Текст книги "Фобос (СИ)"

Автор книги: Николай Шмелёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Джон разогнул затёкшую спину и потянулся. Посмотрев на упакованное добро, он, оценив проделанную работу, спросил начальника:

– А почему товар грузить нужно именно здесь?

– Кажется – должен открыться портал, который может сработать только в этом месте.

* * *

Вечером, совершая плановый обход подведомственной территории, смотритель нашёл в переходе два трупа и сильно перепуганный, тотчас же помчался к начальству. Прибежавшее руководство быстро вызвало полицию, а те, в свою очередь, немедленно связались со спецслужбой. Прибывшие на место сотрудники службы безопасности страны имели каменные лица, которые, казалось, не в состоянии поколебать никакие катаклизмы. Лица поколебались, приняв крайне глупые и даже испуганные выражения – на горячем песке лежали два насквозь промёрзших трупа. Иней не таял даже на бровях…

* * *

Ночью командира фрегата мучил странный сон. Он, вместе со старшими офицерами своего корабля и с командованием корвета, сидел за столом, в предвкушении праздничного ужина. Вскоре к ним присоединилась космическая пехота и можно было начинать…

Манекен, позвякивая медалями на парадном кителе, шёл как-то неуверенно, тяжело переставляя ноги. В его походке чувствовалась не тяжесть, а скованность. Подойдя к столу, пластмассовая кукла странно поскрипывала, как припайный лёд у берега, в момент поднятия небольшой волны. Манекен хотел было начать со своего хозяина, стоя над его стаканом, но, при попытке открыть кран, он его отломал, вместе с рукой. Вопреки опасениям, коньячная жидкость не полилась ручьями на пол – она оказалась замёрзшей. «А как же мы будем пить?» – задал кто-то из гостей резонный вопрос. «Будем грызть! – последовал лаконичный ответ неизвестного. – Кому не нравится грызть – пусть сосут». Послышался ряд возмущённых голосов, как из преисподней и жутко похожих на женские. «Чего я такого сказал? – возмутился прежний голос. – Я имел ввиду – употреблять замёрзший коньяк, как леденцы».

Два грума у двери с подсвечниками в руках, так же выглядели странно. Присмотревшись к их лицам, Горин обнаружил неестественную белизну. Подойдя ближе, командир фрегата увидел, что чёрный гуталин покрылся инеем – они тоже замёрзли. Застыло даже пламя на свечах… «Отлично! – донёсся прежний голос. – Мавры будут шампанское охлаждать». «В руках?» – послышался вопросительный голос назойливого гостя. «Ну, можно и в руках» – согласился неизвестный. «Пошляк!» – орали прежние возмущённые голоса, сильно смахивающие на женские. «Вообще-то, я хотел, чтобы манекены бутылки во рту держали, как-будто они пьют, а не то, что некоторые подумали».

Покрыто инеем оказалось всё: закуска на столе, стаканы, вилки и ложки… Далее картина поплыла и приобрела неопределённость, тая, как в тумане…

Глава девятнадцатая
Цвет сакуры

Утром вернулся Инспектор. По его довольной физиономии все поняли, что испытания системы охлаждения прошли успешно. Он долго сверялся с какими-то бумагами, перебирая их, как занудный бухгалтер-педант. Слюнявя пальцы, переворачивал лист за листом, закатывал глаза к небу, как-будто прикидывая в уме будущую прибыль и довольно причмокивал. В этот раз Петерсон прибыл на корабль не с пустыми руками. Вместе с ним привезли довольно внушительный контейнер. Он хотел было проверить содержимое вместительного ящика, но, тот был так надёжно запечатан, что Инспектор оставил эту затею до прибытия на место.

После короткого брифинга стал известен дальнейший пункт назначения. Путь лежал в Японию. Как сказал Петерсон, необходимо было взять хотя бы одного дрона. Место прибытия не очень изобиловало туристами, но всё же…

– Тьфу ты блин! – выругался Кротов. – Опять маскироваться. Где моя цветастая рубашка?

– Кимоно себе купишь, – ответил Таран. – В лавке для туристов.

