Текст книги "Место под солнцем"

Автор книги: Нина Ламберт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

– Он предлагает отвезти нас туда, все показать и доставить обратно, – кратко перевела девушка бурные словесные излияния продавца.

– Поблагодари, но скажи, что мы поедем одни, – ответил Джек. Он стоял, держа руки в карманах и всем видом показывая, что не нуждается в сопровождении.

Когда они наконец разыскали виллу, чья уединенность среди красот природы составляла немалую часть ее большой стоимости, близился полдень. Солнце разошлось не на шутку, до треска накалив землю.

– Давай искупаемся, – предложил Джек, выбираясь из автомобиля. – Я уже испекся.

– В бассейне нет воды, – заметила Карла.

– В море, глупышка. А потом устроим ланч вот на этом балконе. Таким образом избежим бутербродов, посыпанных песочком.

– Ты не хочешь сначала осмотреть дом?

– А куда нам спешить? Недвижимость на то недвижимость, что никуда не уйдет, – заявил Джек, вытаскивая из багажника полотенца и циновку, и направился вниз по ступенькам, ведущим на пустынный частный пляж. Карла оказалась не готова к такому повороту событий. В некотором смятении она последовала за Фитцджеральдом.

– Вообще-то я неважно плаваю. – Она решила пустить в ход отговорки, на что была мастерица. Джек уже сбрасывал ботинки.

– Ничего страшного. Со мной не утонешь.

Чтобы раздеться, он почему-то лег, удивилась Карла, когда все люди обычно делают это стоя. Ловкими, почти грациозными движениями он снял джинсы, стянул через голову рубашку. Без одежды Джек показался ей крупнее, мощнее, тело его было мускулистым, натренированным, без намека на жирок или дряблость мышц, загорелая кожа имела медовый оттенок, грудь, руки, ноги были покрыты золотистыми мягкими волосками. Карла вздрогнула, осознав, что слишком пристально разглядывает его, быстро отвернулась.

– Что происходит? – приподнявшись на локте, поинтересовался Джек, увидев, что девушка все еще сидит в платье. – А-а, я понял. Ты, наверное, думаешь, что стоит тебе скинуть юбку, как у меня начнутся судороги и пена пойдет изо рта!

Он без стеснения забавлялся ее скованностью и робостью.

– Что за глупости! – пробормотала Карла и решительно расстегнула сарафан.

– Ого! – продолжал дразнить ее Джек. – Как знать, может, ты была и права... – протянул он и с притворно грозной миной бросился в ее сторону.

От неожиданности Карла вскрикнула. Теперь ей оставалось только бежать к воде. Джек наблюдал, как она нырнула в волны и сразу понял, что с плаванием у нее проблем нет. Чего же она все-таки боится, вновь и вновь спрашивал он себя. Разве он похож на грубого насильника?

А Карла, оказавшись в ласковом плену морской стихии, вдруг забыла обо всем, почувствовала себя счастливой, как в далеком детстве. Она устраивала вокруг себя брызги, плескала по воде пятками, ныряла, наслаждалась щекочущей пеной прибоя, лежала на спине, покачиваясь на волне и просто плавала вдоль берега. Так давно у нее не было возможности расслабиться, а уж теплого моря она не видела многие годы. Сестер своих Карла учила плавать в городских бассейнах, где в последнее время сама почти не бывала. И вот ей выдалось несколько минут наслаждения морем, теплом, солнцем, и она отдалась этому наслаждению с неистовой страстью. Джек благоразумно предоставил девушку самой себе, держался от нее на расстоянии, проплывая дистанцию за дистанцией и незаметно наблюдая за своей загадочной спутницей. Вот если бы она на суше была так раскованна и естественна, вот тогда бы пошла совсем другая игра!

