Текст книги "все сердца разбиваются"

Автор книги: Nikto Neko

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Пациент лежал на кровати, укрытый тонким одеялом. Его лицо было отвернуто к окну, сокрыто во тьме. Аппарат темной махиной стоял возле кровати, похожий на притаившегося демона. Шерлок коснулся его пальцами, осмотрел корпус. Что произошло? Что здесь произошло? Взрыв не был случайным. Не мог быть случайным. Не бывает таких случайностей.

Но у Шерлока не было времени разбираться с загадкой. Он врач, а не детектив – пусть этим занимаются другие. Шерлок пришел лечить.

Он вытащил из кармана пальто скальпель. Подержал в руках, наслаждаясь его легкостью и стальной силой. Да. Да, так хорошо.

Шерлок закрыл глаза.

Первый разрез вышел чистым – лучше, чем в прежние годы, еще до армии. Лучше, чем когда бы то ни было. Шерлок придержал края разреза, промокнул тампоном выступившую кровь. Затем погрузил скальпель в разрез и углубил его, с усилием вдавливая хирургическую сталь в плоть, горячую и живую. Запястье сковало болью, но рука не тряслась. Хорошо. Шерлок поддернул рукава пальто, чтобы не намокли в крови. Он запустил пальцы в горячий разрез, скользя внутри, изучая, пытаясь найти то, для чего пришел сюда.

Крови стало больше, теперь она уже пропитала простыни, сочилась из спящего тела, всюду, всюду…

Что-то пошло не так. Кончики пальцев коснулись чего-то жесткого, но это была не кость. Шерлок попытался подцепить это, надавил, навалился на пациента, продираясь сквозь него, погружая в него ладонь. Кровь капала с простыней на пол, такой тихий короткий звук, будто секунды отсчитывают.

Кап. Кап. Кап. Кап. Кап.

Шерлок медленно вытащил руку, зажав между средним и указательным пальцами что-то темное, перемазанное в крови. Тонкое и длинное, оно показалось из разреза, тонкое и длинное, жутко знакомое, тонкое и длинное… цепочка с опознавательным жетоном, конечно же. Конечно же, это была цепочка, следовало сразу понять, сразу догадаться. Думай, думай – Шерлок ударил себя по лбу, почувствовал, как кровь потекла по коже вниз, к переносице. Он вытер пальцем жетон, чтобы прочесть фамилию.

Ш.Холмс.

Пациент повернул голову, и Шерлок уставился на себя, мертвого. Кровь была повсюду. Повсюду.

Закричав, Шерлок скатился с кровати. Скукожился на полу, прислонился спиной к кровати, баюкая ушибленную ногу. «Все, все» – шептал он себе под нос. Все.

В комнате было тихо. Только часы отмеряли секунды.

Тик. Тик. Тик. Тик. Тик.

Шерлок встал и прохромал на кухню. Щелкнул выключателем, поморщившись от желтого электрического света. На столе громоздились колбы и образцы, микроскоп стоял рядом с чашкой холодного кофе.

Шерлок медленно опустился на табуретку и обхватил голову руками.

*

Все больницы мира одинаковые (неверно). Он мог бы работать в любой из них (неверно, неверно). Ему вовсе не обязательно оперировать, чтобы быть врачом (вздор). Он просто хотел занять себя чем-нибудь. Чем угодно.

Шерлок вздохнул и остановился у автоматических дверей госпиталя. Они разъехались и замерли, поджидая его. Но Шерлок не мог войти внутрь. Не имел такого права. На секунду он пожалел, что его не сбила та машина – возможно, он сейчас находился бы в реабилитационной палате. Там, внутри. На своем месте, пусть и в качестве пациента. Он бы потребовал, чтобы Донаван обслуживала его. Постарался бы, чтобы его стошнило прямо на одеяло, а потом заставил бы ее помочь ему умыться.

Тошнота подкатила к горлу, и Шерлок напомнил себе, что если его вырвет, ему придется самому с этим разбираться. Впрочем, ему было нечем – последние сутки он точно не ел, а предыдущие… кажется, пару тостов. И бесчисленное количество кофе. Он был доверху им заполнен.

Шерлок сжал в руке плотный бежевый стаканчик. Кофе на вынос. Черный, с сахаром, прихлопнутый крышкой, чтобы не остывал так быстро. Пронизывающий ветер распахнул пальто Шерлока, двери сдвинулись, устав ждать. В горле саднило, и Шерлок подумал, что неплохо бы купить шарф.

