Текст книги "Подожди до завтра"

Автор книги: Нина Баскакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

– Другие же так живут. Ничего страшного,– спокойно ответила мама.

– Я промолчу. Спасибо.

– За что? Ты суп даже не доел.

– Так наелся, мам.

Заплакала Оля. Он взял бутылочку, навел смесь. Зачем его было так подставлять? Это просто в голове не укладывалось. Малышка смотрела на него глазами цвета стоячей воды. Они у нее темнели с каждым месяцем. Скоро станут как у мамы. А волосы не потемнели. Его остались. Светлые. И как он ее мог потерять? А Маша? Он к ней привык. Это стало таким естественным, что когда он приходит домой, она и Оля его ждут. Пусть он не был уверен, что Маша его ждала, но думать, что ей не все равно, где его носит, было приятно. Может, он сам все придумал? Хотя и придумывать было изначально нечего. Маша четко дала понять, что он ей не нужен. На браке и совместной жизни он настоял.

– Грустно все это, принцесса, – сказал Андрей, ложась на кровать, а малышку кладя рядом на пеленку. – Чувствую себя порой бродячим псом. Кому я нужен? Твоя мама и получше найти может. Она красивая, умная. Настоящая королева. Она и без меня проживет. Не знаю, смогу ли я без нее. Ане? Ей там уже кто-то шоколадки дарит. А скоро и цветы дарить будет. Матери? Что-то в последнее время я начинаю сомневаться, что я ей нужен как сын, а не как банкомат. Тебе? – Оля взяла его за палец, продолжая одной рукой придерживать бутылочку. – Так ты вырастишь. У тебя будет своя семья. А я буду старым и ворчливым. Куплю муляж дробовика и буду им от тебя женихов отгонять. Ты не улыбайся. Ешь лучше. Опять плюешься. Как ты будешь расти, если столько выплевываешь. Теперь и меня, и тебя переодевать надо.

Он положил Олю на пеленальный столик. Стащил с себя грязную футболку. Начал снимать испачканный комбинезон с Оли.

– Что тут у вас? – из ванной вышла Маша. Она провела ладонью по его спине, призывая отодвинуться. Невинное прикосновение, а подействовало на него ожогом. Она склонилась над Олей. Что-то ей говорила. Только сейчас он заметил, что она изменилась. Короткая стрижка делала ее моложе. На губах задорная улыбка. Ушло болезненное выражение с лица. Она посмотрела на него. Улыбнулась.

– Мы пойдем помоемся. Больно сильно испачкались, – сказала Маша, унося Олю.

Андрею оставалось лишь посмотреть ей вслед. Мысли роем пронеслись в голове. А потом накатила усталость. Тяжелая, выматывающая усталость. Он дождался, когда освободилась ванная. Сходил в душ. Бороться бесполезно. Он все равно проиграет. Оставалось только ждать и считать дни, когда разразится буря. У него не было времени, чтобы что-то изменить. Больше проводить времени с Машей он не мог, потому что тогда придётся бросать или учебу, или работу. Ни от того, ни от другого он не мог отказаться.

– Андрей, ты уже на зомби похож. Сегодня хоть эту ночь дома будешь? – спросила Маша, возясь с Олей.

– Да.

– Тебе надо выспаться. А то себя в могилу сведешь. Глаза уже все полопались. Ложись спать, а мы постараемся не шуметь. Сейчас гулять пойдем.

– Вы мне не мешаете. Наоборот, так спокойнее, – остановил ее Андрей.

– Как скажешь. Будем тогда тебе под ухом ворчать. Мы сегодня какие-то ворчливые.

– Ворчите. Я так устал, что меня сейчас ничего не разбудит, – ответил он. Даже натянуто улыбнулся. Стоило закрыть глаза, как сон навалился тяжелой плитой. А там все было хорошо и просто. Маша была рядом. Ее пальцы прошлись по его волосам. Они даже целовались. А потом заплакала Оля. И он потерялся в обрывках сновидений.

Больно. До стиснутых зубов. Это называется: что такое не везёт и как с этим бороться. Ублюдки, только помяли. И на том спасибо. Хоть ничего не сломали.

            Андрей зашел в квартиру. Нужно умыться. Руки дрожат. Грязные. И сам весь в грязи и крови. Он глянул на себя в зеркало. Рожа вся разбита. Хорошо, что все спят. В квартире тихо и никто не испугается. А раны надо обработать. Пусть и не кровят, но все же. Не хватало еще заразу подцепить.

