Текст книги "Игры ангелов"
Автор книги: Нора Робертс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
2
Линда-Гейл была права: дел у них действительно оказалось невпроворот. Местные жители, туристы, арендаторы, разношерстная публика из ближайшего кемпинга – здесь собрались все, кому надоела собственная стряпня. Рис с Джоани крутились как заведенные, прислушиваясь к пыхтению фритюрницы и шипению мяса на гриле.
В какой-то момент Джоани сунула ей под нос чашку с супом:
– Ешь.
– Спасибо, но я…
– Тебе что, не нравится мой суп?
– Ну почему…
– Тогда присядь и поешь. Посетителей чуть поубавилось, так что смело можешь сделать перерыв. Суп я запишу на твой счет.
– Ладно, спасибо.
При мысли о том, что ей тоже нужно поесть – не все же, в конце концов, готовить для других! – Рис ощутила резкий приступ голода. Хороший знак, решила она, отправляясь за стойку.
Она присела у самого конца, откуда хорошо были видны зал и вход в ресторан.
Линда-Гейл поставила перед ней тарелку с булочкой и двумя кусками масла.
– Джоани сказала, тебе нужно есть побольше углеводов. Как насчет чая?
– С удовольствием. Но я и сама могу приготовить.
– Да ладно, я принесу. А ты проворная, – добавила она, возвращаясь с чашкой чая. Бросив взгляд в сторону кухни, она склонилась к Рис и довольно хмыкнула. – Работаешь быстрей, чем Джоани. Да и еду укладываешь красиво. Кое-кто из посетителей уже успел это оценить.
– Вот оно что.
Подобное внимание Рис не порадовало. Ей было вполне достаточно чека.
– Я не хотела ничего менять в вашем укладе.
– А если и так? Все же довольны, – Линда-Гейл улыбнулась, отчего на щеках у нее вновь заиграли ямочки. – А ты слегка дерганная, правда?
– Точнее не скажешь. – Взяв тарелку, она отхлебнула супу. Бульон был слегка приперчен, и ей это очень понравилось. – Теперь я понимаю, почему у вас нет отбоя от посетителей. Такой суп не стыдно подать и в пятизвездочном ресторане.
Линда-Гейл снова метнула взгляд в сторону кухни, желая убедиться, что Джоани занята.
– Мы тут все гадаем, каким ветром тебя сюда занесло. Бебе считает, что у тебя проблемы с полицией. Хуанита думает, что ты сбежала от мужа, который тебя избивал. Мэтью… ему семнадцать, поэтому он думает только о сексе. А я считаю, что всему виной несчастная любовь. Должно быть, кто-то из мужчин разбил тебе сердце… Ну что, кто из нас прав?
– Прости, никто, – Рис ощутила легкий укол беспокойства при мысли о том, что ее здесь обсуждают. Впрочем, рестораны всегда были неотделимы от сплетен и мелких драм. – Просто я в свободном поиске. Путешествую.
– Ну, не знаю, – Линда-Гейл недоверчиво покачала головой. – По мне, так все дело в несчастной любви. Кстати… вот и наш долговязый красавчик-брюнет. Чем не мастер разбивать сердца?
Он и в самом деле был высоким – под метр девяносто. Смуглая кожа, темные, чуть взлохмаченные волосы. Правда, насчет красавчика Линда погорячилась.
Для Рис это слово ассоциировалось с кем-то утонченно-щегольским, тогда как этот парень производил совсем иное впечатление. Достаточно было глянуть на его лицо – худощавое, заросшее густой щетиной. Суровая линия рта, внимательный, если не сказать тяжелый, взгляд… Одежду тоже не назовешь щегольской: потертая кожаная куртка, выцветшие джинсы, поношенные ботинки.
Не ковбой, нет, но выглядит так, будто и в самом деле способен на многое. На Рис незнакомец произвел впечатление сильного, чуточку даже опасного человека.
– Это Броуди, – тихонько шепнула ей Линда-Гейл. – Он писатель.
Вот оно что. Рис немного расслабилась. По тому, каким хозяйским взглядом мужчина окинул комнату, она сочла, что имеет дело с полицейским. Уж лучше писатель. Меньше мороки.
