Текст книги "Волшебный сон любви"

Автор книги: Нора Филдинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Триш рысью помчалась на кухню, и через мгновение оттуда донесся ее торжествующий вопль.

– Ты пила сегодня кофе, Пат? – заорала она.

– Нет! Как проснулась, сразу бросилась звонить тебе, – ответила Патриция и отправилась на кухню посмотреть, что интересного обнаружила там подруга.

– А это что? – прокурорским тоном спросила Триш, помахивая перед носом Патриции фарфоровым изделием.

– Чашка!

– Это и я вижу, но кто из нее пил, если ты сегодня не вкушала кофе, мисс? – издевательским тоном поинтересовалась Триш. – Твое сновидение?

Патриция замерла, словно перед ней внезапно разверзлась пропасть. В этот момент Патриция очень походила на рыбу, выброшенную на берег.

– Ты... Ты хо... хочешь сказать, – наконец выдавила она, – что Чарлз был здесь на самом деле?

– Уверена! И посмотри на себя. Страстная ночь оставила на тебе свои отпечатки, а я не очень верю, что сексуальные сны так проявляются.

Патриция кинулась к зеркалу. В этот момент зазвонил телефон. Звонок, раздавшийся в квартире в десять часов утра, не являлся для Патриции чем-то особенным. Но она вздрогнула, как от удара. На ватных ногах приблизилась к телефону и осторожно, словно это была ампула с ядом, настолько хрупкая, что могла сломаться в руках, вынула трубку из базы.

– Алло, – произнесла Патриция замогильным голосом.

– Патриция? Это Чарлз. Ты проснулась?

– Да.

– Мы увидимся сегодня вечером?

– А должны?

– Где и когда? – закричала Триш, вырывая у Патриции трубку. – Извините, я ее подруга. Она ошпарила язык горячим кофе и теперь еле говорит.

– В ресторане «Кетнез» на Роумилли-стрит, в Сохо, в восемь. Устроит?

– Да, она согласна, – подтвердила Триш и отключилась.

– Зачем ты влезла? – набросилась на подругу Патриция, которая пребывала до этого в оцепенении от факта реальности ночи, проведенной с лордом Айлингтоном и от его звонка. – Я не хочу с ним встречаться!

– Я это почувствовала и не могла допустить, чтобы ты совершила ошибку, – возразила Триш.

– Все равно я никуда не пойду!

– Почему, черт побери, ты не пойдешь?

– Мне кажется, я его разлюбила!

Триш от изумления села мимо стула и шлепнулась на пол. Потирая ушибленное место, она с трудом поднялась.

– От твоей непредсказуемости калекой станешь, – проворчала она и, выпрямившись, принялась отчитывать подругу: – Ты в самом деле сумасшедшая, Пат! Столько лет бредить эти лордом, думать о нем, когда не было ни малейшего шанса с ним увидеться, а теперь он приглашает ее на свидание, а она кочевряжится. У вас начинается роман. Понимаешь, Пат, роман!

– Нет у нас никакого романа! Это был только сон – волшебный или ужасный, но лишь сон!

– Ты просто трусишь! Хватит жить в мечтах. Ты любила придуманного тобою человека, а перед настоящим пасуешь. Возможно, он и любви твоей не достоин! Пат, возьми себя в руки! Ты же можешь быть серьезной, практичной и решительной. Вперед, Пат! – И видя, что ее слова не оказывают никакого действия на подругу, добавила: – Если не пойдешь к нему, я порву с тобой все отношения. Имей в виду, что завтра я жду подробного отчета.

11

На следующий день Патриция не пришла к подруге. Триш увидела ее несколько раньше. Было уже далеко за полночь, когда в коттедж супругов Вуд раздался звонок. Тед пошел открывать дверь, а Триш, накинув на себя халат, медленно поплелась следом. Звонок встревожил ее. Время было не совсем подходящим для визитов вежливости. Сердце Триш заныло. И предчувствие ее не обмануло.

Это была Патриция. Растрепанная, с трясущимися губами и почему-то без туфель, в одних колготках, она стояла, прислонившись к дверной притолоке. На ней не было лица.

– Триш, срочно звони в полицию. На Пат напали... – закричал Тед.

