Текст книги "Контора"
Автор книги: Нил Роуз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)
Вместо того чтобы подыскать клуб где-нибудь в Вест-Энде, мы остановились на ближайшем баре «Уголок свидетеля», где была дискотека, служившая прикрытием для небезызвестного притона. Это место кишело молодыми специалистами, ищущими возможность оттянуться после трудовой недели, хотя среди них было и немало таких, которые, притулившись в укромном уголке, втихомолку нагружались до тех пор, пока не забывали, чего же такого они выпили, чтобы ничего не помнить.
С годами алкоголь все больше входил в мою жизнь. Нет, я не дошел до того, чтобы держать в ящике письменного стола бутылку виски и револьвер, но мне необходимо было снимать напряжение, которое губительно действовало на мои нервные клетки. Пожалуй, я не знал ни одного сколько-нибудь преуспевающего юриста из Сити, который даже при благотворном влиянии жены и семьи или надежного партнера снимал стресс другим способом.
Когда мы добрались до «Уголка свидетеля», Люси и Ханна двинулись прямиком на танцплощадку и сразу окунулись в эту атмосферу, а Эш подошел к привлекательной девушке, одиноко сидевшей у стойки бара. Я направился было за ним, но остановился, увидев, как девушка затрепетала всем телом, когда он предложил ей выпить.
Я прислонился к колонне у танцплощадки, наблюдая, как Люси экстравагантно крутила Ханну, игриво отталкивая какого-то парня в строгом костюме, пытавшегося следовать за ней. Ханна кивнула мне, приглашая присоединиться к ним, но я с улыбкой отклонил ее приглашение. Мне всегда доставляло удовольствие наблюдать, как она двигается. Когда зазвучала песня в исполнении «АББЫ», начался типичный для дискотек танец, и многие из стоявших неподалеку мужчин стали вихлять задами, из чего я понял, что они уже изрядно набрались. Я насчитал по меньшей мере восемь слюнтяев, свесивших языки аж до пупа.
Повернувшись, чтобы посмотреть, как дела у Эша – не накачал ли он еще ту девицу, – я столкнулся с очаровательной блондинкой, одетой в одно из тех коротких платьиц, которые придают лету особую прелесть. Она вяло танцевала с бокалом и руке, безучастная к происходящему. От столкновения она пролила вино.
– Простите, – пробормотал я.
Она досадливо пожала плечами.
– Чепуха. Это чуть ли не самое интересное, что со мной сегодня случилось.
– Позвольте мне хотя бы угостить вас.
Ей потребовалось чуть больше времени, чем это было необходимо, чтобы решить, продолжать ли и дальше танцевать в одиночестве или поболтать со мной.
– Ага. Почему бы и нет?
Мы пробились к бару и оказались неподалеку от Эша, который уже лапал свою добычу, помогая ей сохранить равновесие.
Девушка сообщила, что ее зовут Хелена и она стажируется в гораздо меньшей, чем моя, но довольно престижной юридической фирме, которая обслуживает исключительно богатых клиентов, что отражается и на статусе сотрудников. Я решил, что ей лет двадцать пять. У нее было круглое веснушчатое лицо с очень глубокими ямочками. Мне ужасно хотелось взять ее за щечки и проворковать: «Ах, какая милашка!»
Она выглядела такой цветущей, что могла бы, казалось, служить живой рекламой завтраков из злаков.
– Вся загвоздка в том, – сказала она с выговором, свойственным только хорошо образованным людям, – что я недолюбливаю юристов из Сити. Они настолько загипнотизированы своим самомнением, что не интересуются ничем, кроме собственного «я». Надутые индюки.
Я не мог не согласиться с этой оценкой.
– Если я правильно понял, вы недовольны своей работой.
– Да нет, работа нормальная. Я про мужиков. Среди них есть и неплохие люди, но по большому счету это шайка засранцев.
Мне прямо-таки понравилось, как это было сказано.
– За неделю они все успевают мне осточертеть. Но я там буду лишь до тех пор, пока не добьюсь того, чего хочу.
– Что вы имеете в виду?
