Текст книги "Любовь Лилы"

Автор книги: Нора Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Глава 12

Макс весь день не спускал с Лилы глаз. Несмотря на то что они дали защитникам правопорядка подробное описание преступника, он не собирался рисковать. К вечеру профессор узнал о зоне прилива больше, чем когда-либо хотел, научился отличать ирландский мох от горных лишайников, хотя все еще кривился на утверждение Лилы, что из мха производят превосходное мороженое.

Но не было ни малейших признаков Кофилда.

На всякий случай, если вор сказал правду о проживании в кемпинге парка, смотрители провели негласную проверку, однако не обнаружили никаких следов.

Никто не заметил бородатого мужчины, наблюдающего в полевой бинокль за бесплодными поисками. Никто не видел, как он рассвирепел, когда понял, что его легенда рухнула.

По дороге домой Лила распустила косу и спросила Макса:

– Теперь чувствуешь себя лучше?

– Нет.

Лила запустила руки в волосы и позволила ветру растрепать пряди.

– А должен. Хотя очень приятно, что ты так волнуешься обо мне.

– Это не имеет никакого отношения к приятному.

– Думаю, ты просто разочарован, что не пришлось вступить в рукопашный бой.

– Может быть.

– Ладно.

Она наклонилась и прикусила его ухо.

– Хочешь поворчать?

– Это не шутка, – пробормотал Макс. – Не успокоюсь, пока его не поймают.

Лила откинулась на спинку сиденья.

– Если он обладает хоть толикой здравого смысла, то бросил эту затею и скрылся. Мы живем в Башнях и то пока не достигли никаких результатов в поисках драгоценностей.

– Это не так. Мы убедились в существовании изумрудов и нашли их фотографию. Определили местонахождение миссис Тобиас и записали ее рассказ как очевидца случившегося за день до смерти Бьянки. И установили, кто такой Кристиан.

– Что? – Лила подпрыгнула на месте. – Когда это мы установили, кто такой Кристиан?

Макс, скривившись, глянул на нее.

– Забыл рассказать. Не смотри на меня так. Сначала вторгается в дом ваша двоюродная бабушка и ставит всех на уши. Потом ты сообщаешь о мужчине в парке. Просто забыл и все.

Лила глубоко вдохнула, затем выдохнула, набираясь терпения.

– Почему бы не поведать обо всем прямо сейчас?

– Вчера вечером я работал в библиотеке, – начал Макс и подробно проинформировал ее о своих открытиях.

– Кристиан Брэдфорд, – произнесла Лила задумчиво, стараясь уловить, не вызывает ли имя каких-либо ассоциаций. – Что-то знакомое. Интересно, видела ли я какие-нибудь его картины. Вполне возможно, если некоторые из них находятся в наших краях, ведь он время от времени жил на острове. И умер здесь.

– Разве в колледже вы не изучали искусство?

– Я не интересовалась тем, что мне не нравилось. Главным образом дрейфовала по поверхности, искусство воспринимала не серьезнее чем хобби и не собиралась углубляться в его изучение, поэтому чаще всего прогуливала занятия. Всегда хотела стать именно натуралистом.

– А как же амбиции? – усмехнулся Макс. – Лила, ты разрушила свой образ.

– Ну, сделаться натуралистом с детства было моим единственным стремлением. Без вариантов. Брэдфорд, Брэдфорд, – снова повторила она, катая слово на языке. – Могу поклясться, что-то звенит в голове.

Лила закрыла глаза и открыла вновь только тогда, когда они подъехали к Башням.

– Вспомнила. Мы знали Брэдфорда. Он рос на острове. Холт, Холт Брэдфорд. Мрачный, неразговорчивый, неприветливый на вид. На несколько лет старше, теперь ему, скорее всего, слегка за тридцать. Уехал десять или двенадцать лет назад, но, мне кажется, говорили, что он вернулся. У него коттедж в городке. Господи, Макс, если он – внук Кристиана, значит, и дом принадлежал художнику.

– Не делай поспешных выводов. Первым делом проверим эту информацию.

– Логично будет переговорить с Сюзанной. Она знала Холта немного лучше. Помню, сестренка сбила его с мотоцикла в первую же неделю после получения прав.

– Я его не сбивала, – отрезала Сюзанна и погрузила ноющее тело в горячую пенистую ванну. – Он сам свалился, потому что не захотел уступить. А у меня была главная дорога.

