Текст книги "Воскрешение из мертвых (илл. Л. Гольдберга) 1974г."

Автор книги: Николай Томан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 31 страниц)

27

В письме, которое Корнелий только что получил на почте до востребования, Каин предупреждает, что в Гагру скоро прибудет «дядя Вася»-личный посланец Диббля.

– Что же, мы теперь должны сидеть тут и ждать этого «дядю»? – недовольно ворчит Вадим.– А работать кто за нас будет?

– Трудолюбивым каким стал! – усмехается Корнелий.– Дать бы тебе настоящую работу, а то ты мастак только за Варей волочиться.

– А кто открыл тебе доступ к ее дяде? Без моей работы, какая бы там она ни была, нас и на километр бы к нему не подпустили.

– Ну ладно, ладно, нечего этим кичиться. А вот «дяде Васе» что будем докладывать?

– Ты же щелкнул «микрашкой» то, что было на профессорском столе?

– Не думаю, чтобы было там что-нибудь важное. Он бы так этого не бросил. Я вообще не уверен, что нам удастся спереть или сфотографировать у него что-нибудь ценное, даже если мы будем наведываться к нему каждый день. Из разговоров с ним тоже едва ли что-нибудь выудишь. Понаблюдал я за ним – серьезный мужчина!

– Может быть, тогда вернем Жоре деньги? Скажем, что…

– Ладно, кончай острить!

– А ты чего ноешь?

– Я не ною. Я собираюсь у «дяди Васи» технику просить.

– Технику?

– Ну да, аппаратуру для подслушивания. Присобачим ее где-нибудь в укромном местечке профессорской комнаты, она и запишет нам все его беседы с коллегами, которые будут его навещать. Не могут же они не говорить друг с другом о своих делах. Да и наедине с самим собой профессор может произнести что-нибудь такое, что Дибблю пригодится.

– Ну, это совсем другое дело,– довольно ухмыляется Вадим.– Кустарным способом такого нам, конечно, не раздобыть.

А «дядя Вася», которого они ждали на днях, стучится к ним в окно поздно вечером в тот же день. Он оказывается ничем не примечательным мужчиной средних лет хорошо говорящим по-русски.

– Ну, будем знакомы,– весело говорит он.– Я – «дядя Вася».

– Так и останетесь «дядей Васей»? – простодушно спрашивает Вадим, полагавший, что посланец Диббля назовет им свое настоящее имя.

– Так и останусь,– смеется «дядя Вася».– Ну-с, дорогие племяннички, как тут у вас дела?

Корнелий коротко докладывает, слегка приукрасив свои заслуги. Операция только ведь начинается, а «дядя Вася» сам должен понимать, что все еще впереди.

– Нам бы техники подбросить…

– Ну, это само собой,– понимающе кивает «дядя Вася».– У вас что есть?

– Только «микрашка»,– жалобным голосом произносит Вадим.

– «Микрашка»?-удивляется «дядя Вася».

– Это на жаргоне моего коллеги микрофотоаппарат,– усмехается Корнелий, делая Вадиму знак, чтобы он не лез не в свое дело.

– Получите еще и «Гномика» – это микромагнитофон на полупроводниках. ⁷

– Вот этого-то нам как раз и не хватало,– одобрительно кивает головой Корнелий.

Ну, а теперь вам еще одно задание: срочно найдите мне квартиру где-нибудь поближе к морю. И встречаться мы будем в дальнейшем не у вас тут, а на этой квартире.

У Корнелия уже был на примете один уединенный домик. Он присмотрел его, правда, на всякий случай, для себя, но ничего – себе он еще найдет что-нибудь поближе к вокзалу.

А когда Корнелий идет с «дядей Васей» к этому домику, посланец Диббля сообщает:

– Имею задание шефа переправить вас по окончании операции в Турцию, а потом и в Штаты, если, конечно, вы не возражаете. Я понял с его слов, что тут с вашими способностями вам тесновато…

– Да, тут не очень развернешься… А мистер Диббль дал указание только насчет меня?

