Текст книги "Сломленная (СИ)"
Автор книги: Никта Мун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)
Глава 19. Правда
– Ты ведь понимаешь, что тебе придется рассказать правду незнакомым людям?
Они сидели, завтракали. Прошло несколько дней после благотворительного вечера. Ви постепенно теряла терпение. Ожидания терзали ее изнутри. Девушка обладала всей информацией о своем сыне, благодаря Делии. Адрес дома, школы, секций. Знала его расписание. Ей порой хотелось приехать на нужное место и хотя бы на расстояние понаблюдать. Ви останавливал Мирослав со своим спокойным “не сейчас”, “потерпи”, “осталось совсем чуть-чуть”, прижимая ее к своей груди. А потом утерая несмелые слезы, шептал “я рядом”, “все будет хорошо”, “мы со всем справимся”.
Это “мы” грело душу и пугало до замирания сердца. “Что значит “мы”?” Порой хотела прошептать девушка. Но так боялась услышать ответ, что просто прижималась крепче, отгоняя прочь страшный вопрос.
– А я устала хранить тайну. И в ней нет ничего позорного. Да, родила в семнадцать. Да, бросила ребенка под давлением. Да, сбежала. От этой правды плохо будет только моему отцу. И тем более не обязательно все это говорить. Меня интересует благотворительность. Я не собираюсь обсуждать с ними на столько личные вопросы. – Проговорила девушка, отсутствующим взглядом смотря на чашку с кофе.
– Люди будут задавать вопросы. – Мирослав внимательно следил за рыжеволосой. Видел, что в эти дни она отстраненная.
– Пусть, рано или поздно все тайное станет явной. А у меня уже заканчивается терпение. Я подумываю предложить Делии эксклюзив.
Писатель выгнул бровь, но выждал паузу. Подождал, пока девушка соберется с мыслями и сама продолжит мысль.
– После встречи с Агатой и обсуждения дел, я хочу, чтобы Эля взяла у меня интервью. Я понимаю, что общественность, люди из отцовского круга начнут задавать вопросы. Почему дочь самого влиятельного и богатого человека в городе обратилась не к нему за помощью, а совершенно к другим людям? Почему семья ни разу не появилась на мероприятиях вместе? Зачем вообще я вернулась в страну? Я хочу, чтобы эта бомба наконец-то взорвалась. Знаю, отец сможет выкрутиться, но все-таки замарается. Я так хочу спокойствия. Хочу забрать сына, узнать его, обнять.
Последнее слово, девушка прошептала, совсем опустив голову. В уголке глаз скопилась влага. Она так устала.
– Иди сюда.
Писатель накрыл пальцы рук, который непроизвольно вцепились в кружку. Он нежно погладил их, привлекая к себе внимание. Захватил в свои ладони и медленно потянул на себя. Ви поддалась не сопротивляясь. Обошла стол, так и не подняв головы. Мужчина отодвинулся от стола, открывая доступ к коленям, на которые девушка тут же села. Сильные руки обвили тонкую талию. Девушка уткнулась лицом в шею, позволяя слезинкам скатится по щекам, падая на оголенную кожу писателя.
Бармен проснулся сегодня очень рано. Сонно потерев глаза, он застыл на пороге кухни, останавливая громкий зевок. Губы растянулись в понимающей улыбки. Постояв несколько секунд, понял, что не так уж и хочет сейчас пить кофе. Чуть позже, да. Сейчас это может подождать. Он тихо развернулся и скрылся, оставляя пару наедине.
***
– Мне позвонила Агата, завтра в обед у них есть свободное время. Я согласилась от вашего имени. – Журналистка поняла, что мужчина не оставит рыжеволосую одну, а та без него никуда не пойдет. Неделимое целое. Слишком слащаво на скромный взгляд журналистки. Слишком мило для ее циничной души.
– Отлично, – безразлично ответила Виталина, просматривая новости города в телефоне.
– Не слышу энтузиазма в голосе.
– Не вижу сдвигов по моей ситуации.
– Так у тебя и не покупка мороженного киоска, дорогуша. Здесь нужно запостись терпением.
