Текст книги "Без следа"
Автор книги: Нора Робертс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
– Я могу показать тебе места, где ты никогда не бывала раньше. И если ты не побываешь там, то потом непременно станешь жалеть.
Она верила ему. Возбужденная, испуганная, она протянула к нему руки.
– Покажи мне.
Ее никто и никогда так не целовал. Он уже продемонстрировал ей свою страстность, волю, сдержанность. Но теперь сдержанность исчезла, уступив место поразительному искусству поцелуев. Его язык дразнил и мучил, легкие покусывания возбуждали и провоцировали. Сама того не осознавая, она самозабвенно отвечала на его ласки. Сходя с ума от неведомого по своей силе желания, она все тянула и тянула его к себе.
И тогда он принялся гладить ее.
У него были руки музыканта, и он прекрасно знал, как затронуть самые сокровенные струны женщины. Кончики пальцев слегка касались, надавливали, замирали, пока она не начала задыхаться. Ее шепот был тихим, затем зазвучал настойчивее, а под конец сделался неистовым. Она тянулась к нему, обнимала его, требовала с силой, рожденной моментом удовольствия. Она теребила застежку его брюк, готовая принять его в себя, поделиться наслаждением, которое, как ей казалось, уже не может стать сильнее. И вот его пальцы нащупали новый секрет. Ее тело напряглось, задрожало, а затем расслабилось.
Да, раньше она никогда не бывала в этом месте. Здесь было темно, а воздух казался плотным и сладким. Ее руки налились тяжестью, а голова кружилась. Она ощутила, как его губы, медленно покрывая поцелуями шею, переместились туда, где ткань сорочки прикрывала грудь. Его язык проскользнул под ткань и нашел ее сосок. Она только застонала в ответ.
Он ухватил зубами бретельку сорочки и медленно потянул вниз, в то время как его руки продолжали творить волшебство. Так он желал ее, ослабевшую от удовольствия, обезумевшую от желания. Он мог попробовать ее на вкус везде, где только захотел бы. Эта невероятная сладкая нежность манила его. И хотя ее влажное от пота тело пылало, он ощущал сладость. Он мог бы долгие дни впитывать ее в себя.
Лунный свет сиял ярче, а страсть пылала темным огнем.
Он все ниже и ниже стягивал тонкую ткань, покрывая поцелуями ее кожу. Он мог заставить ее дрожать. И у него это получалось. Он мог заставить ее стонать. И она стонала. Он заставлял ее вздыхать в тихом восторге, бормотать слова одобрения, а затем моментально возвращал к отчаянию, граничащему с безумством.
Джиллиан протянула к нему руки. Они слились в объятиях, охваченные желанием, которое вот-вот должно было получить удовлетворение. Она снова пыталась раздеть его, и на этот раз он не стал сопротивляться. Она двигалась с лихорадочной быстротой. А когда они оба окончательно избавились от одежды, его движения стали еще стремительнее.
Когда он вошел в нее, она издала сдавленный крик. Обезумев, она схватила его за волосы и, притянув к себе его голову, впилась жадным поцелуем в его губы. Его движения были жесткими и быстрыми, но она без труда смогла подстроиться под его ритм. И ей казалось, что даже их сердца стали биться в унисон. Она почувствовала, как, целуя ее, он шепчет ее имя, ощутила, как сбилось его дыхание, когда глубокое чувство слилось воедино со страстью. Она широко раскрыла глаза и увидела перед собой его сверкающий от неистового желания взгляд.
А затем он зарылся лицом в ее волосы, и они растворились друг в друге.
Глава 8
Несомненно, он совершил ошибку, оставшись с ней. Спал вместе с ней в одной постели. Проснулся рядом с ней утром. Еще ночью, когда они лежали, обнявшись, Трейс знал, что ему придется за это заплатить. Человек всегда расплачивается за свои ошибки.
Но все дело в том, что это было потрясающе хорошо.
