Текст книги "Любовь Лилы"

Автор книги: Нора Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Глава 11

Ожидание утомляло Хокинса до тошноты, бесил каждый день, впустую проведенный на острове. Еще сильнее злило то, что пришлось бросить несложное перспективное дельце в Нью-Йорке, которое сулило, по крайней мере, десять кусков. Вместо этого он вложил почти половину своих накоплений в грабеж, который все больше походил на провал.

Он знал, что Кофилд хорош в своем ремесле, мало кто умел так ловко вскрывать замки или ускользать от полиции. За десять лет сотрудничества они провели несколько высокодоходных операций. Именно поэтому сейчас он тревожился.

В этот раз все пошло наперекосяк. Чертова университетская крыса разбила в пух и прах все замыслы. Хокинса раздражало, что Кофилд, считая его дуболомом, не позволил разобраться с Квартермейном, а ведь легко можно устроить тихий несчастный случай.

Настоящая проблема состояла в том, что Кофилд одержим изумрудами. Говорит о них день и ночь… и говорит так, словно они живые существа, а не просто симпатичные блестящие камешки, которые принесут много чудесных хрустящих наличных.

В конце концов Хокинс начал подозревать, что Кофилд не намерен похищать ожерелье, и, почуяв обман, начал следить за партнером, как ястреб. Как только Кофилд ступал за порог, Хокинс шнырял по пустому дому, разыскивая хоть какой-то ключ к истинным намерениям сообщника.

И еще его безудержная ярость. Кофилд славился перепадами настроения, но теперь отвратительные истерики приключались все чаще. Вчера ворвался в коттедж, побелевший, с дикими глазами, трясясь от бешенства, и только потому, что одна из Калхоунов не появилась на своем рабочем месте в парке. Разгромил одну комнату – буквально кромсал мебель кухонным ножом, пока не пришел в себя.

Хокинс боялся психа. И хотя был коренастым мужчиной, склонным пускать кулаки в ход, но не имел никакого желания физически противостоять Кофилду. Нет, только не тогда, когда в глазах у того сверкал безумный блеск.

Единственную надежду на получение законной доли и бесшумное исчезновение Хокинс возлагал теперь на свою способность обвести Кофилда вокруг пальца.

Кофилд часто уходил в парк, и Хокинс тут же приступал к кропотливым методичным поискам. Пусть он казался несколько грузным, и соучастники считали его нудным, лишенным остроумия человеком, зато умел обыскать комнату, почти не потревожив пыль.

Хокинс решил начать с очевидного – со спальни партнера. Просеял украденные бумаги, затем с отвращением отложил листочки. Ничего полезного. Если бы Кофилд нашел что-нибудь, то никогда не оставил бы на виду.

Потом перетряхнул книги. Он знал, что Кофилд любит прикидываться образованным, даже эрудитом, хотя учился не больше, чем сам Хокинс. Но в томах Шекспира и Стейнбека не было ничего, кроме слов.

Хокинс перевернул матрас, изучил ящики в бюро. Не натолкнувшись на пистолет Кофилда, решил, что тот сунул оружие в рюкзак перед встречей с Лилой, потом осторожно заглянул за зеркала, за полки и под коврик. И начал подозревать, что недооценил напарника, но тут повернулся к стенному шкафу.

Там из кармана джинсов вытащил карту, едва видневшуюся на пожелтевшей бумаге. Хокинс нисколько не сомневался в ценности находки – ясно изображены Башни, а также направления, расстояния и несколько ориентиров на местности.

Карта к сокровищам, решил Хокинс, разглаживая листок. Едкая злоба накатилась на него, пока он рассматривал линии и метки. Лицемерный Кофилд нашел схему среди украденных документов и спрятал у себя в комнате. Ладно, подумал Хокинс, в эту игру могут играть двое. Он выскользнул из спальни, засунув карту в собственный карман. То-то рассвирепеет Кофилд, когда обнаружит, что закадычный дружок выхватил изумруды у него из-под носа. Хокинс почти жалел, что не сможет лично полюбоваться этой картиной.

