Текст книги "Большая Игра"

Автор книги: О. Шеремет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

О. Шеремет
Большая Игра

АЛЕФ

«Стояла буква алеф и не вошла предстать перед Творцом… Сказал ей Творец: „…ты будешь стоять во главе всех букв и не будет во мне единства как только через тебя, с тебя будет всегда начинаться расчет всего и все деяния этого мира…“»

Раз в сто сорок четыре года – дань шестеричной системе исчисления – лабиринт Минотавра оживляют голоса Игроков. Среди них две девы, уже не первое тысячелетие хранящие грацию весенних первоцветов. И трое мужчин, знающих толк во всех азартных играх – в забытых людьми и в еще не созданных.

Скульд прибыл первым – потряс головой, пытаясь избавиться от вездесущего океанского песка, и поторопился занять свои любимые апартаменты с видом на Чернобыль через пару лет после аварии. Не приведи Случай, остальные увидят самого элегантного Игрока в таком виде: мятые шорты и шлепанцы на босу ногу. Но в комнате его уже поджидал проныра Клот – рыжеватые волосы коротко острижены, светло-карие глаза лукаво щурятся сквозь хрусталь бокала.

– Здорово, дружище. Опять у тебя нечего выпить.

Скульд привалился спиной к двери, чувствуя, как песчинки царапают кожу. Никуда не деться от этого лиса.

Второй Игрок носил черную рубашку навыпуск с нелепым принтом на спине. Черные же джинсы на бедрах с широким кожаным ремнем – Клот никогда не отличался хорошим вкусом. Но его это не слишком трогало.

Скульд вытащил из-под кровати (всегда под рукой) бутыль рома и, не глядя, швырнул сопернику. Клот лизнул горлышко, покачал головой.

– А если бы я не поймал?..

…Вердан первым пришел в небольшую комнату с бильярдным столом и массивными креслами – небрежно названную «курилкой». По традиции, сложившейся десяток Игр назад, мужчины собирались здесь за день до Старта. Возможно, его соперники решили нарушить обычай, но Вердану слабо верилось в это. Первая встреча после ста сорока четырех лет – разведка боем, оценка возможностей противников. И взгляд на их нынешние образы – о да.

Вердан остановился перед зеркалом на миг, провел рукой по идеально выбритым щекам. Благородный сухолицый аристократ с серебром на висках в зеркале сделал то же самое. Повеса, Плут и Лорд – так их назвали девы-Игроки. Имена приклеились к мужчинам, как и образы.

Игроки могли быть любого пола и возраста, они и сами не помнили, каково их настоящее лицо – да полно, было ли у них лицо?

– Нет, одна, извиняюсь, сплошная задница, – Клот поприветствовал Лорда взмахом загорелой руки.

Запрет на телепатию еще не вступил в силу – до завтрашнего дня.

– В этой комнате ничего не изменилось, – заметил Вердан. – Даже сигара, с которой я забыл стряхнуть пепел.

– В Лабиринте ничего не меняется, Лорд. Разомнемся?

Скульд, поправив гардению в петлице щегольского жилета, взвесил в руке кий. Привычка, оставшаяся с незапамятных времен холодного оружия – но Игрок не спешил от неё избавляться. Ещё один штрих, создающий элегантный загадочный образ, который так любят женщины и которому завидуют мужчины.

– Кстати, о дамах, – Плут развалился поперек кресла, закинув ноги на подлокотник. – Нанесем им визит или подождем до ужина?

Таково было правило – три приема пищи в один день, во время которых Игроки собираются вместе.

– До ужина. Я хочу потомиться ожиданием в предчувствии встречи.

– Скульд, друг мой, оставьте красивые слова для Фишек. Вы проиграли, кстати.

Скульд чуть склонил голову, так что веселый зеленый глаз скрыла белокурая прядь.

– Я надеюсь победить вас в другой Игре.

– Спорим, я вас обоих обыграю, пока вы будете с Фишками раскланиваться? – Клот побренчал монетами в кармане джинс. – У меня есть коллекция четвертаков с американскими штатами. Двадцать первый век.

– Принимаю вызов и ставлю… Нож Джека-Потрошителя пойдет?