Во сне она была такой же теплой, мягкой и податливой, как и в страсти. Ее голова уютно примостилась на его плече, словно всегда там и лежала. Ее рука, упавшая ему на грудь, покоилась на его сердце, словно она заявляла, что теперь он принадлежит ей. И в этот ранний утренний час ему хотелось, чтобы это оказалось правдой, хотя он и понимал, что ни к чему хорошему это не приведет.
Но самым странным оказалось то, что желание не исчезло. Он по-прежнему хотел, жаждал ее, так же остро, как и в прошлый вечер, когда она впервые коснулась его.
Ему хотелось обнять ее, разбудить неторопливыми ласками и вернуть их обоих в тот мир, полный наслаждений, в котором они пребывали, пока сон не овладел ими. Ему хотелось ласково поглаживать ее волосы и растворяться в тихом удовольствии утренней дремы рядом с ней.
Но он не мог себе этого позволить. И хотя Трейс никогда не считал себя благородным, он думал о ней. Он всегда выполнял свою работу и делал то, что считал нужным. Он жил так же напряженно, как и работал, и ни к кому не был привязан. В Джиллиан он увидел женщину, для которой на первом месте стояли домашний очаг и семья. Он не сомневался, что она профессионал в своем деле, что она обожает свою работу, но глубоко в ее душе скрывались аккуратные белые заборчики, лужайки и цветники. Человек, никогда не имевший дома и не собиравшийся его заводить, мог лишь осложнить жизнь женщины, которая скоро захочет свить собственное гнездышко.
Но она так уютно прикорнула рядом с ним.
Он отстранился более резко, чем хотел. Джиллиан заворочалась и что-то пробормотала, а он встал и натянул свои широкие шорты. Трейс не обернулся, зная, что Джиллиан проснулась и наблюдает за ним.
– Поспи еще немного, – сказал он. – А у меня есть кое-какие дела.
Усевшись на постели, Джиллиан завернулась в простыню. Она была почти полностью обнажена, по крайней мере, ей так казалось. Возможно, ей приснилось, что он ласкал ее волосы.
– Я пойду с тобой.
– Благовоспитанным леди не место там, куда я собираюсь.
Странно, как быстро возвращается отчуждение. Она лежала в постели, полусонная, в тепле и безопасности. А теперь ей снова холодно и одиноко. Ее пальцы сжали простыню, но голос прозвучал на удивление спокойно:
– Мне казалось, мы собирались работать вместе.
– Когда необходимо, милая. Она скомкала простыню в кулаке.
– Кому необходимо?
– Мне. – Он вытащил сигарету, а затем обернулся к ней. Все оказалось точно так, как он и предполагал. Сейчас она была еще прекраснее, чем прежде, со своей мраморной кожей, копной спутанных волос и потемневшими после сна глазами. – Ты бы мне помешала.
– Очевидно, это уже произошло.
Она поборола чувство неловкости и, откинув простыню, принялась собирать разбросанную по комнате одежду. Держа ее перед собой, Джиллиан замерла, глядя ему в глаза. Она непременно выскажет все, что должна сказать, решила она. В прошлом она слишком часто принимала унижения, опустив голову. Больше это не повторится.
– Я не знаю, чего ты еще боишься, О’Харли, кроме самого себя и своих чувств, но не стоит так себя вести.
– Я веду себя вполне естественно. – Он затянулся сигаретой. Дым оказался горьким, как и его мысли. – Слушай, если ты собираешься заказывать завтрак, закажи для меня кофе. Я пока пойду приму душ.
– Хорошо, ты можешь жалеть о том, что произошло. Это твое право. – Она не заплачет. Она пообещала себе. – Но нет ничего хорошего в твоем жестоком поведении. Неужели ты думал, что я жду от тебя заверений в вечной любви? Неужели вообразил, что я жду, когда ты упадешь на колени и признаешься, что я изменила твою жизнь? Я вовсе не дура, какой ты меня считаешь.
– Я никогда не считал тебя дурой.
– Отлично, потому что это не так. – Джиллиан обнаружила, что давать сдачи невероятно приятно. – Я не ожидала от тебя ничего подобного. Но я и не ожидала, что ты станешь относиться ко мне так, будто купил меня и имеешь право выбросить утром, как ненужную вещь. Этого я от тебя не ожидала, Трейс. Хотя, видимо, следовало.