Он нашел Кристиана. Все оказалось настолько легче, чем предполагалось, что Макс довольно долго просто сидел и пялился на книгу в руке. Проведя менее половины дня в библиотеке, Квартермейн наткнулся на пыльное издание «Художники и их творчество 1900–1950». Терпеливо перелистал фамилии на букву «А», потом внимательно просмотрел на букву «Б» и нашел. Кристиан Брэдфорд, 1884–1976. Хотя имя и фамилия ободрили Макса, он не ожидал, что обнаружит так быстро. Но статья поставила все на свои места.

«Успех к Брэдфорду пришел только в последние годы жизни, но и ранние работы вскоре после его смерти взлетели в цене».

Макс скользил глазами по трактату о стиле художника.

«Брэдфорд, которого в свое время называли цыганом из-за привычки к постоянным переездам, часто расплачивался своими картинами за жилье и еду. Плодовитый художник, он мог создать полотно всего за несколько дней. Говорили, что он способен работать двадцать часов без перерыва, когда посещало вдохновение. До сих пор не ясно, почему он ничего не создал с 1914 по 1916 год».

«О Господи», – прошептал Макс и провел влажными ладонями по брюкам.

«В 1925 году женился на Маргарет Дуган, имел одного ребенка, сына. О личной жизни известно крайне мало, до самой смерти он оставался чрезвычайно замкнутым человеком. После шестидесяти перенес изнурительный сердечный приступ, но продолжал рисовать. Умер в Бар-Харборе, штат Мэн, где больше полувека владел домом. Доживал свои дни с сыном и внуком».

– Я нашел его, – пробормотал Макс.

Перевернув страницу, изучил репродукцию одной из работ Брэдфорда. Там был изображен шторм – бушующая морская стихия. Страстный, сильный, взбешенный. Пейзаж оказался знаком Максу – вид с утесов под Башнями.

Некоторое время спустя с полудюжиной книг в руках Макс вернулся домой. Оставался еще час до окончания рабочего дня Лилы, час до того, как сможет рассказать ей, что они взяли следующий барьер. Испытывая головокружение от успеха, профессор настолько бурно приветствовал Фреда, что собака начала носиться взад-вперед по холлу, натыкаясь на стены и неистово размахивая хвостом.

– Боже! – Коко спускалась по лестнице. – Что за суматоха.

– Извините.

– Не стоит извиняться, не представляю, что стала бы делать, если бы день обошелся без шума. Макс, вы выглядите очень довольным собой.

– Ну, так случилось, что я…

Он прервался, когда Алекс и Дженни скатились вниз, стреляя из невидимых лазерных пистолетов.

– Покойник! – завопил Алекс. – Покойник!

– Если жаждете убить кого-то, – предложила Коко, – пожалуйста, займитесь этим на улице. К тому же Фреда надо выгулять.

– Смерть захватчикам, – объявил Алекс. – Мы зажарим их, как бекон.

Полностью солидарная с братом, Дженни нацелила лазер на Фреда, из-за чего тот снова стал носиться по холлу. Решив, что щенок – достойный противник, требующий немедленного уничтожения, оба погнались за песиком. Даже на расстоянии звук хлопнувшей двери черного хода раскатистым эхом пронесся по дому.

– Не понимаю, откуда у них такое яркое воображение, – с облегчением выдохнула Коко. – Сюзанна такая кроткая, а их отец…

Она затихла, в глазах мелькнуло что-то мрачное.

– Впрочем, это совсем другая история. Так расскажите, что привело вас в такое счастливое расположение духа?

– Я был в библиотеке и…

На сей раз Макса прервал телефон. Коко сняла серьгу и ответила на звонок.

– Здравствуйте. Да. О да, он рядом.

Она прикрыла трубку рукой.

– Это ваш декан, дорогой. Хочет поговорить с вами.

Макс положил книги на столик, Коко отступила на несколько шагов и начала осторожно поправлять картины.

– Декан Ходжинс? Да, спасибо. Здесь красивое место. На самом деле я еще не решил, когда вернусь… Профессор Блейк?