– С отпечатками? Тогда прокатит. Скульд, ты в игре или испугался?

– Было бы чего бояться, милый мой прохвост, – Скульд любовался своим отражением, как диктовал образ. – Я ставлю рабыню.

Мужчины заинтересованно повернулись к сопернику – Скульд в этом плане умел отыскивать настоящие жемчужины.

– Готов спорить, Вердан, он припас Клеопатру.

– Почти – Нефертити.

– Ставки приняты.

Игроки ударили по рукам – все три диковины достанутся тому, кто последним сойдет с дистанции. Или – чем Случай не шутит – выиграет.

У женщин-Игроков не было «курилки», зато Лабиринт создал для них террасу, выходящую на первозданные сады Эдема. Адам и Ева, красивые и смелые, часто приходили к террасе, чтобы вкусить амброзию (кофе с молоком) с двумя ангелами в сияющих одеяниях. То, что сияние обеспечивал люрекс и пайетки, их не смущало.

Образы девушек, установленные так же давно, менялись чаще, чем мужские – рост, цвет волос и глаз…

– Что поделаешь, приходится следить за модой, – вздохнула Лахе.

Её прошлый образ невинной пастушки претерпел некие изменения, но небольшие: фигура чуть стройнее, ноги длиннее, профессиональная белозубая улыбка вместо застенчивого хихиканья.

Атропос с легким презрением покосилась на товарку. Такие взгляды применялись в довесок к вытянутому бледному лицу с тяжелыми веками, к водопаду иссиня-черных волос. Они обе были красавицами – стоит ли упоминать об этом?

– Ты уже видела Троих? – под «Тремя» подразумевались мужчины.

– А кто именно тебя интересует?

Атропос передернула плечами и вроде бы совсем потеряла интерес к этой теме, но в образе Лахе было заложено неодолимое стремление перемывать косточки своим ближним. А разве для Игрока-одиночки есть кто-нибудь ближе его соперников?

– Повеса явился первым, – Лахе подмигнула. – Представляешь, нечесаный, нестриженый и… неодетый.

Она хотела было, по привычке, захихикать и покраснеть, но сдержалась – одарила соперницу улыбкой и подмигиванием. Да, на загорелый торс Повесы стоило посмотреть даже им, перепробовавшим тысячи мужчин – жаль только, он держался скромником. По крайней мере, последний десяток Игр. Хотя гримаска Лахе могла сказать о том, что она сама видела белокурого Игрока, это было бы открытой Ложью, запрещенной Правилами. Есть ложь, а есть Ложь. Есть игры и Игра. Большая Игра, ради которой они бросали все свои дела, ради которой в течении почти полутора сотни лет искали мудрости и трюков. И проигрывали – раз за разом. И надеялись, что уж в следующей Игре они обязательно….

У каждого Игрока были свои маленькие секреты. Или они так думали, что это секреты.

Атропос оставила при себе и догадки насчет маленьких друзей-шпионов Лахе, и вопрос, готовый сорваться с языка: «А Плут?». Не время открывать карты.

– Повеса сейчас в курилке?

Лахе заколебалась: скажет она «да», выдаст ли, что она не своими, а чужими глазами видит передвижения соперников? Сказала:

– Где же ему еще быть?

Плут сосредоточенно грыз ноготь на большом пальце, глядя в окно. Привычная картина – норвежские фьорды с ревущими белопенными демонами. Вряд ли Игрок любовался пейзажем: слишком уж увлечен был собственными мыслями. И ногтями. В самом деле, не Повеса же он, чтобы заботиться о маникюре?

– М-да, – крякнул вихрастый парень, разглядывая обгрызенный ноготь. Девушки снова начнут ужин с колкостей.

Что ж, такого его роль – шута, что в душе король. Все они – правители миров, Игроки. Жестокосердые короли и лукавые царицы.

Восемь раз ударил колокол, спрятанный в недрах Лабиринта. Вердан как-то обмолвился, что добрался однажды до каморки, где восседает старец Время, глухой, как пень, следящий за ударами колокола. Была ли эта оговорка случайной – Клот не знал. Вздохнув для порядка, он одним движением руки пригладил волосы и напялил сверху серую фетровую шляпу. Время ужина.

