Текст книги "Браслет бога: Двойная опасность"

Автор книги: Ноэль Веллингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

– У них были неплохие транспортные средства. Но ведь они полностью автоматизировали перемещение в них! Когда их мозг прекратил решать сложные задачи по перемещению в двух– и трёхмерном пространстве, по крайней мере, два раза в день, их умственные способности начали угасать. Их безответственные и беспечные прекратили удалять себя из их генофонда, и он изменился не в лучшую сторону. У них были неплохие средства связи и вычислений, но, с ростом населения и одновременным падением умственных способностей, они делали эти устройства всё проще и проще в использовании, и это усугубило скорость падения интеллекта. Они полностью автоматизировали процессы жизнеобеспечения от покупки продуктов питания до их сохранения, уборки в доме, отопления и охлаждения жилищ, и так далее. Перестав заботиться о самых основных потребностях, люди продолжили, извините за выражение, стремительно тупеть.

– Им приходилось понижать планку буквально во всём, одновременно изобретая способы, как предоставить образование всё менее и менее умным индивидуумам. Школьные программы продолжили упрощаться, за этим потянулось упрощение программ подготовки учителей, и разрешить этот замкнутый круг они уже не сумели. Круг лиц, которые были способны продолжать создавать, совершенствовать и поддерживать их технологии, всё сокращался, а задачи перед ними стояли всё более сложные: как сделать всё более сложные устройства устойчивее ко всё более нелепым действиям населения, умственные способности которого всё дальше деградировали.

– Мне даже страшно представить, что за этим последовало, – покачала головой Рита. – Надеюсь, с вами всё в порядке?

– Было у нас несколько моментов, когда казалось, что следовало убираться с этой планеты, забыв про дом и пожитки, хоть наши поделки и было жалко оставлять, – с досадой ответил царь Кевродан, обводя рукой демонстрационные стеллажи на стене, где стояли прекрасные статуэтки, лежали великолепные ювелирные украшения, музыкальные инструменты и другие произведения искусства. – Но как-то пронесло. Браслеты выручили.

– Ой, не нравится мне, куда вы клоните! – вздохнул Джеральд. – Но, пожалуйста, продолжайте!

– Мы поначалу даже пытались как-то предупредить их, обсудить с ними возможности развернуть вспять их досадное положение дел, но нас никто не хотел слушать, – продолжила царица. – Родан выступал на заседаниях их правительства, объяснял, что если они не прекратят спорить о несущественном и разбазаривать прибавочный продукт их экономики на высосанные из пальца проекты, которые не могли принести никаких положительных результатов, то всё придёт в упадок, и будет уже невозможно ничего поделать. Нас выслушивали, вносили всё сказанное в протокол, но ничего не менялось. Потом мы убедились, что зря сотрясаем воздух, и перестали там появляться. Мы лишь облетали планету, следили за состоянием их промышленности, и сами вносили изменения, если это было необходимо. Но, разумеется, мы не собирались делать им миллиарды операций по улучшению интеллекта. Существует же предел!

– И вы не встретили среди полутора миллиардов людей ни одного достойного уважения? – спросила Рита. – Джеральду среди ящеров, кажется, повезло гораздо больше, хотя поначалу он тоже был в отчаянии. Правда, Джеральд?

– Чистая правда! – ответил тот. – Я до сих пор чту память моих друзей-ящеров.

– Увы, я убедился, что все они были заражены одной и той же гнилью, замешанной на четырёх вечных пороках: трусость, жадность, зависть и лень, – с грустью покачал головой царь Кевродан. – Бывало, мне казалось, что вот, я нашёл достойного уважения собеседника, но потом гниль всё равно выступала на поверхность, пусть хоть в чём-то.

– Что, дальше стало ещё хуже? – спросила Рита. – У меня какое-то плохое предчувствие.

