Текст книги "Место под солнцем"

Автор книги: Нина Ламберт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

– Как самочувствие? Получше? – поинтересовался он, пододвигая к себе мед.

– Да, спасибо, – сконфузилась девушка. – Как вы думаете, с Йеном все в порядке?

– Не беспокойтесь. Я перед тем как позвонить вам, заходил к нашему бедолаге, вытащил его из постели и загнал под хороший холодный душ. После этого он будто заново родился. Но должен добавить, что при упоминании вашего имени впадает в ужас. Все твердит, что вы атомная бомба, а не женщина, что он вас и пальцем не тронул и так далее, и тому подобное. Голова у него раскалывается, а на лбу шишка величиной с яйцо. Может, расскажете все-таки, что произошло?

Он пристально смотрел ей в глаза, приглашая к откровенному разговору. Карла прикидывала, то ли ей приукрасить правду, то ли внести в свой рассказ купюры. Это давно вошло в привычку. Но кривить душой с Джеком Фитцджеральдом казалось невозможным. Его прямой, всезнающий взгляд не давал солгать.

– Он начал приставать ко мне, сорвал платье. Он был пьян и принял мой отказ за заигрывание. Я испугалась, потеряла голову и... все.

– Хорошо, но зачем тогда вы впустили его к себе в квартиру? – мягко поинтересовался Джек. – Вы что, хотели показать ему альбом с гравюрами или что-нибудь в этом роде?

Карла пожала плечами.

– Он предложил выпить кофе, – тихо произнесла девушка, чувствуя себя наивной школьницей.

– О да, конечно. Однако пора бы вам знать, что «кофе» в такой ситуации означает секс. Сколько вам лет, а? Пятнадцать?

– Да знаю, знаю, – покраснела Карла. – Но я как-то не подумала... выпила слишком много шампанского и решила, что кофе пойдет мне на пользу. В голову не приходило, что Йен...

– А должно было прийти, – перебил ее Джек. – Неужели вы полагаете, что, явившись на вечеринку в декольтированном платье, вы не вызовете ни у кого из присутствующих мужчин естественного желания попытать счастья? Оно возникает у всякого, кто видит, как вы крутите попкой.

– Я никогда ничемне кручу! – взвилась она.

– Крутите-крутите. Тут уж ничего не поделаешь. Ваша попка вам не подчиняется, равно как и другие округлости.

Фитцджеральд с аппетитом откусил половину рогалика, потом ловко разломил сочный персик и протянул Карле. Капли так и стекали с него, поэтому девушке пришлось целиком сунуть персик в рот.

– Не понимаю я вас, – продолжал Джек. – Вы заворачиваете свои прелести в чудо-бумагу, завязываете яркими ленточками и отчаянно сопротивляетесь, когда кто-нибудь пытается развязать их. Мой вам совет – используйте серую обертку и клейкую ленту, будете чувствовать себя намного спокойнее. Слава Богу, я уже предупрежден. А Макинтайру повезло, что вам под руку не попался топорик для мяса.

Карла была занята персиком, поэтому не сумела ни возразить, ни согласиться.

– Вы, мисс Де Лука, непростая загадка, – с плутовской усмешкой молвил Фитцджеральд, вытирая салфеткой подбородок девушки, по которому струились сладкие капли от персика. – Кроссворд в «Таймс» – сущая чепуха в сравнении с вами. Жаль, что мне завтра улетать. А то я бы непременно занялся поисками ключа к головоломке по имени Карла.

Девушка встала.

– Благодарю за кофе, мистер Фитцджеральд, – прохладно сказала она. – Но мне, пожалуй, пора идти крутить попкой, равно как и другими округлостями – теперь уже на рабочем месте. Воскресенье у меня всегда чрезвычайно насыщенный день.

– Ну-ну, не сердитесь. – Джек удержал ее за руку. – Я думал, мы подружились.

Карла смутилась, отвела глаза. Нелегко держаться надменно с человеком, который возился с тобой весь вечер, да еще после того, как ты, напившись, разукрасила его одежду. А Фитцджеральд, несмотря на ледяное выражение лица девушки, улыбался непринужденно и почти ласково. Карла сдалась. Вспыхнув, она ответила ему застенчивой улыбкой.