– Неважно. – Лила присела на бортик. – Что мы о нем знаем?

– У него отвратительный характер. Мне показалось, что в тот день он был готов убить меня. А ведь не получил бы ни царапины, если бы надел защитный шлем.

– Имею в виду родственников, а не его личность.

Сюзанна устало открыла глаза. Обычно ванная служила единственным местом, где она могла обрести уединение и настоящий покой. Теперь даже сюда вторглись.

– Зачем тебе?

– Потом скажу. Давай, Сюзи.

– Хорошо, дай подумать. Он учился в старших классах. Думаю, на три-четыре года впереди. Большинство девочек сходило по нему с ума, потому что он выглядел опасным. Его мать была очень приятной женщиной.

– Помню, – пробормотала Лила. – Она приходила к нам после…

– Да, после гибели родителей. Мать Холта своими руками изготавливала довольно милые вещицы, в том числе и для мамы. Возможно, у нас до сих пор кое-что сохранилось. Ее муж ловил омаров и погиб в море, когда мы были подростками. Больше ничего не помню.

– Ты когда-нибудь общалась с ним?

– С кем, с Холтом? Не совсем. Он шлялся по округе, крайне самоуверенный и свирепый. Когда случилось то небольшое происшествие, он главным образом ругал меня. Потом куда-то уехал… в Портленд. Точно, буквально на днях миссис Масли говорила о нем, покупая у меня несколько полураспустившихся роз. Некоторое время служил в полиции, но произошел какой-то инцидент, и он уволился.

– Какой инцидент?

– Не знаю. Всякий раз, когда она начинает сплетничать, я просто пропускаю словесный поток мимо ушей. Кажется, он теперь ремонтирует суда или что-то в этом роде.

– Он никогда не говорил с тобой о своей семье?

– С чего бы? И почему тебя это волнует?

– Потому что фамилия нашего Кристиана – Брэдфорд, и у него был дом на острове.

– О. – Сюзанна протяжно выдохнула, осмысливая информацию. – Нам наконец повезло?

Лила оставила сестру наслаждаться покоем и отправилась на поиски Макса. Но не успела войти в его комнату, как Коко перехватила ее:

– О, ты здесь.

– Родная, ты выглядишь измученной.

Лила поцеловала тетю в щеку.

– А кто не выглядел бы? Эта женщина…

Коко глубоко вздохнула, успокаиваясь:

– Каждое утро двадцать минут занимаюсь йогой, пытаясь обрести душевное равновесие. Будь так любезна, отнеси это ей.

– Что это?

– Вечернее меню. – Коко сцепила зубы. – Она настаивает на ознакомлении с перечнем блюд, словно находится на одном из своих круизных лайнеров.

– Хорошо хоть не заставляет играть с ней в шаффлборд [26]26
  Шаффлборд (shuffleboard, shuffle-board) – популярная в Великобритании игра на размеченном корте с использованием киев и шайб. Задача игроков заключается в том, чтобы ударом кия отправить шайбу в зачетную зону.


[Закрыть].

– Спасибо за утешение, дорогая. Кстати, Макс поделился с тобой новостями?

– Хм? Да, правда с опозданием.

– И что он решил? Понимаю, это замечательная возможность, но так печально осознавать, что он скоро покинет нас.

– Покинет?

– Если Макс согласится на предложение, то на следующей неделе будет обязан вернуться в Корнуэлл. Вчера вечером я собиралась разложить карты, но после приезда Коллин просто не в состоянии сосредоточиться.

– Какое предложение, тетя?

– Возглавить исторический факультет.

Коко озадаченно посмотрела на Лилу:

– Я думала, он рассказал тебе.

– Теперь мне тоже есть о чем подумать, – Лила изо всех сил старалась говорить спокойно. – Макс собирается уехать через несколько дней?

– Он должен принять решение.

Коко обхватила подбородок Лилы:

– Вы вместе должны принять решение.

– Он не счел нужным сообщить мне.

Лила уставилась в меню, слова расплывались.

– Это потрясающая возможность, уверена, профессор ухватится за нее.

– В жизни встречается много возможностей, солнышко.

Лила молча покачала головой.

– Не стану мешать ему добиваться желаемого. Я же люблю его. Он сам должен сделать выбор.