Он повернулся и пошел вниз по улице. Мимо старого дома с барельефами. Люди спешили мимо, толкая его, и Шерлок прижимал к груди кофейный стаканчик. Он был восхитительно горячим.

Нога снова разболелась, так что пришлось сбавить темп. Шерлок все время забывал про чертову ногу и начинал идти быстро, как прежде. Но резкая боль быстро возвращала его в реальный мир. Шерлок остановился, пережидая, пока боль не пройдет. Воздух вырывался у него изо рта белыми облачками. Взглянув себе под ноги, Шерлок заметил, что асфальт треснул, и в трещине виднеется чахлый зеленый росток.

А потом кто-то резко дернул его за руку. Стакан выпал, покатившись по асфальту и оставляя влажный след. Там, где только что стоял Шерлок, лежала горсть земли с торчащим из нее цветком, черепки тяжелого глиняного горшка разлетелись по тротуару.

Шерлок повернулся и увидел того мужчину. Того мужчину с синим шарфом. Близко – настолько близко, что смог различить цвет глаз.

(Прозрачно-голубой, как вода в бассейне).

Мужчина отдернул руку, но теперь уже Шерлок вцепился в него. Сдавил запястье, не позволяя сбежать.

– Кто ты? – процедил Шерлок, широко распахнув глаза. Дыхание вырывалось из его рта, и кругом все заволокло белым паром – а может, что-то случилось со зрением, потому что Шерлок видел мужчину словно сквозь тонкую пелену.

– Нет-нет-нет, – сказал мужчина тихонько, себе под нос, и состроил несчастную мину. – Меня здесь нет. Никогда не было. Ты не видишь меня.

– Ошибаешься, – ответил Шерлок, еще сильнее сжимая пальцы. Кожа запястья была сухая и шершавая, как бумага. – И лучше бы тебе ответить, что ты здесь делаешь. Ты следишь за мной уже некоторое время, так? Отвечай! Кто послал тебя!

Мужчина покачал головой, делая отчаянные попытки освободиться. Они крутились на месте, сцепленные друг с другом, как два бестолковых ребенка. Что-то хрустнуло под ногами – Шерлок наступил на черепок. Толпа обтекала их, люди шли мимо, будто не замечая происходящего.

– Меня нет, – повторил мужчина тверже, а Шерлок рявкнул:

– Кто тебя послал? Назови мне имя!

– Имя?

Мужчина вытаращил глаза, а потом вдруг расхохотался. Громкий, безумный смех.

– Тебе имя нужно?

Он шагнул вперед, прижался грудью к груди Шерлока, и сердце словно взорвалось, отчаянно вколачиваясь в грудную клетку, пытаясь выбраться наружу, будто притянутое магнитом. Щека мужчины задела скулу Шерлока, его губы шевельнулись, движение воздуха – дыхание коснулось мочки уха, когда мужчина что-то шепнул, но Шерлок услышал только тишину, бесконечную, как космос. Она ошеломила его.

А в следующий момент Шерлок растерянно вздрогнул, обнаружив себя застывшим посреди людной улицы, затопленным шумами большого города – гудением машин, голосами прохожих, рингтонами их беспрерывно трезвонящих мобильных… Шерлок огляделся, пытаясь обнаружить убегающего прочь мужчину, но тот, похоже, уже затерялся в толпе.

Шерлок присел на корточки, чтобы поднять опустевший стаканчик. Но вместо этого зачем-то уставился на свои пальцы, те, которые сжимали запястье незнакомца.

Шерлок был абсолютно уверен, что у этого человека не было пульса.

*

Дни слились в одни бесконечные сутки. Шерлок маялся без дела. То слонялся по городу, то закидывал Лестрейда злобными, бессмысленными смс-ками по поводу симптомов пациента из триста девятой (да, у меня есть твой номер). «У него царапина на ноге. Подумай!» – Шерлок не хотел говорить напрямую, ему не хотелось, чтобы другие врачи пользовались его наблюдениями, но молчать Шерлок был не в силах, потому и сыпал подсказками. «Думай, думай, думай!». Психотерапевта он больше не посещал – незачем было, вряд ли теперь он мог рассчитывать на восстановление в госпитале, а других причин терпеть ее сочувственные взгляды не было. Вместо этого Шерлок решал кроссворды, часами пролеживал в остывшей ванной, устроил настоящий свинарник в квартире. В один вечер просмотрел все серии «Доктора Хауса», ощущая себе нелепой пародией на него. Поглощал лазанью из пластикового поддона, заляпал домашний халат соусом и стал ходить по квартире нагишом. Осматривал себя, свои родинки, свои лимфоузлы, от скуки делал прогнозы – сколько еще лет его тело будет функционировать. Выходило неутешительно. Выходило – долгие годы, если только цветочный горшок не упадет еще раз.