– Спасибо. Спасибо за советы и за заботу. Впредь буду благоразумнее. Обещаю, дружище, – сказала она.

– Вот и славно, – обрадовался Джек и с нарочитой церемонностью пожал ей руку. У Карлы появилось странное ощущение – смесь облегчения и огорчения.

– Тогда всего хорошего, – поспешно попрощалась она. – Счастливого пути. – И быстро вышла.

Карла отправилась прямо в офис, где собиралась привести в порядок бумаги по сделкам прошедшей недели. На «охоту» еще рано – ее потенциальные клиенты по утрам спят довольно долго.

Она с головой погрузилась в цифры и графики. Шуршали документы, мелькали папки. Неожиданно в офис вбежала одна из горничных – Роза. Девица была вне себя от возбуждения. Карла знала нескольких человек из обслуживающего персонала, потому что свободно владела итальянским и никогда не отказывалась помочь с переводом. Роза сбивчиво сообщила, что с мистером Холмсом что-то случилось. Он всегда встает очень рано, объяснила девушка, поэтому его квартиру убирают первой. Вот и сегодня Роза зашла туда в обычное время, в девять утра, но увидела, что он лежит и что вид у него совершенно больной. Мистер Холмс решительно отослал ее прочь, но голос у него был такой слабый, такой несчастный, жаловалась Роза, вот почему она прибежала сюда. В комплексе давно уже было известно, что мистер Холмс неважно себя чувствует. Может, ему нужен врач, вполне обоснованно предположила горничная.

Ни минуты не колеблясь, Карла взяла у Розы ключи, и они отправились к Бену. На настойчивый стук никто не ответил, и тогда Карла, переведя дух, решила зайти сама.

Бен, полуодетый, лежал на кровати. Лицо его было землисто-серого цвета, руки он прижимал к груди, в глазах стоял страх. Похоже, от боли он не мог говорить, дышал прерывисто, с трудом. У Карлы внутри все оборвалось. В одно мгновение всплыли перед глазами страшные картины: папа лежит в интенсивной терапии, рядом за занавеской рыдает мама, бубнит священник. Карла тогда по настоянию матери присутствовала при смерти отца. Она видела его агонию и мучительный конец. И сейчас пустые глаза Бена, его пепельного оттенка кожа несли на себе печать смерти... Не опоздала ли она?..

Пересохшими губами Карла велела Розе немедленно вызвать «скорую», а затем срочно разыскать мистера Фитцджеральда. Оставшись одна, она подошла к Бену, сжала его руку.

– Все обойдется, бояться нечего, все будет хорошо, – приговаривала она.

Лицо больного исказилось гримасой. Грудь его жгло огнем. Карла уже была уверена в диагнозе, не знала только, понимает ли Бен, что с ним стряслось.

Спустя несколько минут появился Джек.

– Врача вызвали? – тут же осведомился он.

– «Скорую», – ответила Карла и, переходя на шепот, добавила: – Дела неважные. Сердце у него раньше барахлило?

– Сердце? Да ему только сорок два! – вполголоса воскликнул Фитцджеральд. В глазах его светилась тревога.

– Надо же так работать! Довел себя до инфаркта, – с горечью заметила Карла, когда санитары уже вынесли носилки.

Фитцджеральд вызвался сопровождать Бена в больницу и попросил Карлу ехать с ним, так как по-итальянски он не знал ни слова. Необычной казалась его почти материнская забота, с какой он успокаивал Бена, пожимал его руки, твердил, что все будет хорошо. Неожиданная болезнь Холмса просто потрясла его и, похоже, думала Карла, он чувствует в этом и свою вину. Иначе как объяснить поведение человека, известного своей непреклонностью и даже жесткостью?

