Текст книги "Драма по-королевски"
Автор книги: Нора Робертс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
Глава 12
Ева поднималась из-за стола, когда за дверью послышались торопливые шаги. Кто может сейчас находиться здесь, рядом с ее кабинетом, ведь всем приказано покинуть театр. Она подошла к двери, выглянула в коридор. На полу лежал мужчина.
Бросившись к нему, она увидела, что его рубашка залита кровью. Рядом валялся поднос, разбитые стаканы и графин с водой. Пол был усеян осколками стекла. Она сняла кардиган и набросила его на лежавшего без сознания человека.
Надо срочно позвонить, позвать на помощь. Стараясь не поддаваться панике, Ева почти бегом вернулась в кабинет и дрожащими пальцами набрала номер.
– Это Ева Гамильтон, я нахожусь в Центре искусств, в театре. Здесь раненый, нужна срочная помощь. Вызовите скорую и полицию, – на одном дыхании выпалила она и замерла с трубкой в руке, потому что в коридоре снова раздались шаги. Они приближались к ее двери. – Скорее, – прошептала она, – прошу вас, поспешите.
Она положила трубку и растерянно огляделась по сторонам в поисках какого-нибудь орудия. Шаги стихли. Человек притаился, она чувствовала его присутствие. Ее собираются убить…
Шесть двадцать. Циферблат расплывался перед глазами. Александр. Они ждут появления Александра.
На лбу выступили капельки пота. Надо его предупредить, но как? Он, вероятно, уже направляется сюда.
Она толкнула дверь и сначала увидела пистолет. Черное смертельное дуло. Потом руку, державшую оружие. Подавив крик, Ева взглянула на человека. Это был партнер Александра по фехтованию. Который улыбался ей и чье лицо показалось смутно знакомым тогда. Она вдруг вспомнила. Он и раньше бывал в театре.
Сейчас его лицо было сурово, губы сжаты в прямую линию. В его глазах Ева увидела смерть.
– Мадемуазель, – сказал он.
При звуках его голоса она мгновенно вышла из оцепенения и ребром ладони, коротко замахнувшись, нанесла удар по его горлу. Пистолет выпал из его руки, со стуком упал на пол. Мужчина согнулся, и она нанесла такой же удар по его затылку. Жермен свалился к ее ногам. Тяжело дыша, она смотрела на него, хотя ей хотелось немедленно бежать отсюда.
Ева заставила себя думать. Она втащила фехтовальщика в кабинет. Лихорадочно порывшись в ящиках, нашла ключи. Комната была такой маленькой, что Жермен еле поместился на полу. Ева перешагнула через него, вышла в коридор и заперла дверь на ключ.
Прислонившись к стене, она постояла немного, приходя в себя. Раненый у ее ног застонал, и она наклонилась к нему:
– Помощь уже близко, все будет в порядке.
– Жермен…
– Да, я знаю. Я о нем уже позаботилась. Не надо разговаривать, берегите силы. – Она попыталась сосредоточиться. Чем-то надо его перевязать. – Не двигайтесь, лежите, пойду поищу что-нибудь, чтобы остановить кровотечение.
– Он спрятался и ждал…
– Я его заперла. А вам сейчас лучше помолчать. Я скоро вернусь.
Она хотела бежать в ближайшую ванную комнату, чтобы взять полотенца, как вдруг откуда-то издалека послышались голоса. Она резко обернулась, но коридор был пуст. Облизнув пересохшие губы, она посмотрела на дверь кабинета и вдруг вспомнила, что забыла забрать пистолет. Если Жермен очнулся, он найдет его и сможет им воспользоваться.
Снова раздались голоса. Они доносились со стороны зрительного зала. Ева помчалась на сцену. Там было темно, но она, нашупав рубильник, рванула его, и сразу вспыхнул яркий ослепительный свет. Она явственно услышала голос Александра и понеслась через сцену навстречу ему, в то время как он поднимался к ней из зрительного зала. Ева бросилась к нему в объятия, и он, забыв извиниться за опоздание, крепко прижал ее к себе.
– Что случилось?
– Человек Дебока… Я заперла его в кабинете. Он напал на одного из ваших агентов. Я уже вызвала скорую и полицию.
