Текст книги "Предтеча"

Автор книги: Норман Сеймон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Альхейм даже не очень-то поверил Мирре, но когда забрался в мешок, то и в самом деле обнаружил там три толстые, очень тяжелые книги. Железные оклады были закрыты на крохотные замочки. Неужели у потаенников есть такие мастера?!

Гвардеец, оглядываясь то на муравьев, которых в этих местах оказалось великое множество, то на стрекоз, набрал хворосту и развел костер. Мирра сидел не двигаясь, и только когда ужин был готов, подсел к костру. Ел старик немного и, к большому облегчению гвардейца, молчал.

– Если ты не против, я буду дежурить первым, – предложил Альхейм, когда они поели и передавали друг другу бурдюк с водой. – Я неважно спал на Аруне, а у стариков, и даже у старцев, манера рано просыпаться.

– Дежурь, если хочешь, – пожал плечами Мирра и достал из мешка одеяла. – Ночные бдения полезны для души. Вот только ни к чему это все, пойми… Неужели я зря сегодня сказал тебе столько слов? Ложись и спи.

– Может быть, и костер на ночь разводить необязательно? – поинтересовался Альхейм.

– Не обязательно. Но нам хотелось развести костер, и мы его развели. Если бы мы шли против своих желаний, то миру могло бы это не понравиться.

– А вот если мне хочется дежурить?

– Дежурь, я же только что сказал. А мне не хочется.

Гвардеец в раздражении схватил одеяло и завернулся в него с головой. Пусть приходят скорпионы, сороконожки, хоть старая самка пусть прибежит из леса, думал он. Я все равно не встану. Раз миру так надо, ну так и пусть будет что будет. Хотя лучше бы они сожрали этого противного старика.

Однако куда же тогда идти? Вернуться к Аруне? Альхейм сомневался, что отношение там к нему успело перемениться. Да и не дойти до острова через лес одному, без волшебника. Значит, жизнь Мирры – его жизнь. Гвардеец сел, посмотрел на мирно спящего старика.

– Все так странно, – сказал он.

Мирра не ответил. Альхейм отпил еще немного воды и стал рассматривать глаза паука Чернолапа. Что он пытается высмотреть на земле? Наверное, противных порядку вещей мироздания. Гвардеец попытался вспомнить, чем жил всего несколько дней назад, у него ничего не вышло. Слишком многое он потерял.

Не осталось ни стремлений, ни желаний, ни чести, ни совести. Погиб Повелитель, с ним родина, а с родиной семья. Вместо всего этого теперь имеется полоумный старик Мирра, который ведет его в горы. Зачем?

– Ты говорил, что мы зайдем еще к какому-то человеку.

– Завтра.

Глава восьмая

Открыв глаза, Альхейм не смог вспомнить, как именно и когда заснул. Сидел у костра, укутав ноги в одеяло, все было спокойно… Потом разулся, еще отхлебнул из бурдюка, смотрел в огонь Наконец проснулся – а солнце уже высоко. Старец жарил каких-то маленьких, не больше ладони, личинок, бросив их прямо на угли.

– Это личинки черных клаймеров, – сказал Мирра, не оборачиваясь. – Пробовал когда-нибудь?

– И в голову не приходило их жрать, – признался Альхейм. – Маленькие, твердые, как ракушки… Как ты их нашел вообще?

– Да вот с утра встал побродить, ноги старые размять, а неподалеку могильщики копались, искали что-то. Смотрю – блестят! А они вкусные, главное, чтобы панцири полопались.

– Сгорят, – предположил гвардеец, подсаживаясь к костру.

Вокруг бродили насекомые. Вернулись муравьи, сновали деловито к лесу, волокли оттуда зеленые побеги, ветви, даже стволы, и уходили обратно за холм. Где-то неподалеку должен быть их город. Дымить здесь – не самая лучшая идея. На вершине соседнего холма застыл блестящей черной статуей степной скорпион, будто искупался и обсыхает. На муравьев нападать, конечно же, не решается, выбирает кого-нибудь попокладистее. Чем плохи два человека без оружия?

В костре раздался громкий треск, Альхейм даже отшатнулся.

