Текст книги "Звездный рубеж"

Автор книги: Нил Эшер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц)

У него неожиданно перехватило горло.

"Это из-за страха".

В таком костюме он мог бы дать отпор…

– Но ты не был совсем уж беспомощным. Мозг всегда одерживает верх над физической силой.

"Вы наблюдаете за мной. Это проверка".

– Я бы не хотел усугублять твое горе, но мне нужно получить от тебя кое-какие сведения. Я хочу, чтобы ты рассказал мне все.

"Вот оно что… "

– С какого места?

– С самого начала.

Апис долго смотрел на Кормака.

– Это я обнаружил мицелий, – наконец произнес он и был вознагражден: на лице агента ЦСБЗ промелькнуло выражение удивления.

И юноша начал рассказ, часто прерываемый разными вопросами, многие из которых казались ему несущественными. С чего вдруг Кормак хотел досконально знать, где именно и когда – с точностью до минуты – был найден мицелий? Зачем ему технические параметры его прорастания сквозь станцию «Миранда» ? Почему он подробно расспрашивал о словах молитвы масадиан?

Наконец Кормак ушел. Апис чувствовал себя уставшим и расстроенным, но когда добрался до своего гамака с нулевой гравитацией и снова прокрутил в голове недавнюю беседу, то понял, что легендарный агент не упустил из внимания почти ни одной детали. Так или иначе, его подвергли самому настоящему допросу.

Джон Стэнтон медленно тянул свой напиток, потому что, в отличие от Дрейдена, не был привычен к виски с галлюциногенным льдом. Его действие не замедлило сказаться: вокруг экзотических растений уже появилось легкое голубое сияние, а в периферийной части зрения поплыли какие-то тени.

– Чем дольше я слежу за происходящим, тем сильнее симпатизирую сепаратистам, – заметил Дрейден, доставая из ящичка очередную сигарету.

Стэнтон присмотрелся к собеседнику: сейчас тот сидел, задрав ноги на перила балкона, словно пытаясь продемонстрировать свою непринужденность и поверхностное отношение к их разговору. Но ему не удалось произвести соответствующее впечатление. В действительности Дрейдена снедали тревоги, его здоровье было подорвано употреблением наркотиков и постоянным медицинским вмешательством для противодействия их губительному влиянию на организм. Хотя он достиг вершины в "Элизиуме", похоже, ему было непросто там удержаться. Джон отвел от него взгляд и посмотрел вверх на то, что действительно заслуживало внимания: снаружи купола зависли два военных дрона, только что закончившие показательные стрельбы, – все их цели превратились в металлический пар.

Дрейден приложил кончики двух пожелтевших пальцев к своему дорогому модулю, словно ему надо было сосредоточиться, чтобы оперировать им. Один из сегментов купола сдвинулся, образовавшуюся брешь заполнил мерцающий экран. Испуская небольшие языки пламени, дроны приблизились к нему и один за другим проникли под купол, затем зависли над цианидами и плазодермами.

– Сепаратисты обречены, если они не готовы к использованию ИР, – заметила Джарвеллис. – Гонка вооружений, так или иначе, существовала всегда, но сейчас в ней побеждает Правительство.

– Да, – согласился Дрейден, – Правительство побеждает.

Джон взглянул на него и узнал тот затравленный взгляд, какой он видел лишь однажды – у Ариана Пелтера, когда агент Ян Кормак убивал его. Джарвеллис сидела в низком кресле по другую сторону от Дрейдена. На ее лице Стэнтон тоже увидел знакомое выражение: она раскусила этого человека, "одержимого злым гением", причем ей удалось разглядеть это даже раньше, чем Стэнтону. Впрочем, ту же проницательность его возлюбленная продемонстрировала и в случае с Пелтером.

– Смотря что вы имеете в виду под еловом "побеждает", – сказал Стэнтон. – Правительство подавляет любые восстания против себя и расширяется, но остаются огромные пространства, которые оно не контролирует.

– Все хорошо до тех пор, пока есть развитие. – Дрейден жадно затянулся сигаретой, а потом швырнул окурок через перила балкона. – Перейдем к денежным делам.