            В комнате тепло. Намного теплее, чем в грязном снегу. Свет включен. Маша темноты боится, поэтому спит при ночнике. И к малышке подходить удобно. Девочка спит. Сладко сопит. Андрей поправил тонкое одеяло и достал аптечку. Сил не было. Он сполз прямо на пол, зажав вату в кулаке. Боль пройдет. Синяки заживут. Обидно, что деньги потерял. Да еще и перед праздниками. Специально откладывал деньги на подарки. И останутся все без подарков.

 – Что случилось? – Маша подошла к нему, на ходу завязывая шелковый халат.

 – Все нормально. Отдыхай.

 – Ага, ты будешь здесь кровью истекать, а я спать? – ее брови взлетели вверх.

 – Не истеку, – заверил ее Андрей.

 – Кто тебя так? – доставая вату и перекись, спросила она. Села рядом с ним на колени.

 – Ограбили. Всю выручку забрали, – он поморщился, когда она приложила вату к ране.

 – Так и думала, что этим все и закончится. Потерпи, – она стала дуть на рану.

 – Это лишнее. Мне вроде не пять лет.

 – Я прекрасно знаю, сколько тебе лет, – ответила она. – И какой ты упрямый, тоже знаю. А еще знаю, что гордый. Но, может, все-таки послушаешь меня и уволишься? Нормально доучишься, а потом будешь геройствовать. Я каждый день боюсь, что ты за рулем уснешь. Так нельзя. Об Оле подумай. Как она без тебя будет?

 – А жить на что? К отцу я помощи просить не пойду,– он посмотрел на нее. Опять сидит губы кусает. – Вот тебе губы не жалко? Мне их уже жалко. Они для поцелуев созданы, а не чтоб их ели.

 – Что? О чем ты? – не поняла его Маша.

 – О твоих губах, – не сводя с них взгляда, ответил Андрей.

 – Я тут на серьезные темы думаю, а ты...

 – По мне, так тоже серьезная тема. Мне их жалко, – сказал он. – Лучше бы меня поцеловала.

 – Дай вначале раны обработаю.

 – И что? Потом будем целоваться?

 – Как ты можешь думать о таких вещах?

 – Я и о других вещах думаю. И даже был бы не против, – усмехнулся он и тут же скривился, когда задел ссадину.

 – Может в травмпункт съездить? – с тревогой спросила Маша.

 – Не надо. Я ничего не сломал. Помяли только. Тем более меня поцеловать обещали, – он закрыл глаза.

 – Андрей, а если я очень попрошу? Скажу, что ты мне здесь нужен? Что лучше с Олей поможешь и Аней? А еще маму свою приструнишь. Только, пожалуйста, не надо туда ездить. Не хочу...

 – Дурочка, ты чего плачешь? Это ерунда. Пройдет, – он улыбнулся. С трудом открыл начавшийся заплывать глаз. Стер пальцем со щеки ее слезинку. – Не надо. Это точно слез не стоит.

 – А если бы тебя убили? Сколько таких случаев...

 – Но ведь живой. Чего о пустом переживать?

 – Какой ты глупый, – она закрыла пузырек.

 – Коварная. Обманула меня. Я тут уже надеялся...

 Она не дала ему договорить. Коснулась губами его губ. Он тут же забыл обо всем. И проблемы отошли на второй план. Остались лишь мужчина и женщина, которые хотели быть вместе. Ему хотелось верить, что все не просто так. Хотя бы в эту минуту. В этот миг.

 – Как я по тебе скучаю, – прошептал он, касаясь ее лба своим.

 – Я же всегда рядом, никуда не уходила, – ответила Маша.

 – Рядом и так далеко. Ты как красивая звездочка. Ярко светишь, а захочешь дотянуться, в руки не даешься. И все равно не хочу тебя терять.

 – Все будет хорошо. Все у нас будет хорошо, – прошептала она. Почему-то плачет. Чего плакать? Ведь все нормально.

 – У нас?

 – Да. Хотя страшно. Очень страшно. Ты меня сегодня напугал. Я понимаю, что ты самостоятельный. Но ты теперь не один. Пойми это. Я много могу вытерпеть. Но это предел. Пойми. Это просто предел. Так нельзя.