В приемном отделении больницы к тревоге Джека стало примешиваться нетерпеливое раздражение. Он, меряя шагами зал для посетителей, досадовал, почему врачи так долго ничего не сообщают о состоянии Бена. Сдержанно-холодный, насмешливо-высокомерный человек исчез. Карла не узнавала своего босса, а он, казалось, забыл о ее присутствии, нервно постукивал кулаком о ладонь, бормотал что-то себе под нос – то ли проклятия, то ли молитвы. Да, в том, что произошло с Беном, он винит себя, и не без оснований, поняла Карла. И, будто подтверждая ее мысли, Фитцджеральд сказал:

– Мне давно надо было догадаться об этом. Он ведь неспроста вызвал меня. Я должен был добиться от него правды. Но он до чертиков скрытный парень, до чертиков ранимый. Почему, почему он даже не намекнул на то, что нездоров?

– Потому что боится провала, боится подвести вас, – вырвалось у Карлы. – Его цель – гол. Он бомбардир, так, кажется, вы говорили?

– Да что вы все упражняетесь в ехидстве? – возмутился Джек. – Проявите хотя бы немного уважения к человеку, который, может, умирает за этой дверью.

Карла прикусила язык, с которого рвались слова упрека. Гонка на износ, каковой являлся бизнес, претила ей. Коммерческие операции, сделки, прибыль, конкуренция – все, из чего состоят «большие деньги», все, что было свято для Фитцджеральда, вызывало сейчас у Карлы отвращение и ненависть, хотя она прекрасно понимала, что сама кормится из этой же кормушки. Затянувшаяся тревожная ситуация сродни медленно действующему яду. Мало-помалу Карлу захватили воспоминания ранней юности – внезапная папина болезнь и скорая, преждевременная смерть. В те дни черная паутина вины окутала Карлу. Что же, пусть сегодня хоть несколько ее нитей ощутит на себе неуязвимый Джек Фитцджеральд. В белоснежной больничной тишине, слушая гулкие шаги, Карла вновь оказалась приговорена к пытке прошлым. Самые страшные переживания самых страшных ее дней безжалостно рвали душу, и слезы вдруг сами потекли из глаз... Она всхлипнула, принялась рыться в сумке в поисках салфетки.

Эмоциональный срыв девушки отвлек Фитцджеральда от самобичевания. Он вручил ей носовой платок, молча, с подавленным видом сел рядом. Карла все плакала. Джек положил ей руку на плечи.

– Не плачьте, не надо. Простите, если я был сейчас резок. Я чувствую, что в ответе за это несчастье, и сорвался на вас только потому, что рядом никого больше нет. Извините. – Он помолчал. – Таких, как Бен – один на миллионы, но это не значит, что он пришел бы в восторг от ваших слез. Напротив. Вы не родственники, вы даже не знали друг друга как следует. Не стоит плакать. Поберегите слезы, жизнь еще предоставит возможность воспользоваться ими, – горько заключил Фитцджеральд.

Карла снова всхлипнула и неожиданно для себя сказала:

– Мой папа умер от инфаркта. Сейчас все это вспомнилось, вот и...

– Ну тогда, – после небольшой паузы мягко сказал Джек, надо выплакаться.

И она разрыдалась. Слезы, которые она всегда сдерживала, которые никогда не приходили вовремя, которые сжигали ее изнутри как серная кислота, вдруг хлынули потоками. Она ревела по-детски, не стесняясь, не сдерживаясь. Фитцджеральд приобнял ее одной рукой, и слезы лились прямо ему на рубашку, оставляя сырое пятно. Такие беззастенчивые, бурные рыдания ослабили ее, мысли спутались, остались одни эмоции. Но, как ни странно, это принесло облегчение. Когда, наконец, слезы иссякли, в приемной появился врач в хрустящем белом халате и по-итальянски сразу бодро сообщил, что плакать оснований нет, пациент жив и поправится. После инфаркта средней тяжести, который перенес Бен, люди живут долго, но необходимо бросить курить и сменить образ жизни. А пока на лечение и восстановление потребуется месяца три.

У Джека от сердца отлегло – это явно читалось по его лицу. Он через Карлу засыпал доктора вопросами, выяснил, когда можно посещать больного, потребовал, чтобы Бена поместили в отдельную, самую лучшую палату и заявил, чтобы все счета направлялись на имя Джека Фитцджеральда лично.