Но его жена, более сообразительная, оттолкнула мужа и втянула Пат в дом. Версия мужа показалась ей малоубедительной. Она лучше знала Патрицию. Подруга могла постоять за себя, и еще как! Здесь дело в другом. Не оказался ли лорд Айлингтон последователем маркиза де Сада? Что он заставил делать Патрицию, если она среди ночи прибежала к Триш? И куда делись ее туфли? Почему-то этот вопрос волновал ее больше всего.

Она усадила Патрицию в кресло, принесла ей чай. Пусть сначала наберется сил. Расспросить подругу Триш еще успеет. Тетушка Аби всегда говорила, что хороший чай, в меру сладкий, с капелькой молока согревает душу и лечит тело.

Триш усмехнулась. Она никогда не видела родственниц Патриции. Но подруга так часто о них говорила, что Триш уже казалось, что она знакома с обеими тетушками и знает то, что они сказали бы по тому или иному поводу. Иногда Триш поражалась их черствости. В том, что они любят Патрицию, как собственное дитя, Триш не сомневалась. Но как они могли оказаться такими жестокими и запретить племяннице к ним приезжать – этого она не понимала.

Триш отмахнулась от своих не вовремя пришедших мыслей и сосредоточила внимание на подруге. Та молча пила чай. Она выпила целую чашку и тут же налила себе вторую, потом третью. Патрицию явно мучила жажда.

Неужто лорд Айлингтон заставил бедняжку есть соль? Постепенно в голове Триш сложилась целая картина тех мучений, которым подверглась подруга. Если бы придуманное Триш записать в виде сценария, то поставленный по нему фильм по закручиванию сюжета и удивительным приключениям мог потянуть бы на «Оскара» и огромный кассовый сбор был бы точно ему обеспечен.

– Он бросил тебя в темницу и даже не напоил чаем? – наконец нарушила молчание Триш.

У Патриции широко распахнулись глаза. Вопрос вывел ее из состояния транса. Она усмехнулась и сказала:

– Нет, Триш, не напоил!

– Подлец! – вырвалась у Триш емкая характеристика лорда Айлингтона.

С таким определением личностных качеств Чарлза Патриция была полностью солидарна. Другое слово и подобрать трудно.

– Рассказывай, – настойчиво потребовала Триш.

Патриция опять налила себе чаю и сделала глоток. Ей не хотелось заново переживать случившееся с ней, но перед глазами против воли предстали недавние события.

Встреча началась тривиально. Ресторан «Кетнез» был оформлен в стиле эпохи короля Эдуарда VII, придающий ему своеобразное очарование. Этот дизайн обязательно одобрили бы ее тетушки, подумала Патриция, входя в ресторан.

– Здравствуй, Патриция, – приветствовал ее Чарлз. – Ты отлично выглядишь, только несколько необычно одета.

Патриция растерялась. Она чувствовала в голосе Чарлза радость, любование ею и мягкое подтрунивание. На ней были темно-сиреневые брюки и блузка того же цвета с мелким, едва заметным узором тоном светлее. Триш одобрила ее наряд, хотя самой Патриции хотелось одеться более ярко. Чем же Чарлз недоволен? Как всегда, встреча с Чарлзом, лишила ее присущей ей сообразительности.

– Ты шутишь? – простодушно спросила она.

– Чуть-чуть. Вчера в магазине за прилавком ты была в сногсшибательном вечернем туалете, – мягко улыбаясь, проговорил Чарлз, но в его глазах по-прежнему сверкал насмешливый огонек.

– И ты решил, что сегодня я приду в наряде для канкана? – сердясь на себя за то, что снова готова растаять как воск при встрече с ним, ворчливо заметила Патриция.

– Не сердись, – заметил он. – Признаю, что пошутил неудачно, но мы встречаемся только второй раз, поэтому отнесись снисходительно к моим дурацким замечаниям.

– Ладно, – ответила Патриция, но душа ее продолжала возмущаться. Над кем он иронизирует? Над собой или над ней? Но в обоих случаях ответ для нее неприятен. Если он стыдится ее, то Патрицию это ни в коей мере не устраивает. А если он смеется над собой, что не мог устоять и пришел сюда, то она не видит никакой перспективы их отношений.