– Какого черта, кто там бормочет? – Коллин ударила тростью по полу.

– Как же хочется вырвать у нее эту палку и…

– Побольше йоги, – предложила Лила, вызвав у Коко улыбку. – Я сама с ней справлюсь.

– Удачи.

– Звали, тетушка? – спросила Лила, проскальзывая в дверь.

– Ты не постучала.

– Угу, не постучала. Вечернее меню, мисс Калхоун. Надеемся, вы его одобрите.

– Вряд ли.

Коллин забрала листок, затем, нахмурившись, взглянула на внучатую племянницу:

– Что с тобой, девочка? Ты белая, как бумага.

– Бледная кожа – наша семейная черта, мы ведь ирландцы.

– Характер – вот наша семейная черта.

Коллин подумала, что когда-то уже видела такой взгляд – страдальческий, растерянный. Но тогда она была ничего не понимающим ребенком.

– Неприятность с молодым человеком.

– С чего вы взяли?

– Тот факт, что я никогда не связывалась с мужчинами, не означает, что я ничего о них не знаю. В свое время я неплохо развлекалась.

– Развлекались.

На сей раз Лиле удалось улыбнуться:

– Хорошее слово. Полагаю, некоторым из нас суждено развлекаться всю жизнь.

Она провела пальцем по столбику кровати.

– Потому что женщины часто привлекают мужчин, которые в них не влюбляются.

– Чушь мелешь.

– Нет, пытаюсь быть реалисткой. Что мне не свойственно.

– Реализм – бездушное удобство.

Лила подняла бровь:

– О Боже, боюсь, я похожа на вас больше, чем подозревала. Ужасающая мысль.

Коллин замаскировала хихиканье кашлем.

– Уходи. Ты вызываешь у меня головную боль. Девочка, – остановила секундой позже старуха, и Лила замерла в дверях, – любой мужчина, взглянув в твои глаза, либо оценит тебя по достоинству, либо сам ни черта не стоит.

Лила невесело усмехнулась:

– Что ж, тетушка, вы абсолютно правы.

Лила направилась в комнату Макса, но его там не оказалось. Она все еще размышляла, бросить ли профессору в лицо сведения о его планах или подождать, пока он не расскажет сам. Что бы там ни было, решила Лила, она последует за своими инстинктами. Небрежно подхватила брошенную любовником в изножье кровати рубашку с дурацкими картинками, которую сама уговорила его купить. И рубашка, и воспоминания заставили улыбнуться. Отложив сорочку в сторону, подошла к столу.

Макс загромоздил всю поверхность толстыми фолиантами о Первой мировой войне, ходе промышленной революции и истории штата Мэн. Лила удивленно подняла бровь, заметив альбом с модами первого десятилетия двадцатого века. Профессор также прихватил в парке одну из брошюр с детальной картой острова.

В другой груде лежали книги по искусству. Лила взяла верхнюю, открыла на закладке Макса и, как и он, почувствовала мимолетную нервную дрожь, увидев имя Кристиана Брэдфорда. Опустившись на стул перед пишущей машинкой, дважды перечитала короткую биографию.

Зачарованная и возбужденная, Лила отложила томик, взяла следующий и заметила аккуратно сложенные машинописные страницы. Какие-то отчеты, решила она со слабой улыбкой, вспомнив, как аккуратно Макс отпечатал их беседу с Милли Тобиас.

«Она стояла лицом к морю на вершине высокой каменной башни».

Охваченная любопытством, Лила, устроившись поудобнее, продолжила чтение и успела дойти до половины второй главы, когда вошел Макс. Лила испытывала такие сильные эмоции, что с трудом заставила себя заговорить:

– Твоя книга. Ты начал писать книгу.

– Да. – Макс сунул руки в карманы. – Я искал тебя.

– Это ведь Бьянка, правда?

Лила заглянула в страницу.

– Лаура – это Бьянка.

– Отчасти.

Макс не смог бы описать своих ощущений, когда увидел, что она читает его слова… слова, пришедшие не столько из разума, сколько из сердца.

– Место действия здесь, на острове.

– Это показалось правильным.

Он не двигался, не улыбался, просто стоял, выглядя сконфуженным.

– Прости. – Извинение прозвучало жестко и чрезмерно вежливо. – Не стоило читать без твоего разрешения, просто странички попались на глаза.