Коко оглянулась, услышав тревогу в голосе Макса.

– Когда? Насколько все серьезно? Очень жаль, что он заболел. Надеюсь… Прошу прощения?

Глубоко вздохнув, Макс оперся спиной на перила.

– Это, конечно, лестно, но…

Он снова замолчал и провел рукой по волосам.

– Спасибо. Да, понимаю. Мне нужно подумать пару дней. Очень ценю ваше предложение. Да, сэр. До свидания.

Коко откашлялась, видя, что Макс застыл на месте, глядя в пространство.

– Надеюсь, новости не расстроили вас, дорогой.

– Что?

Он сосредоточился на Коко, затем покачал головой.

– Нет… ну… да. То есть, у руководителя кафедры истории на прошлой неделе случился сердечный приступ.

– О, – откликнулась Коко, сразу же ощутив прилив сочувствия, – как ужасно.

– Не очень серьезный… если можно назвать что-то подобное не очень серьезным. Доктора считают это предупреждением и порекомендовали ему снизить рабочую нагрузку. Он ответственно отнесся к их словам, поэтому решил уволиться.

Макс кинул на Коко озадаченный взгляд.

– Судя по всему, он порекомендовал меня на свою должность.

– Ну и прекрасно.

Коко улыбнулась и погладила Макса по щеке, продолжая внимательно наблюдать за ним.

– Это ведь большая честь, не так ли?

– Придется вернуться на следующей неделе, – пробормотал Макс сам себе, – чтобы принять дела до утверждения окончательного решения.

– Иногда трудно угадать, что следует делать и куда повернуть. Почему бы нам не выпить по чашке хорошего чая? – предложила Коко. – Заодно погадаю по заварке, и мы сможем кое в чем определиться.

– Не думаю, что это на самом деле… – его снова прервали, на этот раз стук в дверь, и Коко, прищелкнув языком, пошла открывать.

– О Боже, – это все, что Коко смогла произнести.

Прижав руку к груди, снова пролепетала:

– О Боже!

– Не стой с разинутым ртом, Корделия, – раздался четкий, командный, требовательный голос. – Распорядись, чтобы кто-нибудь внес мой багаж.

– Тетя Коллин!

– Коко всплеснула руками.

– Какой… приятный сюрприз.

– Ха! Ты скорее предпочла бы увидеть сатану на пороге.

Опираясь на блестящую, с золотым набалдашником трость гостья вплыла в дверь.

Макс увидел высокую худощавую женщину с массой роскошных седых волос, одетую в изящный белый костюм. На шее мерцал жемчуг. Кожа, испещренная морщинами, была бледной, как полотно. Старуха могла бы сойти за призрак, если бы не глубокие синие глаза, устремленные на него.

– Кто это, черт возьми?

– Э-э-э…

– Прекрати заикаться и отвечай толком, девчонка.

Коллин нетерпеливо стукнула тростью.

– Ты никогда не умела пользоваться здравым смыслом, которым Господь наградил тебя.

Коко начала заламывать руки.

– Тетя Коллин, это доктор Квартермейн. Макс, это Коллин Калхоун.

– Доктор? – рявкнула Коллин. – Кто-то болен? Разрази меня гром, если я останусь в доме, где блуждает инфекция.

– Я доктор философии, мисс Калхоун.

Макс робко улыбнулся гостье:

– Рад познакомиться с вами.

– Ха.

Коллин фыркнула и оглядела помещение.

– По-прежнему позволяете этому строению рушиться вам на голову. Самое лучшее, если бы Башни поразила молния и сожгла дотла. Позаботься о моем багаже, Корделия, и прикажи кому-нибудь принести мне чая. Поездка была долгой.

С этими словами направилась в сторону гостиной.

– Да, мэм.

У Коко все еще тряслись руки, когда она послала Максу беспомощный взгляд:

– Мне крайне неприятно просить…

– Не волнуйтесь об этом. Куда отнести чемоданы?

– О Господи.

Коко прижала ладони к щекам.