– А что он пишет?
– Статьи в журналы и тому подобное. А еще у него вышло целых трикниги. Детективы. Ему это подходит – он и сам сплошная загадка.
Откинув волосы назад, Линда продолжала краем глаза наблюдать за Броуди, который решительно зашагал к свободному столику.
– Говорят, будто он работал в Чикаго, в одной крупной газете, но потом его за что-то уволили. Броуди снимает домик на той стороне озера, держится по большей части особняком. Правда, трижды в неделю он приходит сюда поужинать. Дает нам на чай двадцать процентов.
Как только Броуди сел, она снова повернулась к Рис:
– Как я выгляжу?
– Потрясающе.
– Хочу как-нибудь попробовать на нем свои чары – просто ради любопытства. Но это подождет. А пока я намерена получить свои двадцать процентов.
И Линда-Гейл направилась к столику, на ходу вытаскивая свой блокнот. До Рис, сидевшей у стойки, донеслось ее бодрое приветствие:
– Привет, Броуди! Чем ты хочешь сегодня отужинать?
Продолжая есть, Рис рассеянно наблюдала за тем, как Линда-Гейл кокетничает с посетителем. Должно быть, Броуди и в самом деле бывал здесь часто – еду он заказал, даже не глядя в меню.
Отходя от столика, Линда бросила в сторону Рис преувеличенно-мечтательный взгляд. Та в ответ слегка улыбнулась, и в это же мгновение взор Броуди задержался на ее лице.
От этого тяжелого взгляда Рис стало не по себе. Она тут же отвела глаза, однако продолжала ощущать это слегка нарочитое внимание. Впервые с начала смены она почувствовала себя ранимой и беззащитной.
Быстро отодвинув стул, девушка собрала на поднос остатки еды, после чего поспешила на кухню. Она не стала оглядываться, хотя ее так и подмывало это сделать.
Броуди заказал лосиные отбивные и теперь ожидал заказ, потягивая пиво и просматривая дешевенькую книжку. Из автомата доносилась негромкая музыка, ставшая для него чем-то вроде приятного фона.
До чего же странный взгляд был у этой темноволосой незнакомки. Ричард Адамс в своем «Корабельном холме» использовал им же самим сочиненное словечко – tharn, затравленный.Удачное слово, думал Броуди, и как нельзя лучше подходит новому повару.
Он достаточно хорошо знал Джоани Паркс, чтобы понимать: брюнетка ни за что не получила бы эту работу, если бы не была настоящим мастером своего дела. Броуди чувствовал, что под внешней оболочкой у Джоани прячется доброе сердце, однако пробить эту оболочку было не так-то просто. К тому же женщина терпеть не могла бездельников и неумех.
Ему было достаточно задать всего лишь пару вопросов маленькой блондинке, чтобы та обрушила на него целый водопад фактов и догадок. Но затем все стали бы перешептываться о том, что он интересовался новой поварихой. Кто-кто, а уж он-то знал, что представляют собой маленькие городки вроде Кулака Ангела – здесь только дай повод для разговоров.
Броуди и так сможет кое-что разузнать о ней, просто на это уйдет немного больше времени. Пара словечек там, пара замечаний здесь – он умел собирать информацию, когда ему это было нужно.
Девушка выглядела невероятно хрупкой – казалось, еще немного, и что-то в ней надломится. Интересно, почему?
Со своего места он мог наблюдать за ее работой на кухне, и скоро ему стало понятно, что Джоани не ошиблась – новенькая трудилась с тем профессиональным проворством, которое позволяло заподозрить, что на самом деле у нее не две руки, а целых четыре.
Броуди готов был спорить на что угодно – это далеко не первый ее день на ресторанной кухне. И поскольку сейчас девушка интересовала его куда больше, чем книжка, он продолжал наблюдать за ней, потягивая пиво.
Вряд ли у нее есть родственники в городе. Броуди жил здесь большую часть года, и до него наверняка дошли бы слухи о том, что чья-то давно сбежавшая дочь, сестра, племянница или дважды разведенная кузина внезапно вернулась домой. В то же время девушка явно не принадлежала к тем, кого принято называть перекати-поле. Скорее она напомнила ему беглянку. Именно это он прочел в ее глазах: пугливая осторожность и готовность упорхнуть при первых же знаках внимания.
