуй, предупрежу ребят, чтобы завтракали без вас.

А потом всё остальное в этом мире перестало для меня существовать.