Текст книги "Сломленная (СИ)"
Автор книги: Никта Мун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
Глава 23. Отчаянье
Мирослав влетел в квартиру. На кухне за столом сидела Делия и Паша, что-то тихо обсуждая.
– Вы нашли ее?
Отрицательное мотание головой в ответ. Писатель вылетел практически сразу, как вместо Виталины, ответил обеспокоенный голос Эли. Он извинился перед матерью и отцом, объяснил ситуацию. Мама понимающе улыбнулась, отец похлопал по плечу. У них еще будет время. Уже собраны вещи, оформлены документы и родители в сопровождение врачей летят в Европу, где их встретят Мстислав и Алексия.
Писатель сорвался обратно, чтобы убедиться, что с его девочкой все хорошо. Но не хорошо. Все просто было ужасно. Делия предполагает, что они разминулись буквально несколькими минутами. Потому что когда она подъехала к подъезду, то на дорожке увидела телефон. Экран треснул, он был не заблокирован, а на дисплеи виднелось сообщение, которое было адресовано ей.
У журналистки сел телефон, не было возможности и времени его зарядить. Поэтому она не отвечала все эти дни. Девушка в спешке решала все накопившиеся дела и вопросы, но все равно не успела. В глазах читалось сожаление.
Паша винил во всем себя. Ведь он чувствовал, что с девушкой что-то не так. Мог побыть с ней, поговорить, взять несколько выходных и присмотреть до приезда хотя бы Делии.
Мирослав метался по кухни, слушая аудиозапись. У него замирало сердце, когда он слышал ее голос. Такой родной, с нотками злости и страха. Он представлял какой уверенной она выглядела, разговаривая с отцом, но внутри сжималась от паники.
– Вы звонили в больницы? – Останавливаясь посередине кухни, спросил писатель.
– Мы обзвонили все. В том числе психиатрическую больницу за городом. – Ответила Делия, – но я уверена, что это дело рук ее отца. Так что нам не скажут правду.
– Значит, нужно поехать к Ёлкину и узнать лично у него. – Твердо произнес Мирослав.
– Ты уверен? – Спросила девушка.
– Как никогда!
– Поехали! Я за рулем. – Паша стремительно встал со стула и вышел. Все молча последовали за ним.
Ехали в тишине и напряжение. В меру быстро, не нарушая. Делия сидела в телефоне, что-то яростно печатая. Мирослав застыл в одной позе, нервно постукивая пальцами по коленке. Он пытался унять свой гнев, чтобы с порога не начать размахивать кулаками. Вообще, он человек мирный, пока не трогают его. А тут не то что тронули, тут забрали, отняли, украли.
Бармен уверено припарковал автомобиль на парковке, напротив здания.
– Не делай то, что развяжет ему руки, чтобы упечь тебя за решетку. Этим ты только навредишь Ви и ничем не сможешь помочь. – Проговорила Делия, не отрываясь от телефона.
– Не натвори дел. – Бросил беспокойно Паша. Он впервые видит своего друга в таком состоянии. Всегда спокойный и нейтральный, сейчас готов порвать каждого на своем пути.
Писатель только кивнул. Холодный ум – это отличительная черта их семьи. Мирослав с детства был хладнокровным и не поддавался эмоциям, в отличие от того же Мстислава, которому пришло научиться не действовать импульсивно. Но именно сейчас писатель боялся, что не сможет сдержаться. Он был на грани безумия от страха за Виталину и готов был на все ради нее. И сейчас поддаться эмоциям, на его взгляд, был не самым плохим вариантом.
Мстислав беспрепятственно прошел мимо охраны. На ресепшен бросил безапелляционное “к Ёлкину”. Одарил решительным взглядом администратора, что та закрыла рот, так и ничего не сказав.
На нужном этаже все так же уверено прошел мимо секретаря, та только успела подскочить, как писатель с размаху открыл дверь в нужный кабинет, с кричащей о верном выборе золотой табличкой на двери. Мужчина за столом на мгновение растерялся наглому вторжению, но как только понял, кто его потревожил, жестом приказал скрыться девушки, которая нервно что-то лепетала.
