Текст книги "Приложения к Ревизору"
Автор книги: Николай Гоголь
Жанр:
Драматургия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)
Михайло РЦ, Тр;
КБ, КР – Михаил
Федорыч РЦ, Тр;
КБ, КР – Федорович
Семеныч РЦ, Тр;
КБ, КР – Семенович
но в своем роде
нет КБ, КР
Николаич РЦ, Тр;
КБ, КР – Николаевич
литературный человек РЦ, Тр;
КБ, КР – литератор
После действующих лиц:
Действие происходит в квартире Щепкина КБ, (КР – на квартире)
Первый комический актер. Ну, теперь ~ недаром РЦ, Тр;
КБ – Ну, теперь и сам могу сказать, что хорошо сыграл; рукоплесканье публики досталось, кажется, недаром;
КР ~ кажется досталось ~
Другой актер. Михаиле Семеныч
а. Михаил Семенович КБ, КР [Так же в дальнейшем: Михаил Семенович КБ, КР, Михайло Семеныч РЦ, Тр. Прочие имена так же: Федорович, Николаевич КБ, КР, Федорыч, Николаич РЦ, Тр. ]
б. Михаиле Семенович РЦ
в. как в тексте РЦ (исправлено рукой С. Шевырева), Тр
] Имя первого комич. актера]
нет КБ, КР
Другой актер. …не за большие КБ, РЦ, Тр;
КР – за небольшие
своя братья – товарищи КБ, РЦ, Тр;
КР – свои братья-товарищи
поднесут кому РЦ, Тр;
КБ, КР – поднесут
Другой актер. …наденьте-ка РЦ, Тр;
КБ, КР – наденьте
Все актеры и актрисы РЦ, Тр;
КБ, КР – Все
Первый комический актер КБ;
КР, РЦ, Тр – Первый актер [Во всех копиях это действующее лицо непоследовательно называется то “Первый комический актер”, то “Первый актер”. Эти разночтения далее не оговариваются. В тексте везде принято “Первый комический актер”]
Первый комический актер. Другое дело – принять венок от публики, РЦ, Тр;
КБ, КР – иметь венок
которым она награждает всякого, кто удостоился РЦ, Тр;
КБ, КР – удостоится
слишком много самонадеянной уверенности РЦ, Тр;
КБ, КР – слишком много гордой уверенности
Другой актер. Это наше дело РЦ, Тр;
КБ, КР – Венок на голову! Во-первых, мы ваши товарищи, а во-вторых, это наше дело
чтобы только самому сыграть хорошо свою роль РЦ, Тр;
КБ, КР – самому хорошо сыграть
но чтобы и всяк не оплошал так же в своей роли КБ, КР, Тр;
РЦ – в своей
Первый комический актер. Нет, товарищи, не было так, но хотел бы, чтобы РЦ, Тр;
КБ, КР – но говорю вам истинно: всегда хотел бы
После: Входят Федор Федорыч ~ Николай Николаич.
-
нет РЦ, Тр
Петр Петрович. не встречал, – а могу сказать нехвастовски, РЦ, Тр;
КБ, КР – не хваставши
не примите моих слов за лесть. РЦ, Тр;
КБ, КР – слов моих
Семен Семеныч. Михайло Семеныч (в бессилии выразить словом, РЦ, Тр;
КБ, КР – словами
Николай Николаич. В таком совершенстве, в такой окончательности,
нет КБ, КР
Федор Федорыч. Я плакал; РЦ, Тр;
КБ, КР – но плакал
Легко и светло от того, что выставили все оттенки РЦ, Тр;
КБ, КР – выставлены
что дали ясно увидеть, чтò такое плут. РЦ, Тр;
КБ, КР – дано
Петр Петрович. а могу сказать нехвастовски, РЦ, Тр;
КБ, КР – не хваставши
уж не знаю, кому за это обязан автор КБ, КР, Тр;
РЦ – кому
Семен Семеныч. Я даже вижу вред. В пиэсе выставлено нам РЦ, Тр;
КБ, КР – выставлено лишь
Семен Семеныч. Что смеетесь? – над собой смеетесь!
