Текст книги "Предтеча"

Автор книги: Норман Сеймон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Прихватив опустевшую флягу, старик спустился вниз и там, при свете тлеющих в очаге углей, хорошенько рассмотрел ее. Клеймо Бареля на дне, тот же вензель, но из воска, на пробке, этот Бергам сломал, открывая сосуд. Оба оттиска имеют в себе по три черепа, так аптекари обозначают смертельные яды.

– Ничего не понимаю… – задевая стулья, наступая на спящих, Бергам в полутьме отыскал остатки ужина и принялся жадно есть все подряд.

Что-то недовольно пробормотала дочь, ей с готовностью ответила жена Мита. С жадностью пожрав все, что удалось отыскать, старик напился воды и почувствовал себя просто великолепно. Удивительная ясность мысли заставила его быстро припомнить всю свою предыдущую жизнь, с которой теперь торопили расстаться.

– Да и нечего терять, если подумать, – прошептал он. – Я уж стар и немощен, если не считать этого странного состояния. Впереди только нахлебничество и скорая смерть.

– Постарайся, папа… – прошептала дочь.

– Заткнись, дура! – отмахнулся Бергам. – Что ты понимаешь? Уж не больше своего братца, который до седых волос дожил только для того, чтобы отравить отца! Я бы мог вам попробовать объяснить, но… Не хочу и время тратить!

Теперь ему все казалось совершенно ясным и понятным, за исключением, быть может, одной детали: что делать дальше? Хотелось уйти, но не было ни цели, ни способа выжить одному. Зато умирать не хотелось совершенно.

Посох остался наверху, Бергам даже засмеялся, когда понял это. Давно, очень давно он не делал без него и шага. Почти бегом старик поднялся обратно, взял в руки посох, ощупал рукоять скрытого в нем ножа, окованный тяжелым железом острый край. И все же от скорпиона не отбиться… Тем более, в темноте.

– Книга! – вдруг вспомнил он и завертелся в поисках. – Этот негодяй унес книгу, наверняка спалил… Что ж, я все равно помню. Придет с севера, прочтет книгу и потеряет детей. Не слишком ли много я о себе возомнил?

Бергам немного поразмыслил в поисках ответа на этот вопрос, но успеха не достиг. Яд он выпил, или просто какое-то наркотическое снадобье, давшее временное облегчение?

– Знать бы, куда… Знать бы, куда должны прийти Предтечи… Не могло же пророчество иметь в виду Сальники? Ведь Царица должна быть уже здесь, она ниоткуда не придет…

Бормоча, он спустился вниз, нашел лучину и зажег ее от углей, всмотрелся в груду оружия. Родственники беспокойно зашевелились.

– Надо с кем-нибудь поговорить, с кем-то, кто знает здешних жителей… Надо идти…

Когда старик схватил стоящие у двери лук и колчан, а потом шагнул в ночь, сестра негромко захныкала. Мит прикрикнул на нее и задул лучину.

– Все к лучшему… Я ему специальное снадобье купил, но раз так – пусть будет как отец хочет.

Больше в доме никто не говорил до самого рассвета, а Мудрец, не разбирая дороги, наугад двинулся к ближайшим домам. Нащупав наконец стену – ночь выдалась безлунная – он сразу забарабанил в нее кулаками.

– Эй, хозяин! Хозяин, открой!

– Ты кто такой? – окно с толстыми ставнями оказалось прямо над головой Бергама. – Ступай своей дорогой!

– Хозяин?.. – старик подошел поближе. – Постой! Просто поговори со мной! Скажи, ты никогда не слышал о пророчествах? Тех, где про Ларреля, про Предтеч…

– Эти сказки здесь каждый знает, – угрюмо отозвался огородник, – только не ко времени их рассказывать. Уходи, кому говорю! А то выйду с копьем!

– Я не один, и у нас с собой огниво! – соврал Бергам, почуяв слабое место. – Не груби, а отвечай, вот я и уйду. Что у вас говорят? Сюда должны прийти Предтечи?

– Да по несколько раз в год приносит разных сумасшедших! – взревел хозяин дома. – А мне дела нет, кому что в голову взбрело! Уходите, а то ударю в колокол, у меня есть! Мужики сбегутся – не поздоровится вам!