Передавая в зал очередной заказ, девушка метнула на него быстрый взгляд. Секунда, и вот она снова смотрит куда-то в сторону. Внезапно распахнулась входная дверь. Девушка обернулась на звук, и тут же лицо ее озарилось такой ослепительной улыбкой, что Броуди невольно заморгал.
Все в ней вдруг изменилось – откуда ни возьмись, появились легкость и мягкость. И Броуди понял, что ее привлекательность кроется не только в хрупкой красоте.
Он тоже взглянул в сторону двери, чтобы понять, кто же удостоился столь щедрой улыбки, и увидел Мака Драббера. Войдя в зал, тот приветливо махнул девушке рукой.
Пожалуй, она все-таки была здесь не совсем чужая.
Мак подсел за столик к Броуди.
– Как дела?
– В порядке.
– Зашел вот перекусить, чтобы самому не стоять у плиты. Есть тут на чем остановить взгляд? – Выждав секунду, он лукаво подмигнул. – Кроме нового повара?
– Я заказал отбивные. Мак, ты же никогда не ходил сюда по субботам. Твой день – четверг, спагетти.
– Надоело питаться консервами. К тому же хотел посмотреть, как у девочки идут дела. Она тут первый день – заскочила в город, чтобы поменять шланг радиатора.
Всего-то и нужно – подождать каких-нибудь пять минут. И вот вы уже в курсе событий.
– Вот оно что?
– Ну да, а заодно устроилась к Джоани. Рада была донельзя. Она с востока, из Бостона. Сняла здесь комнату в гостинице. Зовут Рис Гилмор.
Он прервался, когда Линда-Гейл принесла Броуди его заказ.
– Добрый вечер, мистер Драббер. Как поживаете? Что хотели бы заказать?
Наклонившись, Мак заглянул в тарелку к Броуди.
– Выглядит очень даже ничего.
– Наша новенькая классно готовит. Броуди, скажете потом, как вам отбивные. Кстати, принести что-нибудь еще?
– Бутылку пива.
– Сейчас будет. Мистер Драббер?
– Золотце, принеси мне колу и то, что заказал мой друг. Отбивные выглядят лучше некуда.
Это точно, подумал Броуди. Тем более что к отбивным прилагалась щедрая порция запеченного картофеля и фасоли. Еда была красиво разложена на гладкой белой тарелке, что составляло приятный контраст тем беспорядочным кучкам, которыми обычно раскладывала свою стряпню Джоани.
– Видел тебя вчера на озере, – заметил Мак. – Что-нибудь поймал?
– Я просто катался на лодке. – Броуди отрезал кусочек мяса, попробовал.
– В этом ты весь, друг мой. Постоянно плаваешь на лодке, но не удишь. Время от времени выбираешься в леса, но не за дичью.
– Поймай я кого-нибудь или подстрели, пришлось бы потом готовить.
– Это точно. Ну как?
– Замечательно, – Броуди отправил в рот еще кусочек. – Просто великолепно.
Поскольку Мак Драббер относился к числу тех, на кого Броуди не жаль было потратить вечер, он не стал спешить с кофе, а продолжал болтать с приятелем, пока тот разбирался с собственной порцией.
– У фасоли совсем другой вкус. Более изысканный. Я бы даже сказал, что она вкуснее, чем обычно. Но если ты повторишь мои слова при Джоани, я назову тебя гнусным лжецом.
– Девушка остановилась в гостинице. Вполне возможно, она не собирается задерживаться здесь надолго.
– Пока сняла на неделю.
Мак любил досконально вникать во все, что происходило в городе. В конце концов, он был не только владельцем магазина, но еще и мэром. Слухи, полагал Мак, это неотъемлемая часть его обязанностей.
– Знаешь, Броуди, мне лично кажется, что денег у нее маловато, – и Мак, прежде чем подцепить остатки фасоли, многозначительно махнул вилкой. – За ремонт она расплатилась наличными, да и в гостинице, как я слышал, тоже.