– Первая комната справа на втором этаже. Придется как-то задержать ее, пока я смогу подготовить место. О, и она не станет платить водителю. Прижимистая старая… Позвоню Аманде. Она предупредит остальных. Макс… – Коко схватила его за рукав, – если вы верите в силу молитв, то самое время молить, чтобы визит оказался коротким.

– Где этот чертов чай? – проревела Коллин и ударила тростью по полу.

– Уже несу, – откликнулась Коко и помчалась прочь.

Проявив чудеса изобретательности, Коко порхала вокруг тети с чаем и птифурами, сумела оторвать Трента и Слоана от работы и уговорила Макса влиться в мужскую группу поддержки. Аманда попросила Лилу и Сюзанну освободиться пораньше, чтобы срочно обустроить комнату для гостьи.

Похоже на подготовку к вражескому вторжению, подумал Макс, присоединившись к собравшимся в гостиной. Коллин сидела, выпрямившись, как генерал, оценивающий противников стальным взглядом.

– Так, значит, вы женились на Кэтрин. «Отели Сент-Джеймсов»?

– Да, мэм, – вежливо ответил Трент, Коко суетилась поблизости.

– Никогда не бывала в них, – отмахнулась Коллин. – Можно сказать, поспешная свадьба, а?

– Не хотел дать ей ни единого шанса передумать.

Коллин почти улыбнулась, затем фыркнула и нацелилась на Слоана:

– А вы жених Аманды.

– Правильно.

– Что это за акцент? – потребовала она, прищурившись. – Откуда вы?

– Штат Оклахома.

– O'Рили… – мгновение старуха размышляла, затем резко ткнула в его сторону длинным белым пальцем. – Нефть.

– Так и есть.

– Хм. – Гостья подняла чашку и сделала глоток. – Выходит, это вы воплощаете в жизнь дурацкую идею о превращении западного крыла в гостиницу. Было бы гораздо умнее сжечь эту развалюху дотла и получить страховку.

– Тетя Коллин, – воззрилась на родственницу шокированная Коко. – Вы же не имеете в виду ничего такого.

– Я говорю именно то, что думаю. Всю жизнь ненавижу этот дом.

Суровая мадам обратила взор на портрет отца.

– Он перевернулся бы в гробу, увидев, как в Башнях принимают гостей за деньги. Это уничтожило бы его.

– Простите, тетя Коллин, – начала Коко, – но мы вынуждены так поступить.

– Я просила извинений? – рявкнула мегера. – Где черти носят моих внучатых племянниц? Не хватает хороших манер, чтобы выразить мне уважение?

– Они скоро приедут.

Коко в отчаянии подлила еще чая.

– Это настолько неожиданно, и мы…

– Особняк всегда должен быть готов к приему гостей.

Коллин благосклонно приняла заботу Коко, затем, нахмурившись, поглядела на дверной проем, в который вошла Сюзанна.

– Кто это?

– Я Сюзанна, – покорно назвалась та и поцеловала в щеку двоюродную бабушку.

– Похожа на свою мать, – решила Коллин, сдержанно кивая. – Я любила Делию.

Затем стрельнула взглядом в Макса:

– Вы с ней?

Макс моргнул, Слоан изо всех сил пытался превратить смешок в кашель.

– Ох, нет. Нет, мэм.

– Почему нет? Проблемы со зрением?

– Нет.

Профессор заерзал в кресле, Сюзанна усмехнулась и уселась на подушечку.

– Макс гостит у нас нескольких недель, – прибыла на спасение Коко. – Он выручает нас с небольшими… историческими исследованиями.

– Изумруды…

У Коллин заблестели глаза.

– Не держи меня за дурочку, Корделия. На борту мы получали газеты. На круизном судне, – сообщила она Тренту. – Гораздо более удобном, чем любая гостиница. А теперь расскажите мне, что, черт возьми, здесь творится.

– Ничего особенного, – откашлялась Коко. – Вы же знаете, как пресса любит все преувеличивать.

– В дом проник вооруженный грабитель?