Давно Джеку не приходилось использовать приемы любовной стратегии. Стремительный во всем, он предпочитал не тратить время на долгие ухаживания. С первого взгляда на любую женщину он мог предсказать ее реакцию на мужское внимание и по опыту знал, что представительницы слабого пола быстро и безошибочно чувствуют интерес к себе и чаще всего отвечают тем же. Фитцджеральд со своей стороны всегда вел с женщинами честную игру. Он не притворялся влюбленным, он не оставлял разбитых сердец, но и не оставлял надежд, никогда не загонял своих партнерш в неприятные ситуации. Он лишь предлагал получить вместе удовольствие – и желающие неизменно находились. Все было очень просто. Со студенческих лет Джеку не приходилось подолгу преследовать жертву, не было необходимости в медленном обольщении, в вычурных комплиментах, он почти забыл, как сладостна роль соблазнителя. И вот теперь вспомнил, встретив Карлу Де Лука. Темперамент у этой девушки безудержный, шишка у Макинтайра на лбу как нельзя лучше это подтверждает. Следовательно, можно предположить, какие страсти пылают под ее внешне холодной оболочкой... В чем же секрет, гадал Фитцджеральд – несчастная любовь, неожиданное разочарование, временно отвратившее ее от мужчин? Темноглазая красавица бросала ему вызов – не было в жизни Джека случая, чтобы женщина беспричинно отказала ему.

Карла выбралась на берег первой. Когда к ней присоединился Джек, она сидела, плотно завернувшись в пушистое полотенце. Фитцджеральд растянулся на солнце, чтобы обсохнуть. Карла решила заняться своей кожей и достала крем, предупреждающий ожоги от ультрафиолетовых лучей. Фитцджеральд не предложил ей свою помощь, чего она почти ожидала. Вместо этого он дождался, когда косметическая процедура будет закончена, и сказал:

– Ты не против, если я попрошу у тебя немного крема? Знаешь, у нас, несчастных блондинов, такая чувствительная кожа...

Карла передала ему флакончик, с сомнением глядя на его тело, покрытое ровным, красивым загаром, какой бывает у человека, имеющего возможность лежать на солнышке в любое время года.

– Мне кажется, ожоги тебе не грозят, – заметила она.

– Вообще-то, я не доверяю только своей спине. Невероятно, но это моя ахиллесова пята, – пожаловался Джек. – Да еще так трудно туда дотянуться... Ты не могла бы смазать ее кремом? Пожалуйста! – И он невинно улыбнулся.

Карла не нашла в себе мужества отказать. Она опустилась рядом с Джеком на колени и начала наносить полужидкий крем на его гладкое, упругое тело. Движения ее были быстрыми, немного резкими, Карла надеялась таким образом скрыть свое замешательство, но получалось это плохо – она не могла не ощущать покалывание в пальцах, возникавшее от соприкосновения с мужской кожей. Ее волнение почувствовал Джек и вновь принялся немилосердно дразнить девушку. Он устроил целый спектакль: как молодой хищник извивался под ее руками, издавал преувеличенно громкие вздохи и ахи, стонал будто бы от боли, чем, наконец, обманул Карлу. Она рассмеялась, сама от себя того не ожидая.

– Хорошо тебе смеяться, негодница, – простонал Джек. – А я не могу теперь на спину повернуться, без того чтобы не опозориться. И виновата в этом ты! Я просил лишь смазать спину кремом, а ты устроила сеанс шведского массажа. Наверное, тебе нравится мучить бедных доверчивых мужчин. Ну ничего, мы еще поквитаемся. А сейчас отправляйся-ка ты вместе со своими нечестивыми помыслами к машине да накрой на балконе завтрак. Бог даст, к этому времени я снова буду выглядеть пристойно.

Несмотря на откровенно вызывающий тон этого заявления, Карла промолчала. В какой-то степени ее обезоружило его чувство юмора. У Ремо, например, с этим вообще было неважно, впрочем, как и у всех мужчин, особенно когда дело касалось секса. Карла надеялась, что умение посмеяться не откажет Фитцджеральду, когда он в конце концов выяснит, что все его затеи напрасны. Она теперь уже твердо знала, что Джек задумал большую игру. Надо быть наивной дурочкой, чтобы думать иначе. А жаль, очень жаль. Это испортило Карле настроение. Ведь общество Фитцджеральда начало уже нравиться ей, она почти не боялась его. Но она боялась себя. Как всегда.