– Добрый день! – наигранно приторно проговорил Ёлкин, очередным жестом приглашая нежеланного гостя сесть напротив него.
– Где она? – Твердо задал вопрос писатель, испепеляя взглядом мужчину. Мстислав не стал садиться, но подошел ближе.
– Я так понимаю речь идет о моей дочери? – Спокойно проговорил отец Виталины. – Я не знаю где она. Возможно…
Писатель не позволил продолжить игру одного актера и включил запись их разговора, которую Делия ранее переслала ему и Паши, чтобы как можно больше копий осталось, чтоб наверняка.
Мужчина замер и моментально побледнел.
– Если вы думаете, что за Ви некому заступиться, то вы глубоко ошибаетесь. Я найду ее, а вас дам на растерзание общественности.
– Это угроза?
– Обещание! Ради нее я переверну весь этот гребаный город. Я никогда не пользовался связями своей семьи, но думаю это именно тот случай, когда нужно убрать подальше свои принципы. Пожаров. Вам о чем-нибудь говорит? – писатель оперся кулаками о стол и словно навис над мужчиной. Он видел как в ужасе расширились зрачки напротив. – Имейте в виду, Виталина моя женщина. Она станет частью моей семьи, как и ее сын.
– Ты не посмеешь! – Вскочил Ёлкин, пытаясь увеличить дистанцию и отгородиться от подавляющей ауры писателя. Мирослав выпрямился и ухмыльнулся.
– Один звонок отделяет вас от краха. Где она? – Практически рявкнул вопрос, мужчина напротив вздрогнул.
– Я не знаю. – Как можно тверже проговорил Ёлкин, пытаясь спасти свое достоинство.
Мирослав был в бешенстве и чтобы не натворить дел, развернулся и ушел. Его глаза пылали чистой яростью, когда он вылетел из кабинета и чуть не сбил с ног мимо проходящего сотрудника.
Внизу, на выходе, он столкнулся с Мутным, с бывшим Виталины. Пожаров без слов и предупреждения впечатал кулаком по морде с такой силой, что тот пошатнулся и отошел на пару шагов. Моментально закрывая ладонью разбитый нос. Мирослав был ниже Мутного и меньше в плечах, но это не мешало ему выглядеть опасным. Охрана тут же подскочил, но Мутный сделал жест рукой и мужчина остался на месте, но настороженно наблюдал за развернувшийся сценой.
– Если с ней что-нибудь случится, твоя голова будет следующая.
– В чем проблема? Ты про Ви? – гундосит парень.
– Еще скажи, что ты не знаешь. Пляшешь под дудку ее отца и не в курсе. – Выплюнул слова писатель. Он прошел мимо к машине. Паша увидев представление друга, мигом выскочил, но продолжения не последовало, поэтому остался стоять около открытой двери.
– Нет. – Вдогонку крикнул Мутный. – Я не знаю где она, но к вечеру скину смс Делии о ее месте нахождения.
Мирослав остановился. Резко развернулся. Прошелся гневно оценивающим взглядом, будто взвешивал можно ли этому мужчине доверять. Не придя к однозначному ответу у себя в голове, просто кивнул. Тут же полез в карман за телефоном и набрал номер брата.
– Мне нужна помощь. – Без приветствия начал писатель и продолжит рассказывать суть уже в машине, по дороге до квартиры.
Это правда – Мирослав никогда не пользовался фамилией своей семьи. Печатался он под псевдонимом “Мирный”. Этим словом его можно было и охарактеризовать. “Мир”, это первые буквы его имени. Только заядлые фанаты знали его настоящие имя и фамилию (например как Агата, которая помогает с благотворительностью). Те кто получал его книги, участвовали в розыгрышах в социальных сетях. Такие книги издавались в единичных экземплярах и там можно было узнать немного личной информации о писатели.
Однако есть такие моменты, когда необходимо воспользоваться помощью и это именно тот случай. В девяностые его отец заработал определенную репутацию, как и многие бизнесмены тех готов. Это сейчас он примерный муж, отец и человек. Но раньше его бизнес не был так чист, а руки немного запачканы в криминале. “Пожар” – прозвище отца. Он сметал все на своем пути, мелкие организации, предприятия, начинал с рэкета. Отец утихомирился, когда смог поглотить самую крупную инвестиционную компанию. Встал на ноги и очистил себя, своих приближенных и заработал “честное” имя. Сейчас отец все передает Мстиславу, который больше подходит на роль приемника, учитывая характер.