Джиллиан быстро вошла в свою комнату, отшвырнула в сторону смятую одежду и направилась в душ. Она не станет рыдать из-за него. Нет, он не достоин ни одной ее слезинки. Включив горячую воду, она встала под душ. Сейчас она лишь хотела снова согреться, смыть с себя его запах, избавиться от его вкуса на своих губах. И тогда она почувствует себя значительно лучше.
«Я вовсе не дура», – сказала себе Джиллиан. Она всего лишь женщина, которая допустила ошибку и теперь вынуждена за нее расплачиваться. Она взрослый человек, который сам принимает решения и полностью отвечает за их последствия.
И все-таки она полная дура. Джиллиан закрыла лицо ладонями, подставив голову под струи обжигающей воды. Черт бы побрал их обоих. Только полная дура могла влюбиться в человека, который никогда не ответит ей взаимностью.
Шторка резко раскрылась, и Джиллиан вскинула голову. Она повернулась и смерила Трейса холодным, безразличным взглядом. Ее обида его не касается, решила она. И она ни за что не покажет, что ей больно.
– Я сейчас занята.
– Давай кое-что проясним. Если утром я не распинался перед тобой, как последний идиот, не означает, что я отношусь к тебе, как к уличной девке.
Джиллиан схватила мыло и принялась намыливать плечо. Итак, он разозлился. Злость и обида слышались в его голосе и омрачали взгляд. И это было приятно.
– Мне кажется, что лучше вообще не обращать внимания на то, что ты там думаешь. Меня не интересуют твои жалкие отговорки, О’Харли, и ты разливаешь воду по полу. – Она резко задернула шторку. Но не успела она опомниться, как он рванул шторку обратно.
И хотя его глаза сверкали от гнева, голос прозвучал ласково и спокойно:
– Не смей закрывать передо мной дверь.
Она пыталась понять, почему ей ужасно хотелось сейчас расхохотаться.
– Я закрываю не дверь, а шторку в душе. Конечно, я предпочла бы закрыть дверь, но придется ограничиться тем, что есть. – И она снова задернула шторку.
Трейс одним сердитым рывком сорвал ее с петель. Джиллиан отбросила назад мокрые волосы.
– Ну что ж, это был впечатляющий жест. Если ты закончил срывать свою злобу на неодушевленных предметах, то можешь идти.
Трейс отшвырнул шторку.
– Какого черта тебе надо?
– В данный момент я хочу спокойно вымыть волосы. – Она специально подставила голову под струю воды.
Но, несмотря на свою решимость, она не сдержалась и завизжала, когда он оттолкнул ее в сторону. Теперь он стоял под душем рядом с ней, мокрые шорты прилипли к его ногам. Потоки воды лились на них и хлестали на кафельный пол.
– У меня нет времени на оправдания. У меня есть работа, поэтому мы все должны прояснить, чтобы я мог сосредоточиться на делах.
– Прекрасно. Внесем ясность. – Она запихнула мыло в мыльницу. – Ты хочешь оправдания? Считай, что ты его получил.
– Мне не в чем себя винить. – Он приблизился к ней, и струи воды забарабанили по его груди. – Ты сама на меня накинулась.
Джиллиан отбросила волосы с лица. Горячий, влажный пар постепенно заполнял комнату.
– Да, я это сделала. Ты дрался, как тигр, но я победила. – Она уперлась рукой ему в грудь. – Лучше выметайся отсюда, О’Харли, пока я снова на тебя не набросилась.
– Ты хитрая, маленькая… – Он начал наступление, как вдруг задохнулся от удара, который она нанесла ему со всей силы в живот.
Вода по-прежнему лилась на них горячими потоками, а они уставились друг на друга в одинаковом изумлении. Неожиданно Джиллиан громко расхохоталась и закрыла рот ладонью.
– Что здесь смешного?
– Ничего. – Она с трудом сдерживала смех. – Ничего, если не считать, что ты выглядишь сущим болваном, а я чувствую себя точно так же. – Она со смехом подставила лицо под струи воды. – Лучше убирайся, О’Харли, пока я не разозлилась по-настоящему.