– Ну да. Конечно, это встревожило нас, но…

– Вы. – Коллин подняла трость и ткнула в Макса. – Раз уж вы доктор философии, полагаю, умеете ясно формулировать мысли. Объясните ситуацию, четко и внятно.

Коко умоляюще посмотрела на Макса, и он отставил ненужный чай.

– После ряда событий семейство решило проверить правдивость легенды о калхоуновских изумрудах. К сожалению, новости об ожерелье просочились в газеты, возбудили интерес и вызвали шквал предположений среди множества людей, в том числе и преступников. Первым шагом в поиске доказательств существования изумрудов стала разборка и сортировка старых семейных бумаг.

– Конечно, они существовали, – нетерпеливо перебила Коллин. – Разве я не видела их собственными глазами?

– С вами было очень трудно связаться, – начала Коко, но умолкла под взглядом тети.

– В любом случае, – продолжил Макс, – в дом ворвались и похитили часть документов.

Макс коротко поведал гостье, каким образом оказался причастен к этому делу.

– Хм. – Коллин, нахмурившись, смотрела на него. – А чем вы занимаетесь? Пишите?

Макс удивленно поднял бровь.

– Преподаю. Историю. В… э-э-э… Корнуэльском Университете.

Коллин снова фыркнула.

– Да уж, сумели влипнуть в историю. Все вы. Пригласили вора в дом, чудом избежали смерти – вся пресса полощет наше имя. Но мы-то знаем – старик продал изумруды.

– Он оставил бы запись, – вставил Макс и получил очередной пристальный взгляд Коллин.

– Тут вы правы, мистер доктор философии, он учитывал каждый полученный и каждый потраченный пенни.

Старуха на мгновение прикрыла веки.

– Няня всегда говорила нам, что мама надежно спрятала ожерелье. Для нас.

Ожесточившись, Коллин открыла глаза.

– Сказки.

– Люблю сказки, – от двери произнесла Лила, стоя между Кики и Амандой.

– Подойдите ближе, чтобы я смогла разглядеть вас.

– Ты первая, – прошелестела Лила Кики.

– Почему я?

– Ты самая молодая.

И нежно подтолкнула сестру.

– Бросаешь беременную женщину в пасть волку, – пробормотала Аманда.

– А ты следующая.

– Что это у тебя на лице? – надменно спросила гранд-дама у Кики.

Кики провела рукой по щеке.

– Думаю, моторное масло.

– Куда катится мир? У тебя хорошее телосложение, – решила Коллин. – Будешь красиво стареть. Уже беременна?

Кики усмехнулась, засунув руки в карманы.

– Собственно говоря, да. Мы с Трентом ожидаем рождения ребенка в феврале.

– Хорошо.

С тем Коллин отпустила ее.

Выпрямившись, Аманда ступила вперед.

– Здравствуйте, тетя Коллин. Очень рада, что вы решили приехать на свадьбу.

– Может, решила, а может, и нет.

Скривив губы, старая леди изучала Аманду.

– По крайней мере, ты умеешь писать надлежащие письма. Приглашение настигло меня на прошлой неделе.

Красавица, подумала Коллин, как и ее сестры, и почувствовала прилив гордости, но скорее откусила бы себе язык, чем признала это вслух.

– Существует ли веская причина, по которой ты не смогла выбрать жениха из какого-нибудь приличного восточного семейства?

– Да. Ни один из них не раздражал меня так, как Слоан.

С кудахтаньем, напоминающим смех, Коллин отпустила и ее.

Потом сосредоточилась на Лиле. На глаза навернулись слезы, и несгибаемой леди пришлось крепко сцепить зубы, чтобы не затряслись губы. Такое впечатление, что она смотрела на Бьянку, словно и не было всех этих мучительных одиноких лет без мамы.

– Так ты Лила.

Услышав, что голос дрогнул, Коллин сдвинула брови, выглядя настолько грозной, что Коко затряслась.

– Да.

Лила расцеловала родственницу в обе щеки.