– Ага! – обрадовался Мирра и палочкой быстро выкатил одну из личинок. Потом поднял плоский камень, лежавший под ногами. – Все не обзаведусь хорошим ножом. Потерял свой, недавно…

– Держи! – гвардеец выудил из левого сапога широкий клинок толщиной в две ладони. – Эти потаенники даже обыскать как следует не умеют.

– А я тебе про что говорил? – закивал старец, ковыряя панцирь. – Бездельники и пьяницы. Живут себе и ждут, когда их пауки отыщут. А тут и сказочке конец, верно?

– Верно, – кивнул Альхейм.

Ему нравилось утро, нравился старик. Вот еще бы ушел куда-нибудь этот скорпион… Личинки, оказывается, от тепла выделили жидкость, в которой сами же и сварились внутри панциря-ракушки. Теперь жидкость вылилась, и Мирра на кончике ножа протянул гвардейцу розовато-серый комок. Тот задумался было, но в костре опять громко треснуло, тут же еще раз.

– Быстрее! – приказал Мирра, жадно облизываясь.

Альхейм достал второй нож, принял горячее мясо. Оно оказалось и в самом деле вкусным, а у старца нашлась и соль, и еще какие-то приправы. Наевшись, оба просто сидели возле гаснущих углей.

– Ну, пора, – скомандовал наконец Мирра.

– Сколько ты так ходишь? – спросил Альхейм. – Без оружия, один?

– Половину жизни, – объяснил старец. – А половину дураком был, вроде тебя.

Они поднялись на холм, почти нос к носу столкнувшись с пауком-верблюдом, но тот, один из самых крупных хищников степи, никогда не нападал на людей.

– Интересно, почему? – в такт своим мыслям спросил Альхейм.

– Какая разница? – сразу понял его Мирра. – Может, мы ему так нравимся. А может, наоборот, тошнит его от нас. Главное – не трогает, вот и скажем верблюду спасибо, – старец и в самом деле остановился на вершине холма, обернулся к убежавшему далеко вниз пауку и помахал рукой. – Спасибо, господин верблюд!

– Я слышал сказку, про то, как человек придумал верблюду имя, – вспомнил Альхейм.

– Да много таких сказок. Люди когда не могут что-нибудь объяснить внятно, то сочиняют побольше сказок, на любой вкус.

Перед путниками открылась панорама Холмов, как называл это место Мирра. Земля взгорбилась насколько хватало глаз, виднелись только вершины поросших зеленой травой бугров. Скрываться здесь мог кто угодно, Альхейм покрепче сжал в руке почти бесполезный нож.

– Ты говорил, где-то здесь живет человек? Он тоже старец, как и ты?

– Тоже старец, но не как я, – печально вздохнул Мирра. – У Ерга ужасные манеры, вот увидишь. Только в драку с ним не лезь, а то дальше мне тебя нести придется. Слуге так поступать не положено, верно?

Гвардеец промолчал. Ему не нравилось, когда Мирра называл его слугой, но с глазу на глаз можно и потерпеть.

Перебираясь с холма на холм, они двигались весь день. Несмотря на тяжелый мешок, Альхейм почти не устал, потому что шел старец медленно, поглядывая по сторонам, будто оказался в этих местах впервые. Все это больше напоминало прогулку, чем поход, вот только от постоянных подъемов и спусков начали побаливать мышцы на ногах.

Гвардеец приказал себе запомнить: по Холмам надо ходить именно так, с вершины на вершину. Насекомые предпочитали оставаться внизу, там они были менее заметны. Человек же каждый раз имел выбор: куда именно спуститься. Впрочем, у Мирры получалось так, что впереди никакой опасности не было.

Когда солнце начало клониться к западу, у путников кончилась вода: все-таки было довольно жарко, и к бурдюку они прикладывались часто. Альхейм хотел было сказать старцу, что вода кончается, но промолчал. Уж очень было интересно, как тот выкрутится. Но даже когда кожаный мешок опустел, тот не проронил ни слова.

"Наверное, близко жилище этого Ерга," – предположил гвардеец, и оказался прав.

Этот старец обосновался в самом что ни на есть неподходящем месте: прямо на берегу вьющегося между холмами ручья. Вода смыла песок и землю, дно устилали разноцветные камни. Именно из этого материала Ерг построил себе жилище, чем-то скрепив их между собой. Домик получился очень заметный, даже красивый, но больше всего Альхейма впечатлил скорпион, сидящий на крыше, заросшей травой.