 – Маш, что ты хочешь мне сказать? – спросил он, мягко улыбаясь. – Чтоб я бросил таксовать? Ладно. Брошу. Пойду с сыра плесень в магазинах срезать. Только не плач.

 – Ты меня не понимаешь! – она даже разозлилась.

 – Не, не понимаю. – Андрей уже сообразил, что она забыла озвучить начало разговора. И начала с конца: сразу приступила к убеждениям. – Начни сначала.

 Она задумалась. Села рядом с ним. Руки замком сцепила. Андрей положил ладонь на ее пальцы. Стал их осторожно гладить, расцеплять этот замок.

 – Я сдала квартиру. Нашла квартирантов. Плюс декретные. Так что денег нам хватит. По всем подсчетам, даже больше получится, чем ты зарабатывал. Шиковать не получится, но и голодать не придется.

 – А как же раздельный бюджет?

 – А как же семья? – в свою очередь, спросила Маша. – Вроде вместе живем.

 – Вроде вместе, – согласился Андрей, переплетая свои и ее пальцы. – Маш, а с чего такие перемены?

 – Я же вижу, как ты жилы рвешь. Но ты не всесильный. Я молчала, зная, что тебе дорога твоя независимость. В этом я тебя хорошо понимаю. Сама не люблю ни от кого зависеть. Еще я не люблю быть в подвешенном состоянии. Я предлагала тебе расстаться. Ты не хочешь. Значит, надо как-то налаживать отношения. Скоро подрастает Оля. Что она будет видеть? Что мы живем как чужие люди? Дети все подмечают. Мы этого не заметим, а они заметят. Не хочу, чтоб Оля не могла понять, почему между родителями кошка пробежала. А она заметит, что у нас что-то не так, а мы каждый сам по себе живем. Так не должно быть. Раз так получилось, что ты отец Оли... Я ведь в этом виновата. Можно сказать, что обманула. Ты же хочешь, чтоб все было по-настоящему... Надо тогда разговаривать... И... – Маша зевнула.

 – Пойдем спать, – предложил Андрей. Он поднялся морщась.

 – Тебе надо в больницу.

 – Пройдет. Завтра на учебу. Потом выходные. Отлежусь и буду как новый, – заваливаясь в кровать и утыкаясь носом в подушку, ответил Андрей. Нет, лежать так было больно. Пришлось перевернуться. Маша села рядом. Достала мазь от синяков и начала размазывать ее по его помятым ребрам.

 – Так ты согласен?

 – Я подумаю над твоим предложением.

 – Очень прошу подумать, – она легла рядом. Неожиданно опять поцеловала. Андрей уже почти спал, но не мог ей не ответить. Ласка, сводящая с ума. Его руки скользили под ее шелковой сорочкой. Он уже и забыл, какая она может быть дурманящей, пьянящей. Ему уже все равно было на синяки и ссадины. Он хотел ее. Когда терпение было на пределе, заплакала Оля.

 Пришлось приходить в себя. Маша выскользнула из его объятий и пошла к дочери. Он же думал встать, умыться, чтоб прийти в себя, но его выключило.

            Сопливая зима. Снега нет. Вместо него противный дождь со снегом. Стоило ему войти в квартиру, как он услышал на кухне ругань. Мама и Маша сцепились не на шутку. Как две собаки. До этого он еще не слышал от них ругани, как на базаре.

 Оля спала в комнате, не обращая внимания на шум. Аня проскользнула в комнату, следом за Андреем.

 – Что у вас за войны? – спросил Андрей.

 – Из-за тебя ругаются.

 – М, ясно.

 – Как думаешь, нужно человеку, который попал в беду, оказать помощь? – спросила она.

 – А кто в беду попал?

 – У меня есть один одноклассник. Дима. Он совсем не понимает математику. Ему чуть не двойка грозила. Учительница ему сказала, что поставит тройку авансом. Но в следующей четверти он должен наверстать темы. И сказала, чтоб с ним мама занималась или пусть репетитора нанимает. А у них денег нет. Она все время на работе, как ты. Приходит только в десять вечера. А какая математика в десять вечера?

 – Там точно не до математики, – согласился Андрей.

 – Может, я с ним позанимаюсь? Буду вместо репетитора. Маша мне все хорошо объяснила.

 – А твой Дима согласен? Может, откажется.