– Что закажем? Я предлагаю пиццу. Изысканных блюд здесь не подают, зато играет пианист. Ты любишь музыку?

– Я полагаюсь на твой выбор.

Разговор не клеился. Они молча жевали поданную пиццу с дарами моря и ананасами.

– Сегодня ты не очень-то разговорчива. Поедем ко мне или к тебе? Твоя квартирка очень уютная. Если так живут все продавщицы, коммунистическая идея уже претворилась в жизнь, – снова слегка усмехаясь, заметил Чарлз Айлингтон.

– Мы сегодня никуда не поедем, – резко сказала Патриция. Во сне все было проще, с тоской подумала она. Долгие годы она мечтала быть с ним, а теперь, при реальной встрече, оказалась не готовой принять живого человека.

– Останемся здесь навечно? Заманчивая идея, – ухмыльнулся Чарлз. – Только вряд ли придется по душе владельцу ресторана. Как ты считаешь?

– Пока, Чарлз. – Патриция встала.

– Подожди! Ты задалась целью меня наказать? Хотя, убей меня Бог, не пойму за что! Вчера подарила мне феерическую сказку, а сегодня ставишь меня под ледяной душ? Ты уверена, что я люблю контрастные процедуры?

Чарлз продолжал улыбаться, но в его глазах Патриция заметила злость. Видимо, он привык, чтобы все делалось по его желанию. Дудки! Не на ту напал! – мысленно возразила ему Патриция, но слова о сказке смягчили ее.

– Ты хочешь сказать, что вчера ты побывал в сказке?

– Да, а тебе не понравилось? У меня сложилось другое впечатление. – Чарлз Айлингтон, саркастически улыбаясь, насмешливо посмотрел на Патрицию и добавил: – Не устраивай сцен. Сядь! И дай мне возможность рассчитаться.

Он смеет ей приказывать! Да она... Но здравый смысл подсказал, что Чарлз прав. Не стоит привлекать к себе всеобщее внимание. Она села за столик и пробормотала:

– Может быть, сказку для тебя, а сон для меня лучше оставить в прошлом?

Не обратив внимания на ее слова, он подозвал официанта и попросил счет.

– Пошли, – властно бросил Чарлз Патриции и взял ее за руку.

В ресторане Патриция не отважилась открыто возмутиться, но, выйдя на улицу, попыталась выдернуть руку. Но Чарлз держал ее крепко.

Опять, словно по заказу, появилось такси. Чарлз втолкнул туда Патрицию и сел рядом.

– Куда мы едем? – прошипела Патриция.

– Ты – к себе домой, а я – в другое место. Думаю, что еще успею приятно закончить сегодняшний вечер, – пояснил свои действия Чарлз Айлингтон.

– Он завез тебя в лес и бросил на растерзание диким зверям? – спросила Триш, не выдержав неторопливого повествования Патриции. Она все еще находилась в плену собственных представлений о том, как протекала эта встреча.

– Бог мой, Триш! – простонала пораженная словами подруги Патриция. – Но где ты видела в Лондоне лес с дикими зверями? Умерь свою фантазию!

– Так что же было дальше? – нетерпеливо поинтересовалась Триш.

– А дальше... Я залепила ему пощечину! Он издевался надо мной – я видела это по его глазам, – вот и возмутилась.

– И он полез с тобой драться? – не сдавалась Триш.

– Нет, он схватил мою руку и поднес к губам. Поцеловал, – мечтательно произнесла Патриция. – И... – Она замолчала. Как объяснить Триш, что произошло между ними потом. Волшебная сказка? Фантастический сон?

Чарлз рывком притянул к себе Патрицию и прильнул к ее губам поцелуем. Сердце Патриции сразу же пропустило удар. Во рту у нее пересохло, и только поцелуй Чарлза мог напоить ее живительной влагой. Каждое его прикосновение действовало на нее как удар тока. Она снова захотела ощутить его нежность и властность, почувствовать его внутри себя и... перестала сопротивляться. Патриция отдалась его губам, не перестающим ни на мгновение ее целовать, его ласковым пальцам, которые гладили ее лицо, шею, теребили волосы.