– Нет его у меня уже. – Фыркнула рыжеволосая, не отрывая взгляд от телефона.
– У твоей девушки пмс? – Недовольно спросила Делия, вошедшего в гостиную писателя.
– Место и точное время? – Проигнорировал Мирослав вопрос брюнетки. Парень сел возле рыжеволосой, та тут же отложила телефон. Забралась с ногами на диван, перекидывая их через мужские бедра. Писатель притянул девушку за талию, а та уткнулась носом в шею.
Эля заметила, стоящие в глазах слезы у девушки. Поджала губы. Понимала, здесь она лишняя.
– Скину смс. – Встала и вышла не попрощавшись.
На Виталину напала апатия. Нет никакого прогресса, действий и понимания, что делать дальше. Вчера она снова гипнотизировала конверт с письмом, но так и не решилась его открыть. А потом так злилась, что такая слабая. Как она может сражаться с отцом, если даже несчастное письмо прочесть не может? Зачем вообще ей сдалась эта благотворительность, если она даже себе помочь не может?
Все эти мысли по кругу кружат в голове вот уже второй день. И если бы не теплые объятья и сильные мужские руки, она давно бы сошла с ума. Отцу не пришлось бы извращаться, чтобы упекать в психушку. Ви добровольно бы туда сдалась.
Они сидели в тишине. Он перебирал пальцами ее волосы. Она думала о будущем. Сколько еще сможет быть в его объятья? Когда сможет обнять своего ребенка? Два самых главных вопроса, которые волновали уставшую душу.
– Хочешь устроим вечер кино или сходим куда-нибудь?
– Давай посидим дома. Вечер кино с тобой это то, что нужно.
– Отлично, я закажу пиццу и схожу в магазин за напитками.
– И мороженным, – миленький голосок.
– И мороженным, – улыбнулся писатели и поцеловал в макушку.
Неожиданная мысль обожгло все внутри. Если ей придется бороться за сердце этого мужчины, то Ви обязательно это сделает. Только его руки должны ее вот так обнимать. Только ее голова должна лежать на его плече. И никак иначе.
***
В обед следующего дня они втроем встретились с Агатой в небольшом кафе в центре города.
– Моих мужчин сегодня не будет. – Проворковала девушка неотрывно наблюдая за вновь прибывшими. – Но не беспокойтесь, организацией таких мероприятий всегда занималась я. Закажите себе что-нибудь?
– Да. Официант!
Троица заказала чай и кофе. После этого началась деловая беседа. Обсуждения всех деталей. Агата была профессионалом своего дела. Но девушка периодически бросала кокетливые взгляды на Мирослава, чем изрядно бесила Виталину. После очередного невинного взгляда и как бы невзначай съехавшей кофточки, оголяя участок кожи. Писатель демонстративно взял ладонь рыжеволосой, которая лежала на столе. Переплел пальцы и положил на свое колена.
Агата поняла намек без слов. Делия даже и не пыталась скрыть улыбку, отмечая про себя тактичность писателя и как сразу засияла рыжеволосая, которая до этого испепеляла внезапную конкурентку.
Основательница детского фонда перестала кидать скрытые намеки и полностью перешла на деловое общение.
– И все же я не могу не задать вопрос. Зачем вам это? Просто странно. Семья Ёлкиных часто финансирует благотворительные проекты, но именно этот приют обходили стороной. И тут появляешься ты спустя семь лет и пытаешься найти спонсора для этого приюта.
Вот он момент, который рыжеволосая опасалась, но была к нему готова.
– Признаюсь честно. Это личный интерес. Я думаю вы заметили, что я не появляюсь со своей семьей на официальных мероприятиях. У меня очень сложные отношения с отцом. И я отказалась от его финансовой поддержки, поэтому не имею большой суммы для разбрасывания направо и налево. В этом приюте жила моя мама. В свое время она помогала им, по известным вам причинам делать сейчас этого не может.
Агата внимательно слушала, было заметно, что девушка удивлена, но промолчала.