Одновременно распахнулись двери, ведущие в обеденный зал – с мужской и женской стороны. Несмотря на то, что это разделение было совершенно условным, Игрокам нравилось создавать иллюзию человечности, со всеми тысячами правил и этикетов. Как кукольные чаепития, которыми забавляются человеческие дети. Во главе стола встал Вердан, словно отец семейства. По мановению его руки – сверкнул перстень с королевским синим сапфиром – зажглись многочисленные свечи, огонь заиграл в хрустальных подвесках люстр. Музыка – торжественная и драматичная, звучавшая из сердца каждого вечного и вечно одинокого Игрока, наполнила зал.

Лахе в светло-розовом платье легкомысленной длины чмокнула Лорда в щеку и улыбнулась Скульду, который поклонился, отодвигая стул для девушки.

– Ты ослепляешь меня, – он закрыл глаза ладонью, и в её тени игриво подмигнул сопернице. Они (то есть их образы) были так схожи. Высший свет, флирт, легкий – come il faut – загар, светлые волосы и непрестанная дружелюбная улыбка. Пожалуй, Лахе и Скульд были и самыми приятными соперниками, в сравнении с остальными.

И самыми опасными, само собой. Как самой опасной оказывается красивая змея, похожая на безобидную атласную ленту.

– Пастушка переехала в большой город? – Клот направился было прямо к своему месту, но потом театрально хлопнул ладонью по лбу и помог сесть Атропос. Она, впрочем, не выказала особой благодарности, принимая все знаки внимания с неизменно ледяным высокомерием. И только сама девушка знала, как жарко становилось от близости Игрока с нахальными светло-карими глазами.

Не желая вступать в перепалку с самым чуждым этикету противником, Лахе рассмеялась. Обстановка, наэлектризованная в первые секунды встречи, разрядилась. Мужчины сели наконец-то, и невидимые слуги внесли блюда с горячим. Завязался ни к чему не обязывающий разговор: о погоде, путешествиях, переменах в мире, произошедших со времени последней Большой Игры. И за всем этим – исподволь прощупывать противников, гадать, чему он ли она научились за время пребывания вне Лабиринта?

После десерта Лорд пригласил Лахе на танец. Она прикрыла глаза, втягивая точеными ноздрями аромат сигар и дорогого одеколона.

– Вы сменили образ, милая Лахе. Вам очень идет – впрочем, такой девушке, как вы, пойдет любая внешность.

Лахе рассеянно вернула комплимент, притворяясь увлеченной маленькой игре, завязавшейся между Скульдом и Атропос. Союз между этими двумя невозможен – и именно поэтому стоит предотвратить даже малейшую возможность. Если они смогут преодолеть застарелую взаимную ненависть, остальным Игрокам останется только сдаться в самом начале. Но Лахе прекрасно знала, что не в её силах было повлиять на разумы противников – поэтому она пыталась обратить на них внимание Вердана. Её это удалось.

Не иначе, как согласно телепатической просьбе Лорда, Плут, засунув руки в карманы, подошел к Атропос, предложил присоединиться к вальсирующей паре. Черноволосая красавица, изящная и провоцирующая, без малейшего изменения выражения лица, приняла протянутую ладонь.

Лахе перевела дух. Снова по телу бегут мурашки предчувствия, колкие и бодрящие, как поцелуи морского бриза. Большая Игра – единственное, что вызывает такие ощущения… Единственное, ради чего стоит жить.

Скульд ожидал за углом, прислонившись к стене. Бессознательно достал из кармана два игральных кубика, выточенных из сердолика. Непонятно почему, но именно этот камень считался любимым минералом Случая. И ведь ничего особенного в нём не было: в потеках светло-коричневого, карамельного и кофейного. Но вот они, кубики, приятно холодят кожу, заставляют замереть в ожидании… чего? На этот раз Скульд был уверен в выигрыше. Он сможет прыгнуть выше головы, если только это позволено Правилами.

