Текст книги "Страшные истории острова Джерси (ЛП)"

Автор книги: Ной Гоатс

Соавторы: Эррен Майклз
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

– Я держу вас, – произнес незнакомый голос, задыхаясь, ей в ухо, – теперь я держу вас, мисс.

Сильная рука обнимала ее за грудь, а затылок покоился на его плече.

Белая вода захлестнула их обоих, и их закружило по течению.

– Пожалуйста, помогите мне, – сказала Ровена, – я не хочу умирать.

Очередная волна подняла их, и Ровена снова увидела маяк, течение закружило их так, что казалось, будто они кружатся против часовой стрелки.

– Не сопротивляйтесь мне сейчас, – сказал голос у нее в ухе. – Постарайтесь не двигаться.

Она чувствовала, как он пытается оттолкнуться, поплыть назад, прижимая ее к своей груди, но ее длинное платье запутывалось у него в ногах, притупляя любой импульс.

– Мне так жаль, – задыхалась она, – мне так жаль.

– Он не должен был оставлять вас.

Течение подхватило их, унося от берега без усилий, как рука великана.

– Вы не можете спасти меня, – прошептала Ровена. – Вам следует уйти. Плывите к берегу…

Течение подняло их, а затем уронило на камни. Ровена почувствовала удар, смягченный телом ее спасителя. Она услышала, как воздух вырвался из его легких, когда он ударился спиной о зазубренный камень. Его хватка ослабла. Ровена, извиваясь в его объятиях, увидела, что его глаза остекленели от боли.

Они упали в углубление между волнами, за которыми виднелись темные скалы. Ровена получила головокружительный удар по голове, и почти сразу же течение утащило ее под воду и вырвало из рук ее спасителя.

Ровена открыла рот, чтобы закричать, и холодная вода потекла мимо ее губ. Она изо всех сил старалась поднять голову над поверхностью и впервые увидела его как следует. Он был молодым человеком. Его лицо было бледным, а из левого виска текла кровь.

Волны снова столкнули их, и он потянулся к ней.

– Нет! Оставьте меня! – выдохнула она. – Плывите к берегу, вы не можете спасти нас обоих…

Он схватил ее за руку и притянул к себе, поддерживая, но был слишком ранен, чтобы бороться с течением.

– Как вам зовут? – спросила она.

Питер, сказал он, его губы уже посинели от холода.

– Питер Ларбалестье.

– Меня зовут Ровена Белси.

Волна обрушилась на них, сминая, как листья. Она вцепилась в его руку, гадая, пока они спускались, это она тянет его вниз или наоборот.

Она знала, что это было крайне эгоистично – радоваться тому, что она тонула не одна. Она не должна была испытывать ничего, кроме ужаса от того, что этот храбрый человек без колебаний отдал свою жизнь, пытаясь спасти ее. Тем не менее, она не могла удержаться и крепче сжала его руку.

Волны медленно кружили их, будто они вальсировали в холодном океане.

Воспоминание о Чарльзе, плывущем к берегу, вспыхнуло в ее сознании, и она почувствовала холодную ярость, когда воздух обжег ее легкие. Она старалась не вдыхать, пока кровь стучала в висках, но инстинкт пересилил ее волю, и она хватала ртом воздух, втягивая воду глубоко внутрь себя.

Боль, сокрушительная, жгучая боль кричала внутри нее. Она вцепилась в Питера, но ее собственные взмахи разделили их. Ее тело выгибалось и дрожало. Ее глаза, расширенные от ужаса, видели, как последние капли ее дыхания улетучились к темнеющей поверхности, когда она начала тонуть.

Спускаясь, она подняла глаза и увидела, что ее черные волосы развеваются над ней. Что-то прошелестело мимо нее, а затем закружилось вокруг нее. На мгновение показалось, что вода загудела. Тень под водой нежно коснулась ее щеки.

Она задалась вопросом, была ли это сама смерть.

Ее глаза закрылись, и она видела только воспоминания. Ее тело перестало сопротивляться, когда темнота подступила со всех сторон, и тишина начала заполнять ее.

Что-то шевельнулось.