– Ты его для бота купи, – огрызнулся замкомвзвода. – Чего ему металлическими боками на людях сверкать – ещё за шпионов могут принять.

Челнок «Моль» вышел из ангара «Харона» и набирая скорость, устремился к Земле. При проходе через атмосферу, незащищённая носовая часть может разогреться до двух тысяч градусов по Цельсию, поэтому современные технологии предусматривают по курсу корабля создавать воздушную подушку, которая и принимает на себя весь удар разогрева. Нагретый воздух, обтекая корпус, создаёт сильную турбулентность позади челнока, который несёт с собой все «прелести» в виде: реверсивного следа, яркого свечения и прочих неприятностей, нежелательных для желающих скрытно проникнуть на вражескую территорию. Исходя из этих соображений, Нафталин, прежде чем войти в тропосферу, сделал несколько кругов в стратосфере, чтобы окончательно избавиться от этой неприятности и, связанной с ней, возможной слежки. Снизившись к самым облакам, он ещё раз проверил систему «антирадар» и убедившись, что их не ведут, над облаками повёл челнок к цели. На вопрос: «Зачем такая сложность?» – поступивший от Шелтона, он ответил: «Инструкция. Получены новые данные, что нас отслеживают и каждая операция строго контролируется неизвестной организацией». «Что-то многовато стало интересующихся лиц, сидящих во всяких организациях», – недовольно пробурчал командир спецназа. «То-то и оно», – вздохнул Нафталин. Под «Молью» проносились облака, плотной пеленой закрывая собой Землю. Наконец-то челнок нырнул вниз и устремился к цели.

Команда переместилась в «Хамелеон» и, проклиная всё на свете, затащила туда же инспекторский контейнер.

– Делаем всё быстро, по возможности – не вылезая из вездехода, – проинструктировал пехотинцев Петерсон. – Под прикрытием невидимости.

«Хамелеон» мелкой дрожью отозвался на заведённый двигатель, войдя в резонанс со своими пассажирами. Кротов оживился и усмехаясь сказал:

– У меня такое впечатление, что мы внутри «Кремлёвской таблетки».

– Смотри не обделайся! – пригрозил ему Мотылёк. – А то, потом, мне сиденье отмывать.

Вездеход медленно приближался к месту назначения. Торопиться особой нужды не было, а вот осмотреться, как следует – стоило. Весенняя Япония утопала в красках. Неизвестно кому нужные здесь сады камней трудолюбивые руки разбросали тут и там, соревнуясь в утончённости. Повсюду цвела сакура. На это событие отозвался Таканаки, про которого все уже успели порядком позабыть, хоть он никуда и не девался. Он прочитал белый стих, в лучших традициях истинных самураев:

– Розовым цветом цветёт сакура, вот и птицы слетелись, радуясь весне…

Бубен, беззлобно сплюнув, лаконично высказался, что он об этом думает:

– Поэт хренов! Самурайский…

Огурцов добавил:

– Эка невидаль! Подумаешь – розовым цветом! У нас в это время сиреневым цветом распускается сирень, а под ней: одни несознательные граждане распускают руки, а на их лицах расползаются лиловые синяки, другие – уже спят мертвецки-пьяным сном, отсвечивая красно-багровыми лицами с голубовато-синим отливом – от непробудного пьянства. И дерутся порой, не на каких-нибудь мечах, а на косах. Это уже само по себе весьма символично…

Кротов, смеясь, выдал свой белый стих, в исконно русском понимании:

– Цветёт сакура словно дура – в эту пору, кто ж гнездится?

Сидя в «Хамелеоне», пехотинцы с удивлением наблюдали, как разобрав контейнер, Петерсон извлекал на свет Божий разноцветные плоские камни. Одни из них были овальные, другие круглые. Извлеклись и прямоугольные, с округлыми краями. Разложив их по полкам, он удовлетворённо кивнул головой. Шелтон, оценив перспективу, спросил Проводника:

– Ты что – свой сад камней сложить хочешь?

– Увидишь, – ответил Петерсон и отвернулся к иллюминатору.