С милой улыбкой, будто не заметив внезапной резкости делового партнера, Джон положил кейс на стол. Открыв его, он достал оттуда карточку с прикрепленными к ней десятью ограненными драгоценными камнями синего цвета, каждый размером с глаз; квадратные отверстия в них при тщательном рассмотрении содержали замысловатые рисунки, напоминавшие старые интегральные схемы. Закрыв кейс, Стэнтон положил карточку на стол, чтобы Дреиден мог рассмотреть ее.

– Гравированные сапфиры… интересно. – Он повернул карточку пальцем и взглянул на своего собеседника. – Камни подлежат сканированию?

Тот кивнул.

– Каждый равнозначен ста тысячам новокарфагенских шиллингов. Ведь мы договаривались о такой цене, верно?

Дреиден откинулся назад, взял новую сигарету и зажег ее с помощью своего кольца. Затянувшись, он махнул рукой сквозь колечко дыма.

– О, я согласен.

Напротив них два военных дрона, очевидно получившие приказ через модуль, стали опять подниматься к затянутому мерцающим экраном отверстию в крыше купола. Именно так можно было кратчайшим путем попасть к гавани, где находился "Лирик-П".

– Я принимаю на веру, что они настоящие, – добавил Дреиден.

Джон продолжал улыбаться, будучи прекрасно осведомлен о том, что через модуль Дреиден мог управлять всеми здешними зеркалами. Он знал: любой, кто осмелится перейти дорогу этому человеку в надежде потом скрыться на корабле, может в мгновение ока обратиться в пепел. Наверно, корабль вроде "Лирика-П" испарится быстрее, чем мошка в печи, стоит лишь направить на него одно из зеркал.

Что-то жуткое было в том, как теперь передвигался Скеллор: словно у него под кожей образовался хитиновый панцирь, движения которого не вполне совпадали с его собственными. Следя за ним, Афран не уставала удивляться. Что за странные отростки выходили у него из шеи и огибали подбородок? Почему на лице и на руках выступили вены необычного серого цвета? Да и вообще… какого черта все это значит? По-видимому, он как-то использовал то странное барахло, которым занимался в свободное от работы на команду время.

Если б Афран только могла, она бы открыла по нему огонь из импульсного ружья, найденного ею в особой зоне. Но… он сжег женщину-голема, чье обезображенное тело валялось на полу в диспетчерской, так что ей вряд ли удалось бы справиться с ним. Впрочем, о подобных действиях не может быть и речи: сейчас ее модуль напоминал присосавшееся к мозгу ядовитое насекомое, и она знала, что надо подчиняться всем приказам обезумевшего ученого, а иначе – агония и смерть.

Она искоса наблюдала за Дании и по сравнению с ним даже чувствовала себя счастливой. Ее модуль хотя и был поврежден и теперь использовался для контроля над поведением, все же был продуктом "Дракокорпа", такими их снабжали с Масады. А у парня модуль пророс тем же серым волокном, каким было пронизано тело Скеллора, и странные нити теперь свисали у него с головы и окружали шею. На лице Дании застыло тупое выражение готовности к беспрекословному подчинению.

Наконец, собравшись с мужеством, Афран осмелилась задать вопрос:

– А что будет с остальными?

– Они могут испортить все дело. На всех поля не хватит, – ответил Скеллор.

Значит, она невидима? И куда девался генератор, который он все время носил на поясе? Что вообще намеревается предпринять этот сумасшедший гений?

– Здесь, – объявил Скеллор, остановившись перед какой-то дверью.

Он приложил ладонь к пульту, и Афран напряглась, ожидая услышать вой сирены. Пришлось упрекнуть себя в глупости – если ему удалось взломать замки запретной зоны крейсера Правительства, закрытая дверь вряд ли послужит препятствием.

Дверь сдвинулась в сторону, и Скеллор оторвал руку от панели. Афран обратила внимание, что под рукой образовалось что-то вроде смолы, потом вязкие нити и волокна вновь втянулись в ладонь. Может быть, это и полезная функция, но девушка не была уверена в том, что ей хотелось бы иметь такую же.