В памяти Патриции не зафиксировалось ни где остановилось такси, ни дом, в который ввел ее Чарлз. Когда на мгновение она выплыла из чудесного забытья, то обнаружила себя лежащей обнаженной на кровати в какой-то комнате. Но поинтересоваться, куда привез ее Чарлз, у нее не было сил. Он, страстный и резкий, импульсивный и желанный, был рядом, а больше Патриции ничего не требовалось. Она видела его глаза, в которых читалось неприкрытое желание, и ощутила себя не просто женщиной, а королевой. До сих пор она только повиновалась своему принцу, но сейчас поняла, что лишь она одна в состоянии подарить ему восхитительное блаженство.

Чарлз истово предавался охватившему его безумию. Прошлая ночь, проведенная с Патрицией, стала для него не просто пикантным приключением, она неожиданно для него самого затронула его душу. Уже утром, уходя от Патриции, он твердо знал, что захочет увидеть ее еще раз. Ее неожиданное сопротивление, высказанное в ресторане, только подхлестнуло его. В нем проснулся инстинкт охотника. Он жаждал поймать ускользающую от него соблазнительную дичь.

И вот она лежит в его объятиях. Он чувствует, что она так же, как и он, изнемогает от желания, которое удовлетворить сможет только он. С неожиданной горячностью он прижал ее к себе и снова начал исступленно ее целовать. Патриция вскрикнула, выгибаясь ему навстречу.

Изнывая от безумного желания, Чарлз вошел в нее рывком, зная, что она испытает оргазм почти в ту же секунду, как он пошевелится. Приподнявшись на руках, он жадно всматривался в ее удивительные колдовские черные глаза. Они широко открылись и впились взглядом в его лицо. Он снова склонил голову, прильнул ртом к ее груди и начал медленно, сначала осторожно, потом все быстрее и быстрее двигаться. Она моментально подстроилась к его ритму, и два человеческих существа стали едины.

Так хорошо Патриции не было еще никогда в жизни. Когда развязка приблизилась, Чарлз сжал ее в объятиях и простонал ее имя. Она еще продолжала купаться в волнах блаженства, когда он снова требовательно поцеловал ее. Патриция почувствовала, как ответный трепет охватил ее тело. Она раскрыла рот навстречу его горячим губам, положила его руки к себе на грудь и с готовностью отдалась их ласкам. От страсти мысли путались в голове, но она готова была заниматься с ним любовью вечно.

– Я по-прежнему хочу тебя, – прошептал Чарлз. Ты просто чудо, Патриция.

Когда они, уставшие от ласк, отдыхали, Патриция вдруг услышала четкий стук женских каблучков. Их звук раздавался совсем рядом, за стенкой. И Патриция мгновенно перенеслась в реальность. Где они находятся? В гостинице?! Не похоже...

Обратив внимание на беспокойство Патриции, Чарлз лениво пояснил:

– Элис вернулась. Ее спальня рядом.

Этого он мог уже не говорить. Патриция в мгновение ока спрыгнула с кровати, натянула на себя какую-то одежду и выбежала из комнаты. Навстречу ей шла очень молодая хорошенькая женщина, которую Патриция сразу узнала. Именно от ее притязаний просил оградить Патрицию Том. В глазах женщины мелькнуло насмешливое удивление, она вроде что-то хотела сказать, но Патриция кубарем слетела с лестницы и устремилась к входной двери.

– Патриция, постой! Патриция! – неслись ей вслед крики Чарлза, но она не остановилась.

Патриция вздохнула. Лента событий, которые вновь мысленно предстали перед ней, закончилась. И она с горечью подвела итог:

– Ты хочешь знать, что произошло между нами, Триш? Нет, не волшебная сказка, не фантастический сон, а комедия абсурда. – Видя, что Триш не спускает с нее встревоженного взгляда, добавила: – Чарлз Айлингтон женат!

– Что-о? – раненым зверем взвыла Триш. Действительность оказалось еще хуже, чем она думала. Бедная Пат! Как она могла это вынести?! Рассказанная подругой история не укладывалась в ее голове. Нет, она ослышалась или не так поняла. Триш уже собиралась переспросить Патрицию, как та еще раз сказала:

– Да, Триш, лорд Айлингтон женат!

– Он сам тебе это сказал? – Триш еще верила, что Пат оговорилась или решила над ней пошутить.

– Нет, – горько усмехнулась Патриция.