Круглый столик на широком балконе уже давно украшали холодный цыпленок, ароматная салями, оливки, помидоры, хлеб, фрукты и вино. Похрустывая сочным стеблем сельдерея, Карла рассматривала виллу снаружи. Постройка была современной, но выполненной в извечных итальянских традициях. Судя по всему, изначально здание предназначалось очень богатому человеку. Через широкие окна были видны мраморные лестницы, шикарный интерьер, богатая отделка, каждая мелочь говорила о том, что денег тут не жалели. Карла прошлась по саду – клумбы, лужайки, декоративные кусты – все в идеальном состоянии. Возвратившись на балкон, она увидела там Джека, к счастью, полностью одетого. Он как ни в чем не бывало разливал по бокалам вино.

– Твое здоровье! – поприветствовал он ее и принялся за еду. Карла после купания изнемогала от голода, поэтому нехитрая закуска их совместными стараниями была уничтожена очень быстро.

– Как тебе наша изысканная трапеза? – поинтересовался Джек, откидываясь на спинку плетеного кресла. Они уже пили кофе из термоса.

– Объедение. Я уже говорила тебе, что страшная обжора. Дома заставляю себя сидеть на салатах и йогуртах, кроме тех случаев, когда бываю у мамы или помогаю в «Изола Белла». Если бы я не устраивала вечные разгрузочные или голодные дни, то давно превратилась бы в женщину-слона.

– «Изола Белла»? Что это – ресторан?

– Да, в Сохо. Я живу как раз над ним. Хозяева приходятся мне какими-то родственниками, и я у них подрабатываю, когда совсем некуда деться. Чаевые, никаких налогов, изобилие макарон, которыми мне разрешено объедаться до посинения. Благодать!

Джек растянулся в улыбке.

– Ешь сколько хочешь, радость моя. Главное, не пей много, – заметил он, вновь наполняя ее бокал. – Помни, что бывает, когда переберешь.

– Может, хватит постоянно напоминать о моем позоре? – проворчала Карла. – Даже не знаю, что было хуже – неприятность с Макинтайром или то, что я уделала тебе весь костюм... Но уверяю, Джек, урок я получила хороший.

Фитцджеральд задумчиво посмотрел на нее, поставил на место пустую чашку и неожиданно сказал:

– Карла, наверное, мне следует узнать о тебе кое-что. Например, какие страшные тайны хранит твое прошлое.

– Не понимаю, что ты имеешь в виду. И вообще, почему тебя вдруг заинтересовало мое прошлое? По-моему, самое время осмотреть дом внутри.

– Не увиливай от разговора. Я просто хочу понять, почему ты так зажата? Почему так настороженно относишься к мужчинам вообще и ко мне в частности? В чем причина? Что-то произошло в твоей жизни?

– Ничего не произошло! Честное слово, Джек, то, что я не бросаюсь на тебя с пылкими стонами, вовсе не означает, что я неполноценна или извращена. Неужели ты думаешь, что все женщины должны оказаться в твоей постели.

– Отнюдь не все. Только те, кого хочу я. Ты, например, относишься именно к этой категории. Да не волнуйся! Я все понимаю, я вижу все твои отговорки, уловки, твое стремление держаться от меня подальше, только это ничего не объясняет. Если так пойдет дальше, я все приму на свой счет, и у меня начнет развиваться комплекс неполноценности.

– Прошу тебя, Джек, оставим эту тему. Я не должна и не собираюсь ничего объяснять, а тебе нет необходимости принимать что-либо на свой счет. Если ты нуждаешься в постоянных доказательствах своей неотразимости, то легко отыщешь массу женщин, которые с радостью тебе их предоставят. Моя жизнь тебя вообще не касается. У меня нет интереса ни к твоей персоне, ни к кому-либо другому. Так что извини. Я живу как хочу. Все ясно?

Ее голос дрожал. Меньше всего ей хотелось обсуждать это, особенно с Джеком.

– Что он сделал тебе, Карла? – продолжал расспросы Фитцджеральд, оставив без внимания очевидное раздражение девушки. – Он что, изнасиловал тебя? Избил?

– Никто ничего не делал. Повторяю, меня эта сфера жизни в данный момент не интересует. Вот уж не думала, что ты так озабочен сексом!