– Я не собираюсь оставаться надолго в этой стране. После того как решу вопросы, я улечу. Это благотворительное мероприятие рассматривайте как дань и благодарность приюту. Я была там и поверьте, дети не должны жить в таком здание. Дети невиноваты, что оказались там. И считаю, что каждый ребенок должен жить в комфорте.
– Похвально. – Кивнула Агата. – Мы обратим внимание общественности и проведем мероприятие. В тому году мы помогли дому престарелых, в этом детскому приюту. Вы будете принимать участие на мероприятии?
– Не могу дать такого обещания. Организация займет не один день. Как только я решу свои дела, то не задержусь здесь ни на минуту. Но готова помогать, пока не улечу из страны.
– Так не терпится отсюда уехать?
– Не представляете на сколько.
– Не утолите мое любопытство? – Глаза девушки загорелись.
– Скоро все об этом узнаете. Вам не придется долго ждать.
– Вы меня заинтриговали. В любом случае у меня дела. Приятно было познакомиться и обсудить дела. Мирослав вы не могли дать мне автограф? – Резко переключает внимание на мужчину, а рыжеволосая напрягается. – Я распечатала один экземпляр вашей книги и хотелось бы иметь ваш автограф на память. – Агата достает книгу из сумки. Обложка соответствует электронной. Все оформлено, как настоящая книга в мягком переплете.
Если и писатель растерялся, то не показал этого. Он с милой улыбкой взял рукопись и протянутую ручку. Ему пришлось расцепить пальцы, под недовольством Виталины.
– Приятно было с вами познакомиться, Агата. Надеюсь вы и дальше останетесь моим читателем. С наилучшими пожеланиями, Мирослав. – Проговорил мужчина и оставил точь-в-точь такую же надпись на странице и добавил подпись.
– Вы не представляете на сколько приятно мне. Жаль, что встретились только в деловой обстановке. – Напоследок пококетничала девушка.
Рыжеволосая сверкнула глазами, но мило улыбнулась. Мирослав только сдержанно улыбнулся и промолчал. Он положил свою ладонь на бедро Ви, как бы давая ответ, что ему не жаль. Агата понимающе улыбнулась, делая деловое выражение лица.
– Будем на связи.
– Безусловно, – ответила за всех Делия. Она все это время была сторонним наблюдателем.
Как только Агата вышла из кафе. Виталина мгновенно стала серьезней и обратила свой внимательный взгляд на журналистку.
– Я хочу, чтобы ты написала правду. В формате интервью. Если нужно я отвечу на вопросы. Можешь написать все без меня, только скинь, чтобы я проверила достоверность информации. Ты знаешь всю историю. Если нужны будут детали я расскажу. – Во время монолога, девушка взяла писателя за руку.
– По взгляду вижу, что ты все решила.
Уверенный кивок.
– Хорошо, постараюсь выпустить в завтрашнем выпуске.
– Так быстро? – Удивилась рыжеволосая.
– Я предполагала, что ты захочешь это сделать. И уже есть кое-какие наброски.
– Отлично.
– Уверена, что готова к последствиям?
Виталина задумалась. Прислушалась к себе. Нет, не готова. Но если рядом будет Мирослав, держащий ее за руку, как сейчас – она все выдержит. Девушка посмотрела на писателя. Тот тепло улыбнулся, крепче сжимая ладонь.
– Уверена.
– Тогда тебе не требуется мотивация, но у меня кое-что для тебя есть. – Журналистка достала небольшой листок из сумки и протянула девушке.
Ви взяла и прочитала адрес.
– На этом стадионе сегодня проходит городской матч по футболу среди младшеклассников. Вход свободный.
Сердце рыжеволосой забилось с бешеной скоростью. По спине пробежали мурашки. Внутри было что-то непонятное. Смесь предвкушения, паники и желания.
– Начало через полтора часа.
Виталина умоляюще посмотрела на Мирослава.
– В таком случае нам стоит поторопиться.
Рыжеволосая выдохнула. Он ее не оставит одну.
– Удачи.
***
Стадион был большим и практически пустым. По большей части присутствовали школьники и учителя. Совсем малую часть взрослых людей – родителей.