– Ты не ранена? – Александр внимательно оглядел ее. – У тебя на плече кровь.
– Не моя. Это раненого охранника, Алекс, ему немедленно требуется помощь. А в моем кабинете…
– Все будет в порядке. – Обнимая ее, принц обернулся к своей охране: – Я останусь с ней. Посмотрите, что там.
– У него пистолет, – сказала Ева.
– У них тоже. Сядь. – Александр усадил ее на диван, тот, на котором она приказала состарить обивку. Проводив взглядом агентов, направившихся за кулисы, он спросил: – Так что случилось? Расскажи подробнее.
– Все уже ушли из театра, я думала, что никого не осталось. Я знала, что меня охраняют, поэтому сидела в кабинете и работала, ожидая тебя. Неожиданно в коридоре раздался грохот. Потом тишина. Мимо двери кто-то прошел. Я вышла и увидела лежащего на полу человека, он был ранен. Вернулась, чтобы вызвать скорую помощь, и тут в коридоре снова раздались шаги. Я открыла дверь, и за ней был человек с пистолетом. Тот, с которым ты фехтовал, – Жермен.
– Жермена застрелили?
– Нет-нет. – Ева вцепилась пальцами в волосы, пытаясь объяснить. – Он и был тот, кто стрелял. Я его вырубила приемом.
– Ты вырубила Жермена?
– Ну да. Я же тебе рассказываю все как было. Он ранил охранника и шел убить меня.
– Ева, – Александр слегка потряс ее за плечи, – Жермен – начальник моей личной охраны. Я его приставил тебя охранять.
– Но он… – Она ничего не могла понять. – Тогда кто же стрелял?..
– Простите, что прерываю вас, – раздался негромкий голос, и из глубины сцены показался Расс Тальбот. В его руке они увидели пистолет с глушителем.
Александр вскочил, заслоняя собой Еву.
– Я благодарен вам, что отослали охрану, обещаю, ваше высочество, что буду точен, все произойдет быстро. Я ведь все-таки профессионал.
– Нет! – крикнула Ева из-за спины Александра. – Ты не посмеешь.
– Тебя мне искренне жаль. – Расс улыбнулся. – Ты мне нравишься, признаюсь, я не встречал лучшего продюсера, с которым когда-либо работал.
– Вам не удастся уйти, – продолжал Александр, зная, что охрана вот-вот вернется.
– Поверьте, у меня была возможность изучить этот театр. И я смогу исчезнуть через несколько секунд. Если же не удастся… – Расс пожал плечами. Тишину нарушили полицейские сирены, они быстро приближались. Расс направил дуло прямо в сердце Александра. – Поверьте, ничего личного.
Ева как будто попала в кошмар наяву. Пустая сцена, залитая светом. Красная нелепая ваза, выделявшаяся ярким пятном, казалось, насмешливо дразнила ее. От юпитеров становилось жарко. Они как будто разыгрывали кровавую драму. Но и пистолет, и убийца были подлинными, из реальной жизни. Она видела, что палец Расса готов нажать на спусковой крючок, и закричала. Выскочив из-за Александра, она обняла его, спиной принимая пулю, несущую смерть.
«Она не может, не должна умереть». Он сидел, горестно опустив голову на руки, и мысленно повторял как заклинание только одну эту фразу. Он повторял ее как молитву. Около операционной находились его родные, но он их не замечал, как будто они были фантомами. Отец, застывший у окна. Беннет на маленьком диванчике рядом с Крис, рука в руке. На лице Габриелы, сидящей рядом с братом, молчаливое сочувствие. Рив, снующий туда-сюда. Он работает с полицией…
Александр терзался запоздалыми сожалениями. Почему он не успел ее оттолкнуть?! Он уже никогда не сможет забыть, как содрогнулось ее тело, когда в него попала пуля. Ее кровь на его руках. И в прямом, и в переносном смысле.
– Выпей немного чаю, Алекс. – Габриела пыталась сунуть ему в руки чашку. Но он лишь покачал головой. И закурил в очередной раз. – Перестань так терзаться, – тихо сказала она. – Ты сейчас нужен Еве сильный, а не сломленный страданием.