Нет кредитных карточек? Вот так так. Неужели эта загадочная особа от кого-то скрывается?
– Возможно, она не хочет, чтобы ее выследили, поэтому и пользуется наличными.
– Ты слишком подозрителен, – Мак отправил в рот последний кусочек отбивной. – Наверняка она не совершила ничего плохого. У нее такое честное лицо.
– А ты, я смотрю, настоящий романтик. Кстати, о романтиках, – Броуди многозначительно кивнул в сторону двери.
Новый посетитель был одет в джинсы и рубашку, поверх которой красовалась черная куртка. Дополняли наряд сапоги из змеиной кожи, пояс в стиле Сэма Брауна и серая ковбойская шляпа. Одно слово – ковбой, каким его принято изображать в фильмах.
Под шляпой курчавились русые, песочного оттенка волосы. Спокойное привлекательное лицо, подбородок с ямочкой и нежно-голубые глаза – они-то и служили ему главным оружием в деле обольщения женщин.
Он вразвалочку – иными словами не назовешь – прошествовал к стойке и удобно устроился на одном из стульев.
– Ло решил разведать, заслуживает ли новенькая того, чтобы тратить на нее время, – покачав головой, Мак прожевал остатки картофеля. – Тут уж ничего не поделаешь – Ло есть Ло. Парень – сама любезность, но я надеюсь, что у нее хватит здравого смысла не поддаться на его ухаживания.
Одним из любимых развлечений Броуди было наблюдать за тем, как Ло отправляет в нокаут одну женщину за другой.
– Спорим на десять баксов, что он уболтает новенькую еще до конца недели, и она станет очередным достижением в списке его постельных развлечений.
Мак неодобрительно взглянул на приятеля:
– Не дело говорить так об этой милой девушке.
– Ты знаком с ней несколько часов. С чего ты взял, что она такая уж милая?
– Я это сразу понял. Хочешь спорить – давай. Все равно тебе платить.
У Броуди вырвался смешок. Мак не курил и не брал в рот ни капли спиртного. Если он и встречался с женщинами, то делал это так, что никто и не догадывался.
– Это всего лишь секс, Мак, – заметив смущение друга, Броуди довольно ухмыльнулся. – Ты же помнишь, что это такое?
– Смутно припоминаю.
На кухне Джоани поставила на рабочую стойку кусок яблочного пирога.
– Отдохни, – приказала она Рис. – Ешь вот пирог.
– Я еще не успела проголодаться и хочу…
– Я же не спрашивала тебя, голодна ты или нет. Ешь пирог – это бесплатно. Остался последний кусок, и до завтра он все равно не долежит. Видишь того парня, что сел у стойки?
– Это «ковбоя», что ли?
– Его зовут Вильям Батлер. В обиходе – Ло. Это от Лотарио. Так его прозвали, когда он был еще подростком. В то время его добычей считалась каждая женщина в пределах ста миль.
– Понятно.
– Субботними вечерами он обычно пропадает на свиданиях или сидит с дружками у Клэнси, выбирая себе девицу поинтереснее. Сюда он пришел, чтобы глянуть на тебя.
Поскольку выбора ей попросту не дали, Рис начала есть пирог.
– По мне, так и смотреть не на что.
– Не скажи. Ты новенькая, ты молода и к тому же, судя по всему, не замужем. Надо отдать должное Ло, замужних он обычно обходит стороной. Вот он остановился, чтобы поболтать с Хуанитой. Прошлой зимой он трахал ее несколько недель, пока не переключился на тех цыпочек, что приезжают сюда покататься на лыжах.
Джоани подвинула поближе большую кружку с кофе.
– Парнишка умеет обделывать такие дела. Никто из тех, с кем он спал, не держит на него зла – даже после того, как он застегивает штаны и сваливает к другой.
– Вы полагаете, что теперь на очереди у него я?
– Просто мне нужно было объяснить, что к чему.
– Ладно, я поняла. В любом случае мужчина мне сейчас ни к чему. Тем более такой, который пользуется своим членом, как волшебной палочкой.
У Джоани вырвался смешок.
– Как тебе пирог?