Звук шагов, утопающих в мягких коврах. Метнулось пламя факелов, по старинке освещающих коридоры Лабиринта. Подстраиваясь под темп Лорда, юноша некоторое время просто шел рядом, сжимая в мгновенно вспотевшей руки кубики. Никто лучше Вердана не знал Правила. Но пусть он первым начнет разговор – пусть любопытство Игрока даст преимущество его сопернику…

– Что ты хочешь спросить, друг мой Скульд? – не выдержал Вердан. Его нервировал этот соперник – именно потому, что в прошлые Игры он ничем не блистал, сходя с дистанции едва ли не первым. Но его тактика была странной настолько, что вызывала интерес Лорда.

– Всего лишь проконсультироваться насчет Правил. Разве я мог обратиться к кому-нибудь другому, кроме вас.

Лорд слегка поклонился, раздумывая. К чему начинать разговор в коридоре, где любой Игрок может их подслушать? Значит, было второе дно в вопросе Повесы – настолько хорошо скрытое, что он мог не опасаться за свои тайны.

– Я хочу уточнить Правила Запрета.

– Конкретно? – они остановились у двери Вердана. Лорд усмехнулся иронии – нечасто Повесе приходится провожать до спальни мужчин.

– Игроки могут контактировать с Фишками только на их уровне развития, так ведь?

– Верно.

– А если игрок примет на себя образ Фишки… несколько… более высокого уровня?

Пытаясь понять, что имеет в виду соперник, Лорд перебирал в уме Запреты. Фишка более высокого уровня – что он имеет в виду, интересно знать. Облаченная большими полномочиями, имеющая широкие выгоды? И тут Лорда осенило – как же глуп был Повеса! Или – тут же одернул себя Вердан – старался казаться таковым.

– Мой друг, если вы имеете в виду особые способности – не выходящие за пределы человеческого понимания – на это Запрета нет. Но, позвольте вас предупредить: эта тактика, проверенная уже в нескольких Играх, не давала никакого результата.

Скульд терпеливо выслушал старика. У него был еще один вопрос, связанный с первым. Опасно было его задавать – вдруг Лорд догадается, к чему вели все исследования Скульда в прошлых Играх?.. Сейчас он, Повеса, ступал по лезвию бритвы, и надеялся пройти путь до конца.

– Еще один вопрос, Лорд. В каком объеме можно раскрывать информацию, касающуюся Игры?

Вердан внимательно изучил подоплеку вопроса – ничего особенного. Странно только, что Повеса решил поговорить с ним об этом.

– В том, который можно получить из любых человеческих источников.

– благодарю, – Повеса с жаром пожал рук соперника и удалился, даже не пытаясь прятать уверенную и самодовольную улыбку.

…– Тактика Пророка? – прошептала Лахе, поглаживая шерстку крысы – одной из своих верных слуг, наводняющих Лабиринт. – Я разочарована, Повеса.

БЭТ

«Вошла к Творцу буква бэт и сказала: „Создатель мира, хорошо мною сотворить мир, потому что мною Благословляют Тебя и высшие и низшие. Ведь бэт – это Браха – благословление“. Ответил ей Творец: „Конечно, тобою Я создам мир, и ты будешь началом мира!“»

За завтраком все были бодры и сосредоточены. Аромат озона в воздухе – будто после грозы. Хотя на самом деле грозе только предстояло придти, боги готовились катать медные бочки грома на небесах и метать золотые молнии…

А Игроки готовились бросать кубики. Руки в нервном предвкушении сжимали эти талисманы – в кармане ли, в надушенном узорчатом мешочке, завернутые в черный шёлк.

Колокол ударил десять раз. Вердан выпрямился и отложил вилку, мучительно медленно промокнул уголки губ салфеткой. Лахе замерла, задержала дыхание. Тысячи мелких иголочек покалывали её тело, когда же, когда же начнется Большая Игра?

– Пора, – наконец-то произнес тот, кто носил облик старшего.

Скрипнули стулья, шаркнула чья-то подошва. Платья девушек невесомо вздохнули, обвиваясь вокруг щиколоток. Они разбились привычными парами – Лахе и Скульд, Атропос и Клот – пошли следом за Лордом. Этот коридор, на первый взгляд не отличавшийся от остальных, вел к самому сердцу лабиринта – к Игровому Полю. Факелы трепетали от напряженной ауры Игроков. Когда Плут, заглядевшись на резьбу на потолке, запутался в собственных ногах и едва не упал, Атропос сначала вздрогнула, потом рассмеялась. Клоту, как всегда, удалось разрядить обстановку.

