Текст книги "Драма по-королевски"
Автор книги: Нора Робертс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)
Глава 10
Ее кабинет выглядел ужасно. Даже она, зная, что там произошло, прочитав в газетах подробности, оказалась не готовой столкнуться с реальностью.
Ева сдержала слово и не появлялась в театре в течение двадцати четырех часов, впрочем, у нее просто не было выбора. Сейчас она стояла на пороге, там, где была раньше дверь.
По приказу полиции все оставалось как было, трогать что-либо запрещалось. Был проведен тщательный обыск и взяты пробы. В стене зияла дыра размером больше самой Евы, из нее была видна соседняя нежилая комната, которая тоже пострадала. На полу валялись обломки дерева и куски искореженного металла, в них превратился шкаф. Ковер просто исчез, а пол под ним оказался безнадежно испорчен. В окно, затянутое пленкой, почти не проникал свет. Ремонтная бригада еще не приступила к уборке мусора.
Ева хотела своими глазами увидеть размер бедствия. Она испытывала страх, когда направлялась сюда. Готовилась к потрясению и уже смирилась с неизбежным. Но страх исчез, уступив место ярости, которая смыла остатки слабости и тревоги. Все бумаги, файлы, записи, документы – все было уничтожено. Она ногой отшвырнула кусок штукатурки. Разрушения были таковы, что помещение уже никогда не станет таким, как было, его невозможно восстановить в прежнем виде.
Даже ее любимая фотография в рамке, стоявшая на столе, где они сняты с Крис, уничтожена. Исчез сценарий пьесы, который она так долго писала. На глазах выступили злые слезы, ей захотелось отомстить. Жаль было свою рукопись, может быть, ее сочинение не отличалась гениальностью, всего лишь первая проба, но она вложила в него душу и свои мечты. А жанр определила буквой Ф – фэнтези. Теперь ее фантазию сожгли, а ведь это частичка ее жизни. Хотя преступники могли и хотели забрать саму жизнь.
Они заплатят за это. Она увидит их поражение своими глазами.
– Ева!
Она тыльной стороной ладони смахнула слезы, прежде чем повернуться.
– Крис!
Это мгновение превратило ее из взрослой женщины в младшую сестру. Сестры бросились навстречу друг другу и обнялись посреди царящего разгрома.
– О, как же я рада, что ты прилетела!
– Конечно, разве могла я не прилететь? Сразу же сорвалась с места, как только услышала плохие новости из Кордины.
Крис испытывала громадное облегчение, потому что до момента встречи с Евой все ее мысли были о сестре. Долгие часы ее преследовали картины одна ужаснее другой.
– Я сначала поехала во дворец, – начала рассказывать она. – Никогда еще не видела там столько охраны. Хорошо, что Беннет пришел на помощь, иначе я бы все еще спорила с гвардейцами, чтобы меня пропустили.
– Все пропало! – воскликнула Ева. – Фотографии, мой первый сценарий. Маленькая фарфоровая кошечка, которую мама подарила мне на десятый день рождения. Я всегда брала ее с собой.
– Маленькая моя. – Крис обнимала младшую сестру, разглядывая через ее плечо разрушенный кабинет. И содрогнулась, представив, что могло быть с Евой. – Мне так жаль. Но главное, ты жива. – Она отодвинулась, внимательно вглядываясь в дорогое лицо. – Ты не пострадала?
– Нет. Я была у самого выхода. Рив сказал, что, к счастью, это была маленькая пластиковая бомба.
– Маленькая пластиковая бомба, – повторила потрясенно Крис и снова прижала к себе сестру. – Ты понимаешь, что было с нами, когда мы услышали новости?
– Прости, Крис. Но я была в таком состоянии первое время, что не подумала вам позвонить.
– Да, черт возьми, а должна была! – воскликнула Крис, но тут же смягчилась, понимая состояние Евы. – Нам позвонила Бри. И князь Арманд лично позвонил папе. Папа был готов прыгнуть в самолет и привезти тебя в Хьюстон.
– О, только не это!
– Скажи мне спасибо. Я его отговорила, сказала, что мне удастся тебя убедить.
– Я сама позвоню папе. Не знала, что новости так быстро достигли Штатов.