Ви обвела напряженным взглядом трибуны. Боясь встретиться с отцовским взглядом. Девушка понимала, что у родителя много хлопот и забот на работе и ему не до детских соревнований. Но понимая, что Виталина в городе, он мог принят меры. Возможно направить на стадион доверительное лицо или охрану. По крайне мере, на его месте Виталина сделала бы именно так. Они ни от кого не скрывались. Сели на первом ряду, чтобы все хорошо видеть. А ее рыжие локоны так сильно выделяли на серости трибун.
Но на них никто не обращал внимания, что немного успокаивало. Хотя до спокойствия девушке было далеко. Её трясло от переполняющих эмоций. Рыжеволосая крутилась, кусала ногти, бегала взглядом по пустому полю, нога то и дело подпрыгивала.
Писатель привычно взял ее за руку, привлекая к себе внимания. Девушка перевела на него загнанный блестящий взгляд.
– Дыши.
Послышался протяжный нервный выдох.
– Мне кажется я сейчас потеряю сознание, – голос предательски дрожит.
– Тогда ты все пропустишь и не увидишь сына.
– Ты не успокаиваешь.
– Я не думаю, что это в моих силах. Я даже представить не могу, что ты сейчас испытываешь. Но знай, что я рядом. Тебе только стоит протянуть руку.
– Порой мне кажется, что я тебя не заслуживаю. – Наигранно захныкала рыжеволосая, утыкаясь лбом в мужскую грудь. Ко всем прочим эмоциям внутри разлилось тепло. Её сейчас порвет. Слишком много всего.
Девушка замерла так пару секунд, наслаждаясь спокойствием.
– Эй, посмотри на поле.
Виталина дернулась, подпрыгнула на сидение, а взгляд тут же поймал собравшиеся команды посередине зеленого поля. Глаза быстро нашли рыжую макушку. Четкие черты лица так сильно похожие на ее. Сердце громко сделало “тудум” и кажется остановилось. Все замерло. Звуки. Ветер. Гул трибун. Там внутри все в тисках. В агонии. А потом так резко разбивается, когда их взгляды встречаются.
Она видит – там растерянность, а потом улыбка. Ей? Ви хочет развернуться, посмотреть, может кто-то, сидит за ней, кому может улыбнуться ее ребенок. Но не может найти в себе силы оторваться, от гипнотизирующего детского взгляда, таких же как и у нее зеленых глаз.
В глазах такая ненужная пелена. И горячая солена дорожка по щеке. Все это время, что команды стоят, Богдан не отрывает от нее взгляда. В нем плещется радость и тоска одновременно. Виталина несмело улыбается, а в ответ получает улыбку в два раза шире.
Рыжеволосая готова взвыть. Он смотрит на нее. Осознано, будто знает, кто она ему приходится. И от этого одновременно и плохо, и хорошо.
Все резко заканчивается, когда команды походят к своим тренерам. Гляделки прерываются, а в груди девушки твориться апокалипсис. Она не может угнаться за сменяющимися чувствами в груди, а сердце готово выпрыгнуть, проломив ребра.
Ви плохо. Ей хочется уткнуться в мужскую сильную грудь и разревется. Но не может оторвать взгляд от своего сына. Тот сосредоточен на игре, но в перерывах смотрит на нее и улыбается. В эти моменты у рыжеволосой внутри разливается пожар из нежности, теплоты и отчаянья. Ее сын так близко, но так далеко. Ей бы обнять хотя бы на секунды. Почувствовать теплоту детского тела и ответные объятья.
Все это время, Мирослав крепко держал ее за руку. Именно его рука не давала впасть в безумие. Держала в реальном мире. На глаза то и дело пелена и редкие скромные материнские слезы. Интересно, она когда-нибудь услышит заветные четыре буквы из уст своего ребенка? Внутри Ви располосовала себя всеми этими чувствами и вопросами.
Матч закончился. По мнению девушки слишком быстро. Ей мало. Она еще не насмотрелась. Богдан напоследок улыбнулся и неуверенно махнул рукой, добивая женскую душу.