– Как это понять? – остановился гвардеец.

– Так и понимай… – печально произнес Мирра. – Я же тебе говорил: манеры у Ерга отвратительные. Вон он, кстати.

Из-за дома появился лысый, очень крупный человек. Всю его одежду составлял клочок паутины, намотанный вокруг бедер. Точнее сказать, начала Альхейму показалось, что тот одет в тонкий белый костюм, но это оказались длинные седые волосы, которыми Ерг оброс по всему телу. Скорпиона он или не замечал, или…

– Это настоящий скорпион?

– Я его никогда не трогал, – захихикал Мирра. – Но вообще-то он сидит там все время и не шевелится. Может, и настоящий…

У ручья их встретили новые чучела. Шатровик, притаившийся возле воды и явно намеревающийся поймать кого-нибудь из обитателей ручья. На другом берегу, на камне, сидела стрекоза, но ее можно было легко отличить от живой по обломанному крылу. Альхейм подивился и уму старца, и его же умению.

Оглядевшись, гвардеец заметил еще с десяток неподвижных фигур. Но почему настоящие скорпионы не нападают на чучела?.. Гвардеец торопливо пробежал по перекату ручья, и оказался лицом к лицу с хозяином веселого домика.

– Вот, Ерг, знакомься. Это Альхейм, мой слуга.

– Слуга? – Ерг, почесывая толстый живот, медленно обошел вокруг гвардейца. – Да, тебе, старой развалине, пригодится. Горожанин, что ли?

– Горожанин, – кивнул Мирра. – Бывший. Ты нас не слушай, Альхейм, мы о своем говорить будем. Набери пока воды.

Наполняя бурдюк, Альхейм не переставал оглядываться. То ему казалось, что шатровик оказался на шаг ближе, то скорпион вроде бы повел жалом. Интересно, а если тут появится настоящий хищник, сможет ли Ерг его вовремя заметить? Но еще интереснее Альхейму было знать, пробовали ли так поступать его земляки. А если да, то почему у них не вышло. Жаль, что спросить не кого.

Старики разговаривали тихо, гвардеец слышал только журчание речи Мирры и скрипучий рык Ерга, но слов разобрать не мог. С бурдюком в руке он подошел к ним, и те сразу замолчали.

– Скажи, Ерг, неужели настоящие насекомые не могут распознать твои чучела?

– Может, и могут, – недружелюбно отозвался тот, поглядывая из-под кустистых бровей. Альхейм с трудом сдерживал улыбку, глядя на голу макушку старика – кроме ладоней, это было единственное, свободное от волос место на его теле.

– Но они не приходят, да?

– Приходят. Так ты что же, – Ерг хитро прищурился, – ты думаешь, что эти чучела могут отпугнуть насекомых, да? Ну, ты и дурак!

Старец оглушительно расхохотался, ему вторил Мирра, который, правда, еще и подмигивал Альхейму.

– Ох, дурак! – отсмеялся Ерг и утер слезы. – Да это я для души их тут понаставил, чтобы не скучно было. Кроме того, я их всех знал. Вот тот шатровик, например – Хмурый, много лет здесь жил, за холмом гнездо было. Но однажды не по росту кусок отхватить решил… Его бы свои сожрали, мертвого, да я пожалел, отбил тело, мясо съел, соломой набил, вот, теперь красуется. Хороший был паук, забавный. Хмурился все время.

Альхейм внимательно посмотрел на Мирру, тот незаметно повел бровями.

– У тебя есть оружие? – спросил гвардеец.

– Ага, – кивнул Ерг. – Даже оруженосец есть. Вон, за домом стоит, посмотри.

– Правда, сходи посмотри! – захихикал Мирра.

Гвардеец, стараясь держаться независимо, осторожно обогнул угол домика. Там располагался незамеченный им прежде огород, окруженный невысоким заборчиком. По всем представлениям Альхейма, от посевов не должно было остаться ни следа. Однако он узнал капусту, морковь, помидоры и кабачки.

Дальше рассматривать времени не было, потому что гвардеец увидел человека. Нет ничего удивительного, что чучелом скорпиона Ерг не мог обмануть скорпионов настоящих, потому что Альхейм сразу понял, что смотрит на мертвеца. Натянутая на кости черепа кожа, почерневшая на солнце, куртка, качаемая ветром на тощих плечах. Он и в самом деле было оруженосцем, этот парень: на нем висело не менее трех десятков всевозможных колющих и режущих предметов. Три копья, вкопанных в землю и поддерживающих конструкцию, пять или шесть мечей, два лука, и огромное множество топориков и ножей.