Что-то скользнуло внутрь вместе с тишиной: нечто холодное и древнее, часть моря… и Ровена Белси умерла.

Она открыла глаза, увидела танцующий свет и тени под волнами и увидела, как ее тело отдаляется от нее. Ее кожа была бледной, а черные волосы и платье развевались вокруг ее вытянутых рук, как темные крылья.

Она с любопытством проследила за этим существом, которое было ее сосудом. Она ненадолго скользнула внутрь него, моргнула его глазами и пошевелила конечностями. Она почувствовала тяжесть воды в его легких. Затем она отскочила от него, чтобы найти человека с маяка. Его тело уже остывало. На мгновение она испытала отрешенную скорбь по Питеру Ларбалестье, затем безразличие. Смерть теперь ничего для нее не значила.

Она повернулась и поднялась на поверхность. Она каталась на волнах то тут, то там, затем поднялась на ветрах и танцевала на крутящихся порывах. Наконец она снова погрузилась под волны, в холодные объятия моря, и осторожно спустилась вниз, переход был утомительным, она немного отдохнет.

Время больше не имело для нее особого значения, но ей казалось, что небо много раз становилось светлее и темнее, прежде чем знакомое присутствие начало беспокоить ее.

У нее было незаконченное дело.

Ровена поплыла вверх по сильному течению, осела на ветру и потянулась наружу своим сознанием.

На камнях рядом с дамбой сидел мужчина. На коленях у него лежал альбом для рисования. В руке карандаш. Хмурое выражение на его знакомых чертах говорило о раздражении, которое она слишком хорошо знала. Она не помнила, чтобы он когда-либо выглядел иначе.

Ровена снова погрузилась под волны и поплыла обратно к тому, что когда-то было ее телом. Длинные юбки привязали ее к зазубренному выступу, и она недалеко ушла от места своей гибели. Рыба была у самого лица, одного глаза не было, а язык чернел в разинутом рту.

Она скользнула внутрь знакомой громоздкой раковины и начала двигать ее. Она встала на ноги и ободранными белыми пальцами оторвала ткань длинного платья от того места, где оно держалось.

Ровена пошевелила конечностями и медленно начала подниматься.

Волны скрывали ее, когда она приближалась, и мужчина… его звали Чарльз, вспомнила она… он был сосредоточен на своем рисунке и не видел, как ее разбитые, раздутые руки начали цепляться за дамбу. Она потащилась вперед, ее мокрые волосы закрывали лицо, но ее восприятие больше не зависело от ее тела.

Вода лилась у нее изо рта, как рвота, когда она выползала из моря на вершину дамбы, между Чарльзом и берегом.

Карандаш выпал из пальцев Чарльза, и он пытался подняться на ноги. Странные, хриплые звуки вырывались из его рта. Альбом для рисования упал с его с колен, и он поскользнулся на камнях, когда попытался спуститься.

Ровена встала, вода стекала с ее рваных черных юбок, твердые подошвы ее ботинок волочились по грубому камню дамбы, когда она двигалась вперед.

– Ровена… – голос Чарльза был шепотом ужаса. – Ровена, боже мой…

Она открыла рот, чтобы заговорить, но все, что вышло, был прерывистый выдох. Вода разрушила голосовые связки тела. Это не имело значения. Он поймет достаточно скоро.

Чарльз сумел подняться на ноги и, пошатываясь, побежал к маяку.

Ровена позволила своему изломанному телу упасть на колени и превратиться в распростертое тело трупа, когда она снова поднялась, и ветер поднялся вместе с ней. Над маяком начали собираться тучи, и океан забурлил. Темная вода начала стекать ручейками против течения. Она была порождением бури, она была одновременно древней и новой, и у нее была сила.

Поднимающаяся вода преградила Чарльзу путь к маяку, и он повернулся, чтобы увидеть ее такой, какой она была сейчас: созданием ветра, воды и холода, древней злобы. Она повисла в воздухе, как труп, плывущий по течению. Ее волосы медленно развевались вокруг, когда она подняла руки, и небо потемнело.