– Расскажи все по порядку, потому что у меня только сведения из газет, по ним трудно было разобраться, настолько они противоречивы и запутанны. Ничего не понять. – У Крис появился материнский тон, которым она говорила с младшей сестрой лет с пятнадцати. – Расскажешь по дороге, я отвезу тебя во дворец.
– Я не собираюсь пока ехать, Крис.
– Но послушай…
– Я люблю тебя, – перебила сестру Ева, – и понимаю, как ты себя чувствуешь, глядя на все это. Но я не собираюсь прятаться. Я приехала представить пьесы, и я сделаю это.
Крис хотела прикрикнуть на непослушную сестру, но спохватилась. Еве нельзя приказывать, так от нее ничего не добиться. Поэтому она миролюбиво сказала:
– Ты знаешь, как я уважаю твою работу и ценю, что ты многого достигла, но оставаться в Кордине сейчас небезопасно. Нельзя же рисковать своей жизнью.
– Но они не ставили цель убить меня, они пытались оказать воздействие на Биссетов. – Ева положила руку на плечо сестры. – Я не могу уехать, Крис. Когда ты выслушаешь меня, то поймешь, что я права.
– Тогда советую тебе поскорее мне все рассказать.
– Обязательно сделаю это, – Ева поцеловала Крис в щеку, – но не здесь. Пойдем в кабинет управляющего. – Она подтолкнула сестру в коридор и мельком взглянула на часы. Через час надо начать работать.
Двадцать минут спустя они сидели рядышком на красивом сером диване и пили кофе. Крис любила черный без сахара, кофе успокаивал ее нервы.
– Дебок, – произнесла она и с силой поставила чашку, стукнув о блюдце. – Столько лет прошло, а он все еще не успокоился.
– Из того, что рассказал Алекс, ясно – он не остановится, пока жив. – Ева подумала, что никогда еще не желала никому смерти. – Я понятия не имею, что это за человек. Разумеется, он одержим идеей мести. Тот, кто мне звонил, дважды говорил о какой-то справедливости. Дебок одержим, он не успокоится, пока не уничтожит князя Арманда. Рив считает, что бомба в театре была лишь актом устрашения королевской семьи. Понимаешь, меня не покидает мысль, что следующей целью непременно станет кто-то из Биссетов. – Она подумала об Александре и сжала губы. – Это может быть кто угодно, даже дети. Поэтому Рив и Крис переехали с фермы во дворец.
Крис молчала, в ней боролись любовь к сестре и привязанность к Биссетам. Наконец она сказала:
– Ева, ты знаешь, для меня они как родные. Но ты моя сестра, и ты на первом месте. И я хочу увезти тебя домой немедленно.
– Но не могу же я взять и уехать. Ведь я привезла сюда труппу, и мы должны выступить здесь. И, пожалуйста, выслушай меня. – Ева жестом просила сестру не прерывать ее, встала, потому что не могла сидеть на месте, и принялась ходить по комнате. – Я здесь затем, чтобы доказать прежде всего себе, на что способна, чего стою в этой жизни. Доказать всем остальным, папе прежде всего, коллегам, друзьям.
– Тебе не надо ничего доказывать мне, Ева.
– Нет, надо. И в первую очередь тебе. Ты заменила мне маму, хотя старше только на пять лет. Может быть, я не всегда это понимала и ценила, но сейчас это так. И я должна ответить на твою заботу, доказать, что стала не пустышкой.
Глаза Крис наполнились слезами.
– Я ничего такого не сделала, просто была тебе сестрой.
– Нет, ты была мне еще и другом. – Она подошла и взяла руки Крис в свои. – Даже когда ты не верила и сомневалась в моей правоте и поступках, ты всегда была на моей стороне. Все, что я делаю здесь, я делаю и для тебя. У меня не было времени объяснить это раньше.
– О, моя дорогая, не знаю, что и сказать.
– А теперь помолчи минутку. И просто выслушай. Когда я начинала дело, многие смеялись за моей спиной. Избалованная богатая наследница, взбалмошная, придумала себе игрушку. Возможно, вначале это и было правдой, потому что до этого я не сделала ничего полезного в своей жизни.
– Это неправда.
