Текст книги "Драма по-королевски"
Автор книги: Нора Робертс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)
– Например?
– Плавание.
– Наш бассейн к вашим услугам.
– Благодарю.
Последовала пауза, молчание затягивалось, напряжение росло.
– Мы так и не нашли тему для беседы. А ужин еще впереди.
– Тогда начнем. – Александр предложил ей руку, и она, немного поколебавшись, приняла ее. – Повар помнит, что вы предпочитали блюдо из рыбы, poisson bonne femme.
– Вот как? Очень мило с его стороны, – она улыбнулась, – но мне больше понравился шоколадный крем в горшочках pots de crème au chocolat. Я чуть не довела нашего повара до безумия, пока не добилась нечто похожего, но полного сходства так и не получилось.
– Значит, сегодня десерт придется вам по вкусу.
– Но так недолго и растолстеть. – Ева остановилась на пороге большой столовой и тихо призналась: – Я всегда испытываю восхищение перед этим залом, здесь царит дух прошедших веков.
Хрустальные люстры освещали поверхность огромного массивного стола, блестел натертый паркет. Размер стола поражал воображение – за ним могли поместиться сто человек.
Она предпочитала более интимную обстановку, но в этой величественной столовой было спокойно и уютно. Ей казалось, что если постоять тихо и прислушаться, то можно уловить разговоры людей, обедавших здесь много лет назад.
– Когда я впервые сидела за этим столом, у меня внутри все дрожало.
– Почему? – Александр не торопил ее, просто стоял рядом. – Помню, что вы были очень уверены в себе.
– О, я всегда умела скрывать свои истинные чувства. В тот раз я испытывала благоговейный трепет. Я только что закончила школу и вдруг очутилась здесь, в сказочном старинном великолепии. Это был мой первый ужин во дворце.
– А что вы чувствуете сейчас?
Она высвободила руку:
– С тех пор прошло много лет.
На огромном столе были сервированы только два прибора. Там стояли хрустальные канделябры и свежие цветы. Ева села сбоку, оставив место во главе стола для Александра. Как только они сели, подошел слуга и налил им вина.
– Как странно сидеть за пустым столом.
– Габриела и Рив редко бывают во дворце, они предпочитают свои фермы. Здесь или в Америке, где они проводят половину времени.
– Они счастливы?
Александр чуть поднял бровь, выразив удивление:
– Что вы имеете в виду?
– Только то, что я сказала. Счастье не имеет отношения к долгу и семейным обязанностям.
Он поднес к губам бокал с вином и ждал, пока им подадут охлажденного лобстера. Александр прекрасно понял, на что она намекала. Ведь именно он всегда ставил долг превыше всего.
– Моя сестра не жалуется. Она любит мужа, детей и свою страну.
– Это не совсем то, о чем я спросила.
– Семья старается ее избавить от лишних обязанностей во дворце.
– Значит, все чудесно. Я так рада, что после того, что ей пришлось пережить, у нее есть все, о чем может мечтать женщина. – И, увидев, как побелели костяшки его пальцев на ножке бокала, накрыла его руку своей. – Простите, я не хотела напоминать и понимаю, что даже после стольких лет это трудно забыть.
Он молчал, глядя на нежную белую руку на своей руке и едва удерживаясь от желания взять эту руку и нежно сжать. Напряжение отпустило, и он сказал:
– Это забыть невозможно, как и то, что вы спасли жизнь моих брата и сестры.
– Я всего лишь позвала на помощь.
– Вы сохранили хладнокровие, а могли бы растеряться, испугаться, ведь вы были совсем юной. И если бы не ваша быстрая реакция и выдержка, мы могли их потерять.
– Я тоже никогда не забуду ту ночь. – Ева вдруг заметила, что ее рука все еще лежит на его руке, и поспешно убрала ее. Подняв бокал с вином, она добавила: – До сих пор передо мной стоит лицо той женщины.
– Любовницы Дебока, – сдавленно произнес Александр. В его голосе прозвучала такая ненависть, что Ева вздрогнула.