– Выйти замуж за какого-нибудь чертовски богатого парня из Челси и больше никогда не работать. Я часто бываю на приемах, где можно завести хорошие знакомства.
– Тогда вы, наверно, начали бы любить юристов, – предположил я.
Она улыбнулась.
– По правде говоря, я в какой-то степени актриса. Играю сразу две роли. Так продолжается уже девять месяцев. Эта работа нужна мне для того, чтобы скопить сумму, которую можно пустить в рост. Сейчас я просто вынуждена этим заниматься. Меня не интересуют никакие взаимоотношения и все такое.
Она взглянула на меня, и я понял, что она имела в виду. Мы с удовольствием болтали о ее планах и накопленном ею опыте. Выяснилось, что «отборочная кушетка» не является таким уж мифом, как я думал. Потом она спросила, как обстоят дела в «Баббингтоне».
– Кто-то говорил мне, что это то место, где родилось выражение «потогонная система».
– Да, это вполне возможно, – согласился я. – Но зато как захватывает работа в такой престижной фирме. Лучшие клиенты. Лучшие дела. Лучшая поддержка. Это великолепно!
Хелена тихонько потягивала белое вино. Мои слова оставили ее равнодушной. Я удивился, как мне могло прийти в голову, что она подумает: «Этот парень имеет все, что необходимо, и я должна с ним переспать»? И тут же сделал следующий шаг.
– Учитывая ваше мнение об этой профессии, я просто удивлен, почему вы здесь.
– Девушки из нашего офиса приходят сюда каждую пятницу. «Из одного бардака – в другой» – это их девиз. Пошловато, но что поделаешь. Вы же знаете, в чем тут дело. Вам все это знакомо.
– Да, конечно. А где же они?
– Уже ускакали. Шайка пустышек.
Хелена поднялась и пересела ближе, когда Ханна и Люси подошли к нам, запыхавшиеся после танцев, волоча за собой двоих парней.
Мы наскоро представились друг другу, и я заметил, как Хелена с недовольным видом подвинулась еще ближе ко мне.
– Кстати, я тружусь в той же фирме, что и Хелена, – чопорно проговорил парень, который был с Ханной. – Занимаюсь имущественным правом. Штатный юрист, уже не стажер.
Ханна поморщилась, и я понял, что парень бахвалится.
Я был разочарован. Специалисты по имущественному праву стоят на невысокой ступени служебной лестницы, вдали от кормушки, и при этом ваша индивидуальность заранее ампутирована.
– Стало быть, ты – жопа? – спросил я его самым изысканным тоном.
– Простите, я не понял, что вы имеете в виду.
– Только жопу. Что тут непонятного?
Хелена с трудом сдерживала смех.
– Не берите в голову, – добавил я и повернулся к Хелене. – Ну что, пойдем потанцуем?
Она утянула меня на площадку прежде, чем я договорил эту фразу.
– Вам не стоило так себя вести, – пожурила она меня, мило улыбаясь.
– Но ведь он – вылитая жопа.
– Он – самая большая жопа в нашем отделе. Я его терпеть не могу.
Мы наслаждались общей неприязнью к этому типу, и я, чуть не потеряв равновесие, наклонился, чтобы поцеловать ее. Она еще раз смерила меня оценивающим взглядом.
– Да. Почему бы нет? – произнесла она слона, которые я уже слышал, и повторила их в третий раз, когда я повел ее к себе на квартиру.
ГЛАВА 3
Проснувшись утром, я увидел Хелену, сидевшую на краю постели в еще расстегнутом бюстгальтере. Вовсю трезвонил телефон.
– Я думаю, лучше, если трубку снимешь ты. Это, наверно, твоя мать или кто-то в этом роде, – произнесла она тоном, ясно дававшим понять, что если бы трубку сняла она, то моей матери пришлось бы устыдиться безнравственного поведения ее сына. Такой разговор ничего не дал бы ни сыну, ни матери.
Я слез с кровати и взял трубку.
– Доброе утро, малыш!
