Текст книги "Драма по-королевски"
Автор книги: Нора Робертс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
Глава 7
«Будь проклята эта женщина». Эта мысль в течение дня время от времени вспыхивала в его мозгу. Ева заставила его почувствовать себя глупцом, мало того, она заставляла и вести себя соответственно.
Он никогда не одобрял мужчин, которые поступают с женщинами как завоеватели, особенно когда дело касается физического влечения, обладания. Такие мужчины обычно неумны и трусливы. Но неожиданно сам вдруг оказался в их числе. Впрочем, это не так, просто эта женщина вынуждает его вести себя подобным образом.
Он вспомнил, как прижал ее к перилам, не давая возможности двинуться. Раньше он никогда не позволял себе такого ни с кем. Только с Евой. Когда же это он решил, что с женщиной можно говорить тоном не терпящим возражений, требовать и применять силу, чтобы поцеловать? Только после встречи с Евой. В оправдание можно сказать, что ни одна женщина до нее не вызывала еще такого страстного желания. До такой степени, что оно затуманивало голову и заставляло быть безумцем. Он скоро потеряет способность вообще думать о делах. Все мысли только о ней. Ева.
Все началось именно с нее. И она же обвинила его во всех смертных грехах, ну во всяком случае, в неадекватности.
Как человек рационально мыслящий, он начал искать ошибку в логической цепочке событий. Главную ошибку в своем поведении. Если мужчина теряет контроль над собой, в этом он должен винить только себя. Но он никогда еще не встречал такой женщины, до такой степени неотразимой, что она стала для него настоящим наваждением. Она заставляет его превращаться в другого человека.
Увидев, как улыбка скользнула по губам принца, Гилкрайст, камердинер Александра, служивший ему много лет, почувствовал облегчение. Он всегда следил за его настроением. И всегда знал, когда настает момент, чтобы заговорить или, наоборот, промолчать. Иначе он не продержался бы на этой должности целых десять лет. Вот и сейчас улыбка принца позволила ему не упустить подходящего момента.
– Если позволите, сэр, осмелюсь заметить, что вы очень мало едите последнее время. Если так пойдет и дальше, придется ушивать одежду.
Александр хотел отмахнуться от камердинера, посчитав его замечание за обычное ворчание, но, невольно просунув под ремень руку, обнаружил, что действительно похудел. Это все ее работа. Хватит. Безумие надо остановить.
– Я приму меры, посмотрим, как исправить положение, прежде чем я доставлю хлопоты тебе и моему портному.
– Меня беспокоит здоровье вашего высочества, а не костюмы.
Но, видимо, верного слугу беспокоило и то, и другое.
В дверь постучали. Принц кивнул камердинеру, который поспешил открыть.
– Ваше высочество. – С этими словами в комнату вошел Анри Блашам, личный секретарь принца, он работал у Александра уже восемь лет. До этого состоял в свите князя Арманда и, хотя в общей сложности работал на семью двадцать лет, всегда соблюдал формальности.
– Бонжур, Анри. Что вы приготовили для меня на завтра?
– Ваше высочество, завтра у вас будет очень насыщенный день.
Поскольку было ясно, что Анри ни за что не позволит себе сесть, пока принц стоит, Александр присел на ручку кресла:
– Прошу вас, садитесь, Анри.
– Благодарю, ваше высочество.
Анри сел и проделал обычную процедуру. Полез в нагрудный карман, достал пенсне, нацепил на переносицу, поправил, чтобы оно сидело прямо. Александр проявлял удивительное терпение. Его привязанность к старику не менялась с годами, с тех пор, как тот совал ему сладость в руку после очередного нагоняя от отца.
– Вы, разумеется, не забыли, что сегодня ужинаете с месье и мадам Кабо. Состоится небольшой домашний концерт – молодая Кабо будет музицировать.
– Трудно назвать это развлечением, Анри, но я потерплю.
Лицо секретаря осталось серьезным, но в глазах мелькнула искорка юмора. Он продолжал:
– Там будет член королевского совета, Труше, думаю, он хочет обсудить с вами медицинские страховки.