– Так, может, эта женщина не его жена?!

– Возможно, она жена его друга, но постоянная любовница Чарлза или временная. Разве это что-нибудь меняет?

Триш тупо смотрела на Патрицию, потом встрепенулась, и глаза ее радостно блеснули.

– А если эта женщина зашла к нему случайно?

От столь нелепой мысли Патриция даже поперхнулась.

– Поздно ночью? Случайно? И пошла в спальню? Триш, как ты себе это представляешь? Не считай меня более глупой, чем я есть. Всему же есть предел.

– И что ты будешь делать?

– Как что? Попрошу тебя сделать мне еще чаю.

В голове Триш снова всплыла мысль о туфлях. И не в состоянии больше противится своему любопытству, она спросила:

– Почему ты без обуви, Пат?

Патриция взглянула на свои ноги. Туфли в самом деле отсутствовали.

– Забыла надеть. Вероятно, не попались мне на глаза.

– Но не могла же ты так выйти на улицу?

– Как видишь, могла. И не только выйти, но даже дойти до тебя. А туфельки я оставила ему на память. Положила начало его коллекции. Как Золушка...

– Та потеряла только одну, – машинально возразила Триш.

– Она же хотела, чтобы Принц ее нашел! А с моим волшебным сном любви покончено навсегда. Я никогда его не прощу. Даже не за то, что он скрыл свое семейное положение, а за то, что унизил меня, притащив в дом, где живет его жена.

Спокойствие подруги не понравилось Триш. Она встала и, подойдя к бару, достала бутылку виски. Щедро плеснув в два стакана, протянула один подруге.

– Давай выпьем! Не хватало, чтобы ты простудилась...

Когда Тед, обеспокоенный внезапным появлением Патриции и долгой беседой подруг, вошел в гостиную, то увидел там странную, на его взгляд, картину. Его жена и Патриция, весело смеясь, сидели на диване, а перед ними стояла почти пустая бутылка виски.

– Я почему-то уверена, что этим дело не кончится. Он... – говорила Триш, но, увидев мужа, замолчала. – Иди спать, Тед, у нас все в порядке, – сказала она ему, и он, как всегда, подчинился своей жене.

12

– Я заболел, – прохрипел в трубку Том, когда Триш позвонила ему, чтобы посоветоваться по поводу насморка у Джимми. Как мать маленького ребенка, она впадала в панику при малейшем подозрении на какое-либо заболевание.

– Заболел? Вот и чудесно! Тяжело? – с надеждой в голосе спросила Триш.

Том удивился такой кровожадности. Он не чувствовал за собой вины, из-за которой Триш могла бы жаждать его скорейшей смерти.

– Я рад, что могу тебя осчастливить, – с обидой в голосе проговорил Том. – Болею тяжело. Температура высокая. Я ее плохо переношу, поэтому сбиваю. Совсем ослаб.

– Прости меня, Том, – с раскаянием в голосе произнесла Триш. – Ты меня неправильно понял.

Услышав раздавшиеся следом короткие гудки, Том положил трубку. Голова раскалывалась от боли, и у него не было желания разбираться в странном поведении Триш. Он откинулся на подушки и задремал.

А Триш уже названивала Патриции. Уход за больным отвлечет ее от личных проблем. Она придумала неплохое лекарство от любви для подруги.

– Том серьезно заболел, – сказала Триш Патриции, когда та сняла трубку. – Простуда перешла в крупозное воспаление легких. Он часто теряет сознание. Особенно плохо бывает ему ночью, – продолжала она нагнетать обстановку. – Бросай все и лети к нему. Побудь у него сиделкой, пока я не найму настоящую.

Патриции не надо было говорить дважды. Не успела Триш закончить разговор, как она уже ехала к Тому.

– Пат? Заходи! – воскликнул Том, распахивая дверь.

Его рот растянулся в улыбке, но Патриция уловила мелькнувшее на его лице разочарование, моментально им спрятанное. Он надеялся на визит кого-то другого, подумала Патриция.

Она никогда не видела подружки Тома. Ей на мгновение даже стало интересно, как та выглядит. Высокая, худая, похожая на манекенщицу или, напротив, маленькая аппетитная толстушка? И почему она сейчас не ухаживает за своим возлюбленным?