– Все в порядке.

Макс пожал плечами, руки в карманах сжались в кулаки. Ей совершенно не понравилось, решил он.

– Не имеет значения.

– Почему ты мне не сказал?

– Да, собственно, нечего говорить. Я написал приблизительно пятьдесят страниц, да и то вчерне. И подумал…

– Это прекрасно.

Борясь с болью, Лила поднялась на ноги.

– Что?

– Роман прекрасный, – повторила она и обнаружила, что боль стремительно перерастает в гнев. – Ты достаточно умен, чтобы понимать это. За свои годы прочитал тысячи книг и в состоянии отличить хорошую работу от плохой. И если не захотел со мной поделиться, что ж, имеешь на это полное право.

Все еще ошеломленный, Макс потряс головой.

– Все совсем не так, я…

– А как? Я достаточно хороша, чтобы делить с тобой постель, но не настолько, чтобы участвовать в принятии важнейших решений твоей жизни.

– Это нелепо.

– Отлично.

Справившись с раздражением, Лила отбросила волосы назад.

– Я нелепа. И, очевидно, уже давно.

Слезы, зазвеневшие в ее голосе, одновременно и напугали, и расстроили Макса.

– Почему бы нам не сесть и спокойно все не обсудить?

Лила прислушалась к инстинктам и толкнула ему стул.

– Вперед. Присаживайся. Но, по-моему, нет никакой необходимости что-то обсуждать. Ты начал писать книгу, но не удосужился поделиться со мной. Тебе предложили продвижение по службе, но ты не счел нужным даже упомянуть об этом. Только не мне. У вас своя жизнь, профессор, у меня своя. Мы с самого начала пришли к такому выводу. Просто мне не повезло, что я влюбилась в тебя.

– Если бы ты только…

Когда ее последние слова дошли до сознания Макса, то ослепили, ошеломили, восхитили.

– О Боже, Лила.

Макс рванулся к ней, но она подняла обе руки.

– Не трогай меня, – выпалила Лила так отчаянно, что он невольно замер.

– Чего же ты хочешь?

– Ничего. Если бы сумела удержаться от ожиданий, ты не смог бы причинить мне такую сильную боль, как сейчас. Но это – моя проблема. А теперь, прошу прощения.

Он схватил ее за запястье, прежде чем она достигла двери.

– Ты не можешь вывалить на меня все это, признаться в любви, а потом просто уйти.

– Я поступлю так, как сочту нужным.

Обдав его ледяным взглядом, Лила отдернула руку:

– Больше мне нечего сказать, да и тебя я слушать не желаю.

Она вылетела из его комнаты, примчалась в собственную и заперлась.

Гораздо позже Лила отсиживалась в спальне и проклинала себя за то, что полностью потеряла и гордость, и самообладание. Все, чего она добилась – поставила в неловкое положение и себя и Макса, да еще заполучила нестерпимую головную боль.

Накинулась на профессора, что совершенно неправильно. Давила на него – очень глупо. Надежда на то, что удастся незаметно подвести Макса к любви, потеряна, потому что она разом потребовала от него того, что он не хотел отдавать. И теперь с большой долей вероятности разрушила даже дружбу, которая жизненно важна для нее.

Но извиняться не за что. Независимо от того, насколько несчастной она себя чувствовала, Лила не собиралась извиняться за правду. И никогда не станет утверждать, что жалеет о своей любви.

Не находя себе места, Лила вышла на террасу. Луну закрывали облака. Ветер гнал их по небу, так что свет то мерцал, то через мгновение гас. Дневная жара спала, но ночь выдалась душной, по черному ковру лужайки порхали светлячки, словно искорки затухающего огня.

Где-то вдалеке грохотал гром, однако совсем не ощущалось освежающего запаха дождя. Море не штормило, и даже если капризный ветер пригонит грозу, могут пройти часы, прежде чем она разразится и принесет долгожданную прохладу. Вдыхая пряный опьяняющий аромат цветов, Лила смотрела в сад и настолько ушла в свои мысли, что целую минуту глазела на проблески света, прежде чем что-то заметила.

Только не это, подумала она, и так настроение подавленное, а тут еще любители поохотиться за сокровищами в поисках острых ощущений. Но Сюзанна слишком тяжело трудилась, чтобы позволять какому-то идиоту с картой перекапывать ее цветы. В любом случае изгнание нарушителя поможет прогнать уныние.