– Шут гороховый, – пробормотал Скульд, ткнул соперника кулаком в спину. Не меньше чем другим – а, пожалуй, что и больше – Скульду хотелось начать Игру. С новой тактикой, выработанной за долгие сто сорок четыре года, он просто не мог проиграть! Как же трудно было сдерживаться сейчас, когда Игроки наконец-то достигли Поля и расположились по кругу, заняли свои места у стола. Чуть дрожащей рукой Повеса погладил глянцевитое Поле – мешанину клеток и линий – тряхнул головой, откидывая назад растрепавшиеся волосы.

Атропос, внимательно следившая за ним, одна заметила жадный уверенный блеск в глазах. Черноволосой красавице ой как не нравилось поведение Повесы. Конечно, она вынуждена была делать скидку на застарелую (но от того не менее яростную) ненависть к Скульду, но он _действительно_ вел себя подозрительно! Она заставила себя отвести взгляд от Скульда и сосредоточиться на собственной тактике. Насколько она помнила, Клот однажды пытался пойти подобным путем, но ему просто не хватило терпения. Или фантазии. Атропос тогда еще показалась интересной примененная стратегия, и она разрабатывала её несколько столетий, пока не довела до совершенства. В этот раз женщина достигнет своей цели.

– Приветствую вас, Скульд, Клот, Лахе, Атропос, – Вердан начал круг, называя имена Игроков по принятой традиции старшинства. Хотя загадкой оставалось даже для Лорда, как – и кто – определял степень важности бессмертных существ.

Как бы то ни было… Скульд с ленцой подхватил цепь приветствий, передал дальше. Круг снова замкнулся на Вердане. Три удара сердца – Игроки прикрыли глаза, проверяя линии Силы, пронизавшие Лабиринт. И – ударил гром, сотряслись стены Лабиринта, на миг испуганно прижались к свечам и факелам языки пламени, только чтобы вспыхнуть затем еще ярче.

Большая Игра началась.

Клот, низко наклонившись, разглядывал Поле. Случай в этот раз постарался – на первый взгляд сложно было что-то распознать в извивах разноцветных путей. Взгляд Игрока зацепился за простую белую клетку в центре Поля – с надписью «Финиш». Одна из этих запутанных линий должна была привести к Финишу – и Клот не сомневался, что он поймет, какая, раньше своих соперников. Или нет. По правде говоря, Плута не слишком интересовала победа в Игре… и он несколько раз открыто заявлял об этом своим соперникам. Кто же ему поверит? Сами они, одержимые победой, не могли оценить полностью вкус самого соревнования, курса Игры, этих интриг, поисков, цепи успехов и неизбежных разочарований. А Плут мог.

Впрочем, как признал юноша, если он вдруг победит, он не расстроится.

Юноша засунул руки в карманы и подошел к маленькому столику из слоновой кости, месту выбора Фишек. Над столом вращался мутноватый шар из розового хрусталя. По мановению руки Вердана внутри засияло подобие Мира и начало расти. Скульд больше всего любил этот момент: какое-то детское восхищение охватывало его при этом зрелище – будто мир был создан заново, будто только что прозвучало Слово единого Творца, Мастера, Бога… столько имен для обозначения человеческого невежества.

Однако пришло время выбора. Первыми, по всё той же традиции, свой шаг делали девушки. Тонкий палец Атропос с черным длинным ногтем («Правильнее сказать – звериным когтем!» – с отвращением подумал Скульд) коснулся большого материка, протянувшегося с востока на запад. Материк увеличился в размерах, заполнил собой шар, чтобы Игрок смог уточнить местоположение. Девушка даже не играла в сомнения – с уверенностью вела к столице выбранного государства. Москва, суетливый город с масонскими звездами в самом сердце. Напыщенное здание ЦУМа – и вот у его входа материализуется подобие Атропос. Всё та же мрачная, роковая красота, но вместо шикарного платья – джинсы и легкая курточка. В руках копии – пачка цветастых листовок. Без единого слова Атропос отошла от шара, уступая место Лахе.