Она закричала голосом шторма, когда стала частью воздуха, и ветер взревел. Чарльз вскрикнул и повернул назад, направляясь вброд к берегу подальше от маяка, когда вода начала подниматься, как при наводнении. Вода всколыхнула труп Ровены, когда Чарльз приблизился к нему. Когда он проходил мимо, она протянула руку и схватила его за лодыжку сломанными пальцами. С криком Чарльз растянулся на земле. Он ударил ее ногой, беззвучно крича, но хватка Ровены была крепкой, как смерть. Даже когда ее гниющая плоть начала трескаться под его натиском, она подняла голову своего трупа и начала тащить его назад в воду.

Он кричал и сопротивлялся, когда ее мертвый вес потянул его под поверхность.

Ровена притянула его к себе, когда он сопротивлялся, и заключила в любовные объятия, глядя в его глаза, когда свет начал покидать их.

Когда смерть забрала его, она ослабила хватку, как на Чарльзе, так и на своем собственном теле.

Темное небо прояснилось, и вода отступила, когда его тело уплыло прочь, а Ровену унесло течением.

БЕЛАЯ ЛЕДИ

– Идиот! – Тоби ругал себя, шагая по дороге. – Почему ты просто не спросил?

Вот только он точно знал, почему не спросил: это потому, что момент был неподходящий. Причина, по которой момент был неподходящим, подумал Тоби, раздраженно прикусив губу, заключалась в родителях Кэтрин Ле Маркуанд.

– Две минуты покоя, всего две минуты! Это было все, что мне было нужно! – Было приятно прокричать это в ночь.

Миссис Ле Маркуанд находила все предлоги, чтобы не оставлять его наедине со своей дочерью. Она топталась на месте; она суетилась; она забыла свое рукоделие и занялась им прямо за дверью; она вдруг вспомнила, что хотела спросить, что Кэтрин хочет съесть утром на завтрак.

Тоби не был уверен, намеренно ли эта женщина саботировала его попытки сделать предложение Кэтрин, или же она просто была слишком назойливой, чтобы не быть рядом, когда это произойдет.

Что ж, он сделает предложение завтра, даже если для этого ему придется вытолкнуть мать своей невесты из окна. Он просто переведет дух и скажет:

– Моя дорогая мисс Ле Маркуанд, для меня было бы честью, если бы вы оказали мне честь, не ждите… Моя дорогая мисс, нет… – Тоби прочистил горло. – Дорогая Кэтрин, о, ради всего святого, я не пишу письмо! Это должно быть идеально.

Тоби нервно провел пальцами по волосам, которые и без того были в поразительном беспорядке, и вздохнул.

– Кэтрин, – начал он снова, – я полюбил тебя с тех пор, как встретил… – Тоби сморщил нос, – Ну, не совсем с тех пор, недели через две, наверное, но суть в том, что я люблю тебя… Нет, так тоже не пойдет.

Тоби хмуро смотрел вперед, пока тащился по дороге к своему дому от дома Ле Маркуанд. Вечерний воздух был тяжелым от тумана, а полная луна окрасила мир в зловещий, безмолвный серебристый цвет.

Вдалеке жалобно завыла собака, и Тоби в замешательстве огляделся, когда другие завывания присоединились к медленному воющему хору в ночи. Туман приглушал и искажал звук, из-за чего было трудно определить, откуда исходят завывания, пока они не стали казаться частью самого густого тумана. Он покачал головой и продолжил.

– Кэтрин, я с гордостью могу сказать, что я попросил у твоего отца разрешения просить, нет, просить твоей руки… просить твоей руки в браке?

Тоби сделал паузу, нахмурился и язвительно добавил:

– Конечно, твой отец совершенно ясно дал понять, что я не был его первым выбором в качестве мужа для тебя. Так что, честно говоря, чем скорее мы поженимся и переедем на другой конец острова, тем счастливее я буду. Возможно, мы могли бы переехать на Гернси, я слышал, там особенно приятно в это время… быть вдали от твоей семьи.

Тоби вытер руки, когда низкий вой наполнил ночь. Это был тревожный звук. Тоби задавался вопросом, о чем думали люди, позволяя своим собакам одичать в приходе Тринити. Он уже был на взводе. Последнее, что ему было нужно, – это беспокоиться о том, что какие-то помешанные на луне гончие с манией хищничества вышли на охоту за неосторожными путниками.