Мирослав уверен, брат чист как стеклышко, но так же имеет определенный авторитет в специфических кругах. Скорее не ради выгоды, а безопасности семьи. В наследство брата входит не только компания, но и нажитые за долгие годы враги отца. И этот факт стал одной из причин, почему Мстислав переносит главный штаб компании в другую страну. Алексия неумышленно стала его личной геолокацией. Где она, там и Мстислав.
Сейчас Мирослав намерен воспользоваться связями брата, чтобы уничтожить одного конкретного человека. Наверное, кровожадность у них наследственная.
До дома троица доехала молча, как и зашла в квартиру, а затем на кухню. Паша поставил чайник, открыл холодильник и тут же закрыл. Он был полностью забит приготовленной едой, заботливыми руками Виталины. Ком вставал поперек горла.
Мирослав боится признаться, но слова Мутного вселили в него надежду. Такую маленькую как червячок.
Весь оставшийся день по телевизору был включен местный новостной канал. Чтоб не пропустить хоть какой-то намек – авария, избиение, убийство. Самый страшный исход пропажи девушки. А к вечерним публикациям новостных пабликов города Делия уже настрочила статью и договорилась о выходе внеурочно и даже без оплаты. Преимущество внештатного и независимого журналиста, статьи которой разбирали как горячие пирожки. Многие крупные информационные паблики готовы были платить в двойном размере, чтобы ее новость опубликовать.
Время шло, напряжение нарастало, но какой-либо информации не было. Хотя город будто взорвался от новости, в небольшой квартире стояла тишина, вперемешку с отчаяньем одного конкретного писателя.
Вечером раздался звонок, оглушая троицу. Мирослав знал кого увидит за дверью. Мстислав и Алексия взяли билеты одновременно с Мирославом, однако парочке пришлось лететь намного больше и дольше. Мстислав организовал все для комфорта родителей в телефонном режиме и пообещал прилететь к ним сразу, как найдется девушка. Братья благодарны родителем за их понимание.
Знакомство Мирослава и Лекс прошло скомкано. Но девушка пересилила себя и обняла писателя в знак поддержки. Знал бы мужчина, как тяжело дался этот жест брюнетки, но все мысли были о Ви и объятия были механическими.
Алексия после спряталась за спину своего мужчины и на тактильный контакт больше ни с кем не пошла. Все обменялись нелепыми кивками. Мстислав и Паша сухим рукопожатием, эти двое заочно знали друг друга, но никогда не виделись.
Часы непрерывно тикали, за окном солнце сменила луна. Алексия задремала на плече Мстислав, долгий перелет, внутренние терзания и переживания, добили девушку, погружая в беспокойный сон. Делия уснула за кухонным столом, с телефоном в руках. Она до последнего мониторила все новости, параллельно с кем-то ведя ожесточенную переписку. Паша отнес девушку на руках в свою кровать, укрыл пледом. Затем помог Мстиславу комфортно устроить Лекс на диване.
Братья стояли на балконе, вдыхая ночной воздух.
– Спасибо, что приехал. – Нарушил тишину Мирослав. Мстислав устало улыбнулся уголками губ и похлопал по плечу. – Мы наверно ужасные сыновья, раз бросили родителей.
– Мы их не бросали, Мир. У мамы есть отец, он ее поддержка. У меня есть Лекс, я ее поддержка. А у Ви есть ты. Мы мужчины и мы нужны своей семье. А теперь ответь, Виталина разве не твоя семья? Я сейчас не о штампе в паспорте, это дело времени, а о твоем внутреннем ощущении.
– Семья.
– Тогда невозможно бросить семью ради семьи. Да, обстоятельства не в нашу пользу, пришлось выбирать и расставлять приоритеты. Но мама не одна, с ней самый сильный мужчина во всей вселенной для нее. И поверь мне мы сейчас будем лишние. Только папу мама сейчас будет держать за руку и искать в нем поддержку. Как хватается за меня Лекс, или за тебя Виталина. Наверное, это судьба всех мужчин Пожаровых быть вот с такими слегка безумными женщинами.