– У меня слишком много забот, чтобы быть озабоченным чем-нибудь одним, – мягко ответил Джек. – А уж если кто озабочен сексом, так только ты.

– Хватит психоанализа! Моя сексуальная жизнь – не твое дело, прости за резкость.

– Нет, мое. Точнее, очень скоро станет одним из моих дел. Карла, я не хочу обижать тебя, пугать или вызывать скверные воспоминания в твоей прелестной головке. Но если я пойму, в чем твоя беда, мы можем неплохо поладить.

– Твоя самоуверенность переходит всякие границы. У меня нет ни малейшего желания оказаться с тобой в постели.

– Не надо плыть против течения, Карла. Ты на грани голодного обморока, если выражаться образно. Почему – не знаю, а ты не хочешь объяснять. Я не собираюсь применять варварские методы вроде принудительного питания. Я просто хочу вернуть тебе здоровый аппетит. Иначе тебе грозит смерть от истощения – чувственного истощения.

И тут Карла взорвалась.

– Ради всего святого, хватит! Ты мой шеф, мой работодатель, но это не дает тебе никакого прававмешиваться в мою личную жизнь. Ты просто-напросто не можешь поверить, что женщина способна дать тебе от ворот поворот! Ты, наверное, действительно считаешь себя неотразимым, этаким вечным победителем. Так вот: ты ошибаешься. Ты самодовольный, толстокожий тип и, что хуже всего, ты напрочь лишен такта и чуткости. В голове у тебя одна мысль. Сегодня ты притащил меня сюда с совершенно определенными намерениями. А я, видите ли, возражаю. И поэтому ты унижаешь меня, выставляешь меня извращенкой! Что же, прекрасно, если это потешит твою мужскую гордость, я и есть извращенка. Мне не нужен секс!Понял? Теперь счастлив?

Поток гневных, обличающих слов Джек воспринял спокойно, только пристально смотрел на раскрасневшуюся девушку. Она все-таки потеряла самообладание. Этого и следовало ожидать. Темные глаза полыхали неистовым блеском, губы дрожали.

Фитцджеральд не признавал поражений. Ответа от нее он так и не добился, поэтому продолжил расследование, тем более, что внезапно его осенило.

– Что, был аборт? – тихо спросил он и в ту же минуту пожалел об этом. Лицо Карлы стало белее простыни. Ни единого слова она не произнесла, просто встала и быстро вышла.

Потрясенный ее реакцией, Джек остался сидеть, молча наблюдая, как Карла стремительно пробежала по саду и скрылась из виду. Здравый смысл подсказывал, что пока ее лучше не трогать. Джек собрал посуду и остатки еды в корзину, уложил все в багажник. Он сокрушался, что не проявил должной осторожности в разговоре. Низкая точка воспламенения, огнеопасно, обращаться предельно бережно – такое предупреждение следовало бы выставить около «механизма» по имени Карла Де Лука. Была ли последняя его реплика точным ударом или просто оскорблением для нее? Бедная девочка, выговаривал себе Фитцджеральд, чего ты к ней прицепился? Оставь ее в покое, ну не вышло в этот раз, признайся. Что и кому ты хочешь доказать?

Вздохнув, Джек решил разыскать девушку и извиниться. Она сидела на ступенях заднего крыльца виллы и сухими, пустыми глазами отрешенно смотрела в никуда. Джека она не заметила, зато он прекрасно видел ее ссутулившуюся фигурку. Гордая красавица Карла показалась ему маленькой, потерянной и несчастной. Джек, не склонный к сентиментальности, вдруг ощутил незнакомое жжение в груди – угрызения совести, что ли? Чувство это он нашел удручающим, даже неприятным. Он не выносил, когда ситуация выходила из-под контроля и эмоции брали верх. Секс для него всегда был развлечением и радостью. Нечего из этого драмы устраивать, нечего время тратить на чудачек и несчастненьких девиц. Но, черт возьми, до чего она хороша!

Фитцджеральд молча, не торопясь приблизился к ней. Карла подняла глаза. В них не было ни гнева, ни обиды. Лицо девушки стало спокойным, взгляд почти сокрушенным.