– Но почему они приходят сюда, почему? – не отставал старик. – С чего они решили, что в пророчестве говорится именно о Сальниках?

– А я откуда знаю?! Говорят, какая-то земля Ларреля, будь он проклят, здесь начинается. У колдунов спрашивай! Все уходят в сторону пустыни, если, конечно, мы не успеваем смертоносцев позвать. Вот и ты проваливай в Мерзкую Мьяну!

– Мьяна?.. – растерялся Бергам. Странно, что он совсем недавно забавлялся над связанной с этим мертвым городом историей. – Город Соперницы? Да, он где-то далеко в пустыне…

– Нет! – огородник терял остатки терпения. – Не далеко! Нащупайте дорогу и идите по ней прямо! Дома кончатся, а вы идите все равно прямо, дорога восьмилапыми утоптана. Вот и будет тебе пустыня, до Мьяны к полудню дошагаете. А теперь убирайтесь!

Старик замолчал, размышляя, хозяин пыхтел за ставнями. Мьяна – мертвый город, разрушен еще в Эпоху Войны если, конечно, вообще существовал. Пустыня и правда начиналась за ближайшими холмами, как он помнил еще по проведенному здесь детству. Но ходить туда строжайше запрещено указом Повелителя, чтобы не занести в город Древнюю Смерть.

– Но Повелитель мне больше не указ, – решился Мудрец и зашагал прочь.

В доме негодующе хрюкнул огородник, запричитала его жена.

Глава двенадцатая

Рассвет застал Бергама в пустыне. Сухой ветер шевелил длинные стебли редкой, выгоревшей травы, впереди и вовсе виднелся один только песок. Старик вздохнул, сожалея, что не догадался запастись водой, потом улыбнулся.

– Ты возомнил себя Первым Предтечей? Тогда иди до конца, ведь тебя ничто не сможет остановить. Если же ты ошибся, то… Лучше об этом и не думать.

Тем не менее он об этом думал. Странно, что в аптекарской фляге не оказалось яда, а может быть, оказался, но… Но что-то пошло не так. Бергам до сих пор чувствовал себя удивительно хорошо, несмотря на то, что шел всю ночь и достиг пустыни куда раньше, чем предполагал огородник. Но еще удивительнее истории с ядом было то, что ему удалось дойти! Никто не напал на одинокого, беспомощного в кромешной темноте путника.

Бергам огляделся. В воздухе насекомых почти не было, но совсем неподалеку отдыхал рыжий, под цвет песка, паук. Прежде горожанин никогда не видел таких тварей, но ведь травоядными пауки не бывают. Продолжив путь, старик вскоре увидел две параллельные цепочки следов скорпионов. С Предтечей ничего не может случиться, ведь впереди у них целый век работы, строительство Трона Ларреля Освободителя. Но как же трудно поверить в пророчество до конца! Да и так ли много у старик для этого оснований?

Как ни странно, он ничуть не устал, наоборот, на песке даже пошел увереннее, быстрее. Пустыня будто подталкивала его, не пыталась хватать за ноги, втягивать в себя по щиколотки… Патрули, вот что теперь беспокоило Бергама. Указ Повелителя был из разряда строгих, и здесь, ближе всего к городу, следить за его исполнением должны особенно внимательно.

Вскоре он увидел пере собой целую полосу вспаханного песка и догадался, что здесь прошел караван смертоносцев. Прошел совсем недавно, следы еще пахли сладковато-кислым запахом, присущим паукам. Неужели опять повезло, и отряд ушел утром, в самое спокойное время, на какую-нибудь пересменку? Часто оглядываясь, Бергам поднялся на песчаный холм и увидел часового.

Всадник смотрел в сторону города, поэтому увидел Мудреца сразу. Он вскинул лук, но от волнения уронил стрелу, полез в колчан за другой. Смертоносец, быстро перебирая лапами по осыпающемуся песку, сбежал вниз и побежал вокруг. Старик проводил его глазами, стараясь успокоить дыхание.

– Что происходит?.. – выговорил он и продолжил путь.