– В последний раз, когда я видела вас, мне было восемь, и, помнится, вы ругали меня за то, что я бегала босиком.

– И чем ты занимаешься?

– А, да так, всем понемножку, – беспечно сообщила Лила. – А вы?

Губы Коллин дернулись, но она сурово воззрилась на Коко:

– Разве ты не учила девочек хорошим манерам?

– Не вините ее.

Лила села на пол в ногах Макса.

– Мы неисправимы.

Она посмотрела вверх, улыбнулась Максу, затем дружески устроила руку у него на колене.

Коллин не пропустила жест.

– Так… ты положила на него глаз.

Лила улыбнулись, отбросив волосы назад.

– Точно. Симпатичный, правда?

– Лила, – пробормотал Макс. – Дай передохнуть.

– Ты не поцеловал меня в знак приветствия, – отчетливо попеняла Лила.

– Оставь мальчика в покое.

Удивившись сама себе, Коллин ударила тростью по полу.

– По крайней мере, он неплохо воспитан.

Гостья махнула рукой на чайные принадлежности.

– Убери это все, Корделия, и принеси мне бренди.

– Сейчас.

Лила поднялась на ноги, прошествовала к шкафчику с ликером и подмигнула Сюзанне, пока сестра увозила чайный столик.

– Как считаешь, надолго она собирается превратить наши жизни в ад?

– Я все слышу.

Неустрашимая Лила повернулась к родственнице с бокалом:

– Конечно, слышите, тетушка. Папа всегда говорил, что у вас слух, как у кошки.

– Не зови меня «тетушкой».

Коллин схватила бренди. Она всегда пользовалась уважением, чему способствовали и характер и богатство. Или вызывала страх, что отлично удавалось с Коко. Но сейчас наслаждалась – и необычайно – такой непочтительностью.

– Очень плохо, что ваш отец никогда не поднимал на вас руку.

– Нет, – прошелестела Лила. – Не поднимал.

– Никто не любил его больше, чем я, – оживилась Коллин. – Ну, а теперь пришло время решить, что делать с беспорядком, который вы тут учинили. Чем скорее мы во всем разберемся, тем скорее я вернусь в свой круиз.

– Вы же не подразумеваете…

Коко поймала себя и торопливо перефразировала:

– Хотите остаться с нами, пока не найдутся изумруды?

– Я останусь до тех пор, пока не решу уехать.

Коллин сурово оглядела всех – не посмеет ли кто перечить.

– Замечательно. – У Коко тряслись губы. – Думаю, мне пора заняться ужином.

– Я ужинаю в семь тридцать. Ровно.

– Конечно.

Коко выпрямилась и услышала знакомый звук беготни в холле.

– О, дорогая.

Сюзанна вскочила на ноги.

– Я отвлеку их.

Но немного опоздала: двое детей уже влетели в комнату.

– Врешь, врешь, врешь, – обвиняла Дженни со слезами на глазах.

– Плакса.

Однако Алекс и сам был на грани слез, когда по-братски пихнул ее.

– Кто эти хулиганы? – высокомерно поинтересовалась Коллин.

– Эти хулиганы – мои дети.

Сюзанна осмотрела обоих и заметила, что, хотя лично привела Алекса и Дженни в порядок не более двадцати минут назад, они уже перепачкались и теперь стояли с мрачными лицами. Очевидно, ее идея заинтересовать их настольными играми, чтобы они часок провели тихо, провалилась.

Коллин покачивала бокал с бренди.

– Подведи их ближе. Хочу взглянуть на них.

– Алекс, Дженни.

Предупреждающий тон подействовал весьма эффективно.

– Подойдите и познакомьтесь с тетей Коллин.

– Она ведь не собирается целовать нас? – проворчал Алекс, волоча ноги через комнату.

– Конечно, не собираюсь. Никогда не целую неряшливых маленьких мальчишек.

Коллин пришлось сглотнуть комок в горле – Алекс так походил на ее младшего брата, Шона. Старуха чопорно протянула ему руку.

– Как поживаешь?

– Хорошо.

Слегка покраснев, Алекс коснулся хрупкой руки.