– Приношу извинения за бурную сцену, – ровным голосом произнесла она. – Кульминационная вспышка. Издержки актерской профессии. Я знаю, что ты не имел в виду ничего дурного, однако, отправляясь на прогулку по минному полю, не удивляйся, если произойдет взрыв.

Карла смотрела Джеку в лицо, смотрела с вызовом, смотрела с мольбой. Он такой сильный, думала она, такой надежный, целеустремленный, прямой. У него такой легкий нрав, он раскованный и веселый человек. И вот теперь все рухнуло. В один момент все перекосилось и перепуталось.

– Ты очень мне нравишься, Джек, – молвила Карла, удивляясь своей откровенности. – Но от твоего поведения зависит, смогу ли я доверять тебе.

– Доверять мне? В чем?

– В том, чтобы ничего не произошло.

– Ну, тогда ты мне не можешь доверять, – сразу ответил Фитцджеральд. В глазах его сверкнул озорной огонек. – Но пусть тебя утешает то, что я не лгу в этом деликатном вопросе.

И на том спасибо, мелькнуло у Карлы. Она протянула ему руку. Джек мягко сжал ее пальцы, а потом наклонился и приподнял подбородок девушки. Она вздрогнула, испугавшись мучительно-дразнящего ощущения, что он сейчас поцелует ее. Но этого не произошло. Джек лишь сказал:

– Пойдем осмотрим виллу.

Они бродили из комнаты в комнату, с этажа на этаж, и Фитцджеральд все повторял:

– Нет. Нет, нет и нет.

– Что тебя не устраивает? – удивилась Карла. – Само совершенство.

– В том-то и беда. Это не дом, а рекламный образец – ни настроения, ни изюминки. Здесь нельзя почувствовать себя хозяином. С тем же успехом можно поселиться в шикарном отеле.

– А я думала миллионеры неравнодушны к прелестям сельской жизни, – заметила Карла. – Представь, запах печеных яблок, пение птичек, пейзане и пейзанки на живописных холмах... Ты мог бы осчастливить их своей благотворительностью.

– Неплохая мысль. Но жить я хотел бы там, где побывала история, хотел бы видеть старые стены, где обитали несколько поколений. Я хотел бы дать своему дому, пусть ветхому, второе рождение. А в этих хоромах мне нечего делать. С одной стороны поглядеть – дворец, с другой – безвкусная дешевка.

Карла пожала плечами и сухо произнесла:

– Ты пришел бы в восторг от моей конуры. Или от маминого дома в Илинге. Может, махнемся? Нет? А жаль. Ты, Джек, бесконечно избалован.

Фитцджеральд оживился.

– Значит, ты думаешь, что я испорченный, невоспитанный, богатенький мальчик?

Карла поджала губы.

– Сейчас ты еще скажешь, что родился в лондонских трущобах, в семье бедняка и зубами прогрызал путь к успеху и процветанию, – буркнула она.

– О, если бы! Тогда ты прекратила бы обличать меня. – Он беззлобно улыбнулся, но по всему было видно, что он не собирается посвящать ее в подробности своего жизненного пути.

– Так что же? – поторопила его Карла, ощутив, кроме любопытства, желание задеть Фитцджеральда. – Как насчет тяжелого детства, юношеских невзгод? Может, приоткроешь завесу таинственности над своим темным прошлым?

– Мое темное прошлое тебя заинтересовало? Изволь. Первая девушка, с которой я...

– Джек, ты прекрасно знаешь, что я имела" в виду!

– Хорошо, хорошо. Тогда излагаю краткую биографию. Вырос в Куинзе – это своего рода нью-йоркский вариант лондонского Илинга. Представитель третьего поколения иммигрантской волны, доходы семьи – нижний уровень среднего класса. Отец ирландскоскандинавских кровей, мать – польско-австрийских. Родители мои умерли один за другим, когда мы с братом Стивом были еще подростками. Нас забрала тетка, мы стали жить в Коннектикуте. Родственники делали для нас все возможное и необходимое, но возраст у нас был трудный, и в конце концов мы же не их дети. Я с трудом выносил положение облагодетельствованного сироты, поэтому постарался как можно скорее покинуть чужое гнездо. И остался ни с чем. И не у дел. У Стива оказалось больше благоразумия. Он поступил в колледж, активно участвовал в общественной жизни, нашел хорошую работу, женился на дочери своего босса.