Неужели восьмилапый предпочел уклониться от встречи, скрылся? А может быть, пошел за подмогой? Уже спустя несколько мгновений стало ясно, что Бергам не угадал. Смертоносец лишь обежал холм, чтобы убедиться, что имеет дело с одиноким путником. Теперь он не спеша приближался к старику сзади.

Восьмилапый молчал. Оставалось только продолжать идти вперед, стараясь не вжимать голову в плечи. Наконец огромная фигура появилась слева, обогнала его и встала на пути.

– Кто ты такой?! – выкрикнул всадник.

– Мудрец, Первый Предтеча Ларреля Освободителя! – почти истерично ответил Бергам.

– Именем Повелителя мы приказываем тебя остановиться!

– Я стою, потому что вы не даете мне пройти.

"Пустыня запретна для людей," – впервые заговорил паук. – "Ты должен остаться с нами до прихода командира, или умереть."

– Я должен идти! Вы не сможете остановить меня! – трясущимися от волнения руками Мудрец поднял посох, нацеливая на паука острый верхний конец.

"Значит, ты выбираешь смерть," – удовлетворенно заметил смертоносец. – "Будь моим свидетелем, Пложин, я хотел оставить пленника командиру."

– Да, – согласился воин, прицеливаясь. – Я скажу…

"Не смей! Я хочу его живым. И еще я хочу открыть его душу, и не могу…"

Сам удивляясь своей прыти, Мудрец подскочил к пауку и изо всех сил ударил его поверх хелицеров, хотя прекрасно знал, что пробить находящуюся здесь многослойную хитиновую броню практически невозможно. Смертоносец, наделенной нечеловечески быстрой реакцией, мгновенно отпрянул, не дав оружие прикоснуться к себе. От толчка воин покачнулся, выронил из рук оружие, но все равно не успел ухватиться за луку и медленно сполз вниз. В этот самый момент восьмилапый атаковал Бергама, но вынужден был остановиться, чтобы не раздавить товарища.

Воспользовавшись этим, старик ударил снова, теперь метясь в ближайший к нему глаз и попал, железное острие глубоко погрузилось в смертоносца. Тот опять отпрыгнул, одновременно ударив лапой, но прежде чем убить старика переломил хребет встававшему Пложину. Смягченный удар сшиб Мудреца с ног.

Песок попал в глаза. Старик вскочил, стал вслепую отмахиваться посохом, в любой миг ожидая решающего удара.

"Из-за тебя погиб подданный Повелителя! Теперь ты будешь умирать медленно, так медленно, как только я сумею!"

Что-то дернуло старика за куртку, повернуло. Липкий конец паутины! Когда Бергам восстановил способность видеть происходящее, у него уже оставалась лишь одна свободная рука. Он перехватил посох, но разрезать им нить не мог, поэтому выдернул нож. Удалось прекратить спеленывание, что давало лишь короткую отсрочку.

"Я боюсь убить тебя!" – паук испытывал боль, он был в ярости. – "Ты так стар, что я боюсь ударить тебя!"

Мудрец не ответил. Он почти успел содрать с себя паутину вместе с курткой, когда могучая лапа повалила его на спину и прижала к песку. Тогда старки ударил по ней ножом, еще и еще. Прямо над лицом оказались клыки, ноги придавило мягкое брюхо.

"У тебя нет оружия, чтобы убить даже малыша!"

И в этот момент облака в небе вспыхнули ослепительно белым светом. И старик, и смертоносец замерли, а через несколько долгих мгновений на них налетел грохот и сильнейший порыв горячего ветра. Паука покатило по земле к подножию холма, лежавшего Бергама тоже, но куда медленнее, зарывая в песок. Потом он уже ничего не видел – целый песчаный шквал пронесся по пустыне, смешав небо и землю.

Ветер кончился так же внезапно, как и налетел. У старика набился полный рот песка, но к своему удивлению, одну руку он обнаружил свободной. Откопавшись на мгновение раньше, чем отключился лишенный воздуха мозг, Бергам некоторое время просто лежал, отплевываясь. Потом поднялся и осмотрелся.

Смертоносца откатило к самому холму, подъем на который теперь выглядел куда более пологим. Самого паука нигде не было видно, из чего старик сделал вывод, что тот погребен под массой принесенного ветром песка. Он сделал шаг и запнулся о посох. Чуть позже наткнулся и на нож, зачем – на труп Пложина. И только восьмилапый не показывался.