– Да, только. Помощники ваши будут для нас лишь обузой. Подобных мелких сошек у нас и своих полно. Надеюсь, вы меня понимаете? Ну, вот и о’кей, как говорят американцы. Значит, договорились.

Потом, возвращаясь пустынными ночными улицами Старой Гагры к Маврину, Корнелий тщательно взвешивает слова «дяди Васи». И в самом деле ни к чему везти в Америку такого подонка, как Вадим.

О, этот Джордж Диббль прекрасно разбирается в людях! Он не мог не оценить по достоинству его, Корнелия Телушкина. Если он, Корнелий, правильно понимает Америку, то Америке очень нужны такие люди, как он.

Погруженный в честолюбивые мысли, Корнелий незаметно доходит до своей «базы».

– Где ты так долго? – спрашивает его заспанный Вадим.– Я уже думал, не драпанули ли вы с этим «дядей Васей» за границу, оставив меня тут один на один с госбезопасностью…

– Ну что за дурацкие шутки, ей-богу! – злится Корнелий.– За кого ты меня принимаешь? Разве я без тебя драпанул бы? Да и на кой черт нам с тобой эта вонючая заграница? Что нам, плохо разве в родной нашей стране?

– Конечно, не плохо, если бы только милиция не придралась к нашим нетрудовым доходам.

– Ну и там тоже не мед. Пришлось бы ишачить на какого-нибудь босса. А теперь давай спать. Завтра у нас нелегкий день – предстоит завоевать доверие профессора Кречетова или хотя бы произвести на него хорошее впечатление…

28

Алексей Русин не решается зайти к Леониду Александровичу, вернувшемуся из Тбилиси поздно вечером. Но в одиннадцатом часу слышит вдруг осторожный стук в свою дверь.

– Пожалуйста! – громко отзывается Алексей, почти не сомневаясь, что это Омегин или Фрегатов.

Не успевает он дойти до двери, как она распахивается, и Русин видит на пороге профессора Кречетова.

– Вы уже спать, наверное, собрались, а я вот…

– Да что вы, Леонид Александрович! – восклицает Алексей.– Заходите, пожалуйста! Я раньше двенадцати, а то и часа не ложусь.

– Работали, наверное?

– Нет, не работал, к сожалению. Не работается что-то…

– Я зашел к вам узнать, как тут Варя без меня? Надо бы сходить к ней, да я очень устал.

– А что с ней могло случиться? Жива-здорова, как говорится, и даже весела…

– Еще бы – кавалеров вокруг сколько! – смеется Леонид Александрович и спрашивает уже серьезно: – Какого вы мнения о ней?… Я понимаю, вам не очень удобно, но какое-то мнение должно же у вас сложиться, и боюсь, не очень хорошее. Конечно, она девушка приятная, пожалуй, даже красивая, и вообще очень хорошая. Но вот среднюю школу кончила с трудом, а об институте даже не мечтает. Нет к этому интереса. И не потому, что тупица – она по-своему очень толковая. Великолепно разбирается во всех житейских вопросах и с людьми может ладить. Даже с таким тяжелым человеком, как ее отец…

Чувствуется, что Леониду Александровичу нелегко говорить об этом, хотя он и старается не выдавать своего волнения.

– Вы уже познакомились, наверное, с ее Вадимом?– снова спрашивает он, помолчав немного.– Не нравится мне этот недоросль, и не верю я, что он в нее влюблен.

– А Варя любит его?

– Не знаю… Не уверен в этом. Ну, а что вы скажете о его приятеле?

– На меня он произвел впечатление образованного человека.

– Почему, собственно, вы решили, что он образованный?

– Он ведь физик и даже, кажется, кандидат наук…

– Ах, даже еще и кандидат! Учтем это. А мне показалось, что он и не физик вовсе.

– А кто же? Не тайный же агент? – смеется Алексей.

– Все может быть,– невольно вздыхает Кречетов.