В глубине лесного массива, вездеход наткнулся на странную кучу, сложенную из камней и прочего хлама, которого изобилует в тех местах, где водятся туристы. Команде показалось это событие чистой случайностью, но, Петерсон оживился и все поняли, что они прибыли на место.

– Это что – мы из-за этой фигни сюда ехали? – удивился Крот.

– Эта куча – только видимость, – пояснил Инспектор. – Раньше здесь собирались члены какого-то культа.

– А кому они поклонялись? – спросил Шелтон.

– Токопроводящей железяке. Сначала аборигены хотели разломать находку, но, после того, как пару идиотов прибило молнией, ниспадшей, отнюдь не с неба, конструкцию обожествили. Железяка находилась внутри гранитного строения. Аборигены выстроили над ним пагоду, как сумели и из чего получилось. Эта изящная трансформаторная будка входила, насколько я понимаю, в комплекс до того, как он подвергся реконструкции. Да, она даёт фору главному сооружению из необожжённого кирпича. Глина, замешанная на соломе и высушенная на солнце, не может придать строению утончённых форм. К тому же, мусор, собранный в окрестностях, пошёл в дело… Вот бункер, что под кучей скрывается – то, что нам нужно.

– А где же члены культа? – поинтересовалась Кузнецова.

– Разогнали, в не столь отдалённые времена. Япония, как вам известно, долгое время находилась в изоляции от остального мира. Одни члены сбежали, другие попрятались, ну, а третьих, просто напросто приучили к цивилизации. Теперь здесь пусто, ну, или почти никого. Всегда найдутся места, где вездесущие туристы проявляют свою сноровку – кто во что горазд.

– Это точно! – подтвердил Гоблин.

Боевой дрон разгребал мусор методично и неторопливо, оттаскивая его в сторону. Добравшись до токопроводящей шины, он произвёл необходимые замеры и убедившись в том, что она обесточена, продолжил работу.

– Не функционирует, – сказала Кэрол Хари. – Похоже – давно сел аккумулятор.

Под кучей земли и мусора, после того, как дрон их отгрёб в сторону, лежали два каменных обломка серого цвета, у которых явно не хватало центральной части. На их поверхности были высечены круги и прямоугольники, визуально подходящие под камни, которые привёз с собой Петерсон. Все геометрические фигуры оказались соединены между собой желобами, что сильно напоминало электрическую схему, только массивных размеров.

– Добрались, наконец-то, – облегчённо вздохнул Инспектор.

– Ну, а дальше что? – спросил Шелтон.

– Дальше? Дальше – самое интересное. Центральная часть схемы лежит в зоне активных туристических интересов. Необходимо дождаться ночи, когда любопытные посетители угомонятся и напьются в своих номерах.

Команда разместилась в вездеходе и до наступления темноты предавалась приятному времяпрепровождению, то есть безделью. После двух десятков рассказанных анекдотов и забавных историй, наступила длительная пауза, во время которой родилось целое полицейское подразделение. Первым нарушил тишину Кротов, обратившись к Петерсону с тривиальным вопросом:

– А на хрена они вообще нужны, эти камни?

– Это токовырабатывающий генератор. Без него ворота не откроются.

– Что – мы не могли от «Хамелеона» подать высокое напряжение?

Инспектор усмехнулся и снисходительно пояснил:

– Как видишь, каменная сборка напоминает микросхему. Так оно и есть. Хоть к такому массивному объекту это как-то не вяжется. Внутри неё заложен код, без которого ворота просто не откроются – подача электроэнергии заблокируется в самих воротах. По принципу: свой – чужой. Так что, запитка электротоком от вездехода просто-напросто не пройдёт. Камни, которые я привёз, размещаются в схеме – каждый в своём гнезде.

– А ключ не нужен? – спросила Хари. – К воротам, я имею ввиду.

– Он у меня с собой.

– Зачем, всё-таки, такая монументальная конструкция у токовырабатывающего генератора? – не отставал от Проводника Крот.

