Текст книги "Назад в ад (СИ)"
Автор книги: Нина Леннокс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)
– Я часто вспоминаю Миранду, – продолжила Марисса, – и то недолгое время, что выпало нам на эту жизнь. Так грустно, Стефан, осознавать, что вся твоя жизнь оборвалась в один миг, когда умерла сестра.
– Знаю, Марисса, – печально ответил ей мужчина, отставляя чашку, к содержимому которой даже не притронулся, – Мири и для меня была когда-то всем. Я никогда не смогу восполнить пустоту от ее потери в своей душе.
Он не заметил ее едкой ухмылки, которую Марисса спрятала за чашкой. Как же она ненавидела этого ублюдка. Видит Бог, она бы пошла на сделку с Дьяволом, лишь бы отправить сукиного сына в пекло! За всю боль, которую он причинил ей, за жизнь сестры и своего не родившегося племянника. Кто знает, как бы сложилась ее жизнь, была бы она более счастливой и радостной, если бы Стефан Хейз когда-то не затопил ее мир кровью?..
– Мири была беременна, – дрогнувшим голосом произнесла Марисса. – Мы никогда не поднимали ту тему, не говорили об этом, но, думаю, ты знаешь о ребенке, ведь так?
– Да, – еле слышно ответил Стефан и зажмурился про себя, отгоняя призраков, которые почувствовали запах крови и боли, начавшей пульсировать в его сердце. Скоро невидимые падальщики набросятся на него.
– Никогда не понимала, почему она так сделала, Стефан? Моя Мири, безбашенная, добрая, любящая жизнь девочка покончила жизнь самоубийством, забрав с собой в тот мир и вашего ребенка? Она так любила тебя, какой бес опутал ее?!
По щеке женщины скатилась слеза, и она нервным движением руки стерла ее. Мариссу разрывало на части от его присутствия, она не могла и не хотела видеть подонка в своем доме, но такие условия диктовала месть. Месть, которая разрушит его жизнь до основания, превратит в прах все, что он любил. Она отберет у него смысл жизни и породит в его мире хаос и темноту, забрав навсегда любимую женщину.
– Я не знаю, – пытался говорить уверенным голосом Стефан, но у него это плохо получалось. Слишком ярко он помнил события двадцатилетней давности, ведь у боли нет срока годности, – ее поступок и для меня тоже останется навсегда загадкой.
– Что ж, не будем о плохом, – бодро сказала Марисса, и тут же ее губы расцвели в улыбке. – Фонд. Сейчас принесу документы, посмотришь нашу отчетность по последним мероприятиям.
– Конечно, Марисса.
Женщина вышла из комнаты, но ноги понесли ее в совсем другую сторону. Она быстро спустилась в подвал и подошла к Марине. В венах клокотала ярость, еле сдерживаемая злость. Марисса замахнулась и ударила девушку по лицу.
– За что?! – закричала Марина, пытаясь увернуться от рук сумасшедшей.
– За то, что твой ублюдок-муж разрушил наши с сестрой жизни, за жизнь моего племянника, за все! – поорала Марисса и отвесила еще одну пощечину пленнице, упиваясь счастьем от вида раскрасневшегося лица и слез Марины.
– Боже мой, что происходит…
– Я бы убила тебя, но боюсь, это не доставит ему столько боли, как осознание того, что ты ушла от него, бросила своего любимого Стешу. Твой труп, даже порубленный на части, не причинит ему столько страданий, как знание того, что ты жива, но счастлива в чужих руках.
– Нет, пожалуйста, – заплакала Марина, – поговорите с ним. Я уверена, вы ошибаетесь, Стефан не мог сделать того, о чем вы говорите.
Очередной удар по лицу заставил девушку замолчать. Пусть она убьет ее! Пусть разделает тело на части, но только не сделает то, что задумала! Тогда это убьет Стешу…
Марисса приказала себе остановиться, убеждая, что скоро эта девочка пройдет все круги ада, и нет смысла так усердствовать. Оставив Марину, женщина поднялась наверх и вернулась к Стефану с документами. Как ей нравилась идея с фондом. Она качала из Стефана деньги самым легальным способом из всех существующих. Он даже не подозревал, что уже несколько лет спонсировал ее планы мести, и теперь его доброта, приправленная сжигающим чувством вины, погубит его.