– Эксперименты ваши имеют разве отношение к военной технике? – удивляется Алексей.

– Сейчас, дорогой мой, нет такого научного открытия, которому при желании не приписали бы военного значения,– снова вздыхает Кречетов.– В Тбилиси, например, мне сообщили, что за границей начали пописывать о какой-то «геологической» бомбе. И знаете, это не такой уж абсурд. Конечно, все это безграмотно, ибо журналисты слышали что-то, но, не поняв сути дела, истолковали слишком прямолинейно. А теперь болтают о возможности уничтожать если не континенты, то целые государства без термоядерного оружия и пагубных последствий радиации.

– А вы считаете, что это невозможно?

– Я считаю более вероятным разрушение целой планеты. Как-нибудь в другой раз объясню вам это. Во всяком случае, планету разрушить будет легче, чем какое-нибудь конкретное государство… Скорее всего, однако, идея.подобной войны – безответственная болтовня буржуазной прессы.

– Но не могли же они так вдруг ни с того ни с сего?

– Не совсем вдруг, конечно. Что-то, видимо, стало им известно об экспериментах их ученых. Может быть, даже и о наших экспериментах…

29

На следующий день сразу же после завтрака профессор Кречетов снова заходит к Русину.

– А на пляж вы не собираетесь, Алексей Васильевич? Пошли тогда вместе. Там уже вся ваша компания и моя Варя со своими поклонниками.

Профессор в светлой летней пижаме. На голове его пробковый шлем, приобретенный во время одной из заграничных командировок. В руках киноаппарат «Лада».

На пляже первым бросается к ним Корнелий:

– О, наконец-то вы, товарищ профессор! А Варя уже беспокоиться начала. Вот, пожалуйста, сюда, под зонт, а то сегодня солнце уж очень злое.

– А я его не боюсь,– беспечно смеется Кречетов.– Мне ведь и в Африке доводилось бывать.

– В командировке?

– Нет, просто так, туристом.

– Простым туристом? – удивляется Корнелий.– И вас пустили?

– Вы считаете, что я недостаточно благонадежен?

– Да нет, совсем в другом смысле…

– В другом смысле я мало для кого представляю интерес. Область слабых взаимодействий элементарных частиц – а это моя главная специальность – не является пока секретной.

– Ну, не скажите, профессор! Я ведь в этом тоже кое-что смыслю.

– Это и его специальность, Леонид Александрович,– замечает Русин, внимательно прислушивающийся к их разговору.

– Ах, даже так? – удивленно поднимает брови Кречетов.

– Ну, не совсем так,– смущенно улыбается Корнелий.– Просто готовлю диссертацию на эту тему. И вот хотел бы у вас спросить: неужели нейтрино так и не взаимодействует почти ни с каким веществом?

– Не ожидал от вас столь наивного вопроса, товарищ диссертант,– усмехается профессор.– Вы имеете хоть какое-нибудь представление о константе взаимодействия Ферми и эксперименте по упругому рассеянию антинейтрино на протонах?

Кречетов так и сыплет теперь такими выражениями, как: «волновые функции гармонического осциллятора поля», «пространственное описание квантового состояния нейтринного поля», «реперные компоненты лагранжиана» и «истинная тензорная плотность третьего ранга».

Корнелий, конечно, и сам не рад, что завел такой разговор. Вид у него очень жалкий. А Кречетов будто и не замечает его растерянности. Спросив у Корнелия, связано ли спинорное поле с существованием мелкозернистой топологии, и не получив ответа, он переходит к оценке возмущения нейтринного поля в вакуумном состоянии. Потом достает где-то лист бумаги и начинает торопливо писать на нем релятивистское волновое уравнение для нейтрино в искривленном пространстве.

Совершенно ошалевший от всего этого Корнелий кажется Русину лишившимся дара речи, и ему становится даже жалко его. А профессор Кречетов, скомкав листок с формулами, отбрасывает его в сторону и неожиданно смеется:

– Надеюсь, что после этого урока, молодой человек, вы не будете больше выдавать себя за диссертанта по таким серьезным проблемам, как слабые взаимодействия? А ухаживать за Варей можно ведь и без напускной учености. Она хоть и племянница профессора, но терпеть не может ученых разговоров.

