Текст книги "Экзамен по социализации (СИ)"
Автор книги: Оксана Алексеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
========== Глава 5. Культура: физическая и социальная ==========
Макс не оставлял мысли о работе. После совершеннолетия им с Мирой в лучшем случае светила убитая квартирка от муниципалитета и возможность поступления в третьесортный вуз, если там на тот момент будут льготы для детей-сирот. Но это не то, о чем мечтала его сестра. Теперь полностью осознав, что его в таком возрасте никуда не примут, он искал другие пути заработка. Этот Сан Саныч все же вызвал у него некоторое уважение – он был очень богат, очень влиятелен и очень занят, но тем не менее, потратил время на какого-то незнакомого мальчишку. Поэтому Макс решил рискнуть еще раз, но теперь предварительно изучив обстановку.
В ту ночь атмосфера, окутавшая ночной клуб, была неестественной, включившей интуицию Макса на полную. Несколько странных мужчин кружили неподалеку, будто осматриваясь. Самого Макса они не заметили, но он с чего-то взял, что именно сегодня хороший день для новой попытки. Мальчик ждал, когда Сан Саныч отправится домой. В ночной клуб тот приходил раз в неделю, чаще всего уже глубокой ночью, и выходил оттуда максимум через час-два перед самым закрытием. Кстати, всегда трезвый, а из этого ночного клуба никто на твердых ногах, кроме работников, не уходил.
Едва мужчина сел в машину, парень подбежал к двери и попытался ее открыть, но та оказалась заперта. Сан Саныч глянул на него через стекло и, даже не удивившись, что-то сказал водителю. После этого Макс смог открыть дверь и юркнуть в салон.
– Привет-привет, дружок. Что же это за детдом у тебя такой, что ты спокойно шлындаешь по ночам?
– Я умею быть незаметным, – буркнул Макс, до сих пор не решаясь высказать свою просьбу этому лысому мужику, который очень сильно отличался от всех взрослых, окружавших его теперь. Скорее, он был похож на шефа в Организации, но говорил гораздо тише и спокойнее.
– Ладно, Макс. Давай, отвезем тебя туда. Степан, трогай! Куда ехать?
– Через два квартала налево, – ответил мальчик и тут же решился: – Сан Саныч, я могу быть очень полезным. Я могу выполнять поручения, с которыми больше никто не справится.
Машина тронулась с места, а мужчина усмехнулся:
– И с чего же ты взял, что у меня есть для тебя такие поручения?
Парень этот разговор прокручивал в голове много раз:
– В вашем клубе продают наркотики. Я это точно знаю – видел некоторых посетителей, проследил за ними. И еще людей видел с оружием.
Сан Саныч приподнял бровь, но теперь улыбался шире:
– Ну, раз ты такой умный, то должен понимать, что тебе тут не место. Знаешь, сынок, я много чего в жизни натворил, но делать ребенка наркокурьером пока не готов.
– Зря, – с едва ощутимым нажимом ответил Макс. – Вы бы не были разочарованы.
– Уверен в этом. Но и ты должен меня понять, – Сан Саныч хотел что-то еще добавить, но машина резко остановилась.
– Что-то не так, – раздалось со стороны водителя.
Макс оценил обстановку в долю секунды, расслышав щелчок предохранителя снаружи еще издалека. Путь им перегородил другой автомобиль, но люди приближались сзади.
– Что слу… – Сан Саныч не успел договорить, придавленный рукой Макса к полу, едва успев уйти от звенящего лязга пробивающей стекло пули. Следующая вошла прямехонько в висок Степана, который за это время даже не успел заметить выбегавших из темноты сбоку к машине людей.
– Голову не поднимать, – Макс перешел в режим тренировки с огнестрельным оружием.