Пытаясь справиться с апатией, Шерлок наводил справки о человеке, занимавшем все его мысли. Он знал несколько способов имитировать отсутствие пульса, но не знал ни единого способа растворяться в воздухе или изменять реальность. Та машина сбила его. Он чувствовал внутренние повреждения, у него текла кровь. Он не был в порядке.

Не был в порядке.

Поиск по сети, ожидаемо, ничего не дал. У Шерлока не было ни имени своего таинственного спасителя, ни каких-либо зацепок. Он с трудом мог вспомнить его лицо – бесстрастное, лишенное всякого выражения, но не как у мертвых, а как у младенцев, пожалуй. На лице незнакомца не было отпечатка долгой, прожитой жизни. Никаких мимических морщин, ни мешков, ни синяков под глазами, никаких воспалений, неровностей, повреждений эпидермиса. Он был чист. Нетронут.

Он был самым красивым существом, которое Шерлок когда-либо видел.

Почувствовав, какое направление принимают его мысли, Шерлок смутился. Прошло много лет с тех пор, когда он позволял себе думать о чем-то подобном. В любом случае, это показалось ему нелепым: он не знал человека, который так скоро стал его одержимостью, но ощущал исходящую от него угрозу. Опасность. Жар. Не это ли стало причиной его странных… эмоций? Психотерапевт как-то сказала, что Шерлок был влюблен в войну, и переживает ее потерю, как потерю любимой девушки. На что Шерлок ответил, что женат на своей работе, и изменять ей не намерен.

Мучимый этими мыслями, Шерлок снова и снова размышлял о мужчине с голубыми глазами. Когда от мыслей начинала болеть голова, он пил кофе и сочинял скрипичные пьесы, криво записывая их на любой подвернувшейся под руку бумаге. Он пытался не спать, пока сон не настигал его и не побеждал: тогда Шерлоку снилась война, а временами госпиталь, и все чаще граница между ними во сне стиралась. Однажды Шерлок полночи резал и зашивал людей в песках, а Лестрейд ассистировал ему, и кричал что-то сквозь ветер, и был в форме, и прятал глаза за темными очками. Он все пытался предупредить, но Шерлок был слишком занят операцией, и велел Лестрейду отвалить – но не смог произнести этого, потому что во рту у него застряла трубка. Шерлок начал задыхаться, он скосил глаза и увидел, как в тонкой пластиковой кишке трубки плавают песчинки, жалят его легкие, убивают его. Но тут же успокоился: на том конце трубки стоял его спаситель, он сжимал губами коннектор, выдыхая Шерлоку в рот. И хотя говорить он не мог, Шерлок услышал его голос отчетливо, откуда-то извне. Он был сухим и спокойным, как потрескавшаяся от солнца земля. Он говорил:

– Все люди умирают. Все сердца разбиваются. Сострадание – не преимущество.

*

Шерлок добился, чтобы его впустили, как добивался всегда. Майкрофт был серым и уставшим, погребенным под своими бумагами. Увидев Шерлока, он ослабил галстук и откинулся на спинку кресла, готовясь к неприятному разговору.

Потому что все их разговоры были неприятными.

Но Шерлок не знал, что говорить, так что шатался по кабинету, хватая различные вещи со стола, полок и подоконника, чтобы тут же поставить обратно. Его руки были заняты, но мозг измучен бездействием, и одни и те же мысли кружились снова и снова, причиняя боль.

Майкрофт вернулся к работе и некоторое время шуршал бумагами, внимательно читая и подписывая, либо же внося пометки. Один листок он отложил на край стола, не тронув. Шерлок скосил глаза, но Майкрофт, не оборачиваясь, закрыл листок папкой. Шерлок улыбнулся уголком рта.