Мирослав и Виталина вышли одни из первых. Остановились неподалеку от автобуса, который привез команду и ждали. Рыжеволосая готова ждать целую вечность лишь бы еще разок заглянуть в зеленые глаза. Увидеть нежную мальчишескую улыбку.
Ви нервно глядела на входную дверь в ожидании. Иногда она утыкалась в мужскую грудь, будто набиралась спокойствия и вновь отстранялась. Они молчали. Девушка вообще не была готова к диалогу. Писатель это понимал, поэтому нежно обнимал, когда она молча требовала. Гладил по спине, чтобы привлечь внимание, потому что видел, как она уходила в себя. Он видел в зеленых глазах вселенскую тоску и боль, от чего его сердце болезненно сжималось.
Когда команда вышла. Виталина еле удержала себя на ногах. Ребята проходили мимо на расстоянии нескольких метров. Шумно обсуждая победу. Богдан вышел один из последних. Такой хрупкий на предвзятый материнский взгляд. Его взгляд засиял, когда увидел ее. Он помедлил, когда проходил мимо, а затем резко развернулся. Несколько стремительных шагов и вот в детских руках остолбеневшее тело взрослой женщины. Мамы.
Виталина несмело обнимает в ответ, понимает, что у них мало времени. Ей так больно, и так хорошо.
– Богдан, – звучит строгий голос тренера.
Виталина вздрагивает.
– Забери меня. – Шепчет мальчик, а Виталину пробивает ток.
Тепло объятий пропадает. Зябко, но не надолго. Мирослав подходит близко, но не касается. Ви будто ослабевает, облокачивается на писателя.
– Он все знает, – шепчет девушка.
Ей сложно в это поверить.
– Да? – Она смотрит на писателя умоляющим взглядом.
Так много вопросов.
– Возможно, – кивает мужчина. Он смотрел на ситуацию трезвым рациональным взглядом. Понимает, что мальчик не так прост. Он не заявил открыто, что знает, но дал огромный намек. Тогда откуда ему известно? Возможно ли это?
Слишком много вопросов.
– Поехали. Нам нужно поговорить с Делией.
Виталина кивает. Силы покинули ее. Голова начала раскалываться, а внутри то ли все в дребезги, то ли бабочки вооружились ножами и кромсают внутренности.
Журналистка так и не вышла на связь. Они легли спать. Ви долго ворочалась, пытаясь все осознать. Она уснула только после того, как Мирослав крепко обнял.
А на утро сеть взорвалась свежими новостями.
Глава 20. Выбор
Делия не отвечала на звонки. Новостные каналы громыхали, как и всевозможные паблики в социальных сетях. Информационная бомба была сброшена без всяких предупреждений. Заголовки один ярче другого пестрили на официальных новостных лентах города. Общественность стояла на ушах.
А в небольшой квартире элитного района было относительно спокойно. Виталина, грея, душу в воспоминаниях об объятьях со своим сыном, варила кофе. Мирослав вдохновленный обстановкой дописывал главу, сидя за столом на кухни. Паша отсыпался после очередной ночной смены.
Они уже достаточно начитались новостей, обсуждений и пестрых заголовков. Не было неожиданностью, что часть людей охали и ахали гневно полевая грязью Ёлкина. А другая распяли саму Виталину за “ложь”. Мало кто поддерживал девушку, но и такие были, но значительно меньше основной активной массы.
Рыжеволосой было наплевать на все мнения и негатив, который лился на страницах социальных сетей. Она нежно улыбалась, окунаясь в воспоминания. Понимала, что всю эту грязь сможет перетерпеть – не впервые. А вот нервы и репутацию отца вся эта шумиха подпортит. Девушка ухмыльнулась своим мыслям, ставя чашку кофе рядом с ноутбуком писателя.
– Спасибо, – теплая мужская улыбка.
– Нужно будет спросить у Паши, как можно связаться с Делией. Меня немного напрягает, что сутки от нее нет ответа. – Ви садится напротив, зажимая чашку в руках.
– Обязательно спросим. Как ты себя чувствуешь? – Писатель откладывает рукопись и обращает все внимание на девушку.