Царь и царица замолчали, переглядываясь и виновато посматривая на Джеральда. Он заметил это и разрядил обстановку: «Ваши величества могут говорить, не опасаясь ни обидеть, ни задеть меня. Я давно уже не принадлежу к этой цивилизации».

– Ну ладно, – ответил царь Кевродан. – А ещё к нам подсылали убийц.

Рита ахнула, закрыв рот рукой. Джеральд положил руку ей вокруг шеи, массируя её плечо, чтобы успокоить.

– Да, одним прекрасным утром, когда мы сидели на веранде и наслаждались видом на восход, Браслеты поймали две крупнокалиберные пули, направленные в нас, – продолжил царь. – У начала их траектории они нашли двух лейтенантов, вооружённых дальнобойными снайперскими винтовками, и командовавшего ими капитана. Мы взяли их в плен и явились с ними на заседание правительства, чтобы выяснить, чего те пытались этим добиться.

– Вразумительного ответа сначала получить не удалось, – добавила царица Лирарис. – У них вообще как-то слабо работал мозг в части объяснения своих действий.

– В общем, мне пришлось устроить им демонстрацию, после того, как я задал им прямой вопрос, – объяснил царь. – Я спросил их, было ли их целью заполучить Браслеты. Не получив ни положительного, ни отрицательного ответа, я снял с руки Браслет и отдал его капитану.

– Могу себе представить, – предположил Джеральд. – Не сработало?

– Он даже с места его сдвинуть не смог, – ответила царица. – Браслет так и остался висеть в воздухе перед ним, пока Родан не забрал его.

– Даже после того, как я снабдил их полной, детальной, и простой для понимания информацией о том, что Браслеты не станут помогать никому на этой планете без нашего согласия, они не оставили нас в покое, – продолжил царь. – Попытки нас устранить на этом не закончились.

– Некоторых жизнь ничему не учит, – сокрушённо покачал головой Джеральд. – Даже, когда они наступят на одни и те же грабли дважды.

– Когда сменилось несколько правительств и поколений, преподнесённый их предшественникам урок был забыт, и нас попытались отравить каким-то газом, – продолжал рассказ царь Кевродан. – Наши милые Браслеты тщательно собрали его весь до молекулы, и мы с баллоном снова явились для встречи с их правительством.

– А оппозиция что, молчала? – спросил Джеральд. – Хотя, какая там оппозиция, когда на всей планете царит хаос?

– Нет, они не молчали, но использовали эти события лишь для достижения своих собственных политических целей, – возразил царь. – На словах многие были возмущены и даже требовали расследования и суда, но лишь затем, чтобы сместить нынешнее правительство и устроить перевыборы.

– Так куда же все эти недотёпы подевались? – наконец спросил Джеральд. – Не могли же они просто взять и исчезнуть.

– Ну, сначала они так всё загрязнили, что нарушили циклы размножения рыбы и морских животных, – пояснил царь. – Видите ли, они никогда не подходили к вопросу чистоты воздуха, почвы и воды с системной точки зрения. Они казались способными выбирать лишь один единственный источник загрязнения за раз, объявлять его врагом общества номер один, и размахивать этим лозунгом, ничего, по сути, не делая, кроме перераспределения финансовых потоков всё больше в собственный карман. Выбирали они, кстати, только такие, которые и контролировать-то не были в состоянии. Так, наверное, им было спокойнее. Загрязнение водоёмов сократило их население процентов на тридцать, но ничему их не научило. Сокращение уловов рыбы ударило по сельскому хозяйству, и пищи перестало хватать. Следом за этим они понизили водяной горизонт в сельскохозяйственных районах на сотню метров или более за счёт чрезмерного отбора воды из водоёмов и колодцев, а это уполовинило оставшихся. Сокращение уровня испарения воды с суши, за счёт отсутствия воды, как таковой, а с поверхности океана из-за его загрязнения, вызвало засуху. Падающая численность всё менее интеллектуально развитого населения подорвала их способность осуществлять масштабные проекты, и они не смогли ни опреснять достаточно воды, ни доставлять её туда, где она требовалась. Потом у них закончились удобрения, а как я ни предлагал развивать извлечение солей калия и фосфатов из морской воды, меня поднимали на смех, и, в итоге, их население продолжило сокращаться, тогда как здравоохранение пришло в упадок, и график их численности стал похож на летающую гору, из которой извлекли гравитационную сферу. Спустя всего какую-то тысячу лет после нашего прибытия сюда, на планете осталось около сотни миллионов из когда-то полутора миллиардов. Мы с Арис смотрели на это, и нам не оставалось ничего, кроме как покачать головой и продолжить наши упражнения в огранке драгоценных камней, резьбе по металлу и прочих искусствах. Чего мы только не перепробовали за эти сто двадцать тысяч лет, правда, Арис?