Когда с бумагами было покончено, Майкрофт со вздохом отложил ручку, склонил голову к одному плечу, к другому, добившись двух громких щелчков. Шея была его вечной проблемой; шея и зубы. Немудрено, если носишь такую тяжелую голову и улыбаешься так кисло.

– Так значит, тебя все-таки вышвырнули, – подытожил Майкрофт, словно все это время они вели беседу. Его голос застал Шерлока врасплох, сам вопрос – нет.

– Все вынюхиваешь?

– Я сразу тебе сказал, что это плохая идея. Ты же знаешь – я могу устроить тебя. Могу подыскать тебе место, – он даже перестарался, заполняя свои слова безграничным терпением и смирением. Шерлок мгновенно разъярился. Он вспомнил, за что так ненавидит Майкрофта и почему не стоило к нему приходить.

– Мне не нужно ничего подыскивать, – сказал он. – Почему бы тебе не подыскать себе нового диетолога?

– Я потерял пару фунтов с нашей прошлой встречи, – хвастливо возразил Майкрофт, неосознанно прикрыв свой живот ладонью.

– Да, но вряд ли в хорошую диету будут включать бурбон до полудня.

И Майкрофт выдал Шерлоку одну из фирменных лимонных улыбок.

– Бурбон? – он невинно поднял тонкую бровь.

– От тебя пахнет, – с отвращением заключил Шерлок, ударив ладонями по столу. Майкрофт прикрыл глаза и засмеялся.

– Все вынюхиваешь?

Шерлок ощутил острое сожаление. Не нужно было приходить. Лучше бы он этого не видел.

Пару лет назад Майкрофт уезжал в отпуск. Деревушка в Швейцарии, лыжные спуски, свежий воздух. Это официальная версия. Майкрофт находился в реабилитационной клинике, пытаясь справиться со своим алкоголизмом. Безуспешно, как видимо.

– В таком случае, почему бы тебе не налить мне?

– Ты не пьешь, – ответил жестко Майкрофт, не открывая глаз. – И не куришь. Уже три недели. Неплохо, Шерлок.

– Отвратительно. Я знаю, где стоит бутылка. Тебе так претит идея проявить гостеприимство, или все алкоголики любят надираться в одиночку?

Майкрофт открыл один глаз, холодно взглянул на Шерлока.

– В чем дело? Собираешься сделать это, – он кивнул на руку Шерлока, – хроническим?

– Это и так хроническое! – рявкнул Шерлок, выставив вперед руки. Правая мелко подрагивала. Левая сжалась в кулак. Шерлок смотрел на них, а потом перевел взгляд на Майкрофта. Тот вежливо ждал, на лице его не отражалось никаких эмоций. Выдохнувшись, Шерлок опустил руки и развалился в кресле для посетителей. Майкрофт стучал ногтями по подлокотнику своего. Вдруг мелодично звякнули старинные настольные часы. Какая-то премерзкая мелодия – вроде «Августина». Шерлок всерьез задумался о том, какими тяжелыми могут быть эти часы, каким превосходным орудием. Мраморная подставка. Искусный механизм. Раздробленный череп.

Шерлок перевел взгляд на брата. Тот слегка развернулся в кресле, глядя в сторону окна. За плотно опущенными шторами шел дождь. Снова чертов дождь. Майкрофт моргнул, ресницы вдруг вспыхнули рыжим в мягком свете настольной лампы.

Шерлок вспомнил, что Майкрофт был морковно-рыжим. Когда-то в детстве. Когда они оба еще не умели многозначительно молчать, а только драться или бегать наперегонки (Шерлок всегда побеждал).

– Неужели с тобой все так плохо? – спросил вдруг Майкрофт, и в голосе его явственно прозвучало… да, снова оно. Разочарование.

– Мне нужна работа.

– Я уже говорил тебе…

– Мне нужна моя работа. Мне нужны мои руки. И мне нужно узнать имя одного человека.

– Кто он?

Шерлок покачал головой.

– Что ты о нем знаешь?

– Синий шарф. Голубые глаза. Нет пульса. Он следит за мной. Он пробирается в мою квартиру, – Шерлок сжал зубы, заставив себя заткнуться. Ему было сложно дышать, и еще сложней поднять взгляд на брата. Майкрофт смотрел серьезно, накренившись вперед в своем громоздком кресле.