– Криосектор, – догадалась она, оказавшись в помещении и увидев ряды криококонов по обе стороны прохода.

– Здесь только пятьдесят человек, – сообщил Скеллор, – и система наблюдения та же, что и в прочих спальных отсеках корабля, так что я могу получить к ней доступ отсюда.

Он направился по проходу к нише в одном из рядов коконов – там находилась контрольная панель – и приложил к ней ладонь. На этот раз задача для него оказалась посложнее: через несколько секунд он закрыл глаза и склонил голову. Афран видела, как пульсировала кровь в его модуле, как напряглись серые вены на лице, а затем начали по-змеиному извиваться под кожей.

Послышалась серия глухих хлопков, и Афран пригнулась и схватилась за ружье, но потом поняла: эти звуки издавали поднимавшиеся крышки криококонов – всех подряд. Внутри каждого находилось обнаженное мужское или женское тело, их искаженные отражения появились в выгнутых крышках.

Открыв глаза и осмотревшись, Скеллор тихо выругался.

– Что не так? – спросила Афран, снова выпрямившись во весь рост. Она обратила внимание, что Дании даже не шелохнулся.

– Контроль кровеносной системы, – сказал Скеллор. – Я хотел выкачать из них жидкость и закачать кровь раньше, чем они успеют оттаять. Это сразу убило бы их.

Я чуть поторопился и не учел подпрограмму, изолирующую коконы, и она теперь приступила к их оживлению. Не переживай, это всего лишь пробная попытка.

– Значит, они просыпаются?

Скеллор окинул помещение взглядом, казалось, ему самому это даже не пришло в голову.

– Ах, да… У вас примерно шесть минут, так что вам следует поспешить, чтобы успеть убить их.

Афрам в ужасе смотрела на него, не двигаясь с места, но через секунду уже почувствовала, как ее мозг словно сжало клещами. И вот она уже направилась к ближайшему ряду коконов. Не то чтобы ее принуждали, ведь она сама переставляла ноги; просто на уровне какого-то животного инстинкта самосохранения стремилась выжить, а единственным способом не умереть было слепо подчиняться воле Скеллора.

– Ты займешься другим рядом, – велела она Дании, испытывая в этот момент отвращение к себе.

Подойдя к первому криококону в ряду, она приставила дуло импульсного ружья к виску находившегося там человека и нажала спусковой крючок. Голову мужчины разнесло синей лучевой вспышкой. Но из рваной раны потекла не кровь, а особая жидкость, закачанная в тело вместо удаленной крови. В следующем коконе лежала женщина, на ее руке красовалась татуировка, говорившая о ее принадлежности к ЦСБЗ, но от этого Афран ничуть не стало легче. То была омерзительная работа. Афран считала себя солдатом, борцом за дело сепаратистов, а вовсе не убийцей. У десятой жертвы уже сочилась кровь, а из разнесенной головы пятнадцатой кровь уже брызнула на металлический пол. В последнем двадцать пятом коконе человек уже открыл глаза и сел, прежде чем она успела дважды выстрелить ему в грудь, и он вылетел из кокона. Вероятно, ей не следовало мешкать – Дании уже давно успел убить всех в своем ряду.

Со своим неизменным лэптопом под мышкой Мейка вошла в отсек заморозки и осмотрелась вокруг. Все выглядело так, как и должно быть, впрочем, «Оккам» немедленно обнаружил бы любое нарушение. В этом отсеке из большого количества коконов только восемь были заняты. В семи спали техники крейсера – они не поместились в другом подобном отсеке в четверти километра отсюда. А в восьмом коконе находилась мать Аписа Куланта.