–Ты молодец, Марисса, я горжусь тобой, – произнес Стефан, глянув на документы одним глазом. Они мало его интересовали, он верил Мариссе и действительно ею гордился. – Ты так много делаешь для детей, которые выбрали неправильный путь.
– Конечно, Стефан, а как иначе мне прожить эту жизнь и не свихнуться? Я всегда винила наркотики в случившемся с Мири. Она принимала их довольно долгое время, юношеская психика не справилась с новостью о беременности. Эта гадость толкнула мою сестру на самоубийство! И я не позволю другим детям угробить свою жизнь, подсев на наркотики.
Мужчина молчал. Наркотики были заменой конфетам в их сложной юности. И он, и Мири, оба сидели на разной дури, какую получалось достать и на какую хватало денег. Часто к марихуане и коксу примешивались алкоголь и обычные сигареты, тогда они признавались друг другу в неземной любви, отравленные гадостью всех видов. Их с Мири любовь была наркотической иллюзией, ядовитым дымом, в котором они видели собственные, не существующие картины. Любовь была одной из таких картин.
– Ты знаешь, что это такое, как это страшно – не владеть собой, быть кем-то другим, когда наркотики подменяют твой разум. Скажи, Стефан, ты бы спас ее, если бы знал, что она придет домой после вашей встречи и полоснет по своим венам бритвой? – всхлипнула женщина, вытирая слезинки с глаз. – Ты бы спас ее и своего ребенка?
– Тебе не нужно об этом спрашивать, Марисса. Ответ очевиден: да. Если бы я только знал, – соврал он, про себя проклиная тот день, когда все случилось, и того Стефана, который отнял жизнь у этой девочки и не рожденного ребенка.
Во всем виновата дурь. Они почти всегда были под кайфом, каждый день был обязательно окрашен жаждой достать дозу или, если получалось найти деньги на пакетик убийственный травки, болезненной эйфорией. Не нужна была ему Мири и какой-то ребенок, когда в голове стоял плотный туман из вечной жажды и постоянного кайфа; когда мозги были набекрень от всего дерьма, которое он в себя тогда запихивал. Ему было абсолютно все равно, кого трахать в конкретный день: Мири – хорошо, уже знакомая ему девушка; не Мири – тоже неплохо, ноги раздвигают все одинаково. А потом она пришла к нему с новостью о ребенке… И это стало началом конца.
– Мы в этом месяце хотели устроить больше мероприятий, помочь большему количеству ребят. Стефан, я вижу, как они борются за жизнь, как хотят все исправить. Моя душа воспаряет к небесам, когда они благодарят меня за то, что я делаю.
– И я благодарю тебя, Марисса, за открытие фонда помощи малолетним наркоманам имени Мири. Пусть светлая память о ней навсегда останется с нами в твоих добрых делах. Я удвою сумму в этот раз, чтобы на все задумки хватило денег, – произнес он и достал чековую книжку.
Выписав нужную сумму, Стефан почувствовал отвращение к самому себе. Он на протяжении нескольких лет помогал Мариссе материально, тем самым желая искупить свою вину. Но черта с два это помогало. Душа не затыкалась ни на секунду, а только все больше визжала, говоря о том, какой он урод, и что деньги никогда не смоют кровь с его души.
– Держи чек; и всегда обращайся, если что-то понадобится, – дружелюбно сказал Стефан и попытался выдавить из себя нечто наподобие улыбки, но вышел, скорее, усталый оскал. – Я уже, наверное, пойду, дела не терпят.
– Созвонимся, Стефан, – ответила женщина и обняла его, сотрясаясь про себя от плохо контролируемой злости, – надеюсь, что увидимся. И не ссорься с женой, ближе ее у тебя никого нет.
– Постараюсь только радовать Маришу, – невесело улыбнулся Стефан и двинулся к выходу. – До встречи!
Марисса закрыла за ним дверь и скривилась.
– Сейчас твою Маришу обрадую я, подонок, – выплюнула она и спустилась в подвал.