– Да, мы все ремёсла на свете пробовали освоить! – подтвердила царица. – Это потрясающе интересно и невероятно сложно! Зато теперь я знаю, как сделать ювелирное украшение из любого металла и драгоценного камня, деревянную коробочку для него, кожаную сумочку для коробочки, и литой, гравированный сундучок для сумочки. А Родан знает, как вырезать для сундучка саркофаг и построить для него мавзолей.

– Конечно, после того, как наши милые, неутомимые Браслеты вернули окружающую среду в прежнее состояние, удалив из океана миллиарды тонн солей тяжёлых металлов, полимеров и прочей гадости, – пояснил царь. – На всякий случай, вроде такого, как зарождение разумной жизни на этой планете, мы сложили все извлечённые из океана золото, вольфрам, хром, осмий, медь, цинк и так далее, в виде слитков в подземные хранилища. Авось, кому-нибудь, да понадобится. А заняло это у нас тоже не меньше тысячелетия. Зато последние сто восемнадцать тысяч лет здесь царит полнейшая гармония. Всё опасное из их руин мы постарались удалить и вернуть в естественные формы, и с тех пор в океане снова можно ловить рыбу и купаться.

– Говоря о ювелирных украшениях: вот, может быть вы куда-нибудь их приладите? – спросила Рита, которая вдруг вспомнила об изумрудах в своём кармане и достала несколько: «Нам их подарил дракон, ожививший Красную, которая владела Браслетами».

Она протянула их царице и положила ей на ладонь.

– Невероятного качества изумруды, – ахнула та, передавая камни мужу – Ты только посмотри на размер и игру!

– Прошу прощения, но я их уже огранил, – развёл руками Джеральд – Если вы когда-нибудь вернётесь в Плоские Просторы и всё ещё будете интересоваться огранкой, вы всегда сможете добыть ещё несколько сырых изумрудов в одной пещере. Но вернёмся к людям! Не сочтите за дерзость, Ваши Величества, но я на какое-то мгновение подумал, что они вас настолько вывели из себя, что это вы опустошили планету. Поверьте, да что там, вы же уже знаете, что на такое они вполне способны.

– Не скрою, был однажды такой момент, когда я с трудом заставил себя сдержаться и не отправить их всех куда угодно, но подальше от поверхности этой планеты, – ответил царь. – И причиной послужил, казалось бы, совершеннейший пустяк, который непосредственно относился к нашим с Арис увлечениям. Одно время нас обоих совершенно захватило строительство сёдел, ну и мы зарегистрировались на форуме, где общались такие же любители и профессионалы в этом деле. В какой-то момент нам захотелось создать свой собственный ресурс в глобальной сети, и я принялся изучать программирование страниц. Поскольку я ничего об этом пока не знал, то решил, что без визуального курса мне не обойтись и собрался прослушать несколько. Тут мне и пришлось считать до десяти и пить холодную воду, чтобы не порешить их всех.

– О, боже! Простой визуальный курс? – спросил Джеральд. – Как же они умудрились так Вас прогневать?