– Да. Помню ее взгляд и как она держала пистолет, направленный на Бри. Именно тогда я спустилась с небес на землю и поняла, что дворцы не всегда обещают сказку. Но теперь вы должны успокоиться, ведь Дебок, Любэ и она в тюрьме.
– И останутся там. Но Дебоку и раньше удавалось дергать за ниточки, управляя сообщниками прямо из тюрьмы.
– Разве были еще угрозы? Беннет ничего не сказал об этом, хотя мы с ним разговаривали на эту тему.
– Беннету придется снова преподать урок. Когда он станет держать язык за зубами?
Ева вспыхнула, но сдержалась, потому что происходила смена блюд. Когда слуги отошли, она ответила:
– Но мы не касались государственных секретов. Просто, как с вами сейчас, вспоминали тот бал. Я знала, что Дебоку удалось из тюрьмы организовать похищение Бри через ее секретаря и государственного министра Любэ. Беннет сказал, что не будет знать покоя, пока Дебок жив.
– Быть публичной фигурой вообще нелегко, – продолжил Александр. Хотя он имел в виду брата, ему вспомнились собственные беспомощность и отчаяние, которые он испытал, увидев сестру в больнице. – Наша семья веками управляет Кординой. Пока мы у власти, всегда найдутся враги, и некоторые из них сейчас на свободе.
Он, разумеется, умолчал о многом, а она не стала расспрашивать, зная, что Александр все равно не расскажет. Если она захочет узнать, то пойдет за этим к Беннету.
– Простые люди имеют свои преимущества, не так ли, ваше высочество?
– Да, – ответил принц с улыбкой, значение которой она не поняла.
Ужин прошел в приятной дружественной атмосфере, что стало неожиданностью для Евы. Когда с блюдами было покончено, они перешли к кофе. Александр был очень вежлив, старался ее развлекать, но она видела, что его что-то беспокоит. Ей хотелось помочь ему расслабиться. Но он не из тех, кто примет помощь от посторонних. Она не член семьи.
Однажды Александр станет правителем, он был рожден и воспитан для этого. Кордина хоть и маленькая страна, похожая на сказку, но интриги в ней самые настоящие, и добро борется со злом. Власть не дается легко. Ева не была воспитана в королевской семье, ее не готовили управлять государством. Она видела Александра лишь со стороны, не думая о тяготах, которые он испытывает, и постоянном напряжении, не позволявшем ему шутить и смеяться, как все остальные. Он все время был начеку.
Что ж, несмотря на сдержанность Александра, ужин прошел неплохо, решила Ева за десертом, они не спорили и не поссорились, тем более что с принцем бесполезно спорить – все равно что пытаться пробить лбом каменную стену.
– Ужин был превосходен. Ваш повар совершенствует свое мастерство, если это вообще возможно, – сказала она.
– Он будет рад это слышать, – ответил Александр.
Ему не хотелось с ней расставаться, он уже мечтал посидеть с Евой подольше в спокойной обстановке, вдвоем, вести легкий, ни к чему не обязывающий разговор. За последний час вечная озабоченность покинула его, он позволил себе забыть о делах. И что уж было из ряда вон, сама мысль о том, чтобы идти к себе в апартаменты и работать, не вызвала энтузиазма.
– Если вы не устали…
– О, ты, кажется, ничего не ела! – В столовой неожиданно появился Беннет. Он уселся рядом с Евой и бесцеремонно подвинул к себе ее тарелку с десертом. – Как вкусно! Если бы вы знали, чем кормили меня. Не сравнить с вашими деликатесами. Вы тут наслаждались, а я ел резиновых цыплят.
– Ты не выглядишь истощенным, – улыбнулась Ева. – У нас был восхитительный ужин, особенно главное блюдо.
– Почему ты не упускаешь случая меня укусить? Сейчас поем немного и пойдем в сад, мне нужна приятная обстановка и рядом красивая женщина, чтобы забыть неприятный банкет.
– Что ж, простите меня, я оставлю вас. – Александр поднялся из-за стола.
– Пойдем, прогуляемся с нами, Алекс, – пригласил Беннет, – только сначала я прикончу и твой мусс.
– Не сегодня. У меня еще есть работа.
– Как всегда, – пробормотал Беннет.