Ее тянуло туда, к пленнице. Если бы не изначальный план, она бы обязательно все переиграла, придушила бы эту милую девушку своими руками. Но ее план был гораздо более изощренным и коварным, он доставит этому прелестному белокурому созданию столько страданий…
– Вы не оставите меня в покое, да? – запинаясь, спросила Марина. Ее лицо было заплакано, а голос сел от постоянных рыданий.
– Почему же, солнышко? Смотри, что у меня есть, – сказала Марисса и показала ей чек, выписанный Стефаном. – Видишь сумму, а подпись своего мужа?
Губы Марины задрожали, и она вновь расплакалась. Голова уже шла кругом, страх забил ноздри, а в ушах громко стучал пульс. Стеша знал эту страшную женщину, еще и деньги ей давал… Но почему? Откуда он мог знать таких людей?!
– И что теперь со мной будет? Вы уже достаточно надо мной поиздевались!
– Ну что ты такое говоришь, моя хорошая. Разве ж я над тобой издевалась? – деланно изумилась женщина. – Поверь мне, ты еще узнаешь об издевательствах, много узнаешь, красавица. Считай, что эти деньги твой муж перевел в фонд мучений своей любимой жены.
– Господи, – простонала Марина, – о чем вы говорите?!
– О путешествии, в которое ты отправишься максимум через две недели, долгий это процесс – организовать все.
– Куда вы собираетесь меня отправить? И зачем? Ведь Стефан дал вам деньги!
– Утомила ты меня, – произнесла Марисса и встала, – пойду наверх, позанимаюсь чем-нибудь. Не скучай, дорогая!
Мучительница ушла, и Марина в голос крикнула о том, как ненавидит ее. Сердце не переставало сжиматься от страха и пугающей перспективы отправиться в какое-то путешествие. В голове образовалась воронка из не кончающегося потока вопросов, которая втягивала в себя все вокруг. Стеша, эта больная женщина, ее жуткие обещания… Что же судьба приготовила ей на этот раз? И хватит ли сил пройти испытания с наименьшими потерями?
***
Стефан, сам не зная почему и зачем, приехал в парк. Дома находиться он не мог, было слишком грустно и одиноко. Да и со стенами он говорил уже достаточно, знал все, что они могут ему сказать. В свои права вступил август, скоро наступит осень. Но в его жизни краски поблекли. Мариша была его солнечным, ярким летом; и цветущей, благоухающей весной; она же олицетворяла для него неспокойную, часто меняющую настроение осень; и даже холодной, неприветливой зимой была она. Эта девушка была просто всем для него.
– Алло, – ответил на звонок Зары он, – я в Штатах. И здесь останусь на какое-то время, работа не позволяет вернуться в Россию. И смысла возвращаться я пока не вижу: теперь везде одинаково пусто и одиноко.
– Детектив что-нибудь разузнал уже?
– Пока нет, хотя мне казалось, что недели должно быть вполне достаточно за те деньги, которые я ему заплатил. Дни идут все так же быстро, не замедляя свой ход, и… мне очень страшно, Зара.
– С Маришей все в порядке, я верю в это. Я опросила почти всех, с кем она имела дело незадолго до пропажи, и опять ничего. Соседи вообще как будто оглохли и ослепли, либо не живут в своих домах. От одной девушки, с которой Марина работала, узнала, что в тот день она отправилась в торговый центр за покупками, поэтому перенесла какую-то не очень важную встречу.
– Но телефон ее остался дома? Неужели забыла? Бизнес-леди никогда не забывают телефоны дома.
– Я тоже думаю, что это странно. Если уж сбегать, то хотя бы со своим телефоном, симку можно было бы, на крайний случай, поменять.
Стефан встал со скамейки и двинулся к машине. Настроение, бывшее и так на грани, стало еще хуже. Природа не восхищала его своим великолепием.
– Зара, извини, звонок на другой линии. Повисишь пять минут?
– Да, конечно.
– Алло, детектив? Наконец-то! Какие новости? – вмиг весь подобрался Стефан.
– Неутешительные… Каллиграфическая экспертиза задержалась, так как старое письмо оказалось настолько старым и трудно читаемым, что сверка почерка заняла больше времени, чем планировалось.