– Какое еще нужно доказательство?! – задрал голову к небу Мудрец и рассмеялся. – Никто не может остановить меня. Никто.

И будто споря с его словами, песок впереди зашевелился. Смертоносец боролся, он пытался выбраться… С посохом в руке Бергам подбежал ближе, приготовился ударить, но враг не показывался. Протянулось несколько долгих минут, наконец движение прекратилось.

– Вот и все, – кивнул Мудрец и пошел своей дорогой.

Он опять наткнулся на Пложиша. Лук воина куда-то унес ветер, так же впрочем, как и лук старика, но теперь его не беспокоило отсутствие оружия. Зато на поясе стражника нашлась полная фляга воды, а за спиной, в мешке, немного вяленого мяса.

– Почему этот мешок у тебя на плечах, а не в седле? – обратился Мудрец к мертвецу. – Не знаешь? Я скажу: потому что я должен поесть. Что там у тебя еще, интересно?

В мешке, кроме мяса, находились лишь шесть одинаковых серых плащей с капюшонами. Мудрец провел рукой по непокрытой голове, пожал плечами, и накинул на себя одно из одеяний. Капюшон неплохо укрывал от солнца, зато мешал смотреть по сторонам.

– А этого и не нужно, – решил старик, кладя флягу в мешок и забрасывая его на плечо. – Все важное у меня впереди, а не сбоку.

Поэтому он не видел зловещего гриба, поднявшегося в небо справа, из-за холмов. Там, на Пелевой пустоши, в тот день мгновенно умерли многие тысячи.

Больше смертоносцев Мудрец не встретил, да и не удивился этому. Паукам достаточно создать редкую цепь, а их ментальное чутье не позволит пройти незамеченным ни одному живому существу. Кроме, конечно, Предтечи… По дороге к Мерзкой Мьяне, чем бы она ни была, старик попытался выработать хоть какой-то план действий.

Итак, он – Мудрец, Первый Предтеча. Где-то его должны ждать еще четверо, их имена в пророчестве Смерть, Жизнь, Царица и Боец. Что касается двух последних, то Бергам мог хотя бы приблизительно представить их свойства. Но Смерть и Жизнь… Он помнил, что Второй Предтеча должен умереть, а потом воскреснуть, сотряся мир. Не он ли, в таком случае, недавно воскрес где-то на северо-востоке, там, откуда пришла удивительная буря?

Бергам откинул капюшон и охнул от удивления, увидев медленно распадающийся облачный гриб. Он сделал по направлению к нему несколько неуверенных шагов и вдруг на холме появился скорпион. Мудрец остановился, но насекомое быстро бежало прямо к нему, потом появился второй, откуда-то вынырнула стрекоза.

– Я понял, понял! – замахал Бергам руками. – Я не должен туда ходить, верно?

Он не знал, к кому обращается. Из-за холмов появлялись все новые и новые насекомые, хищные и травоядные, они бежали вместе, словно от пожара. Но какой пожар может быть в пустыне?! Мудрец уже приготовился быть растерзанным, но на него никто не обратил внимания, даже стая обычно таких надоедливых мух промчалась над головой без задержки.

– Так значит, пожар?.. – задумчиво произнес старик. – Или… Наводнение?!

Он прислушался, готовясь взбежать на ближайший холм. В этих краях о наводнениях никогда не слышали, но люди с севера кое-что рассказывали об обрушившихся с гор ледников, об огромных волнах на реках. Может быть, что-то подобное произошло с Ронсой? Но она далеко. Не расслышав рокота наступающей воды, Бергам продолжил путь, более не пытаясь свернуть.

– Как я сразу не догадался? Одна из Древних Смертей ожила, вот что случилось! А ведь за пустыней наши соседи, по слухам, с кем-то воюют… Если насекомые бежали, то и мне туда идти не следует.

Пустыня, и раньше не баловавшая глаз изобилием насекомых, теперь будто вымерла. Разбегавшиеся от огромного гриба, выросшего на горизонте, облака на время дали тень, но вскоре солнце будто раздробило их своими лучами. Вода в баклажке воина быстро кончилась, впрочем, досаждала Мудрецу только жажда, ноги не знали устали.