Чему смеетесь Тр
Петр Петрович. что слова эти точно произвели странное действие; РЦ (исправлено), КР;
КБ, РЦ (первоначально), Тр – произвели точно
Говорю это… вы не примите моих слов
Тр – принимайте
за какое-нибудь личное нерасположение к автору,
Тр – к самому автору
смеется над всем, чтò ни есть у нас: над нравами, над обычаями, над порядками РЦ (зачеркнуто цензором), Тр;
КБ, КР – над порядком
Первый комический актер. Намеренья у автора ~ никакого РЦ, Тр;
КБ, КР – Дать и именно тот смысл, о котором вы говорите, не было никакого намеренья у автора
Семен Семеныч. Господа, я у вас всех спрашиваю, РЦ, Тр;
КБ, КР – у вас
Петр Петрович. …нам смешно и трактовать о том, РЦ, Тр;
КБ, КР – смешно
у кого лицо криво, а у кого нет. КБ, КР, Тр
РЦ – у кого
не вижу я большого разума в комедии, не вижу цели, РЦ, Тр;
КБ, КР – не видна цель
Николай Николаич. Это непременный ~ не искусство
нет КБ, КР
А потому ни в каком случае не может быть оно безнравственно. КБ, КР, Тр
РЦ – оно быть
разве это уже не похвала всему хорошему? РЦ, Тр;
КБ, КР – прекрасному
Первый комический актер. Я и решительно не знаю, чтò хуже КБ, КР
решить РЦ, Тр
Другой ~ добра
нет КБ, КР
Петр Петрович. напротив, желал бы поскорей их оттолкнуть от себя, КБ, КР
желанье РЦ, Тр
иначе пропадет ~ Николаич
нет Тр
понимаете ли вы это? РЦ, Тр;
КБ, КР – понимаете
зачем предпринято такое-то сочинение РЦ, Тр;
КБ, КР – такое
Петр Петрович. Не вижу я никакой особенной цели этой комедии РЦ, Тр;
КБ, КР – в этой комедии
в таком случае это выдет уже
уже выдет Тр
преступленье РЦ, Тр;
КБ, КР – просто преступленье
Разберемте-ка РЦ, Тр;
КБ, КР – разберите-ка,
жандарма, который ~ в дверях, это окамененье,
зачеркнуто цензором в РЦ
наводят ~ слова, возвещающие РЦ, Тр;
КБ, КР – наводит ~ слово, возвещающее
который должен всех их истребить, стереть
зачеркнуто цензором в РЦ
всё это как-то необъяснимо страшно! РЦ (исправлено), Тр;
КБ, КР, РЦ (до исправления) – необыкновенно
не было ли у автора какого-нибудь особенного намерения РЦ, Тр;
КБ, КР – особого
произвести такое действие КБ, КР, Тр
РЦ – такого действия
Первый комический актер. Десять лет играется на сцене “Ревизор”.
“на сценах” Тр
точно как будто бы автор должен был РЦ, Тр,
КБ, КР – будто
писать свою комедию, РЦ, Тр;
КБ, КР – комедию
очертя голову и не зная сам, РЦ, Тр;
КБ, КР – не зная
Ведь, верно же, есть причина всякому поступку, даже и в глупом человеке. РЦ, Тр;
КБ, КР – даже в глупом
Семен Семеныч. Пять действий; в шести комедия и не бывает. РЦ, Тр;
КБ, КР – комедии
Петр Петрович. Ведь это, по-моему, значит принести, поставить перед всеми РЦ, Тр;
КБ, КР – перед вами
запертую шкатулку РЦ, Тр;
КБ, КР – закрытую
Первый комический актер. …тем именно, чтобы потрудились сами отпереть? РЦ, Тр;
КБ, КР – отпереть ее
Петр Петрович. В таком случае нужно, РЦ, Тр;
КБ, КР – надо
Николай Николаич. Да полно вам с вашими загадками! РЦ, Тр;
КБ, КР – говорить загадками
Федор Федорыч. Ключ! Петр Петрович. Ключ! РЦ, Тр;
КБ, КР – Все. Ключ, ключ.