– Такую, никакой перегрев не испортит! Ну, до известного предела, конечно…

Тёмная ночь опустилась на Страну Восходящего Солнца. Казалось, что среди деревьев замелькали тени прошлого. Попробуй разберись в кромешной темноте, кто сейчас прошмыгнул: козодой, филин или ниндзя, выполняющий заказ на убийство. Создавалось впечатление, что в этой стране каждый мог стать наёмным убийцей. Вековые традиции, частично на это намекали. Та же самая длинная женская шпилька, могла послужить оружием в руках гейши. И служила! Когда уставший прелюбодей засыпал, он обрекал себя на смерть. Впрочем, если его заказали, он уже гарантированно был покойником.

Мотылёк включил прибор ночного видения и мрак растаял. Вездеход на небольшой скорости шёл к точке назначения, в которой находилась местная достопримечательность. Планируя над осколком, он с шумом всосал его себе в трюм и тут же унёсся в обратном направлении. Отлетев на порядочное расстояние, Мотылёк прислушался к тишине, но приборы ничего не обнаружили – похищение прошло успешно. Оказалось, что спёрли местную достопримечательность, вместе с жёлобом, который, как выяснилось, служил токопроводящей жилой. После того, как приволокли центральный осколок в трансформаторную будку, остальную операцию доверили боевому дрону. Он сварил камни между собой плазменной горелкой и присоединил жёлоб на место, в квадратное отверстие. Второй жёлоб служил заземлением. Так как заземлять было некогда и не к чему, его пустили просто вниз по склону. Там его робот воткнул в землю и на этом посчитал дело сделанным.

Теперь, по словам Петерсона, наступал самый ответственный момент – установка камней-микросхем на место и заливка электролита в желобки, чтобы соединить схему воедино.

– А древние были большими шутниками, – усмехнулся Огурцов. – Чтобы схема заработала и дверь открылась, необходимо показать причинное место и пописать в жёлоб.

– Кто покажет? – спросил присутствующих Крот.

Таран поднял руку и предупредил:

– Гоблину не доверять, а не то камень расплавит! Пусть лучше Бубен. Дамы – отвернитесь!

– А мы тоже посмотреть хотим! – хором возразили женщины.

– На что – как откроется дверь? – притворно удивился Кувальцев.

– Ну, и на это, конечно, тоже…

Петерсон уже минут десять носился с привезёнными камнями, примеряя каждый в своё гнездо. Наконец-то он с этим справился и теперь оставалось дело за малым – соединить микросхемы между собой. Закончив все приготовления, дрон приступил к заливке в желоба электролита, применяемого для нейтрализации электронных ловушек. Электролит полился зеленоватой жидкостью, распространяя по округе резкий неприятный запах, от которого щипало в носу, а во рту стоял жёсткий металлический привкус.

– Как бормотуху по стаканам, – съязвил Хударев.

Дрон, наконец-то, закончил дело. Покопавшись ещё некоторое время в глубине строения, он появился наружу и нажал в стене скрытый рычаг. В ту же секунду раздалось протяжное гудение трансформатора, застоявшегося без дела столь длительное время.

– Есть контакт! – обрадовался Петерсон.

Он помчался к мегалиту, расположенного неподалёку, увлекая за собой остальных. Мотылёк, к этому времени, уже откопал ворота с помощью оборудования «Хамелеона». Они оказались глубоко под землёй. То ли время засыпало ворота, то ли какой-то другой катаклизм – это, собственно, не имело значения, но, пришлось делать весьма длинный пологий спуск, чтобы не болтаться на лебёдках, как альпинисты. Теперь можно было приступать к завершающей фазе операции.

Ворота поблёскивали чёрным металлом, на котором кусками висела прилипшая глинистая земля. Инспектор внимательно осмотрел косяки и стал рыться в карманах. Покопавшись в наружных, Петерсон залез рукой за пазуху. Из внутреннего кармана он извлёк странный, плоский и довольно длинный предмет с несколькими выступами. Серебристо-серый лиддит тускло поблёскивал в свете фонаря и все поняли – это ключ. Каменный. Он со скрипом вошёл в паз, но ничего не произошло. Народ недовольно загудел, но Инспектор только усмехнулся. Из другого кармана он достал другой предмет, издали и очень грубо, но, напоминающий губную гармонику. Вот только отверстий было всего три, зато достаточно большого диаметра.