Я же после обучения тыкался то туда, то сюда, брался за все что подворачивалось. Жил одним днем. Высокой квалификации у меня не было, надеяться оставалось только на свои руки и голову на плечах. Пошел в армию. Это меня немного отрезвило. Стал задумываться о жизни, о своем предназначении. В один прекрасный день решил, что я должен стать богатым человеком.

– Что ты и сделал?

– Что я и сделал. В день, когда я скинул армейскую форму, в кармане у меня было несколько сотен долларов, в перспективе – бесперспективные случайные заработки. Я отправился на биржу, сыграл – удача, сыграл еще раз – снова повезло. Собственно, с этого все и началось. Назад я не оглядываюсь. Так что ничего зловещего и таинственного в моем прошлом нет, как нет подвигов и богатого наследства. Сожалею, если мой рассказ разочаровал тебя. Я родился отнюдь не миллионером, хотя многие думают именно так. И это меня раздражает.

– Ты хочешь придать своему успеху побольше веса?

– Нет. Просто я не выношу навешивания ярлыков.

– Тогда ты можешь себе представить, каково приходится женщинам, – сказала Карла. – Женщина – это самый яркий, самый кричащий, самый невыносимый ярлык из всех существующих, – горячо закончила она и осеклась, пожалев, что снова сорвалась на психоаналитические рассуждения.

– А я вспоминаю, – вдруг сообщил Джек, прислонившись к стене и складывая на груди руки, – свою тетку Софи. У нее на кухне рядами стояли жестяные коробки разных размеров и на каждой красовался ярлычок – кофе, сахар, мука и так далее. У тетки была своя система: нужен рис – она лезет в коробку с надписью сухофрукты, в то время как сухофрукты обитали в коробке под названием чай. А чай, в свою очередь...

Карла звонко рассмеялась.

– Так что не воображай, что меня может обмануть самый яркий ярлык со словом «женщина», – в заключение сказал Джек. – Не знаю, как Макинтайр, а я свирепую тигрицу вижу сразу.

Он с улыбкой потрепал Карлу по волосам.

Пора было возвращаться.

Глава 5

Со дня приезда Джека на «Каталину» Карла виделась с ним ежедневно. Причиной тому были совместные поездки в больницу к Бену и, конечно, работа в офисе. Бена, однако, уже переправили в санаторий в Англии, и выдалась неделя, когда Карла встречала Фитцджеральда не чаще других сотрудников комплекса. Все изменил неожиданный приезд Хелен Фитцджеральд, которая прибыла отдохнуть на несколько дней, хотя злые языки утверждали, что она просто не хочет спускать с Джека глаз. Его же такой визит без приглашения нисколько не смутил. Хелен, разумеется, обосновалась в апартаментах Фитцджеральда. Целыми днями она сидела у кромки бассейна, старательно зарабатывая загар. Хелен была из тех неистовых поклонниц небесного светила, которым в солнечный день не нужны ни книга, ни разговоры, ни музыка. Загорая, она не делала ничего, кроме как переворачивалась с боку на бок, наподобие цыпленка на вертеле. Она изводила немыслимое количество масла для загара, запахом которого пропиталась сама и пропитала всех окружающих. Каждый божий день с рассвета до заката она жарилась под яркими лучами, стремясь к совершенству тона, в полдень делала небольшой перерыв на ланч, вечерами же полностью завладевала Джеком.

У Хелен была внешность, которая всегда вызывала у Карлы зависть. Высокая, изящная блондинка, томная, немного медлительная, она выглядела самой настоящей дочкой богатого и важного папаши. Аромат денег и амбиций исходил от каждого ее слова, взгляда, вздоха. Хелен была именно той женщиной, которую надлежало иметь при себе Фитцджеральду. Она будто сошла с голливудских лент или рекламных роликов, прославляющих дорогие коньяки, ликеры, мартини.