– Спасибо за предупреждение.
Александр подумал, как трудно будет вынести утомительную скуку этого вечера. Он уже заранее знал, что предсказуемая мадам Кабо усадит его за столом между собой и своей дочерью, которую мечтает выдать замуж.
Как бы он хотел просто сидеть вечером в своем саду и смотреть на луну. И чтобы рядом была Ева. Ее кожа и волосы источали бы запах слаще, чем цветы, кожа гладкая и нежная, как лепестки. Она смотрела бы на него своими огромными голубыми глазами, которые заставляют мужчин превращаться в рабов. Вот она улыбается ему и протягивает руки…
Александр спохватился. Эта женщина сведет его с ума.
Оба – и слуга, и секретарь – насторожились, увидев хмуро сдвинутые брови принца.
Александр подошел к окну и стал смотреть на море.
– А что назначено на завтра?
Анри тоже поднялся, раскрыл свою толстую тетрадь:
– В восемь часов утра – завтрак с президентом пароходной компании. В десять тридцать – официальное открытие Гаврского морского музея, в порту. Далее, в половине второго, ваша речь на благотворительном обеде для госпиталя Сент-Олбан. В три сорок пять…
Александр вздыхал, выслушивая остальную часть своего расписания. По крайней мере, он дома, но скоро предстоит зимнее турне по Европе.
Может быть, настанет день, когда он сможет, как обычный человек, а не как официальное лицо, посетить болота Корнуолла, виноградники Франции и многие другие места, где давно мечтал побывать.
– Благодарю вас, Анри, вы все тщательно продумали. – Он заложил руки за спину и повернулся, с улыбкой глядя, как старый секретарь так же неторопливо и церемонно снимает пенсне, складывает и кладет в карман. Потом спросил:
– Как ваша новорожденная внучка?
Щеки старика порозовели.
– Она прекрасна, ваше высочество. Спасибо, что спросили.
– Так, дайте вспомнить… Ей ведь уже три месяца?
– Завтра исполнится ровно три. – Удовольствие Анри удвоилось от того, что принц так чуток.
Александр знал, как важны подобные мелочи, как драгоценно внимание наследника, и отругал себя мысленно за то, что был последнее время невнимателен к своим людям. Ева выбила его из обычной колеи.
– У вас наверняка есть фотография. Ее зовут Анабелла, не так ли?
– Да, ваше высочество. – Совсем зардевшись, секретарь достал бумажник, вынул фотографию и протянул принцу. Александр посмотрел на почти безволосую головку и круглые щеки младенца, не красавица, но он невольно заулыбался, глядя на беззубую улыбку и большие глаза.
– Вы счастливец, Анри, она настоящее сокровище.
– Благодарю вас, сэр. Принцесса Габриела прислала кружевное платье, которое принадлежало маленькой принцессе Луизе. Моя дочь просто в восхищении.
Александр взглянул на волну кружев вокруг головки младенца, это похоже на Бри, она всегда была внимательной к приближенным.
– Передайте вашей семье мои наилучшие пожелания, Анри.
– Обязательно, сэр. Позвольте сказать, мы все ждем, когда вы подарите Кордине сына или дочку. Это будет памятный день.
Его сын станет наследником, как он сейчас. Его будущей жене придется принять закон столетней давности, который гласит, что трон переходит по мужской линии. Поэтому нельзя ошибиться в выборе. Ведь придется жить с этой женщиной всю оставшуюся жизнь. Развода не существует для правителей Кордины.
В свои тридцать Александр оставался самым старым холостым наследником в истории Кордины, и ему об этом регулярно напоминала пресса. Но сам он все еще не был готов к браку.
Анри деликатно кашлянул, видя, что принц глубоко задумался.
– В пять тридцать придет ваш учитель фехтования, в восемь тридцать вечер у Кабо.
– Я не забуду, Анри.