– Это каменная флейта, – пояснил Петерсон. – Она совпадает по вибрации с электроэнцефалограммой человека. Нам надо настроиться на владельца каменного ключа.

Он передал флейту наиболее музыкальному, как ему показалось, члену команды – Чезаре Панталоне. Всё-равно: жрать готовить было нечего, а стрелять не в кого. Трико поднатужился и дунул в отверстие. Странный звук разнёсся по окрестности, а ключ в руках Инспектора начал вибрировать. Вибрация по всему телу Петерсона от каменного ключа, дрожащего, как поношенный дроссель, казалось вот-вот передастся косяку ворот, но, опять ничего не произошло.

– Надо бы потренироваться, как следует, – пробурчал Проводник.

Шелтон критически посмотрел на него и спросил:

– А ты чего в ключ вцепился?

– А как фальшивая электроэнцефалограмма передастся управляющему механизму, открывающего ворота? Ладно, сейчас добавим инструмент.

С этими словами Петерсон достал из кармана другую флейту, но, уже с пятью отверстиями и пояснил её назначение:

– Это высокочувствительная флейта. Она может выдавать звуки в ультразвуковом диапазоне. Её ещё называют «Крик дельфина».

Теперь Петерсону помогали два духовых инструмента, Бубен, барабанящий ладонями себе по ляжкам и присвистывающий Крот. Остальные непроизвольно начали пританцовывать, дёргаясь, как паралитики. Звучание флейт действовало, похоже, на всех. Импровизированный оркестрик дул во все щели, свистел, барабанил и плясал, а Петерсон трясся возле ворот. Стоило ожидать, что они сейчас откроются и колядующим вынесут подношение, или, как минимум, сверху бросят пару монет.

– Гарно вы хлопцы играете, – давясь от смеха, сказал Таран.

Кто-то заржал, кто-то поперхнулся слюной, но, именно в этот момент внутри ворот что-то щёлкнуло и они буквально упали вниз.

– Есть! – шумно выдохнул Инспектор и выдернув ключ из паза, вошёл внутрь.

То, что увидела команда, её не удивило, а даже наоборот. Если бы это был не туннель, ведущий вглубь мегалитического сооружения, а что-нибудь другое, то пехотинцы, скорее всего, просто бы растерялись. Подземный ход выглядел прямым и настолько длинным, что луч фонаря терялся в неопределённой дали. Заканчивался он металлической дверью, с которой поступили, как всегда. Шелтон оглядел открывшееся взору помещение и сказал Кротову:

– Смотри – лаборатория, как на Деймосе.

– Точно, – подтвердил замкомвзвода.

Петерсона не интересовало оборудование. Видимо, он точно знал, где надо искать. Направившись прямиком к странному ящику, он залез внутрь и извлёк плоскую металлическую коробочку, с многочисленными контактами.

– Порядок, – облегчённо сказал он и направился к выходу.

Вездеход уже нырнул в чрево «Моли», как внизу стали происходить неординарные события. Каменная микросхема в трансформаторной будке не выдержала накала. Видимо, что-то произошло, за столь долгое время и раскалённый до пятидесяти тысяч градусов электролит, вперемежку с расплавленным камнем, потёк вниз по жёлобу. Он плавил всё, что попадалось на его пути, увеличивая объём раскалённой, до бела, массы. Шипение угрожающе усиливалось перерастая в рёв турбины. Дорогу огненной массе преградила будка смотрителя, который, выскочив на шум, еле успел увернуться от рукотворной стихии. Он совсем обалдел, глядя на эту феерию, а в голове пронеслись все эпизоды его жизни, с которой смотритель чуть не распрощался. Мучила и другая мысль: «Неужели извержение вулкана? Но откуда? Его тут нет!» Смотритель с ужасом смотрел на догорающую каменную будку, почти до конца поглощённую горящей химической смесью. Его расширенные, от страха, глаза могли дать фору любому европейцу. Да что там европейцы! Глазастые персонажи японских комиксов рядом с ним выглядели бы спящими. И нестерпимый жар, отчего одежда начала потихоньку дымиться. Только спасительный бег мог прекратить мучения…