Потом он ловко сбрасывает с себя пижаму и, демонстрируя хорошо сохранившуюся фигуру, легкой спортивной походкой идет к морю. Бросившись в воду, он плывет таким отличным кролем, что даже Алексей Русин открывает рот от удивления.

30

Никогда еще не было столь мрачного вечера в штаб-квартире корпорации свободных предпринимателей на окраине Старой Гагры. Глава ее, Корнелий Телушкин, совсем пал духом.

А Вадим еще злорадствует:

– Это тебе не православный батюшка с высшим духовным образованием. Того ты ловко вокруг пальца обвел. А тут зарвался, профессора хотел одурачить. И на кой черт было тебе физиком прикидываться да еще чуть ли не кандидатом наук? Оставался бы скромным инженером системы легкой промышленности, как и было поначалу задумано. Ну, как мы теперь к ним покажемся?

А Корнелий все еще молчит, то ли не обращая внимания на слова Вадима, то ли обдумывая что-то.

– Ты хоть понял что-нибудь из того, что говорил тебе профессор? – не унимается Вадим.– Я ведь думал, что он это и не по-русски вовсе. Но я что – я неуч, а ты-то как же?…

– Что – как же? Я специально готовился к этому разговору. Прочел о нейтрино и слабых взаимодействиях все, что. мог, но в пределах научно-популярной литературы, конечно. А он меня на уровне квантовой механики и нейтринной теории с их умопомрачительным математическим аппаратом…

– А теперь-то мы как же? Может быть, пора и удочки сматывать? Мне, откровенно говоря, чертовски все это надоело. Да и боязно…

– Боязно ему уже! А мне не боязно, и я к ним завтра же явлюсь как ни в чем не бывало.

– Смотри, Корнелий, сломаешь ты себе голову!…

– Что же остается делать? Кто за нас будет полученные доллары отрабатывать? Какое донесение Жоре пошлем? Что «дяде Васе» скажем?

– Не послать ли нам их к чертовой матери со всеми их долларами?

– Чтобы они выдали нас госбезопасности? Нет уж, попали к ним в ярмо, будем тянуть лямку, тем более что за это не так уж плохо платят. Да и поставляем мы им пока форменную «липу». Сочинил ведь я, что профессор Кречетов ведет интенсивное зондирование внутреннего ядра планеты мощным генератором нейтрино. Вернее, не знаем мы этого, предполагаем только, а сообщили, будто нам это достоверно известно. Теперь надо подкрепить нашу догадку какими-то вескими фактами.

– И ты надеешься, что профессор Кречетов тебе что-нибудь расскажет? Да он тебя после вчерашнего на пушечный выстрел не подпустит.

– Я и не собираюсь расспрашивать его об этом. За нас с тобой «Гномик» поработает. Уж от него-то у профессора Кречетова не должно быть секретов.

– А «дяде Васе» мы ничего не будем докладывать?

– Зачем же его беспокоить? Он вообще просил пореже с ним встречаться.

– Может быть, и в самом деле?…

– Да что ты панику поднимаешь! Не ожидал я этого от тебя… Иди-ка лучше спать, а я подумаю, что нам завтра делать.

Утром Корнелий просыпается в хорошем настроении – вчерашних тревог как не бывало.

– Хватит дрыхнуть, паникер несчастный!-весело кричит он, стягивая с Вадима простыню.– Рубанем сей-час чего-нибудь – и на работу.

С «привратниками» приморского корпуса Литфонда у них уже установились самые добрые отношения, и они принимают их за своих курсовочников. Бравый старичок с военной выправкой, дежурящий у проходной двери чаще других, почему-то даже уверен, что Корнелий и Вадим – сатирики, сотрудники «Крокодила».

– Здравия желаем, кацо!– весело приветствует ег.о Корнелий.– Что нового на вверенном вам объекте?