Альхейм не стал подходить к мертвецу. Он явно не служил в Гвардии, если судить по наряду, а в остальном мог происходить откуда угодно.

– Уже насмотрелся? – удивился Мирра, когда Альхейм вернулся к ним. – Странно, мои потаенники возле него по часу стоят, любуются.

– Дурачье! – заржал Ерг и старец вторил ему тонким хихиканьем.

– Огород не тронут, – Альхейм сохранял серьезность. – Как это может быть?

– Он наговоры знает, – пояснил Мирра. – Пошепчет, и к этому месту больше ни одна тварь не подойдет. У него и от людей наговоры есть, да, Ерг?

– От людей есть, – кивнул тот, немного помрачнев. – От таких старых уродов, как ты, нету, вот что обидно.

Мирра зашелся в таком приступе веселья, что гвардеец испугался за его здоровье.

– Ты думаешь, к его дому можно вот так просто выйти? – спросил старец, закончив хихикать. – Нет, ни горожане, ни потаенники не смогут. Будут по Холмам взад и вперед бродить, а ничего не найдут.

– Я бы отыскал ручей, и шел по течению, – твердо сказал Альхейм, буравя Ерга взглядом.

– А ты попробуй! – с вызовом сказал тот и даже сделал шаг вперед. Они были одного роста, если не считать каблуков гвардейца. – Попробуй! Зайди вон за холм, да и вернись!

– Нет, нет! – замахал руками Мирра. – Не хватало еще мне тебя разыскивать. Сиди спокойно, слушайся старших. Может, в дом пойдем? Уж очень на закате припекает.

Ерг, еще раз мрачно взглянув на гвардейца, отворил тяжелую деревянную дверь. В доме была лишь одна комната, маленькие окошки забраны паутиной шатровика, довольно грязной. Топчан, стол и табурет, больше здесь ничего не было, не считая горы старой посуды в углу.

– Располагайтесь! – сказал хозяин и уселся на единственный табурет.

Мирра быстро улегся на топчан и с облечением вытянулся.

– Альхейм! Ты кострище видел за домом?

– Нет.

– Пойди посмотри, там хорошее кострище, с вертелом, и дрова есть. Покопайся у нас в мешке, что там от потаенников осталось, приготовь ужин. Ну и с огорода можешь взять немножечко, что понравится…

– Ты моим добром не распоряжайся! – прикрикнул на Мирру хозяин. – Капусты возьми кочан, вот и все. А я из погреба кое-что достану, как трапезничать позовешь. Посуда в углу.

– Вижу, – мрачно проговорил Альхейм. Роль слуги ему все же не нравилась. Но эти люди пугали… – Я пошел.

Он взял мешок, несколько мисок и покинул дом. Кострище оказалось аккуратно выложено камнями, железный вертел явно был переделан из чего-то. Взяв охапку дров, Альхейм не спеша занялся готовкой, поглядывая вверх и по сторонам.

Насекомые не обращали на домик старца никакого внимания. Они продолжали щипать траву, охотиться друг на друга. Однажды паук-верблюд, может быть, тот же самый, бежал прямо к огороду, но в последний момент отклонился в сторону, промчался мимо домика, едва не повалив фигуру жука-могильщика с обломанными усами, и с шумом преодолел ручей.

Звать стариков не пришлось, они появились сами, успев заглянуть в погреб. Консервированные овощи, догадался Альхейм, увидев запечатанные листьями корчаги. В животе заурчало: кормили в Гвардии сытно, но однообразно. Надо же, заговоренный огород, который не надо охранять… Да если бы так было в городе, то растительная пища стоила бы дешевле мясной!

– И кувшинчик, – умиротворенно произнес Ерг, опуская на землю солидных размеров сосуд. – Это я из картофеля гнал.

– Угостил бы? – тут же попросил Мирра. – Пожарим, да, Альхейм?

– Осталось только на посадку, – покачал головой Ерг. – Гости были.

– Кто?

– Кулейба и Тощий Хвост. Вот неугомонные, бродят и бродят…

– Куда в этот раз направились? – поинтересовался Мирра, подставляя кружку.