* * *
Через десять минут в белом костюме для фехтования Александр спускался по главной лестнице, готовый снять физическими упражнениями напряжение последних дней. Не помогали ни размышления, ни с детства привитая сдержанность и умение выглядеть невозмутимо. После звонка анонимного террориста в нем бушевал вихрь, жажда отомстить немедленно, и все же долг возобладал над эмоциями. Однако дело было не только во внешней угрозе. С появлением Евы спокойствие его внутреннего мира было поколеблено. Ответственность и долг вступили в борьбу с желанием женщины.
Внизу распахнулись входные двери, и он на мгновение замер, ожидая, что сейчас перед ним появится Ева. Но это был Беннет, который с беспечным видом вел повисшую на его локте рыжеволосую красавицу.
– Не могу поверить, что увижу настоящий дворец, – восторженно щебетала она, но дикция ее была безупречна. Александр узнал ее – одна из актрис труппы Евы. – Ты уверен, что это можно?
– Дорогая, я здесь живу.
Александр расслышал самодовольные нотки в голосе брата и увидел, как он погладил красавицу по плечу.
– Разумеется. – Она с нервным смешком взглянула на Беннета. – Не могу поверить, что ты настоящий принц.
– Как мило. Тогда думай обо мне как о… Привет, Алекс. – Беннет немного отодвинулся от своей спутницы, и улыбка его погасла, когда он увидел недовольное лицо брата. – Ты знаком с Дорин? Она недавно присоединилась к труппе Евы, буквально перед отъездом из Штатов.
– Да, мы встречались на банкете. Приятно видеть вас вновь.
– Благодарю, ваше высочество. – Дорин, повинуясь интуиции, сделала реверанс перед наследником, тем самым немного расстроив Беннета, потому что она с ходу определила настоящего принца – Александра. – Ваш брат, то есть принц Беннет, предложил мне осмотреть замок.
– Как любезно с его стороны, – вежливо ответил Александр, но Беннет конечно же заметил нотки сарказма в его голосе. – Может быть, вы начнете с гостиной? – И, не давая брату времени опомниться, он взял Дорин под руку и провел в парадную гостиную. – Вы увидите здесь мебель семнадцатого века и многое другое, что вас заинтересует. А пока не позволите ли сказать несколько слов брату?
– О, конечно, ваше высочество.
Дорин направилась к старинному камину, а Александр к Беннету.
– Неплохо, – оценил его маневр Беннет. – Почему надо было избавляться от ее присутствия? – Он внимательно взглянул на брата и встревожился: – Что-то случилось с папой?
– Нет. – Раньше Александр постарался бы его успокоить. Но сейчас он был слишком зол. – Как ты мог привести сюда эту женщину?
– Что? – Беннет смутился, потом спохватился и громко расхохотался. – Дорин? Уверяю, я не собирался соблазнять ее прямо в портретной галерее.
– Но в любом другом месте не упустишь такой возможности.
Беннет терпимо относился к таблоидам и своей репутации принца-плейбоя, мало того, даже гордился этим. Но не желал терпеть выговоры от старшего брата.
– С кем я завожу романы, мое личное дело, Алекс. Заруби себе на носу, ты будешь править Кординой, но не мной. Никогда.
Александр старался сдерживаться, хотя кипел возмущением:
– Ты дойдешь до того, что станешь заводить интрижки с кухарками. Мне все равно, я требую только осторожности и благоразумия.
Беннет сделал нарочито серьезную мину:
– Это принять за комплимент?
– А ты подумал о ее чувствах? – взорвался Александр. – Ты же таким образом оскорбляешь Еву. Выбрав одну из актрис ее труппы, ты поступил отвратительно, я раньше не замечал в тебе жестокости. Ты был беспечен, легкомыслен, но никогда – жесток.
– Стоп, стоп, – Беннет растерянно провел рукой по густым волосам, – мне кажется, что я опоздал и попал сразу на второй акт трагедии. Если я правильно понял, ты говоришь о Еве? Ты считаешь, она расстроится, узнав, что я флиртую с одной из ее актрис?
Александр продолжал метать громы и молнии:
– Как можно быть таким мелким, таким слепым? Обладая солнцем, предпочесть тусклую маленькую звездочку? Если ты не способен даже кратковременно хранить верность, то подождал хотя бы, когда она уедет!