– Очень вкусно, спасибо. Я даже не поинтересовалась заранее насчет выпечки. Вы готовите сами или покупаете в булочной?
– Пеку я сама.
– Да ну?
– Надо полагать, теперь ты думаешь, что с этим я справляюсь лучше, чем с грилем. В общем-то, так оно и есть. Ну а ты как?
– Не сказала бы, что выпечка относится к числу моих любимых занятий, но при случае могу вам подсобить.
– Ладно. Если что, дам тебе знать.
Джоани плюхнула на тарелку пару гамбургеров, щедро сопроводив их жареной картошкой и фасолью. В то время как она резала на дольки маринованные огурцы и помидоры, на кухню вразвалочку вошел Ло.
– Вильям.
– Ма, – наклонившись, он чмокнул ее в макушку.
Сердце у Рис упало. Его мать, мелькнула у нее мысль. А она только что прошлась насчет его члена!
– Говорят, с вашим приходом тут стало еще лучше – лучезарно улыбнувшись, Ло слегка пригубил пиво. – Друзья зовут меня Ло.
– Очень приятно. Рис. Джоани, давайте я сама – подхватив поднос с гамбургерами, девушка понесла его к стойке. И тут же не без досады обнаружила, что новых заказов больше нет.
– Скоро закрываем, – сказала ей Джоани. – Твое время вышло, так что можешь идти. Тебе завтра в первую смену. К шести чтоб была здесь.
– Конечно. Завтра в шесть, – Рис начала развязывать фартук.
– Я отвезу вас в гостиницу, – Ло отставил в сторону полупустую кружку. – Знаете, чтоб не переживать потом.
– Нет-нет, не беспокойтесь, – она бросила взгляд в сторону Джоани, надеясь, что та поможет ей выбраться из этой щекотливой ситуации. Но Джоани уже занялась уборкой кухни. – Тут совсем рядом, и я с удовольствием прогуляюсь пешком.
– Тогда и я прогуляюсь за компанию. Где ваш плащ?
Спорить? Слишком невежливо. Промолчать? Это значит пройтись по тонкому льду. Что ж, придется рискнуть. Не промолвив ни слова, Рис взяла свою куртку.
– Итак, завтра в шесть.
Скомканно попрощавшись, она направилась к двери. Даже спиной она могла чувствовать, как этот писатель – Броуди? – сверлит ее взглядом. Кстати, почему он до сих пор здесь?
Ло распахнул перед ней дверь, затем тоже шагнул за порог.
– Прохладный вечерок. Не боитесь замерзнуть?
– Нет-нет, что вы. Здесь так хорошо после кухонной жары.
– Это да. Надеюсь, мама не слишком впрягает вас в работу?
– Мне нравится работать.
– Сегодня вам наверняка пришлось попотеть. Хотите, я куплю вам выпить? Посидим, развеемся? Заодно сможете рассказать мне историю своей жизни.
– Спасибо за предложение, но история явно не дотягивает до стоимости выпивки. К тому же мне завтра в первую смену.
– Завтра будет неплохой денек, – голос Ло был таким же вальяжным и неспешным, как его походка. – Давайте я заеду за вами после смены? Покажу вам окрестности. Поверьте, лучшего гида здесь не найти. Готов предоставить рекомендации насчет того, что я – истинный джентльмен.
Улыбка у него была мягкой и располагающей, взгляд – ласково-соблазнительным, похожим на легкое касание чьей-то теплой руки.
А еще он был сыном ее начальницы.
– Очень мило с вашей стороны. Но если учесть, что знаю я здесь от силы пару человек, то какой толк в ваших рекомендациях? Вдруг вы их подделаете? Уж лучше я завтра немного отдохну.
– Ладно, отложим на потом.
Она резко дернулась, когда Ло осторожно взял ее за руку, так что парень даже понизил голос, стараясь успокоить ее, как какую-нибудь пугливую лошадку.
– Эй, полегче. Я всего лишь хотел притормозить вас. Вы несетесь так, будто опаздываете на свидание. Взгляните-ка лучше наверх. Красота, правда?
Хотя сердце девушки бешено билось, она послушно взглянула наверх. Там, над зубчатой кромкой гор, висела полная луна.