– Каковы результаты? – давил на собеседника Стефан, не желая слушать пространные оправдания.
– Письмо написала ваша жена, своей собственной рукой, не под дулом пистолета. Буквы в точности соответствуют тем, которые можно увидеть в старом письме. Абсолютно никаких отклонений, которые бы свидетельствовали о насильственном написании. Личные вещи также были тщательно проверены, но и там никаких зацепок. Скажу вам больше: такое затишье обычно говорит о том, что все далеко не так тихо и гладко.
– Ясно, – слишком спокойно и невозмутимо ответил Стефан.
– Отчеты о проделанной работе я могу прислать вам на почту?
– Да, я отправлю вам адрес почты сообщением. Спасибо за работу, и надеюсь, что больше не придется обращаться к вам. Ничего личного, думаю, вы понимаете.
Стефан отключился и заодно сбросил звонок ожидающей ответа Зары. Пошли все к черту! Ему не хватит сегодняшнего вечера, чтобы смириться с мыслью о том, что Марина действительно ушла от него. Мужчина ударил по тормозам и свернул в противоположную сторону от дома, нарушая правила дорожного движения. Пора ему навестить бар и содержимое этого, ставшего для него святым, места. В его мире снова замаячил апокалипсис, и на этот раз все было серьезно.
Время течет незаметно, когда под ладонью только и делают, что сменяются стаканы. Стефан даже не пытался посчитать, сколько выпил. Зачем? Мысли никуда из его головы уходить не собирались, поэтому он продолжал пить в надежде, что вырубится на всю ночь, и демоны начнут жрать его уже завтра утром или днем, смотря, когда он проснется от пьяного угара.
– Что тебе надо, мать твою, – несвязно промычал мужчина, скидывая второй звонок от Лизы. – Как ты меня бесишь!
Бармен снова наполнил стакан виски, и Стефан осушил его. Бодрит! Экран телефона снова загорелся, высвечивая имя Лизы. Придется ответить, эта сучка не отстанет от него.
– Слушаю, – как можно тверже и увереннее произнес Стефан.
– Стефан, ты пьян? Я хотела обсудить кое-какие детали проекта, это важно!
– Обсуждай, я слушаю.
– Нет, ты пьян! Как можно обсуждать такие вещи, когда ты не соображаешь ничего? – выговаривала ему девушка. – Что у тебя случилось такое, что ты почти не просыхаешь?
– Да пошла ты, – буркнул он в трубку и отключил телефон, – будешь еще выговаривать мне.
Он даже не успел рот раскрыть, как бармен оказался рядом с новой бутылкой. Стефан не смотрел, что пил, не имело значения. Пока не очень-то алкоголь помогал убить душу. Зачем людям душа? В нужный момент она никогда не остановит от грехопадения, от совершения преступления, но когда на горизонте покажется боль, эта гребаная душа будет первой в очереди ее испытать! И не было возможности ее заткнуть, убить, избавиться от нее… лишь бы не чувствовать боль вновь.
Глава 9.
Темнота и еще раз темнота – это все, что булькало в его голове. Темнотой стало все вокруг, она приняла всевозможные формы и размеры, заменила ему все субстанции. Внезапно в его сон ворвался обжигающий своим холодом пожар, и Стефан с недовольным бурчанием проснулся, но на деле – пришел в себя после страшной пьянки.
– Только не этот гребаный мир, – прохрипел он, ненавидя весь белый свет.
Он не хотел мыслить, не хотел уметь думать, чувствовать, понимать и знать, что Мариша покинула его жизнь навсегда. Как только мыслительная деятельность активировалась с пробуждением, сознание начало взрываться вспышками колких воспоминаний. О ней. О ее письме. О ее уходе.
– Эм, прости, но ты живешь в этом мире. Выхода нет, – натянуто улыбнулась Лиза и развела руками.
Стефан отшатнулся от нее и застонал, держа голову руками. Хоть не свалилась с плеч, и то хорошо. Его глаза застыли в немом удивлении на лице девушки. Лиза? Если это сон, то он хреновый, как и белый свет, если это все же правда.