– Несмотря на все эти помои, которые на меня льются в интернете – отлично. Конечно, у меня мега много вопросов. При этом хочется понимать, что делать дальше. Нужно действовать пока вся это шумиха не улеглась. Отец быстро отряхнется от всего этого, но то что он замаран – греет душу.
– Не хочешь прочитать письмо? Возможно там найдётся несколько ответов. – Осторожно спрашивает писатель, вспоминая негативную реакцию, когда он начинал говорить о письме.
Последовал протяжный тяжелый вздох.
– Не хочу. Но надо.
Виталина приняла свое поражение. Она старательно обходила письмо, которое до сих пор лежало на тумбочки. Маленькая бумажка была сродни ящику Пандоры, которую Виталина не хотела открывать. Ей и так больно. Чувствует, что после прочтения станет намного хуже.
– Ты ведь знаешь, что я рядом и всегда тебя поддержу.
– Так уж и всегда, – от серьезного тона писателя пробежали мурашки и девушка попыталась все перевести в шутку. Но манёвр не удался.
– Я понимаю, что мы с тобой знакомы совсем мало. Возможно тебя это пугает, что наши отношения развиваются стремительно. Но я хочу чтобы ты знала, что у меня на тебя и твоего ребенка самые серьезные планы.
– Меня не пугает, что слишком быстро. Меня пугает, что тебе это все надоест. Мои проблемы. Чужой ребенок. К тому же я не собираюсь оставаться здесь. – Впервые честно и открыто. То что действительно беспокоит.
– Надоест? – Удивился писатель. – Ты действительно думаешь, что меня испугают твои проблемы, ребенок и переезд в другую страну? Боже, какая ты еще глупая, – нежная улыбка.
– Эй, – возмущение, но такое вялое, потому что от этих слов тепло.
– Иди сюда. – Он отодвинулся от стола, приглашая сесть на свои колени.
Бубня себе под нос девушка все-таки встала, обошла стол и села. Тут же очутилась в нежных, но сильных объятьях.
– То что ты себе вбила в голову – все мелочи. Я хочу быть с тобой. С твоим ребенком. С твоими проблемами. С твоими загонами, переменами настроения. Утром, днем, ночь. Это скорее тебе надоест со мной. Потому что я могу сутками сидеть за компьютером. Могу быть вспыльчивым или уходить глубоко в себя. Поверь, у меня не самый сладкий характер. И со мной очень сложно. Это мне нужно бояться, что не захочешь быть со мной.
Мирослав нежно гладит спину и смотрит в зеленые глаза. Тонет. Тонет. Тонет в них.
– Но я хочу быть с тобой, – тихий шепот в ответ.
– Тогда пока это все взаимно, давай не будем бояться того, что еще не случилось.
Они потянулись друг к другу одновременно. Закрепляя соглашение нежным поцелуем.
Нежный момент прерывает телефонный звонок. Писатель отрывается от любимых губ, переводит взгляд на лежащий на столе телефон. Всего четыре буквы на экране заставляет его занервничать. Отец очень редко ему звонил, не потому что у них напряженные отношения. А потому что мужчина был ярым сторонником живого общения. Это касалось не только семьи, но и бизнеса. Мирослав обычно раз в неделю писал коротенькое сообщение “у меня все хорошо” и этого было достаточно, чтобы сердце мужчины не тревожилось о сыне. Обычно все разговоры были с матерью, которая с удовольствием выслушивала сына и рассказывала последние семейные новости.
Поэтому увидим звонок от отца, учитывая обстоятельства в семье, заставило все похолодеть внутри. Виталина почувствовала перемену в мужчине, его напряжение и беспокойство. Захотела встать и дать личное пространство, но писатель только крепче обнял ее, притягивая как можно ближе. Ответил за звонок.
– Что случилось?
– Она в больнице. Состояние удалось стабилизировать. Пока без сознания. Вернешься?
Без “привет”, без прелюдий, без ненужных слов. И вопрос, к которому писатель не был готов. В его руках причина и любовь, которую не хочется оставлять одну. Его поддержка ей нужна как воздух. А там, в другом городе, в больнице любимый человек, который подарил жизнь. Не самый справедливый выбор.