Конечно, сразу пошли пересуды. Но стоило появиться в поле зрения любопытных Карле, все замолкали, поглядывая на нее кто многозначительно, кто сочувственно, кто с ожиданием. Да, народ в комплексе ожидал, если не предвкушал, кульминации, не сомневаясь, что рано или поздно Хелен и Карла столкнутся как соперницы, одновременно претендующие на внимание Джека. Он, правда, оставался невозмутим и хладнокровен. С Карлой он общался непринужденно, ничем не выделяя ее среди остальных подчиненных, с Хелен держался так, будто они были женаты не один год – особой привязанности не выказывал, в бизнес вмешиваться не позволял, терпеливо сносил всплески ее бурной чувственности. Поначалу появление Хелен в неудачный, как ему казалось, момент раздражало Джека, но потом он решил, что нет худа без добра и что, возможно, именно Хелен станет катализатором в его затее с Карлой Де Лука. А Карла в возникшей ситуации оказалась на высоте. С Джеком она держалась вежливо и с достоинством, с Хелен – подчеркнуто вежливо, даже официально. Карла с головой погрузилась в работу, сделки шли одна за другой. Она нигде не бывала, в свободное время ни с кем не общалась, но была энергична и уравновешена. Фитцджеральд не знал, что и думать. У него создалось впечатление, что Карла воспользовалась появлением Хелен, чтобы избежать его нежелательной компании. Неужели такое возможно, искренне недоумевал он, но огорчения своего не показывал. Напротив, вовсю утешался с Хелен. В конце концов, он нормальный, здоровый мужчина. Ему было невдомек, что Карла все эти дни усиленно занимается гимнастикой йога – для душевного равновесия.

Однажды душной, влажной ночью Карла безуспешно пыталась заснуть. В последнее время бессонница слишком часто стала посещать ее. Нет, Джек Фитцджеральд тут не при чем. Этот человек не допускался в ее мысли. Просто духота стала невыносимой, одежда, простыни, белье – все липло к телу, и не было от жары спасения. К трем часам пополуночи Карла не выдержала, встала, переоделась в купальник-бикини, взяла полотенце. Она решила, что единственным средством выживания – ночное купание в бассейне. Плавание утомит ее физически, освежит, вернет покой и сон.

Окна всех номеров отеля выходили во внутренний дворик с бассейном, но чтобы попасть туда, приходилось спускаться на лифте на первый этаж и обходить все здание. Учитывая глухой ночной час, Карла решила сократить путь и пройти через шесть балконов до боковой запасной лестницы, которая вела к бассейну.

Балконы были разделены низкими парапетами, высотой не более метра. Длинноногой Карле ничего не стоило тихо и быстро преодолеть эти немудреные препятствия. Перелезая через ограду между триста четырнадцатым и триста пятнадцатым номерами, девушка сделала одно неловкое движение, и ее туфелька со звонким стуком упала на пол. Эхо покатилось в темные глубины апартаментов Фитцджеральда. Карла замерла. И тут в ночном безмолвии она отчетливо услышала доносящиеся из-за раскрытых стеклянных дверей приглушенные голоса и шорохи. В спальне были Джек и Хелен. Шепот, тихий смех, вздохи, легкое поскрипывание – вся эта симфония плотской любви обрушилась на Карлу. Звуки были мучительно, вызывающе откровенны, в них чудились злая насмешка и упрек. Осознав, что подслушивает, Карла вздрогнула, но чувства ее уже были захвачены пылом чужой страсти, воображение разыгралось, и она с неизбежностью вынуждена была взглянуть в лицо правде, которую гнала от себя, которой стыдилась и боялась. А правда всегда проста: Карла хотела, чтобы она, а не Хелен, лежала сейчас на той кровати, что ее, а не Хелен...