Мейка решила подвергнуть ее заморозке, пока не появится возможность поместить женщину в специальную больницу для аутлинкеров. Хотя повреждения, которые она получила, было бы нетрудно устранить у нормального человека, для лечения аутлинкеров нужны особые условия и технологии, которыми Мейка не располагала. Даже при лечении сломанной лодыжки мальчика у нее возникли некоторые проблемы – обычной сварки костей оказалось недостаточно для восстановления хрупкой костной ткани. Пришлось сконструировать специальный автодок в виде ортопедического сапога, чтобы отслеживать процесс выздоровления. Но в конечном счете ученый-биолог исходила из собственных приоритетов. Хотя сломанные кости черепа и кровоизлияния принадлежали к числу тяжелых травм, организовать лечение не составило бы особого труда. Истинной причиной того, что Мейка не стала этим заниматься, было желание уделять больше времени изучению гибрида человека и куллораптора, убитого Кормаком. Вот только по отношению к Апису она поступала несправедливо. Каким бы развитым для своего возраста ни казался этот юноша, он еще не оправился от страшных переживаний и к тому же теперь оказался в чуждом ему окружении. Что и говорить, он нуждался в матери.

Присоединив оптический кабель своего компьютера к гнезду криококона, Мейка с нетерпением ждала, когда на экране отобразятся основные параметры. Спустя мгновение, почувствовав нечто, она осмотрелась вокруг, дабы убедиться, что не упустила чьего-либо присутствия в помещении. Потом произнесла вслух:

– Кто вы? Что это? Зачем? Как вы это делаете?

Для обычных граждан Правительства было естественно при необходимости задавать прямые вопросы, и только у выпускников Биологической академии данная процедура вызывала затруднения. В идеале для поиска ответов следовало использовать все имеющиеся ресурсы, включая собственные аналитические способности. А задать вопрос значило так или иначе признать свою некомпетентность. В тех случаях, когда не было иных возможностей, учили на Цирцее, вы можете задать вопросы, и эта рекомендация была бы хороша, если бы боязнь спрашивать не закреплялась специальными тренингами. Теперь Мейка осознавала, какой ущерб ей нанесли те тренировки, и старалась перестроиться.

– Где это? У вас есть способность… Вы?..

Она осеклась, заметив, что параметры состояния слишком долго не появляются на экране. Запустив на компьютере самодиагностическую программу, Мейка убедилась, что он работает исправно. Тогда она отправила запрос через клавиатуру, и на мгновение на экране вспыхнул весьма странный код, а затем слова: "Нет ответного сигнала". Нахмурившись, Мейка положила компьютер на кокон и направилась по проходу к консоли. Тот же странный код светился на расположенных над ней четырех дисплеях. Она попробовала нажать ряд клавиш, и код исчез, но ответа по-прежнему не было.

С жутким предчувствием женщина кинулась обратно к криококону. Проблемы с криококонами? Такого не может быть! Отсоединив кабель, который сразу убрался в корпус лэптопа, она попробовала нажать кнопку панели крышки кокона: никакой реакции. Ничего не оставалось, кроме как использовать ручной рычаг – и не важно, что это поднимет тревогу. Мейка вцепилась в холодный металл и потянула ручку на себя, замок щелкнул, и крышка кокона медленно открылась. По виду находившейся в нем женщины-аутлинкера сразу стало ясно, что с ней что-то не так: обычно в криококонах люди выглядят бледными, потому что кровь удаляется из тела и заменяется специальной бесцветной жидкостью, а ее кожа потемнела. Сделав усилие, Мейка перевернула тело на бок. Трупное окоченение. С нижней стороны тело было пурпурного цвета, здесь скопилась большая часть крови.

– "Оккам", это Мейка Асселис, докладываю об отказе в криосекторе, в отделении номер один. – Из встроенного в консоли телефона Мейка не получила ответа, тогда она бросилась в коридор и попыталась связаться оттуда.

– В криосекторе и в отделении номер один нет неполадок, – ответил ей один из подразумов.

– Женщина-аутлинкер, недавно помещенная в криококон, мертва. – Мейка еле сдерживала себя, стараясь не закричать.

– Система функционирует нормально. В криосекторе и в отделении номер один нет никаких проблем, – повторил ИР несколько раздраженным тоном – что за идиот с ним общается!

– Я настаиваю, чтобы вы прислали сюда дрона, и как можно скорее, черт возьми! Я не думаю, что трупное окоченение и трупные пятна – это нормально для того, кто находится в заморозке! К тому же я сейчас говорю из коридора, потому что связь там также неисправна.