Ева проводила Александра долгим взглядом. Она испытала странное чувство – ей вдруг захотелось догнать его. Она откинула эту нелепую мысль и повернулась к Беннету, с улыбкой глядя, как он расправляется с десертом Александра.
Глава 2
– Когда Александр пообещал мне гида, никак не думала, что им будешь ты.
Ее высочество принцесса Габриела рассмеялась:
– Центр был нашим семейным делом с самого начала, и подозреваю, что Александр сам с удовольствием проводил бы тебя, но ему не позволяет занятость.
Но Ева решила по-другому: он просто предпочел ей кипу документов и сухие официальные встречи.
– Не устаю восхищаться, Бри, как великолепно ты выглядишь.
– Повторяй это без конца, я не возражаю. Когда у тебя четверо маленьких детей, то тебе как никогда нужна моральная поддержка.
Роскошные каштановые волосы Бри были забраны в простой узел, белый костюм сидел безукоризненно. Она была принцессой до кончиков ногтей. И выглядела необыкновенно юной, не похожей на многодетную мать.
– Когда я увидела тебя впервые, то подумала, что за чудесное юное создание. Крис ужасно беспокоилась за тебя. – Бри остановилась, одобрительно оглядывая младшую сестру своей лучшей подруги.
– Мне это было ненавистно. – Ева вспомнила пору юности и свое постоянное сопротивление, возмущение опекой старшей сестры. – Теперь, когда я стала старше, она все равно за меня беспокоится. И, кажется, так будет всегда. Но теперь мне это приятно, я даже втайне надеюсь, что она будет всегда меня опекать как маленькую. Странно, чем старше становишься, тем больше ценишь семейные отношения.
– Я вообще не представляю себя без моих родных. За исключением тех нескольких месяцев, когда я не помнила не только их, но и себя. Тот случай заставил меня ничего не принимать на веру. – Бри тряхнула головой, отметая неприятные воспоминания, глубоко вздохнула и огляделась: – Так с чего ты хочешь начать осмотр?
– Сначала кулисы, гримерные, осветительная техника, ведь, если там будут выявлены недостатки, это отразится и на игре.
– Ты хорошо знаешь свое дело, настоящий профессионал.
– Надеюсь.
Они провели за кулисами примерно час. Ева поднималась по лестницам, заглядывала в костюмерные, проверяла оборудование. Ей все показалось достойным наивысшей похвалы. Центр изящных искусств был фамильной гордостью правящей семьи и носил имя матери Габриели. Биссеты таким образом выразили свою любовь и в память о ней построили один из лучших комплексов в мире.
Ева чувствовала, как в ней нарастает лихорадочное волнение. Сыграть здесь для ее актеров большая честь, им никогда еще не приходилось давать представления перед столь изысканной европейской публикой. Она уже анализировала репертуар, мысленно отбирала спектакли. Скорее всего, подойдут три типично американские вещи для интернациональной аудитории. Рекламный агент компании получит день для продвижения и рекламы. Теннесси Уильямс, Нейл Саймон, Артур Миллер – такие талантливые драматурги. Инженеры, техники, художники займутся светом, декорациями, костюмами.
– Я вижу, ты уже ушла мыслями в работу.
– Да, никогда не умела скрывать свои чувства.
Ева вышла на середину сцены и вдруг ощутила атмосферу переполненного зала, волнение актеров, даже почувствовала жар прожекторов. Как странно видеть пустой зал. Ей захотелось проверить акустику, хотя она понимала, что здесь все было тщательно учтено и просчитано. Были удовлетворены и зрительские интересы. Театр был создан с максимальными преимуществами и для актеров, и для зрителей. Ряды кресел располагались широким полукругом, разделенным тремя проходами, устланными коврами королевского голубого цвета.
Потолок с фресками, огромные люстры, ложи по обеим сторонам зала и балкон. Все богато отделано, кругом позолота, бархат. Но главное – с любого места видна сцена в полном объеме.