Молниеносно он открыл противоположную от нападавших дверь и оказался на земле, тут же перекатившись в сторону. Рванул к ближайшему, который его заметил, пришлось приподняться от поверхности, чтобы выбить пистолет и ударить ногой в живот. Дезориентированное тело резко развернуть, чтобы именно оно встретило следующую пулю. Снова к земле, но по резкой траектории вперед, сбивая следующего с ног. И, несмотря на то, что этот жив и скоро снова станет опасен, сразу к третьему. Занырнуть за спину, два удара ногой и только потом сломать руку, зажимавшую пистолет. Едва жертва захрипит – тут же ломать и вторую, прямо в локтевом суставе, ведь неизвестно, на что способна его левая рука. И ногу – одну, только чтобы не ушел. Вернуться ко второму, почти ласково обхватить за шею и придушить, пока не потеряет сознание. Задание выполнено. Один труп, двое – недееспособных. Макс пытался вспомнить, что там конкретно было в задании: убить всех нападавших или просто спасти охраняемый объект?
Ощутил он себя в реальности, только услышав голос Сан Саныча, который быстро говорил по телефону. И лишь когда на безлюдной улице остался слышен только болезненный стон одной из жертв, мужчина вышел из машины, не отнимая телефона от уха. Коротко осмотрелся, перевел взгляд на Макса, который просто кивнул, обозначая «все чисто», и потом открыл дверь со стороны водителя. Двумя пальцами коснулся шеи Степана.
– Бляяяядь! – это было слишком громко, слишком пронзительно.
Макс повернулся на звуки быстро приближавшихся автомобилей, из которых выпрыгивали люди, даже не дождавшись, когда те полностью остановятся. По отсутствию реакции Сан Саныча он понял, что это его друзья, работники, банда – не имеет значения. Свои.
И даже видя, как тот сильно расстроен смертью своего водителя, решил использовать и этот шанс. Шагнул к нему и дождался усталого взгляда:
– Похоже, что я вам помог.
Тот только грустно покачал головой, но потом наконец-то ответил:
– Помог. Спасибо. Но если ты думаешь, что теперь я дам тебе работу, то очень ошибаешься. Никогда, запомни, сынок, никогда ты не будешь на меня работать. Такой грех я с собой в могилу брать не хочу.
Однако в детский дом он пришел сам. Буквально через неделю. Сначала переговорил с заведующей, а уже потом подошел к Максу и Мире, которые гуляли во дворе, лениво пиная друг другу еловую шишку.
Весь разговор Сан Саныча с Максом сводился к следующему: мужчина хотел усыновить мальчика. И сразу обозначил, что делает это не из огромной любви к нему или благодарности, а скорее, наоборот. Ему был нужен наследник, который может постоять за себя. И Макс на эту роль подходит, но должен осознавать всю грозящую ему опасность. На замечание о том, что у него есть сестра, Сан Саныч только покачал головой. Нет, он втягивает в эту воронку одного ребенка, второго туда уже точно не потащит.
Мира тогда впервые узнала, что такое страх. Она испугалась, что теперь останется одна, но и остановить Макса не смогла. Тот, вопреки всей ее уверенности в нем, сразу согласился на предложение Сан Саныча, даже не обсудив это с сестрой. На ее протесты он отвечал одно: «Все это только ради тебя. У тебя будет любая жизнь, которую ты захочешь. А пока тебе лучше остаться тут и просто подождать». А Мира уже не хотела ни института, ни красивых вещей, лишь бы брат не уходил.
Сразу после оформления документов Макс уехал. Конечно, его перевели и в другую школу. Но через пару дней он вернулся в детский дом уже посетителем, чтобы повидаться с сестрой. И потом каждый день после школы водитель отвозил его на полчаса в это место. Чаще всего они даже ни о чем не разговаривали, а просто сидели рядом на лавке во дворе. Но Мира, поняв, что Макс и не собирался ее покидать, успокоилась, хотя и продолжала скучать по нему каждую минуту, когда его не было рядом.
Настоящие мотивы Сан Саныча стали им известны гораздо позже, но все равно они имели все основания считать встречу с ним большой удачей.
* * *
Белов как-то не особо меня и доставал. На перемене вообще ушел куда-то с Максом – вроде бы, в библиотеку. Это будет просто замечательно, если я сдружусь с Мирой, а мой враг – с ее братом-близнецом. Но я уже поняла, что те никогда не пойдут друг против друга, и это будет презабавнейшее зрелище, как мы их между собой делить будем. Это бесило меня больше, чем даже предыдущие оскорбления Белова.