– Системный ответ с линии связи оптимальный. Со связью в отсеке заморозки и в отделении номер один все в порядке. Мейка Асселис, вам не нужна медицинская помощь?

– Соедините меня напрямую с Томалоном или с "Оккамом", – потребовала она.

– У вас проблема, – без обиняков заявил голос Томалона. – "Оккам" уже занят полной диагностической проверкой, а я послал к вам Эйдена и Сенто, пусть помогут разобраться.

– Хорошо, – ответила Мейка. – Я должна вернуться в отделение и проверить другие коконы.

– Если вы идете туда, не пользуйтесь своим компьютером, он может заразиться, – предупредил капитан.

– Вы думаете, это компьютерный вирус?

– Вирус или червь – что угодно. В системе контроля криококонов предусмотрено так много уровней безопасности, что вряд ли может быть другая причина, кроме намеренной порчи программ.

– Убийца, ее убили… – бормотала Мейка. Как любой врач, который хотел только хорошего своим пациентам и потерпел неудачу, она сейчас думала об одном: "Как я скажу об этом ее сыну? " Но некому было ответить ей на этот вопрос, даже если бы она осмелилась задать его.

Тревога!

Кормак выскочил из комнаты и бросился бежать. На полпути по коридору какая-то сила толкнула его, будто он пересек вышедшую из строя гравитационную плиту. Он сразу остановился, шагнул к поручню в стене и вцепился в него, чтобы не упасть.

– Томалон? "Оккам"?

Из напульсника исходил звук, который можно было счесть за помехи, но он скорее походил на непрекращающийся вой.

– Эйден? Сенто?

– На связи, – ответили оба хором.

– Что происходит?

– Все в отделении заморозки номер один мертвы, – прямо ответил Эйден.

– Господи, нет… – послышался голос Томалона, появившийся и вновь уплывший из эфира. Больше он не успел ничего сообщить.

– Эйден и Мейка – возвращайтесь в медицинский отсек. Советую вам воспользоваться лестницами, а не подъемными шахтами, они могут быть неисправны. Вам известно, кто еще не успел отправиться в заморозку?

– Больше никто, – ответил голем.

– Ладно. – Кормак остановился, не решаясь размышлять, что бы это могло значить. – Гант все еще в особой зоне? – спросил он.

– Да.

– Оттуда по-прежнему нет ответа?

– Нет.

– Ладно, кажется, есть один возможный источник наших проблем. Сенто, вы тоже присоединитесь к нам.

– Есть, – ответил Сенто. Потом добавил: – Есть еще один возможный источник.

– Да, – ответил Кормак, думая о миллионах тонн чужой плоти, соединенной с кораблем.

"Но станет ли дракон атаковать с такой уязвимой позиции? Он знает, что "Оккам" в состоянии обратить его в пепел и развеять в космосе за несколько секунд. К тому же все системы в смежной с ним части корабля изолированы".

Ян был уверен, что дракон ни при чем – здесь было нечто другое.

– Томалон? – позвал он.

Опять тот же вой, затем капитан все же откликнулся.

– Там все мертвы, – мрачно объявил он.

– Мы знаем, – сказал в ответ Кормак. – Надо найти причину и предупредить новые убийства.

– Там все мертвы, – повторил Томалон. Кормак вздрогнул.

– Кого именно вы имеете в виду?

– Они все! Все! – То был голос не только Томалона, но и "Оккама".

– Вы хотите сказать, все, кто находился в криококонах? – Как ему не хотелось задавать этот вопрос!..

– Да. – Ответ, раздавшись из всех динамиков, эхом прокатился по коридору.

Почти бессознательно Кормак прикоснулся пальцем к футляру с сюрикенами. Как ни парализовано было его сознание страшным известием, он чувствовал, как гнев подступил к горлу.

– Слушайте внимательно, Томалон. Я могу понять ваше с "Оккамом" горе и чувство вины, но так вы только усугубите наше положение. Надо, чтобы вы восстановили контроль над кораблем и ввели режим высшей степени безопасности.