 – У него выбора особо нет. – Аня вздохнула. – Мама запретила к нему ходить. И сюда приводить не разрешает. Говорит нечего ему тут делать.

 – Я с ней поговорю. Так что можешь помогать.

 – Я знала, что ты так скажешь. – Аня довольно улыбнулась. – А ты почему подрался? Из-за Маши?

 – Хулиганы кошелек отобрали. Почему я должен из-за Маши драться?

 – Я кино видела, как одна женщина свадьбу сыграла, а потом она начала встречаться с другим. Так вот, ее муж с тем, другим, подрался. А потом его в тюрьму посадили. Женщина еще просила другого, чтоб он заявление забрал. Говорила, что это все ошибка. А тот ей, что он ее любит. В итоге она развелась с мужем и вышла замуж за второго. Но он ей не нравился. Она плакала много. И...

 – Это все интересно, но у Маши, что такой "другой" появился?

 – Мы с ней и Олей гуляли в парке. А к ней какой-то мужчина подошел. Целовать ее начал. Она ему строго сказала, чтоб он отстал от нее. Он ушел, а потом вернулся с цветами. Прощения все время просил. Она сказала, что его простит. И даже номер телефона дала. Правда цветы домой не понесла, а выкинула в мусорку. Красивые цветы были. Потом он еще несколько раз ей звонил. И они в парке гуляли. Вот я и подумала, что ты про него узнал и пошел честь семьи защищать, – ответила Аня.

 – Ну, за честь семьи я спокоен. Это был старый друг. Вот и все.

 – А я думала, что будет как в кино. Только мне не хотелось бы, чтоб ты в тюрьме оказался.

 – Аня, проблемы надо решать цивилизованно. Мы же не дикари, чтоб так себя вести.

 – Тетя Валя говорит, что все мужчины дикари. И если снять с мужчины костюм, надеть ему шкуру и дать в руку дубину, то он быстро вспомнит как жил в древние времена, потому что у вас это в крови. В генах. И никакие костюмы это не исправит. Будь ее воля, то она вас бы всех одела в шкуры. Тогда поняли бы свою истинную суть.

 – У тети Вали странные фантазии. Не думаю, что надо ее слушать, – сдерживая улыбку, ответил Андрей. – Давай я переоденусь, поужинаю. А потом вместе какой-нибудь мультик посмотрим.

 – Мультики только маленькие смотрят, – возразила Аня. – Я уже взрослая. Теперь сериалы смотрю.

 – А я еще не вырос. Буду мультики смотреть, – ответил Андрей. Пятый класс и уже себя взрослой считает. Андрей усмехнулся.

 Ругань на кухне не прекращалась. Таинственный кавалер. Что же тогда было ночью?

 Он переоделся. Как раз проснулась Оля. Она сильно выросла. Увидев его, улыбнулась. Потянула свои маленькие ручки. Потом передумала и запихнула кулачок в рот. Андрей взял ее на руки и пошел на кухню, где военные действия были в самом разгаре.

 – Дамы, о чем спор? Мы тут проснулись, слышим вы ругаетесь, – спросил он. Оля рассмеялась.

 – Когда ты пришёл? – спросила Маша.

 – Что у тебя с лицом? – выпалила мама.

 – Пришел я только что. Но вы так заняты перепалкой, что ничего не слышите. А с лицом... Упал.

 – Ты меня обманываешь! – сказала мама.

 – Так. Для начала тон мы снижаем. А то скоро оглохнем. Я прекрасно слышу. Мам, что за наезды? Обманываю. Накормите меня лучше. А потом уже и вопросы задавайте, – беря у Маши бутылочку со смесью и протягивая ее Оле, сказал он. Дальше все напоминало анекдот. Одна суп наливает, другая картошку разогревает. Мама пирожки пихает, Маша конфеты достала. Мама советует еще и яблоком закусить. Андрей только с Олей перемигивался все это время, которая продолжала смеяться, а потом ему попыталась запихнуть свою бутылочку. – Нет, солнышко, это уже перебор. Я же лопну. Чего ты все смеешься?

 – Тебя рада видеть. Ты ее в последнее время не особо радуешь вниманием, – сказала Маша.

 – Андрей у нас ответственный человек и понимает, что, кроме него, надеяться нам не на кого, – ответила мама. – А ты говоришь, чтоб он уволился. Хочешь, чтоб он у тебя деньги из кулака просил? Где это видано?