Патриции хватило одного взгляда, брошенного на Тома, чтобы понять, что Триш не преувеличила картину его полной заброшенности. Том похудел, а бледностью мог поспорить с любым юношею тех романтических поэм, которые Патриция когда-то изучала в колледже. У него чахотка! – в духе дам тех лет подумала Патриция. Нет, он сохнет от любви! – пришла ей в голову следующая мысль, такая же конструктивная, как и предыдущая. Он болен гриппом, и ему нужна помощь, отмахнулась она от своих глупых идей, а вслух сказала:

– Зачем ты встал? Ты должен лежать!

– Если бы я продолжал лежать, то кто открыл бы тебе дверь? – усмехнулся Том.

– Ладно, с этим я согласна. Но сейчас марш в постель!

Том нехотя подчинился, а Патриция принялась за домашние хлопоты. Быт Тома был далек от идеала, и Патриция не раз ломала голову, как выйти из трудной ситуации. По дороге она купила продукты, чтобы приготовить полезные для больного блюда, которыми всегда тети пичкали ее в детстве даже при легкой простуде. Но для приготовления пищи требуется посуда, а кухня Тома ею не изобиловала. Пришлось Патриции изворачиваться.

Патриция сварила суп из петуха и занялась уборкой. Пыль в жилище Тома явно относилась к стратегическим объектам, без которых Том не мыслил своей жизни, и Патриции пришлось с ней повозиться. Разбросанные кругом книги, журналы, газеты были Патрицией подняты, наскоро подвергнуты классификации и сложены в аккуратные стопки. Тщательно пропылесосив квартиру, Патриция подошла к Тому.

– Ты спишь?

– Нет, наслаждаюсь доносящимися до меня запахами.

– Тогда встань! Я сменю постельное белье.

– Может быть, это необязательно? А, Пат?

– Ты болен! А чистота – залог быстрого выздоровления.

Поняв, что спорить бесполезно, Том нехотя сполз с кровати и переместился на кресло.

– Сколько же в тебе настойчивости и решительности, Пат! А воспитывали тебя, как я понял, в покорности. Когда же ты успела так измениться? – не удержался Том от шутливого замечания.

В ответ он удостоился пронзительного взгляда черных глаз. И Тому опять стало не то чтобы страшно, но как-то не по себе. Мысленно он порадовался, что у них только дружеские отношения. Спать с женщиной, от одного взгляда которой ёжишься, удовольствие не для него. Интересно, черные глаза у всех вызывают такие чувства?

– У тебя глаза как два огромных черных омута. Представляю, как ты боялась взгляда своих тетушек в детстве, – неожиданно для себя сказал Том.

– У них голубые, – машинально ответила Патриция, меняя простыню. – И у мамы были голубые.

– В кого же у тебя такие черные глазищи... – начал Том и осекся. Он не знал, как относится Патриция к теории Триш насчет ее отца, и испугался, что обидел ее.

Патриция усмехнулась.

– Не бойся. Я знаю все измышления Триш по этому поводу. Она даже называет меня дочерью маньяка. Считает, что мою мать изнасиловали, в результате чего на свет появилась я. Поэтому тети и не хотят говорить мне правды.

– А ты у них спрашивала?

– Сколько раз! И знаешь, что я слышала в ответ? «Воспитанная девочка не задает таких неприличных вопросов!» – в унисон сказали мои тетушки, когда мне было шесть лет и я впервые поинтересовалась личностью моего отца. Подобный ответ получила я и в двадцать пять, когда собиралась открывать свой первый магазин. Так что, возможно, Триш права. Но сейчас я могла бы понять любую ситуацию.

– Может быть, тети до сих пор боятся травмировать твою психику?

– Не знаю. И хватит об этом! А теперь ложись! Я буду тебя кормить.

Но Том заставил Патрицию разделить с ним трапезу.

– Я не буду есть, если ты сама не хочешь положить себе в рот даже кусочек собственной стряпни, – заявил он.

– Том, пища нормального качества. Неужели ты думаешь, что я буду экспериментировать, когда готовлю больному?

– А почему ты не ешь? Боишься?

– Я не голодна. Что я должна сделать, чтобы убедить тебя в этом?