Время от времени он все же поглядывал в сторону, опасаясь отступающих перед Древней Смертью воинов соседей, но никто так и не показался. К вечеру от холмов протянулись длинные тени, но прохлады это не дало, раскаленные камни и песок обжигали ноги сквозь сапоги. Посох сделался тяжел и Бергам закинул его на плечо – для ходьбы ему теперь опора не требовалась.

В голову закрадывались мысли что он, быть может, идет в неправильном направлении. Какой смысл искать людей в центр пустыни? Если там и остались какие-либо развалины Мьяны, то они совершенно заброшены. Да и там ли она, Мерзкая Мьяна? Соперница была порядочной дурой, если выбрала для своего города такое местечко.

Уже в сумерках Бергам все же решил, что надо остановиться. Подошвы ног горели, наверняка сильно стертые, горло будто жгло огнем при каждом вдохе – ветер с востока гнал раскаленный воздух. Съесть без воды, скорее всего, ничего не получится, зато можно выспаться, дать отдых ногам. Он направился к холму, который показался чуть более гостеприимным, чем другие – там желтел пучок выгоревшей травы.

Уже поднявшись на вершину, собираясь лечь, старик заметил совсем рядом вытянувшееся тело. Вздрогнув, он отскочил, поднимая посох, но по неподвижности незнакомца догадался, что тот мертв.

– И похоже, давно… – проговорил Бергам, всматриваясь в дочерна загоревшее, иссушенное солнцем лицо.

Покойник и при жизни отличался высоким ростом, а теперь, высохший, казался удивительно длинным. Что-то показалось Мудрецу странным. Он обошел тело, присел рядом.

– Как же тебя никто не обглодал? Тут, конечно, пустыня, но скорпионы-то наверняка пробегают, а чутье у них – ого-го! И что теперь делать?.. Постой, – Бергам задумался, потирая виски. – Мне как раз нужен один покойник, только он должен ожить, да еще не просто так… Почему мне кажется, что это ты и есть? Странно, но я в этом почти уверен.

Он смелее придвинулся к мертвецу, потрогал его нагретые лишь солнцем щеки, подергал за нос, проверил пульс и приподнял веко. По всем приметам человек был совершенно мертв, но тело отлично сохранилось, если не считать крайнего истощения и солнечных ожогов на открытых участках кожи.

– Что ж, если я Предтеча, то решил здесь заночевать неспроста… Прилягу рядом, если не возражаешь.

Но сон не шел. Впервые Бергам ночевал один под открытым небом, даже огнем не защищенный от хищников. Кроме того, в этот день он действительно потерял детей… А обрел странную миссию, о которой мало что знал, смертоносцев в качестве врагов, а еще высоченного мертвеца, который вот-вот должен ожить. Ветер изменился, теперь он нес прохладу, старик поплотнее закутался в плащ.

Звезды светили ясно, от нечего делать Мудрец стал рассматривать их, припоминая выученные когда-то, во время службы в армии, созвездия. Скорпион, Рак, Шанта, Бегущие Муравьи… Небо казалось ему твердым, незыблемым. И не успел Бергам подумать об этом, как созвездия дрогнули, будто разбегаясь, а потом медленно, с трудом, вернулись на свои места.

– Что такое?.. – старик сел, потер глаза, опять задрал голову. Так и есть, звезды двигались, будто пытаясь отыскать каждая свою точку, но никак не попадая в нее. – Мои глаза… Я устал, надо выспаться.

Послышался тихий вздох. Бергам, сморщившись, будто от какой-то страшной муки, нагнулся к мертвецу. Сомнений не было, он дышал, подрагивающее звездное небо отражалось в широко распахнутых глазах. Второй Предтеча с трудом приподнял руку и что-то прохрипел.

– Что?.. – растерялся Мудрец. – Я не понимаю.

– Во… ды…

– У меня нет! Я не знал, что…

– Есть… – Смерть уронил руку. – Ищи…

Будто во сне старик поднялся, обошел вокруг ожившего мертвеца еще раз. Где искать? Что-то блеснуло в стороне, он шагнул туда и зацепил что-то ногой. Осторожно пощупал – бурдюк с теплой водой. Он лежал здесь, в траве! Как мог Бергам его не заметить?!