После этого он долго заполнял какие-то бланки, подписывал разные бумаги, Карла деловито переводила.

В комплекс они возвращались на такси.

– Сколько же эта контора продержится без Бена? – размышлял вслух Джек.

– Вы меня спрашиваете?

– Что? Ах, да. Да, я вас спрашиваю. Вы здесь уже три недели, я – два дня. Ваше мнение очень важно.

– А сколько группа дошкольников продержится без воспитателя? – довольно резко бросила Карла. – Команда торговых агентов вроде нашей мало чем отличается от детсадовцев. Все толкаются, пихаются, каждый тянет себе кусок побольше – и я не исключение. Вам надо найти мистеру Холмсу достойную замену, и как можно скорее, иначе здесь начнется анархия и произвол.

Джек скривил губы. Эта девочка знает толк в бизнесе.

– А я, по-вашему, достойная замена? – вежливо поинтересовался он.

– Вы?

– Именно. Бена хватит второй инфаркт, если на работе его заменит кто-то из соперников, претендовавших ранее на это место. Впрочем, никто из них не сможет быстро войти в курс дела. Вероятно, этим Бен тоже мучился. Нет, я единственная нянька, которой он спокойно вверит свое детище. Я остаюсь. – Фитцджеральд ослепительно улыбнулся. – Это означает, что у меня появляется время на разгадывание кроссворда по имени Карла.

Бен вел бизнес превосходно, но он был нездоров. Джек Фитцджеральд, полный сил и энергии, придал работе новый импульс. Само его присутствие стало для людей стимулом. Карла поражалась, как искусно он управлял делами, побуждая каждого выкладываться на полную катушку. В считанные дни он узнал имена всех своих новых подчиненных – до почтальона и мальчишки-булочника, ежедневно привозившего свежую выпечку в комплекс. Ему легко удалось убедить Макинтайра в необходимости сменить имидж, и тот из настырного, прямолинейного торговца превратился в ловкого, преуспевающего, безукоризненно честного коммерсанта. Все подробности сделок Фитцджеральд держал в голове, с непосредственностью маленького ребенка усваивал итальянский разговорный язык, интересовался всеми и всем и при этом без малейшего напряжения продолжал посредством телефонной связи вести свои дела на других континентах.

Без тени усталости Джек Фитцджеральд справлялся с самой напряженной умственной работой, с самыми изнурительными и унылыми подсчетами. Он был хладнокровен, неумолим, тверд и в то же время сохранял доброжелательность и чувство юмора. Даже самые бывалые агенты, отнюдь не склонные к сантиментам, называли его славным парнем и относились к нему с почтительным благоговением. Фитцджеральд был самой настоящей звездой на небосклоне бизнеса.

Каждый вечер с истовостью доброго прихожанина он навещал в больнице Бена. И каждый вечер в качестве переводчицы приглашал с собой Карлу. Бен, который пережил сильное потрясение, успокоился, как только узнал, что его обязанности принял на себя лично Фитцджеральд, и неожиданно легко поддался на уговоры Джека поехать сначала в санаторий, а затем взять двухмесячный отпуск. Все расходы Фитцджеральд тактично и ненавязчиво предложил перевести на его счет.

– Старик, рекомендую круиз, – как-то подмигнул Джек Бену. – Идеальные условия, чтобы подцепить богатую вдовушку. Развлечься тебе просто необходимо.

Передав «Каталину» в надежные руки Фитцджеральда, Бен быстро пошел на поправку. Лечение в клинике подходило к концу. Ежедневные беседы с врачами не содержали уже никакой новой информации, Карле фактически уже нечего было переводить, тем более что она заметила, как быстро прогрессирует в итальянском Джек. Ее стали тяготить регулярные поездки в больницу, она чувствовала себя там лишней и однажды попыталась осторожно сообщить об этом Фитцджеральду.

– Полагаю, вы уже запросто справитесь без меня, – сказала девушка, когда Джек как обычно зашел за ней вечером. – Новостей от врача давно уже нет, а что касается перевода, то вам могут помочь другие сотрудники комплекса.