Братья улыбнулись. Мирослав был безгранично рад, что у него такой брат и семья. Понимающая, не осуждающая и да – с безумной женской половинкой. Кто-то скажет “злой рок” мужчин Пожаровых, а именно мужчины этой семьи скажут, что у них самые очаровательные, любимые и невероятные половинки – не такие, как все.
Паша присоединился через пару минут. В одной руке бутылка дорогого виски, в другой три бокала, на дне которых уже были кубики льда. То что нужно, чтобы скоротать бессонную ночь. Они устроились на полу. Спины нашли опору, для удобства. Троица просидит до рассвета в уютном молчании. К утру усталость победит. И они заснут все в таких же позах. Бутылку они не выпьют, в любую минуту потребуется ясный ум.
Делия ворвется на кухню, по дороге до нее крича “я знаю где Ви”, разбудит криком Лекс, с которой столкнется в проходе. Девушка выбежит на взволнованный голос. Но на кухни мужчин не обнаружат.
Мирослав услышав голос проснется первый, пока будет вскакивать заденет друга и брата. Они вместе выйдут из комнаты, где спали Ви и Мирослав, именно в ней и был балкон. Все застынут с нетерпением во взгляде. Делия развернет телефон. Там от абонента “Мутный” будет написано:
– Психиатрическая больница за городом – повторит Делия сообщение.
У Мирослава что-то внутри перевернется.
– Поехали, – отмер Паша.
И они двинутся на выход.
– Лекс, – осторожно начал Мстислав.
– Я знаю, что буду для вас обузой, но не оставляй меня прошу. Я не смогу быть здесь одна.
Этой волной беззвучных эмоций, из отчаянья, паники, страха, отвращения к себе, которую увидел каждый, во взгляде и голосе, прибило всех. Даже, такой кремень как Делия, прошибло на сквозь.
– Я буду рядом.
Наверно, именно в этот момент, каждый увидел ту невидимую нить, которая связывала этих двоих. Как будто их союз создали на небесах. Делия, которая не привыкла к такой искренности и самоотдачи, испытывала дискомфорт и капельку чисто женской доброй зависти.
Все быстро сели в машину. Братья не сговаривались сели назад, посадив Лекс посередине. У Мирослава хоть и были все мозги и чувства забиты Витальной, но на чисто интуитивном уровне почувствовал, что так будет комфортнее Лекс. И в моменте получил благодарный взгляд брата.
Мирослав все тот же чертов эмпат. И на данный момент, чувствует, что их время на исходе. Там в нескольких километров от города умирает его душа.
Глава 24. Точка невозврата
Виталина в панике пытается понять, где реальность, а где ее happy end. Или ходя бы просто end. Потому что ее ментальная адекватность потихоньку ускользает. Растворяется в вымышленном счастливом финале. Она представляет, что они вместе с Мирославом и Богданом живут в Лос-Анджелесе, гуляют на берегу океана. И просто счастливы.
Но все это растворяется, когда приходит человек в больничном костюме и насильно пихает таблетки в глотку и ждет, когда она проглотит, показав рот. Седативные препараты, которыми ее пичкают, превращают в амебу. Она знает признаки зависимости успокоительным и по всей видимости из нее хотят сделать, конченного наркомана, который не может прожить без дозы лекарств.
Ви каждый раз мысленно сканирует свои жизненные показатели, потому что знает признаки передозировки успокоительными препаратами. Затрудненное дыхание – его нет, дышится хорошо на сколько это возможно в четырех стенах. Синий оттенок ногтей и губ – тоже в норме, по крайне мере ногти. В зеркале она видела себя несколько дней назад. Слабость – здесь сложно, слабость это одна из реакций на успокоительное. Нескоординированные движения – проверку усложняют все те же четыре стены. Потеря памяти – вот с этим точно нет проблем. Помнит все просто отлично, запоминает, архивирует, чтобы потом всем этим воспользоваться. Раздражительность – нет. Она спокойна, на сколько это возможно в ее ситуации. Ну и бонусом в передозе это эпилептические припадки и кома. На зло всем она еще в сознание.