– Сегодня вечером все закончится. И как бы мы ни старались продлить время, это уже не в наших силах. Когда придет завтра, все начнется снова… – Ее голос гулко разносился по залу, достигал всех уголков, поднимался вверх к балкону и эхом возвращался, отражаясь от потолка и стен. Ева удовлетворенно улыбнулась и обернулась к Бри: – Просто превосходно. Ваш архитектор, кто бы он ни был, заслуживает высшей награды.
– Я передам отцу. Откуда был твой монолог? Я не узнала.
– И не узнаешь. Эта пьеса только борется за существование. – Ева сменила тему, потому что написала монолог сама. – Бри, ваш театр действительно великолепен. Но мне бы хотелось еще сыграть и на малой сцене. Хотя сейчас идеально подходит для наших спектаклей именно эта.
– О, я рада, потому что надеялась на твое признание. С тех пор как мы с Алексом задумали воплотить в жизнь идею театра, я ждала этих слов. Мы все делаем большое дело для наших стран, для наших детей.
– Я не претендую на высокие идеи, – улыбнулась Ева. – Всего лишь хочу показать несколько пьес. И очень надеюсь на успех. – Она сжала руку подруги. – Высокие материи оставлю тебе и Александру. Если мы все обговорим и сойдемся в деталях, то заключим контракт, и вы получите замечательные представления. Я рассчитываю на это.
Она еще раз огляделась. Когда-нибудь и ее пьеса тоже будет поставлена здесь. Она улыбнулась своим мечтам.
– Пожалуй, отправлюсь домой и начну работать.
– О нет, сегодня так быстро тебе не удастся от нас избавиться. Сначала пообедаем на моей ферме. – Бри взяла Еву под руку. – Так что рекомендую отдохнуть хорошенько. Когда мы тебя впряжем в работу, больше не будет такой возможности.
– Это королевский приказ?
– Вот именно.
– Придется подчиниться.
Это оказалось нетрудно и приятно. Она лежала около бассейна в шезлонге, и легкий средиземноморский бриз обвевал кожу и заставлял трепетать листья пальм. В юности она провела много таких праздных часов, вернее, как сейчас думала, жила растительной жизнью. Оставалось только удивляться, как она могла удовлетворяться полным бездельем столько времени.
Ева чуть изменила положение, откинув спинку шезлонга. Мысли снова вернулись к прошлому. Да, она чуть не упустила свой шанс. И теперь жалела тех, кто обрек себя на праздный образ жизни. Она их не осуждала, нет. Ведь так легко плыть по течению, предоставив другим решать за тебя, особенно когда не приходится зарабатывать на жизнь. Она продолжала бы безмятежно вести и дальше праздный образ жизни, если бы не открыла для себя театр. Это увлечение дало внезапный толчок, она начала медленно просыпаться и понимать, что начинается новая жизнь.
Отец не мог смириться с ее выбором, особенно противился желанию дочери стать актрисой. По счастью, Ева нашла себя не в игре. Театр открыл ей глаза, распахнул двери в целый мир, и не только. Он изменил ее внутренний мир. Она была проницательна, и природа наградила ее организаторским талантом, которым она не воспользовалась раньше, когда получала образование. Создав собственную компанию, применяя все свои таланты, оттачивая их, она научилась много работать и брать на себя ответственность. Но главное – она стала необходимой другим. От нее зависели карьера и благополучие многих. И эта ответственность превратила ее из легкомысленной девушки, занятой только собой, равнодушной и неудовлетворенной жизнью, в деловую женщину, довольную своей судьбой.
Особенно теперь, когда возникла возможность быть вознагражденной за усилия, когда ее труппа получила международное признание. Кроме подбора костюмов, реквизита, декораций, а также переговоров с юристами и заключения контрактов, следовало организовать прибытие труппы – семидесяти человек, включая актеров и технический персонал. Ева поправила темные защитные очки и вздохнула. Предстоит поволноваться и поработать. Но что такое жизнь без риска и без волнений?
Не надо было выходить. У него встреча через двадцать минут. Вместо того чтобы идти к бассейну, следовало срочно готовиться в своем кабинете к встрече с государственным министром. И не стоило с небрежным видом спрашивать, не вернулась ли мисс Гамильтон из Центра.