Он ускорил шаг.

Возможно, полнолуния каким-то образом заставляют собак вспомнить инстинкты, которые они унаследовали от волков. Это было похоже на вой волков, но, конечно, на Джерси волков не было.

Возможно, ему самому следовало бы повыть на луну.

– Кэтрин, – снова повторил он вслух, как делал уже несколько недель, – ты знаешь, что я люблю тебя. Может, я человек со скромными средствами, но обещаю работать так усердно, как только может мужчина. По крайней мере, не соглашаясь на эту работу у твоего отца. Я просто не мог с этим смириться. Я имею в виду, если бы ты оказала мне честь и стала моей женой, ты сделала бы меня самым счастливым человеком на свете? Нет, это такое клише.

Тоби споткнулся о камень и пробежал несколько шагов, чтобы удержать равновесие.

– Очевидно, я хотел бы сделать тебе предложение на пляже раньше, но нет, твоя мать настояла, чтобы ты осталась дома и почитала ей. Эгоистичная старая ведьма, она, должно быть, знала, почему я хотел тебя видеть! Полагаю, она предпочла бы, чтобы ты вышла замуж за старика Ноэля. Он недостаточно хорош для тебя, и, если твои родители этого не видят, значит, они дураки. У него могут быть деньги и собственность, но нельзя доверять человеку, который плохо обращается с собакой, – вот что всегда говорит моя мама. При мысли о том, что ты с этим человеком, у меня кровь стынет в жилах, и я бы предпочел… Нет, нет, я не должен упоминать старину Ноэля, это только запутает дело.

Тоби снова прикусил губу.

– Я уверен, что ты не любишь его, Кэтрин, – прошептал он ночи, – я уверен в этом.

Путь становился все темнее, по мере того как Тоби продвигался под сенью деревьев, закрывавших дорогу. Ветви заслоняли лунный свет, и он ступал осторожнее, опасаясь подвернуть лодыжку в темноте.

– Дорогая Кэтрин, – сказал он с мягким смехом, – пожалуйста, выходи за меня замуж, чтобы я перестал разговаривать сам с собой, как сумасшедший.

Свет так ярко лился из-за ствола дерева, что Тоби повернулся в его сторону, ожидая увидеть луну, сияющую во всей своей красе. То, что он увидел вместо этого, заставило его выпалить:

– О! Извините меня! Я…

Его слова оборвались, когда леди, одетая во все белое, полностью появилась в поле зрения и спокойно встала рядом с ним.

Она не обратила на него внимания. Она не встретилась с ним взглядом.

Бледный свет, казалось, исходил изнутри нее, мягко отражаясь от ее кожи и волос. Она была довольно мила: элегантная, воздушная и молчаливая.

Тоби был в ужасе.

– Мне ужасно жаль, – натянуто произнес он, – боюсь, я разговаривал сам с собой. Я пойду своей дорогой. Извините, что побеспокоил вас.

С легким поклоном Тоби быстро отвернулся и зашагал прочь.

По продолжающемуся свечению рядом с ним он понял, что дама идет рядом с ним.

Если ее ноги и издавали какой-то звук, когда касались земли, то он этого не слышал. Волосы у него на затылке встали дыбом.

Будучи от природы сдержанным молодым человеком, в тех случаях, когда он разговаривал не сам с собой, Тоби не был уверен, что ему следует сказать.

На самом деле, больше всего его беспокоило сияние. Этому не было никакого объяснения. Женщина на самом деле освещала дорогу перед ними, за что Тоби мог бы быть благодарен, если бы его не переполнял страх.

У нее не было крыльев, и поэтому, рассуждал он, она не могла быть ангелом. Ломая голову, чтобы разобраться в происходящем, Тоби начал вспоминать истории о привидениях, о которых ему рассказывали в детстве. Духи умерших всегда изображались в таких сказках как бледные тени их прежних «я». Однако он всегда представлял их себе нематериальными. Хотя она выглядела хрупкой, женщина, идущая рядом с ним, не была прозрачной. Ее высокие скулы и губы были тронуты румянцем; глаза были яркими и искрящимися. Она выглядела молодой, энергичной и оживленной. В ней было что-то такое, нечто большее, чем ее странное свечение, что делало ее непохожей на человека. Что-то защекотало его память.