В одно утро что-то меняется. К ней не приходят с утра. По коридору проходит шум волнения, что-то случилось. Виталину будоражат звуки, внутри в ожидание бури. И она случается. В коридорах все стихает, а к ней в палату влетает обеспокоенный лечащий врач со шприцем в ладони, а следом два бугая мед брата.
Виталина в панике мечется, кричит, пытается увернуться от грубых рук, которые оставляют синяки на руках. От шприца, который вот-вот проткнет ее нежную кожу. Она слышит сквозь свои крики и звуки борьбы до боли знакомый голос, который кричит ее имя. Воображение. Да, точно оно, играется с ней злую шутку. Но звук не прекращается. Голос звучит ближе, четче, взволнованней.
– Мир…
Она не успевает произнести имя, как ее все же хватают, иголка болезненно протыкает кожу, заставляя вскрикнуть от боли от поврежденной вены. Все происходит за считанные секунды. Мирослав влетает в палату вместе с сотрудниками полиции. Подлетает к врачу, с точным ударом в висок, обездвиживает. Врач падает болезненно выдирая укол, половина содержимого брызгами вылетает из кончика иглы. Только часть попала в вены девушки. Бугаи тут же прекращают держать хрупкое тело, которое тут же подхватывают бережные руки писателя. К ни го ед . нет
А дальше все как в тумане. Она чувствует, как ее несут, умоляя не отключаться. Ви улыбается, мутным взглядом ловя любимые черты. А губы пытаются хоть что-нибудь прошептать, признаться, но не хватает сил.
Рыжеволосая чувствует ветерок и солнечные лучи. В сознание врывается звонкий крик. Такой знакомый. Родной. Лекс? Пытается произнести ее имя, но губы не слушаются. Перед глазами мелькают мигалки скорой, полиции, неважно. Она пытается сфокусировать взгляд на Мирославе, собирает последние силы и с болезненным шёпотом выдыхает:
– Люблю тебя.
А затем темнота. Такая долгожданная в любимых руках.
***
Как ломаются люди? В моменте. В мгновение. За считанные секунды. Когда на руках прекращает дышать любимый человек.
Как зарождается надежда? Когда настоящие врачи, профессионалы, люди которые всю свою жизнь посвятили спасанию людей, пытаются вернуть из цепких лап смерти, любимого человека. Когда разрядом от дефибриллятора, запускают два сердца. С трудом, не с первой попытки, но запускают. Когда из уст врача слышишь не время смерти, а крик на всех порах лететь в ближайшую больницу.
Мирослав отмер, когда подошел брат и силком заставил сесть в машину и поехать следом за реанимацией. Делия осталась, ей нужен материал, подробности, не ради сенсации, ради фактов, ради того, чтобы втоптать одного человека в грязь. Ради, гребанной справедливости.
Следующие сутки были адом. Операция. Появления бывшей жены, которую все считали умершей. Громкое заявление, что отец упек свою здоровую дочь в псих больницу, потому что та хотела вернуть своего сына. Из этого вытекает подтверждение интервью с Ви, что Богдан ее сын. Раскрытия махинаций господина Ёлкина и его связь с нелегальным бизнесом.
Город будто погрузился в хаос. Только в отделение реанимации в комнате ожидания замерла вся жизнь, пока не вошел врачи со словами “состояние тяжелое, но стабильное”. Выдохнули все и снова затаили дыхание. Виталина впала в кому.
Мстислав задействовал все свои связи, чтобы надолго избавить город от влияния Ёлкина. Мачеха Ви под шумок исчезла, на нее особо никто внимания не обращал, но она первая кто бросит бывшего бизнесмена. Когда его арестовывали в собственном доме, братья Пожаровы стояли на противоположной стороне дороге, холодно смотрели в глаза мужчины, которого садили на заднее сидение полицейской машины.
Дни сменили друг друга. Потихоньку информационные каналы стихали, как и людские пересуды. Мирослав, Мстислав, Алексия, Паша и Делия каждый день навещали Виталину. Мирослав так вообще там оставался с ночевой. Договорились, убедили главного врача. За это время им выпала возможность познакомиться с Богданом, который был маленькой копией Ви и с ее мамой Анной.