– На юг, вниз по Ронсе. Интересно, что расскажут. Если верно то, что ты говорил про Смерть, то поход у них веселый получится! – захохотал Ерг.

– Кулейба и Тощий Хвост – это тоже старцы, как и вы? – спросил Альхейм, принюхиваясь к напитку.

– Старцы не бывают как мы, – пояснил Мирра. – Старцы все разные. Нет одного правильного пути, все в стороны по жизни шагаем.

– И все никуда не придем! – хмыкнул Ерг. – Так, выпьем за твоего нового слугу, Мирра.

– Я не слуга, – напомнил Альхейм.

– А кто говорил про тебя? – притворно испугался хозяин. – Просто выпить хочется, вот и придумываем всякую чушь!

Картофельный напиток оказался не только вонючим, но и очень крепким. Альхейм с наслаждением зажевал его квашеной капустой, уперся спиной в дрова и застыл в сонной полудреме, рассматривая жуков-стригунов, сбивавшихся на ночь в табун. Его подергали за рукав, потребовали выпить еще, потом еще. Проснулся голод, и с наступлением темноты со всем угощением было покончено. Ерг ушел в дом первый.

– Не такие уж у него и плохие манеры, – сказал Мирре гвардеец, пытаясь подняться. – Хороший мужик.

– Хороший, – кивнул Мирра. – Только драться любит. Кого к нему не приведу, каждого еще до ужина отлупит.

– А меня что ж?

– А ты особенный, – старец легко встал, опершись на посох, и помог Альхейму. – Неужели не понял?

Альхейм проснулся на топчане, рядом тоненько похрапывал Мирра. Ерга в доме не было, и где хозяин спал, осталось для гвардейца неясным. Болела голова, да и во всем теле будто скопилась хворь.

– Плохо? – Ерг появился из-за угла дома с пучком моркови, как только Альхейм вышел наружу.

– От пива хуже бывало.

– Ну, съешь морковку, – одобрительно кивнул Ерг. – А вот Мирра требует себе стаканчик, прежде чем встать. Моложе меня, а совсем развалина!

Альхейм умылся из ручья, стараясь принимать как должное отсутствие хищников. И выше, и ниже по течению поток скрывался за холмами, он не видел, как обстоят дела там. Время от времени в воде скользили мелкие разноцветные рыбки, на вид совершенно безобидные. Впрочем, гвардеец старался держаться от них на расстоянии.

Ерг прошел в дом с кружкой в руке – Мирра остался верен своим привычкам. Дожевав морковь, Альхейм почувствовал голод, и без напоминания отправился готовить завтрак из остатков ужина. Их никто не тронул, хотя мух в воздухе хватало.

– Ну, пора нам в путь, – сказал Мирра, когда с трапезой было покончено. – Спасибо за гостеприимство, Ерг, может, еще увидимся.

– Разве от тебя отвяжешься? – пробурчал волосатый старик и не прощаясь ушел за дом.

– Пошли, – скомандовал Мирра и первым начал подниматься на холм.

– Зачем мы сюда приходили?

– Капусты поесть, тебе что, не понравилось? Хорошо он устроился, это Ерг.

– Где он научился своим наговорам? Ведь это – самое настоящее волшебство.

Прежде чем ответить, Мирра некоторое время шагал молча, сшибая кончиком посоха травинки.

– Не знаю. Не знаю, даже, откуда Ерг взялся, он не рассказывает. Вообще-то ты прав, он колдун. Но как-то я об этом прежде не думал… И ты не думай.

– А есть наговоры от смертоносцев? – спросил Альхейм, его давно мучил этот вопрос. – Тогда Ерг мог бы заговорить остров Аруну. Да и от других насекомых… Мог бы заговорить всю их реку!

– Может, у него бы получилось, а может, и нет, – пожал плечами Мирра. – Не знаю.

– Но ты же друг потаенникам!

– Не нравятся они мне. Пьяницы и бездельники. Война им хорошая нужна, вот что…

– Зачем?! – вскипел Альхейм. – Зачем война? Пусть живут себе тихо!