– Какого черта ты мне снишься? – спросил, как он думал, пустоту Стефан и откинулся на подушку.
Лиза с тревогой посмотрела на него. До чего довел себя! Скоро придется в больницу его класть и делать промывание желудка и очищение крови. Она еще никогда не видела такой быстрой трансформации человека из успешного и сильного мира сего в… вот это, нечто пьяное и толком ничего не соображающее.
– Я тебе не снюсь. Прости за второе разочарование, – ответила девушка и стала ждать его реакции.
Мужчина медленно открыл глаза и повернул голову в ее сторону. Квартира была его, знакомая обстановка, Лиза… Это не сон! Стефан резко встал и подумал, что уже умрет точно, с такой скоростью калейдоскоп в его голове рассыпался на мелкие узоры.
– Успокойся, Стефан, ты пугаешь меня. Ложись обратно, – вздохнула она и уложила его на спину. – Не шевелись, если становится плохо. Держи воду и таблетки, – протянула стакан, полный воды, и несколько таблеток.
– Как ты тут оказалась? – севшим голосом поинтересовался он, жадно глотая воду. – И можно еще стаканчик, пожалуйста?
Лиза покачала головой и ушла в кухню за водой.
– Мне позвонил бармен из того бара, где ты напился до бесчувствия. Мой номер был последним, с которым ты соединялся. Он решил, что я твоя девушка.
– Прости, – сказал Стефан и отставил пустой стакан, – я не хотел, чтобы кто-то считал нас парой.
– Это все понятно, но мне, как твоей девушке, пришлось оплатить такси. Заметь, ты не сразу вышел из бара, когда я за тобой приехала. Счетчик у таксиста работал долго, пока я тебя оттуда выволакивала.
Он ничего не отвечал. А что можно сказать в свое оправдание? Что он трус, совсем низко упал и не хотел вставать? Сейчас Стефан смутно видел свое будущее, оно мало его волновало. Пережить бы настоящее, в котором больше не было его любимой девочки.
– Что у тебя произошло? – настойчиво спросила Лиза и положила ладонь ему на лоб, закатив глаза, когда он дернулся от нее. – Я просто проверяю температуру. Ты понимаешь, что выбрал опасный путь? А если после такой пьянки ты просто не проснешься?
– Было бы неплохо, – буркнул он и уставился в потолок. – Дай мне мой пиджак, я выпишу тебе чек или отдам деньги наличными, как пожелаешь. Кстати, а где моя машина?
– У бара, где еще она может быть? Заберешь, когда научишься снова ходить.
В ее словах звучало столько порицания и осуждения, что Стефан разозлился. Никто не просил ее приезжать и спасать его от возможной смерти в пьяном угаре! Опять она появилась в его жизни. Лиза стала опознавательным знаком неприятностей. Она появлялась, и пропадал покой, словно эта девушка накликала на него беду.
– Приходи в себя, а я пока приготовлю тебе завтрак. Знаешь, – Лиза посмотрела на наручные часы, – уже скоро закончится время ланча.
Девушка ушла, провожаемая взглядом Стефана. Теперь не было его Мариши рядом, Мариша бросила его, оставила, словно никому не нужную игрушку. Может, Лиза им поиграет? Возьмет под свою опеку? Отныне он был вроде бы свободен, жена ушла, оставив только идиотскую записку. Стефан принял сидячее положение и тряхнул головой, приводя хаос внутри черепной коробки в норму. Черта с два он впустит в свою жизнь какую-то Лизу! Никто и никогда не сможет заменить ему белокурого ангелочка.
Ноги кое-как донесли мужчину до ванной. Он включил горячую воду, так как его трясло от холода, и забылся в ней. Как же так случилось, что он остался один? Что вся его жизнь треснула, как тонкий лед, раскрошилась и начала стремительно таять? И он ступал по этому льду, смело, без страха, с широко открытыми глазами, но чувствовал, как из-под ног уходит земля и разверзается ад. Небо заволокло свинцовыми тучами, и зловонный дым забивал легкие. Горела его прошлая, счастливая жизнь.