– Их помощью я пользуюсь в других ситуациях, – возразил он. – Вас ждет Бен, его огорчит, если появится малознакомый человек. Да и меня тоже, – добавил Джек. – Знаете, Карла, теперь, когда я уже вошел в рабочую колею, у меня появилась потребность расслабиться. Как вы смотрите на то, чтобы поужинать сегодня где-нибудь – только не в отеле?

– Поужинать где-нибудь? – растерялась Карла. – Да что вы – нет! То есть я хочу сказать, что совершенно не голодна. На ланч я ела такую сытную лазанью! К сожалению, мне приходится следить за весом.

Эта необдуманная реплика привела к тому, что Джек долгим, пристальным взглядом изучил ее фигуру, а потом с легкой усмешкой заметил:

– Ну, не знаю. Мне-то кажется, что прибавь вашим округлостям килограмм-другой, никто и не заметит. Но в любом случае, вы сегодня заслужили угощение. Продажа пентхауза на лето – это настоящий триумф.

Джек моментально узнавал, что, когда, кому продали сегодня его агенты. Заинтересованность и осведомленность шефа для подчиненных была прекрасным моральным стимулом. Бен строил бесконечные графики, буквами и символами обозначал успехи команды, а Джек лишь говорил мимоходом. «Две августовских недели двести тридцать пятой виллы для тех немцев – это куда как неплохо, Йен», или Стив, или Карла – неважно.

Карла вспыхнула. С одной стороны, поздравление было ей приятно, с другой ее смутил дружелюбно-оценивающий мужской взгляд. Впрочем, как и всем остальным, ей пришлось пойти на поводу у Фитцджеральда. Приглашение было принято.

С того страшного вечера, прошедшего «под знаком пепельницы», Карла старалась избегать Йена Макинтайра, он, в свою очередь, усердствовал в этом еще больше. Карла, всегда погруженная в работу, нелюдимая, даже не подозревала, что давно заслужила репутацию «дикой кошки», которая с недавнего времени стала наполняться новыми красками: пошли грязные разговоры о перспективах отношений Джека Фитцджеральда и Карлы Де Лука.

Злые языки сходились на том, что если кому и браться за укрощение строптивой, то только Фитцджеральду. Они стоят друг друга, парочка выйдет хоть куда, в этом были уверены все. Карла пришла бы в ужас, если бы узнала об этих слухах. Но, как большинство женщин, она недооценивала мужскую склонность к пересудам.

Глубинный инстинкт самосохранения не позволил Карле явиться на эту встречу во всем блеске своего очарования. Она оделась подчеркнуто строго, выбрав свободное, с высоким воротом платье, стянутое узким пояском. Свои роскошные волосы девушка гладко зачесала назад и стянула в тугой узел. Увы, все старания были напрасны – выглядела она, как всегда, обворожительно, а нарочито скромный вид только придавал пикантности, что, как известно, плохая защита от мужских притязаний.

Стоило им выехать с территории больницы, как Карла начала раскаиваться в содеянном. Лучше бы она осталась дома, сославшись на головную боль, терзалась девушка. Джек Фитцджеральд не из тех, кто согласится на роль доброго дядюшки. Карла опасалась, что ее неохотное согласие встретиться с ним за ужином он воспримет превратно и, не дай бог использует его, чтобы завершить начатое.

Но в течение вечера она постепенно успокоилась. Ее спутник вел себя необычно сдержанно для подобной ситуации, не давал повода для паники. Карла давно привыкла быть с мужчинами начеку. Конечно, Джек перехватил у нее недозволенный поцелуй, Макинтайр чуть не изнасиловал ее, но то были неприятные случайности. Обычно до этого не доходило. Поэтому сегодня Карла решила все расставить по местам – раз и навсегда. С мужчинами вроде Джека Фитцджеральда шутить нельзя: или ты ложишься с ним в постель, или вы прекращаете знакомство.