 – А доводить себя до такой степени – это нормально? – возразила Маша.

 – Да, ты его дома посадишь, а потом вильнешь хвостом. А мы что делать будем?

 – У меня нет хвоста, чтоб им вилять, – огрызнулась Маша.

 – Как ты со мной разговариваешь?

 – Нормально я с вами разговариваю. Это вы к словам придираетесь.

 – Она считает, что мне от тебя нужны только деньги, – мама обратилась за поддержкой к Андрею.

 – Я рассказала наш план, а тут такой визг пошел, – ответила Маша.

 – Что ты молчишь? Ты должен...

 – Наказать вас двоих и в угол поставить? Вроде вы выросли из этого возраста, – перебил Андрей мать. – Хотите разговаривать, будем совет держать.

 Он откинулся на спинку стула. Поморщился. Хоть и был на обезболивающих, но все равно тело болело, как будто его машиной переехало.

 – Положение дел такое: или я нагоняю учебу и раздаю все долги, или мне приходится бросать учебу. Предложение Маши оказалось весьма кстати. И я уже уволился. Удалось договориться без отработки. Все равно неофициально работал, – сказал он.

 – Спасибо, – одними губами прошептала Маша. Он усмехнулся.

 – Идем дальше. Мам, если тебя что-то не устраивает, все в твоих руках. Ищи работу.

 – Вот поверь, эта вертихвостка... – начала мама.

 – Давай без оскорблений. Что за детский лепет? Вам еще только осталось начать обзываться. Вы какой пример детям подаете? Не стыдно. Две самые дорогие мои женщины. Я вас королевами считаю. Прихожу домой, а тут две торговки отношения выясняют. И мне все равно, кто из вас начал. Одна начала, другая продолжила. И судить никого не буду. Ни на чью сторону не встану. За предложение Маши скажу спасибо. Потому что она протянула мне руку помощи. А сейчас помощь мне нужна. Была бы не нужна, то я бы отказался. Хватит нас ссорить и настраивать друг против друга. Я Маше верю. И не надо закатывать глаза к небу. Расходиться, разводиться я не намерен. Машу я люблю и дочку оставить не могу.

 – Ты такой же дурак, как и я. – устало сказала мама. Она встала, собираясь уходить.

 – Я уже устал повторять, что это моя жизнь. Не надо меня учить, что мне делать, как жить, с кем встречаться и целоваться. Учи Аню. А меня оставь в покое. У меня уже свой ребенок, жена, а ты мне указываешь, как жить. Разберусь.

 – Это жестоко. Не надо так, – тихо сказала Маша.

 – Дамы, я устал. Очень сильно устал. Больше всего я хочу завалиться в кровать и отдохнуть, а не выяснять всю чушь, что вы без меня нагородили. Я разберусь, но давайте завтра. А пока, пойду про фей мультик смотреть. Может, Аня компанию составит. Вот Оля точно против не будет.

            Он проснулся через час. Рядом спала Аня, свернувшись клубком. С другой стороны, Оля играла с погремушкой. Маша сидела напротив и рисовала.

 Сосредоточенная, серьезная. Казалось, что она не замечает ничего вокруг. Вот вздохнула, посмотрела на получившийся рисунок. Чему-то усмехнулась и убрала лист в папку. Саму папку положила на шкаф. Для этого ей пришлось встать на стул, потом потянуться. Точеная фигурка. Красивая. Его.

 – Аня, пойдем,  я тебя спать положу, – поднимая сестру, сказал Андрей. Она сонно что-то пробормотала, но пошла с ним. Сразу забралась к себе в кровать и продолжила спать.

 В комнате у мамы была открыта дверь. Она смотрела какой-то сериал. Он постучал по косяку. Она даже не обернулась.

 – Не разговариваешь?

 – Нет, – буркнула она.

 – Обиделась.

 – Ты меня отчитываешь, как девочку. Прямо, из меня врага сделал.

 – Мам, какой ты враг? Не обижайся. Знаешь ведь, что я не люблю, когда покушаются на мою свободу, – он присел к ней на кровать.

 – Вот зачем ты женился? Все было бы намного проще.

 – А мне так нравится.

 – Я не буду больше сидеть с Олей. Я вам не нянька.

 – Хорошо. Сами справимся, – ответил Андрей.