– Я должен был ее защитить. Я должен был спасти ее. – Александр закрыл глаза и снова ощутил, как Ева, бросившись вперед и закрывая его собой как щитом, падает ему на грудь. – Он стрелял в меня. Понимаешь, его целью был я, а не она.
– Его целью мог быть любой из нас. – Габриела положила руку брату на колено. – Мы разделим твою вину перед ней, Алекс. В самые тяжелые дни моей жизни, когда я не помнила, кто я, ты был рядом, ты хотел помочь, дай же мне возможность помочь теперь тебе.
Он лишь накрыл ее руку своей.
Снова появился Рив. Он взглянул на жену, подошел, погладил ее по плечу и направился к князю Арманду, что-то сказал ему. Князь лишь кивнул в ответ и снова отвернулся к окну. Он тоже молился про себя, не в силах говорить сейчас о делах.
Крис поднялась, вышла в коридор, постояла там немного и вернулась. Из глаз у нее безостановочно текли слезы. Габриела обняла подругу.
– Мы можем ее потерять, – сказала та в отчаянии.
– Нет, не потеряем. – Габриела сильнее прижала Крис к себе. – Помнишь, когда мы учились в школе, ты мне рассказывала истории про Еву. Я всегда думала, каково это – иметь сестру.
– Да. Помню. – Крис глубоко вздохнула. – Ты мне завидовала и мечтала о сестре.
– Я всегда с детства была окружена одними мужчинами. – Габриела посмотрела на отца и братьев. – Ты показала мне тогда фотографию Евы. Ей было лет двенадцать – тринадцать, и уже тогда было видно, что она вырастет красавицей. А мне так хотелось, чтобы у меня тоже была сестра и я могла делиться с ней своими секретами.
Крис улыбнулась сквозь слезы:
– Помню, как-то застала ее у себя в комнате. Она сидела за моим туалетным столиком и накладывала на лицо косметику. Глаза густо-прегусто намазаны дорогущими тенями. Она взглянула на меня своими глазищами, огромными и голубыми, как море. Ей казалось, что она выглядит неотразимо. – Крис высморкалась в салфетку, протянутую Габриелей. – Она ненавидела школу и не хотела уезжать из дома. Папа настоял и правильно сделал. Мы всегда считали ее красивой, но легкомысленной, а оказалось, что она большая умница. И все это признали, когда, отказавшись от праздной жизни, она поставила себе цель и добилась ее, получив уважение и признание. Она не стала тратить себя на пустые развлечения богатых бездельниц, наряды и светские тусовки, а создала компанию и сделала ее успешной, не прибегая к помощи папы.
Габриела кивнула:
– А помнишь, она писала тебе такие милые смешные письма. Ты иногда мне их читала.
– Да, Ева описывала своих подруг по пансиону и учителя истории. Уже тогда можно было заметить, что у нее талант и богатое воображение. О, Бри, сколько еще ждать?
– Осталось немного, потерпи, – Габриела старалась изо всех сил отвлечь Крис общими воспоминаниями. – Ведь сначала мы считали, что они с Беннетом… А оказалось, – она взглянула на Александра, погруженного в мрачные мысли, – все совсем не так.
Крис поддержала ее:
– Да, Ева очень любит Алекса. Знаешь, я хотела, чтобы она вернулась со мной в Хьюстон, но она осталась с ним, как будто предчувствовала, что настанет момент, когда сможет его защитить. – Голос ее прервался. Справившись с собой и проглотив комок в горле, она продолжала: – Ева понимала, она сама говорила это мне, что Александр не сможет быть с ней всегда, но это не важно, ей все равно, что будет дальше, потому что она останется с ним до тех пор, пока это возможно.
Габриела вздохнула:
– Александр всегда был слишком замкнут, вернее, его с детства приучили к сдержанности. Но взгляни на него – какие могут быть сомнения в его чувствах? Он терзается, винит во всем, что произошло, только себя. Не обстоятельства и не Дебока.
– Но Ева с этим никогда бы не согласилась.
– Ты права.
Крис вытерла глаза и подошла к Александру. Ей нелегко было сделать эти несколько шагов.
Все в ней сопротивлялось их сближению. До этого момента она даже старалась не смотреть в его сторону. Но надо смирить свой гнев ради Евы.
Когда Крис села рядом, Александр поднял на нее глаза, воспаленные, но сухие.