Это была Люси – такая, как она есть – мисс Гиперэнергия, никогда не страдавшая от похмелья. Чего я не сказал бы, наблюдая за Хеленой, которая встала совершенно голая, если не считать бюстгальтера, и, пошатываясь, начала искать свои трусики. Я молча поздравил себя с победой, достигнутой предыдущей ночью. Хелена была самой красивой девушкой из всех, кто когда-либо поддавался моим чарам.
– Чего тебе? – пробурчал я в трубку.
Хелена бросила на меня косой взгляд, полный сожаления, свойственного утреннему отрезвлению после подобной ночи. Я имел далеко не лучший вид в своей рваной футболке и серых плавках, поскольку до сих пор не пропустил через стиральную машину свои спортивные трусы, купленные мною из-за их широко разрекламированной сексапильности.
– Разве в таком тоне разговаривают с лучшими друзьями?
– Гм… А который час?
– Одиннадцать, – прозвучали одновременно голоса Люси и Хелены, которая тем временем залезала в трусики с такими ужасными старомодными оборками, что, казалось, она одолжила их у своей прапрабабушки. Мои плавки сразу показались мне супермодными.
– Точно, одиннадцать. Ступай повеселись с кем-нибудь другим.
Хелена поймала мой взгляд и с озорным видом шагнула назад, чтобы покрутить задом перед моим носом.
– Классные трусики, правда? Да к тому же еще и дешевые. Это из большого «секонд-хэнда» в Челси. Там еще не то можно купить. Это все моя страсть к экономии. Мама пришла бы в ужас, если б узнала.
– Но, жеребец, не будь таким скромником! – послышалось в трубке.
– Прекрати меня так называть! – огрызнулся я и обернулся к Хелене. – Ты покупаешь трусы в «секонд-хэнде»? Разве нет закона, запрещающего продавать там подобные вещи?
Люси расхохоталась во все горло.
– А, так значит, она все еще у тебя?
– Эй, мальчик в плавках, скажи спасибо, что с тобой еще соглашаются спать! – отпарировала Хелена. – Смею тебя заверить, что твои плавки не способствуют разжиганию женской страсти.
– Конечно, – сказал я в трубку.
Теперь Хелена была занята тем, что втискивалась в платье. Я сочувственно наблюдал за этой процедурой. Несомненно судьба сделала мне подарок.
– А как твои успехи? – спросил я.
– Да никак. Когда тот парень, с которым я танцевала, прошептал весьма чувственно, что он хочет показать мне свое одеяло с изображениями сказочных фей из мультфильма, я поняла, что имею дело с законченным неудачником.
Я рассмеялся.
– Но прежде, чем он понял, что в эту ночь феи ему не помогут, я случайно выяснила кое-что интересное.
Хелена нагнулась над трюмо, чтобы взглянуть в зеркало и констатировать про себя одно из двух: «Смотри, как я выгляжу!», или: «Ой, до чего я дошла!»
– Ну и что же ты выяснила?
– Ты знаешь, кто тот заклятый враг, которого мы ждем? Этот новобранец высокого полета.
– Не собьет ли его на взлете какой-нибудь аэробус?
– Не его, а ее. Парень оказался из той фирмы, где она сейчас работает.
– Ну и?..
– Ее, кажется, зовут Элинор Грей. Училась в одно время с нами. Перспективная. Скоро будет сотрудничать, как я поняла, с компаньоном, которою все считают продувной бестией.
В какой-то момент я ощутил, как меня охватывает паника, и крепко, до боли зажмурился. Открыв глаза, я поймал в зеркале трюмо вопросительный взгляд Хелены.
– Элли Грей?
Хелена повернулась ко мне.
– Нет, идиот! Это Хелена Шале. Ты что, не помнишь?
Она запихивала в сумочку все свои манатки с явной решимостью поскорее от меня отделаться.
– Это не о тебе, – сказал я, показывая на телефон и с трудом пытаясь сконцентрироваться на чем-нибудь ином, кроме этих ужасных слов: Элинор Грей.
– Мне пора идти, – сказала Шале.
– Да-да.
– Но я просто умираю с голоду. Не возражаешь, если я пойду сварганю завтрак?
Я махнул рукой, огорченный, что она не может подождать с уходом. Я видел сквозь платье ее трусики и думал, как это я раньше их не заметил. Здорово же я надрался накануне.