Но понимая, что все равно не сможет сосредоточиться на работе, зная, что она в бассейне, пошел туда.
Он увидел ее лежащей в шезлонге. Казалось, она спит. Узкие полоски бикини едва прикрывали тело, бретельки были спущены. Он не мог понять, видит она его или спит.
Он мог рассматривать ее без помех. Ее кожа блестела от защитного лосьона, его острый экзотический запах смешивался с ароматом роз, темные завитки волос были мокрыми, значит, она уже плавала.
Подойдя ближе, он обнаружил, что глаза ее широко раскрыты и смотрят через затемненные фильтры.
– Вам надо быть осторожнее, с нашим солнцем не шутят, вы к нему не привыкли, – сказал он.
Она лежала перед ним, и поскольку он загородил солнце, видела лишь темную фигуру и нимб света над головой. Моргнула, пытаясь немного прояснить и свое зрение, и свои чувства. Перед ней стоял принц, который казался сейчас богом.
– Я думала, вы уехали. – Она приподнялась на локте, забыв, что бретельки лифа спущены. Он чуть не соскользнул, но она успела его подхватить, тихо пробормотав ругательство.
Он стоял и смотрел, пока она боролась с бретельками.
– Я уезжал, но уже вернулся. Ваша кожа очень белая, Ева, и вы получите ожог.
Ей вдруг пришло в голову, что, вероятно, предписание протокола диктует сейчас подняться и сделать реверанс. Это было бы смешно. Она осталась лежать.
– Я вылила на себя пинту лосьона от солнца и, кроме того, не собираюсь оставаться здесь надолго. К тому же жизнь в Хьюстоне закалила мою кожу, она привыкла и к солнцу.
– Что-то не очень похоже. – Государственный министр подождет. Он подвинул стул и сел рядом с шезлонгом. – Были в Центре?
– О да. Ваша семья может гордиться, он просто замечательный.
– Так вы согласны выступать у нас?
– Я согласна провести переговоры о контракте. – Она вернула шезлонг в сидячее положение. – Возможности Центра уникальны. Но потребуется уточнить некоторые детали, финансовые и юридические…
– Разве это нельзя предоставить юристам и финансистам? Если мы пришли к согласию в главном, остальное – дело специалистов.
Ее отца немало позабавило бы такое безразличное отношение к финансовым вопросам.
– Что ж, подождем их мнения, и, когда они согласуют все вопросы, подпишем контракт.
– А вы, кажется, превратились в настоящую деловую женщину.
– Не кажется. Я такая и есть. Вы не одобряете женщин, ведущих свой бизнес, ваше высочество?
– Кордина – современная страна, и мы не отстаем в вопросах прав женщин.
– Чего стоит это королевское «мы», – еле слышно пробормотала она, а громко сказала: – О, я в этом нисколько не сомневаюсь. – И поинтересовалась: – Вы еще не расплавились в костюме?
– Здесь ветерок.
– Вы когда-нибудь расстегиваете воротничок и снимаете ботинки?
– Простите?
– Не важно. – Она взяла со столика стакан с лимонным соком. Хотя лед растаял, напиток был еще прохладным. – Вы плаваете здесь, ваше высочество?
– Когда позволяют дела и время.
– Делу – время, потехе – час. Такая поговорка не для вас?
Он сидел, как будто не чувствуя, что его спина плавится на солнце, она видела, как иногда вспыхивает рубин на королевском перстне, но лицо и глаза были в тени.
– Наверное, так должно быть.
– Но это не для принцев?
– Прошу прощения, что не смог заняться вашим досугом.
– Я не хочу, чтобы меня развлекали. – Она встала, и он тоже поднялся. – О, да сидите же, ваше высочество, мы здесь одни. Вам не кажется, что женщину утомляет, когда мужчина вскакивает при каждом ее движении.
Он снова сел, но вид у него стал такой, как будто его позабавило услышанное.
– Нет, я об этом не думал.
– Так вот, им это не нравится. Вам надо бы чаще бывать в Америке, может быть, научитесь быть раскрепощенным.
– Но я, в силу своего положения, не могу позволить себе быть раскрепощенным, – спокойно заметил он, и ее гнев сразу остыл. Она позволила себе слишком много.