– Нет, правда. Я училась в школе, не увлекаясь занятиями и скучая, потом проводила летние каникулы, бездельничая, и видела, как папа работает, управляя своей империей, как ты получаешь образование, а потом занимаешься своей галереей. Я же, вздохнув, брала очередной глянцевый журнал. Только начав свое дело, я поняла, что в нем мое призвание. Театр. Когда я впервые стояла в центре сцены, на меня как будто снизошло озарение. Но мое призвание было не играть, а быть организатором, продюсером. Мне понадобилось время, чтобы за моей спиной перестали смеяться. Теперь же появился шанс получить известность и всеобщее признание. Я его не упущу.
– Никогда не думала, что ты так серьезно относишься к своему делу. Я все понимаю и горжусь тобой, и раньше гордилась, но сейчас особенно, и верю, что ты обязательно добьешься успеха. Но у тебя все еще впереди.
– Я не могу уехать, Крис. Если даже они снова устроят взрыв. Если все актеры уедут, я останусь. Я не могу. – Ева замолчала, чтобы перевести дыхание, прежде чем признаться. И просто сказала: – Я люблю Александра.
– О! – Все, что могла ответить Крис.
– Я должна быть с ним рядом, особенно сейчас. Я думала раньше, что театр, труппа – главное в жизни, но это оказалось не так, чувство захватило меня. – Произнося эти слова, делая признание вслух, Ева осознала, что действительно полюбила впервые. – Только не стоит говорить мне, что из этого ничего не выйдет, я сама это знаю. Но все равно буду рядом с ним, пока это возможно.
– Я думала одно время, что у тебя роман с Беннетом, но Александр…
– Знаю. Наследник. Оказывается, я любила его все эти годы. Сама долго гнала прочь эти мысли, не признаваясь самой себе, но это так. Я никогда раньше не испытывала такого чувства.
– Мне казалось иногда, что ты влюблена.
– Я уже достаточно взрослая, чтобы понять разницу между влюбленностью и любовью.
Ева улыбнулась. А Крис вздохнула:
– Он знает о твоем чувстве?
– Я ему не говорила, что люблю его, но он очень проницателен. Мы оба с самого начала старались не произносить слова «любовь». Да, я думаю, он знает.
– Но как он относится к тебе?
– Он очень нежен со мной. Кажется, он и сам не ожидал, что способен на такое чувство. Ведь он столько времени сдерживал свои порывы, подчиняя их долгу. – Она вздохнула. – Но знаешь, все это не важно.
– Что именно? Почему ты так говоришь?
– Потому что для меня формальности не имеют большого значения. – Ева вспомнила, что она практична, то есть всегда себя таковой считала. – Знаешь, я реалистка. Что бы ни вышло из наших отношений, я смогу с этим жить. Моя карьера требует много времени и энергии. Даже если бы Алекс не был наследным принцем, боюсь, мы не пришли бы к полному согласию. У меня просто нет времени для брака и семьи. И мне это не нужно.
– Но ты меня не убедила.
– Поверь, это правда. Многие современные женщины не хотят связывать себя браком. Вот ты, например.
– О да. – Крис коротко рассмеялась. – Ева, если я до сих пор не жена и не мать шестерых детей, то это только потому, что не встретила мужчину, который показался бы мне важнее моей работы. Но ты только что сказала, что у тебя с ним все хорошо.
– Ну и что? – В голосе Евы послышались панические нотки. – Крис, да пойми ты, как бы я ни мечтала о совместном будущем, в реальности ничего не получится. И если я не приму вещи такими, как они есть, то просто потеряю его. А я не хочу этого. – Она от волнения с силой сжала виски. – Он скоро вынужден будет жениться, завести семью. Его долг дать наследника стране. Но пока этого не случилось, я разделю с ним жизнь.
– Ты так сильно его любишь? – тихо спросила Крис. – Даже не знаю, плакать или радоваться.
– Слезы оставь для грустных вещей, их и так много в мире. Лучше порадуйся.
– Ладно. – Крис встала и снова обняла сестру. – Я счастлива за тебя. – «Мечтам иногда суждено сбываться», – подумала она, а вслух сказала: – Так мне не стоит надеяться, что ты возьмешь свободный день и пойдешь со мной по магазинам?
– О, прости, не могу! – воскликнула Ева. – Мне надо звонить в Хьюстон, просить, чтобы прислали копии текстов для режиссера. А сейчас пойду к актерам, чтобы их успокоить. Для начала надо подыскать себе новый кабинет. – И вдруг спросила: – Что ты хочешь купить?