Делия рассказала, что это Анна была тайной заказчицей, которая пыталась потопить всеми глупого любимого и идеально семьянина и отца. Она знала кто он, что он сделал с ней, с дочерью, а сейчас и внуком. О всех его нелегальных сделках. Под прикрытием благотворителя, он проворачивал совсем не благородные дела. Мутный, который помогал организовывать тайные свидания бабушки и внука, был посредником во всем и информатором. Богдан все знал. Кто его настоящие мама и папа. Однажды он случайно услышал разговор мачехи по телефону, всю историю своей родной мамы.
Анна не раз встречалась со своим бывшим мужем на свой страх и риск. Просила и умоляла, отпустить Богдана, позволить все рассказать Виталине, что она жива. Но мужчина в ответ угрожал. Манипулировал внуком. А женщина, которая так боялась этого человека, боясь за внука и дочь молчала. У нее был не такой влиятельный спутник жизни, чтобы они смогли побороть этого монстра в одиночку. В один из последних визитов, она задала один единственный вопрос “за что ты так с ней?”.
– Она твоя копия, Богдан твоя копия. Все они это ты. Я тебя люблю до сих пор, что ненавижу. Ты предпочла мне, какого-то мелкого художника, который не может тебе ничего дать. Ни статуса, ни денег, ни власти. Я могу тебе дать это все, все принести к твоим ногам. А ты мерзкая шлюха, раздвинула ноги перед ничтожеством. Как и Виталина, в семнадцать лет. Такая же грязная шлюха, как и ее мать.
– Мне жаль, что я изменила тебе тогда. Но не сожалению об этом. Мне нужна любовь, верность и доброта, а не твои грязные деньги.
Больше они не виделись. Анна ушла в тень, строя свои планы, но приезд Ви в родной городе, заставили ускориться. Но по закону подлости или жанра, кому как угодно, все пошло не по плану и был упущен один момент, самый главны. Что человек, который не умеет любить, а только ненавидеть не остановится ни перед чем. Готов уничтожить даже родное дитя.
Вот так все встало по полочкам, не хватало главного элемента в этом happy end – очнувшейся Виталины.
***
Тело ломило. Голова раскалывалась. А в горле болезненно сухо. Рыжеволосая приходила в себя медленно. Пытаясь сначала услышать, что происходит вокруг. Но кроме противного писка где-то сбоку, расслышать ничего не удавалось. Глаза открываться не хотели. Поэтому спустя время, она снова уснула.
Следующая попытка была внезапной. Ее будто вышибли из сна. Толкнули. И первое, что коснулась слуха было не раздражающее тиканье, а голос.
– Сегодня прекрасная погода, – говорил женский голос. – В принципе, как и новости. Твоего отца, можно сказать, прилюдно расчленили. Ну это конечно, метафорически. Посадили в тюрьму и оставили без гроша. Представляешь кто занял его место? Твой бывший. Я знатно прифигела от этой новости. Крысеныш, оказался чист, несмотря на то что был не последним человеком в компании. Он обзавелся полезной поддержкой. И я вот тут подумала, ты точно хочешь остаться с Мирославом? Тут есть более выигрышный вариант. – Ви услышала насмешку в голосе подруги.
– А я думал мы с тобой подружились, а ты тут подстрекаешь к бывшему вернуться. – В родном голосе и нотки обиды не было. – Тис, забери – ка свою змею, больно она уж болтливой стала.
– Вы опять препираетесь, – устало вздохнул голос. – Я запрещаю вам быть в одном помещении.
– Слышала, тебе в террариум пора.
– Ви, ты слышала, как он со мной разговаривает? – Возмущается Лекс. – А ну-ка просыпайся и наваляй ему сама, иначе меня посадят за умышленное убийство с особой жестокостью.
– Я обязательно его накажу, – послышался тихий, сиплый голос.
Раздался звук чего-то падающего. Ее ладони с двух сторон мгновенно коснулись такие разные, но теплые пальцы. Виталина могла с легкостью сказать, что слева ее схватила Лекс, а с права Мирослав. Ее ресницы затрепетали. С дискомфортом открылись глаза.