Виталина видит его замешательство. Она слышала весь не многословный диалог, но достаточно, чтобы понять. Мирослав сейчас нужен не только ей, но и более важному человеку в его жизни. Девушка ободряюще кивает. Отпускает. Решает за него.
Он будто читает ее мысли. Как ему объяснить, что она тоже для него важна? Как легким воздух.
– Да, ближайшим рейсом.
Звонок обрывается. Отец услышал то что, хотел. Писатель утыкается лбом в женскую ключицу. Ви в это время пытается нацепить на себя нежное выражение лица. Но пока он не видит, на лице читается паника и отчаянье. Она зарывается пальцами в его волосы, начинает мягко массировать. Пытается себя успокоить, а его поддержать.
– Прости меня, – шепчет Мирослав.
– Все хорошо, – грустно улыбается Виталина. Нет, не хорошо и оба это понимают.
– Моя мама. У нее обнаружили рак несколько лет назад, – тихо говорит писатель, не поднимая головы. Боится смотреть в зеленые глаза и увидеть разочарование. Ведь обещал быть с ней до конца. А она все продолжает нежно гладить его волосы. Делая только хуже своей добротой и заботой. – После курса лечения наступила ремиссия, но… – тяжелый вздох, – месяц назад случился рецидив и лечение пока не помогает. Я, Боже, Ви…
– Послушай меня, – девушка берет себя в руки, чувствует, что сейчас она должна быть сильнее их двоих. Ладони перемещаются на подбородок и мягко тянут вверх, заставляя посмотреть в глаза. В них она увидит безграничную нежность, заботу, благодарность и что-то похоже на любовь. – Есть вещи и ситуации над, которыми мы не властны. Ты мне очень дорог и поверь, я очень сильно хочу, чтобы ты сейчас был рядом. Но я никогда в жизни себя не прощу, если ты сейчас останешься со мной. На мне достаточно сожалений, ошибок и грехов. Не давай мне повода еще больше себя ненавидеть. У меня большие проблемы с самопрощением.
– Но сейчас на тебе такое давление общественности. Твой отец, сын…
– Мирослав, – твердо и решительно, – ты сейчас забронируешь билет и улетишь, а я тебя подожду. Никуда не буду лезть и светиться. Залягу на дно и буду выжидать подходящего момента. Как минимум мне нужно связаться с Делией.
– Пару дней и я вернусь.
– А я тебя подожду. Ничего не случиться за эти дни.
Виталина слабо верит в свои же слова. Но она впервые видит писателя такого неуверенного и нерешительного. Ви знает как тяжело делать правильный выбор, но она уверена, что именно сейчас поступает правильно, отпуская его. Понимает, что если с его мамой что-то случится, он себя никогда не простит. Что не увиделся, не прилетел, не поговорил с ней, а остался с Витальной. С девушкой, которую знает несколько недель. Рыжеволосая никогда в жизни не захочет увидеть ненависть и обвинения в его глазах, направленные на нее.
Она целует первая. Нежно. С привкусом обещания, что все будет хорошо. Мирослав отстраняется первым. Смотрит так пристально, в самое сердце. Девушка от чего-то пугается этого взгляда.
– Я те…
– Бронируй билет. Тебя ждут. – Она в испуге перебивает его. Боится фразы. Признания. Возможно это промелькнуло на ее лице. Поэтому писатель только улыбается, целует в кончик носа и берет телефон, что бы забронировать билет. Ви не отстраняется, хочет побыть как можно дольше вместе. Поэтому видит, что вылет через несколько часов. Так быстро. Сердце стремительно летит в район пола. Девушка запрещает, разочарованию вырваться наружу. Профессионально натягивая улыбку на губы.
Зато Мирослав раскрывается с другой стороны. Он не сдерживает раздражения. Свои эмоции и желания. Вот эта грань творческой личности, которая может поддаться эмоциям и отпустить контроль. Ви видит в его взгляде злость. Понимает, злится не на нее, на ситуацию в целом. Он вгрызается в нежные губы, подхватывает под бедра и несет в комнату.