– Инициировать големов? – спросил Томалон, и тот же вопрос с отставанием в доли секунды задал ИР крейсера.

– Нет. С такими масштабами повреждения систем мы не можем быть уверены, что они не окажутся под чьим-то контролем. Они находятся в резерве, как и те, что были в криосекторе. Отправьте дронов, пусть обыщут корабль, особенно внутри и около особой зоны. Я скоро буду там.

– Будет… сделано, – выдавил капитан.

Теперь Кормак изменил настройки напульсника и переключился на канал, который он приберег для особой цели.

– Дракон?

Ответа долго не было, затем раздалось неохотное: – Да.

– Это ты атаковал нас?

Послышался гвалт, будто заревела толпа в каком-нибудь огромном зале. Когда шум постепенно стих, дракон изрек:

– Имя мне – легион.

– Если ты не будешь прямо отвечать на прямые вопросы, я отправлю код для детонатора термоядерного взрыва, который сейчас находится между кораблем и тобой. Может, ты и переживешь взрыв, но вряд ли останешься невредим, когда тебя вытолкнет из поля подпространства и разнесет на кусочки на расстоянии в несколько световых лет.

– Я не нападал. Я не могу атаковать, – уже без задержки ответил дракон.

Вполне вероятно, что это была ложь. Ян все еще держал палец на напульснике, намереваясь отправить код детонатора. Даже если дракон и не был источником происходящего сейчас кошмара, было бы к лучшему активировать детонатор и предотвратить возможную опасность. Но следующие слова чудовища остановили его.

– Я вижу это, – сказал дракон.

– Что ты видишь?

– Я вижу врага. Он на корабле, и он захватит корабль. Таковы его цель и природа.

– Этот враг… кто он?

– Древний враг. Пожиратель. Тело его продолжает убивать и поглощать после того, как его мозг сожжен. Вы должны вернуться в обычный космос. Я должен оставить этот корабль.

– Послушай, твои слова звучат туманно. Выражайся яснее, или покинешь корабль по кусочкам.

– Насколько мне известно, вы называете это "джайн", я имею в виду исчезнувшую расу, – ответил дракон.

Вот это и было нужно Кормаку, чтобы понять происходящее.

Скеллор.

Насколько же они были уверены в своем превосходстве и как легко поверили в то, что он сбежал! Этот безумец не скрылся, но с того самого момента, когда они почти поймали его, перешел в атаку. Кормак опять переключил каналы и направился к ближайшей шахте.

– Мы влипли по-настоящему! Похоже, причина наших проблем – Скеллор, как мы знаем, он подключен к интерфейсу, а теперь еще и обладает джайнтехнологией, – сообщил он.

Подойдя к шахте, Ян сначала убедился, что гравитация включена, потом набрал на пульте место назначения. Гравитационное поле потащило его сквозь толщу корабля по кривой линии, так что во время транспортировки трудно было определить, где верх и где низ.

– Где Шрам? – спросил он через напульсник, когда, сориентировавшись, вышел из шахты неподалеку от диспетчерской.

Эйден передал ему слова Мейки:

– Шрам в медицинским отсеке. Он помогал мне разобраться в паре вопросов.

Она проводит эксперименты? Уловив какое-то движение, Кормак обернулся и уже приготовился запустить сюрикен, но из бокового коридора выбежал Сенто.

– Стрельба – там, – сообщил андроид, указав прямо перед собой по коридору и направо от Кормака.

Ян побежал вслед за Сенто, на ходу вытаскивая из кармана пистолет. Он не слышал выстрелов, но ведь и не обладал превосходным слухом голема. Оба ускорили шаг, когда услышали голос Ганта:

– Сдавайтесь!

Свернув за угол, они едва не споткнулись о тела двух сепаратистов. Коридор представлял собой мрачное зрелище: искореженные стены, изоляция и провода свисали из дыр в потолке и торчали из отверстий в полу. Впереди виднелась фигура человека – должно быть, Гант, во всяком случае голем: от шеи до паха его одежда разорвана, как и синтетические покровы. Позвоночный столб и приличная часть его груди с ребрами были обнажены, а светящиеся оптические кабели очень походили на трубки с водой, при каждом движении какое-то мерцание исходило и из области таза.