– Верность? Кажется, я пропустил и второй акт. – Беннет растерянно смотрел на брата, пытаясь понять причину его ярости, и вдруг его озарило. Он раскрыл рот, потом согнулся пополам от неудержимого смеха. – Ева? – Он прислонился к резной стойке перил, на которой искусные мастера три с половиной века назад вырезали кошачью голову. – Я не могу поверить. – Он перестал смеяться, увидев выражение лица брата и его потемневшие глаза. – Я думал, ты шутишь, Александр. Уж ты, как никто другой, мог бы не верить всему, что пишут в газетах.
Александр не шелохнулся.
– У меня есть глаза.
– Но твое зрение затуманено. Неужели ты серьезно считал, что я и Ева… Да как ты мог такое подумать? Значит, ты решил, что между мной и Евой роман?
– Ты смотришь мне в глаза и заявляешь, что вы не любовники?
– Любовники? Да я даже не дотронулся до нее ни разу. Да и как я мог? – Теперь Беннет говорил с таким искренним удивлением, что трудно было не верить. – Она как член нашей семьи. Как сестра, я отношусь к ней почти как к Бри.
Александр все еще не верил.
– Я видел, как вы разгуливаете в саду, прячетесь там по уголкам, обнимаетесь и смеетесь.
По мере того как Александр говорил, Беннет становился все серьезнее. Его брат влюблен и испытывает дикие муки ревности. Он попытался его успокоить:
– Потому что она самый близкий друг, и я так редко ее вижу. Между нами ничего нет, Алекс.
Как долго его упрямый и слишком гордый братец страдал?!
– Надо было спросить раньше, и я бы тебе сказал.
Как будто огромная тяжесть свалилась с Александра. И все-таки оставалось маленькое сомнение…
– Но ты говоришь о себе. А она? Ты не можешь быть уверен относительно Евы.
Озорная улыбка появилась на губах Беннета.
– Вот в чем я разбираюсь, Алекс, так это в отношении женщин ко мне. Но если тебя так это тревожит, почему не спросить у нее самой?
– Я спрашивал. Она не отрицала.
Беннет все понял.
– Назло тебе. Как это похоже на Еву! Но, видимо, ты так спросил, что ей ничего другого не оставалось.
Александр вспомнил, как яростно обвинил ее в связи с Беннетом и как она столь же яростно отреагировала. Теперь ясно, она сделала это специально, хотела, чтобы он подольше ходил по раскаленным углям. И он это заслужил.
Взглянув на брата, он увидел в его глазах понимание и сочувствие. Они были в юности очень близки, разделяли секреты, обиды и шутки. Теперь оставалось благодарить судьбу, что не придется соперничать из-за женщины.
– Но как ты мог не влюбиться в нее? С твоей вечной влюбчивостью? – Александр был искренне удивлен.
Беннет все еще не мог прийти в себя от изумления. Нашлась наконец та, что растопила ледяной панцирь на сердце Александра. Ева. Он попытался окончательно убедить этого упрямца:
– Я и влюбился в нее, с первого взгляда, как увидел. Сразу решил, что она – самое восхитительное создание из всех, кого я встречал. – И, заметив, как снова потемнел взгляд Александра, засмеялся: – Погоди вызывать меня на дуэль. К тому же у меня будет право выбрать оружие. А я стреляю лучше.
– Но почему это тебя так забавляет?
– Потому что я люблю своего брата и рад за него, – просто сказал Беннет. В искренности его слов не было сомнений. – Послушай, разве неудивительно вдруг обнаружить, что в тебе бушуют простые человеческие страсти, что ты способен ревновать и ненавидеть, ты – наш Принц Совершенство. Еще хочу сказать, что ревность пошла тебе на пользу.
Александра разозлило не прозвище из детства, а обвинение в ревности.
– Ты издеваешься, а я не сплю уже много ночей…
– И это тоже тебе на пользу. – Беннет взял из вазы розу, решив, что ее цвет будет гармонировать с кожей рыжеволосой Дорин. – Но чтобы вытащить острую стрелу, засевшую в твоем сердце, я расскажу все с начала до конца. Увидев Еву, я увлекся, влюбился, но только собрался поцеловать, как произошел тот случай с Габриелей, меня подстрелили, и я очнулся в госпитале.