– Я взяла небольшую дорожную сумку, самонадеянно рассчитывая, что мы сразу улетим обратно. А поскольку придется задержаться в Кордине, следует купить подходящее платье на всякий случай.
– Ты остаешься?
– Конечно. Как ты думаешь, я могу рассчитывать на комнату во дворце?
Ева так обняла сестру, что у той хрустнули косточки.
– Уж я замолвлю за тебя словечко, – рассмеялась она.
Несколько часов спустя Ева сидела в своей гостиной, держа на коленях маленький ноутбук. День прошел незаметно, но вечер тянулся нестерпимо медленно. Александр не вернулся к ужину.
Беннет остался дома, но даже его шуточки и попытки развеселить дам были какими-то вялыми. Рив и Арманд отсутствовали. Была Габриела с детьми.
Едва ужин закончился, Беннет извинился и ушел. Ева сказала, что ей надо еще поработать.
Крис пошла с Габриелой наверх укладывать детей. Ева, оказавшись одна, попыталась работать.
Тексты пьес были уничтожены огнем. Копии доставят завтра после обеда. Хотя она знала наизусть каждую сцену и могла восстановить все пометки режиссера. До премьеры осталось всего несколько дней. Естественно, актеры нервничали, что было понятно после последних событий. Но прогон первого спектакля прошел на удивление сносно. Репетиции второго – тоже, работа над третьим начнется на следующей неделе. Конечно, если снова не возникнут непредвиденные обстоятельства.
Реклама была организована хорошо, и продажа билетов шла по нарастающей. Пит умудрился найти все, что она просила. Ева подумала, что надо пересчитать бюджет, но взглянула на часы и решила принять ванну, а когда снова посмотрела на часы, было почти десять. Она села за компьютер, уговаривая себя, что с Александром все в порядке, и, может быть, он уже спит в своей постели после трудного дня.
Надо работать. Ее собственное сочинение пропало. Сама виновата – не сделала ни одной копии. А может быть, это и к лучшему? Ее первый опыт, пожалуй, был неудачен, текст получился излишне эмоциональным. Вторая попытка продвигалась медленно – за шесть месяцев она не смогла закончить и первого акта.
Она начнет все сначала. Новые идеи, приобретенный опыт, новые эмоции и впечатления сделали ее другой.
Ева создала новый файл и написала: «Акт первый. Сцена первая».
Время пролетело незаметно. Она распечатала написанный текст, стопка листов получилась внушительной. На этот раз работа продвигалась гораздо быстрее, и вероятность того, что она допишет пьесу и, возможно, сама ее поставит, была велика.
Она потянулась и тихо засмеялась. Разве не об этом она мечтала?
Александр застал ее сосредоточенно склонившейся над клавиатурой. Ева сидела в кресле, поджав под себя ноги, волосы заколоты наверх. Свет от настольной лампы падал на ее руку. На ней был тот же голубой халатик. Каждый раз, увидев ее вновь, он поражался тому, как она прекрасна. Хотя, казалось, сама она не придавала значения своей внешности. Ева была очень разная, но всегда уверена в себе. И это наделяло особым шиком ее красоту. Любой сразу мог понять, что перед ним не только красивая, но гордая и самостоятельная женщина.
Руки, порхающие над клавиатурой, казались такими нежными, плечи хрупкими, но это было обманчиво – Ева была очень сильной физически. Если могло показаться, что она слишком молода и поэтому ранима, это тоже было не так. Волевая и целеустремленная, она готова преодолевать трудности, которые ставила перед ней жизнь.
Поэтому он и любил ее? Александр провел рукой по лицу. Теперь он вполне осознавал, что любит Еву, не стоило больше этого отрицать. Его привлекала не только ее внешность и сексуальность, он склонен был скорее к обожанию, и это было не просто физическое влечение, а гораздо более глубокое чувство.
Он уже один раз признался, что она нужна ему. Увидев ее живой и невредимой, он со всей очевидностью осознал это. Страх потерять ее был так велик, что, когда он узнал о взрыве и о том, что она, возможно, погибла, его сердце замерло, он перестал видеть и слышать, мир перестал существовать. Это любовь?