– Разве тебе они понравились? – осуждающе посмотрел на него старец. – Ведь Совет в самом деле скинул бы тебя в реку, я не шутил. Им чужаки не нужны, они их не понимают, и понимать не хотят. Хотят, чтобы ничего не менялось, чтобы все было как прежде. А это противоречит природе вещей. Поэтому, если я им действительно друг, то должен что-то предпринять. Например, втравить их в войну со смертоносцами. Многие погибнут, но ведь не все. Сейчас они дружно идут к гибели, строем. Ты в армии ходил строем?

– Я в Гвардии ездил строем, – буркнул Альхейм. – Чем ты занимаешься, Мирра?

– А чем хочется, тем и занимаюсь. Вот, путешествую. Обычно люди занимаются тем, что им пропитание дает, да мне это ни к чему. Еды вокруг полно, успевай рот подставлять. Личинки, моллюски, ягоды, клубни… Я уж про мясо и не говорю. Возьми камень, да и подбей муху!

– Камнем? – усомнился Альхейм.

– А что? Не веришь? Сейчас попробую!

Мира подхватил с земли несколько камней, нацелился на муху-навозницу, сосредоточенно поглощающую чьи-то экскременты. На первые два снаряда, пролетевшие совсем далеко, насекомое не отреагировало вовсе, третий согнал ее с кучи.

– Не получается, – признал Мирра. – А знаешь, почему? Потому что противоречит природе вещей. Эта муха еще не готова умереть. Или, если с другой стороны посмотреть, мы с тобой еще не голодные, и в мешке у нас полно еды. Зачем нам эта муха? Пускай порхает.

– Пускай! – засмеялся Альхейм. – Хотя я знал одного парня, который ловко кидал камни. Он заворачивал из в ремень, раскручивал и швырял, это называется "праща". Попадал даже в стрекоз.

– Ловко! – искренне изумился Мирра. – Прямо волшебство. Ты должен потренироваться, у тебя хороший ремень.

– Как-нибудь потом, – пообещал Альхейм. – И как мне раньше не пришло в голову научиться? Ведь без лука действительно трудно еды добыть. Тем более, что у нас и оружия нет… Стой!

– Что? – даже испугался Мирра. – Голову у Ерга забыл?

– Нет! Надо попросить у него копье, одно из тех, что на мертвеце!

– Нет, – отказался старец и продолжил путь. – Во-первых, Ерг очень вредный, и потом припомнит. Скажет еще, что спас нас, спросит долг сторицей. Во-вторых, если ты берешь с собой копье, то оно тебе непременно пригодится, это же в природе вещей! Значит, пока ты со мной, брось свои солдатские замашки.

Альхейм пошел дальше, удрученно покачав головой. С холма на холм, с холма на холм. Забравшись на очередную вершину, особенно крутую, Мирра остановился отдышаться.

– Вон! – показал он посохом.

– Что? – Альхейм наблюдал за кружащей над ними стрекозой.

– Горы впереди! Видишь?

Длинная цепь темных вершин, многие из которых имели к тому же белые шапки, протянулась с востока на запад.

– Красиво, – признал Альхейм. – Далеко до них?

– Дней пять будем идти, – прикинул Мирра.

– Понятно, – кивнул гвардеец. – А вот стрекозе до нас несколько мгновений. Посохом твоим отбиваться будем? Или Ерг прибежит нас заговаривать?

– Стрекоза?.. – будто удивился Мирра и задрал голову. – Стрекозы нападают только на одиночек. Разве вас этому смертоносцы не учат?

Будто услышав его, летучая хищница заложила крутой вираж и унеслась куда-то на юг.

– Знаешь, иногда они все-таки нападают и не на одиночек, – буркнул Альхейм. – Только вот убивают на всякий случай обоих.

– Правда? – удивился старец. – Это интересно, это надо запомнить.

И он пошел дальше. Альхейм тихонько сплюнул, но сказать было нечего.

Холмы постепенно становились все более пологими, наконец местность стала напоминать бугристую степь. К вечеру путники достигли муравейника, который стали обходить, оставляя его по левую руку. Альхейм не мог налюбоваться на величественное строение, уходящее к тому же глубоко под землю.

– Смертоносцы говорят, что муравьи – разумная раса, – сказал старцу. – Как и пчелы.

– Пчелы тоже так говорят?

– Нет… Пчелы – тоже разумная раса.