Отчаянье, которое накроет обоих, еще не скоро сменит нежность.
***
Вечером сидя одна на кровати в пустой квартире, Виталина нервно смотрит на конверт. Мирослав улетел, Паша уехал на работу. Ви осталась одна со своими демонами в голове.
Рыжеволосая понимает, что это не самый подходящий момент открывать бумажный ящик Пандоры, когда Мирослав так далеко и не сможет ее успокоить. Но время пришло, она чувствует это на интуитивном уровне и не важно, что она не готова читать строки, написанные чужим человеком. Парадоксально, что “мама” чужой для нее человек.
Нервный вздох и трясущиеся руки тянутся за письмом. Не с первого раза, но бумага поддается, раскрывается, как и тайны.
“Здравствуй, моя маленькая девочка!
Я не уверена, что мне разрешено тебя так называть, но прости мне эту маленько прихоть. Знаю, я очень сильно виновата перед тобой, но надеюсь ты когда-нибудь сможешь меня простить. Сейчас мне важно, чтобы ты прочитала это письмо и попыталась меня понять. Понимаю, что ты в праве меня ненавидеть. И будешь права. Я себя до сих пор не простила, что не смогла тебя забрать.
Я безумно любила твоего отца. Слепой ненормальной любовью. Его тотальный контроль, грубость, ревность, агрессию принимала за любовь. А когда он начал изменять и поднимать на меня руку было слишком поздно от него уходить. Я была беременна. Думала ребенок изменит его, но стало только хуже.
Мои попытки с ним бороться приводили к новым скандалом, избиениям и унижениям. Он медленно меня убивал, по больше части морально. Ведь я была простой девочкой из детдома, которую некому защитить.
Ты была совсем малышкой. Только исполнился год, когда он избил меня до беспамятства. Моя неудачная попытка суицида, привела меня в психушку с легкой подачей твоего отца.
Я сбежала. Мне помогли. Человек, который намного достойней твоего отца. Который все время меня поддерживал.
Ты не думай, что сбежав, я бросила тебя и даже не пыталась тебя забрать. Пыталась. Огромное количество раз. В последнюю попытку, когда мне практически удалось вывести тебя из страны, то он пригрозил мне. Либо я оставляю попытки, либо тебя постигнет такая же участь, как меня. Я испугалась за тебя и отступила.
Прости меня, моя маленькая девочка! За то, что оставила тебя с ним. За то что была так сильно влюблена в этого тирана. За ту боль, что тебе придется с ним пройти. Я очень сильно тебя люблю, моя маленькая девочка, Виталина!
Твоя, мама, Анна.
Когда-нибудь мы обязательно увидимся.
Я обещаю!”
Беззащитный вой раздался на всю квартиру. Не сразу поймешь, что в этом нечеловеческом звуке, скрывается боль и отчаянье хрупкой девушки.
Глаза снова перечитывают строки. На бумаге следы от слез непонятно чьи. Той кто писал или той кто читает. Вероятно, их обеих.
Рыжеволосая перечитывает в третий раз. Ее резко бросает в жар. Ей солгали. Директор в детском доме, говоря, что письмо ей принесли много лет назад. Слезы резко высыхают. Меняется настроение и настрой. Во-первых, письмо не многолетней давности, возможно несколько месяцев, максимум год. Во-вторых, мама жива. Эта мысль больно бьет где-то под ребрами. Ви не знает, как относится к этой новости. Радостно или обида маленькой девочки взыгралась внутри. Что-то непонятное, требует время, чтобы разобраться.
Резко вспыхивает ненависть. На отца. Этот человек, которого всю жизни она называла папа, издевался над ее матерью, над ней, а теперь и над ее сыном.
Как часто мы слышим фразу, что нужно выждать идеальный момент. Все это несусветная хрень. Все зависит от решимости человека, а выжидать момент – это прикрытие своей слабости.
Виталина больше не будет ждать. Нет времени быть слабой. Пора становиться сильной. Самое опасное животное это мать, готовая защищать своего ребенка до последнего своего вздоха. И неважно на ногах или лапах она ходит.