Клот одобрительно кивнул, стоя за спиной Атропос. Она была восхитительно умна, эта девушка с волосами цвета вороньего крыла. На выбор России мог отважится только очень уверенный Игрок, но она сулила такое разнообразие случайностей, что другим странам и не снилось.

Лахе была предсказуема – как и всегда. Повеса и Плут обменялись ухмылками: очередное благополучное тихое государство, не сотрясаемое внутренними смутами. Швейцария.

– Пастушка, – протянул Клот. – Сыры и молоко от Лахе.

– Уймись, – Вердан осадил языкастого юношу. Ему совсем не нравилось, когда Плут выбирал своей целью Лахе, защитой которой была только её полудетская улыбка. – Твоя очередь.

Клот крутанул земной шар, закрыл глаза и ткнул обгрызенным ногтем куда-то в середину. Задержался, надеясь, что не попал в океан, как в одну из прошлых Игр – он тогда потратил уму времени только на то, чтобы заполучить Фишку. В этот раз Плуту повезло – он угодил на юг США, центр Нового Орлеана. На миг юношу отвлекло напряженное движение, уловимое только уголком глаза. Но, когда он обернулся, Скульд снова был воплощением франтоватой скуки.

– Быть по сему, – Клот швырнул листовки прямо на улицы.

Засияла кромка Поля – Игроки, как один, обернулись туда. На клетке «Старт» появилась первая фишка. Простой пластмассовый конус с шариком на вершине, темно-синего цвета. Атропос замерла на долю секунды, потом направилась к своему месту. Кто же, кто по велению Случая стал её фишкой?.. Женщина села в кресло, двумя глубокими вдохами ввела себя в медитативное состояние, чтобы увидеть наконец-то свою Фишку. Клот с трудом отвел от неё глаза. Скоро он тоже займет своё место у Поля.

Елена, держа за руку дочку, вышла из ЦУМа. Спохватилась, только сделав несколько шагов по направлению к Мавзолею.

– Где Саша?

– У двери застрял, – одиннадцатилетняя девочка сморщила нос. Её брат-близнец вечно отставал, застывая с открытым ртом у каких-нибудь простых и глупых вещей. Сейчас его заинтересовали двери с фотоэлементом – и он сосредоточенно изучал принцип их работы, то отступая на шаг, то подходя ближе.

Мама без лишних слов взяла сына за руку и повела на улицу, где их послушно ждала Катя.

– Не желаете ли поучаствовать в лотерее? – заученная улыбка сопровождала эти слова. Елена отмахнулась бы, как всегда, но что-то привлекло её в девушке. Студентка, наверное, зарабатывает как может. Раздавать листовки на улицах – несладкая работа, особенно при такой мерзкой погоде, как сейчас. Женщине на ум при шла её молодость, когда она тоже хваталась за любую возможность заработать, не бросая при этом учебу на медицинском факультете. Поэтому она поблагодарила девушку и рассеянно вытянула одну разноцветную листовку из пачки.

Она не видела, направляясь к Мавзолею, что черноволосая «студентка», выполнив предназначение, развеялась легкой туманной дымкой. Саша видел. Он обернулся, чтобы еще раз взглянуть на волшебные двери, но увидел что-то еще боле чудесное.

– Мама! – закричал мальчик, вертя головой с риском свернуть шею. – Она исчезла!

– Под ноги смотри, – прикрикнула Елена, не в настроении выслушивать сейчас выдумки сына. Смятый лотерейный билет «Большая Игра» полетел в первую же мусорку, но было поздно – Фишка уже стояла на Поле.

Клоту пришлось терпеливо ждать – на валяющиеся под ногами листовки никто не обращал внимания. Вот уже и алая фишка Лахе стояла на старте, и коричневая – Вердана. Остались только они со Скульдом. Белобрысый щеголь подождал, пока сухощавое лицо аристократа расслабится в медитативном состоянии.

– Я тоже выбираю США. ты не против?

Клот только пожал плечами.

– Спасибо.

– Кушай, не обляпайся, – хмыкнул юноша и облокотился рукам на стол. – Так даже интереснее.