– Откуда ты знаешь ее имя? – спросила Люси.
– Если это та, о ком я думаю, то я ее знаю с детства. Она настоящая шельма. Ты по-настоящему почувствуешь это, когда она нанесет тебе удар в спину.
– Она нам подойдет, судя по всему, – резюмировала Люси.
Из кухни раздался звук хлопнувшей двери – Хелена возилась там, готовя чай.
– Послушай, я думаю, нам срочно нужно созвать сотрудников.
– Зачем?
– Это исключительно плохая новость для всех нас. Эта женщина вроде того зайчика на батарейках «дюрасел». Только с автомобильным мотором, вставленным в задницу. Она не успокоится, пока не растопчет всех нас.
– Ты все еще пьян? Не очухался от вчерашнего?
– Я вполне серьезно. Знаешь, какой запах ты вскоре почувствуешь? Запах гари. Твои мечты о компаньонстве развеются, как дым.
Люси, поколебавшись, сказала, что в обеденный перерыв будет свободна, и я вырвал у нее обещание, что она созовет других.
Элли, проклятущая Грей!
Раздался звук разбивающегося фарфора. Я неохотно встал, накинул халат и отправился спасать свою кухню от Хелены. Ну что за напасть на мою голову? Сколько раз еще понадобится этому мстительному Богу насылать на меня чуму в человеческом обличье? Неужели я настолько кошмарный тип? Неужели не нашлось других неправедных юрисконсультов, которые еще больше округляли свои счета и больше заслуживали прихода в фирму Элли Грей?
«Я не мстителен по натуре», – подумал я, устраивая Хелену на кушетке и принимаясь за приготовление завтрака. Но если Элли Грей было бы Суждено умереть ужасной смертью, и я увидел бы, что ее голова взорвалась, а тело изрезано на мельчайшие кусочки, радость моя не имела бы предела. Единственное чувство, которое вызывала во мне эта женщина, – это ненависть.
– Ты делала что-нибудь из мести? – спросил я Хелену.
Она ненадолго задумалась.
– Однажды я бросила использованную прокладку в заварной чайник моего дружка, который меня оставил.
– И правильно сделала.
Хелена обладала воображением, свойственным творческим натурам.
– Думаю, это можно назвать местью, – добавил я.
– Ты прав. Я тоже так считаю. Там был свежезаваренный чай. Воистину творческий подход.
– Прекрасно!
Она криво усмехнулась.
– Его мать выразилась по-другому. Минут через пять.
«Учти, – сказал я сам себе, – надо расстаться с ней по-хорошему».
Я начал намазывать маслом тост.
– Все-таки мне кажется, что злоба – плохой советчик, когда надо на что-то решиться. Этим и объясняются многие из моих неудач.
Она резко повернулась ко мне. «И все это из-за проклятой Элли Грей», – собирался я добавить, но промолчал. О, если бы ей не взбрело в голову стать юристом! И если бы только моя мать не вздыхала так отчаянно при мысли о профессии юриста, которую каждый родитель прочил своему чаду.
Я налил чай, разложил тосты и сдобу, и мы с Хеленой в полной тишине съели все это после ночи любви, перед расставанием навсегда. В любой другой день я приложил бы все усилия, чтобы заставить ее остаться, чтобы договориться о свидании и не упустить из виду. Но сейчас трудно было думать о чем-либо, не касающемся Элли. В этот раз желание женщины как можно скорее убраться восвояси соответствовало интересам нас обоих.
Покончив с завтраком, мы осознали, что достигли той стадии, когда совместно проведенная ночь и вызванное этим чувство неловкости где-то уже позади, и вскоре мы останемся по разные стороны двери, думая: слава богу, что все кончено.
– Надеюсь, ты не подсыпала мне перед уходом горсточку яда в чайник?
– Не волнуйся. Ты был не так уж плох, – ухмыльнулась она.
Это приятно было слышать, и хотя мне сейчас хотелось от нее избавиться, я был бы не прочь встретиться с ней еще раз.
– Так что, может еще увидимся?