Трейс приложил ладонь к животу, удивляясь, как умудрился пропустить удар. Он слишком отвлекся. И затем, поскольку гнев исчез, он снова положил ей ладонь на плечо.
– А ты крута, док.
Возможно, всему виной было ее воображение или желание услышать похвалу, но ей вдруг показалось, что он говорит не только о ее ударе.
– Спасибо.
– Ты включила слишком горячую воду.
– Мне хотелось чего-нибудь погорячее.
– Угу. – Он коснулся ее щеки, проведя пальцем по легкой россыпи веснушек. Она подумала, догадался ли он сам, что сейчас извиняется перед ней.
– Может, я потру тебе спинку?
– Нет.
Он обнял ее.
– Тогда ты потри мою.
– Трейс. – Она подняла ладони вверх, словно защищаясь. – Это не ответ.
– Мне больше ничего не пришло в голову. – Он наклонил голову и ласково коснулся губами ее губ. – Я хочу тебя. Разве не это ты хотела услышать?
Если бы все было так просто. Если бы только она так не переживала. Джиллиан вздохнула и прижалась к его щеке.
– Прошлая ночь была особенной. Я могу понять, что это ничего не значило для тебя, но я не могу заходить дальше, потому что для меня это многое значило.
Он немного помолчал, понимая, что для них обоих будет гораздо лучше, если он обойдется без слов, хотя и знал, что эти слова необходимо произнести.
– Для меня эта ночь тоже много значила, Джиллиан. – Он обхватил ее лицо ладонями и посмотрел ей прямо в глаза. – Слишком много.
Ее сердце замерло.
– И это все осложняет для тебя.
– Осложняет для меня, а для тебя вообще делает невозможным. – Он собрался опустить руки, но она удержала его. – Я не нужен тебе.
– Вовсе нет. – Она улыбнулась, пристраивая его руки у себя на талии. – Шоколадный торт мне тоже не нужен, но я никогда не в силах перед ним устоять.
Трейс не был уверен, правильно ли поступил, взяв с собой Джиллиан в трущобы, но сумел убедить себя, что это необходимо. Будет лучше, если она собственными глазами увидит, как низко ему приходится опускаться в своей работе и с какими людьми часто приходится иметь дело. То, что произошло между ними сегодня утром, не изменило его мнения насчет бессмысленности их отношений, но заставило осознать, что между ними установилась тесная связь, нравится ему это или нет. Поэтому теперь он должен сделать все от него зависящее, чтобы Джиллиан ясно поняла, во что ввязывается.
И вот он повел ее окольными путями, пока от них не отстали шпионы Кендесы и агент, которого Эддисон приставил к нему. Появления шпионов он не только ожидал, но и смирился с их появлением, как с непременными правилами игры. А исчезновение агента МСБ наталкивало на мысль, что, возможно, МСБ или же сам Эддисон решили предоставить ему полную свободу действий. И он должен был ее принять.
Убедившись, что сумел обставить противников, Трейс на всякий случай сделал дополнительный круг, а затем устремился в грязные лабиринты лачуг, заполонивших трущобы.
Трейс собирался идти пешком и потому спрятал один пистолет под пиджак, а другой пристегнул к ноге вместе со складным ножом. И хотя он недолго задерживался здесь, Трейс отлично знал дорогу, так же как и дорогу через многие другие трущобы и гетто.
По узким улочкам и переулкам без дела слонялось множество народу. Но к ним никто не приближался. Трейс не был похож на туриста, который заблудился, или на искателя приключений, который забрел сюда, чтобы сфотографировать другую жизнь Касабланки.
Здесь стояло зловоние. Джиллиан не произнесла ни слова, следуя за Трейсом. Она пыталась понять, ощущает ли он этот ужасный запах. И это был не просто запах пота, животных и гнили. Над всем здесь витал тяжелый дух злобы и ненависти. Она видела нищету в Ирландии, сталкивалась с бездомными и бедняками в Нью-Йорке, но никогда ей не приходилось встречать такое запустение, грязь и нужду.