– Возможно, возможно, – пробормотал Скульд, выбирая намеченную точку. Маленький курортный городок у Мексиканского залива – с дюжиной казино и отелей. Сонная дружелюбная атмосфера – то, что нужно для воплощения его плана в жизнь. Оставалось только молить Случай, чтобы Фишка попалась подходящая. И буквально через секунду, после того, как Скульд выпрямился, Поле засияло – дважды. Юноши переглянулись, принужденно улыбнулись друг другу и сели в кресла. Скульд бросил взгляд на Фишки – его зеленая, желтая – Клота. Пора и познакомиться.

Девушка в зеленой майке с тоской смотрела на пылающее белое солнце. В магазине работал кондиционер, так что она даже чуть-чуть замерзла, но никакого желания выходить на улицу не было. Пока дождешься автобуса, сваришься вкрутую. Она вздохнула и продолжила рассматривать стенд с объявлениями. Первым делом её взгляд зацепился за цветные листовки – «Лотерея „Большая игра“».

– Странно, – пробормотала Аска. Две секунды назад их не было на стенде. Она протянула руку, взяла одну бумажку, – Еще страньше…

На одной стороне было только название лотереи, другая же была девственно чиста. Ни номера телефона, ни условия розыгрыша. Девушка пожала плечами и забыла об этом, увидев в окно подъезжающий автобус. Если опоздает, придется ждать еще сорок пять минут…

Скульд вынырнул из транса, борясь с искушением улыбнуться во все тридцать три идеально белых зуба. Как будто Случай сам подыгрывает ему – всё складывается слишком хорошо. Надо ловить удачу за хвост, раз она так подставляется. Он поймал настороженный взгляд Вердана.

– Надеешься выиграть, – проскрипел старик. – Помни, ты можешь получить не то, что ожидаешь.

– Запомню и учту, – проговорил Скульд, легко поднимаясь из кресла. Пора рассмотреть Поле – и те линии, что лежат перед его Фишкой. Лахе и Клот всё еще оставались в трансе, надо было их дождаться. Это время Скульд собирался использовать на полную.

К тому времени, когда все Игроки вернулись в реальность Лабиринта, Повеса уже успел наметить первый возможный ход – даже если ему выпадет два очка, он сможет приступить к выполнению своего плана.

– Выясняем очередность, – провозгласил Вердан, сжав в ладони кубики. Дробно застучали каменные талисманы – сердолик, красная яшма, малахит, агат и кварц. Лахе захлопала ладоши – на её кварцевых кубиках десять очков, больше всех.

– Удачи, – улыбнулся ей Повеса, подбирая холодные сердоликовые символы. У него был повод для улыбки, потому что он был последним, пятым – с двумя очками. Положительно, Случай будто сам хочет, чтобы Повеса выиграл. Посмотреть, как будут ходить остальные – разгадать их пути. В этом был секрет выигрыша… один из.

Лахе задержала дыхание и бросила кубики – первый раз за эту Игру. Тот, кто ходит первым, часто вынужден действовать, повинуясь интуиции. Она еще не успела рассмотреть толком Поле, не знала, куда следует пойти, чтобы повести Фишку назначенным путем. Свою тактику Лахе оттачивала в течение нескольких Игр, не желая метаться от одного к другому, как остальные. Неудача? Что ж, она учтет свой провал, слегка подкорректирует стратегию. В то же время такое поведение защищало Лахе от слишком пристального внимания соперников. Как же, от «пастушки» многого ждать не приходится.

– Четыре очка, – огласил Скульд. Повеса стоял, скрестив руки на груди. В поисках поддержки Лахе обернулась к нему: они никогда не были противниками в жизни. Старались даже Фишки выбирать на различных континентах, чтобы не противостоять друг другу открыто.

Скульд рассеянно потрепал девушку по плечу. Он был дружелюбно настроен по отношению к ней – как и ко всем. Кроме змеи-Атропос. Жаль, жаль, что их Фишки так далеко друг от друга… Но это дело подождет. Повеса обратил своё внимание на поле: Лахе раздумывала над ходом. От Старта вели десятки переплетающихся линий, с ответвлениями и перекрестками, с ловушками, некоторые из которых невозможно было предвидеть. И каждую ночь Случай – или Лабиринт – слегка менял рисунок Поля, доставляя неприятности Игрокам. С другой стороны, это учило их мыслить шире, всегда оставлять возможности для отступления или выбора другой дороги для Фишки.