А Джек, в свою очередь, пребывал в прекрасном расположении духа или во всяком случае с успехом притворялся. Он расспрашивал Карлу о ее работе, увлечениях, друзьях, умело и неназойливо выясняя все подробности. Оказалось, он прекрасно знает театр, современную и классическую драматургию, что сильно удивило Карлу, которая считала, что загруженная жизнь бизнесмена не оставляет времени на культурные развлечения. Она не сдержалась и высказала вслух восхищение его разносторонними интересами.

– Вынужден разочаровать вас, – суховато ответил на ее восторги Фитцджеральд, – но мой интерес к искусству сугубо практичен. Я финансирую некоторые постановки, чаще всего крутые и экстравагантные. Поэтому предпочитаю быть в курсе театральной жизни.

Он назвал несколько нашумевших спектаклей и шоу-программ. Карла огорчилась.

– Но зачем тратить деньги на такие поделки? Они к искусству вообще отношения не имеют, рассчитаны на непритязательный вкус. Всегда находятся желающие субсидировать их. Зато многие прекрасные мастера так и остаются в безвестности, потому что рисковать никто не хочет. А может, вам было бы приятнее поддержать средствами новых звезд? С вашей помощью мир узнал бы прекрасную современную драматургию.

Джек поморщился. Эта бурная речь отдавала ханжеством.

– Я, знаете ли, деловой человек, а не филантроп. Если так уж хочется транжирить деньги, для этого есть масса других возможностей, взять хотя бы бесконечные благотворительные фонды, которые всегда нуждаются в спонсорах. Финансовое покровительство какому-нибудь сомнительному таланту меня не интересует. Автор, написавший пьесу, режиссер, задумавший постановку вряд ли ждет, что с ним кто-либо будет носиться, помогать, поддерживать. Талант все равно пробьется, продолжит работу и после первых неудач. А если нет, так не о чем и жалеть. Невелика потеря. И я не намерен ради очередной пустышки рисковать своими деньгами.

Карла скептически взглянула ему в глаза.

– А говорят, – заметила она, вспомнив разговоры с Беном, – что для вас риск своего рода хобби.

– Многим так может показаться, однако я играю крапленой колодой. Это преимущество дает мне возможность выигрывать с большей вероятностью. Маленькая хитрость, на более того. – Его откровенно забавляла реакция Карлы: девушка смотрела на него с любопытством и осуждением одновременно. – Но вы не должны верить всему, что люди говорят обо мне, – добавил Джек.

– Можно подумать, все только этим и занимаются! – фыркнула Карла. – Но если честно, существует распространенное мнение, что вы личность загадочная.

В этом Карла чуть-чуть покривила душой. Безусловно, определенный ореол тайны окутывал Фитцджеральда, но при этом о нем ходили бесчисленные сплетни, слухи, даже легенды, в основном связанные с его любовными похождениями. Постоянно возникали очевидцы очередного приключения, которые радостно делились впечатлениями с пронырливыми газетчиками из светской хроники. Даже Карла, вечно витающая в облаках, была наслышана о всякого рода скандальных историях, связанных с именем Джека Фитцджеральда.

Впрочем, ничего удивительного, что женщины находят его привлекательным. Карла, уверенная в своей невосприимчивости к мужскому обаянию, сделала бесстрастный вывод, что Джек должен быть святым, а им он, разумеется, не был, чтобы не загордиться или пребывать в неведении относительно своих достоинств, представлявших собою редкую комбинацию красоты, ума и легкого характера. Ее личное отношение к Джеку было двойственным: она симпатизировала ему как человеку и с опасливым недоверием воспринимала его как мужчину.

Мир искусства изобиловал самовлюбленными красавцами всех мастей. Карла давно уже убедилась, что томные трагики, комики-оптимисты, обольстительные герои-любовники не имеют над ней власти. Она не питала ни малейших иллюзий в вопросах мужской красоты. И вот сейчас перед ней сидит самый настоящий голливудский мужчина – высокий, загорелый, светловолосый, голубоглазый, словом, живая мечта. Его следовало бы поместить за стеклянную витрину, не дай Бог, не нанести вред такому совершенству. С другой стороны, это образованный, умный человек, с прекрасной деловой хваткой, прирожденный бизнесмен и руководитель. Слава Богу, думала Карла, это герой не моего романа, не мой тип. Она, правда, не могла с уверенностью сказать, какой же тип мужчины ее, учитывая, что вообще относилась к противоположному полу с предубеждением. Девушку терзало подозрение, что Фитцджеральд, в силу неизвестных пока причин, воспринял ее как женщину в его вкусе. Поэтому она твердо решила не делать ему никаких поблажек и не потворствовать его ухаживаниям, пусть даже самым безобидным. Хватит с нее неприятностей от мужиков!