Лила тихонько спустилась по лестнице в глубокий сумрак сада и последовала за лучом, размышляя по дороге, пригрозить ли проклятьем Калхоунов или старым добрым «Полиция уже в пути». Оба варианта – вполне надежный способ заставить жадных глупцов пуститься наутек. В другое время такая перспектива могла бы и развлечь.

Небо снова заволокло, Лила остановилась и хмуро прислушалась. Раздавался только звук собственного дыхания. Листья не колыхались, птицы не пели в кустах. Пожав плечами, пошла дальше. Возможно, кладоискатели заметили ее и убежали, но надо убедиться. В темноте споткнулась и едва не свалилась в грязь. Веселье исчезло, когда глаза приспособились, и Лила увидела, что прекрасный ковер Сюзанны из георгинов уничтожен.

– Идиоты, – прошипела она и пнула обутой в сандалию ногой комок земли. – Что, черт возьми, у них в башке?

Вздохнув, наклонилась и подняла растоптанный цветок. Погладила его пальцами, и тут чья-то рука запечатала ее рот.

– Ни звука, – прошипел голос в ухо.

Инстинктивно Лила начала отбиваться, затем замерла, почувствовав укол ножа в горло.

– Делай все, как говорю, и не получишь ни царапины. Попытаешься заорать, перережу глотку. Поняла?

Лила кивнула и осторожно выдохнула, когда ладонь соскользнула с ее рта. Глупо спрашивать, что ему нужно. Она знала ответ. Но этот кладоискатель не похож на ищущего ночных приключений туриста.

– Вы впустую тратите время. Изумрудов здесь нет.

– Не морочь мне голову. У меня есть карта.

Лила закрыла глаза и сумела сдержать истеричный и рискованный смешок.

Макс метался по комнате, хмурился в пол и жалел, что нечего разбить. Надо же так испортить все самое прекрасное, что было у него в жизни! Он и сам толком не понимал, как умудрился натворить такое – одним махом оскорбить Лилу, привести ее в бешенство и отвратить от себя. Он никогда не видел, чтобы женщина выказывала так много эмоций за такое короткое время – от несчастья к ярости, от ярости к ледяной жесткости, – едва позволяя ему вставить хоть словечко.

Он постарался бы оправдаться… если бы точно осознавал свои прегрешения. Откуда ему было знать, что ее обидит его умолчание о книге? Он не хотел, чтобы Лила заскучала от чтения. Нет, это ложь, признался Макс себе. Не рассказал, потому что боялся. Просто и ясно.

Конечно, он собирался сообщить ей о лестном предложении новой должности, но забыл. Как она могла вообразить, что он согласится и уедет, не сказав ей?

– А что еще, черт возьми, она должна была подумать, идиот ты эдакий? – пробормотал Макс и шлепнулся на стул.

Крах всем осторожным планам и неторопливым, шаг за шагом, ухаживаниям. Продуманный путь к тому, чтобы влюбить ее в себя, взорвался ему в лицо. Она уже полюбила его.

«Она любит меня». Макс взъерошил волосы. Лила Калхоун любит его, не понадобились ни волшебная палочка, ни какие-то хитроумные проекты. Требовалось просто оставаться самим собой.

Все это время Лила любила его, но он оказался слишком глуп, чтобы поверить в это, даже когда она пыталась признаться ему. И теперь заперлась в своей комнате и не идет на контакт.

Поразмыслив, Макс решил, что у него есть два варианта действий. Можно сидеть здесь и ждать, пока она остынет, потом умолять. Или встать, пойти и выбить дверь в ее спальню, а затем заставить выслушать.

Вторая идея нравилась больше. Честно говоря, даже вдохновляла.

Не тратя ни мгновения на дискуссии с самим собой, Макс вышел через террасу и по дороге сообразил, что умнее расколотить стекло, чем выбивать внутреннюю дверь и будить домашних. Так даже романтичнее. Он распахнет створки, одним прыжком перемахнет через комнату и будет сжимать ее в объятиях, пока она…

Соблазнительные мечты растворились, когда Макс мельком заметил Лилу перед тем, как она исчезла в саду.