– Ты должна ненавидеть меня. – Его голос был глух и лишен выражения. – Но если тебя утешит то, что я ненавижу себя еще сильнее, чем ты…
Крис уговаривала себя взять его за руку, но так и не смогла.
– Еве это не поможет. Мы должны держаться сейчас вместе.
– Я не уберег ее, как раньше не смог заставить уехать.
– Это было никому не по силам. Надо знать Еву. Она со школы не позволяла вмешиваться в ее личную жизнь, невозможно было уговорить, тем более заставить ее что-то сделать против воли.
– Я ее не защитил, – сказал Александр, как будто не слышал ее, и снова прикрыл глаза рукой. – Она была самым дорогим в моей жизни, а я не уберег ее.
Крис стало жаль его, и она наконец нашла в себе силы коснуться его руки. Не ради Евы, ради него самого.
– Да, она заслонила тебя собой. Но ты не можешь себя терзать, это был ее выбор. Она сделала это ради тебя, спасала тебя. А теперь давай верить, что все обойдется. Эта вера поможет ей.
Они продолжали ждать. Принесли кофе, он остался нетронутым. Постепенно они свыклись со специфическим запахом больницы и уже не замечали его. Пепельницы были переполнены. В коридоре томилась охрана.
Когда к ним вышел доктор Франко, все вскочили со своих мест и окружили его, приблизился и стоявший в отдалении князь Арманд. Доктор со свойственной ему добротой и сочувствием взял Крис за руку. Его зеленая шапочка была мокрой от пота.
– Хирург еще там, – сказал доктор. – Ева пока под наркозом, ей нужно время, чтобы прийти в себя. Вы можете гордиться – у вас сильная сестра. Она не захотела сдаваться и боролась за жизнь.
Пальцы Крис вцепились в руку доктора.
– Как она? Говорите же скорее, доктор.
– Она перенесла операцию лучше, чем ожидалось. И я уже объяснял, что хирург – светило в своей области. Операция была сложной, пуля прошла вблизи позвоночника.
– Она не… – Александр запнулся, но, почувствовав руку отца на своей руке, с трудом договорил: – Она не парализована?
– Пока трудно давать гарантии, ваше высочество. Однако доктор Торрет уверен, что спинной мозг не задет, и я ему верю.
– Мы всегда ценили ваше мнение, вы никогда не ошибаетесь. – Голос князя Арманда был глухим от кофе и сигарет. – Разумеется, излишне говорить, что Ева получит лучшее лечение, какое только возможно.
– Да, конечно, ваша светлость, – уверенно сказал доктор и продолжил: – Александр, – он обратился к наследнику по имени, пользуясь привилегией старинного друга семьи, которой не злоупотреблял в течение прошедших тридцати лет. – Она очень сильная, молодая и обладает отменным здоровьем. Не вижу причин для осложнений. Мы сделали все, что могли. Теперь все зависит от нее самой.
– Когда можно будет ее увидеть?
– Маловероятно, что она очнется до утра, – ответил доктор. – Но я не говорю, что не позволю вам находиться с ней рядом и держать ее за руку. Когда она проснется и увидит вас, это поможет ей пережить самые тяжелые моменты. А сейчас я иду к ней.
В палате горел только ночник. Александр сидел рядом с кроватью. Принесли еду, но он до нее не дотронулся. Ева лежала неподвижная, бледная. Ему говорили, что она проспит еще несколько часов, но он не отводил глаз от ее лица, боясь пропустить момент, когда она очнется. В полумраке белела ее рука с квадратом пластыря на запястье, который фиксировал иглу от капельницы. Тишину нарушало лишь щелканье и гудение аппаратов, регистрирующих ее состояние. Время от времени он взглядывал на мерцающие зеленые кривые и вновь возвращался к лицу Евы.
Иногда он брал ее свободную руку и принимался тихо вспоминать вслух, как они гуляли по пустынному берегу, по саду, потом замолкал.
Наверное, ей не понравилась бы эта унылая больничная рубашка, в которую ее одели. Он вспомнил соблазнительный пеньюар, кружева и шелк нижнего белья цвета озерной воды, когда они в последний раз любили друг друга.