Лиза как будто знала, что он не просто принимал душ, а съедал себя заживо мыслями о том, что было и чего уже не будет. Она постучала в дверь как раз в тот момент, когда Стефан был близок к совершению какого-нибудь опрометчивого поступка, подпитываемый горькой болью и догорающими воспоминаниями о прошлом.
– Не задерживайся, еда остынет, – прокричала, чтобы быть громче сильного потока воды, девушка и ушла.
Мужчина ополоснул лицо холодной водой и тряхнул головой. Почему в его доме была чужая женщина? Почему он напился, чуть ли не насмерть, и завтрак готовила Лиза, а не Марина? Когда все константы его жизни рассыпались в пыль?
– Я приготовила тебе совсем легкий перекус, чтобы не нагружать желудок, – произнесла Лиза, встречая его в кухне. – Сок? – протянула стакан с апельсиновым соком.
– Спасибо, – хриплым, больше от смущения, чем от плохого состояния, голосом ответил он и взял стакан. Стефан сел за стол и уставился на еду. – Лиза, ты можешь оставить меня, не надо готовить и…
– Успокойся, Стефан. Я помню наш разговор, и моя забота сейчас не имеет никакого отношения к личной выгоде. Тебе плохо, мне кажется, ты до сих пор с трудом соображаешь, поэтому я хочу помочь тебе.
Он ничего ей не ответил. Не мог сообразить, что сказать женщине в такой ситуации. Еще пару дней назад он высказывал ей, какая она глупая, наивная девчонка и положила глаз не на того мужчину; убеждал Лизу, что счастлив, и не позволял ей усомниться в этом. А сейчас сидел перед ней, стыдливо опустив глаза в стол, и уплетал приготовленный ею завтрак. Она же забрала его, пьяного в стельку, из бара, привезла домой и просто не дала двинуть кони после того, как он забылся в компании алкоголя. Стефан чертыхнулся про себя. Почему в его жизни было так много Лизы?!
– Лиза, все хорошо, ты можешь идти домой, – с нажимом сказал он, мечтая, чтобы она ушла.
– Ладно, – холодно произнесла девушка и встала, – верни мне деньги за такси, и я уйду.
Лиза прошла к двери, а Стефан сходил за бумажником. Протянул ей деньги и вздрогнул, когда рука девушки коснулась его.
– Не обижайся, ладно? – начал он, но Лиза вышла, гордо вскинув голову и даже не посмотрев на него. – Наверное, это было согласие…
Теперь, когда в доме остался только он и стены, игра началась заново, с первого уровня, суть которого заключалось в простом: выжить, выиграть в бою с тенью, быть сильнее самого себя, и не дать демонам сожрать тебя днем, когда светит солнце и на улице раздается смех. Стефан зашторил окна, чтобы лучи солнца не раздражали его своим ярким светом, и устроился в гостиной на диване. В голове кружилось много мыслей, самых разных. Но все они в итоге спотыкались об одну: почему свет его жизни, самая любимая девочка, ушла от него?
Ее уход казался ему бредом, игрой воспаленного сознания. Это ведь не могло быть правдой. Марина всегда была в его жизни, с ним, за его спиной. Она была движущей силой этой самой жизни, ее смыслом, квинтэссенцией его существования. Разве может так просто исчезнуть смысл всего, причина мироздания? Кто-то дал ему долбаную жизнь, чтобы встретить ее и стать с ней счастливым – Стефан верил в это. А теперь этот кто-то, возомнивший себя вправе вершить судьбы, отобрал у него жизнь!
Кто вершил судьбы и распоряжался их жизнями? Были ли они игрушками в руках кого-то всемогущего и безжалостного, или каждая отдельная жизнь – это ответственность каждого отдельного человека, только его и ничья больше? Решает ли кто-то за нас, когда мы споткнемся и упадем, разбив лицо в кровь; или виноваты мы сами, потому что не смотрим под ноги? Летают ли птицы над нашими головами по своей воле, или их заставили, сделав марионетками без права голоса? Кто определял, как громко будет звучать тот или иной голос, будет ли он услышан сквозь какофонию миллиона других голосов? Или навсегда утонет, похоронив свой посыл этому миру, заглушенный чужими умозаключениями и чужой правдой?