– Вы ужасно старая, – заметила Дженни.

– Совершенно верно, – согласилась Коллин, прежде чем Сюзанна смогла что-то сказать. – И если тебе повезет, когда-нибудь столкнешься с такой же проблемой.

Коллин очень хотелось погладить солнечные белокурые волосы девочки, но такой жест разрушит ее образ грозной старой карги.

– Надеюсь, вы сумеете воздержаться от крика и грохота, пока я здесь. Кроме того…

Гостья затихла, когда что-то коснулось ее ноги. Поглядев вниз, увидела Фреда, обнюхивающего ковер в поисках крошек.

– Это еще что такое?

– Это наша собака.

Алекс с воодушевлением нагнулся и поднял толстого щенка.

– Если вы будете нас обижать, он вас покусает.

– Он не станет этого делать.

Сюзанна положила руку на плечо Алекса.

– Станет, – насупился мальчик. – Он не любит плохих людей. Правда, Фред?

Коллин побелела.

– Как его зовут?

– Фред, – весело оповестила Дженни. – Трент нашел его на утесах и принес домой для нас.

Девчушка начала вырывать собаку у брата и преуспела.

– И он не кусается. Это добрая собака.

– Дженни, опусти его, пока он…

– Оставь, – отмахнулась Коллин от предупреждения Сюзанны. – Позвольте мне разглядеть его.

Фред извивался, размазывая грязь на белоснежном костюме Коллин, пока та усаживала песика на колени. Трясущимися руками старуха погладила шерстку.

– Когда-то у меня был щенок, которого тоже звали Фред.

Одинокая слезинка скатилась по бледной щеке.

– Он пробыл у меня недолго, но я очень любила его.

Ничего не говоря, Лила нащупала руку Макса и крепко стиснула ее.

– Можете играть с ним, если захотите.

Алекс пришел в ужас от того, что кто-то, настолько старый, может плакать.

– На самом деле он не кусается.

– Меня-то уж точно не укусит.

Взяв себя в руки, Коллин опустила собаку на пол и с трудом выпрямилась:

– Потому что знает – я просто укушу его в ответ. Разве никто не собирается показать мою комнату, или я должна сидеть здесь весь чертов остаток дня и половину ночи?

– Мы вас проводим.

Лила подтолкнула Макса, чтобы он поднялся и помог пожилой леди встать на ноги.

– Принесите мне бренди, – властно велела Коллин и направилась к выходу, опираясь на трость.

– Милые у тебя родственнички, Калхоун, – пробормотал Слоан.

– Поздно отступать, O'Рили. – Аманда облегченно выдохнула. – Пойдем, тетя Коко, помогу тебе на кухне.

– И в какую комнату вы решили меня запихнуть?

Только слегка запыхавшись, Коллин остановилась на площадке второго этажа.

– В первую, вот здесь.

Макс открыл дверь и отошел в сторону.

Двери террасы были открыты, чтобы впустить бриз. Мебель торопливо отполировали, несколько дополнительных предметов притащили из кладовой. Свежие цветы поставили на бюро из красного дерева. Обои почистили, и из других комнат принесли картины, чтобы скрыть потертости. Изящное кружевное покрывало достали из кедрового сундука и украсили им кровать с балдахином.

– Ладно, – пробормотала Коллин, решив не поддаваться ностальгии. – Проверь, есть ли свежие полотенца, девочка. А вы, Квартермейн, – правильно? – налейте мне еще порцию бренди, да не скупитесь.

Лила заглянула в смежную ванную и убедилась, что все на своих местах.

– Желаете еще чего-нибудь, тетушка?

– Следи за своим тоном и не зови меня «тетушкой». Пришли горничную, когда настанет время ужина.

Лила прикусила язык.

– Боюсь, такая роскошь давно канула в Лету.

– Безобразие. – Коллин тяжело оперлась на трость. – Хочешь сказать, что у вас нет даже приходящей прислуги?

– Вы же знаете и очень хорошо, что у нас уже некоторое время финансовые трудности.