– Думаешь, ты в опасности? – встревожено спросил Майкрофт. Шерлок широко распахнул глаза, глядя на него. А потом медленно выдохнул. Облегчение заполнило его с ног до головы.

– Не считаешь меня психом?

– Посттравматическое стрессовое расстройство, психосоматические боли и тремор, социопатия, синдром дефицита внимания и паранойя – слишком много даже для тебя.

– Ограничимся социопатией? – с ней Шерлок чувствовал себя уютно.

– И психосоматикой, безусловно. Остальное оставим на откуп бездарным психотерапевтам, надо же им что-то писать в своих отчетах для меня.

Шерлок усмехнулся, и Майкрофт тоже растянул губы в улыбке. После выпивки в нем всегда просыпалось чувство юмора. Он был из той породы людей, которых алкоголь делает терпимее, ровно до тех пор, пока не лишает человеческого облика полностью.

– Я установлю камеры в твоей комнате, если хочешь. И мы проверим, кто пробирается к тебе и каким способом, – предложил Майкрофт, а Шерлок отмахнулся.

– Я знаю, что ты уже установил их. Не нужно считать меня идиотом.

– Тем лучше. Хочешь просмотреть записи прямо сейчас?

– Нет. Но через пару дней. Он становится все наглее. На днях он оставил мне сэндвич на столе.

– Проверил на яды?

Шерлок фыркнул.

– И что?

– Чист, – он пожал плечами. Майкрофт наморщил лоб, глядя исподлобья.

– Мерзкий убийца пытается заставить тебя завтракать? О, мы должны немедленно прекратить эти зверства. Так, чего доброго, он научит тебя расчесываться.

– Это не смешно. Я не делаю сэндвичей, ты ведь знаешь. Корочка была обрезана.

Шерлок сложил пальцы у подбородка, рассеянно блуждая взглядом по столешнице.

– Он хочет показать, что может это. Что рядом, а я не слышу его, не успеваю заметить. Он все время поблизости, на краю зрения, за плечом – но когда я оборачиваюсь, там никого. Видит, но невидим, слышит, но неслышим. Он знает обо мне все, Майкрофт, каждую мелочь. Знает, как я пью чай.

– Там и чай был? Вместе с сэндвичем?

– Моя жизнь в его руках, – медленно проговорил Шерлок, пропустив восклицание Майкрофта мимо ушей. – И он дает мне это понять. О-о, он хочет, чтобы я знал. Чтобы я знал, что он побеждает. Он хочет сыграть со мной в прятки. Или жмурки. – Шерлок закрыл глаза, выставив вперед руку и нащупывая невидимое лицо в пустоте.

– Шерлок… – голос Майкрофта звучал устало. – Иди домой.

*

Шерлок все никак не мог прекратить думать про пациента из триста девятой. Он ненавидел бросать дела на полдороги. Это лишало его покоя. Каждое действие должно быть законченным; углы выровнены, строки дописаны. Зуд расходился по всему его телу, когда он не мог завершить начатое.

Шерлок углубился в инфекциологию. Он заказывал книги через интернет, если чего-то не хватало в его личной библиотеке. Прежде у него было не так уж много свободного времени, чтобы читать, и скрашивать досуг он предпочитал Киттсом либо книгами по нейрохирургии. Но царапина – она была уликой, а свинка Эдди – главным подозреваемым в деле о болезни.

Шерлок чувствовал, что его мозг перегружен информацией, и необходима перезагрузка. Он медитировал, сидя у открытого окна – холод помогал сосредоточиться. В минуты ярости набрасывался на вещи, как на врагов – опрокинул диван с жутким грохотом, и соседи потом стучали. Приходил домовладелец, но Шерлок ему не открыл – не хотел, чтобы тот видел квартиру. Всюду был мусор, коробки из китайского ресторана и книги, заложенные на нужных страницах. Шерлоку приходилось наступать на книги, чтобы передвигаться по квартире – они покрывали каждый дюйм пола, не говоря уже обо всех прочих поверхностях. Пепельницы были набиты сигаретами и источали дым: Шерлок запретил себе делать больше трех затяжек, а потом аккуратно клал зажженную сигарету в пепельницу, чтобы заполнить комнату дымом. Пассивное курение всегда нравилось ему больше; возможно, он был слишком ленив. Иногда Шерлок хотел, чтобы у него был какой-нибудь человек, готовый курить за него: затягиваться и выдыхать дым ему прямо в губы.