 – Ты не понимаешь...

 – А что понимаешь ты? Давай представим, что тебе удастся сделать задуманное. Я вновь останусь только твоим. Маша уйдет. Мне будет больно. Так же больно, как было тебе, когда ушел отец. Ты сказала, что мы похожи. Я твой сын. Наверное, это нормально, что какие-то черты характера я унаследовал от тебя. Ты хочешь, чтобы мне было плохо? Тогда я не пойму, за что ты так со мной жестоко хочешь поступить. Я ее люблю. Это мой выбор. Сколько мне нужно повторить, чтобы ты это поняла?

 – А я? Ты обо мне подумал? Когда ты привел ее в дом...

 – Ты ожила. У тебя смысл появился. Или побоялась, что тебе найдут замену. Но как можно тебя заменить? Ты мама. Ты меня родила, воспитала. Никто тебя не заменит. Но я же не твоя собственность.

 – Тебе надо капли закапать в глаз. Покраснел сильно.

 – Я капаю.

 – Кто тебя так?

 – Ждал клиента, а там ребята начали в машину снежки кидать. Я вышел их отогнать. Малолетки. Только их пятеро. Врезали, деньги отобрали, кошелек. Такие дела.

 – Надо было в полицию пойти.

 – Да не было бы им ничего. Малолетки. Только возни было бы. А мне не до этого, – ответил Андрей. Разговор плавно перешел в мирное русло.

 Когда он вернулся в комнату, Маша уже укачивала Олю.

 – Конфликт решен. Одна сторона успокоилась, – закрывая дверь, ответил Андрей.

 – Как ты ее терпишь? – не выдержала Маша.

 – Привык. А как ты еще не сорвалась за столько времени?

 – Мне было не до этого, – ответила Маша.

Глава 18.

Он хотел с ней поговорить, но уснул. Не дождался, пока она уложит Олю. Потом проспал полдня. Когда Андрей проснулся, был уже обед, а Маша ушла с малышкой гулять.

Чувствовать себя чужим в собственном доме было странно. Всего несколько месяцев не обращал внимания на то, как живет его семья и казалось, что упустил что-то важное. Но ведь по-другому он не мог. Нужны были деньги. Значит, нужно было их заработать. Ведь все логично. Так и отец поступал. Он всегда считал, что в семье должен был быть достаток, чтоб они ни в чем не нуждались. Так как времени на это уходило много, то Андрей его почти не видел. Зато в его жизни всегда была мама. Она провожала и встречала его из школы, таскала по разным кружкам. Если это были не кружки, то походы в музеи, театры. Он неплохо во всем этом разбирался. Правда, все это было скучно. Но маме нравилось. Отца он почти не видел. Тот уходил рано, приходил поздно. Семья. А была ли у них эта семья? Когда родилась Аня, ситуация немного изменилась. Отец стал больше бывать дома. А потом опять все вернулось на свои круги.

Каждый из них жил своей жизнью. Официально у них была семья. А на самом деле? Нет. Мама, похоже, думала, что вырастит сына, и он посвятит ей свою жизнь, как когда-то она ему. Видя, что не нужна мужу, она не стала реализовывать себя в карьере или в других отношениях, а решила сделать ставку на детей, не спрашивая их согласны, ли они на такое положение вещей. Андрей чувствовал себя обязанным матери за то, что она столько для него сделала. Нетрудно было понять, что если он уйдет, то она воспримет это как предательство. Долгосрочный вклад должен приносить проценты. Все логично. Можно скинуть долги на Аню. Но ему хотелось для нее свободы, которой лишен был он. Мать ему не давала ступить лишнего шага. Давила. Он привык к этому давлению. Наверное, так привыкают осужденные к тюремным стенам. Ведь ничего нельзя сделать, только смириться. А вот с Машей он такого давления не чувствовал. Скорее свободу. Она звонила только по делу. Старалась лишний раз его не беспокоить. В то же время он чувствовал ее присутствие в своей жизни. В обедах, которые она собирала ему с собой или в термосе с чаем. Мама считала, что можно и в кафе перекусить. Он же признался Маше, что его жаба душит отдавать половину дневного заработка на обед. В итоге и появились термосы. Она не спрашивала, не советовалась. Просто делала. Как взяла заботу об Ане, на которую мама почти перестала обращать внимания. Зачем, когда есть другие няньки? Маша напоминала, что надо заплатить за квартплату. Она нашла для Ани курсы испанского языка, на которые ее и водила, вытаскивая еще и Олю на прогулку. Аня решила, что будет выделяться среди своих подружек. Пусть они учат французский, а она будет разговаривать на испанском. Зато она перестала переживать, что не попала в гимназический класс.