После возвращения на корабль, Петерсон ещё быстрее, чем прежде, умчался к своему начальству, а пехотинцы с облегчением расположились в кают-компании: и обедать, и ужинать, и завтракать. Прошедшие гастроли всех утомили. К тому же, отсутствие разогретой публики не давало понять, насколько успешно прошёл дебют.

В кают-компанию буквально ворвался Плюшкин, сияя, как надраенный медный чайник. Прямо с порога, он радостно заорал:

– Слышали новость?!

– Какую? – оживился Кротов.

– Горидзе застукали, а точнее нашли, возле нижних трюмов рефрижератора с найденным вентилятором в руках. Этот дурак полез туда без скафандра. Мог бы у меня спросить – я всё-таки за них отвечаю и являюсь их хранителем.

– И где он сейчас? – улыбаясь, спросил Гоблин.

– Его, от греха подальше, то есть от нашего медблока, решили отправить в медсанчасть фрегата, под надзор тамошней медсестры Розы Арнольдовны Мерзекрейцель, – ответил Аркадий Петрович, что-то пряча за спиной и, как, кое-кому, показалось – банку с краской.

– Это под присмотр Пиявки, что ли? – уточнил Крот.

– Её самой…

– А зачем он вентилятор спёр? – удивился Огурцов, не представляя себе, куда такой мощный агрегат можно приспособить.

– Под наркозом, пока шла операция, Горидзе, в бреду, признался, что хотел подменить Блюмберу его вентилятор «Палестина» на более совершенную модель.

– А Изя как отреагировал? – удивился Кризис, как биолог понимая, что Львовичу должен был прийти логический конец.

Это, конечно, понимали все и тут не нужно иметь дополнительное образование. Плюшкин только усмехнулся и ответил:

– Он подкарауливал Горидзе возле медблока с клизмой. Блюмбер её в руке за спиной прятал.

– Ну и что? – давясь от смеха, уточнил Таран.

– Клизму отняли – послали домой, а когда Блюмбер узнал, что Вахтанговича поместили в лазарет «Урана», то теперь он ищет повод туда попасть. В общем – у нас тут война!

– А зачем Горидзе операция? – насторожилась Кузнецова.

– Вано же все конечности поотмораживал – дурак! – пояснил Аркадий Петрович.

Люська усмехнулась и, покачав головой, рассказала, как они с Белой посещали Пиявку на фрегате.

«Из воспоминаний Пиявки про те времена, когда она мечтала стать хирургом.

Когда пациент городской больницы, пришедший в хирургическое отделение, чтобы вырвать себе гланды, узнал в хирурге мужа своей любовницы, он понял – ему вырвут не только гланды. Больной покинул палату через окно так, как до этого покидал место любовных утех. Врач напомнил незадачливому жигало вооружённого и очень опасного бандита: закрытое маской лицо, надвинутая на глаза шапочка и окровавленный халат, нестираный для таких случаев – вызвало в нём животный ужас. Мужик двинул через окно… «Люди – берегите ваши души!» – уже на земле, крикнул он прощальное напутствие. Ему в ответ, из окна четвёртого этажа, выразили напутственное пожелание, вкратце, заключающееся в том, чтобы он поберёг кое-что другое, иначе, следующая встреча будет не такой интересной…

– Роза Арнольдовна многое что переняла от своего наставника, – продолжила Кузнецова. – Нужно предупредить Горидзе о том, что приставать к Пиявке небезопасно.

* * *

Обескураженные туристы стояли посередине поляны, растерянно разводя руками. От местной достопримечательности и след простыл. Только грязная коричневая глина пестрела в том месте, где приезжие любили фотографироваться. Мужик почесал затылок и, в недоумении, прошептал:

– Он лежал здесь.