– Поесть вместе со мной! Больные всегда капризничают, а сиделкам приходится к ним приноравливаться. Разве ты этого не знала, Пат? – улыбнулся Том.

Патриция вынуждена была тоже налить себе супа и начать есть. Суп из петуха оказался очень вкусным, не хуже, чем он получался у тети Аби. Та в их семье считалась настоящей мастерицей в приготовлении этого блюда. Незаметно для себя Патриция стала есть быстрее. Том наблюдал за ней с довольной усмешкой. От запеканки из телячьих почек Патриция уже и не помышляла отказываться.

Налив Тому приготовленный ею глинтвейн, который тетя Гвен считала лучшим лекарством от простуды, Патриция решила побаловать и себя. Общение с Томом оказалось для Патриции как глоток свежего воздуха для задыхающегося человека. Оно изгоняло все черные мысли, теснившиеся в ее голове.

События предыдущей ночи рассеялись как дым. Боль от удара, нанесенного ей Чарлзом, потихоньку отступала. Патриция весело беседовала с Томом, когда раздался звонок в дверь.

– Кто это? – спросила Патриция, невольно бросая взгляд на часы. Те показывали почти полночь.

– Не знаю, – ответил Том, вставая.

– Сиди! А лучше ложись! Я открою сама. Ты что, уже забыл, кто из нас больной? – строго сказала Патриция и направилась в холл.

– Ты здесь? – вскричала хорошенькая девушка, когда Патриция открыла дверь. Она издала вопль раненого зверя и отшатнулась от Патриции.

У Патриции от охватившего ее бешенства даже глаза посветлели. Перед ней стояла Элис, жена Чарлза. Сколько же бесстыдства у этой особы? Почти полночь, а она рвется к постороннему мужчине.

Бедный Том! Он уже не знает, куда деться от этой наглой мерзавки. Том хорошо воспитанный мальчик, настоящий джентльмен, как сказала бы тетя Аби, вот и не может себя защитить. Ее тетушки тоже не смогли бы постоять за себя.

Но Патриция сейчас покажет этой нахалке. Видимо, она, как и говорила Триш, пошла в своего отца. Неожиданно перед ее мысленным взором предстал старик, с которым она познакомилась когда-то около касс ипподрома. Горящие черные бездонные глаза полыхнули насмешкой.

– Что, доченька, растерялась?

Патриция тряхнула головой. Она предается каким-то странным размышлениям, а нахалка закончила выть и пытается оттеснить Патрицию от двери. Если она прорвется, Том спасует перед ней.

– Эй, позволь... – угрожающим тоном сказала Патриция, выдвигаясь вперед и стремясь оттеснить противную Элис.

– Что ты тут делаешь? Ты не можешь здесь находиться! Не имеешь права, – простонала Элис.

– Какого черта! – рявкнула Патриция. – Убирайся! Марш отсюда, а то спущу с лестницы!

– Я умру! Я не смогу больше жить! – рыдала Элис.

– Бесстыдница! Бегаешь за чужими мужьями! На что надеешься? Стоишь перед женой и размазываешь по щекам слезы! У тебя мозгов в голове нет или ты не умеешь ими пользоваться?

– Ты его жена?! Том женился?! Когда? – растерянно прошептала Элис.

– Вчера! – безапелляционно отрезала Патриция и с силой захлопнула дверь перед ошеломленной девушкой.

– Кто это был? – спросил Том, который, послушавшись совета Патриции, лежал на диване. Сытная еда, выпитый глинтвейн и свежий, чуть наполненный запахом лимона воздух в комнате после уборки Патриции – все это клонило ко сну. Только беспокойство за Патрицию – с кем она так долго разговаривает? – не позволяло Тому закрыть глаза и заснуть.

– В соседней квартире нет воды, – сказала Патриция.

– А ты устраняла неисправность или давала советы, как выжать из неработающего крана воду? – не удержался Том от мягкой насмешки. По его мнению, мрачный вид Патриции не вязался с такой ерундой, как бытовые неудобства.

– Давала советы.

Ее сухой тон почему-то сразу убедил Тома в правдивости ее ответа.

– Хорошо. Я сосну немножко? Не хочу переходить на кровать.

– Спи, Том, а я устроюсь в твоей спальне.