На острове существовала древняя легенда. Он вспомнил рассказы о существе по имени Белая Леди; таинственной женщине, которая упоминалась в историях, которые рассказывали на протяжении стольких веков, что в ее честь были названы дороги и места. Он пожалел, что не уделял больше внимания легендам. Он не мог вспомнить, о чем говорилось в старых сказках, была ли Белая Леди предзнаменованием добра или зла, была ли она призраком или чем-то большим. Он не верил таким историям и не обращал на них внимания. Он считал себя рациональным человеком, которому не нужно обращать внимания на древние легенды острова и истории, которые рассказывали старики.

Бледный свет его сверхъестественной спутницы и волчий вой в ночи превращали его кровь в ледяную воду.

Тоби немного ускорил шаг, надеясь увеличить дистанцию между собой и Белой Леди, но она с непринужденной грацией следовала за ним.

Он зашагал еще быстрее.

Он вопросительно взглянул на нее, но она, казалось, по-прежнему не замечала его. Ее взгляд не отрывался от дороги впереди.

Тоби продолжал быстро идти, надеясь, что она устанет или свернет на другую тропинку. Наконец он начал задыхаться. Похожий на собачий вой казался ближе, будто они шли к нему, или он окружал их. Он начал потеть, но Белая Леди, казалось, была невозмутима их скоростью.

Возможно, она спешила куда-то попасть, рассудил он. Лучше позволить ей идти впереди него. Соответственно, он замедлил шаг. Женщина в белом тоже замедлила шаг, и Тоби почувствовал, как по спине пробежал холодок ужаса.

Собравшись с духом, Тоби сглотнул, а затем прочистил горло, пытаясь привлечь ее внимание. Она проигнорировала его.

– Могу ли я что-нибудь сделать для вас, мадам? – спросил Тоби.

На самом деле он не ожидал ответа и не получил его.

– Если у вас какие-то неприятности или вам нужна помощь, я был бы рад вам помочь.

Тоби остановился и повернулся к ней лицом. Она остановилась, но продолжала смотреть вдаль, ее прекрасное лицо ничего не выражало, а теплые карие глаза были устремлены куда-то вдаль.

– Обычная вежливость – отвечать, когда к вам обращаются, – нервно сказал Тоби. – С вами все в порядке? Вы, кажется…. светитесь?

Она стояла, вглядываясь в темноту. Тоби задумался, осознает ли она вообще его присутствие. Возможно, она даже не настоящая.

– Мадам?

Тоби осторожно протянул руку, чтобы коснуться ее плеча. На расстоянии пальца от ткани ее платья он обнаружил, что не может пошевелить рукой дальше. Ощущение было странным, не похожим ни на что, что он испытывал раньше. Будто воздух вокруг нее образовал твердую и непроницаемую стену.

По его телу пробежала дрожь, и он попятился.

– Кто вы? – прошептал Тоби. – Кто вы?

Ветерок шевелил ее бледно-золотистые кудри и колыхал ткань белого платья. На ней не было никаких украшений, кроме кулона на простой ленте вокруг шеи, но почему-то она казалась более достойной и могущественной, чем любая богато одетая женщина, которую он когда-либо видел.

Вой в ночи теперь был ближе и менее доброжелательным. Его кожу покалывало от страха, а сердце бешено колотилось.

– Отвечайте мне! – потребовал Тоби. – Чего вы хотите?

Его дом был почти в часе езды. Мысль о том, что это призрачное существо будет преследовать его по пятам всю дорогу, была невыносима. Дом Ле Маркуандов был гораздо ближе. Там были бы люди, свет и человечность: вещи, которые, казалось, находились за целую вселенную от этого странного серебристого видения перед ним.

Тоби начал пятиться в том направлении, откуда он пришел, и женщина в белом медленно повернулась к нему. Взвизгнув, Тоби, наконец, позволил панике одолеть его и бросился бежать. Отвернувшись от нее в темноту, Тоби побежал обратно к собственности Ле Маркуанд. Он чувствовал себя почти слепым, спотыкаясь в ночи. Он был ослеплен светом женщины, и отпечаток ее образа на сетчатке исказил его зрение.