Измены. Да когда Маша изменять бы ему успевала? Во время прогулок с Олей? Или когда искала квартирантов? Хотя он мог обманывать сам себя. Просто отказывался верить, что она могла ему изменять. Вот как мама отказывалась до последнего верить в измены отца. Сложно все это. Если допустить, что у Маши есть возможность. Тогда почему она с кем-то спит, а не с ним? И она сама говорила, что у нее не было никого на примете, от кого можно было забеременеть, поэтому она стала встречаться с первым встречным "симпатичным" парнем. Или, может, тот таинственный кавалер не мог детей иметь, поэтому... Бред. Маша говорила, что после того парня, который с крыши сиганул у нее никого не было. Может, из прошлого какой-то тип нарисовался?

И вот что теперь, подозревать ее каждый день? Изводить себя, ее. А зачем тогда сходиться? Измена. Наверное, это единственное, что он не мог бы простить. Противно, когда кто-то покушается на его женщину. Целует ее, ласкает... Он со всей дури ударил кулаком по стене. От таких картинок можно с ума сойти. Или все из-за того, что уже давно никого не было? Злость все кипела в крови.

– И что тебе сделала стена? – заходя в комнату, спросила Маша. Спокойный, немного насмешливый голос. Серьезный, глубокий взгляд, от которого трудно отвести глаза. На губах у Маши скользнула лёгкая улыбка. – То лавочки громишь, то стены ломаешь. Руку до крови разбил. А ты и так весь фиолетовый.

Он настороженно наблюдал, как она достала перекись и вату.

– Так все запасы на тебя изведу. Чего злишься? Как бык дышишь. Того и гляди меня растопчешь.

– А где Оля?

– В коляске спит. Сосед помог поднять. Она даже не проснулась.

– Чего меня не попросила?

– Ты забыл, что тебя побили недавно? Не думаю, что это хорошая идея. К тому же, ты спал. Тебе надо было выспаться. А мы уже привыкли. Обычно Аня у коляски остаётся, пока я Олю поднимаю, а потом вместе уже коляску затаскиваем. Ты прав, без помощи сложно, – ответила Маша. – Этот сосед решил, что мне еще восемнадцати нет. Решил прочитать лекцию, что для начала надо школу окончить, а потом уже детей рожать. Когда я обернулась, он извинился. Видно неудобно стало, вот и помочь решил. Интересно, я так старо выгляжу? Со спины понятно, спутать можно. А с лица?

– Ты хорошо выглядишь. Что улыбаешься?

– Не знаю. Настроение хорошее. Скоро Новый год. Может это действует? Как думаешь?

– На меня ничего не действует. Так что не могу сказать.

– Потому что ты устал и голова как вата. Такое бывает. – Она убрала перекись. – Так в чем причина злости?

– У тебя есть кто-то? – спросил он. Маша задумалась. Усмехнулась.

– Странный вопрос. И любой ответ может быть неверным. Может, уточним его? – и опять задорный блеск в глазах. Улыбка так и играла на ее губах. Почему-то это начинало злить.

– Просто ответь да или нет.

– И как ответить? У меня в жизни и ты есть, и Оля. Значит,  да. Если ты про других мужчин, то нет.

– А тот, который тебе цветы дарил?

– Не вспоминай, – она поморщилась. – Ты не первый мужчина в моей жизни. Я тебе говорила, что до этого пыталась наладить личную жизнь. Что? Если интересно, могу рассказать. Там скрывать нечего.

– Интересно.

– Банальная история. – Маша пожала плечами. – Несколько лет назад поругалась с Кириллом. Мы расстались. Я тогда расстроилась. Болезненные отношения. Врагу не пожелаешь. Вместе жить тяжело, а порознь мы не могли. С Левой познакомились на теплоходе. Он приехал в командировку. Москву смотрел. Начали встречаться. По телефону любовь до гроба. И все такое. Только через два месяца ко мне нагрянула его жена. Устроила скандал. Этот тип оказался местным. А о том, что женат, предупредить меня забыл. Неприятная история. А тут с ним случайно встретились. Пьяный, привязался. Он когда выпьет, тормоза теряет. Давай мне рассказывать, что развелся, любит только меня. Чушь нес. Потом за цветами побежал. Ели от него отделалась. Тебе Аня про него рассказала? И твоя мама наплела с три короба. Наверное, как и мне про тебя. Не ревнуй. Если я хотела бы уйти, то давно собрала бы вещи.