– Вроде бы, на первый взгляд, ничего особенного, – объяснил царь, слегка раздражаясь по старой памяти. – Причиной явился стиль инструктора, который он, совершенно очевидно, избрал для удлинения курса без добавления полезного материала. Он просто хотел побольше заработать, не предоставляя потребителю ничего, представляющего ценность. Когда пишешь код для интерактивного ресурса, то нужно объявлять переменные, в которых временно сохраняются значения разных объектов. Этот так называемый инструктор выбирал для своих переменных слова, которые совпадали с темой урока, но затем он делал нечто, совершенно не поддающееся объяснению: он произносил пространное отступление, в котором объяснял, что с концепцией, выраженной именем переменной, её содержимое не имело никакой связи. Приведу пример: на уроке об услугах и их потребителях он объявляет переменную “услуга”, а потом старательно объясняет, что присваивает он ей значение, которое к услуге никакого отношения не имеет. Потом всё точно так же повторяется для концепции “модели”, затем для “контролёра” и так далее. После этого я прекратил слушать его курс, откинулся на спинку кресла и задумался о том, что вот такие личности в тысячу раз хуже тех, кто с ножом поджидает прохожих в тёмных закоулках, чтобы зарезать, изнасиловать и ограбить.

– Как же эти могут быть хуже? – изумилась Рита. – Я имею в виду, что может быть хуже жестокости и насилия над себе подобными, которые не сделали тебе ничего плохого?

– Видишь ли, внучка, – грустно ответил царь. – Такие, как автор этого курса, относятся к себе подобным точно так же, как и уличный грабитель: как к не заслуживающим никакого уважения и сочувствия источникам лёгкой наживы. Разница лишь в том, что уличный грабитель знает, что он преступник; его жертва тоже знает этом; об его деятельности известно правоохранительным органам, которые его ищут и, хотя бы официально, стремятся наказать; общество его осуждает, а автора курса все, включая его самого и его столь же невинных жертв, считают успешным, уважаемым преподавателем и доверяют ему безнаказанно издеваться над собой и другими.

– Мы его навестили, – заметила царица с некоторым холодком в голосе.

– Удивлению его, полагаю, не было предела? – спросил Джеральд. – Оказался обычным человеком?

– Да, но достучаться до его разума не удалось, – ответил царь. – Он был настолько уверен в своей правоте и называл такой подход “революционным методом”, что продолжать беседу было бесполезно. Дни их цивилизации всё равно были сочтены, и мы с Арис просто удалились. Событие это повлияло на наше настроение крайне негативно, но очередное законченное седло, которое явно было удобным и для лошади, и для меня, его исправило.

– Видя на стенах вашего дворца портреты лошадей, которых вы держали, но ни одного портрета людей, я сразу понял, что в человеческом обществе ничего не изменилось с моих времён, да в нём никогда и ничего не меняется, о чём свидетельствует вся история.

– Лошади нас ни разу не обидели без веской причины, – ответила царица. – Лошадь может тебя лягнуть, если испугается, или сбросить, если у неё болит живот. Ну, укусить может, если она неудачно осёдлана, но если ты о ней позаботился, копыта почистил правильно, аккуратно и как следует подложил попону, выправил ей чёлку из-под уздечки, то ей только в удовольствие нести седока. А с браслетами нам заботиться об их здоровье было совсем несложно. Бывали, конечно, такие, которые чего-то боялись. Постепенно, лаской и убеждением, всегда удавалось сделать из них дружелюбную и спокойную верховую лошадь.

– Яблоко и морковка позволяют добиться от них многого, – согласился Джеральд.

– А потом они ходили за нами следом и не хотели нас отпускать, – продолжила царица. – Но идеализировать их, конечно, тоже не стоит. И среди лошадей встречаются злюки, лодыри и эгоисты. Редко, но бывает, что и лошадь заслуживает удар кулаком в глаз.

– Полагаете, демоны приложили лапу?