– А вы чего так поздно?

– Почему поздно, дорогой?

– Потому что на Пицунду все уехали. Целых два автобуса.

– И профессор?

– Нет, профессор опять в Адлер, в аэропорт а остальные почти все в Пицунду. И эта красавица Варя тоже. Профессор сам ее усадил в автобус.

– Ну что будем делать?– упавшим голосом спрашивает Вадим.– Махнем, может быть, вслед за ними на такси?

– Нет, не махнем. Раз профессор не поехал в Пицунду, нам тоже нечего там делать.

– На эти, как их?… Ископаемые сосны не худо бы посмотреть…

– Сам ты ископаемый, а сосны реликтовые. И откуда вдруг у тебя интерес к этим древностям? Скажи лучше, с Варей захотелось побыть. Но нам сейчас о другом нужно думать. Нужно Варе подарочек какой-то сообразить. Но не дорогой. Дорогой она не примет, да и дядя ей не разрешит. А главное, чтобы он и ей и нам службу сослужил. Шевельнем мозгами в этом направлении.

31

Профессор Кречетов возвращается в Гагру на другой день утром. Весь вчерашний день он провел у академика Иванова в Голубой бухте под Геленджиком. Он привез Дмитрию Сергеевичу свои расчеты и те соображения, которые подсказали ему тбилисские геофизики. Академик долго и придирчиво изучал все это, потом заметил:

– Доводы тбилисских геофизиков кажутся мне разумными. Может быть, и в самом деле не стоит рисковать еще одним местным землетрясением? Они зарегистрировали, значит, последний наш импульс во всех сейсмических районах Кавказа?

– Они регистрировали и прежние, только сейсмичность их была значительно слабее. Но ведь и импульс вашего нейтринного генератора был тогда вдвое меньше.

– Да, не будем больше рисковать,– решил академик.– За границей и так пишут уже, что мы с вами испытываем какое-то геологическое оружие.

– Неужели и фамилии наши называют?

– Вот это-то и удивительно. Надеюсь, вы не давали никому из иностранных журналистов информации о нашей работе? Ну, а фантасты ваши не могли чего-нибудь опубликовать?

– Фантасты не журналисты. Им нужно время, чтобы что-нибудь написать. Один из них – Алексей Русин – уже пишет повесть об ответственности ученых за современный физический эксперимент глобального характера, но я лично даже поощряю его поскорее осуществить этот замысел.

– Ну, а что касается меня, то я, как видите, не глух к зову рассудка и не только прекращаю свои эксперименты, но и вылечу завтра в Академию наук со всеми вашими расчетами и собственными соображениями. Весьма вероятно, что вас вызовут туда тоже, так что будьте к этому готовы.

32

Уже поздно – двенадцатый час. Алексей стоит в лоджии, раздумывая: лечь сегодня пораньше или почитать еще немного?

Далеко в море медленно движется большой лайнер с тремя ярусами огоньков. Прожекторы пограничных застав выхватывают из темноты еще какие-то суда, обрушивая потоки голубоватого света на берегоукрепительные стены и парапеты набережных.

«Нужно, пожалуй, лечь пораньше…» – решает Алексей и идет в комнату. Но едва он подходит к постели, как слышит стук в дверь. И сразу же к нему входит Кречетов. Он явно чем-то взволнован.

– Хорошо, что вы еще не спите,– торопливо говорит профессор.-Зайдите тогда ко мне…

Алексей идет за ним, ничего не понимая. В комнате Кречетова горят все лампы, стол отодвинут от стены, стулья вынесены в лоджию.

– Удивляетесь этой живописной картине? – мрачно усмехается Леонид Александрович.– А знаете, что я тут делал? Производил обыск у самого себя. По какой причине? Не знаю даже, как вам ответить на это… По интуитивной, пожалуй.

Некоторое время он молча смотрит на эстамп, висящий над столом, потом снимает его со стены и внимательно рассматривает со всех сторон.