Шерлок много думал про тот свой сон. Он придавал снам значение, так же, как и подсказкам интуиции; Шерлок понимал, что интуиция – всего лишь знание, не способное проявиться на уровне сознания, но от этого не прекращающее быть достоверным. Во сне же его мозг не прекращал биться над загадкой, и мог подсказать ответ. Увы, только в отвратном, метафорическом виде. Шерлок долго думал о причинах, по которым его жетон оказался внутри пациента. Наконец, он отправил Лестрейду смс: «Железо?» – подозревая, что анализ крови выявит его повышенное содержание. Это могло быть зацепкой.

Лестрейд никогда не отвечал, и Шерлок ненавидел это.

*

Молли не очень нравились открытые места, но она согласилась прийти на крышу. Джон уже ждал ее, сидя на краю. Молли пристроилась рядом. Она вытащила сложенный вчетверо листок из кармана своего просторного, тускло-белого халата. Развернув, прочитала:

– Машина, автомат, цветочный горшок, пуля… У тебя не очень-то хорошо получается.

Джон пристыжено кивнул.

– Я знаю. Я стараюсь. Но я ведь новичок в этом.

– Работа есть работа, – вздохнула Молли, а Джон сердито рявкнул:

– Да знаю я, спасибо большое! Не обязательно напоминать!

Молли втянула голову в плечи и отвернулась. Джон помолчал, потом облизнул губы, неловко кашлянул.

– Извини. Извини, я не должен был… извини.

Он сделал глубокий вдох через нос, покосился на Молли.

– Что еще за пуля? Ее пока не было.

– О. Должно быть, ошибка, – смешалась Молли, уставившись в листок.

Джон кивнул. Пуля, значит.

– У него есть табельный пистолет.

Внизу проехала машина скорой помощи, птицы вспорхнули с сухих веток дерева, поднялись в небо. Джон проводил их взглядом, а потом улыбнулся.

– Смотри! Солнце садится…

Молли скомкала листок и бросила его вниз, с крыши.

*

Шерлок чистил зубы, когда это произошло. Прежде он только мог догадываться, находить доказательства, следы присутствия – чашка с чаем на подлокотнике кресла, приоткрытая форточка в задымленной кухне, свежая газета, которую он не покупал. Следы были горячими, еще дымились, но того, кто оставил их, здесь уже не было.

Не в этот раз.

Шерлок сплюнул зубную пасту и сполоснул щетку, когда понял, что за спиной у него кто-то стоит. Он кинул взгляд в зеркало, увидел себя, свои глаза, покрасневшие и слезящиеся от сигаретного дыма.

– Я знаю, что ты здесь, – сказал он. Ему не ответили. – Я знаю, что ты здесь, и я не против.

*

Шерлок рывком сел в кровати, глотая воздух ртом. Он не собирался засыпать, только прилечь на минутку – книга лежала на полу, упавшая, свет прикроватной лампы каким-то образом делал обстановку спальни еще более убогой. Шерлок уставился на свою тень, огромную, черную, на противоположной стене. Он чувствовал себя слишком маленьким для этой тени.

Усмехнувшись своим мыслям, Шерлок подошел к шкафу. На нижней полке, похороненный под залежами теплых вещей и обуви, лежал пистолет. А рядом с ним – сверток, что-то, похожее на ребенка, завернутого в старый свитер.

Шерлок достал свою скрипку и подошел с ней к окну. Смычка не было – Шерлок сломал его, когда пытался играть, в первый месяц после возвращения. Это был дрянной смычок, в любом случае. Подарок Майкрофта. Им было хорошо играть Моцарта, но не Брамса.

Шерлок стоял со скрипкой и думал о пациенте из триста девятой. Ему бы чуть больше времени! Отгадка была близко, совсем близко… наверняка что-то очевидное – но Шерлок не видел это. Больше не мог.

Положив скрипку на подушку, Шерлок достал из шкафа коробку, где хранил пистолет. Дуло было обмотано цепочкой с жетоном. Шерлок надел его, передернул затвор, и знакомый звук будто поставил в нем что-то на свое место – что-то, что было сломано, сдвинуто, испорчено.

Шерлок уверенно поднял пистолет, и тут же тяжесть обрушилась на его руку, прижала к телу. Пару секунд Шерлок боролся с этой тяжестью, пыхтя сквозь сцепленные зубы, а потом рассмеялся.