– Вот оно что. Что ж, смертоносцам виднее, по крайней мере, яснее, что надо говорить. Если честно, я в жизни совей ни раз не разговаривал с восьмилапыми, поэтому сомневаюсь даже в их разуме.

– Напрасно! Мне кажется, они не раз доказывали двуногим обратное.

– Что является главным признаком разума? – спросил Мирра, хитро прищурившись на спутника. – По моему мнению, глупость. Муравьи и пчелы глупостей не делают, а значит, они не разумны. А смертоносцы делают глупости?

Некоторое время Альхейм шагал молча и размышлял, как ответить. Он уже настолько привык к их безоблачному путешествию, что перестал обращать внимание на снующих по сторонам насекомых, совсем как старик.

– Нет, пожалуй, не делают. Они постоянно воюют друг с другом, это кажется глупым, но на самом деле это необходимо. Пауки слишком плодовиты, а на смертоносцев никто не охотится.

– Значит, смертоносцы не разумны, – спокойно сделал вывод Мирра.

– Но это глупо! – запротестовал Альхейм.

– Значит, я – разумен.

Холмы медленно превращались в степь, такую привычную для Альхейма. Не хватало только пробегающих время от времени караванов восьмилапых. Что-то там сейчас в родном городе? Новости наверняка достигли жителей, да и соседей тоже. Все собираются внутри стен… А возможно, уже началась война.

– Скоро погибнет мой город, – печально сказал гвардеец.

– Все города рано или поздно гибнут, так устроен мир пауков.

Они заночевали неподалеку от рощи, в которой устроились шанты. Ночью вокруг костра собрались насекомые, но Альхейма это почему-то не тревожило. Пусть греются, ведь они боятся огня…

День за днем путники двигались в направлении гор, медленно вырастающих на горизонте. Альхейм несколько раз пытался понять, зачем они туда идут, но ответ получал однообразный:

– Я там живу.

– Но почему именно там?! – возмущался гвардеец. – Ты мог бы жить на Аруне, или вместе с Ергом.

– С Ергом невозможно ужиться, у него ужасные манеры. Потаенники раздражают меня глупостью, эти, что на Аруне, еще ничего, но остальные…

– У них есть другие поселения?

– Много. Они кое-как еще поддерживают связь с помощью гонцов. Ведь все ждут Ларреля…

– А он придет, как ты думаешь, старец?

– Мне, пожалуй, не дождаться. Но, может быть, и придет. Видишь ли, Альхейм, придет Освободитель или нет, а все равно людям придется взять на себя ответственность за этот мир. Смертоносцы не разумны… – Мирра тяжело вздохнул, будто очень сожалел об этом факте. – Двуногим опять придется вспомнить забытые знания, построить города, удобные для себя, а не для пауков, прекратить войны…

– Тогда восьмилапые никому не оставят пищи!

– Уничтожить, если потребуется, смертоносцев…

– Это невозможно!

– Придумать, как это сделать… Если это будет необходимо природе вещей, то их уничтожат, способ найдется и без Ларреля Освободителя. Пока это не так, вот и нет способа. Не справляются они, понимаешь? – Мирра покосился на Альхейма. – Даже один на один уже не справляются. А уж если отыщут случайно что-нибудь человеческих рук, что-нибудь древнее, то гибнут целые армии.

– И все же ты объяснил, почему ты живешь в горах!

– Потому что я стар и мне полезен тамошний чистый воздух.

– Вот что я знаю о горах, – сдался Альхейм, – слушай: там холодно, нет пищи, потому что насекомые не могут там жить, и еще там живут чудовища с красной кровью.

– Я – одно из них! – захихикал Мирра.

– А я не хочу становиться вторым!

– Ну перестань, разве прилично в твоем возрасте и положении чего-то еще бояться? Я веду тебя не туда, где царит вечная зима, я слишком стар, чтобы лазить по снегам. Но в горах действительно меньше насекомых, почти нет людей и смертоносцев, то есть меньше суеты, и я…

– Почти нет смертоносцев? – удивился Альхейм.

– Ну, приходят иногда, – вздохнул старец. – Они ведь знают о существовании потаенников, вот и ищут их. Конечно, горы самое подходящее место. Вот поэтому потаенников там давно уже нет… Иногда, правда, появляются всяческий беглый люд. С ними трудно… Потаенники их не хотят брать, мне тоже ни к чему. Хорошо еще, что быстро гибнут.