Здесь бросались в глаза следы свежей крови. Здесь болезни терпеливо дожидались момента, чтобы схватить за горло свою жертву. И здесь повсюду была смерть, которую гораздо легче постигнуть, чем жизнь. Она видела, как мужчины провожают ее жестокими черными глазами. Женщины не снимали с головы платков.
Трейс приблизился к одной из лачуг. Другое слово здесь и подобрать было нельзя, хотя в домике были окна и даже небольшое подобие дворика. Костлявый пес оскалил зубы, но отступил, когда Трейс, не удостоив его взглядом, продолжил двигаться вперед. Во дворе на куче земли виднелись овощные грядки. Кто-то пропалывал их, и ряды выглядели ровными и аккуратными.
Трейс постучал в дверь, а затем окинул пристальным взглядом улицу. За ними по-прежнему следили, этого и стоило ожидать, но то, что происходило в трущобах, там же и оставалось. Кендеса никогда не узнает о визите Трейса, пока Трейс сам все не подстроит.
Дверь открыла маленькая женщина в черном платье и платке. В ее глазах мелькнул страх, когда она взглянула на Трейса.
– Доброе утро. Я пришел поговорить с вашим мужем. – Его арабский оказался вполне сносным.
Джиллиан увидела, как забегали глаза женщины, прежде чем та наконец решилась распахнуть дверь.
– Будьте любезны, присядьте.
Какое бы запустение и грязь ни царили снаружи, внутри лачуга блестела чистотой. Полы и стены были чисто вымыты и еще хранили запах мыла. На немногочисленной мебели – ни пылинки. В центре комнаты на полу сидел маленький мальчик в подгузнике из пеленки. Он улыбнулся Трейсу и Джиллиан и принялся колотить по полу деревянной ложкой.
– Я позову мужа. – Женщина подхватила ребенка и поспешно вышла через заднюю дверь.
Джиллиан подняла с пола деревянную ложку.
– Почему она боится тебя?
– Потому что она умнее тебя. Присаживайтесь, док, и напустите на себя скучающий вид. Это не займет много времени.
Держа в руке ложку, Джиллиан уселась на шаткий стул.
– Почему мы здесь? Зачем пришли в это место?
– Потому что у Бакира кое-что есть для меня. И я пришел забрать это у него. – Трейс опустил руку в карман, когда дверь приоткрылась.
Он вытащил руку, увидев, что человек пришел один.
Бакир своим стройным телосложением и пронырливым выражением узкого лица напоминал ласку. У него были маленькие черные глазки. Улыбаясь, он обнажал белоснежные острые зубы. Он был одет в серый халат, который когда-то, вероятно, был таким же незапятнанным, как и эта комната. Теперь его края почернели. На рукаве красовались два свежих пятна от жира. Джиллиан ощутила внезапное и неконтролируемое отвращение.
– А, старый друг. Я не ждал тебя сегодня.
– Иногда неожиданность предпочтительнее.
И хотя они говорили по-английски и Трейс не изображал акцент, Джиллиан промолчала. Она сильно жалела, что пришла сюда. С появлением Бакира эта лачуга уже не казалась ей чистым и безопасным местом.
– Ты торопишься завершить нашу сделку?
– Товар у тебя, Бакир? У меня еще полно дел.
– Конечно, конечно, ты ведь занятой человек. – Он бросил взгляд на Джиллиан и, улыбнувшись, сказал что-то по-арабски.
Взгляд Трейса сделался холодным и жестким. Он что-то пробормотал в ответ, но этого оказалось достаточно, чтобы Бакир побледнел и отвесил почтительный поклон. Он отодвинул стол, под которым скрывался широкий люк.
– Помоги мне, пожалуйста.
Трейс склонился над люком. Вдвоем с Бакиром они вытащили длинный деревянный ящик. В полной тишине Бакир достал лом и сорвал крышку с ящика. Джиллиан застыла, когда Трейс вытащил первую винтовку.