Мягкая розовая ладонь Лахе приподняла конус, нерешительно отсчитала четыре клетки вдоль границы Поля.

– Раз, два… – задержалась, ожидая подвоха от клетки. – Три, четыре.

Игроки выдохнули – ничего. Четыре простых шага – четыре дня без вмешательства Случая, чтобы Игрок мог направить свою Фишку по нужному пути, используя медитативное состояние и свои копии. Входить в транс можно было не только в сердце Лабиринта, но и в любом другом месте, но вот срок воздействия невозможно было увеличить никакими трюками.

Агатовые кубики Атропос, выдержанные в том же мрачном стиле, что и их носительница, дробно стукнули по поверхности Поля.

– Два очка. Меньшее из возможного, – с едва скрываемой мстительностью прокомментировал Скульд. Как он жаждал увидеть смятение, тень злости на высокомерном лице противницы! Но она не доставила ему такого удовольствия, сдержала рвущееся сквозь зубы проклятье. Ну и куда пойти, скажите на милость? Она прикрыла на секунду глаза, размышляя. На этот раз она явно не в числе фаворитов Случая. Значит, придется быть очень аккуратной и не торопить события.

Темно-синяя фишка Атропос встала на выбранную клетку, и уж тут Скульд смог насладиться – девушка зло стукнула ладонью по столу, сжала губы. Белая клетка под Фишкой выпустила темно-серые щупальца, оплела фигурку. «Болезнь – пропуск хода» – появилась надпись.

Несмотря ни на что, в душе женщина ликовала и благодарила всех богов: именно то, что нужно, и в самом начале Игры! Не предлагая никакого объяснения, она вихрем вылетела из комнаты, задев Клота водопадом волос, переливающихся, как чешуя черного дракона.

Плут, когда пришла его очередь, недолго колебался. Желтая Фишка нахально встала на клетке пересечения путей Клота и Скульда.

– Там глаз, – спокойно пояснил Игрок, уходя вслед за Атропос. Надо подготовиться к визиту. Быть может, ром?..

Скульд и Вердан склонились над полем, разглядывая сложившуюся ситуацию: один Игрок пропустил ход, другой пока держится в стороне. Плут пошел весьма недальновидно – или наоборот, его хитрость была слишком изощренной, чтобы мужчины могли её разгадать?

Скульд потер подбородок. Зеленая Фишка могла пойти любым путем, который выберет её Игрок… но Скульду тоже нужен был глаз. Этот знак на клетке – право Игрока показаться Фишке во плоти – не пользовался большой любовью, и был полезен лишь при некоторых тактиках. Не самых действенных. Но, если Фишка Скульда станет на одну клетку с желтой фигурой, то их воплощения – люди – встретятся в реальности.

Повеса не мог решить, стоит ли рисковать так в самом начале. И всё же…

– Глаз, – проговорил Вердан, не отрываясь от Поля.

Меньше всего он уделял места мыслям о союзе между Скульдом и Клотом. Слишком разными путями обычно шли эти Игроки. Однако, взглянув на плохо спрятанное замешательство Повесы, мужчина убедился, что сговором здесь и не пахло. И хорошо.

Атропос долгое время провела на террасе, решив перенести время транса на ночь. Темное время суток всегда несло какое-то странное очарование для девушки. О чем это говорил Лорд сегодня за Игрой? О том, что выигрыш может оказаться не таким, как они ожидают. Вердан знал многое, быть может, и насчет финиша он имел какие-то сведения.

– Но откуда, великая Тихе, откуда? – воскликнула Атропос, сжимая кулаки. – Знать о том, что ждет победившего, может только он сам…

Когда первозданно-чистая Луна вскарабкалась на высшую точку небосвода, девушка скользнула в свою комнату. Когда уходила, краем глаза заметила зажегшийся свет в комнате Лахе, но не обратила на это внимания.