– Я помню.
– Ева надо мной так тряслась, не отходила, ухаживала, пока я не стал поправляться, и даже кормила с ложечки отвратительной смесью, которой они пытались меня пичкать. А когда я вновь встал на ноги, оказалось, что мы с ней друзья, нет, больше, брат и сестра, по-другому быть не могло. И уже никогда не будет. А теперь, если извинишь, меня ждет Дорин. – Беннет направился в гостиную, но остановился. – Я никогда ничего тебе не советовал, но сейчас дам очень ценный совет. Если ты влюблен в Еву, не стоит ходить кругами и изображать, что ты равнодушен, она предпочитает прямоту и не терпит ухищрений и уловок. Ева настоящее золото, Алекс, слиток золота, и она очень умна, ее ум подобен скальпелю. И если не хочешь быть глупцом, то объяснись.
К совету стоило прислушаться. Если кто и понимал женщин, то это был Беннет. Во всяком случае, из них двоих.
Александр скупо улыбнулся:
– Спасибо за совет, я учту.
Беннет ушел, и скоро из гостиной донесся веселый смех и восклицания Дорин. А он стоял и обдумывал ситуацию. Ева не была женщиной брата. Никогда. С этого момента она – его женщина, и только его. Он решительно зашагал в восточное крыло, нужна была разрядка.
* * *
У нее был тяжелый день. Не в силах подниматься по парадной лестнице и не желая сейчас ни с кем встречаться, она решила войти в боковую дверь со стороны сада. Этот вход часто предпочитали члены королевской семьи.
Режиссер был сегодня невыносим. Актеры не выучили текст. Как продюсер, она могла бы заниматься лишь своими обязанностями, но это была ее компания, и она несет главную ответственность за гастроли. На общем собрании, затянувшемся на два часа, она пыталась уладить все противоречия и решить все вопросы. Впрочем, надо признаться, что она была взвинчена не только из-за предстоящего дебюта. Была более веская причина. Александр сводил ее с ума. Мысли о нем не покидали ее ни днем, ни ночью. И уже окончательно добил звонок с угрозой. Конечно, Дебок пока в тюрьме, но может осуществить угрозу и оттуда.
Она вспомнила тот ужасный вечер, семь лет назад, Беннета, распростертого на террасе, его кровь на каменных плитах. Теперь все может повториться. И легко можно на его месте представить Александра. Она может его потерять.
Ева одернула себя – он никогда ей и не принадлежал. И все равно она была полна тревоги, а тем временем сорок восемь часов истекли. Возможно, это была пустая угроза. Ева в изнеможении прислонилась к прохладной двери и закрыла глаза. Дело в том, что Биссеты не восприняли угрозу серьезно. Иначе сейчас у бокового входа во дворец находились бы люди из охраны. А она вошла беспрепятственно. Может быть, охрана рассредоточена по периметру территории? Она знала, что князя Арманда сейчас нет во дворце, он в Кордине, на заседании Королевского совета. Остальные члены семьи тоже заняты обычными делами, официальными встречами и прочими обязанностями. Они не изменили своих планов. Сорок восемь часов прошли. Ничего не произошло. Но может еще произойти. Неужели она одна беспокоится, не находит покоя? Они думают, что, если у них голубая кровь, она не может быть пролита? Разве титул может служить щитом от пули? Даже Беннет отмахнулся от нее, не захотел разговаривать на эту тему. Придется доверять их молчаливому сплоченному сопротивлению. Как в старых вестернах, когда поселенцы окружают себя повозками, занимая круговую оборону при атаке индейцев.