Прекрасно, подумал он. Все складывается еще лучше. Душный сад в разгар ночи. Благоухающий аромат и страсть. К тому же неожиданная атака ошеломит ее.

– Ты знаешь, где камешки.

Хокинс за волосы оттянул ее голову назад, и Лила едва не закричала.

– Если бы знала, где они, уже забрала бы себе.

– Известный трюк.

Бандит развернул ее кругом и приложил нож к щеке.

– До меня наконец дошло. Вы все просто играете в игры, чтобы попасть на страницы газет. Но я-то в это дельце вложил время и деньги и сегодня вечером намерен окупить затраты.

Лила слишком испугалась, чтобы двигаться. Даже дрожь могла привести к порезу на коже. Она посмотрела в бешеные глаза и узнала нападавшего. Этого человека Макс называл Хокинсом.

– Карта, – начала она и тут услышала зовущего ее Макса.

Девушка не успела вдохнуть, как нож снова оказался у горла.

– Только пикни, и я пришью сначала тебя, а потом его.

«Так или иначе, он убьет нас обоих», – с отчаянием подумала Лила. Приговор сверкал в яростном взгляде.

– Карта, – прошептала она, – фальшивка.

И задохнулась, когда лезвие укололо кожу.

– Я покажу. Покажу, где они.

Надо увести его как можно дальше от Макса. Тот снова позвал ее, и расстройство в его голосе вызвало слезы.

– Туда, вниз.

Лила импульсивно махнула рукой и позволила Хокинсу тащить себя по дорожке, пока голос Макса не затих. Сад сменился камнями, запахи и звуки океана становились все более сильными.

– Там.

Преступник волок ее по неровной земле, и она споткнулась. Совсем рядом склон плавно перетекал в горный хребет. А ниже, вызывая головокружение, громоздились зубчатые обломки скалы и бушующее море.

Когда сверкнула первая вспышка молнии, Лила затряслась и безнадежно оглянулась через плечо. Она и не заметила, что усилился ветер. Тучи по-прежнему закрывали луну и душили свет.

«Достаточно ли мы далеко? – гадала она. – Макс бросил поиски и вернулся в дом? Хотя бы он в безопасности».

– Только попробуй надуть меня…

– Ни в коем случае. Они здесь.

Лила снова споткнулась о нагромождение булыжников и тяжело упала.

– В земле. В коробке под камнями.

Может, удастся медленно отодвинуться, внушала себе Лила, хотя все инстинкты призывали бежать. Грабитель отвлечется, она незаметно отползет, потом вскочит и со всех ног помчится к особняку. Хокинс схватил подол юбки с такой силой, что ткань порвалась.

– Одно неверное движение, и сдохнешь.

Его глаза дико блестели, когда он нагнулся к ней.

– Если не найду коробку, убью тебя.

И тут вздернул голову, словно учуявший опасность волк. Из темноты с непристойными ругательствами вылетел Макс.

Лила закричала, увидев зловещее лезвие, сверкнувшее при вспышке молнии. Мужчины повалились возле нее, борясь в грязи и на камнях. Продолжая вопить, Лила запрыгнула на спину Хокинса, пытаясь перехватить нож. Острие вонзилось в землю в дюйме от лица Макса, прежде чем Хокинс сбросил ее.

– Черт побери, беги! – заорал Макс, вцепляясь в мясистое запястье Хокинса обеими руками, и крякнул, когда тот кулаком задел его висок.

Они снова закувыркались, стремительно катясь вниз на горный хребет. Лила послушно побежала, но к ним, неловко съезжая по жиже и осыпая градом гальки борющиеся тела. Ловя ртом воздух, уцепилась за валун. Ее очередной крик разрезал пространство, когда нога Макса зависла над краем пропасти.

Все, что он мог видеть – искаженное лицо над собой. Все, что мог слышать – как Лила повторяет его имя. Потом в глазах замелькали звезды, когда Хокинс ударил его головой о валун. Какое-то мгновение Макс качался между небом и морем. Его рука соскользнула вниз по потному предплечью врага. Сверкнуло лезвие, профессор почувствовал запах крови и уловил триумфальный рык Хокинса.

Но в воздухе ощущалось и что-то еще… сила и мольба, нечто неуловимое, как дуновение ветра, но такое же мощное, как скалы. Макса словно кувалдой ударило. Внезапно пришло осознание, что он сражается не только за себя, но и за Лилу, и за ту жизнь, которую они проведут вместе.