Полив на лицо Второму Предтече тухлой водой, старик и сам решился прополоскать горло. Что ж, это было лучше, чем ничего. На ожившего влага произвела чудесное действие: он задышал чаще, а вскоре смог сам перевернуться на бок и выпить еще несколько больших глотков.

– Это не слишком хорошая вода, – заметил Мудрец. – Она долго лежала на солнце.

– Я… Тоже… – прохрипел Смерть.

Ночью они почти не разговаривали, обмениваясь односложными репликами. Второй Предтеча то и дело просил снова поднести к его губам бурдюк, а утром сделал это самостоятельно. Наконец, опираясь на посох старика, он встал.

– Ну, вот. Хватит отдыхать, пора и поработать, – Смерть улыбнулся, и выглядело это жутко.

– Ты все знаешь? – Мудрец почувствовал облегчение.

– Нет, я знаю лишь, что ты – Первый Предтеча. А я… Ты скажешь мне, что делать.

– Но я не…

– Пустяки, – Смерть сделал несколько осторожных шагов. – Жить больно! Но постепенно мне становится легче.

– Кто ты?

Он не ответил, прошел еще немного, упражняясь, у него и правда получалось неплохо.

– Я чувствую пустыню! Да, это она. А в какой стороне Мерзкая Мьяна?

– Думаю, там, на севере.

– На севере, – удовлетворенно кивнул Смерть. – Надеюсь, нам удастся опередить Виолет.

– Кого?! – воскликнул сбитый с толку Бергам. – Ты уже можешь говорить? Расскажи мне все, что знаешь, прошу тебя!

– Не проси, а приказывай. Ты – Мудрец, твоя воля – закон. Идем, надо спешить.

Хросен почти ничего не помнил, так он заявил с самого начала. Но Мудрец был настойчив, и Второй Предтеча, постанывая и иногда останавливаясь, чтоб помассировать свои конечности, начал рассказ.

– Не удивляйся, Мудрец, но я буду говорить о времени, когда жил Ларрель. Сколько лет прошло с тех пор?

– Не знаю, – смутился Бергам. – Между Эпохой Войны и заключением Договора между двуногими и восьмилапыми прошла целая Эпоха Рабства, а сколько они включали в себя лет – не знаю. Да и Договор принят никак не позже, чем несколько веков назад.

– Понятно… – Смерть повел плечами, и раздался громкий треск. – Если ты не знаешь, сколько прошло времени, то, скорее всего, не знаешь почти ничего. Ларрель говорил, что так, скорее всего, и будет… Но ты должен был прочесть пророчество! – вспомнил он. – Значит, про Ларреля ты все знаешь!

– Ларрель Освободитель был последним человеческим героем Эпохи войны. Но знаю я о нем больше из глупых сказок, где он то хороший, то плохой… Соперница всегда плохая. Книги мало кто читал, они под запретом, и, кроме того, тоже противоречат друг другу. Пожалуйста, Хросен, расскажи мне все с самого начала! Может быть, нам остановиться?

– Лучше идти, но твоя воля – закон, – Мудрец ничего не ответил и Смерть продолжил: – Дело в том, что Виолет тоже скоро вернется, если не вернулась уже.

– Да кто это такая?

– Повелительница Мьяны. Разве ты не читал о ней в книге?

– Повелительницу Мерзкой Мьяны называют Соперницей…

– Мне не знакомо это имя, – Хросен шел все увереннее, теперь лишь слегка покачиваясь. – Но дело не в этом. Мы должны спешить, город еще далеко, если я не вижу башен.

– Какие башни?.. – Мудрец решительно остановился. – Что ты говоришь?! Мьяна разрушена смертоносцами еще в Эпоху Войны! Разрушена совсем, она не возродилась. Рассказывай мне все, Смерть, я приказываю тебе!

– Хорошо… И все же мы должны идти, – Хросен молчал, пока Бергам не зашагал снова. – Я был мертв дольше, чем полагал. Эпохи… Что такое Эпохи? Сколько в них лет? Мы странно одеты. Что это?.. Паутина! Надо же. А тело очень похоже на мое.