Неужели это было только прошлой ночью? Он прикладывал ее руку к своему лицу, когда слишком теснило грудь и становилось трудно дышать. Прикосновение ее холодной руки помогало.
– Только не покидай меня, – заговорил он тихо, – останься со мной, Ева. Ты мне так нужна, дай мне шанс доказать тебе это. Не уходи.
Он просидел так до утра. И когда сквозь жалюзи стали пробиваться серые полоски рассвета, она пошевелилась.
– Ева… – Он придвинулся вплотную к кровати, прилег головой к ее голове. – Ева, все хорошо. Открой глаза, ты меня слышишь? Открой глаза, Ева.
Она услышала, но его голос звучал странно, как будто издалека. Медленно выплывая из забытья, она все еще была во власти смутных образов. Наконец веки дрогнули, глаза открылись. Сначала она увидела лишь неясную серую тень рядом, которая постепенно стала принимать знакомые очертания.
– Я здесь, с тобой, – повторял Александр, – все будет хорошо. Ты меня слышишь?
– Алекс? – Ева видела теперь его очень близко, но не было сил до него дотронуться. Увидев густую щетину на его лице, она улыбнулась. – У тебя борода.
И снова ушла в небытие. Ожидание показалось ему вечностью, хотя на самом деле прошло всего несколько минут, прежде чем она снова очнулась. Теперь ее зрение стало более четким. Ева увидела, что Александр сидит на краю постели. Постепенно пришло осознание случившегося.
– Ты не ранен? – слабым голосом спросила она.
– Нет, нет.
– Это Расс…
Его пальцы сжались в кулак.
– Он арестован. Все в порядке. Главное, отдыхай, тебе нельзя волноваться.
Он поднес ее руку к губам.
– Но я не хочу здесь лежать! – Еву охватила паника при виде медицинской аппаратуры. – Только не это.
– Я останусь с тобой, – сказал Александр. – Ты здесь ненадолго. Скоро поправишься.
– Ты не уйдешь?
– Никогда.
– Алекс, ты ведь не станешь мне лгать?
Он молча прижал ее руку к своему лицу.
– Я не умру?
– Конечно нет. – Он ласково погладил ее по щеке. – Ты не умрешь. Доктор Франко в этом уверен. – Александр вспомнил, как говорила о себе Ева, и с улыбкой сказал: – Он считает, что ты сильна как лошадь.
– Не думаю, что доктор мог так сказать.
– Он это имел в виду.
Она улыбнулась, но тут же ее лицо исказила гримаса.
– Тебе больно?
– Не знаю. Моя спина… не понимаю, что с ней.
Зато Александр все понимал. Пуля попала Еве в спину, вместо того чтобы поразить его сердце и убить. Он легонько поцеловал ее в щеку и встал:
– Позову доктора и сестру.
– Не уходи.
– Только скажу им и сразу вернусь. Обещаю. – Он отправился к доктору Франко, которому сообщил: – Она очнулась. Ей больно.
– Это неизбежно. – Доктор сделал знак сестре. – Ваше высочество, позвольте мне ее осмотреть, а потом мы дадим ей лекарство.
– Она испугалась, когда увидела, что находится в больнице.
– Ева действительно панически боится больниц, она рассказывала мне об этом. Но пока ее нельзя трогать, тем более перевозить куда-либо.
– Тогда я останусь с ней.
– А вот этого я позволить не могу, ваше высочество.
– Простите? – холодно и надменно осведомился Александр. В нем заговорил наследник престола.
– Не могу позволить вам сидеть около Евы без сна сутками. Можете дежурить по очереди с ее сестрой. Она побудет около нее, пока вы поедете домой, чтобы привести себя в порядок, поесть и выспаться. А теперь прошу прощения, мне надо осмотреть свою пациентку.
Александр посторонился, и доктор Франко исчез в палате реанимации.
Александр сел на стул, ему надо было несколько минут побыть одному, хотелось найти пустую темную комнату и там излить свою боль и гнев. Ева смотрела на него, могла с ним говорить. Ее руки двигались. Испытывая неимоверное облегчение впервые за много часов, он откинулся на спинку стула, закрыл глаза и не открывал их до того момента, пока снова не появился доктор.