Ни за что не отдаст все это. Последним усилием Квартермейн двинул кулаком в ухмыляющуюся рожу. Кровь хлынула из носа Хокинса, они продолжили борьбу, а нож оказался зажат между противниками.

Лила обеими руками подняла камень, собираясь пустить его в ход, когда мужчины у ее ног полностью изменили положение. Рыдая, она вскарабкалась повыше. Вдали послышались крики и яростный лай. Лила напряженно стискивала свое единственное оружие и молилась, чтобы выпал шанс использовать его.

Вдруг сражение прекратилось, и оба противника затихли. Застонав, Макс отодвинул Хокинса и сумел встать на колени. Все лицо залито грязью и кровью, одежда заляпана. Он слегка потряс головой, проясняя мысли, и взглянул на Лилу. Она стояла, словно ангел мести, с развевающимися волосами и булыжником в руках.

– Он упал на нож, – отрешенно промолвил Макс. – Думаю, Хокинс мертв.

Квартермейн ошарашено уставился на руки, на темные пятна крови убитого им человека. Потом снова взглянул на Лилу:

– Ты не ранена?

– О, Макс. О Боже.

Камень выпал у нее из пальцев, и Лила рухнула возле любимого на колени.

– Все хорошо.

Макс стиснул ее плечо, погладил волосы.

– Все хорошо, – повторил он, хотя смертельно боялся упасть в обморок.

Собака примчалась первой, потом показались остальные, скатываясь вниз в длинных ночных рубашках, халатах и торопливо натянутых джинсах.

– Лила.

Аманда испуганно обшаривала тело сестры в поисках повреждений.

– Ты в порядке? Не ранена?

– Нет.

Зубы начали клацать, несмотря на то, что ночь была душной.

– Нет, а вот он… Макс ранен.

Лила увидела, как Трент присел на корточки, обследуя длинную глубокую отметину на руке Макса.

– Кровь идет.

– Не сильно.

– Порез неглубокий, – сквозь зубы произнес Трент. – Хотя, полагаю, чертовски болезненный.

– Пока нет, – проворчал Макс.

Трент наблюдал за возвращением Слоана от распластанного на горном склоне мужчины. Подойдя к ним, Слоан молча покачал головой.

– Все кончено, – коротко сообщил он.

– Это был Хокинс.

Макс с трудом поднялся на ноги и теперь стоял пошатываясь.

– Он напал на Лилу.

– Обсудим это позже, – непривычно ломким голосом произнесла Коко и подхватила Макса под неповрежденную руку. – Они оба в шоке. Надо отвести их в особняк.

– Давай, детка. – Слоан нагнулся и подхватил Лилу. – Довезу тебя до дома.

– Я не ранена.

Из колыбели его рук она вертела головой в поисках Макса.

– У него кровотечение. Он нуждается в помощи.

– Мы его починим, – пообещал Слоан, вышагивая поперек лужайки. – Не волнуйся, милая, профессор крепче, чем ты думаешь.

Впереди пылали огнями Башни. Еще один раскат грома прокатился над их пиками, затем затих вдали. Внезапно на террасе второго этажа появилась высокая тонкая фигура с тростью в одной руке и блестящим хромированным револьвером в другой.

– Что, черт возьми, тут творится? – закричала Коллин. – Как, по-вашему, может нормально отдохнуть измученный организм посреди такой кутерьмы?

Коко послала вверх утомленный взгляд:

– Ах, просто успокойтесь и вернитесь в кровать.

Непонятно почему Лила уткнулась в плечо Слоана и начала хохотать.

Всё успокоилось только на рассвете. Приехала и уехала полиция, забрав ужасный груз. Задавались вопросы, звучали ответы… снова вопросы, вновь ответы. Лила, покачиваясь, сутулилась над бренди, и заказала горячую ванну.

Ей не позволили заняться ранами Макса – так даже лучше, признала она. Руки дрожали.

Макс очень быстро пришел в себя после происшествия, размышляла Лила, свернувшись в кресле у окна в комнате на верху башни. Она все еще тряслась, пребывая в шоке, а он уже стоял в гостиной с перевязанной рукой и излагал следователю внятное и короткое описание случившегося. Наверное, профессор тем же тоном читал лекции по одному из своих курсов о влиянии Первой мировой войны на немецкую экономику, подумала она с намеком на улыбку. Лейтенант Кугар явно оценил его точность и ясность.