Черная винтовка блестела от масла. По той непринужденной легкости, с которой он осматривал оружие, Джиллиан поняла, что Трейс не в первый раз пользуется им. Он открыл магазин и с видом человека, разбирающегося в оружии, внимательно осмотрел его.
– Почти как новая, – заметил Бакир.
Пропустив мимо ушей его замечание, Трейс положил винтовку обратно и вытащил другую. Он внимательно осмотрел этот экземпляр, а затем и все остальное содержимое ящика. Каждый раз, когда он доставал новый образец, у Джиллиан замирало сердце.
Он так естественно выглядел с оружием в руках! Это все те же руки, что обнимали, ласкали и возбуждали ее еще совсем недавно. Перед ней был все тот же человек. И все же, глядя на него сейчас, она не могла понять, как он мог так измениться в этой лачуге, склонившись над ящиком с оружием.
Убедившись, что оружие и боеприпасы в полном порядке, Трейс кивнул.
– Этот товар надо переправить в Сефру. Вот по этому адресу. – Он передал Бакиру листок бумаги. – Завтра.
Трейс вытащил из кармана пухлый конверт с деньгами от МСБ. Он представил, что сказал бы Эддисон, узнав, как Трейс распорядился этими средствами. Конверт исчез в складках халата Бакира.
– Как тебе будет угодно. Думаю, тебе будет интересно, что кое-кто предложил хорошую награду за информацию об Иль Гатто.
– Организуй отправку товара, Бакир, и не забывай о том, что может произойти с тем, кто имеет дело с Иль Гатто.
Бакир улыбнулся в ответ:
– У меня отличная память.
– Я ничего не понимаю. – Джиллиан старалась держаться рядом с ним, когда они двинулись обратно по узкой улочке. – Откуда у тебя эти деньги?
– От налогоплательщиков. – Он внимательно поглядывал по сторонам. – Теперь эту операцию финансирует МСБ.
– Но ведь ты заплатил ему за это оружие. Я думала, капитан Эддисон организует поставку другого оружия.
– Так и есть. – Трейс схватил ее за руку, увлекая за угол.
– Ну, так если Эддисон пришлет другую партию оружия, которое ты продемонстрируешь Хусаду, зачем ты купил оружие у этого человека?
– В запас. Если все пойдет не так, как задумал Эддисон, я не смогу вытащить твоего брата при помощи одного пистолета и очаровательной улыбки.
Джиллиан почувствовала, как у нее все сжалось внутри от волнения.
– Понимаю. Тогда это все для тебя.
– Правильно, милая. Не останавливайся, – произнес он, когда она заколебалась. – Здесь не место для разглядывания витрин.
– Трейс, но чем тебе поможет это оружие, ты ведь совсем один?
– Но разве ты не для этого наняла меня?
– Да. – Она поджала губы, пытаясь подстроиться под его шаг. – Да, но…
– Какие-то задние мысли?
Ее мучило нечто большее, чем задние мысли.
Но как она могла объяснить ему, что последние несколько дней все изменили? Как она могла объяснить ему, что теперь он был для нее так же важен, как мужчина и девочка, которых она так отчаянно хотела спасти? Он бы только посмеялся над ее беспокойством, а возможно, что еще хуже, разозлился бы на нее.
– Я уже и не знаю, о чем думать, – пробормотала она. – Чем дальше, тем нереальнее становится эта история. Когда все только начиналось, мне казалось, я точно знаю, что необходимо сделать. А теперь я ни в чем не уверена.
– Тогда позволь мне самому все обдумать.
Перед ними, нетвердо стоя на ногах, возник мужчина в грязном белом халате. Он указал на Джиллиан и что-то неразборчиво пробормотал пьяным голосом, и Трейс неожиданно выхватил складной нож. Джиллиан увидела, как блеснуло лезвие ножа в ярких солнечных лучах, а Трейс тихо произнес угрозу. Все еще улыбаясь, мужчина поднял руки и заковылял прочь.
– Не оглядывайся, – приказал Трейс, подталкивая Джиллиан вперед.
– Он хотел денег?
Он не мог поверить, что она была настолько наивна. «Она слишком хороша для меня», – подумал Трейс.