– Можете войти, ваше высочество, я объяснил мисс Гамильтон ее состояние и заверил, что около нее всегда будут дежурить близкие, чтобы уменьшить ее тревогу. Сейчас я хочу, чтобы вы поехали и отдохнули, иначе я не смогу вас пускать сюда.
– Доктор Франко, – устало сказал Александр, – я повинуюсь, потому что знаю, вы делаете все ради Евы.
– Что ж, я рад, что сумел вас убедить.
– Теперь скажите, как вы нашли ее?
– Она слаба, что естественно, но в целом все в норме. Чувствительность не потеряна, она может двигать пальцами рук и ног.
– Значит, она не…
– Паралича нет. Она нуждается в покое и уходе. Завтра мы снимем капельницу, но сначала ее осмотрит доктор Торрет.
Александр сказал:
– Доктор Франко, у меня не хватит слов выразить вам свою благодарность.
И в ответ услышал:
– Ваше высочество, для меня всегда было высокой честью лечить вашу семью.
Александру оставалось исполнить еще одно дело. Он посмотрел на дверь палаты, где лежала Ева. Карман оттягивала продолговатая коробочка.
Он еще раз поблагодарил доктора, и тот сказал:
– Ваше высочество, дайте мне слово, что покинете больницу, как только появится сестра мисс Гамильтон.
– Даю слово.
Попрощавшись с доктором, Александр вошел в палату и увидел, что взгляд Евы устремлен в потолок. Она повернула к нему голову:
– Я подумала, что ты ушел.
– Но я же обещал, что не покину тебя. Скоро приедет Крис. И я уйду ненадолго. – Он сел рядом и взял ее за руку. – Я обязательно вернусь. Ты не останешься одна.
– Мне стыдно признаться, но я боюсь больниц, прямо как ребенок боится темноты, – смущенно сказала Ева.
– А мне, наоборот, нравится узнавать, что ты хоть чего-то боишься, – улыбнулся Александр.
– Алекс, тот телохранитель, которого ранили, он…
– Жив. И все делается для того, чтобы он скорее поправился. Обязательно зайду его навестить.
– Возможно, он спас мою жизнь, – тихо сказала Ева, – и твою тоже. Я даже не знаю его имени.
– Краден.
Она кивнула, запоминая.
– А как там Жермен?
Александру впервые за много часов захотелось улыбнуться.
– С ним все в порядке, если не считать гордости, которая, безусловно, пострадала.
– Но ему нечего стыдиться. У меня черный пояс, его не дают просто так, – серьезно сказала Ева.
– О да, дорогая, ты доказала это. Когда поправишься, сама объяснишь это Жермену. – Александр дотронулся до ее волос. – Каких цветов тебе принести? Из нашего сада? Я никогда не спрашивал, какие твои любимые.
По ее щекам потекли слезы.
– Не плачь, – он поцеловал ее пальцы, один за другим, – не надо плакать, любовь моя.
– Подумать только, ведь это я привезла его сюда. – Ева сильно зажмурилась, но слезы все рано текли безостановочно. – Я привезла этого Расса в Кордину.
– Нет, – Александр нежно вытер с ее лица слезы, – это Дебок его сюда привез. Мы не можем доказать, но знаем это. И ты должна знать.
– Но как он мог так провести меня? Я его прослушивала, Алекс, я видела, как он работает на сцене. И я разговаривала с теми, кто работал с ним раньше. Я не понимаю.
– Он профессиональный наемный убийца. И одновременно великолепный актер. Он использовал свой талант как прикрытие. Он убивал ради денег. Не из страсти, не из ревности или в силу обстоятельств, а только из-за денег. Даже наша служба безопасности, хотя и проверяла его досье, не нашла ничего подозрительного. Сейчас Рив работает с Интерполом. Может быть, у них отыщется след Расса.
– Все произошло так быстро, что иногда кажется сном.
– Не надо больше думать об этом. Все кончено.
– Где он сейчас?
Александр поколебался, но только мгновение. Она заслужила правду.
– Он мертв. Жермен застрелил его сразу после того, как… – Ему снова вспомнилось, как содрогнулось тело его любимой, когда в него попала пуля. – Он оставался жив некоторое время, и Рив успел кое-что узнать. Потом я расскажу тебе, когда наберешься сил.
– Я думала, он тебя убьет.