Темнота надвигалась со всех сторон. Вой превратился в низкий хор стонов, и Тоби не мог сказать, откуда они доносятся. Оглянувшись, он увидел, что Белая Леди следует за ним, и споткнулся, приземлившись с такой силой, что у него клацнули зубы. Приземлившись, он ободрал ладони и ушиб колени, но поднялся на ноги и снова помчался прочь.

– Оставьте меня в покое! – крикнул Тоби через плечо. – Отойдите от меня!

Она была рядом, изящная и быстрая, следуя за ним по пятам, и вскоре снова оказалась рядом с ним. Прозрачная ткань ее платья развевалась у нее за спиной.

Она, несомненно, должна быть каким-то ужасным, волшебным существом или духом проклятых. Вой был слишком громким для собак. Там, в ночи, что-то было. По крайней мере, теперь он бежал в другом направлении.

– Пожалуйста… – задыхался Тоби. – Пожалуйста, оставьте меня в покое.

Ему стало трудно дышать, и он сбавил скорость. Белая Леди все еще была рядом, но ее движения, казалось, не причиняли ей никакого напряжения.

Он понял, что они почти вернулись к тому же месту, где она вышла из-за дерева. С такой же небольшой помпой, с какой она присоединилась к нему, она внезапно исчезла.

Когда она исчезла, Тоби показалось, что он увидел тень улыбки на ее губах.

Темнота сгустилась без ее света, который мог бы ее рассеять, и звук воя все еще раздавался позади него.

Тоби не останавливался, пока не добрался до дома Ле Маркуанд. После его ухода дверь все еще была не заперта, и поэтому Тоби ворвался без стука, зовя Кэтрин.

Мистер Ле Маркуанд нахмурился из-за своей трубки и резко поставил кружку с чаем, когда Кэтрин сбежала вниз по лестнице. Тоби так отчаянно хотел добраться до нее, что поскользнулся и, тяжело дыша, растянулся у ее ног.

– Боже мой, Тоби, что случилось? – Кэтрин опустилась на колени рядом с ним и сжала его руку в своих.

– Пойдем со мной!

Тоби, дрожа, с трудом поднялся на ноги и потащил ее на кухню, захлопнув за ними дверь и прислонившись к ней. Затем его дрожащие колени подогнулись, и он сполз по двери в сидячее положение, хватая ртом воздух.

– Кэтрин, – сказал он в отчаянии, – ты должна выйти за меня замуж, я видел привидение!

– Привидение, Тоби?

– Да, но не обращай на нее внимания! Ты выйдешь за меня замуж или нет?

– О, не говори глупостей, Тоби, конечно, я выйду за тебя замуж!

Кэтрин запуталась в собственных юбках и неуклюже обняла его. Она поцеловала его один раз, нежно, в губы, а затем отстранилась.

– А теперь расскажи мне о призраке.

– Ты выйдешь за меня замуж? О, Кэтрин, спасибо тебе! – Тоби собрался с духом и попытался вспомнить несколько строк, которые он разучивал: – Кэтрин, ты даже не представляешь, каким счастливым ты меня сделала, и я обещаю, что буду работать изо всех сил, чтобы делать тебя счастливой каждый день нашей жизни, и…

– Да, да, Тоби! Я знаю, что так и будет, ты такой милый, но, пожалуйста, расскажи мне о призраке, правда?

– Это была Белая Леди, – драматично сказал Тоби, – я шел домой и…

Тоби прервал стук в кухонную дверь.

– Кэтрин? Кэтрин, дорогая, ты там? – позвала ее мать. Она слегка толкнула дверь, так что она ударилась о голову Тоби, а затем постучала снова.

Кэтрин закатила глаза и сказала:

– Мама, я думала, ты легла спать?

– Да, да, я так и сделала, дорогая, но мне нужна… Мне нужна ложка?

– Кэтрин, – настойчиво сказал Тоби, – мы должны пожениться как можно скорее!