Он хотел бы быть в этом уверенным. Его чувства к женщине не должны ставиться на первое место. На первом месте – страна, семья. Но с Евой все изменилось, он думает о ней постоянно. Означает ли это любовь? Но это чувство делает его уязвимым, он не может рисковать своим долгом. Ни сейчас, ни когда-либо потом. Такова его судьба.
Если бы ему сказали, что его единственное желание исполнится, он взял бы ее и увез туда, где они могли бы жить как обычная пара. Мечты, мечты… но сегодня, хотя бы в эту ночь, они могут сделать вид, что так все и есть на самом деле.
Ева распрямила спину, помассировала затылок.
– Ты обещала, что не станешь переутомляться.
Она повернула голову, и мгновенно ее глаза вспыхнули счастьем. Потом взгляд стал тревожным.
– Ты выглядишь усталым, Алекс. Я думала, ты спишь.
– Было много официальных встреч, совещание у отца. – Он подошел ближе. – Прости, что не смог быть с тобой сегодня вечером.
– Я скучала без тебя. – Их руки встретились. – Не хотела говорить, но скажу – я волновалась.
– Не было оснований, я был во дворце уже с пяти часов.
– Я хотела спросить, где ты, – она покачала головой, – но подумала, что этого делать не стоит.
– Беннет или Габриела могли тебе сказать.
– Ты ужинал?
– Мы перекусили в кабинете отца. Мне сказали, что твоя сестра здесь.
– Она прилетела сегодня утром. – Ева подошла к бару, достала бутылку бренди и два стакана. – Надеюсь, Бри ее успокоит, потому что Крис очень встревожена. Когда я ее увидела, она была в ужасном состоянии.
– Может быть, она поможет уговорить тебя вернуться в Америку.
Ева протянула Александру стакан с бренди:
– Никаких шансов.
– Мы можем перенести твои гастроли на несколько месяцев.
Она иронически подняла бровь:
– Ты успел поговорить с Крис?
– Нет, почему ты спросила?
– Просто так.
Она загадочно улыбнулась. «Если хочешь соблазнить самого принца, надо пойти на некоторые женские ухищрения». Включила проигрыватель. Оттуда полилась мягкая приятная музыка.
– Я не уеду, Алекс, и сейчас не собираюсь зря терять время на ненужные споры.
– Ты очень упряма и своевольна. – Он любовался ею. – Если бы я сам не хотел, чтобы ты была со мной, то настоял бы на твоем отъезде.
– О нет, у тебя ничего не вышло бы. Но ты не представляешь, как я ждала этих слов.
– Разве я уже не говорил тебе об этом?
Она подошла и взяла его руку:
– Ты еще ничего мне не сказал.
– Прости. – Он поднес ее руку к губам.
– Я не хочу, чтобы ты извинялся, – она поставила стакан на столик, – я хочу, чтобы ты оставался самим собой.
– Странно, – он провел ее рукой по своей щеке, – и это тогда, когда мне захотелось стать другим, не таким, как прежде.
– Не стоит. – Она понимала, что он чувствует и как нуждается в ее поддержке. – Пусть все, что происходит между нами, не вызывает ни сожалений, ни угрызений совести. Мы будем наслаждаться возможностью просто дарить радость друг другу.
– Ева… – Он не знал, что ответить, что говорят в таких случаях. Поставил стакан на стол и спохватился – кажется, испортил лист. – Ты много работаешь.
– Опять ты за свое.
Он засмеялся:
– Что это? Еще одна пьеса?
– Так, ничего. – Она стала собирать листы со стола, но он остановил ее, прочитав несколько строчек. – Эта вещь мне неизвестна. И заголовок «Вехи времени». Я не помню, чтобы нам рекомендовали такую пьесу.
Она попыталась отвлечь его:
– Не стоит внимания, поверь.
– Ты уже строишь планы на будущее? – Он вдруг подумал, что у нее своя жизнь, карьера и она скоро уедет. Чтобы скрыть свои грустные мысли, он заинтересованно спросил: – Что это за пьеса, о чем она?
– О… Это будет семейная драма. Послушай, почему бы нам…
– Но позволь мне взглянуть. Здесь всего страниц двенадцать. – Он вспомнил, что, когда вошел и увидел ее за компьютером, рядом была внушительная стопка распечатанных страниц. Он догадался: – Это написала ты.
Пойманная врасплох, Ева с небрежным видом пожала плечами:
– О, это просто хобби.