Лиле хотелось бы надеяться, что собственные нервы достаточно пришли в норму, хотя ее по-прежнему колотило, когда сестры присоединились к хлопотам вокруг нее.

Наконец Сюзанна попросила лейтенанта закончить и сопроводила Лилу наверх.

Но, несмотря на ванну и бренди, заснуть не удавалось. Лила боялась, что, закрыв глаза, снова увидит ужасную картину – Макс балансирует на краю обрыва. Они почти не разговаривали после кошмарного инцидента. Хотя им есть что обсудить. Однако сначала надо прояснить мысли и просто найти правильные слова.

Тем не менее, когда Макс вошел, а небо уже золотили первые лучи, она испугалась, что никогда не сможет подобрать эти самые правильные слова.

Он смущенно посмотрел на нее, баюкая левую руку, лицо потемнело от усталости.

– Не смог заснуть, – заговорил Макс, – и решил, что найду тебя здесь.

– Хотела все обдумать. А тут мне всегда легче размышлять.

Чувствуя себя так же неловко, как и он, Лила откинула назад волосы цвета восходящего солнца, которые непокорно рассыпались по белой ткани халата.

– Не желаешь присесть?

– Спасибо.

Он пересек комнату и опустился в кресло рядом с ней, ослабив ломоту в мышцах. Минуту-другую царила тишина.

– Этой ночью… – наконец произнес Макс.

– Да уж.

– Не надо, – пробормотал он, когда ее глаза увлажнились.

– Не буду.

Лила сглотнула и в замешательстве уставилась на мирный рассвет.

– Я думала, он убьет тебя. Это походило на ночной кошмар – мрак, ярость, кровь.

– Все кончено.

Сильными пальцами Макс обхватил ее руку.

– Ты увела его из сада. Потому что пыталась защитить меня, Лила. Никогда не смогу отблагодарить тебя.

Она изумленно вгляделась в него:

– А как, по-твоему, я должна была поступить? Позволить ему выпрыгнуть из петуний и ударить тебя ножом в темноте?

– По идее, это мне следовало оберегать тебя.

Лила попробовала выдернуть руку, но Макс держал крепко.

– Ты ведь так и сделал, да? Хотела я этого или нет. Примчался, выскочил, как сумасшедший, напал на маньяка с оружием и едва…

Она прервалась, борясь с потоком нахлынувших эмоций, Макс продолжал сидеть, глядя на нее терпеливыми глазами.

– Ты спас мне жизнь, – произнесла Лила более спокойно.

– Так что мы квиты, правда?

Лила пожала плечами и вернулась к наблюдению за небом.

– Нечто очень странное произошло за те несколько минут, что я дрался с Хокинсом. Только что чувствовал, как сползаю, теряю землю под ногами. И вдруг испытал что-то… что-то невероятно мощное. Конечно, можно предположить, что это естественный прилив адреналина, но ощущение появилось не изнутри меня. Это было нечто… иное, – произнес Макс, любуясь ее профилем. – Думаю, ты могла бы назвать это силой. Я понял, что мне не суждено погибнуть там, что существуют причины, неподвластные нам, но теперь всегда буду гадать, от кого пришла та сила – от тебя или Бьянки.

Изогнув губы, Лила внимательно посмотрела на мужчину:

– Как нелогично, профессор.

Макс не улыбнулся в ответ.

– Я шел в твою комнату, чтобы заставить выслушать, и увидел, как ты скрылась в саду… В другое время счел бы, что самое правильное – или логичное – вернуться к себе, дать тебе остыть и успокоиться после ссоры. Но все изменилось, Лила. Придется выслушать меня прямо сейчас.

Какое-то мгновение Лила, подняв бровь, изучала прохладные стекла. Потом кивнула:

– Хорошо, имеешь право. Но сначала позволь сказать… помню, как разозлилась тогда… из-за твоей книги. Я была неправа…

– Нет, права. Ты верила в меня гораздо больше, чем я в тебя. Я боялся твоей жалости.

– Не понимаю.

– Начав писать вымышленную историю, о чем грезил всю жизнь, я… ну, не склонен к риску.