– Да, Тоби, дорогой, – согласилась Кэтрин, вставая и отряхивая юбки. – Последние несколько недель я втайне шила свое свадебное платье. Правда, Тоби, я была очень нетерпелива! Я уже начала думать, что ты вообще не собираешься меня спрашивать.

Белая Леди шла прочь по полям под полной луной.

Пейзаж изменился с тех пор, как она в последний раз посещала мир людей. Скорость, с которой они вырубали деревья и превращали землю в сельскохозяйственные угодья, беспокоила и печалила ее. Все выглядело таким голым, будто по острову распространялась упорядоченная угловатая болезнь.

Она пошла на звук воя, но не боялась за свою безопасность, человек, с которым она столкнулась, был в безопасности благодаря ее близости, и теперь он был достаточно далеко, чтобы быть вне опасности. Молодой человек выбрал очень неудачную ночь, чтобы в темноте бродить по дорогам Джерси.

Это была ночь Сбора.

Белая Леди неторопливо направилась к древнему менгиру, стоячему камню, который каким-то образом пережил изменения ландшафта. В других местах эти камни были перемещены, или закопаны, или разбиты на куски и использованы для человеческих нужд. Этот стоял на границе между двумя полями, мягко отражая лунный свет, затемненный сбоку единственной тенью.

Стройная фигура, скрестив руки, небрежно прислонилась к менгиру. Улыбка заиграла на его жестоких губах, когда он приподнял бровь при ее приближении.

– Кажется, я припоминаю, что было заключено соглашение, – тихо сказал он, – клятва между силами тьмы и света, что ни одна из сторон не будет вмешиваться в дела человеческого мира и не позволит им вмешиваться в наши.

Его тон был мягко насмешливым, когда он продолжил:

– Насколько я помню, было соглашение о том, что не будет никаких контактов, никакого сговора, и что двери между мирами останутся закрытыми. За исключением одной ночи каждые сто лет, в которую собирались все существа, недавно прибывшие или избежавшие сети последнего собрания.

Белая Леди улыбнулась.

– Это было соглашение, автором которого была я, Лорд Регент. Вряд ли я забуду его этой ночью из всех ночей.

– И все же… – Регент щелкнул тонким пальцем в направлении, откуда появилась Белая Леди, – похоже, этим вечером вы очень близко общались с человеком.

Она вызывающе вздернула подбородок, а затем отвела взгляд.

– Я не разговаривала с ним и не прикасалась к нему. Я никоим образом не признала его. Между нами не было никакого общения. Так получилось, что, я полагаю, он принял меня за привидение.

– Привидение? – Регент расплылся в широкой белозубой ухмылке. – Он даже не знал, кто ты? Люди такие дураки. И все же я удивлен тем, с какой готовностью ты готова нарушить правила, Миледи.

– Возможно, я нарушила свои правила, Лорд Регент, но я их не нарушала.

– Нет, конечно, и тот факт, что твоя компания защитила его от существ, бродящих по острову сегодня вечером, был чистым совпадением, я полагаю?

– Просто следствие. То, которое предотвратило бы возможность такого рода насилия между людьми и фейри, для чего была создана клятва.

– И теперь он верит, что видел привидение… Как быстро они забывают. Их жизни так коротки.

– Лучше, чтобы он поверил, что видел привидение, чем что его разорвут на куски волки.

Вой неподалеку заставил их обоих обернуться.

Регент нахмурился и заметил:

– Жизнь людей может быть короткой, но, к сожалению, жизни некоторых других слишком длинны.

– Принц и принцесса поклялись, что собрали всех своих извращенных полуволков, когда мы впервые заперли двери, – Белая Леди позволила раздражению отразиться на своем безмятежном лице.

Регент скривил губы:

– Эти двое поклялись во многом. Но оборотни размножаются. Даже если мы пропустили только одного… – он пожал плечами, – Ликантропы были наименьшей из наших забот этим вечером, так уж получилось. Я потерял одного из своих людей, когда ловил духа бури с маяка Корбьер.

Белая леди посмотрела на него с неподдельным удивлением:

– Я была уверена, что ты уже поймал их всех, столетия назад…

– Она была чем-то новым в сочетании с чем-то очень старым. Это был дух ветра и воды, и она пришла не без боя.