– Мы уверены в этом, – ответил царь, переглядываясь с царицей. – Они не только к биологии и психологии людей её приложили, но и к домашним животным и сельскохозяйственным культурам. Во всём есть изъян. У всего есть заложенная при разработке слабость. С каждым растением и животным нужно держать ухо в остро. Возьмите, хотя бы, грибы! Вроде бы должны быть заинтересованы в том, чтобы быть съедены? Не тут-то было! Их токсичности и трудности идентификации съедобных видов позавидовал бы любой маньяк-отравитель. Единственное, чего мы не могли объяснить участием демонов, так это болезнетворные микроорганизмы и некоторые умные токсины. Их разработка демонам не свойственна. Тут приложили руки или лапы кто-то ещё, о ком мы даже не догадываемся. Из письменных и графических источников человеческой истории выяснить уже ничего невозможно, поскольку они прошли строжайшую, тысячелетнюю цензуру, как самих демонов, так и религиозных, политических и финансовых интересов множества поколений и групп, как тайных, так и явных, не говоря уже об обычной безалаберности и разгильдяйстве.

– Тут у людей обычно на сцену выходит сверхъестественное.

– И я их в этом не виню. Замысел гениальный, чего не коснись! Эти мелкие твари вызывают крайнюю степень уважения и восхищения. Их могли создать лишь намеренно, после длительных исследований и тщательно продумав их устройство. Вред во главе, а даже собственное выживание второстепенно. Злой гений их неведомых создателей можно было бы пустить в другое русло, но сделанного уже не возвратить.

– Некоторые здесь придерживались мнения, что без зла, не было бы ведомо, что такое добро, – заметил Джеральд.

– Чушь! – взорвался царь. – Совершеннейшая, сивая, махровая чушь! Слышал я о таком. В их популярной культуре это было распространённым мотивом. Зло однозначно выражает себя в боли и страданиях. Но страдания существуют и без зла! Следовательно, и без зла можно так же успешно понять, что такое добро. Некие силы, мы знаем, какие, старательно убедили людей в том, что зло необходимо. Как удобно!

– Что ты имеешь в виду, дедушка? – спросила Рита.

– Ну, например, вот, скажем, ты – маленький ребёнок, который ещё ничего не знает: ни добра, ни зла. И тут ты ушибаешь лоб о край кровати. Страдания? Конечно! Зло? Ни малейшего. Теперь ты знаешь, что такое страдания, но зла совершено не было. Если тебя ничему дальше не учить и ни в чём не убеждать, то ты прекрасно будешь знать, что такое добро, ничего не зная о зле.

– Таких простых объяснений, по-моему, крайне не хватало человеческой философии, – заметил Джеральд. – Как и глубины. Как только результаты замысла были достигнуты, основоположники философии прекращали копать. Зачастую, философу, для достижения своих собственных целей, оказывалось достаточно сыграть на тех самых качествах, которых Вы, Ваше Величество, так не приемлете, особенно на жадности.

– Злая кровать! – буркнула Рита со смешинками в глазах.

– Ко-не-чно! – протяжно ответил ей царь, улыбаясь. – Кого ещё обвиним в наших страданиях?

Теперь Рита уже откровенно рассмеялась. Остаток дня прошёл в рассказах о приключениях Риты и Джеральда, пока царь и царица показывали им остров верхом.

– А есть ли у вас новости от царя Тегманреда и царицы Астаники, оставшихся на планете Шар’Велины? – поинтересовался наконец Джеральд. – Мы собирались навестить их после вас.

– Конечно! – воскликнул царь Кевродан. – Мы посещаем друг друга не реже чем раз в год. У них-то таких беспокойств не возникало!

– А Гвен, которая вернулась на Землю-3? – спросила Рита. – О ней вам что-нибудь известно?