– Пить надо меньше…

Эта интонация, с которой была произнесена короткая фраза и женский голос, не оставляли сомнения в том, что оба спорщика состоят в родственных связях.

– Пришли не туда – вот и всё! – громко сказала супруга, решительно пресекая всяческие возражения.

Руководствуясь женской логикой, она запутала мужа окончательно, хоть он и предпринял попытки привести весомые аргументы в пользу своей, а не её версии. Указав пальцем на остатки достопримечательности, муж рискнул возразить супруге:

– Да вот же ещё кусок желоба остался!

– Это, наверное, обыкновенный дождевой слив, болван! – не унималась спутница жизни.

Её пыл остудила собиравшаяся к месту паломничества туристов одноимённая, ничего не понимающая, толпа. Люди растерянно оглядывались по сторонам, ища предмет фотопоклонения, но его не было. Среди ропота и недовольных восклицаний, раздался чей-то голос: «Его на реставрацию увезли!» «А-а-а!» – замычала людская масса и все разочарованные, разбрелись по окрестностям…

* * *

Телевизор в кают-компании почти всегда простаивал без дела. Свёрнутый в рулон под потолком, он не вызывал никаких эмоций: ни у команды, ни у космической пехоты, но, в этот раз Хударева что-то дёрнуло – он подошёл к нему и, развернув на всю катушку, включил. По каналу «Гео-туризм» как раз шли новости.

Ведущий.

«В Японии произошло извержение вулкана. Никто никогда ни о каком вулкане, в том месте, и не слышал. Случилось это в местечке под названием Асука. По словам сторожа-смотрителя, он так и прокричал, когда увидел огненное зрелище». По экрану поплыли картинки с места события: чёрная выжженная земля и остывающая лава, которая продолжала дымиться. От деревьев, встретившихся на её пути, не осталось даже пеньков, не говоря про обугленные стволы. «Откуда взялась лава, сейчас выясняют специалисты. По предварительным данным, она могла вытечь из разлома. Вот именно его поисками и занимаются компетентные органы. Некоторыми апологетами от физики выдвигались версии о микроядерном взрыве, но, о таких зарядах никто никогда не слышал. Более того, подавляющее большинство учёных категорически отрицает возможность создания бомбы такой малой мощности. В ту же ночь пропала и местная достопримечательность». На экране толпа митингующих туристов, требующих досрочного возвращения каменной глыбы из реставрации. По словам одного, особо ярого оратора, можно было понять, что он не согласен с реставрацией. «Никто не согласен! – прокомментировал событие прибывший на место представитель власти. – Там и реставрировать нечего. Он в таком виде и представляет интерес для публики». «Пообещав разобраться в ситуации, как можно быстрее, чиновник укатил в обратном направлении, а вы, дорогие телезрители, оставайтесь с нами. В самое ближайшее время мы продолжим освещение данной темы».

Канал прервал показ телепрограмм надоевшей всем рекламой.

На экране появилась довольная рожа миловидной девушки с фальшивой улыбкой и вставной челюстью такого белоснежного цвета, что негры отдыхают. Даже не смотря на контраст между чёрным и белым, у жителей Африканского континента. Пару минут она несла ересь про то, как им не хватало денег, и тут появился банк, в простонародье называемый «Обдиралово». Девушка, с явным приступом безумия, верещащим голосом заорала: «Нам в банке дали столько, сколько захотели!»

Таран напрягся и зло выругался:

– А Гришку Пупкина, в этом банке, послали на хрен!

Он переключил канал, на котором шли другие новости, из мира животных.

Канал «Животные и человек».

«Минувшей ночью береговая служба отметила повышенное скопление дельфинов у побережья одного из островов Японии, которые теперь беснуются, как-будто что-то ищут». На экране телевидение показывало вместительный залив, в котором бесновалось такое стадо животных, что создавалась реальная угроза их безопасности. В такой давке не мудрено передавить друг друга. «У какого именно острова наблюдается аномальное поведение китообразных, береговая служба сознательно не разглашает, во избежание поголовного истребления стада. Практически, изо всех стран мира, только в Японии едят этих млекопитающихся. Свои привычки они менять не собираются и утверждают: ели, едим и будем есть. На такие заявления не находится никаких комментариев!»