– Я сожалею о вашей потере, Лорд Регент.

Регент бросил на нее удивленный взгляд и пожал плечами.

– Мертвыми трудно управлять. Мы недооценили ее силу. Похоже, этот остров остается маяком для всех древних и странных существ мира.

Белая Леди кивнула. На мгновение она погрузилась в размышления, на лбу у нее появилась складка, когда она обдумывала его слова. Затем вой нарушил ее концентрацию, и она проследила за взглядом Регента в ночь.

Облака начали закрывать луну, и по земле распространялась более глубокая тьма. Однако не ползущие тени заставили Белую Леди вздрогнуть и отступить назад.

Когда группа приблизилась, воздух наполнился тлением. Люди Регента пришли пешком и тащили за собой волков. Существа были опутаны сетями и веревками, и они ожесточенно сражались, воя за свою свободу и рыча на своих похитителей.

– Было бы намного проще просто убить их, – заметил Регент.

Белая Леди не ответила. Ликантропы были противоестественными существами, искаженными своим проклятием, и им не было места в мире смертных. И все же впереди группы шло нечто гораздо более мерзкое. На голову выше любого другого подданного Регента вышагивала фигура Чезиота в капюшоне.

Среди невидимых фейри было много отвратительных существ, но ни одно из них Белая Леди не находила столь отталкивающим, как это.

– Это, наконец, все? – спросил Регент, когда они приблизились.

– Я верю в это, Милорд, – голос Чезиота был подобен шепоту ветра в склепе. От него несло смертью.

– Позовите еще раз, хорошо? Это могло бы избавить нас от подобных хлопот в следующем столетии.

Чезиот поклонился и откинул капюшон. Под капюшоном виднелась серая шерсть и древние шрамы на том месте, где когда-то были его глаза. Он открыл свой сгнивший рот, и оттуда начал вырываться звук. Его нижняя челюсть продолжала отвисать до тех пор, пока, казалось, не отвалилась, и песнь сирены Чезиота не наполнила ночь.

Для Белой Леди это прозвучало как пронизывающий ветер, ревущий над камнями давно мертвых земель. От этого по ее бледной коже побежали мурашки, и она осознала, что ее свет потускнел, когда звук захлестнул ее. Она подавила желание закрыть уши.

Воздействие на остальных было более серьезным. Регент пошатнулся, как от удара, и она увидела, как сжались его тонкие руки, когда он пытался взять себя в руки.

Остальные члены его группы отреагировали гораздо менее хладнокровно. Каждый из них обмяк, как марионетки, у которых перерезали ниточки, а затем двинулся к Чезиоту беспорядочными рывками, будто борясь с движением собственных тел. Оборотни зарычали и забились в конвульсиях от ужаса, когда против своей воли начали ползти на зов сирены Чезиота. Казалось, это продолжалось бесконечно, пока руки Белой Леди не начали сжиматься по бокам, и она подумала, что должна как-то остановить это.

– Достаточно! – Регент привалился к менгиру, стиснув зубы.

Песня внезапно оборвалась, и Чезиот снова поклонился Регенту.

– Проводи их, Чезиот. Я скоро последую за тобой.

Регент вытащил из кармана каменную подвеску и бросил Чезиоту, который легко поймал ее грязной костлявой рукой.

Затем существо потянулось к ближайшему из других подданных Регента. Женщина-фейри побледнела и сглотнула. С самообладанием, которым Белая Леди не могла не восхититься, женщина вскинула голову и взяла свободную руку Чезиота в свою. Затем она потянулась назад, чтобы схватить за руку другого спутника Регента. Группа медленно взялась за руки, обматывая веревки пойманных волков вокруг своих рук, пока они не образовали цепочку из фейри и пленных зверей.

Чезиот почтительно склонил голову перед Регентом и Белой Леди и прикоснулся каменным ключом Регента к менгиру.

Они исчезли. Белая дама вдохнула, будто впервые вдохнула свежий воздух.

– Эта штука… – воскликнула она.

Регент провел пальцами по своим темным волосам и поправил пиджак.

– У Чезиота есть свое применение.