– Бедняжка Гвен! – расстроилась царица. – Она прошла примерно через те же разочарования и неприятности, что и мы, и влиться обратно в их общество у неё не получилось. Она где-то здесь, в этой вселенной, и, временами, раз в несколько лет, появляется у нас в гостях. Она не слишком-то разговорчива, а мы не задаём слишком много вопросов. Она прилетает, мы встречаем девочку с распростёртыми объятьями, она приходит здесь в себя от одиночества недели две-три, а потом прощается и исчезает опять на несколько лет. Хотела бы я помочь вам её найти, но не знаю, как! Может статься, что Тегманред и Астаника что-то знают, если им удаётся её разговорить.

Рита и Джеральд остались погостить на Земле-2 и, незаметно для себя, провели там несколько недель, путешествуя по воде и пешком, катаясь на горных, равнинных и водных лыжах, да и просто лёжа на пляже в обществе единственных двух обитателей планеты. У тех сохранились передачи новостей, записанные сто двадцать тысяч лет назад, и Джеральд первое время иногда сидел перед экраном с поднятыми бровями, качая головой, а потом перестал интересоваться ими. Уже всё равно ничего нельзя было сделать. Риту опечалили обстоятельства Гвен, и она убедила Джеральда отправиться на планету Вел, хотя бы просто чтобы убедиться, что там о ней не было ещё более тревожных вестей.

– Ты только, пожалуйста, не вини в этом себя, – попросил Джеральд. – Гвен взрослый человек, и решения она принимает сама. Ты не ломала ей жизнь. Это – только вина демонов. Да, я обвиняю, в этот раз. В конце концов, рядом с ней находились пятеро её близнецов, родители, Вел с Яром, и целая армия носящих Браслеты. Ты же не можешь сидеть рядом с каждым и нянчить их круглые сутки, семь дней в неделю, сколько там у вас дней в году?

– Ты прав, милый, и ты самый хороший, – ответила Рита, прижимаясь щекой к его груди. – Но мне всё равно не по себе от того, что моей сестре плохо.

– С этим не поспоришь, – ответил он. – Гвен мне друг, и я её в беде не оставлю. Неужели, нам опять придётся её искать во всех вселенных?

– А ведь ты и тут прав, – с сожалением отметила Рита. – Где гарантия, что она в этой?

Через пару дней они собрались и отправились к планете Вел, снабжённые немудрёными подарками для другой царственной пары. Предупредив их сигналом с орбиты, Джеральд снизился к месту, где раньше стояла бревенчатая хижина царя Тегманреда. Теперь там находился довольно скромный, но удобный коттедж, от которого к берегу океана вела дорожка, выложенная гранитной брусчаткой, а у причала стояли парусная яхта и небольшая лодка, в которой лежали водные лыжи и фал. Позади коттеджа были видны небольшой садик, огород и ульи с пчёлами, прямо как раньше у Вел. На крыльцо вышли двое, и вскоре Риту уже обнимали древние родственники.

– Да, мы принимали кое-какое участие в жизни Кевродана и Лирарис на их второй Земле, – подтвердил Тегманред, стараясь не придавать особого значения произошедшим затруднениям. – Устранение разрухи, устроенной твоими, князь Джеральд, бывшими соплеменниками, потребовало кое-каких усилий.

– А вот про Гвен мы не знаем ничего сверх того, что вам уже сообщили, – с сожалением ответила на вопрос Риты царица Астаника. – Она появляется здесь примерно в то же самое время, что и у Кевродана с Лирарис, живёт неделю или в домике Вел, или в вашем с Джеральдом дворце, потом прощается и исчезает на годы.

– Неужели, они всё ещё стоят? – удивился Джеральд. – Ведь у Вел домик был в дереве. Не могло же оно сохраниться столько времени!

– Нет, конечно, того самого дерева уже давно нет, но мы выращиваем новые и новые, сохраняя всё в точности таким, каким было при ней, – ответила царица. – Вдруг внучка захочет вернуться сюда, а тут всё, как было! Кстати, как у неё дела?