– Ладно. Оставим это, хотя я не понимаю, почему так обязательно следовать правилам в присутствии друга семейства. Прошу прощения, ваше высочество, но я не привыкла к официальности, и меня раздражает протокол.
– Тогда почему вы никогда не зовете меня по имени? – Этот вопрос заставил ее повернуться и посмотреть в его глаза вопросительно и удивленно. – Вы же сами только что сказали, что мы знаем друг друга много лет.
– Я ошибалась, – она почувствовала подвох, – мы совсем не знаем друг друга.
– Но вы ведь обращаетесь к остальным по имени, несмотря на титул.
Ей хотелось пить, но она не желала проходить мимо него.
Он встал и, подойдя, заглянул ей в глаза:
– Я хотел бы знать причину.
Она занервничала. Он стоял слишком близко, опустив руки, не дотрагиваясь до нее, но она вдруг испугалась.
Он видел, что она нервничает, но придвинулся ближе:
– Так почему? Я был с вами недружелюбен?
– Да… То есть нет. – Она вдруг сделала шаг назад.
– Да или нет?
– Нет. – Она стояла, проклиная себя и чувствуя собственную глупость. Зачем она начала этот разговор? – Вы всегда очень вежливы и предупредительны. Хотя с самого начала вы меня не одобряли…
– У вас создалось такое впечатление? – Он встал почти вплотную. Ей оставалось защищаться обычным приемом – агрессией.
– Вы ясно и понятно всегда давали мне это понять.
– Тогда приношу свои извинения. – Он вдруг взял ее руку и поднес к губам. Ей показалось, что гром ударил посреди ясного неба.
– Не старайтесь быть таким любезным. – Она попыталась вырвать руку, но рука была зажата как в тисках.
Его улыбка была еще удивительнее, чем поцелуй, и произвела еще большее впечатление. Почему она так разволновалась?
Он находил ее неотразимой. Под внешней оболочкой железной леди явно притаились уязвимость и растерянность.
– Вы предпочитаете грубость?
– Я предпочитаю предсказуемость.
– Я тоже. – Что-то промелькнуло в его глазах. Вызов? Но впервые ей не захотелось на него отвечать, и она промолчала. – Но признайтесь, предсказуемость скучна. Иногда неожиданность интереснее.
– Интереснее для кого? Она только ставит человека в неловкое положение.
Его улыбка стала еще откровеннее, отчего на щеке появилась ямочка.
– Я своими поступками и словами вызываю у вас чувство неловкости, Ева?
– Я этого не говорила. – Она оторвала взгляд от его губ, подняла глаза и встретила его внимательный взгляд.
– Вы покраснели. – Он вдруг обхватил ладонью ее щеку.
– Жарко, – вымолвила она с трудом, чувствуя, как дрожат колени.
– Да, очень жарко. – Он тоже чувствовал, как между ними искрит воздух. – Не кажется ли вам, что нам обоим надо немного остыть.
– Вы правы. Мне надо переодеться. Я обещала Беннету до ужина пойти с ним на конюшни.
Выражение его лица мгновенно изменилось. Он отнял руку от ее горячей щеки, и все встало на свои места, словно не было странных взглядов, прикосновений, загадочных речей.
– Я вас покидаю. Французский посол с супругой сегодня ужинают с нами.
– Постараюсь есть суп тихо, не хлюпать.
Все-таки она не смогла сдержать иронии, характер дал себя знать. И сразу увидела, как его взгляд потемнел от гнева.
– Вы делаете из меня посмешище, Ева, и из себя самой тоже.
– Скорее только из себя.
– Из нас обоих. Уходите с солнца, Ева. – Александр повернулся и ушел, не оглядываясь.
Она смотрела, как он удаляется четким, почти военным шагом. Потом нырнула в бассейн с головой.
Спустившись вниз, Ева с облегчением увидела, что кроме Беннета на ужин явилась Бри с мужем. Сидя за столом между Ривом и послом, Ева была избавлена от общения с Александром, который, как и полагалось по статусу, сидел во главе стола. С одной стороны от него была сестра, с другой – жена посла.