Все, хватит. Сейчас у нее главная забота – театр и спектакли. Ева решительно тряхнула головой и двинулась вперед. И сразу же замерла, услышав чьи-то шаги и негромкий разговор, почти шепот. Первой реакцией было бежать. Но тут же страх сменился другим чувством: она должна защитить беспечных обитателей дворца. Оторвавшись от стены, сдерживая дыхание, она расставила ноги, чуть согнув колени, принимая боевую стойку. Древние воины умели обороняться и без оружия. Главное в боевых искусствах – внезапность нападения, ловкость и сила. Шаги приближались. Она выставила вперед одну ногу, отвела руку назад для удара, тело напряглось. И Беннет чудом остался невредим, потому что удар прошел в дюйме от его аристократического носа.
– Проклятье, Ева! Ты с ума сошла? Вот уж не думал, что тебя так глубоко затронет мое знакомство с одной из твоих актрис.
Обессилев, бледная, Ева прислонилась к стене:
– Я могла тебя изувечить.
Беннет довольно ухмыльнулся:
– Это вряд ли. Я бы тебе не дал такой возможности. – В нем заговорило самолюбие. – Но почему ты тут прячешься и нападаешь без предупреждения?
– Я не прячусь. Я только что вошла. – Она посмотрела на рыжеволосую Дорин. Ева не сомневалась, что Беннет обязательно ее подцепит.
– Привет, Дорин.
– Здравствуйте, мисс Гамильтон.
– Бен, ты понимаешь, что я могла сломать тебе челюсть? Почему ты здесь бродишь?
– Я? – Беннет вдруг спохватился, ему не хотелось терять лицо, объясняя Еве, куда он направляется и зачем. Разве он не в собственном доме? – Скоро дойдет до того, что придется объяснять, почему я здесь живу. Но если ты настаиваешь, вообще-то я показываю Дорин дворец.
– Я поняла. Есть еще кто-нибудь в доме?
– Да. – Беннет теперь понял, чем продиктован интерес Евы, и ласково погладил ее по волосам. – Все живы и здоровы. Правда, вот Александр…
– Что случилось? – встрепенулась она. – Он не ранен?
– С ним все в порядке, чего ты так всполошилась? – Если раньше он и сомневался, сейчас все сомнения отпали: Ева влюблена в Александра. – Я видел его с полчаса назад. Правда, он был немного расстроен, как всегда недоволен, что я люблю часто менять цветы…
Она прищурилась:
– Это глупо.
Он не хотел делать Дорин свидетелем насмешек над старшим братом и одарил обеих красавиц очаровательной улыбкой:
– Не волнуйся, я решил с ним все проблемы.
– И за меня тоже? Какое ты имеешь право…
Он выставил руку, как будто защищаясь от удара:
– Поверь, я сделал это ради себя самого. – Беннет взглянул на навострившую ушки Дорин. – Объяснил, что никогда и ничего не было… Ты понимаешь. И этот ответ принес ему громадное удовлетворение.
– О, вот как. – Ева сунула руки в карманы и приняла независимый вид. – Где он сейчас?
Обрадовавшись, что перенаправил ее гнев в другую сторону и не желая быть сейчас на месте брата, Беннет поспешно сообщил:
– Поскольку он был одет в костюм для фехтования, то, скорее всего, в гимнастическом зале со своим партнером.
Еве всегда нравилось западное крыло, та часть дворца, которую Биссеты превратили в спортивный комплекс. Она любила спорт и сейчас могла оценить прекрасно оборудованный зал. Сюда не доносился запах моря, здесь не было цветов, но огромные окна с витражными матовыми стеклами напоминали о старине.
Она прошла через тренировочный зал, и если в другое время непременно остановилась бы, рассматривая самые современные тренажеры, то сейчас только бегло на них взглянула и, убедившись, что зал пуст, последовала дальше.
В нос ударил жаркий воздух и пар. Она миновала солярий, зону спа с красными плексигласовыми стенами. Сквозь прозрачную стену можно было видеть кусочек синего моря под сверкающим солнцем. Хорошо бы расслабить напряженные мышцы в горячем пару, но она открыла следующую дверь и вошла в помещение с высокими потолками без окон. На полу из темного дуба квадрат специального покрытия. Одна стена зеркальная, около нее балетный станок. В зеркале отражались фехтовальщики, они двигались, слегка согнув колени, выпрямив спины, заложив левую руку за спину, в другой держа шпаги. Поединок был в самом разгаре.