Я услышал свой голос как бы со стороны, и мне показалось, что мне еще четырнадцать лет, и это последние минуты моего первого свидания. В течение многих лет я неплохо ладил с женщинами, но при одном упоминании имени Элинор Грей каждый раз терял самообладание. И потому даже и присутствии особы столь восхитительной, как Хелена, маленький мальчик во мне, собирающийся воскликнуть: «Ах, я только что с нею переспал!», исчез.
Хелена кивнула без особого энтузиазма.
– Может, как-нибудь и увидимся в «Уголке свидетеля».
– Отличная идея, – сказал я. – Давай на следующей неделе.
– Договорились, – промолвила она, и по выражению ее лица я понял, что со следующей недели она будет околачиваться в другом баре.
Хелена быстро повернулась и вышла, и это огорчило меня, но зато я получил возможность побездельничать несколько часов, заняться уборкой, посмотреть телевизор и съесть ланч, при каждом удобном случае поругивая Элли Грей.
Мы с Элли жили на одной лестничной площадке и дружили с детства. Вместе ходили в детский сад, а потом и в начальные классы школы, где сразу стали лучшими учениками и таковыми оставались и в средних классах, правда Элли всегда была на шаг впереди меня. Я упорно считал такой порядок вещей временным – пока я не достигну ее уровня зрелости.
Я всегда находил Элли великолепной, хотя был еще слишком юн, чтобы это осознать. Помнится, у нее были черные, как смоль, волосы, ниспадающие на плечи, и лучистые зеленоватые глаза на несколько бледном лице, что подчеркивало цвет ее глаз и волос. Ее очень огорчало, что она не остановилась в росте на отметке пять футов и семь дюймов, однако сколько бы она меня ни заставляла измерять ее рост – при этом мне приходилось по ее просьбе чуть ли не прибивать ее ступни гвоздями к полу, – ей каждый раз удавалось быть на полдюйма ниже меня. Эти измерительные процедуры всегда доставляли мне большое удовольствие. Она была кокеткой в лучшем смысле этого слова – лукавая, порывистая, забавная, нетерпеливая и почти никогда не терявшая оптимизма.
Было лето тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года, и все складывалось как нельзя лучше. Мы с Элли уже в течение нескольких лет крутились друг возле друга, все больше при этом сближаясь, и я мог предвидеть тот момент, когда мы, наконец, перейдем границу с табличкой «друзья» на территорию, помеченную знаком «Будьте бдительны!»
Наше с ней желание поступить в Бристольский университет придавало нашим отношениям характер игры. Мы собирались жить вместе, собирались учиться вместе и, конечно же, в обозримом будущем сблизиться физически.
Я плохо спал в ночь перед аттестацией курсовых работ.[4]4
Выпускники английских школ пишут курсовые работы по четырем выбранным предметам. Оценки за эти работы (в буквенном обозначении) учитываются при зачислении и высшие учебные заведения.
[Закрыть] С самого раннего утра я уже был на ногах, тщательно делая разрезы на новой паре джинсов.
– Что ты вытворяешь? – войдя спросила мама. – Я их только что купила. Если они тебе не правятся, я могу отнести их обратно.
Я сделал большие глаза, подобно подростку, который понимает все лучше, чем родители.
– Ты очень отсталая, мама, – сказал я. – Теперь все делают такие разрезы.
Она бросила на меня недоверчивый взгляд, но ей не хотелось казаться отсталой. На следующий день, надев брюки от костюма, мой отец обнаружил, что они полностью изрезаны.
– Чарли сказал, что теперь так принято, – пояснила мама.
Наконец в почтовый ящик скользнул долгожданный конверт, и хотя я и был уверен в себе, меня охватила дрожь при мысли, что, быть может, я пропал, и меня ждет безрадостное будущее. Родители, затаив дыхание, смотрели, как я распечатываю конверт.
– О боже, провалился! – сказал я, хватаясь за голову, чтобы изобразить жест отчаяния.
В глазах моих родителей появилось такое же выражение, какое было у злодея из сериала о Джеймсе Бонде, когда он узнал, что его план завладеть всем миром рухнул.
– Ну, что поделаешь, Чарли! – почти сразу отозвалась мама. – Существует немало профессий, для которых не нужно высшего образования, и где можно хорошо заработать.