Теперь пришлось рассказать и свою историю, и новости про всех, кто остался в Плоских Просторах. Древних царей, казалось, ничем нельзя было расстроить, хотя и легко можно было удивить. Они неодобрительно покачали головами, узнав, что у Вел с Яром всё еще не было детей, но списали это на их молодость. Царь и царица даже выразили желание, хоть на время, но вернуться в Плоские Просторы, чтобы посетить Вел, Яра и близнецов. Джеральд и Рита остались погостить на планете и обнаружили, что местность немного изменилась. Райский Залив выглядел чуть иначе. Побережье и острова тоже были чуть другими. Лишь поляна Вел и остров с их дворцом цари явно поддерживали в целости и сохранности, точно такими, как их покинули хозяева.

– Возьми меня на руки, – попросила Рита, когда Джеральд открыл двери во дворец. – Помнишь?

– Помню, – ответил он, подхватывая её. – Как можно такое забыть?

– Нам было хорошо здесь, – сказала она, когда он уложил её на кровать. – Останемся здесь ненадолго?

– Конечно, останемся, – ответил Джеральд. – Пока тебе не наскучит.

– Ну, этого тебе пришлось бы долго дожидаться, – сказала Рита. – Поэтому останемся просто ненадолго.

Наконец-то они смогли осмотреть всю планету теперь, когда спешить было некуда. Царь Тегманред и царица Астаника показали им каждый уголок планеты, от полюса до полюса. Проведя здесь сто двадцать тысяч лет, они великолепно катались на коньках, взбирались по любым скалам, ныряли вглубь моря, и единственное, в чём они совершенно не могли здесь практиковаться, была, пожалуй, верховая езда, в чём они откровенно признались. Недостаток её они восполняли во время ежегодных визитов на Землю-2.

Возвращаться домой, не встретившись с Гвен, ни Рита, ни Джеральд не хотели. Поскольку у них были надёжные заверения от обеих царских семей, что её уговорят задержаться, пока они не вернутся, они отправились просто побродить по галактике. Сначала Джеральд уговорил Риту посетить планету Асва́д Ама́й Доа́к Тиману́, королевы шало́дов. Тёмная сторона планеты сияла, как новогодняя ёлка. Когда Джеральд послал с орбиты условленный сигнал о своём возвращении, ответа долго ждать не пришлось. Ему тут же передали координаты для посадки, и они с Ритой приземлились у затейливого дворца, посреди громадного парка, на окраине небольшого города.

Планета была уже довольно густо заселена. Её население составляли те же существа, которых Джеральд, Нарика́ти и Сада́рис обнаружили на летающей пирамиде. Большая часть из них выглядела, как совершенно обычное общество: пёстро одетые жители спешили по своим делам, ухаживали за растениями в садах, лежали на пляжах и вели жизнь, которая на первый взгляд ничем не отличалась от человечества. В саду и во дворце, где Джеральд с Ритой приземлились, однако, все были одеты в форму и выглядели заметно отрешёнными и сосредоточенными. Их провели в зал, где находились уже три существа, напоминавших громадных слизняков: одна очень старая, вся покрытая шрамами от бесчисленных хирургических операций, и два заметно более молодых существа.

– Дорогой хранитель Джеральд Бёрнс, – приветствовала его самая старая шалод, – Я несказанно счастлива видеть тебя опять. Это – великая честь, приветствовать спасителя нашего вида и наших носителей на планете, которую ты нам подарил долгие сто двадцать тысяч лет назад.

– Благодарю тебя за тёплое приветствие, королева, – ответил Джеральд, – Я очень рад, что нахожу тебя в добром здравии и в обществе себе подобных существ, которого ты была лишена в далёком прошлом. Разреши представить тебе мою жену Иштариту, принцессу из другой вселенной. Я повстречал её вскоре после того, как покинул эту планету и отправился странствовать дальше.

– Меня радует твой союз любви, – ответила королева, – И познакомиться с твоей спутницей жизни для меня также очень приятно. Желаете ли вы погостить на нашей планете, или уже отправляетесь дальше в своих странствиях?