А в это время Фитцджеральд, надеясь на свои острый, отточенный ум, пытался разгадать тайну мисс Де Лука. Прежде всего приходило в голову, что этой девушке наскучили традиционные романы. Вечные мужские комплименты, алые розы, изысканные трапезы при свечах вызывают в ней только скуку и зевоту, считал он. Замкнута, полностью лишена кокетства, холодна, с одной стороны, безумно сексапильна, с другой. Ничего странного, конечно, раз природа наградила ее такой исключительной внешностью: бездонные, огромные черные глаза, потрясающей красоты волосы, безукоризненные ножки и полные, аппетитные груди... Неужели, размышлял Джек, она еще девственница? Нет, невозможно, решил он – этой красавице уже больше двадцати. Фитцджеральд давно выяснил из личного дела Карлы, что она не замужем, да и никогда не состояла в браке.

Наличие у девушки милого дружка на далекой английской земле Джек исключал: Карла не была похожа на влюбленную и тоскующую женщину и ни разу не упоминала о своих сердечных привязанностях. А если и был у нее любовник, то он бесконечно глуп, раз позволил своей подружке уехать от него на целое лето.

Разговор шел своим чередом. Карла продолжала болтать о театре, Джек кивал, поддакивал, хмыкал, хмурился, притворяясь, что слушает ее. На самом деле он до мелочей обдумывал, что будет делать, когда эта крошка окажется в его постели. Именно «когда», а не «если». Это будет скоро. Но не сейчас. Не стоит торопиться. Возможно, ее удивит медленное развитие событий. Она ведь ждет от него – с опаской ли, с нетерпением – дальнейших активных действий. Первый опрометчивый шаг взбудоражил ее. Что же, пусть подождет. Нет нужды нарываться на очередную пощечину или на что-нибудь более весомое. Шишки – для примитивных тупиц вроде Макинтайра...

Карлу действительно удивило поведение Фитцджеральда. Он проводил ее домой, но расстались они даже без прощального приятельского поцелуя с его стороны. И когда Джек как ни в чем не бывало пригласил Карлу проехаться в качестве переводчицы с ним по окрестностям, осмотреть дома на продажу, она согласилась без колебаний. Ничто не смутило ее в этом предложении. Укладываясь спать, она даже подумала, что Фитцджеральд, возможно, все понял и не станет впредь домогаться ее.

Предстоящему выходному дню Карла обрадовалась. Впервые со дня приезда в Италию она могла отрешиться от коммерческой суеты. Отдых она заслужила, так как все эти недели сделки заключались одна другой успешнее. Карла сожалела, что не может перевести некоторую сумму домой: предусматривалось получение комиссионных только по истечении контракта. Но уже сейчас на ее счету были такие деньги, что маме долго не придется беспокоиться. Конечно, этим летом им туговато живется, но ведь Габи зарабатывает, так что ничего страшного, успокаивала себя Карла.

На следующее утро Франко принес из ресторана дорожную корзинку с провизией. Джек намеревался перекусить на побережье после осмотра домов. Он сразу сказал Карле, что ей надо надеть купальник, день предстоит жаркий. Девушка заставила себя спокойно встретить эту идею, хотя ее беспокоило, что придется раздеваться перед Фитцджеральдом. Впрочем, ничего страшного, на пляжах в это время года полно народу, погода стоит замечательная.

По пути Джек завел разговор на отвлеченную тему. Держался он дружелюбно и спокойно, и Карла совсем успокоилась. Они перешли на «ты». Постепенно беседа вернулась к реальности. Фитцджеральд сообщил, что подумывает о покупке виллы, с тех пор как приехал в эти места.