– Спокойной ночи, Пат!

Патриция сначала не собиралась оставаться у Тома. Она планировала посидеть у него и убедиться в спокойном сне своего подопечного. Потом вызвать такси и уехать домой, а рано утром снова появиться у Тома. Но после визита абсолютно не имеющей совести жены Чарлза, этой нимфоманки Элис, Патриция решила домой не ехать. Вдруг Элис вернется? А Том останется один, беззащитный перед посягательством этой любвеобильной Мессалины?

Нет, Патриция его не бросит! Она не даст его в обиду, не позволит запудрить ему мозги. Где это видано, чтобы так врывались к чужим мужчинам? В пылу гнева, который охватил Патрицию, она даже не осознавала, что Тома вряд ли можно считать ее мужчиной.

Патриция продолжала награждать Элис нелестными эпитетами. Ведя мысленную полемику с Элис, она умудрилась забыть о Чарлзе. Обманутый негодяйкой женой, он даже стал вызывать у Патриции сочувствие. Ты хочешь его утешить? – ехидно спросила она саму себя и тут же почувствовала, как кровь прилила к лицу.

– Нет, конечно! – вслух ответила Патриция и испугалась, что вырвавшийся у нее громкий крик разбудит Тома. Ее отношения с семейкой лорда Айлингтона не должны отражаться на здоровье больного. Конечно, он уже чувствует себя лучше, но болезнь штука коварная. Она может слегка отступить, чтобы потом накинуться на человека с новой силой.

– Сон лучшее лекарство, – снова вслух, но теперь уже тихо, процитировала тетю Аби Патриция и невольно улыбнулась. Сколько раз она сегодня обращалась к этому кладезю премудрости, к своей дорогой тетушке Аби?

Мысли Патриции перекинулись на ее отношения с тетями. Пора бы уж им помириться. Надо будет к ним поехать. Если они, как грозились, не пустят ее на порог, то она сядет на ступеньки перед домом и будет ждать. Пусть тетя Гвен назвала ее в последний раз, когда она испрашивала разрешения приехать, бесовским отродьем, Патриция все равно хочет ее увидеть.

Воображение снова нарисовало Патриции того человека с ипподрома. Странно, подумала она. Никогда за эти годы она не вспоминала о нем, а сегодня почему-то все время мысленно к нему обращается. Почему она тогда не спросила его фамилию?

О чем ты думаешь? – одернула себя Патриция. Неужели она всерьез считает, что это был ее отец? Патриции страстно захотелось увидеться с ним снова. Возможно, он еще жив и их новая встреча могла бы многое прояснить. Патриция немного помечтала, как хорошо было бы узнать об отце, но дневная усталость взяла свое и она задремала.

Патриции приснился сон. Она пришла к Мефистофелю в гости. Он обитал в том злополучном особняке с рыцарями, где Патриция играла роль Триш. Он очень обрадовался ее приходу. Она хотела броситься к нему в объятия, сказать, что он ее отец, но Мефистофель остановил ее. Сделал он это как-то особенно. Патриция словно наткнулась на невидимое препятствие и остановилась.

– Оставайся на том берегу, дочка! Когда-нибудь мы будем вместе, – прохрипел Мефистофель и исчез, оставляя после себя клубы белого дыма.

Патриция хотела последовать за ним, но ноги не слушались ее. Внезапно она увидела перед собой гору, которая на нее надвигалась. Она испугалась и хотела убежать, но вместо этого ноги понесли ее вперед. Она карабкалась на гору и все время боялась, что сорвется и упадет. Но невидимая сила поддерживала ее. Она смело двигалась вперед и поднялась на вершину горы, где круглой лужицей растекалось черное озеро. Царство Морфея, решила она.

– Тебе надо сесть в ладью и пересечь озеро, – услышала она чей-то голос и подчинилась.

Она мирно плыла в ладье по царству Морфея, как ночную тишину нарушила тревожная трель дверного звонка.

Патриция встрепенулась, не понимая, что происходит, и вдруг услышала удары. Кто-то, не учитывая времени суток, как сумасшедший колотил в дверь.

– Немедленно открывай! Или я ее выломаю к чертовой матери! – кричал мужской голос, который, наверное, был слышен за несколько кварталов отсюда.