Проходившая мимо моей парты Наташа словно невзначай смахнула на пол тетради с учебниками. Я знала, что сейчас нельзя распыляться на всех – моим основным противником должен был оставаться Белов. Но поскольку того в классе в данный момент не было, я не стала сопротивляться внутреннему давлению – вскочила и со всей силы толкнула Наташу в спину. Та не упала, но, развернувшись, заорала благим матом, привлекая внимание окружающих. Я же нашла в себе силы не отступить. Быстро подняла свою ручку с пола и, дождавшись паузы во всеобщем гневе, крикнула:
– Еще шаг – и я тебе ручку в глаз воткну! – уж не знаю почему, но при этом я была уверена, что на самом деле способна это сделать.
Мира некстати хихикнула, что в гробовой тишине прозвучало как-то особенно неизящно.
– Сука больная! – ответила Наташа с некоторой истерикой. – Потом огребешь!
И спешно завалилась на свое место. А я в ее словах расслышала только чудесное «потом», ведь обычно было «прямо сейчас». Под шумные выкрики поддержки бедной Наташи и осуждения ужасной меня я собрала свои вещи и села на место, стараясь скрыть от окружающих, как сильно трясутся руки. Мира повернулась и, как ни в чем не бывало, спросила:
– А может, сегодня по магазинам? Или в кафе? Меня так достало сидеть дома, а гулять с Максом – это гулять с Максом… То есть слушать только себя.
– А давай! – ответила я, ощущая благодарность за то, что она заполнила мою внутреннюю паузу, не позволив ей перерасти в панику.
А после математики у нас была физкультура. Я, несмотря на весь свой настрой, очень боялась ответной реакции Наташи на мой бунт, поэтому старалась держаться подальше. Впрочем, как всегда. Мира заняла шкафчик рядом с моим – чуть поодаль от остальных, сразу напротив душевых кабин. Что бы она там ни говорила о том, что никакой прямой помощи мне оказывать не станет, ее пребывание рядом сильно успокаивало. С прозвеневшим звонком она забросила юбку от школьной формы, которая до сих пор лежала на лавке, в шкафчик и пошла за мной. Закинула она ее в мой шкафчик, не особо разбираясь. Да и какая разница? Как выяснилось потом – разница была и очень существенная.
После общей разминки в оставшиеся двадцать минут физрук предложил парням поиграть в баскетбол. Девочки при этом могли прохлаждаться на скамейке. Я села отдельно от остальных, и Мира, к моему вящему удовольствию, ко мне присоединилась. Я уж было подумала, что она пересмотрела свои представления о дружбе, но оказалось, что ей просто нужна информация:
– Даш, баскетбол? Зачем? Я по телевизору видела пару раз, но как-то особо никогда не интересовалась.
– Ну да. У нас тут вообще любят баскетбол. Белов, кстати, капитан сборной. Соревнуются с другими школами… А чего ты так распереживалась?
– Да нет, я не переживаю. Но Макс не умеет в баскетбол, насколько я знаю.
Посмотрев на ее брата, я увидела, что он остановился, соображая, что делать. Но к нему тут же подлетел Белов.
– Ты чего шкеришься?
Тот потер указательным пальцем висок, что у него означало задумчивость или смущение, и объяснил причину своей задержки.
– Николай Васильевич, – громко обратился Костя к физруку. – Танаев не умеет. Что ему делать?
– Как это – не умеет? – всполошился пожилой, но очень бойкий учитель. Сам он баскетбол просто обожал – наверняка, в том числе, и за победы сборной школы только в этом виде спорта. – В баскетбол не уметь нельзя! Щас научим, не переживай, новичок. У нас же, в конце концов, не соревнования, а урок… В общем, главная задача – попасть мячом в кольцо противоположной команды…
Макс, видимо, как и Мира, не особо интересовался правилами, даже когда видел матчи по телевизору. Хотя… возможно, в детском доме и не было каналов, по которым демонстрируют игры NBA.
– Вот так? – спросил Макс и кинул мяч одной рукой в направлении корзины через весь зал. Тот ровнехонько вошел в кольцо, едва колыхнув сетку.
В звенящей тишине раздался синхронный вдох.
– Этожпростонихуяжсебе, – высказал свое авторитетное мнение преподаватель элитной гимназии, обладатель звания «Учитель года» и заслуженный тренер. – А еще раз так сможешь?