Ужин был официальным, но, к счастью, скоро стало ясно, что он, вопреки ожиданиям, не станет скучным и утомительным. Посол оказался кладезем анекдотов, и Ева много смеялась, даже перешла на французский, ведь не зря же она провела годы в швейцарской школе.
– Я в восхищении. – Рив одобрительно поднял бокал в ее честь, когда она повернулась к нему.
Он мало изменился с годами. Только виски слегка тронула седина. Хотя нет, это было не все. Он стал спокойнее. Очевидно, семейное счастье продлило его молодость.
– А как ваш французский, вы его улучшили? – спросила Ева.
– Нет. – Рив, разрезая утку в соусе, подумал, что предпочел бы стейк с кровью, приготовленный на гриле собственноручно. Он бросил взгляд на жену, которая весело смеялась шуткам Беннета. Жертва, которую он принес, женившись на принцессе, не шла ни в какое сравнение с тем, что он выиграл. – Габриела говорит, что я не имею склонности к языкам. И она права.
Ева засмеялась и подняла бокал с вином:
– Я так рада, что поеду завтра на вашу ферму, давно хотелось посмотреть, как вы там устроились с Бри. Крис мне говорила, что дом просто очаровательный. Но так и не припомнила, что вы посеяли – пшеницу или овес. Она сказала, что вы держите лошадей.
– Дети любят кататься верхом. Даже Дориан с удовольствием садится на пони. – Рив подождал, пока заберут тарелки, и добавил: – Просто удивительно, как быстро они научились.
– Каково это, Рив, стать членом королевской семьи? – Ева повернулась, чтобы видеть его глаза, сама не понимая, почему ответ так важен для нее. – Я думаю, тяжело жить постоянно на виду, в чужой стране, хотя и не все время.
Рив мог просто отшутиться, как сделал бы другой мужчина на его месте. Но он был человек прямой и никогда не уходил от ответа, не хотел скрывать правды.
– Вначале было трудно нам обоим, – признался он. – Но постепенно привык, и теперь это для меня второй дом. Такой же, как в Виргинии. Я, конечно, буду рад, если Александр женится и с Бри снимут некоторые обязанности. Но я люблю ее, остальное не важно. Я могу смириться с теми неудобствами и условностями, которые связаны с титулом жены.
Ева задумчиво устремила взгляд на Александра:
– Бывает хуже.
– Да, у наследника больше ответственности и обязанностей, – согласился Рив, прекрасно понимая, куда направлены ее мысли. – Александру труднее всех.
Ева поспешно отвела взгляд:
– Да, он станет сам править страной, и это накладывает отпечаток на его характер.
– Его готовили к этому с первого дня появления на свет.
Рив внимательно взглянул на Еву. Неужели Габриела права? Между ней и Александром действительно что-то происходит? Это становится заметно. А ему казалось, что они друг друга терпеть не могут. Так было до сегодняшнего вечера, но сейчас Рив засомневался. Если все так, как говорит Бри, Ева выберет себе трудную судьбу.
– Я понял за прошедшие годы, что они часто не могут сами делать выбор, за них выбирают люди, которые их любят, – сказал он, подтвердив то, о чем она сама уже думала и знала.
– Вы правы. – Как будто поставив точку в этой теме, Ева повернулась к послу, охотно поддержала его шутку и в ответ заставила его смеяться над собственной забавной историей.
После ужина все переместились в парадную гостиную, настал черед кофе и бренди. Посчитав, что все необходимые приличия соблюдены, Беннет взял Еву за руку и шепнул на ухо:
– Пошли на воздух.
– Но это невежливо, – заметила она, взглянув на остальных.
– Они теперь будут вести серьезные разговоры, это на час и больше. А я тоже хозяин дома и должен развлекать гостью. Давай выйдем на террасу.
Искушение было велико. Ева часто вспоминала, как красиво в лунные ночи на террасе дворца. Она бросила быстрый взгляд на Александра, увидела, что он действительно увлечен разговором с послом, а Бри и Рив занимают беседой его супругу.
– Ладно, на минутку.
Она не видела, что Александр, не прерывая разговора, проследил, как они направились к дверям террасы.