– Ты покраснела.
– Ничего подобного! В конце концов, это просто нелепо. – Она взяла стакан с бренди. – Занятие в свободное время, от нечего делать.
Она сделала глоток, а он пожалел, что никогда не видел ее на сцене, из нее получилась бы неплохая актриса.
– Дорогая, я уже мог заметить, как мало у тебя остается свободного времени. – Он ласково убрал ей за ухо прядь волос, выбившуюся из прически. – А я и не знал, что ты пишешь.
– Но зачем об этом трубить на весь свет, скорее всего, я обыкновенная посредственность.
– Прости, но я хочу составить свое мнение.
Александр снова потянулся к отпечатанным страницам, но она была проворнее.
– Нет. Текст еще сырой, я не отредактировала.
– Я уважаю чувства автора, и если он считает, что текст требует доработки… – Александр сделал вид, что сдался, хотя не оставил мысли просмотреть ее работу в ближайшее время. – Это твой первый опыт?
– Нет. – Она смела листы в ящик стола и закрыла его. – Одну пьесу я закончила и приступила ко второй.
– Тогда дай посмотреть первую.
– Ее нет. Она исчезла вместе со шкафом. – Ева пыталась сдержать волнение. – Офис разгромлен.
Он взял ее лицо в ладони и заглянул в глаза:
– Твоя работа уничтожена, я понимаю твои чувства. Ты вложила в нее душу, и потеря очень болезненна.
Она не ожидала, что он поймет.
– Там не было ничего интересного, скорее просто опытный образец. Надеюсь, вторая попытка будет лучше.
– Хочу тебя кое о чем спросить. Ты когда-то мечтала стать актрисой. Почему не стала?
– Потому что актер должен подчиняться режиссеру и делать что ему говорят. А продюсер выбирает сам, что и как ставить и играть.
– Так просто. – Александр улыбнулся.
– Ну и стоит добавить, что как продюсер я лучше, чем актриса.
– А как писатель?
– Трудно оценить первые шаги. – Теперь, когда он узнал о ее тайне, ей стало легче разговаривать. Почему она должна стыдиться и скрывать? – Понимаешь, я уже знаю, что нравится публике, накопила достаточно опыта. Я знаю, как ставить пьесы, почему бы не попробовать применить все это на практике? Может быть, меня ждет успех на этом поприще. – Она сделала глоток бренди. – Первая попытка получилась жалкой, но меня это только подхлестнуло, я могу лучше.
– Ты любишь препятствия, вызов, отсюда увлечение фехтованием, боевыми искусствами.
– Со временем мне стало понятно, что на вызовы надо отвечать, от побед жизнь становится ярче. Тогда она не похожа на существование. – Ева поставила пустой стакан. – Но ты все портишь.
– Я?
– Ты заставил меня философствовать, а я намеревалась тебя соблазнять.
– О, прошу прощения, я не понял. – Губы Александра изогнулись в лукавой улыбке.
Ева подошла к двери и закрыла ее на ключ:
– Наверное, тебя соблазняли довольно часто.
– Потерял счет.
Она приподняла бровь:
– Правда? И кто же они были?
– Мадемуазель, – он рассмеялся, – я воспитан как джентльмен.
– Не важно, – она махнула рукой, – только не та блондинка, англичанка, с которой ты тогда танцевал на балу.
Александр неопределенно хмыкнул.
– Так. Я тебя напоила бренди, поставила музыку. А сейчас, прости, должна на минутку покинуть. У меня для тебя есть сюрприз. Не возражаешь?
– Разумеется, нет.
Ева проскользнула в спальню, а Александр немедленно открыл ящик стола и стал читать. Его внимание сразу привлек диалог стареющей актрисы со своим отражением в зеркале гримерной.
– Ваше высочество.
Он поспешно закрыл ящик, собираясь сказать, что находит работу Евы замечательной. Он сразу почувствовал, что вещь настоящая. Но, обернувшись и увидев ее, сразу забыл обо всем.
На ней была короткая комбинация с кружевами и длинный распахнутый пеньюар цвета озерной воды. Волосы распущены, их густые пряди волной ниспадали на плечи и спину. На Еву сзади падал свет из спальни, поэтому ее глаза темнели на лице как два озера. В них отражалось его восхищение и желание.