– А ты не хочешь?

– Значит, не хочу. Я много думала над всей этой ситуацией. Даже хорошо, что тебя не было рядом. Я многое поняла. Например, что я совершенно не готова к материнству. Мне казалось, что все будет намного легче. Оля будет есть и спать, а не орать почти все время, – она достала домашнюю майку и штаны. Начала снимать свитер. – Я не высыпалась, ничего не успевала. Если Оля засыпала, то нужно было прибраться, а тут еще Аня. Пришлось всех в график вводить. А никто его не придерживался. В итоге я просто валилась с ног. Так уставала, что даже спать не получалось. Один раз три часа не могла ее уложить. В итоге уложила. А еще надо было бутылочки помыть. И пыль вытереть. Еще и пол. В раковине посуда. Все это бесит. А я сижу на кровати и думаю, вот мир рухнет от того, что я не вымою сейчас посуду? Вроде не должен. Да, будь я одна, то не было бы все идеально. Но и как-то холодно, что ли. В итоге все отложила наутро. А утром ты приехал. Как раз был выходной. Забрался под бок. Обнял. И стало совсем спокойно. Вот, несмотря на весь этот сумасшедший дом, когда показалось, что весь мой мир разрушился, почему-то страшно не было. Было спокойно. И я представила себя одной с ребенком. Мне стало страшно. А раньше одиночество не пугало. Я к нему привыкла. Теперь привыкла к шуму. К вечным спорам с твоей мамой, к Ане, которая пока тебя нет в комнате, почти в ней живет. К тебе привыкла. Лучше узнала. Ты мне понравился. В тебе какая-то гремучая смесь силы и слабости. Ты не боишься, как выглядишь в чужих глазах. Тебя это не волнует. Ты не идешь на поводу у мнений, а сам его создаешь. А если ставишь цель, то можешь горы свернуть. Чуткий, внимательный. Меня терпишь. Одни положительные качества.

Она убрала вещи. Андрей с трудом вернулся к теме разговора. Он ее хотел. Плевать на все. Просто на инстинкте.

– Я перестала суетиться. И все равно не стала успевать все делать. Оля стала спокойнее. Может, чувствовала, что я нервничаю, поэтому и плакала? И... Что ты на меня так смотришь? Я невкусная.

– Готов поспорить, – прищурившись, ответил он.

– Ты странный. То минуту назад хотел меня убить...

– Никогда. Даже пальцем не тронул бы.

– Лучше стену побить?

– Лучше стену, – он сел рядом с ней. Коснулся ее щеки.

– Сейчас Оля проснется, – отводя взгляд, сказала Маша.

– А если бы у нас было больше времени? Можно было бы рассчитывать на продолжение?– спросил он.

– Не знаю, – она повела плечом.

– Ты у врача была? – скользя пальцами по ее шее, спросил Андрей. На что получил утвердительный кивок. – Хорошо. И что тебе сказали?

– Ничего интересного.

– Нам с тобой можно развлекаться или нет? Почти полгода прошло.

– Если осторожно, то можно. А я боюсь. Понимаю, что тебе это нужно...

– Мне? – он остановился. И желание куда-то пропало. – А тебе не хочется?

– Пока нет. Я как вспомню все, что было, то ничего не хочется. Знаю, что больше ничего не повторится. Уж через роды точно больше проходить не надо, – Маша нервно рассмеялась. – А все равно страшно.

– Тогда что это было на днях?

– Я тебя пыталась уговорить, чтоб ты бросил работу, – спокойно ответила она. – Ради такого дела можно и потерпеть неудобства.

– И целовалась ты со мной тоже поэтому?

– Целоваться мне нравится. Я тебе говорила, что нам лучше было расстаться в самом начале.

– Опять начинаешь?

– Я сказала, что надо было тогда это сделать. А сейчас я уже не хочу. Так что придется тебе меня такую терпеть, – хмыкнула она. – А вот и Оля проснулась.