– Для начала, – просто сказал он.
– Это ужасное место.
– Есть гораздо хуже. Джиллиан снова взглянула на него, чувствуя, что понемногу начинает успокаиваться.
– Ты знаешь, как вести себя здесь, как разговаривать, но это не делает тебя похожим на человека из той лачуги.
– Мы оба зарабатываем на жизнь.
Они обошли стены и углубились в район дорогих магазинов.
– Знаешь, мне кажется, ты хотел бы, чтобы я поверила, будто вы с ним похожи. Так было бы удобнее для тебя.
– Возможно. Мы выпьем кофе и погуляем здесь, чтобы нас снова выследили наши друзья.
– Трейс… – Хотя ей было стыдно, но вдали от грязных и опасных трущоб Джиллиан почувствовала себя в безопасности. – Все дело во мне или ты бросаешься на каждого, кто подходит слишком близко?
Он не знал, что ответить. А что еще хуже, он сомневался, что сможет позволить копаться в своей душе в поисках ответа.
– Мне кажется, прошлой ночью мы были очень близки.
Джиллиан спокойно выдержала его взгляд, ее глаза были чисты и безмятежны.
– Да, а ты до сих пор не вспоминал об этом.
– У меня слишком много всего на уме, док. – Он вошел в маленькое кафе и устроился в кресле. После недолгого колебания Джиллиан присоединилась к нему.
– Как и у меня. Гораздо больше, чем я предполагала. – Трейс заказал кофе, а Джиллиан, наблюдая за ним, надеялась, что скоро она сможет вернуться в свой номер, задвинуть шторы, закрыть глаза и хоть ненадолго забыть об утренних событиях. – У меня есть вопрос.
– Милая, я в этом не сомневался.
Джиллиан накрыла его руку своей ладонью, не дав ему прикурить сигарету.
– Тот человек, Бакир, он ведь не знал тебя как Кабо.
– Нет, я использовал его в одной операции несколько лет назад.
– Он агент?
Трейс расхохотался, а потом дождался, когда подадут кофе, прежде чем продолжить рассказ.
– Нет, док, он змеюка подколодная. Но рептилии тоже приносят пользу.
– Он знает, кто ты. Так почему он собирается отправить товар, вместо того чтобы припрятать деньги и просто сообщить Хусаду, кто ты и где тебя найти?
– Потому что прекрасно понимает, что, если Хусаду не удастся меня убить, я вернусь и перережу ему глотку. – Трейс взял свою чашку. Краем глаза он заметил, что шпики Кендесы снова сели им на хвост. – Издержки опасного бизнеса.
Джиллиан взглянула на свой кофе. Он был черный и густой. Она знала, что он поможет ей согреться, но не спешила брать чашку.
– Меня учили уважать жизнь, – тихо сказала она. – Любую жизнь. Я посвятила свою работу тому, чтобы жизнь стала лучше, легче. Я не стану отрицать, что зачастую наука несет с собой разрушение, но все-таки ее основная цель представляет собой защиту людей и жизненного прогресса. Я никогда в своей жизни никому намеренно не причинила вред. И это не потому, что я святая, но я надеюсь, что мне никогда не придется делать подобный выбор.
Джиллиан обхватила ладонями свою чашку, не сводя глаз с Трейса.
– Когда капитан Эддисон спросил меня, что я сделаю, если люди Хусада схватят меня, я сказала правду. В глубине души я знаю, что смогла бы убить. И это меня пугает.
– Но ты ведь не собираешься оказываться в ситуации, где появится возможность это проверить. – Трейс коснулся ее руки, потому что, как бы он ни старался, не мог удержаться от утешений.
– Надеюсь, что нет, потому что я знаю, что потом мне всю жизнь придется с этим жить. Думаю, я пытаюсь сказать, что не такие уж мы с тобой и разные.
Трейс отвел взгляд, потому что желание поверить в ее правоту оказалось слишком сильным.
– Не будь столь уверена.
– Я уже в этом не сомневаюсь, – пробормотала она и выпила свой кофе.