На экране пошла реклама одного из японских ресторанчиков, с очередной довольной рожей. То, что предлагалось отведать в его недрах, у большинства вызвало устойчивый рвотный позыв.

– Пропагандируют суши, груши и от ослов уши, – съязвил Огурцов, жуя что-то похожее на показанное в рекламе.

Таран опять сплюнул и переключил ящик на прежние новости.

Телеканал «Гео-туризм».

«Как выяснилось, уважаемые телезрители, никто камень на реставрацию не увозил. Компетентные органы проверяют все версии случившегося. Некоторые члены экстренной комиссии пытаются связать воедино оба происшествия, случившиеся за одну ночь, но, некоторые несогласны с подобными выводами. В самое ближайшее время наш канал вернётся к освещению данной темы. Оставайтесь с нами».

* * *

Медсестра Альбина Белая и врач космодесанта Люся Кузнецова посетили на фрегате Розу Арнольдовну Мерзекрейцель.

– Как там наш подопечный? – спросила Альбина.

– Так он в порядке, но, ещё под наркозом.

– А что не так? – задала вопрос Кузнецова, почувствовав в ответе Пиявки что-то неладное.

– Чирей у Горидзе – аккуратно на заднем месте, – зевая, ответила Роза. – Среди мха, но, как гриб – торчит наружу.

Бабы прыснули и разговор зашёл именно на тему о прыщах, свищах и прочих гнойных образованиях.

– «Очерки о гнойной хирургии» автора хирурга Пирогова до сих пор актуальны, особенно в полевых условиях, – поведала Пиявка. – Мне особенно понравилось, как при отсутствии медикаментов лечилось загноение с помощью личинки мясной мухи, в простонародье именуемой опарышем.

– А где их здесь взять? – удивилась Пилюлька, не сразу поняв, что это разговор на отвлечённую тему.

– В седьмом отсеке крыса сдохла и сделала это, зараза, в самом недоступном месте вентиляционной шахты, – ответила Пиявка. – Техник уже два часа пытается добраться до неё, но, безуспешно. Видимо, придётся резать металл. Ничего – потом заварит…

– Ну и как опарышами лечить? – поинтересовалась Альбина.

– Просто! На место поражения насыпаются личинки и они выедают всю гниль до розового мяса. Остаётся только обработать рану.

– А они не могут занести инфекцию? – усомнилась Кузнецова.

– Да что-ты! – махнула рукой Пиявка. – Они её уничтожают. К тому же, как я сказала, рана после дезинфицируется и, в зависимости от степени и площади поражения, принимаются последующие решения.

– А если нет ничего – даже спирта? – не унималась Люська.

Роза пожала плечами, сделала безразлично-унылое лицо и ответила:

– Летом-то проще: надрал «подорожника» и порядок! Ну, а зимой и так сойдёт. Зимой и пыли нет, и всяких тварей – разносчиков инфекций, не летает.

– Опарыши потом выбрасываются? – для чего-то уточнила Белая.

– Как бы не так! Им объявляется благодарность, за умелое ведение с дела и предоставляется отпуск. Короче – на рыбалку…

Отошедший от наркоза Горидзе, едва приоткрыв глаза, спросил хриплым голосом:

– Гдэ Блумбэр? Гдэ этот потэнциалный клиент орбыталного кладбыща?

Женщины засмеялись и Мерзекрейцель назидательно сказала:

– Ты бы лучше помолчал. Сам чуть не стал космическим поселенцем.

Компания «Марс Корпорэйшн».

Манфред Гаусс бодрым голосом, полным оптимизма, докладывал руководству компании результаты минувших дней:

– Господа! Результаты последних экспедиций обнадёживают. Практически все необходимые части собраны, за исключением одной. Ещё немного терпения и всё будет готово. Вот только судьба пропавших шахтёров остаётся неизвестной. Остальных – тоже.

– Да хрен с ними! – не выдержал президент.