– Наверное, я произвожу на вас впечатление сумасшедшего с симптомами мании преследования? – спрашивает он, обернувшись к Алексею.– А между тем повод к самообыскиванию вполне реальный. Не очень понятно? Сейчас объясню. Дело, видите ли, в том, что в комнате академика Иванова в Геленджике обнаружен тайно установленный микромагнитофон. Вот я и решил, что подобное устройство может быть установлено и у меня, но ничего пока не нашел…

Леонид Александрович растерянно разводит руками.

Осмотрев комнату профессора, Алексей спрашивает:

– Диван и матрас вы, конечно…

– Да, вывертывал все почти наизнанку. Не исключено, что ситуация тут такая же, как в «Украденном письме» Эдгара По. Помните, как в этом рассказе провел префекта парижской полиции министр «Д», спрятавший в своем кабинете письмо, компрометирующее высокопоставленную особу?

Стараясь запечатлеть в зрительной памяти все, что находится в комнате профессора Кречетова, Алексей всматривается в каждую деталь ее обстановки и спрашивает:

– А где же Варин зонтик?

– Какой зонтик? – не сразу понимает его вопрос профессор.– Ах, этот новый, «противосолнечный», как она его называет. Он стоял тут в углу возле моего письменного стола, но я вынес его на лоджию.

– Вы знаете, что этот зонтик подарил Варе Вадим?

Кречетов почти бегом бросается на лоджию и возвращается оттуда с изящным, скромным зонтиком в руках. Торопливо раскрыв его, медленно вращает, тщательно рассматривая со всех сторон.

– Обратите внимание на ручку,– советует Алексей.

– Да, пожалуй, это единственное место, где можно что-нибудь спрятать.

Пластмассовая грушеобразная ручка зонта в руках профессора начинает медленно вращаться по мелким виткам нарезки.

– Ну да, так оно и есть! – со вздохом облегчения восклицает Леонид Александрович, извлекая из отвинченной ручки продолговатое устройство.– Это, конечно, микромагнитофончик…

Неожиданный стук в дверь прерывает профессора.

– Войдите,– не совсем уверенно произносит он.

Дверь открывается, и Алексей видит того самого человека, которого заметил он сначала в поезде, а затем здесь, в Доме творчества, возле комнаты Кречетова.

– Очень хорошо, что вы пришли, товарищ капитан,– с облегченным вздохом говорит ему Кречетов.– А я уже к вам собирался… Видите, какую штуку удалось обнаружить в Варином зонтике.

– Да, запрятали они его остроумно, ничего не скажешь,– усмехается капитан.– Теперь давайте поставим его на место. Надо полагать, за ним придет кто-нибудь. И этим надо воспользоваться. А вы, значит, сын Василия Васильевича Русина? – поворачивается капитан к Алексею, протягивая ему руку.– Рад с вами познакомиться – капитан Петров. Василий Васильевич помог мне недавно в одном деле, надеюсь, и вы не откажетесь?

– Конечно, товарищ капитан!

– Очень вас прошу повнимательнее присматриваться к Телушкину и Маврину. А вы, Леонид Александрович, постарайтесь, чтобы завтра Варя ушла на пляж без зонта. Интересно, что они предпримут.

– Им, конечно, не терпится получить информацию, которую, по их расчетам, должен был записать микромагнитофон,– говорит Леонид Александрович.

– Вне всяких сомнений. А нам нужно поймать их с поличным. Если удастся, то мы сделаем это уже завтра, только вам придется снова куда-нибудь «уехать». А вы,

Алексей Васильевич, постарайтесь как-нибудь уведомить их об этом, но так, чтобы…

– Понимаю вас, товарищ капитан.

– И еще одна к вам просьба, Алексей Васильевич. Мне понадобится ключ от вашей комнаты после того, как вы вернетесь с завтрака. А вам придется побыть это время в компании Телушкина и Маврина. Они теперь приходят на ваш пляж ежедневно.

– Да, как на работу,– подтверждает Алексей.