– Тело?..

– Да, оно не мое. Этот малый жил наверное где-то поблизости, а потом его потянуло в пустыню, или случилось как-то иначе. Жаль его, впрочем, иначе и быть не могло. Ларрель говорил, что все будет именно так, но я, признаться, ему не верил. Оружия у меня совсем нет… Но у тебя неплохой посох – ты не против, если я еще похожу с ним?

Если ты мало что знаешь о короле Ларреле, то, скорее всего, никогда не слышал о Белой сотне. Король, видя, что люди проигрывают войну паукам от гор до гор, что восьмилапые твари плодятся с ужасающей скоростью и спустя пару лет отнимают у нас плоды самых великих побед, решил обратиться к запретным наукам. Для начала он сжег на кострах всех инквизиторов… Ты и про это не слыхал?!

Они говорили, что все беды от наук и знаний древних. После исхода инквизиторы воцарились на всем Междугорье, призвали уничтожить все, что напоминало о бежавших на звезды. И этого ты не знаешь… Занятно, что твое имя – Мудрец, правда? Но не обижайся, я здесь именно для того, чтобы помочь тебе.

Когда на небе стала расти зеленая хвостатая звезда, большая часть людей покинула Землю на летучих кораблях, но это случилось задолго до моего рождения. Потом были годы длинной зимы, их было очень трудно пережить. Тогда оставшиеся еще пользовались древней наукой, хотя многое было разрушено землетрясениями. Выросли горы, на востоке и западе, разлилось южное море. Наконец стихии оставили наших предков в покое, а появившийся Орден Инквизиции начал борьбу за уничтожение всего, что напоминало о прошлом.

Они сжигали на кострах всех, кто умел стоить летучие корабли, самодвижущиеся повозки, огромные корабли. Караваны телег везли в горы обломки старого оружия, механизмов, даже домов. Там все это старались если не уничтожить, но спрятать. Об этом я лишь читал, все случилось очень давно… Потом около ста лет люди жили спокойно, славя Орден.

Но появились насекомые, они стали травить посевы, в то же время сами являясь надежным источником пищи. Инквизиторы сперва боролись с ними, потом признали частью нового мира. Людей было еще очень много, куда больше, чем позже, в Эпоху Войны, как вы это называете. Строили длинные высокие стены, непроходимые для крупных хищников, но они оказались бесполезны, и вскоре их, не достроив, разобрали, чтобы спросить города и крепости.

Вот тогда и пришли смертоносцы. Отвратительные твари! С ними невозможно договориться, они готовы только воевать. Сначала они появились с юга и были истреблены, потом с востока, а не успели добить этих – опять с юга. Инквизиторы возглавили войну, и сначала люди отбивались очень успешно. Но пауки плодятся очень быстро, как и все насекомые, и быстро вырастают, в то время как нам надо было полтора десятка лет, чтобы получить воина! И все же Междугорье оставалось свободным, пока смертоносцы не научились использовать против нас свой разум. Мы называли это Гнев. Вы тоже? Целые армии людей оказались истреблены небольшими отрядами пауков, потому что не могли пошевелиться от страха, внушенного чудовищами.

Постепенно нашли способ противостоять и этому, но половина Междугорья оказалась их руках. Пауки захватывали города, затягивали их паутиной и выводили потомство прямо здесь. Ларрель понял, что окончательная гибель – вопрос времени, может быть, нескольких лет. Тогда он задумал обратиться к древним, запретным знаниям, чтобы уничтожить насекомых. Но сначала надо было уничтожить инквизиторов… И по свободной части Междугорья запылали костры.

Конечно, Ларрелю не так уж просто было с ними расправиться. Орден вел войну, многие люди поддерживали его. Однако король одолел быстро, потому что показал путь – отыскать древние знания и победить. Все ведь уже понимали, что устоять против такого количества врагов невозможно… Тем более, что на стороне пауков выступали то жуки, плюющие огнем, то разумная саранча. Впрочем, саранчу истребили полностью, устроив пожар в степи. Но скольким воинам это стоило жизни! А тут еще смертоносцы научились не только убивать людей, но и держать их в рабстве, использовать для сражений на воде и в горах. Прежде холодные перевалы были недоступны для насекомых, а теперь спасаться стало просто негде.