Все актеры ~ ключ!
нет КБ, КР
Николай Николаич. Ключ! не хотим больше ничего слышать. Ключ! РЦ, Тр;
КБ, КР – слушать!
Все. Ключ! РЦ, Тр;
КБ, КР – Все. Ключ, ключ!
Первый комический актер. …как бы вы ни приняли слова мои. РЦ
мои слова КБ, Тр;
моих слов КР
Всмотритесь-ка ~ в этот город” РЦ, Тр;
КБ, КР – рассмотрите-ка ~ этот город
который выведен в пиэсе РЦ, Тр;
КБ, КР – выставлен
во всей России, не слыхано, РЦ, Тр;
КБ, КР – не слыхали
наилучшие ~ потупят РЦ, Тр;
КБ, КР – наилучший ~ потупит
достанет ли у кого-нибудь из нас РЦ, Тр;
КБ, КР – кого-либо
да не кончилась бы такой трагедией, КР, РЦ
окончилась КБ, Тр
взглянуть во все глаза на самих себя. РЦ, Тр;
КБ, КР – самого
Вдруг откроется перед тобою, в тебе же такое страшилище, РЦ (исправлено), Тр;
КБ, КР, РЦ (до исправления) – в тебе же
что от ужаса подымется волос. РЦ, Тр;
КБ, КР – подымутся волоса
На место пустых разглагольствований о себе и похвальбы собой, РЦ, Тр;
КБ, КР – похвал над собою
Смотри, какой у меня чудесный город, как в нем всё прибрано РЦ, Тр;
КБ, КР – всё в нем
Нет, с ветренной светской совестью ничего не разглядишь в себе: и ее самую они надуют
в РЦ исправлено (Шевыревым): самоё
Останешься как дурак-городничий, который занесся было уже КР, РЦ (исправлено);
КБ, РЦ (до исправления), Тр – уже было
Не одну эту комедию ~ примем прямо” РЦ, Тр;
КБ, КР – примем
как бы оно именно было на нас лично написано РЦ, Тр;
КБ, КР – было лично на нас
Да, над собой смеемся, потому что слышим благородную русскую нашу породу РЦ, Тр;
КБ, КР – нашу русскую
кому всё должно служить что ни есть на всей земле КБ, КР;
РЦ – служить: Земле;
Тр – служить на земле
несется туда же РЦ, Тр;
КБ, КР – летит и несется
к верху РЦ, Тр;
КБ, КР – на верх
ВТОРАЯ РЕДАКЦИЯ ОКОНЧАНИЯ “РАЗВЯЗКИ РЕВИЗОРА”Михал Михалч. Мне показалось, что это ~ в конце комедии
в конце пиэсы PМ15
есть та поддельная ветреная светская наша совесть
поддельная светская РМ15
предстало перед меня
выставлено мне РМ15
Мне показалось, как будто вся комедия совокупностью
вся комедия всей совокупностью РМ15
потому что они так же крадут сокровища души нашей
крадут сокровища и души РМ15
малейшая пошлая привычка умеет так искусно подъехать
так ловко РМ15
как не изворотились перед Хлестаковым проныры чиновники
плуты чиновники РМ15
можешь ~ городничий
можешь остаться как горо<дничий> РМ15
Михал Михалч. Автор, если бы даже и имел эту мысль, то
мысль, он РМ15
как тени в картине. Его дело
чтобы кинуло в трепет зрителя, не то РМ15
Петр Петрович. Спрашиваю: зачем
Зачем РМ15
Михал Михалч. Но разве всяк
Но разве многие РМ15
Все знают что пришли за тем
Все уверены РМ15
Малейший намек, что он может быть похож ~ может
Малейший намек на него самого может РМ15
Михал Михалч. Зачем ~ образу мыслей
Зачем вы произносите такое мнение, которого не скажет никогда христианин в которого не должен сказать русской. РМ15
возмутила и привела ~ зрителя
возмутила и заставила от него содрогнуться зрителя РМ15
После “приличные трагедии?”