Вокруг мерцала россыпь звезд – как если бы кто-то зарядил ружье горстью алмазов, а затем выстрелил вверх. Этот свет окрашивал в голубое снега на вершинах гор, чуть ниже которых серели темные трещины ущелий.
Эта картина стала для Рис настоящим откровением. Она так нервничала всю дорогу, что совсем не смотрела наверх, стараясь как можно скорее добраться до гостиницы. Ей и сейчас хотелось остаться одной. И все же она была признательна Ло за то, что тот заставил ее оторвать взгляд от земли.
– Потрясающе. В путеводителе, который я купила по дороге сюда, горы нередко называют величественными. Мне они такими поначалу не показались – скорее уж суровые и высокомерные. И только теперь я вижу, что они и в самом деле величественные.
– Это еще что. Вот наверху есть просто потрясающие места – меняются прямо у тебя на глазах. Если сейчас подняться в горы и встать где-нибудь на берегу реки, можно услышать, как потрескивают скалы. Весна понемногу растапливает лед. Давайте отправимся туда верхом – горы лучше всего смотреть со спины лошади.
– Увы, я не умею ездить на лошади.
– Так я вас научу.
– Опытный гид и инструктор по верховой езде? – Рис опять зашагала к гостинице.
– Это входит в число моих обязанностей в «Серкл компани» – на туристическом ранчо в двадцати милях от города. Кстати, я мог бы пригласить туда повара. Организовали бы славный пикничок, покатались бы верхом. Это будет такой отдых, о котором вы потом напишете домой.
– Не сомневаюсь. – Ей очень хотелось услышать потрескивание скал, увидеть горные луга и морены. Искушение уступить было очень велико – особенно сейчас, этой лунной ночью. – Знаете, я подумаю. Но вот мы и пришли.
– Я провожу вас наверх.
– Совсем необязательно. Я сама…
– Мама всегда учила меня провожать даму до дверей.
Он снова, как бы невзначай, взял ее за руку, а затем распахнул перед ней дверь в гостиницу. Еле уловимый аромат кожи и сосны делал Ло еще притягательней.
– Добрый вечер, Том, – кивнул он клерку, заступившему на ночное дежурство.
– Привет, Ло. Мэм.
Рис заметила в его глазах проблеск усмешки. Ло шагнул было к лифту, но Рис решительно запротестовала:
– Мне всего-то на второй этаж. Уж лучше я воспользуюсь лестницей.
– Любите поупражняться? Должно быть, поэтому вы тонкая, как тростинка.
Впрочем, он послушно сменил направление и зашагал к двери на лестницу.
– Я так признательна вам за заботу, – мысленно она уговаривала себя не паниковать из-за того, что присутствие Ло делало лестничную клетушку еще теснее. – У вас здесь очень дружелюбное население.
– Как и во всем Вайоминге. Нас тут не так уж много, но мы похожи. Я слышал, вы из Бостона?
– Да.
– Путешествуете впервые?
– Да, – еще пролет, и они выйдут в коридор.
– Решили посмотреть страну?
– Да, захотелось попутешествовать.
– В одиночку? Смелое решение.
– Полагаете?
– Чувствуется тяга к приключениям.
Она бы рассмеялась, если бы не охватившее ее облегчение: Ло распахнул дверь, и они наконец-то выбрались в коридор.
– Вот мы и на месте. – Рис достала из сумочки ключ, машинально взглянув вниз – цела ли полоска скотча. Все было в порядке.
Ло, осторожно перехватив у нее ключ, сам вставил его в замок и повернул – еще одна маленькая любезность с его стороны. Распахнув дверь, он снова вручил ключ Рис.
– А вы, я смотрю, даже свет не погасили. И телевизор работает.
– Вы правы. Первый рабочий день. Так волновалась, что совсем забыла. Ну ладно, спасибо, что проводили.
– Не за что. Не забудьте: нас еще ждет прогулка в горы.
Рис с трудом выдавила, из себя улыбку:
– Я подумаю. Еще раз спасибо. Спокойной ночи.