– Недавно я разговаривал со своим другом, который работает в банке, – сказал отец. – Там намечается вакансия младшего клерка. Причем в ближайшее время ты мог бы рассчитывать на повышение.
Я уставился на родителей, несколько озадаченный тем, что они строили планы на всякий пожарный случай. Приятно было осознавать, что они так слепо доверяют своему единственному отпрыску.
– Я получил «Б» только по профилирующему предмету, – сказал я, ухмыльнувшись. – Это не имеет значения. По остальным трем мне поставили «А».
Они обнялись с явным чувством облегчения, забыв при этом обнять меня.
– Мы всегда знали, что тебе это под силу, – заявил отец, процедив эту ложь сквозь зубы – прием, который впоследствии пригодился мне в моей адвокатской практике.
Оставив родителей растрезвонивать по телефону эту хорошую новость, я помчался к Элли. Она стояла уже в дверях своей квартиры, глаза ее горели восторгом и желанием поделиться потрясающим известием, и она тут же бросилась в мои объятия. И мы поцеловались, охваченные внезапным порывом, после чего она мягко оттолкнула меня.
– Ну, что у тебя? – спросила она.
– Три «А» и одно «Б».
Этот пижон Фортьюн, возбужденный вкусом ее губ, прямо-таки таял на глазах.
– А у тебя?
– Четыре «А». Ни больше, ни меньше.
Я возликовал, и мы снова радостно обнялись.
– Нам будет так хорошо в Бристоле, Элли! Я жду не дождусь этого.
Она опять меня оттолкнула.
– Гм… Что ты имеешь в виду, говоря о Бристоле? – На лице у нее внезапно появилось плутоватое выражение.
Красноречие покинуло меня.
– А что… что ты имеешь против Бристоля?
Наступила долгая пауза.
– Чарли, я еду в Кембридж.
Боже, это конец!
– Нет-нет, никакого Кембриджа! Мы вместе поедем в Бристоль.
– Помнится, я уже говорила тебе об этом, Чарли.
Это прозвучало так же убедительно, как если бы она сказала: «Письмо, в котором я тебе об этом писала, съела собака».
Все мои романтические грезы о том, как мы будем вместе взрослеть, а заодно и более конкретные мечты о неограниченном сексе развеялись, как дым.
– Ты ничего мне не говорила. Я думал, мы условились вместе поступать в Бристоль, а не в Кембридж, ведь мы знали, что пройдем туда и с тремя «А».
– Знаешь, я и в самом деле хотела поехать в Кембридж, – сказала она.
Может и так. Но я-то надеялся, что в действительности ей хотелось быть в университете вместе со мной. Мы перекинулись еще несколькими фразами, после чего она пожала плечами, видимо, потеряв интерес к этому разговору.
– Я не знаю, что случилось, Чарли. Я считала, что сказала тебе обо всем. Извини.
Вот так все это и началось. Наше соперничество из дружеского превратилось в абсолютно противоречащее Женевской конвенции.
Я был уверен, что она поступила так не ради того, чтобы отдалиться от меня. Это было бы слишком невероятно. Я подозревал ее только в одном: что ею вдруг овладел не знающий жалости азарт состязания. Она не могла с ним справиться, даже зная, что жертвой в данном случае буду я. Или, может, это был случайный каприз. Что за муха ее укусила? Или поступать так с близкими ей людьми было свойством ее натуры?
Я печально упаковывал свои вещи перед отъездом в Бристоль, предпочитая отнести поведение Элли на счет ее нервозности перед менструацией. На худой конец это я еще мог бы понять.
Наши жизни пошли каждая по своему пути в молчаливой, но смертельной борьбе за превосходство, профильтрованной через наших матерей и подогретой тягостными для нас семейными встречами, которых мы не могли избежать даже в этом возрасте. Потребность превзойти Элли загнала меня в «Баббингтон Боттс», одним названием затмевающий ее вполне уважаемую фирму, и это, как я понимал, придавало мне энергии и сейчас, через тринадцать лет после того, что произошло. А если когда-либо возникал вопрос об Элли, я решал его единственным возможным для себя способом, становясь невероятно инфантильным и мстительным. Это срабатывало в течение тринадцати лет, и я не видел смысла что-либо менять.