– Здесь лучше. – Беннет глубоко вдохнул свежий воздух и подошел к балюстраде.
– Ужин неожиданно прошел приятно и вполне непринужденно, – сказала Ева.
– Да. Но иногда я предпочел бы пиццу с пивом в компании друзей. – Беннет облокотился на каменные перила. – Чем старше становлюсь, тем меньше времени остается для развлечений.
– Это трудно?
– Что именно?
– Ну, быть тем, кто ты есть.
Он обвил рукой ее талию:
– Бывают такие моменты.
– Нет, не уходи от ответа, как тебе это свойственно. – Ева впервые заметила, что Беннет сейчас выглядит гораздо серьезнее, чем обычно, когда хочет предстать в глазах окружающих легкомысленным бонвиваном.
– Так ты хочешь получить серьезный ответ? – Он засунул руки в карманы, помолчал. – Мне трудно тебе объяснить. Я родился таким и знаю, что, куда бы ни пошел, неподалеку будет охрана, а также папарацци. Я привык жить, не замечая их. Видишь ли, мне и Бри многое позволено. Нам все-таки легче. Мы с ней не наследуем трон.
– А ты хотел бы?
– Господи, конечно же нет!
Беннет сказал это так горячо, что Ева улыбнулась:
– Значит, в тебе отсутствует зависть к брату.
– Да чему завидовать? Ему приходится много и тяжело работать, и он не может себе позволить, как я, маленьких слабостей. Представь, все время быть в напряжении. Но почему ты спросила?
– Не знаю. Может быть, во мне говорит американское преклонение перед королевскими особами.
– Ты слишком давно нас знаешь, чтобы преклоняться.
– Я хорошо знаю не всех. – Ева подошла к Беннету. – Помнишь ту первую ночь на балу, мы с тобой вышли из зала и оказались в одной из комнат, двери которой выходили на темную террасу. Ту ночь никогда не забыть. Я была тогда так восхищена балом, дворцом и тобой и все ждала, когда ты меня поцелуешь.
Беннет ухмыльнулся, шутливо намотал ее прядь на палец:
– Я так и не успел сделать это.
– Нет, вместо этого ты дал себя подстрелить. Я так восхищалась твоим поступком, когда ты бросился спасать сестру. Считала тебя героем.
– Я и был им. Знаешь, – он притянул ее ближе, – если я тебя сейчас поцелую, это будет так, как будто я флиртую с собственной сестрой.
– Знаю. – Она положила голову ему на плечо, и они стояли так, глядя в ночь. – Я рада, что мы с тобой друзья, Бен.
– У тебя, случайно, нет кузины, или сводной сестры, или тети, на худой конец, которая похожа на тебя?
– Нет, мне очень жаль. – Она подняла голову и посмотрела на него.
– И мне.
– Беннет!
Голос Александра заставил Еву отпрянуть от Беннета. Она спохватилась как ребенок, застигнутый на шалости, мысленно проклиная себя за такую глупость.
– Простите. – Темная прямая фигура застыла в дверях, куда не попадал свет луны. – Посол уходит.
– Так скоро? – Беннет, в отличие от Евы, совершенно не обратил внимания на ледяной тон брата и обнял ее за плечи. – Пойдем, попрощаемся. Спасибо, что вышла подышать со мной.
– Не стоит благодарности.
Ева ждала, что Александр последует за Беннетом, но тот сказал:
– Вы так очаровали посла, что он не хочет уходить, не попрощавшись с вами.
– Хорошо.
Она пошла к двери и обнаружила на пути преграду – он не двинулся с места, загораживая проход. Она сделала шаг назад и подняла высоко голову, гордо глядя ему в лицо, но смогла увидеть только глаза – остальная часть лица была в тени.
– Что-то еще, ваше высочество?
– Да. – Неожиданно его ладонь легла на ее щеку, прикосновение было похоже на ласку и угрозу одновременно. И все-таки это не было любовной лаской. – Беннет очень легко поддается эмоциям, он великодушный и хороший человек, но очень чувствителен, легко увлекается и расстается. Вы должны быть осторожны.