Обалдевший Белов подхватил мяч и броском снова передал Максу. Тот поймал и, вроде бы даже не прицеливаясь, повторил тот же трюк. На этот раз зал отозвался выдохом и восхищенными междометиями.
– Этожпростонихуяжсебе, – прекратил все споры на корню физрук. На этот раз ребята начали смеяться, а в первый раз, видимо, просто решили, что послышалось.
– Никола-а-ай Васильевич! – с веселым упреком обратился к нему Белов.
– Какой еще Николай Васильевич, Костя?! Записывай эту прелесть в команду. Быстрее!!! – очевидно, он впадал в какую-то панику. – Как ты сказал твоя фамилия, мой любимый ученик?!
– Танаев, – ответил Макс, терпя нервные похлопывания по плечу.
– Тана-а-ев! – пропел физрук. – Музыка для моих ушей! А отбивать, уходить от атаки, блокировать можешь? Что еще умеешь?
– Да ничего не умею, – думаю, что Макс сейчас был озадачен. Я теперь могла иногда различать слабые сигналы его эмоций.
Мира смеялась, видимо, от гордости за брата. Отошедшие от первого шока парни окружили Макса и наперебой объясняли, как конкретно нужно играть. Рожа Белова была почти такой же счастливой, как у физрука, который едва держался, чтобы не лишиться чувств. И ведь не боится же, глупый блондинчик, что теперь он перестанет быть лучшим игроком сборной! Очень-очень плохой знак… Так они и в самом деле могут стать друзьями. Но за Макса я, конечно, была рада, хоть ни на одной межшкольной игре до сих пор и не присутствовала.
Таким образом, урок физкультуры был ознаменован каким-то болезненным восторгом, приподнявшим всем настроение. Николай Васильевич задержал Белова и Макса после звонка, чтобы о чем-то поговорить, а остальные отправились в раздевалку.
Мира открыла сначала свой шкафчик, а потом, сообразив, заглянула в мой.
– А где моя юбка? – спросила она у себя самой.
А я уже поняла, поворачиваясь на шум воды. Дверца крайней душевой кабинки была приоткрыта, и вода тонкой струйкой текла на синюю тряпку, лежащую прямо на железной решетке. Мирина юбка.
Но Мира соображала быстрее меня. Она резко наклонилась к низкой лавке и с силой передвинула ее в сторону двери, перекрывая выход. Теперь выйти можно было только, отодвинув эту скамью, грохот которой привлек внимание всех присутствующих, заставив их замолчать.
– Мира? Ты чего? – удивленно спросила Катя.
Моя подруга молча указала пальцем на открытую дверцу душевой. Девочкам понадобилась минута, чтобы понять, что произошло.
– Это точно твоя? – переспросила Настя, а после утвердительного кивка добавила: – Кто-то перепутал с Николаевской! – и хохотнула. Но моментально осеклась под взглядом Миры.
– Девочки! – неожиданно звонко и весело заговорила хозяйка пострадавшей вещи. – Посмотрите-ка, какая неприятность со мной произошла. И кто же так ошибся?
Я не понимала, чего она хочет добиться. Что кто-то сейчас признается в ошибке – мол, прости, хотела поиздеваться над Николаевой, а получилось – над тобой? Не понимала, но и не вмешивалась, продолжая стоять в стороне от всех.
Девчонки выстроились перед ней полукругом, тоже не понимая, к чему она ведет.
– Я так понимаю, никто не признается, да? – уточнила Мира, заставив их переглянуться. – И что же мне делать в такой трагической ситуации?
Яна сложила руки на груди и сказала твердо:
– И чего же ты хочешь? У нас остался только классный час – иди в спортивном костюме, ничего страшного.
– Неужели? – Мира говорила каким-то слишком мягким голосом.
– Ну, а что делать? Или ты хочешь, чтобы тебе кто-то отдал свою? – Яна держалась уверенно, что про остальных сказать было нельзя.
– А мне чужая не нужна. Я полжизни носила чужие вещи, надоело. Но как же мне быть, девочки, такая неприятная ситуация… Что же делать? Мне не хочется идти в спортивном костюме одной. Я еще новенькая – и сразу так выделяться!