– Прекрасный уголок! – восхищался он. – Но не приобретать же у самого себя апартаменты в комплексе. Это будет привязывать меня к работе. Поэтому я и решил подыскать себе что-нибудь на стороне.

– Я думала, ты уже накупил себе домов по всему свету, – заметила Карла с оттенком досады. Ее задевала легкость, с которой Джек говорил о таких огромных тратах, и она просто завидовала ему.

– Вот и ошибаешься. Я по натуре скиталец. В основном живу в отелях.

– Почему?

– Странный вопрос. Я много езжу, не люблю подолгу торчать на одном месте, бизнес тащит меня за собой повсюду. Нет смысла покупать дома в каждой точке земного шара. Что же, им стоять и пылиться в вечном ожидании хозяина?

– Хорошо, а зачем тогда здесь надо покупать виллу? Вряд ли в этой глухомани у тебя будет так много дел. Начал бы с Нью-Йорка или Лондона.

– Скажем так, на меня время от времени накатывает непреодолимое желание скрыться от всех и вся. Я не столько мечтаю о благоустроенном доме, сколько о надежной норе. Но сначала нора должна пройти испытательный срок. Если она меня не устроит или не оправдает надежд, я расстанусь с ней немедленно – продам, да еще и с выгодой.

– Ты что, постоянно думаешь о выгоде и деньгах? – Карле почему-то хотелось уколоть его в разговоре. А его почему-то это забавляло.

– Почему постоянно? Только когда я не думаю о еде и сексе. Впрочем, это свойственно человеку всех времен и народов. Кроме тебя, разумеется. Твоя голова занята исключительно высшими материями.

– О, какой сарказм!

– Ты ведь задала вопрос с подвохом – постоянно ли я думаю о деньгах? Ты ведь хотела поддеть меня? Я совершил ответный выпад, только и всего.

К его удивлению, Карла не стала дальше сводить счеты и миролюбиво сказала:

– Я понимаю, что мои вчерашние речи о театре прозвучали несколько претенциозно. Извини, если наскучила тебе. Вообще-то, я сама только и делаю, что думаю о деньгах, иначе я не ввязалась бы в вашу «Каталину». Ну, и как все итальянцы, я обожаю поесть.

– А также?

– Что – а также?

– Как насчет секса?

Карле следовало ожидать этого вопроса. Она пожала плечами и промолчала.

– Ты девственница? – напрямую спросил Фитцджеральд, не отрывая глаз от дороги.

– Это что еще за допрос?!

– Не допрос, а вопрос. Самый обычный вопрос. Если да, то это объясняет кое-какие моменты. Если нет, ставит новые интересные вопросы.

– Не прикидывайся несмышленышем! – смутившись, пробормотала Карла. – Вряд ли такое возможно. Слава богу, мне уже двадцать три.

– Хм. Так я и думал, – загадочно усмехнулся Джек. – Ну, не надо так переживать. Может, тебя утешит, что и я уже давно потерял невинность. Видишь, наконец-то мы нашли друг в друге что-то общее. Вот и приехали.

Он остановил машину прямо у дверей местной конторы по торговле недвижимостью. Строгие знаки, запрещающие парковки, его, по-видимому, не интересовали.

– Придется тебе идти знакомиться с хозяевами, – обратился Фитцджеральд к Карле. – Попроси ключи, все объясни, пусть скажут, как доехать до той виллы, что я отметил в проспекте. – Он вручил ей рекламный буклет местной фирмы-продавца. – Если она мне подойдет, мы позже вернемся сюда.

Карла в точности выполнила поручение шефа, не удалось только быстро отвязаться от менеджера, пришедшего в страшное возбуждение при виде возможного покупателя. Еще бы! Вилла была настоящей усадьбой – восемь комнат, теннисный корт, бассейн, ванна с гидромассажем, частный пляж... Управляющий с надеждой и подобострастием смотрел на красавицу Карлу и уверенного в себе Джека, от которого так и веяло богатством. Несомненно, он принял их за состоятельную супружескую пару.