– От чего же они гибнут? – приготовился услышать самое худшее гвардеец.

– Оттого, что всего боятся. Страх – это для насекомых как запах, запах жертвы. Правда, об этом лучше поговорить с Веславом, он у нас специалист по части того, от чего и что зависит. Я разбираться не люблю, живу да и все.

– Значит, ты живешь вместе этим Веславом? – гвардейцу немного полегчало. – Он, конечно, тоже старец?

– Тоже. Но живет отдельно от меня, с другой стороны горы, в пещере. Суровый мужчина… Тебе он, наверное, понравится.

Когда до гор, по расчетам Альхейма, оставалось не больше дня пути и серые громады заняли половину неба, Альхейм неожиданно увидел вдалеке редкую цепочку бегущих существ. Он ни с чем не мог перепутать и силуэты.

– Ложись! – одновременно со словами гвардеец сбил с ног старика и придавил к земле. – Смертоносцы!

– Слезь с меня, – попросил Мирра. – Я едва дышу.

– И люди, на каждом восьмилапом. Скорее всего, это регулярная часть, – сделал вывод Альхейм.

– Ну конечно, не просто так пришли. Очередная облава, из оного из ближайших городов. Я же тебя предупреждал!

– Но они могли нас заметить!

– Нет, не могли, – Мирра сел и подтянул сапоги.

– Почему? Ты заговорил нас?

– Не могли, потому что ты сбил меня на землю. А это произошло, потому что мы не нарушаем природу вещей. Значит, пауки и не могли нас заметить.

Гвардеец только сплюнул, озираясь по сторонам. Местность была почти ровной, спрятаться негде.

– Ночью мы не будем зажигать огня.

– Значит, такова природа вещей.

– Да замолчи же! Вот что, Мирра… – Альхейм пытался взглянуть на происходящее с точки зрения своего десятника. – Вот что: мы теперь и идти будем ночами, а днем лежать и отдыхать.

– Ты мой слуга, тебе и заботиться о моей безопасности, – покивал старик. – Как скажешь! Вот только хочу спросить: как же ночью мы увидим врагов? Можно наступить им прямо на лапы.

– Я почую их раньше… А они меня – еще раньше. Но ночью мы хотя бы спасемся от глаз, прежде всего – человеческих. Люди смотрят из седел, у них хороший обзор.

– Люди и раскоряки могут смотреть и оттуда, с гор, тогда нас уже заметили. Вся эта равнина сверху – как на ладони, – с гордостью сообщил Мирра, – сам увидишь.

– Совсем без риска мы не обойдемся, – покачал головой Альхейм. – можно, конечно, вернуться…

– Глупо! – рассердился старик. – Мы в двух шагах от моего дома, и я не собираюсь поворачивать из-за каких-то раскоряк!

Он даже хотел подняться, но гвардеец удержал старика за одежду. До вечера они пререкались, а ночью продолжили путь. Альхейм опять вспомнил про насекомых – ночью, без огня, к нему вернулись былые страхи. Но Мирра уверенно шел вперед, и до самого рассвета на них никто не прыгнул из темноты.

Путники снова улеглись, пожевали всухомятку, и старец тут же уснул. Альхейм старался высмотреть врага, но различил вдалеке лишь нескольких бегунцов, чрезвычайно опасных пауков с маленьким телом и длинными тонкими ногами.

Горы были совсем близко, и две лежащие на животе фигуры действительно были бы прекрасно видны для любого наблюдателя. Однако природу вещей они со стариком, видимо, до сих пор не потревожили. Не думать, приказал себе Альхейм, и вскоре успокоился. А потом и задремал, представляя собой отличную добычу для любого хищника.

Ночью они подошли к скалам, Мирра в темноте исхитрялся уверенно находить дорогу. Преодолев предгорья, старик отыскал одному ему ведомую тропинку, которую Альхейм даже после рассвета не обнаружил, и пошел еще быстрее. К счастью, мешок почти опустел, и гвардейцу удавалось за ним поспевать.

К середине дня путники оказались перед узкой расщелиной, в которую Мирра преспокойно и направился. Альхейм последовал за ним с неохотой, уж очень мрачен был окружающий пейзаж. Было довольно прохладно, и наверное по этому причине насекомые не появлялись. На стенах скал висели огромные слизни, медленно поедающие бурый мох.