– Мы не спешим и с радостью погостим здесь. – ответил Джеральд, – Наверняка у тебя, королева, есть, достижения, которыми ты можешь похвастаться после ста двадцати тысяч лет развития общества твоих подданных и их научных знаний.

– Ты, как всегда, прозорлив и дальновиден, хранитель Джеральд Бёрнс, – ответила королева, – Я последовала твоему совету и освободила потомство моих носителей от моего потомства. Они и в самом деле проявили соревновательный дух в творчестве и науках, и, спустя каких-то несколько сотен лет после нашего приземления, один из независимых учёных рассчитал мужские хромосомы из моих женских и другой генной информации в моём организме. Теперь я нахожусь в обществе моего супруга и нашего младшего сына, который появился на свет благодаря тому открытию, а в других городах нашей планеты живут много других шалодов. Наш вид и род Тиману были восстановлены.

– А как оставшиеся носители получают твоих эмбрионов? – поинтересовался Джеральд, – Принимают ли они решение добровольно?

– Да, это именно так, – ответила королева, – Все носители, которых ты видел, искали знаний и доступа к коллективному разуму других таких же носителей. Они оказывают неоценимые услуги независимому обществу в решении сложных задач, требующих ресурсов одновременно множества умов. Оба сегмента общества сосуществуют на взаимовыгодной основе.

Не слишком доверяя утопической картине, нарисованной королевой на первой аудиенции, Джеральд и Рита, тем не менее, остановились на планете на несколько недель. Этот довольно молодой мир подвергся широкомасштабному изменению ландшафта, а его живая природа претерпела глубокие генетические модификации, выполненные с невероятно высоким искусством. Когда-то она была покрыта зарослями папоротников, хвощей и других примитивных растений, по суше бродили довольно примитивные пресмыкающиеся, а в морях плавали хрящевые предки рыб. Теперь флора и фауна планеты сделали значительный скачок вперёд в развитии. Единственным серьёзным препятствием оставалась довольно активная вулканическая деятельность в некоторых её регионах, но высочайший технический уровень населения помогал преодолевать периодические глобальные похолодания от выбросов огромных облаков пепла в атмосферу.

Первой достопримечательностью, которую показали путешественникам их слоноподобные гиды, был вертикально срезанный и отполированный склон горы недалеко от города, на котором был вырезан рельеф, изображавший переселение с Лиганы и участие Джеральда в отыскании новой планеты. Рита уже перестала удивляться тому, что его, казалось, знали почти в каждом уголке Млечного Пути, но рельеф в километр высотой, на котором Джеральд дарил королеве и её народу планету, произвёл на неё впечатление.

В один из редких визитов к королеве, Джеральд объяснил ей природу гравитационной сферы, которая по-прежнему находилась в двигательном отсеке пирамидального корабля, который поддерживали в идеальном состоянии. Попросив разрешения пообщаться со сферой, и получив его, Джеральд извлёк сферу из двигательной установки и обратился к ней так, как его научил истребитель дройбинов Овроно́т. Сфере было скучно. Она засиделась на месте и мечтала о движении и общении. Джеральд вызвал вокруг себя огромную, в несколько километров, капсулу сложной формы и полдня провёл, запуская сферу так, чтобы она отскакивала как можно большее число раз от её стенок и возвращалась в чашу в его руке. Это развлекло сферу ещё на несколько сотен тысяч лет вперёд, и Джеральд вернул её в двигатель корабля.

– А ведь ты собирался взять её в другое мироздание, – заметила Рита. – Что заставило тебя передумать?

– У нас было полдюжины сфер уже после того, как мы отбуксировали из обитаемых провинций летающие горы и приземлили их, – ответил он. – Мы могли набрать их сколько угодно, а у королевы и её народа была всего одна. От неё зависит их выживание, и я не мог бы заставить себя отнять её у них.