Оба мужчины высокие, черноволосые и стройные. Защитные маски прикрывали их лица от уколов. Ева сразу узнала Александра по манере держаться, он и здесь умудрялся выглядеть величественно. Скрестив руки на груди, она стала наблюдать. В тишине слышен был только звон металла и дыхание мужчин. Она могла оценить класс фехтовальщиков. Александр, конечно, выбрал в партнеры равного соперника, и она невольно им восхищалась и гордилась, хотя ругала себя за это. Он любил вызовы и искал побед.
Если бы ему довелось жить в далеком прошлом, он мечом защищал бы свою страну и свой город и был бы непременно в первых рядах сражающихся.
Сейчас он наступал. Схватка была яростной, как будто шла борьба не на жизнь, а на смерть. Сейчас он был безрассудно отважен, чего не мог позволить себе в жизни. Тесня противника, он сделал выпад, и тупой наконечник уперся тому прямо в сердце.
– Прекрасная работа, сэр. – Партнер сдвинул с лица защитную маску, и Ева с удивлением увидела, что он далеко не молод. Его лицо показалось ей знакомым. Морщинки у глаз, темные усики, светлые глаза. Он увидел ее раньше, глядя через плечо Александра. – У нас зрители, ваше высочество.
Александр обернулся. Глаза блеснули сквозь сетку маски. Он увидел застывшую в дверях зала Еву. А в ее взгляде все, что она напрасно пыталась скрывать, – обожание, нежность и желание.
Он медленно снял маску:
– Благодарю за поединок, Жермен.
– Благодарю вас, ваше высочество. – Губы под усиками слегка изогнулись. Как истинный француз, Жермен прекрасно понял, что перед ним влюбленные. Поэтому он готов был забыть об обычном ритуале – бокале вина с принцем после поединка – и откланялся. – До встречи на следующей неделе, ваше высочество. – Он повесил на стену маску и шпагу и направился к двери со словами: – Bon soir, мадемуазель.
– Bon soir. – Ева облизнула пересохшие губы. Она услышала, как закрылась дверь. – Вы в прекрасной форме, ваше высочество.
Тихий голос не обманул Александра. Он отсалютовал шпагой:
– Вы тоже, мадемуазель.
Ева слегка наклонила голову:
– Но мое появление здесь не продиктовано желанием высказать комплимент.
– Я так и думал.
– Я только что встретила Беннета. – Она сдерживалась изо всех сил, боясь, что чувства подведут ее. Пока шла сюда, Ева обдумывала, что ему скажет. Она будет холодна и официальна, постарается не злиться. – Как мне стало известно, вы с ним имели разговор, – она подошла ближе и остановилась около станка, – и разговор касался моей персоны.
– Разговор, который мог не состояться, если бы вы были со мной откровенны и честны.
– Что это значит? Я никогда не имела привычки лгать, тем более не было причин.
– Вы не отрицали и тем самым позволили мне долгое время заблуждаться по поводу ваших отношений с Беннетом. Хотели заставить меня страдать и мучиться, заставить думать, что вы с братом любовники.
– Страдать? – Ева перестала сдерживаться. – Вы сами это выдумали, убедили себя. И я не стала отрицать, потому что вы не имеете права вмешиваться в мою личную жизнь.
– Не имею права? После того как я видел и чувствовал, как вы таете в моих объятиях, после того как ночи без сна я грезил о том, что вы принадлежите мне?
– Кажется, я поняла. Значит, узнав о том, что я не спала с Беном, вы теперь хотите сделать меня своей собственностью?
– Вы будете моей, Ева! – сказал Александр так сурово и уверенно, что у нее мурашки побежали по спине.
– Ничего не выйдет. Я не собираюсь никому подчиняться. Вы посчитали, что раз я свободна, то упаду к вашим ногам. – Она вдруг сняла шпагу со стены. – Вы чувствуете себя завоевателем только потому, что мужчина, да еще королевской крови!