Виолет – дочь главного Инквизитора. Когда с Орденом было покончено, и королевские отряды отлавливали последних адептов, она вдруг сама заявилась прямо в лагерь Ларреля. Я уже был там тога, в составе Белой сотни, но о нас немного погодя. Король позволил ей войти в свою палатку и говорил с ней несколько часов. Потом Виолет ускакала вместе со всей свитой, и обосновалась в Мьяне.

Что, Мудрец?.. Нет, она ускакала не на пауках, а на лошадях. Их оставалось совсем немного, это такие травоядные животные с красной кровью. К сожалению, без людей они совершенно беспомощны, гибнут даже от мух, потому что спина у них не прикрыта хитином. Мы одевали специальные попоны, но и это не помогло – ведь размножались эти звери не быстрее, чем люди.

Они о чем-то сторговались там, понимаешь? Ларрель и Виолет, между которыми никакой дружбы быть не могло, ведь они лично поджег костер ее отца. Поползли слухи, один глупее другого. Но кое-кто говорил, что король в поисках спасения цепляется за соломинку, за темные культы. Мало кто относился к колдунам серьезно, но и боялись их многие. Волшебство…

Но тогда Ларрель еще мог сражаться. Мы отправились в западный поход и перебили всех смертоносцев до самых гор, до холодного моря. Сожгли их города, но уже не могли заселить их. Такая удача сопутствовала нам не случайно, потому что к отравленным стрелам Ларрелю удалось добавить кое-что еще… Как ты сказал? Малая и Большая тайны ядов? Если яд для стрел – Малая тайна, то, значит, как раз в ту пору король овладел Большой. Наши парни из белой сотни смогли отыскать в старинных книгах рецепт одного вещества, порошка, оказывающего губительное действие на насекомых. Достаточно распылить его в воздухе, и они становятся вялыми, больными. Ларрель приказывал воинам одевать на лицо мокрые тряпочки, дожидался подходящего ветра и развеивал порошок над войском раскоряк. Они гибли десятками тысяч, Мудрец!

Вернувшись с запада, король обнаружил, что пало еще несколько крепостей на востоке. Стоило бы сперва двинуться на юг, но выбора не было, пришлось пойти к восточным горам. Поход был удачен, но не так сильно, потому что с юга атаковали новые полчища пауков, да и истребить всех смертоносцев не удалось, там, в восточных горах, есть теплые проходы… Но все это я узнал позже, от Виолет.

Белую сотню Ларрель составил из детей погибших ученых, тех, кого удалось спасти. Мы ненавидели инквизиторов и были самой надежной опорой короля. Я, Хросен, занимался летучими машинами, но не хватало материалов, а еще времени… Ларрель понял, что я не успею, что скоро все Междугорье окажется под властью пауков. Тогда он позвал меня к себе в палатку, это было неподалеку отсюда, мы как раз пришли с запада. Войско пировало, с окрестных крепостей несли угощение, а король был мрачен.

– Мы слишком поздно начали, Хросен, – сразу сказал он мне. – И слишком много вреда принес Орден. У меня мало воинов, и даже новое оружие не поможет отразить двойную угрозу.

– Нам надо идти на юг! – сказал я. – Пленные пауки рассказывали о Дельте! Там должен показать себя наш порошок!

Тебе рассказывали о Дельте смертоносцы, Мудрец? Вот как! Наверное, вы теперь общаетесь с ними запросто. А мы узнавали крупицы информации от пленных. Окружали смертоносца, отрубали ему лапы по одной, потом уносили в лагерь и пытали. Дорогую плату приходилось платить за этих тварей, но они молчали – выживание вида для насекомых важнее всего. И лишь спустя время мы поняли – а этим как раз занималась наша Белая сотня – что оставшись один, восьмилапый слабеет. Медленно сходит с ума от страха, паники.

Вот сумасшедшие пауки с нами и говорили. Урывками нам удавалось получать от них хоть какие-то сведения. Так мы узнали о Дельте, страшном месте на юго-востоке от Междугорья. Туда, наверное, и упала зеленая хвостатая звезда, оттуда пошли крупные насекомые, или, по крайней мере, только разумные их виды.