Девушка зажмурилась, приказав себе отбросить такие мысли. Взяв босоножки в руки, она на цыпочках пересекла балкон пресловутого триста пятнадцатого номера, почти бегом пробежала оставшиеся метры, слетела с лестницы и наконец погрузилась в прохладную темную воду. В поисках забвения она плавала до изнеможения. Но физическое напряжение не принесло ей облегчения. Карла была подавлена, растеряна, возбуждена открытием, которое так долго отказывалась признать фактом. Выбравшись наконец из воды, она с трудом передвигала ногами. Медленно, теперь уже длинным окружным путем Карла побрела к себе, сразу улеглась в постель и тотчас заснула, чтобы до утра промучиться в плену неистовых эротических видений.

К началу рабочего дня Карла направилась в офис. Ночные переживания отразились на внешности девушки: покраснели веки, осунулось лицо, да и настроение было хуже некуда. Но стоило ей открыть дверь, как она лицом к лицу столкнулась с Джеком. Он спокойно попивал утренний кофе, изучая графики, которые сотрудники давно уже вели самостоятельно. Фитцджеральд был бодр и весел, он, судя по всему, прекрасно выспался. Первым позывом Карлы было развернуться и уйти, убежать, исчезнуть. Невыносимым казалось как ни в чем не бывало разговаривать с ним, смотреть на него, выдерживать его пытливые взгляды.

– Доброе утро, Карла! – любезно приветствовал ее Джек. – Как поплавала?

– Что? – неловко выдавила Карла.

– Я имею в виду ночью. Должен признаться, я с завистью слушал, как ты плещешься. Чертовски хотелось присоединиться к тебе. Да, влажность, духота, жара – ужасный климат. Хорошо, что в апартаментах «Каталины» мы установили кондиционеры. Увы, этот отель не располагает такой роскошью. Открытые окна, балконные двери ничего не дают. Что с тобой, Карла? Тебя что-то тревожит?

– Да нет, – смутилась девушка. – Спала плохо, как ты уже, наверное, понял.

– Ты всю неделю избегаешь меня, – с обезоруживающей прямотой заявил Джек. – Поначалу я надеялся, что ты просто немного сердишься. Я, как всегда, о себе самого высокого мнения. Карла, тебя, конечно, разочарует известие, что Хелен сегодня улетает домой? У меня же на первую половину дня назначена важная встреча и я рассчитывал, что ты отвезешь ее в аэропорт.

– Я? Почему я? Почему ты не обратишься к нашим мужчинам?

– Что это за придирки по половому признаку? Я думал, ты против ярлыков «мужчина» и «женщина». Вообще, в чем проблема? Она не выцарапает тебе глаза, не бойся, она даже не подозревает, что я имею на тебя виды. А даже если бы и знала, не беда, чувство самосохранения у нее развито прекрасно.

Карла, вдруг напрочь лишившаяся остроумия, не нашлась, что ответить.

– Самолет в 12.30, – продолжал Джек. – Я сказал Хелен, что ты заберешь ее в десять, значит, в половине одиннадцатого она будет готова. Возьми «альфу».

Фитцджеральд протянул ей ключи от автомобиля. Возражать было поздно, в комнату один за другим стали заходить служащие, и Джек быстро переключился на деловые разговоры.

Карла пришла в бешенство, но сочла, что лучше не демонстрировать своего негодования. Джек непременно истолкует это превратно. Его самоуверенность позволяет ему все оборачивать в свою пользу. Настроение у Карлы испортилось окончательно. Нехотя она пошла в отель, велела мальчишке-носильщику к назначенному часу приготовить багаж миссис Фитцджеральд, подогнать к подъезду машину. Бессмысленно было начинать этим утром работу, поэтому целый час Карла мрачно красила ногти в роковой кроваво-красный цвет. К десяти она переоделась, выбрав самую неказистую одежду, повязала голову блеклым шелковым платком. Неброский облик, костюм в стиле мне-на-все-наплевать должны были подтвердить ее полное равнодушие к самому факту женского соперничества. Карла села за руль, опустила стекла и отрешенно созерцала давно знакомый пейзаж, пока, наконец, не появилась Хелен. Разумеется, она опоздала минут этак на сорок, что ни мало не смущало ее. Свежая, загорелая, в ослепительно белом брючном костюме, благоухающая шикарными духами, Хелен с грациозной медлительностью уселась рядом с Карлой.