– Что здесь было? – спросил Кормак, когда они с Сенто подбежали ближе.

– Четверо пленных. Они уже убили Кардаффа и Шенон, хотя бог знает, как им удалось справиться с ней. У них не было ничего, кроме пары импульсных ружей и пистолета. Я хотел взять хотя бы двоих из них живыми, но стоило мне только приблизиться, как они принялись стрелять в меня из этого проклятого пистолета. – И он озадаченно покосился на полученные им повреждения.

– Ладно, – кивнул Кормак. – Им не удастся справиться с вами обоими. – Он взглянул на Сенто. – Вы двое поймаете хотя бы одного из них.

Оба – Сенто и Гант – подчинились приказу и кинулись вдогонку с нечеловеческой скоростью. Кормак бежал за ними, готовый встретить на пути засаду сепаратистов. Но он не слышал ни криков, ни перестрелок. Лишь один раз прозвучал выстрел пистолета, затем раздалась очередь из импульсного ружья.

Погоня увенчалась успехом: Ян увидел, что Сенто держит мужчину и женщину за шиворот, приподняв их над полом. Они были разоружены и пытались вырваться. Отчаянно ругаясь, к нему спешил на помощь Гант. Когда Кормак приблизился к ним, андроиды крепко держали пленников за плечи.

– Где остальные? – спросил он.

Почему оба пленных пытались вырваться из железной хватки големов? Вряд ли они не знали, что у них не было шансов, тогда зачем так сопротивляться?

– Поблизости, – ответил мужчина сквозь зубы.

– Где Скеллор? – Оба пленника с ненавистью смотрели на него. – Учтите, речь идет о жизни или смерти, – добавил Кормак, хладнокровно ожидая ответа.

– Мы и так уже мертвы, – ответил мужчина.

По его телу пробежала судорога, глаза закатились. Он прокусил нижнюю губу, из его уха потекла кровь, а затем голова свесилась на грудь. Протянув руку, Ян отклонил голову мужчины, чтобы рассмотреть его модуль производства "Дракокорпа" – этот предмет сморщился, подобно телу иссохшего моллюска. Кормак посмотрел на женщину и встретил презрительный взгляд.

– Значит, вы еще живы, – с усмешкой произнесла она. – Но это можно легко исправить.

– О чем это вы?

– Самоуверенный агент ЦСБЗ, вы зашли слишком далеко. Вы сами толкнули меня на это и теперь поплатитесь за все.

– Скеллор…

– О да, все эти пленные под моим контролем, и скоро я целиком овладею кораблем. Будет интересно посмотреть, как Правительство справится с ИР крейсера, напичканного технологией, возраст которой уже миллион лет… До встречи, Ян Кормак.

Глаза женщины закатились, она захрипела, и мгновение спустя ее тело безжизненно обвисло в руке голема.

Остановившись перед очередной дверью, Скеллор торжествующе улыбался. Он был доволен, что добрался до этого негодяя из ЦСБЗ, и теперь предвкушал наслаждение, которое испытает, применив к нему самые жуткие пытки. Возможно, сначала он перестроит нервную систему агента, чтобы любое ощущение причиняло ему боль, а потом сделает так, чтобы он не мог потерять сознание или умереть от болевого шока. И все же это было делом будущего, когда он полностью завладеет кораблем. А пока надо все взять под свой контроль.

Он обнаружил, что ему не требуется представлять образец ДНК для прохода через некоторые двери: оказывается, коды замков основаны на тысяче или около того кратких специфических последовательностей, и, установив эти последовательности в цепи нуклеотидов, он смог воспроизвести их в покровах правой руки, просто изменив генетическую структуру клеток кожи. Конечно, в остальных случаях он продолжал взламывать программы, внедряя волокна, – словно вскрыватель сейфов, подбирающий комбинацию цифр для замка. Так, дверь, перед которой он сейчас остановился, открылась спустя несколько секунд. Он шагнул вперед, Афран и Дании за ним.