Она протянула ему руку. Он подошел, и голова закружилась от запаха ее духов и ароматических свечей, которые она успела зажечь. Она молча увлекла его в спальню.
– Я так ждала тебя весь день. – Она расстегнула пуговицы на его рубашке и положила руку на его обнаженную грудь. – Хотела, чтобы и ты вот так коснулся меня.
– Знай, когда тебя нет со мной, я постоянно думаю о тебе, – сказал Александр. – Это мешает мне сосредоточиться на делах. – Он сдвинул шелк с ее плеч, и легкий пеньюар скользнул к ее ногам. – Но когда мы с тобой, вот так, для меня все остальное вообще перестает существовать. Только ты.
Его слова пролились бальзамом на ее сердце.
– Тогда продолжай думать обо мне.
Комната была слабо освещена несколькими ароматическими свечами. Кровать разобрана и ждала их. Через открытую дверь гостиной проникала негромкая музыка. Это был Дебюсси. Ева без слов увлекла Александра на постель и принялась ласкать так, как только может мечтать любой мужчина.
Ее руки и губы скользили по его телу. Первый поцелуй был очень нежным, потом она покрыла поцелуями его лицо, шею, грудь… Он чувствовал касание ее атласной кожи и гладкого шелка. Постепенно она разожгла в нем огонь, который разливался по телу волнами горячего желания.
Она сама его раздела, тихонько и ласково уговаривая, отводя его руки, когда он хотел ей помочь, а потом наклонившись, стала водить языком по животу и бедрам. Он застонал. Она взглянула сквозь полуопущенные ресницы на его безвольно распростертое обнаженное тело, казавшееся от пламени свечей золотым. Она твердо решила, что сегодня доведет его до экстаза и заставит утратить контроль, превратив в мужчину, потерявшего от любви и страсти голову.
Александр чувствовал, как сердцу становится тесно в груди. Ни одна женщина еще не вызывала в нем такой страсти. Он пытался ее схватить, но она ускользала и снова легкими или горячими ласками приводила его в состояние похожее на агонию, но мучительно сладкую. Пусть она длится вечно.
Он был беспомощен сейчас, и это Ева сделала его таким. Когда у него непроизвольно вырывался стон, он слышал ее дразнящий тихий смешок.
Она же думала, какое это невероятное блаженство – заставить мужчину содрогаться от желания, и как приятно ощущать власть над ним, полную и абсолютную. Он сейчас принадлежал ей. И только ей. Нет чувства долга, нет страны и традиций.
В конце концов Александр нашел силы приподняться, схватил ее за талию и привлек к себе, а потом опрокинул на спину и, возвышаясь над ней, тяжело дыша, посмотрел в глаза:
– Ты – мой сладкий грех. Мое безумие и наваждение.
Он прильнул к ее губам. И оба отдались сжигавшей их страсти, лаская друг друга. Никто не уступал, как было в поединке на шпагах, не было победителя и побежденного. Их тела тесно переплелись, губы слились. Он раздел ее, но не с лаской и терпением, не медленно и сладострастно, а просто сорвал с нее трясущимися руками шелковую комбинацию, устранив последний барьер между их телами. И скоро уже она стонала, понимая, что цель достигнута – она сама вызвала эту первобытную и уже безудержную етрасть. Она больше не могла им управлять, да и не хотела. Потому что мечтала заглянуть за запертую дверь, где спрятаны его чувства и эмоции, недосягаемые и постоянно сдерживаемые.
Как это будет, когда они вырвутся наконец на свободу? Потом мысли исчезли, она отдалась на волю темных и огненных волн, которые то поднимали ее и она достигала вершины, то обрушивали вниз, и тогда он, чувствуя ее содрогания, заставлял ее снова подниматься на гребень волны…
– Александр! – Еве показалось, что она громко выкрикнула его имя, хотя это был всего лишь сдавленный стон. – Я хочу тебя немедленно, хочу ощутить тебя внутри себя.
Он понял, что такое настоящее безумие, когда она обвила его ногами и выгнулась навстречу. Он все время смотрел на нее, ему хотелось видеть ее лицо, обладая ею, но его взор был затуманен страстью.
Поняв, что она достигла наивысшей точки, он перестал сдерживать себя, выкрикнул ее имя, и в этот момент наивысшего экстаза перешел на французский.