Яна пожала плечами, остальные молча ждали продолжения. Мира подошла к Кате и выхватила у нее из рук юбку, та только вскрикнула от неожиданности. Танаева, прямо как недавно ее брат с баскетбольным мячом, легко закинула вещь сквозь открытую дверь душевой кабинки, под струю воды.
– Эй! – закричала Катя. – Ты спятила?
– Смотрите, девочки, а Катя теперь тоже идет на классный час в спортивном костюме! – ответила Мира всем, кроме самой Кати, а та забежала в кабинку, выхватила свою юбку и начала ее отжимать.
– Ну и как это называется? – хмуро спросила Наташа.
– Это называется – солидарность. Поддержка. Укрепление корпоративного, мать его, духа. А не ты ли Даше хотела отомстить? Твоих рук дело?
– Нет! – Наташа даже вышла вперед. – Не я. Честно.
– И как же мне тебе поверить? Я слышала, как ты ей угрожала, а потом по ошибке поставила меня в такое неприятное положение – все логично.
– Да не я это! – та заметно разозлилась. Я почему-то верила, что она говорит правду. Наташа была прямолинейной – она обычно не отрицала, если что-то делала. – Вот, смотри! – она подошла к своему шкафчику, вытащила оттуда юбку, подошла к душевой и сама закинула ее туда. – Доказала? Только отъебись уже, ради бога.
Мира дружелюбно ответила:
– Спасибо, подруга. Я знала, что ты не оставишь меня в беде.
– Мира, успокойся, – снова подала голос Яна.
На самом деле Мира выглядела совершенно спокойной. Девочек в классе было всего десять, считая нас двоих. Я, кажется, поняла, чего она хочет. Но это просто невозможно! Хотя бы потому, что против них всех ей не устоять. А чтобы не быть против всех, ей нужно было их разъединить. Она хотела создать раскол – для этого била словами по очереди: сначала самая безобидная Катя, которая может выпендриваться только из-за спины более сильного, а одна ничего не стоит; потом импульсивная Наташа, которая или кинулась бы в драку, или поддержала бы Миру – а Мира ей нравилась, поэтому ставка была невелика. И когда она успела их всех так хорошо изучить? Следующей, по моей логике, должна быть Настя.
– Настенька! – еще мягче и добрее обратилась к застывшей однокласснице Мира. – Мне интересно, ты за солидарность или против?
Почему они не бросаются на нее все разом – просто отодвинут лавку и спокойно выйдут отсюда? Что она смогла бы сделать против всех? Почему они отупело ждут, пока она успешно прорежает их до сих пор монолитный строй? Возможно, нежелание портить с ней отношения? Нет, тут другое. Чтобы толпа перешла к активным действиям, кто-то должен был стать первым, за которым последуют остальные. И в данном случае, первым быть никто не решался. Точнее, они упустили этот шанс в самом начале.
– Знаешь что, Мира, – ответила Настя. – Мне очень жаль, что ты попала под раздачу, но и поддерживать тебя сейчас никто не обязан.
Дверь, открывающаяся вовнутрь, стукнулась об лавку.
– Что у вас там происходит? – раздался голос Белова.
– Дедовщина происходит. Прямо по-детдомовски! – ответила Мира и с силой захлопнула дверь. – Или женская солидарность – посмотрим, как получится.
– А-а, ну окей, – раздалось из-за двери. Вероятно, там весь разговор был слышен.
После этого девочки напряглись сильнее.
– Ну так что, Настя? – Мира вернулась к своей очередной жертве.
Наверное, пройденных нескольких секунд рыжей хохотушке хватило на то, чтобы переосмыслить свое отношение к происходящему. На самом деле Настя была еще более простым вариантом, чем Наташа. Сегодня я, и конечно, внимательная Мира видели, что той небезразличен Макс. А значит, портить отношения с его сестрой из-за какой-то юбки, которая уже через пару часов высохнет, было бы глупо.
– Солидарность так солидарность, – сказала Настя, забрасывая под струю воды и свою юбку.
Внутренне я ликовала. Но оставалось самое сложное. Следующей я бы выбрала Кристину: она лучшая Настина подруга – а на поддержку лучшей подруги решиться гораздо проще. Но Мира пошла ва-банк:
– Яна?
Та рассмеялась.
– Успокойся уже, а то включила свою детдомовскую быдлятину. И что ты сделаешь? Бить будешь?