– Ты идиот, – сказал он негромко, один в пустой комнате. – Я знаю, какими их находят. Ветеранов войны. Мужчин с ПТСР. Одетыми в форму, в начищенных сапогах, с пулей в башке.

Шерлок почувствовал, что его рука снова свободна. Он крутанул пистолет на пальце, почесал им затылок.

– Никогда не любил заниматься обувью.

Он вытянул руку и выпустил семь пуль в стену. Два глаза и кривая дуга-улыбка. Внизу распахнулась дверь, зашумели шаги на лестнице. К нему принялись стучаться, колотить, громко и настойчиво. Шерлок засмеялся, почувствовав, как кто-то мягко вынимает пистолет из его руки.

– Спокойней, приятель.

Экран его мобильника вспыхнул. Сообщение от Майкрофта.

– Отстань, – сказал Шерлок громче, в сторону предполагаемой камеры. И – невидимому защитнику, – Я не дам тебе оружие, ты штатский.

– Съезжай нахрен отсюда! – крикнул домовладелец за дверью.

*

Шерлок дочитал газету, свернул ее и швырнул на пол.

– Не возражаешь? Я решил кроссворд, но ребусы на детской странице оставил нетронутыми. На случай, если ты захочешь… ну, ты понял.

Он отхлебнул чай и потянулся за пепельницей с лежащей в ней сигаретой. Пепельница отъехала от его руки, скользнула по столу. Шерлок замер, вытаращив глаза. Затем криво усмехнулся.

– Что? Курение убивает?

Он рывком лег на стол, придавив блюдце и едва не опрокинув свою чашку. Но успел схватить пепельницу. Она отчаянно рвалась из-под его руки.

– Это нелепо.

Шерлок засмеялся. Вот он, тридцатилетний хирург, человек с IQ 180, дерется за пепельницу с человеком-невидимкой.

Ошпаренный этой мыслью, Шерлок отдернул руку. Пепельница проехалась до края стола и упала на пол с тихим, печальным бряцаньем. Шерлок сжался на стуле, обхватив себя в неловком объятии.

– Безумие, – тихо пробормотал он, глядя, как сигарета прожигает ковер. – Безумец. Псих.

В тот день он решил, что должен выйти на улицу.

Он надел пальто, перчатки, упрямо наклонил голову и продрался сквозь порывы ветра к парку, где долго сидел на скамейке с книгой. Затем он подумал, что было бы неплохо пройтись до госпиталя. Ноги сами несли его, ветер подталкивал в спину. Пришлось поднять воротник пальто. Шерлок подумал, что в морге найдется для него что-нибудь интересное. Раз уж он теперь не может работать с живыми пациентами, то мог бы провести пару исследований, которые давно задумал. Раз уж у него теперь столько времени.

Столько чертового свободного времени.

Шерлок видел краем глаза человека, который шел за ним всю дорогу от дома, но не придал этому значения – с безумием необходимо было бороться. Оно было погрешностью, сбоем в мозгу, и пока Шерлок не выяснил, как этот сбой нейтрализовать, собирался просто игнорировать его.

Шерлок решил зайти с черного хода, чтобы не привлекать внимания. К тому же так проще будет спуститься в подвал, где находился морг. Он завернул за низкое кирпичное строение, оказавшись в знакомой подворотне. Там его и догнал тот мужчина.

– Шерлок? Шерлок Холмс? – крикнул он, задыхаясь. Шерлок остановился, развернулся, недовольно оглядывая незнакомца. Высокий и светловолосый, он показался смутно знакомым. На худой шее судорожно дернулся кадык. Одну руку мужчина держал в кармане плаща, по всей видимости, что-то крепко сжимая. Шерлок отметил это, отступив на шаг. Он взглянул за плечо мужчины, пытаясь понять, смогут ли их увидеть прохожие, если здесь что-то произойдет.

– Это вы, – сказал мужчина, он больше не спрашивал. Утверждал. – Помните меня?

Шерлок покачал головой.

– Нет. Конечно же, нет. Сколько нас таких? Вы даже имена не спрашиваете.

– Несущественная информация, – сказал Шерлок низко. – Что вам нужно?

– Вставайте на колени.

– Что?