На протяжении многих лет его тяготил основополагающий вопрос жизни любого человека: существует ли Бог? Вариантов ответа было немного: либо да, либо нет. Если да, то, по всей видимости, у Бога выходной длиною в сотни лет. Он глух к мольбам верующих, но питается их верой и слепой преданностью. Он плевать хотел на то, что твоя жизнь висит на волоске над обрывом бездонной пропасти. Люди – творцы своей судьбы, но почему же так редко они могут ее творить; не успевают оглянуться, а наделенный правами свыше уже все решил за них.
Фигурки были расставлены на его шахматной доске, и осталась самая малость, что он мог сделать – смириться со своей судьбой. Стефан достал из шкафа маленький фотоальбом, который хранил именно в этой квартире в Штатах. Здесь ему всегда было одиноко, он всегда скучал по Марише, когда приходилось уезжать по делам. Она не знала про этот альбом, а он держал его на самом видном месте, чтобы постоянно иметь доступ к своей любимой девочке, видеть ее улыбку и лучистые глаза, знать, что она рядом, даже когда их разделяют тысячи миль. Теперь этот сборник фотографий – все, что у него осталось от нее.
Марина не жаловала фотоальбомы, считала их пережитком прошлого. Она часто размещала фотографии в социальных сетях и в инстаграме, была фанаткой высоких технологий. Он же предпочитал фотографию, которую можно взять в руки, которой можно коснуться. Стефан провел пальцем по лицу жены на фото. Улыбается на их совместном, шуточном фото. Как же могло случиться так, что ее улыбка пропала из его жизни? Он всегда считал эти моменты лучшими в своей жизни, моменты с ней, и не мог даже представить себе, что рано или поздно им придет конец.
На следующей фотографии Марина ставит ему рожки и кривляется на камеру, а он согласен на все, лишь бы она улыбалась. Что пошло не так? Что послужило первой ступенью конца? Почему она просто выкинула, растоптала все, что у них было? Почему его любовь перестала иметь для нее значение? Мужчина листал фотографии одна за другой: то веселые и неформальные фото; то яркие, броские, со светских мероприятий, где его Мариша всегда блистала в платьях от кутюр и переливающихся бриллиантах. Стефан никогда не жалел для нее денег, поэтому украшения она не брала на один вечер, он покупал ей любые бриллианты, рубины, топазы и изумруды. Пусть она их никогда вновь не наденет, но для своей любимой женщины он мог позволить все – любой каприз, скольких миллионов долларов он бы ему не стоил.
Воспоминания и отчаяние – страшная смесь, которая при совместном употреблении взрывает твой мозг. Мозг Стефана не выдержал. Он сам не осознавал, что делает и зачем, не мог остановиться. На какой черт ему теперь сдался контроль? Зачем что-то контролировать, когда все рухнуло в бездну? На столе расположились несколько бутылок: коньяк, виски, ром. Знакомая компания, ставшая его единственными друзьями.
– За любовь, чтоб ее, – сказал Стефан и отпил из первой бутылки.
Телефон издал писк, извещая его о том, что аккумулятор почти разрядился. Он выключил мобильный и бросил на пол. Отныне его нет для мира, пусть считают, что он умер. Может, повезет, и так и случится?
***
Прошло три дня.
Кто-то звонил в дверь. Стефан перекатился на спину и открыл глаза. Вдруг у него галлюцинации? Он столько пил, что порой ему слышался голос Марины, но в комнате никого, кроме него и бутылок, не было. Мужчина проморгался, восстанавливая зрение. Почти сутки он уже не пил, просто валялся на диване и смотрел в потолок. Двух дней запоя хватило, чтобы и на третий он ощущал себя пьяным.
В дверь продолжали звонить, и этот звон противно раздавался в черепной коробке, словно ее царапали ржавым гвоздем.
– Уроды, кто бы там ни пришел, – пробормотал он и попытался встать.
Безуспешно. Голова чуть не упала с плеч, по крайней мере ощущение было такое, поэтому Стефан схватился за голову обеими руками. Слава богу, осталась на месте. Мужчина дошел до входной двери и открыл ее. Черта с два! Лиза.
– Так я и думала, – поморщилась она и помахала перед собой рукой, разгоняя запах перегара. – Опять пил?