– И вам не удастся выманить у меня ни единого пенни на обустройство этого проклятого дома.

Коллин доковыляла до открытых дверей и выглянула наружу. Господи, какой вид, восхитилась она. Ничего не изменилось. Сколько раз, сколько лет она представляла себе этот пейзаж?

– Кто занимает комнату моей матери?

– Я, – призналась Лила, вздернув подбородок.

Коллин очень медленно повернулась.

– Конечно, ты. – Ее голос смягчился. – Знаешь ли ты, насколько похожа на нее?

– Знаю. Макс нашел ее фотографию в книге.

– Фотография в книге. – Теперь в тоне звучала горечь. – Вот и все, что осталось от мамы.

– Нет. Нет, осталось намного больше. Часть ее все еще здесь и всегда будет.

– Не говори ерунду. Призраки, видения – это влияние Корделии и полная чушь. Смерть есть смерть, девочка. Когда подойдешь к ней так близко, как я, поймешь.

– Если бы вы ощущали ее, как я, то думали бы по-другому.

Коллин ушла в себя.

– Закройте за собой дверь. Я люблю уединение.

Лила подождала, пока они не оказались в холле, потом выругалась:

– Грубая, злая, старая летучая мышь.

Затем, лениво пожав плечами, подхватила Макса под руку.

– Пойдем подышим свежим воздухом. Мне нужно обдумать, что я почувствовала к ней, когда она держала Фреда.

– Коллин не такой уж скверный человек, Лила.

Через комнату Макса они вышли на террасу.

– Ты ведь тоже бываешь своенравной, а когда тебе исполнится восемьдесят… это будет нечто.

– Никогда не буду своенравной.

Лила закрыла глаза, отбросила волосы назад и улыбнулась:

– Поставлю на солнце удобное кресло-качалку и просплю всю старость.

И погладила его руку.

– Ты когда-нибудь поцелуешь меня в знак приветствия?

– Конечно.

Макс обхватил ее лицо и приблизил к себе.

– Привет. Как прошел день?

– Бурно и насыщенно.

Но теперь Лила ощущала себя восхитительно спокойной и расслабленной.

– Вернулся тот преподаватель, о котором я рассказывала тебе. На мой взгляд, уж слишком он серьезный. У меня от него нервная дрожь.

Улыбка Макса исчезла.

– Ты должна сообщить о нем одному из смотрителей.

– Чтобы отбросить плохие флюиды?

Лила засмеялась и обняла возлюбленного.

– Не стоит, хотя в нем есть что-то поразительно неправильное. Всегда носит темные очки, словно боится, что я увижу нечто, чего он не хочет показывать.

– Чувствуешь, что… – Хватка Макса усилилась. – Как он выглядит?

– Ничего особенного. Почему бы нам не вздремнуть перед ужином? Тетя Коллин утомила меня.

– Как, – с расстановкой повторил Макс, – он выглядит?

– Твоего роста, опрятный. На мой взгляд, около тридцати. Спортивная одежда, футболка и рваные джинсы. Не загорелый.

Лила внезапно нахмурилась.

– Странно, ведь он сказал, что уже несколько недель живет в лагере. Средней длины каштановые волосы, до воротника. Очень аккуратная бородка и усы.

– Это может быть он.

От такой возможности у Макса заледенели пальцы.

– Боже мой, это он подходил к тебе.

– Думаешь… думаешь, это Кофилд.

Мысль так поразила Лилу, что она оперлась спиной на стену.

– Какая же я идиотка. Ведь ощущала то же самое, когда Ливингстон заезжал к нам забрать Аманду на ужин.

Лила обеими руками провела по волосам.

– Теряю чутье.

Потемневшими глазами Макс в замешательстве смотрел на утесы.

– Если он вернется, я буду готов.

– Не играй в героя.

Встревоженная, Лила схватила профессора за плечи.

– Он опасен.

– Больше он не приблизится к тебе.

Сосредоточенная решимость вернулась на лицо Макса.

– Завтра я сам буду сопровождать тебя во время экскурсий.