– Боже мой… – Тусклый голос девушки явно противоречил этим словам.

Помещение оказалось складом големов. Скеллор быстро окинул взглядом стеллажи с лишенными покровов андроидами и вышел – ему пока не до этого… но только пока.

Сопровождаемый Сенто и Гангом, Ян Кормак переступил порог медицинского отсека и осмотрелся. Мейка склонилась над сидевшим в кресле Аписом. Шрам стоял в стороне, пристально глядя на мальчишку, – вероятно, драконид все больше проникался человеческими переживаниями. Встретившись на мгновение взглядом с Аписом, Ян сразу отвел глаза. Он знал, что ничем не сможет облегчить его боль – его мать убита Скеллором наряду с пятью сотнями тех, кто составлял команду и обслуживающий персонал корабля.

Кормак уставился в потолок.

– Томалон, вы нас слышите?

– Слышу, – откликнулся знакомый гнусаво-плывущий голос – странная смесь голосов Томалона и "Оккама".

– Ладно. Я хочу, чтобы вы взяли на вооружение все подчиненные вам интеллекты и все личностные копии, какие есть в вашем распоряжении, чтобы инициировать тех големов, которые, на ваш взгляд, являются безопасными. Как скоро вы можете справиться с этим и сколько големов вы можете дать нам в помощь?

– Никто из них не выведен из строя. Из подчиненных мне интеллектов и личностных копий, находящихся в моем распоряжении, я могу воспроизвести столько големов, сколько потребуется.

Кормак взглянул на своих товарищей-големов.

– У вас есть копии Эйдена и Сенто?

– Есть.

– Воспроизведите эти копии: они – спаркинды, так что в этой ситуации будут полезнее техников и исследователей.

– Понятно.

– Что известно о Скеллоре, обнаружены какие-нибудь следы?

– Ничего.

– А сбежавшие пленные?

– Я определил, где находятся пятнадцать из них, стараюсь держать ситуацию под контролем.

Выяснив обстановку, Кормак переключил внимание на тех, кто сейчас находился с ним в медицинском отсеке.

Казалось, что в боку кровоточит обширная рваная рана; но не ущерб, нанесенный крейсеру, и даже не подрыв и разрушение целостной внутренней системы причиняли ему эту страшную боль. Чувство вины – вот что делало его страдания непереносимыми. Это он, капитан, был ответственен за произошедшее. Пятьсот человек доверили ему свои жизни, полагаясь на его компетентность, и вот результат – все они мертвы. Томалон не сдерживал себя, но его крик поглощали особо прочные стены капитанского мостика. Что толку кричать – мертвецам самобичеванием уже никак не поможешь… Отчаяние не ответ, нужно мстить!

Четверо сепаратистов скрывались в трюме LS-45, скоро быстрые сторожевые дроны доберутся до них. Томалон решил также послать им на помощь дрона, занимавшегося ремонтом корпуса трюма LS-33, но диагностика определила, что его пластинчатые батареи разрядились. Воспользовавшись его четырьмя глазами, капитан с удовлетворением обнаружил, что двое находившихся в этом трюме сепаратистов определенно мертвы: их внутренние органы повреждены, кожа вздулась пузырями и местами обуглилась. Они рискнули пройти мимо медлительного дрона, не подумав о том, что он хотя и медлителен, электропитание его сварочного аппарата включалось молниеносно. Он просто ударил обоих током.

Дроны уже были на подходе, через тридцать секунд они разберутся с четверкой сепаратистов в LS-45.

Слезы текли из побелевших глаз Томалона, но, не обращая на них внимания, он занялся девятью пленными, спрятавшимися в трюме LS-26. Четверо из них находились во внешней его части и явно запаниковали, когда он запер их там, но у них не было с собой ничего, что помогло бы им взломать керамалевую дверь. Пятеро их товарищей кинулись им на помощь – очевидно, они получили сигнал через имевшиеся у них модули "Дракокорпа". Но вряд ли они подоспеют раньше, чем второй робот-ремонтник, – тот уже двигался вдоль корпуса, неумолимо приближаясь к наружному люку трюма.