– Иди к черту, – несвязно бросил Стефан и хотел закрыть дверь, но она не дала ему этого сделать, подставив ногу. – Зачем ты приперлась? Я не звал тебя!
– Я не буду сейчас на тебя обижаться. Когда протрезвеешь, совесть заставит придумывать, как передо мной извиниться, – произнесла Лиза и вошла в квартиру, отталкивая Стефана. – У тебя уже третий день выключен телефон. Мне пришлось взять руководство компании на себя! Я думала, что, возможно, ты решил взять выходной, и не стала тебя тревожить. Но три дня, Стефан! Это ни в какие ворота не лезет.
Девушка прошла в комнату и покачала головой. Именно так она себе и представляла его «отпуск». Да что же у него такое произошло, что он почти отправил себя на тот свет выпивкой?!
– Что ты делаешь? – спросил Стефан, наблюдая за тем, как она собирала бутылки. – Эй, эти две наполовину полные!
– Мне плевать. Этот убивающий тебя хлам отправится в мусорное ведро.
– Куда?! Ты хоть в курсе стоимости этого так называемого хлама? Одна бутылка стоит больше твоего месячного оклада!
– Спасибо за то, что еще раз напомнил мне о том, как мало я зарабатываю, – скорчила рожицу Лиза и запихнула бутылки в пакет. – Теперь твой телефон, – взяла его в руки. – Разряжен. Где зарядка?
Стефан показал, где лежит зарядка, и она поставила аппарат на зарядку. Повернулась к мужчине и встала в выжидательную позицию.
– Что? – буркнул он, не смотря на нее. Было стыдно, но чувство вины за свое убогое состояние притуплялось количеством выпитого.
– Живо в ванную, – скомандовала Лиза.
– Почему ты мне указываешь? Я твой начальник!
– Повторюсь: мне плевать, – повысила голос она и толкнула его в сторону ванной. – Сейчас ты не мой начальник, того Стефана я помню, он был в состоянии хотя бы одно предложение выговорить связно. Как ты мог довести себя до такого состояния?!
– Выйди, пожалуйста, я сам приму душ.
– Нет уж, ты примешь душ под моим контролем. Залезай, заодно костюм постираем, – скривилась девушка, переводя взгляд на его трехдневный, помявшийся костюм.
– Ты серьезно? – Стефан посмотрел на нее, считая сумасшедшей. Сил у него вообще не осталось, он напоминал тряпичную куклу, с которой можно делать все, что угодно. Воспользовавшись его состоянием, Лиза посильней толкнула его в кабинку и включила душ. – Господи, что ты творишь, ненормальная?!
Она улыбнулась и увеличила напор воды. Теперь можно повернуть рычаг до упора – на ледяную. Стефан задрожал, стоя под струями арктически холодной воды. В голове начало немного проясняться. Вот до какой жизни он докатился! Стыд затопил мужчину, и он закрыл лицо руками. Боже, какой позор!
– Вижу, мозг начал приходить в себя, – произнесла Лиза и отдала ему ручку душа. – Дальше справишься сам, буду ждать тебя в кухне.
Когда дверь за ней закрылась, Стефан разделся и принял душ нормально. Ему было так стыдно, что он не знал, как теперь выходить к Лизе из ванной. А как дальше работать с ней? Он уже опустился ниже некуда в ее глазах. Лиза, должно быть, насмехалась над ним, или даже смеялась в голос. Ему бы снова не помешала бутылка, только теперь уже для того, чтобы заглушить стыд.
Из ванной выйти все же пришлось. И посмотреть в глаза Лизе тоже придется. Чертова ответственность! Вечно нужно ее нести за свои поступки, даже за свою боль. Люди всегда в ответе за то, что делают и как живут. Сейчас Стефан проклинал законы этого мира. Он хотел провалиться сквозь землю, исчезнуть, раствориться, только бы не встречаться с Лизой и ее неизбежным осуждением.
– Надеюсь, стало лучше? – поинтересовалась девушка, сидя за столом в кухне. – Вода и таблетки ждут тебя. Я заказала столик в ресторане, поэтому принимай быстрее лекарство, и выдвигаемся.