– С особой жестокостью? – прошептала Алексия, по щекам которой уже текли соленые дорожки.
– Я буду мучить его всю оставшуюся жизнь.
– Обещаешь? – Мужской голос дрогнул.
Виталина перевела взгляд на писателя. В его серых глазах застыли слезы счастья, облегчения и безграничной любви.
– Обещаю, – прошептала рыжеволосая.
Алексия решила дать этим двоим время побыть вместе, позже она обязательно заобнимает и зацелует подругу. Ее пальцы выскользнули из ладони подруги, но Ви тут же перевела обеспокоенный взгляд на нее.
– Ты уходишь?
– Позвать врача, – улыбнулась Алексия, смахивая слезы счастья.
Мстислав все это время стаял позади брюнетки, обнимал за талию. Он положил руки поверх одеяла, на коленку рыжеволосой.
– С возвращением, – улыбнулся он.
Виталина только сейчас заметила его.
– Ты заботился о ней? – Ви перевела взгляд на подругу и обратно на мужчину.
– Ежесекундно.
– Вот глупая, – фыркнула Лекс, – только вернулась с того света, а волнуется за других. Пойдем. – Взяла за руку Мстислава. – Надо позвать врача, у нее все-таки что-то не так с головой.
Они остались вдвоем. Зеленые глаза встретились с серыми и мир замер. Мирослав поцеловал каждую костяшку на пальцах и прильнул к женской ладони, словно кот.
– Ты напугала меня.
– А ты меня спас.
– Еще бы чуть-чуть…
– Ей, все хорошо. – Она попыталась подняться, чтобы обнять, но не хватило сил. Ви была еще слишком слаба.
Мирослав сам сократил расстояние и поцеловал. Со всей вселенской нежностью.
– Я люблю тебя, – прерывая поцелуй и глядя в глаза, произнес писатель. – Я так боялся, что не успел сказать тебе это. Боялся, что не вернешься ко мне. Боже, Ви, как ты меня напугала.
Кто думает что мужчины должны быть сильными и ничего не боятся, тот самый глупый человек на земле. Сила не в бесстрашие. Сила – это через страх, боль и отчаянье верить в лучшее, быть рядом, не предавая. Особенно тогда, когда от мужчины ничего не зависит. Не отступать и подставить свое крепкое плечо, когда в нем будут нуждаться. Даже если эти плечи безмерно устали.
Писатель с тяжелым вздохом прислонился лбом к женскому плечу, контролируя вес, чтобы не было тяжело. Виталина зарылась пальцами в жесткие волосы.
– Как вы себя чувствуете? – Доктор зашел без стука с медицинской картой в руках.
Пара отстранилась друг от друга, но сил расцепить пальцы не хватило.
– Как будто проспала несколько дней.
– Неделю. – Поправил доктор, проверяя показатели.
– Неделю? – В ужасе распахнулись глаза. Она посмотрела на писателя, тот кивнул подтверждая.
Виталина посмотрела на каждого присутствующего близкого для нее человека. Неделю они все не отходят от нее. Неделя беспокойства и тревоги. Неделя. Это целая вечность. Ви бы сошла с ума за это время, если бы родной для нее человек семь дней лежал без сознания. Она тяжело вздохнула. В глазах навернули слезы.
– Спасибо, – прошептала она, – что были со мной все это время.
Мирослав крепче сжал ее ладонь, выражая этим поддержку и не мешая врачу делать свою работу.
– Вот видите, доктор, у нее что-то с головой, – проговорила Лекс, крепко прижимаясь к боку Мстислава и еле сдерживая подкатившийся ком в горле. – Как будто мы могли поступить иначе.
– Доктор, а вы не можете проверить мой слух? Мне кажется, что с того угла доносится шипение, а не человеческий голос.
– Господи! Дай мне сил! – Закатил глаза Мстислав. – Ви, пока ты тут отдыхала, эти двоя сводили меня с ума. Мне нужен напарник, чтобы выдержать этих энергетических вампиров.