Мира прищурилась и стала совсем похожа на довольную кошку:
– Буду, солнышко, буду. Только не кулаком, а информацией. И не тебя, а…
Вот так. Не моргнув глазом, она ударила самым подлым образом – шантажом, что расскажет Никите. Но я ее не осуждала – если начинаешь бить, то уже поздно оглядываться. Яна расцепила руки и крикнула, заметно побледнев:
– Ладно! Черт с тобой! – и закинула свою юбку поверх общей кучи.
Ну, а после того, как сдалась Яна, остальные даже и не думали спорить – теперь они остались в меньшинстве, а никто из них никогда не был в меньшинстве. Я со смехом бросила свою юбку в душевую кабинку последней.
Странное дело, но некоторые из девчонок уже улыбались – ведь гораздо проще отнестись ко всему, как к шутке, или, действительно, как к поддержке невинно пострадавшей, чем продолжать нагнетать обстановку. Влажные юбки все сложили в мешки для спортивной обуви – и, в общем-то, ни с кем катастрофы не произошло, потому что они предпочли не делать из этого катастрофу. Мира отодвинула лавку, шутя о том, как они все будут объяснять сейчас класснухе, кто-то даже поддержал ее, но вдруг моя подруга выпрямилась.
– Яна! – вот сейчас в ее голосе впервые появилась жесткость. – Я знаю, что это ты сделала. Видела, как ты во время урока бегала в раздевалку. Единственная. Поверь, я очень внимательная.
Та заторможено повернулась:
– Нет, не я! – но что-то в дребезжании ее голоса заставило остальных переглянуться.
– Так вот, – продолжила Мира. – Если у нас с тобой какие-то проблемы, то прямо и скажи.
– Какие у нас с тобой могут быть проблемы? – и Яна слишком поспешно ушла, тем самым впервые показав остальным, как у нее сдали нервы.
– Я что-то не поняла, – проговорила Наташа. – Если ты сразу знала, что это Яна, то к чему весь этот цирк?
– Не знаю… – с легкостью ответила Мира. – Хотела выяснить, кто тут ко мне хорошо относится. Выяснилось, что все, – она рассмеялась.
И Наташа, покачав головой, тоже усмехнулась.
Нет. На самом деле, Мира показала всем, что с ней лучше не связываться. Навсегда отбила охоту объединяться против нее в любом варианте развития событий. Откуда у нее столько внутренней силы? Я уверена, что это некоторых и сдержало – уверенность в том, что Мира не остановится и перед мордобитием, если до этого дойдет дело.
Выйдя из раздевалки последней, я вспомнила о железобетонном фундаменте ее самоуверенности – он сидел на подоконнике рядом с Беловым.
– Порядок? – спросил брат.
– Порядок, – ответила сестра. – Выбила страйк.
Она ничего не боялась, потому что за ее спиной всегда был Макс.
– Новая мода? – спросил Костя, подразумевая дефиле в спортивном стиле с участием всех девчонок класса.
Ему никто не ответил, а мое настроение не могла испортить даже его противная физиономия.
Вот только зачем Яна это сделала? Теперь я почему-то была уверена, что она точно знала, что берет не мою юбку. Яна, которая к моим вещам до сих пор не прикасалась, держалась вроде как выше этого. И тут – нате. Возможно, она хотела настроить коллектив против Миры, как когда-то сделал со мной Белов? Ей это не удалось, но заранее она вряд ли могла предположить, что ситуация повернется именно так. Зачем? Злится на Макса, поэтому решила отыграться на его сестре? Или зависть от того, что все постепенно перестают называть ее самой красивой девочкой в школе? Не слишком ли хорошего мнения я была до сих пор о Яне? А может, через Миру она хотела обострить отношения класса и с Максом, ведь тот бы все равно за нее заступился? Да, похоже на правду. Вот такая месть – единственное, что она могла себе позволить. И та провалилась. Значит, Макс будет продолжать… потакать своему психологическому сдвигу. Ура! Мои губы снова, уже не в первый раз за сегодняшний день, раздвинулись в ехидной усмешке. Ах, как, оказывается, приятно быть отрицательным персонажем. Интересно, а что в нашем злодейском кружке делает Белов?