Лекарство, которое ввел доктор, уже подействовало, и глаза Евы стали закрываться.
– Ты сделала все, чтобы этого не произошло, – прошептал Александр. – Как я смогу тебе отплатить за свое спасение?
Уже засыпая, Ева улыбнулась и ответила:
– Я люблю колокольчики. Это мои любимые цветы.
Он приносил их каждый день. Когда ей позволили покинуть больницу в сопровождении патронажной медсестры, он привез ее во дворец. Прошла всего неделя, и она начала бунтовать против своего заточения, беспокоиться о труппе, и Александр с облегчением почувствовал, как страх за нее покидает его сердце. Она поправлялась.
Пресса возносила ее до небес, называя героиней. Беннет приносил ей газеты и читал все статьи о ней, драматически закатывая глаза при очередном восхвалении.
Ева настояла на премьере первого спектакля, хотя волновалась, как актеры справятся без нее. Но все отзывы критиков были благоприятны, даже хвалебны. Она с удовольствием и гордостью читала потом прессу. Расстраивало ее лишь то, что она не смогла сама оценить игру. Она уже с трудом выносила очередные обследования и все с большим нетерпением встречала появление доктора.
– Доктор Франко, я отлично себя чувствую, может быть, пора прекратить чрезмерную опеку моей персоны. Мне не по себе оттого, что со мной обращаются как с тяжелобольной, – сказала Ева, лежа на животе и глядя на доктора с ожиданием, пока тот осматривал рану и менял повязку. Швы были сняты два дня назад.
– Рана хорошо заживает, – ответил доктор. Но мне сказали, что вы плохо спите по ночам.
– Это понятно, я изнываю от тоски и безделья. Даже прогулка по саду – целое событие. Я хочу поехать в театр. Пропустив первую премьеру, не хочу пропустить вторую, как вы не можете понять!
– И еще говорят, вы отказываетесь от лекарств, – наставлял ее доктор.
– Мне они не нужны. Я прекрасно себя чувствую, – упрямо повторила Ева.
– Докторам всегда достается от больных, но это верный признак выздоровления, – безапелляционно заявил доктор Франко и, закончив перевязку, перевернул ее на спину.
– Простите, если я плохо себя веду. – Ева запахнула на груди кофту.
– Не верю в искренность вашего раскаяния, – сухо прокомментировал ее слова доктор.
Она невольно улыбнулась:
– Ну, может быть, вы и правы, но поймите мое положение. Я терпеть не могу, когда со мной носятся как с писаной торбой. Вы даже не представляете, каково это. Хорошо еще Крис уговорила отца вернуться в Хьюстон. Иначе я сошла бы с ума. Разумеется, он очень добр, и я люблю его. И все вокруг так милы и так стремятся мне угодить. Дети прислали свои рисунки. Дориан изобразил подобие котенка. Но я не должна была это вам рассказывать.
– Я сохраню ваше откровение в тайне.
– Князь Арманд заходит каждый день, – продолжала Ева. – Он подарил мне музыкальную шкатулку. – Женщина дотронулась до изящной серебряной вещицы на прикроватном столике. – Она принадлежала его жене. Князь подарил ей шкатулку, когда она родила ему Алекса. И знаете, что он мне сказал? Князь сказал, что уверен – она бы хотела, чтобы шкатулка теперь принадлежала мне.
– Потому что вы обе подарили ему сына.
Слезы выступили на глазах Евы, она почему-то часто плакала последнее время. И ненавидела свою несдержанность.
– Доктор Франко, я совсем не чувствую себя героиней. Я чувствую себя виноватой, потому что не даю никому жить нормальной жизнью. Из-за того, что лежу и требую внимания. Мне вредно так долго оставаться в бездействии, я залежалась и слишком много стала думать.
– Вас тревожат мысли?
– Некоторые. Мне необходимо снова заняться делом.
– Тогда вы не будете возражать против еще одного эксперимента.
– Если он не касается новых уколов.
– Нет. Но вы должны выполнить все мои условия. Сначала вы выспитесь как следует сегодня после обеда.