– На колени встань, – мужчина нервно облизнул губы, вынул из кармана пистолет. – Давай, – он неумело ткнул в Шерлока дулом. Нет, не то, что бы неумело – скорее, нервно. Он определенно умел обращаться с оружием. Судя по выправке – не военный и не коп. Не преступник, судя по рукам и ботинкам. Посещал занятия в тире? Готовился. О да, он хорошо готовился к этой встрече.

Шерлок опустился на колени, поддернув брюки. Левая штанина сразу намокла, очутившись в луже.

– Что теперь? – спросил он медленно, не сводя глаз с губ мужчины. – Убьешь меня, или сначала произнесешь злодейскую речь?

– Ты лучше заткнись, умник. Всегда такой высокомерный, надменная задница. Лучше всех, лучший врач. Но не настолько хороший, чтобы спасти его.

– О, значит, все-таки речь, – обреченно вздохнул Шерлок, закатив глаза. Он вздрогнул, поняв, что автоматически сложил руки за спиной, как обычно требовали от пленных. В пальто ему было жарко, пот тек по шее, пахло горячим пластиком и бензином – но здесь был не Афганистан, и этот парень был обычным идиотом, одним из многих. Дилетантом. Неудачником. Шерлок знал, что такие никогда не стреляют. На поражение, по крайней мере. Он рассчитывал отделаться простреленной рукой или ногой. Также он надеялся, что будет достаточно проворным, чтобы избежать этого. Он мог бы броситься вперед, поднырнув под дуло, стукнуть в подколенные впадины, чтобы этот тип повалился на землю, а затем взять его в классический захват.

Шерлок не сделал ни малейшего движения, вместо этого он вздернул подбородок и уточнил:

– Отец? Нет. Брат, разумеется, брат.

– Тимми. Ему только восемь было.

– Фамилия?

– Лейтон. Тимоти Лейтон.

Шерлок прикрыл глаза.

– Вспомнил его? – спросил мужчина.

– Я сделал свою работу превосходно, – сказал Шерлок. Мужчина стиснул челюсти, стиснул пистолет. Шерлок смотрел в дуло. Нога начала потихоньку коченеть, очутившись в холодной луже.

– Ты сказал, нужна операция. А тот, второй врач спорил, что без операции можно будет вылечить. А ты сказал…

– Операция будет оптимальным вариантом.

– Да. И он умер. – Мужчина тяжело сглотнул, потом повторил еще раз, твердо, глядя Шерлоку в глаза. – Умер.

И внезапно Шерлок понял, что он будет стрелять на поражение.

– Не я оперировал.

– Не ты. Но ты заставил нас. Сказал, что лучше знаешь.

– Я поставил правильный диагноз. Риск есть всегда. Его разрезали на столе. Люди иногда от этого умирают, – раздраженно бросил Шерлок, подумав: «Что же ты делаешь? Просто заткнись».

– Ты ошибся. Тот доктор был прав, а ты ошибся. Из-за этого Тимми умер. Нам сказали, что ты лучший, и мы поверили.

– Я не ошибся. Это случайность. Никто не застрахован.

– Ты ошибся. Скажи это. Скажи, черт тебя дери! – мужчина снова ткнул пистолетом, голос его дрогнул. На глазах появились слезы. – Ты даже не извинился потом. Сделай это сейчас!

Шерлок покачал головой.

Удар вышел неожиданно сильным. Мужчина пнул Шерлока в грудь, впечатал подошву своего ботинка туда, где грудина защищала сердце. Шерлок опрокинулся на спину, и тут же дернулся от следующего пинка. Он схватил мужчину за ногу, но пистолет уже упирался ему в лоб.

– Ненавижу, – выдохнул мужчина, его глаза казались стеклянными из-за слез, и капли вдруг начали падать Шерлоку на лицо. Снова чертов дождь начался.

– Хватит, – прохрипел Шерлок, сжимая лодыжку своего убийцы. – Не хочешь же ты за решетку.

– По правде говоря, мне уже все равно.

Мужчина надавил курок, и в этот момент кто-то рывком оттащил его от Шерлока. Раздался выстрел, пуля рикошетом обожгла стену, выбив кирпичную крошку. Шерлок лежал на земле, глядя, как два его преследователя борются друг с другом. Побеждал голубоглазый, хоть он и был на голову ниже преступника. Повиснув на нем, крепко сжимая его шею, голубоглазый пропыхтел:

– Беги! Шерлок, просто беги!..