Ева все больше распалялась, вспоминая, как, доведя ее до исступления, он вдруг резко отстранялся, потому что считал, что она принадлежит брату. Но он никогда не спросил о ее чувствах, о чем думает она и, если любит Беннета, почему позволяет целовать себя.
– У нас в Америке считается, что люди должны заслужить уважение окружающих, тем более восхищение и любовь. – Шпага со свистом разрезала воздух. – Если я захочу оказаться в вашей постели, то буду там.
Ева салютовала шпагой, вызывая Александра на бой.
– Ваше высочество.
Она стояла перед ним, одетая в черные брюки и черную майку, длинные черные волосы отброшены за спину, оставляя лицо открытым.
Он пожирал ее глазами и находил как никогда соблазнительной и прекрасной. Глаза ее стали темными и опасными, как море в шторм, губы усмехались, она могла свести с ума святого.
– Я уже просил вас стать моей.
– Приказывали. Если я захочу, вы станете об этом умолять на коленях.
Он вскинул голову как от удара:
– Если я решу, что момент настал, мне не придется умолять, вы просто будете дрожать от нетерпения.
Его слова были близки к правде. Уже не в силах остановиться, она сняла со стены маску и нагрудник.
– Вы встречали женщин, которые были вам подвластны, но на этот раз вам не повезло. Я, может быть, не смогу выиграть, Алекс, но заставлю изрядно попотеть, прежде чем вы сломите мое сопротивление. – Она заняла позицию. – Вы ведь не боитесь проиграть женщине?
Ева бросала вызов, который Александр вынужден был принять, и, скрывая восхищение, он встал напротив. Сказал только:
– Предупреждаю, я фехтую много лет.
– И выиграли серебряную медаль на Олимпийских играх, – проявила она осведомленность. – Что ж, тем более наш поединок может стать интересным. К бою, месье.
Александр опустил маску. Теперь, не всматриваясь в лица друг друга, они были просто противниками. Его рука и выпад были в два раза длиннее, и оба это знали.
На что она рассчитывает?
– Не понимаю, что вы хотите этим доказать?
Ее глаза сверкнули в прорези маски.
– Я хочу быть равной во всем. И не дам вам возможности наслаждаться чувством превосходства, которое вы испытываете.
Она коснулась своей шпагой его шпаги, в зеркале блеснул металл, раздался холодный звон. Сначала оба примеривались, проверяя, на что способен противник, в чем его слабые стороны. У Евы было некоторое преимущество, потому что она перед этим имела возможность наблюдать бой Александра с Жерменом. И не только. Она и раньше внимательно следила за успехами принца в этом виде спорта. А когда сама училась фехтованию, припоминала его приемы, словно заранее готовилась им противостоять, как будто знала, что когда-нибудь скрестит с ним шпаги. И вот этот момент настал. Сердце у нее сильно билось, но голова оставалась холодной. Он предпочитал атаковать, и, зная это, она училась искусству защищаться.
Александр не ожидал. Ева была хороша. Даже очень. Он невольно испытывал за нее гордость, когда она парировала его выпады. Конечно, он не позволял себе действовать в полную силу, но вынужден был признать, что она достойный противник. Ее черные джинсы плотно облегали ноги и бедра, заставляя отвлекаться от боя, мысленно раздевать ее. Кисть узкая, но сильная, под гардой блестел драгоценный камень кольца.
Он вдруг пошел в наступление, клинки зазвенели, скрестились, противники оказались близко друг от друга. На мгновение оба замерли, в прорезях маски он видел блеск ее глаз. Знакомый запах пьянил, он готов был отбросить шпагу и заключить ее в объятия. Она почувствовала его настроение, его намерения легко читались, ей тоже хотелось немедленно прекратить бой и сдаться. Просто покориться и пойти навстречу той страсти, что бушевала сейчас у них в крови. Но не будет ли это означать, что он ее победил?
Эта мысль заставила ее продолжать бой. Неожиданно для него она поменяла тактику и резко атаковала. Не ожидая такого напора, он отступил, и тут же тупой наконечник шпаги уперся ему в плечо. Он опустил оружие, подтверждая укол.
– У вас был прекрасный учитель.
– Это я была хорошей ученицей.