– Ну по части соса…
– Я тебе сейчас шею сверну – мило улыбнулась Лекс, сверкая яростным взглядом в писателя.
Мстислав только с мольбой посмотрел на Виталину, которая на самом деле наслаждалась этой перепалкой и только могла улыбаться.
***
Рыжеволосая чувствовала, как она шагает в новую жизнь, когда выходила из больницы. Как только они за руку с Мирославом, вышли из угнетающих серых стен, сердце пропустило удар.
– С тобой кое-кто хочет познакомиться.
А глаза уже встретились с такими же, как и у нее – зелеными. Все мысли вылетели из головы, а тело перестало слушаться.
– Мой мальчик, – прошептали в миг онемевшие губы.
На негнущихся ногах, Ви сделала несколько шагов к своему ребенку. Мальчик отошел от бабушки, которую рыжеволосая не заметила. Женщина стояла молча, глотая слезы. Наблюдая за своей дочерью и душераздирающей картиной.
Мать и сын встретились на пол пути друг к другу. Ви упала на колени, притягивая своего ребенка к себе. Носом утыкаясь в район деткой шеи. Вдыхать запах своего чада это наивысшая степень наслаждения. Запах родного человека. Запах своего ребенка, которого носила в утробе. Которого не могла вот так крепко обнять всю его недолгую жизнь.
– Прости меня, – шептала Ви. – Богдан, мальчик мой, прости.
А маленькая ладонь гладила в ответ рыжие волосы. Простил. Никогда и не злился. Ждал и верил, что его заберут. Он не стеснялся своих мальчишеских слез, стойко держал свою маму в объятьях, проявляя уже мужской характер. Его мама настоящая в его руках – для маленького мужчины, это была главной мечтой последние несколько лет, как он узнал правду.
Виталина вытерла слезы. Отстранилась от ребенка. Улыбнулась своей самой яркой и счастливой улыбкой, получая в ответ маленькую копию. Она поцеловала ребенка в щеки и лоб.
– Ты хочешь улететь со мной в Америку? – Голос дрожал. Сердце отчего-то перестало биться от ожидания ответа. А вдруг она торопится? Этот вопрос грыз изнутри.
– Конечно.
И жизнь заиграла новыми необычайно яркими красками.
Ви еще раз чмокнула сына. Встала с колен, взяла за руку ладонь сына. Подняла взгляд и застыла. Новая волна шока, радости и обиды, прокатилась внутри новой волной. Перед ней стояла ее мама. Не та молодая девушка, что смотрела на нее с фото. А уже статная взрослая женщина, с еле заметными морщинками вокруг глаз. Именно так Ви ее и представляла, когда узнала, что мама жива.
Анна подошла ближе. Тушь была размазана от пролитых слез.
– Дочка. – Голос сорвался.
У Ви снова ком в горле. Она была зла на маму, но так же она любила ее.
– Мама. – Голос ровный, с нотками боли.
Боли детской обиды. Виталина перевела взгляд на сына, а потом на маму. Богдан смог ее простить. Теперь ее очередь отпустить детские обиды и сделать шаг навстречу. И она делает. Прямо в материнские объятья.
Каждый заслуживает шанс. Если Богдан позволяет второй раз стать мамой. То и Ви позволит себе быть счастливой. Рядом со своим ребенком, рядом с мамой, рядом со своим любимым человеком.
***
Процесс установления родственной связи матери и сына прошел быстро, с легкой подачи руки Мстислава. Лекс восхищалась его твердой хваткой, умением манипулировать и тянут за нужные ниточки. Она присутствовала на всех встречах, стояла рядом. Она никогда не видела, как ее мужчина решает проблемы, оказывается это самое сексуальное, что может быть в жизни.
Прежде чем вернуться в Америку, пары задержаться в Европе. Сначала убедятся, что мама парней получает должное медицинское обслуживание и лечение. Непосредственно познакомятся. И отдохнут от пережитого стресса. Затем Ви, Мирослав и Богдан заедут к Анне, чтобы познакомится с ее мужчиной и немного сблизиться. Лекс вернется в Америку с Мстиславом, чтобы перевести вещи в квартиру мужчины и подготовить апартаменты маленькой зарождающейся семье.