Проскользнув в комнату, она захлопнула за собой дверь. Быстро задвинула засов, накинула цепочку. Оставалось лишь успокоиться. Присев на краешек кровати, Рис рассеянно смотрела в окно, пока дыхание наконец не стало ровным и тихим.
Поднявшись, она первым делом подошла к дверному глазку и убедилась в том, что в коридоре никого нет. Только после этого она забаррикадировала дверь стулом. Затем Рис еще раз проверила запоры и убедилась, что шкаф, которым она загородила дверь в другую комнату, достаточно массивный. Что ж, можно ложиться спать. Она поставила будильник на пять. Подумала и установила еще один – на всякий случай.
Добавив пару записей в дневник, она еще немного поспорила с собой насчет того, сколько лампочек можно оставить зажженными. Поскольку это была первая ночь в незнакомом месте, Рис решила не выключать настольную лампу. Свет в туалете тоже должен был гореть до утра – но это делалось скорее ради удобства. А вдруг ей захочется встать ночью пописать?
Она достала из рюкзака фонарик и положила его рядом с кроватью. А вдруг пожар? Не дай бог, замкнет проводку. В конце концов, в гостинице есть и другие постояльцы. Кто-то может уснуть с зажженной сигаретой… или ребенок решит побаловаться спичками.
Всякое может быть.
Только представьте – гостиница полыхнет посреди ночи. Придется спасать себя и вещи. Так что фонарик – необходимая мера предосторожности.
Легкое покалывание в груди навело ее на мысль о снотворном. Но Рис знала, что пока она будет полагаться на таблетки, ни о каком серьезном улучшении не может быть и речи. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как она последний раз принимала снотворное. А сегодня она устала настолько, что вполне сможет уснуть и без таблеток. К тому же, если в гостинице и впрямь начнется пожар, ей придется туго – ведь после снотворного особо не побегаешь. Она может запросто сгореть или задохнуться в дыму.
Эта мысль лишила Рис остатков спокойствия. Чересчур живое у нее воображение, думала она, в отчаянии сжимая голову руками.
«Хватит накручивать себя. Постарайся успокоиться и иди спать. Завтра тебе рано вставать – и сразу на работу».
Прежде чем лечь, она еще раз проверила замки и запоры. Рис лежала очень тихо, прислушиваясь к стуку собственного сердца, к звукам, доносящимся из соседней комнаты, к уличным шорохам и шумам.
Все хорошо, сказала она себе. Я в полной безопасности. Здание цело и не загорится среди ночи. И никто не ворвется к ней в комнату, чтобы убить ее во сне.
Небеса тоже не упадут на землю.
Однако это не помешало ей оставить включенным телевизор. И под его тихое бормотание она наконец-то погрузилась в сон.
Боль была настолько невыносимой, что она не могла даже кричать. Казалось, будто на грудь ей обрушилась тяжеленная наковальня, придавив ее к земле всем своим весом. Рис не могла не то что двинуться, но даже вздохнуть. Огромный молот бил по этой наковальне, наполняя пульсирующей болью голову и грудь. Рис пыталась ухватить хоть капельку воздуха, но все безуспешно. И хуже боли был мучивший ее страх.
Они были там, в темноте. Рис слышала их шаги, слышала хруст стекла, слышала взрывы. И самое ужасное – крики.
Нет, пожалуй, не это было самым ужасным. Хуже криков был смех.
Джинни? Джинни?
Нет-нет, не кричи. Только не кричи. Уж лучше умереть здесь, во тьме, но не попасть к ним в руки. Но тени приближались, приближались с каждой секундой. От страха она начала тихонько рыдать.
В лицо ударил ослепительный свет. Крики и стоны, копившиеся в горле, вырвались наружу каким-то жалким всхлипом.
«Вот тут одна живая».
Из последних сил она попыталась отбиться от тянувшихся к ней рук…
И проснулась, вся в поту. Тело ее еще содрогалось от рыданий, когда она мгновенным движением схватила фонарь и выставила его перед собой, как оружие.
Она съежилась в постели, напряженно вслушиваясь в каждый звук.
Через час, когда зазвонил будильник, Рис все еще сидела на кровати, судорожно сжимая в руках фонарь. И вся ее комната была ярко освещена огнями электрических ламп.