– Но, доктор…
– Подождите, я еще не закончил. Итак, вы поспите после обеда, а вечером… Можете встать и надеть свое самое красивое платье. Но только не с открытой спиной, с этим пока придется подождать. Вы поедете в театр. – Доктор Франко замолчал, увидев, как загорелись у Евы глаза, а потом добавил: – Но как зритель, и только. А после представления сразу вернетесь во дворец, где вас будет ждать легкий ужин. И затем, как Золушка, к двенадцати должны быть в своей постели.
– Согласна. – Ева протянула руку, скрепляя сделку, а про себя дала слово, что к концу недели вернется к работе.
* * *
Ей помогли одеться Крис и Габриела. Процесс несколько утомил ее, но в конце концов все благополучно завершилось, и она почувствовала приятное волнение, когда увидела себя в белом облегающем длинном платье и коротком жакете, украшенном жемчужными подвесками. Рассматривая себя в зеркало, Ева решила, что выглядит лучше, чем до ранения. Вид у нее был отдохнувший, спокойный, на щеки вернулся легкий румянец. Она заколола густые волосы жемчужными заколками и, побрызгав на себя любимыми духами, вновь почувствовала себя женщиной.
– Боже, как ты прекрасна! – воскликнул Александр, увидев ее во всем великолепии, поднес обе ее руки к губам и повел вниз по лестнице. Сам он был в вечернем костюме, с букетом ее любимых колокольчиков.
– Я старалась для тебя. – Она взяла букет, вдохнула свежесть цветов. Ей уже было ясно, что в будущем она всегда будет думать о нем, одеваясь к выходу. – Как приятно, в первый раз за долгое время ты не смотришь на меня так, как будто изучаешь под микроскопом. Я чувствую себя заключенным, совершившим побег.
– Но тогда ты должна проявить максимум осторожности.
Внизу уже стоял лимузин, мотор его мягко урчал. В салоне их ждало холодное шампанское. Негромко играла музыка – Бетховен.
– Идеальный вариант побега. – Ева с улыбкой смотрела, как Александр открывает шампанское.
– Я хотел сделать твой первый выход в свет идеальным.
– Лучше и не могло быть. – Она притронулась краем бокала к его бокалу и слегка пригубила вино.
– Но это было еще не все.
Александр достал из небольшого отделения длинную изящную коробочку:
– Я ждал, пока ты поправишься, чтобы преподнести тебе подарок.
– Алекс, я не нуждаюсь в подарках.
– И все-таки я хочу подарить тебе кое-что, мне это необходимо. – Он взял ее руку и положил на коробочку. – Не расстраивай меня.
Как она могла отказать? Ева открыла крышку и несколько мгновений смотрела на сверкающие камни – двойной ряд сапфиров и бриллиантов. Это колье для принцессы или королевы, подумала она, но не для обычной женщины. Не в силах устоять перед красотой камней, она взяла колье и, бережно держа в пальцах, залюбовалась их игрой в свете мелькавших за окном уличных фонарей.
– О, Алекс, оно восхитительно, просто дух захватывает!
– Как и у меня при виде тебя! Наденешь его сейчас?
Ей трудно было представить себя в этом царском украшении, но, услышав мольбу в его голосе, она сказала:
– С радостью. Поможешь?
Он расстегнул замочек ее золотого колье, снял его и заменил на новое. Она потрогала ожерелье на шее, как будто не веря, что оно принадлежит ей. Прежде холодные, камни стали быстро согреваться.
– Боюсь, я буду теперь думать только о нем, а не глядеть на сцену, так и хочется до него дотронуться. Спасибо!
Ева поцеловала Александра, и он ответил на ее поцелуй очень ласково и осторожно.
– Еще поблагодаришь, когда сегодняшний вечер закончится.
Она заметно волновалась, когда они входили в театр. И уж совершенно растерялась, попав в королевскую ложу, потому что весь зал поднялся ей навстречу, приветствуя аплодисментами и криками. Александр, улыбаясь, поднес к губам ее руку. Хотя Еву захлестывали эмоции, она смогла побороть их и ответила на горячий прием улыбкой и реверансом.
Александр придвинул ей кресло. По его довольной улыбке она поняла, что вполне справилась со своим первым официальным появлением на публике.
– Очень надеюсь на успех актеров, – прошептала она, пытаясь унять волнение, когда занавес поплыл вверх. – Как бы мне хотелось хотя бы на минутку заглянуть за кулисы.