Экстренная встреча сотрудников произошла довольно скоро. Мы расселись за угловым столиком в пивной Хэмпстеда. В зале было тихо. Несколько завсегдатаев в дальнем конце длинного бара смотрели по телевизору футбол, не причиняя нам никакого неудобства.
В зал неторопливо вошел Эш, на лице которого сияла улыбка кота, налакавшегося сливок, но я был не склонен затевать с ним спор, даже если был бы уверен, что одержу верх. Люси и Ханна, повздыхав, отказались обсуждать события прошлого вечера, не утратив, однако, интереса к источнику информации.
– Так значит, мы должны верить на слово парню, у которого есть одеяло с феями? – проговорила Ханна, не выказывая ни малейшего волнения.
– А почему бы и нет? – отозвался Эш. – Вы, надеюсь, видели, что у Чарли одеяло с изображениями Дарстедли и Маттли.
– Едва ли это то же самое, – возразил я. – Их решимость и хитрость стимулирует мою деятельность в фирме.
Возникший спор, кто из героев «Безумных гонок»[5]5
Популярный мультипликационный сериал. Дарстедли, Маттли и Пенелопа Питстоп – персонажи этого сериала.
[Закрыть] больше всех подошел бы «Баббингтону» – мы склонялись к кандидатуре роскошной Пенелопы Питстоп, поскольку она могла бы отдаваться полезным компаньонам, – длился до тех пор, пока я не попросил тишины и не поведал о своей истории с Элли Грей.
– Ей не свойственна жалость, имейте в виду!
– Это же было так давно, Чарли, – сказала Ханна. – Может, ты преувеличиваешь?
– Она думает, что ты отпетый параноик, – подал голос Эш.
– Нет, я так не думаю, – сказала Ханна. – Во всяком случае отпетым я его не считаю.
– Она не меняется. Я каждый раз вижу это по ее глазам. Смертельно опасная. Ядовитая. С ней невозможно соперничать.
– Послушать тебя, так у нее очень выразительные глаза, – заметил Эш.
– Ты мог бы сказать это о каждом из нас в критической ситуации, – добавила Ханна.
Я хотел было возразить, но сдержался. Из всех пас Ханна была единственной, о ком я бы этого не сказал.
– Во всяком случае, – промолвила Люси, – нам следует быть настороже. Мы все-таки уже порядочно поработали в «Баббингтоне», и вы знаете, как они ценят верность.
– Надеюсь, вы понимаете, что они не взяли бы в штат такую, как Элли, если бы не сочли ее подходящим материалом для компаньонства, – продолжил я свои рассуждения. Похоже, это попало в цель, и я добавил: – Если она придет с этим компаньоном, он будет ее поддерживать.
– Ну, тут уж ничего не поделаешь, – проговорила Ханна. – Ведь они нас не посвящают в свою кадровую политику. Давайте считать, что нам просто добавят пару опытных рук.
– Нет, нет, нет, нет! – взмолился я. – Ты заблуждаешься.
– О'кей, – сказала Ханна. – Пора надевать на него смирительную рубашку. У него явная паранойя.
Я перевел дух.
– Я не параноик.
– Допустим, – промолвила Ханна. – Но ты нас всерьез обеспокоил.
– Я полностью отвечаю за свои слова. Элли Грей несомненно собирается меня достать. Так что пообещайте мне кое-что.
– Что именно? – спросила Люси.
– Что вы не будете проявлять к ней расположения. Что не будете любезничать с ней. И не будете делать для нее ничего такого, что меня бы расстроило. Вы должны вести себя так, чтобы она чувствовала себя не в своей тарелке.
– Ладно, – сказал Эш.
– Мне все это до лампочки, – отозвалась Ханна.
– Положись на нас, Чарли, – промолвила Люси. – Мы твои друзья.
А разве они могли бы отреагировать иначе? Они действительно были моими друзьями, моими будущими компаньонами, и я знал, что мог доверять им.
По крайней мере, пока я еще не покинул «Баббингтон».