а. и драмме высокой. А потом зачем не взглянете [а. зачем не хотите вы в самом деле б. зачем не взглянете в. зачем также и] на произведенье писателя также глазами христианина. Мне кажется уж если поступать действительно справедливо, по всей правде, то следует посмеяться беспощадно над всем, что ни позорит нас. Но это первая [только еще первая] половина, хотя бы это и кололо вашу народную гордость, но это первая половина дела… Вслед за тем обратимся вдруг с вопросом и к самому себе. Нет ли и в себе самом того же в другом виде, и над тем, что иайдеть дур<ного> в собственной душе своей, где почти то же, что в другом, но в другом виде, в другом платье, в приличнейшей наружности, но
б. и драме высокой ~ по всей правде, то следует не щадить дурного, где бы вы его не встретили. Но это еще не всё, это только первая половина дела. Вторая половина: обратиться тут лично к себе самому и не пощадить также дурного в себе самом. Так, мне кажется, нужно поступить, если хочешь поступить истинно по-христиански и вполне великодушно
в. Потом уж ежели действовать как христианин, нужно по пра<вде> сострадать о другом. Мне кажется, уже если поступать действительно справедливо, по всей правде и при том великодушно, то посмеявшись над всем дурным в том лице, которое вообще выведено комиком на смех, обратиться вдруг [Вместо “обратиться вдруг”: уметь посмеяться потом] к самому себе и над собой дурным РМ15
всякую комедию
всякую комедию как бы РМ15
всякое сочиненье
всякое сочнненье, не только эту РМ15
к самому
на <самого> РМ15
отраженья не присутствовало
отраженья не было РМ15
Сами это знаем ~ не хочем
Зачем не помышляем о том, чтобы изгнать их, когда есть и убежденье, что это нужно РМ15
данный на то, чтобы гнать их
которым можно это сдела<ть> РМ15
<Михал Михалыч>. А смех ~ не проймешь
Смех не даром нам <дан>, если всё злое его боится РМ15
Боится
вы знаете, боится РМ15
Значит ~ дело
Если всё злое его боится, так верно он дан уже на доброе дело РМ15
позорящее высокую красоту
позорящее красоту РМ15
что порочит красоту
что порочит высокую красоту РМ15
Зачем не обратим ~ взяточников?
Зачем не обратим мы его внутренно каждый к <себе самому> и как правосудный государь, изгоняющий взяточников из государства, не изгоняем им взяточников. РМ15
Семен Семеныч. Признаюсь ~ собственного
Да, легко сделать это. Это так рассказать, так выйдет красно, а попробуй это на деле. PM15
Петр Петрович. Я думаю ~ недостаткам
а. Однако ж в словах этих есть что<-то> такое, что задумаешься
б. Я думаю только, что [Я думаю только, что это может случиться] для человека, который хотел быть лучше, это возможно РМ15
Михал Михалч. Я думаю ~ возможней
Всё трудно. Я не знаю, что легко: всякое дело для меня всегда бывало трудно. Но ведь я говорю, что это возможно только одному русскому челов<еку> я притом тогда, когда уж он точно христианин. Ведь русской ничего не в силах [ничего не может] сделать из того, что легко [что возм<ожно>] другому. Он только и может сделать что черезчур трудно. РМ15
самого себя. Стало быть,
самого себя. Чему стало быть, РМ15
у нас скорее
у нас одних только РМ15
Опровергните
Пожалуй, опровергните РМ15
сами меня растрогали. Вы сами
вы сами меня растрогали, сами PM15
в вас не тот пустой смех
в вас смех не тот РМ15
Отнимите, отнимите ~ отнимите у тех
Помогите хотя после меня отнять этот смех у тех РМ15
ни хорошего, ни [дурного]
ни хорошего, ни [дурного]. Друзья! Он добр, он честен – этот смех, не хочет служить безобразной и темной силе, не хочет пресмыкаться, но хочет так же как все силы души нашей [так же как и все прочие наши способности] стремить нас выше, кверху, к верховной вечной красоте. [Далее начато: а. Отнимите б. где бы я ни был. Хоть и не будет] О, где бы ни был я на том <свете?>, если истлею в могиле и костей моих уже не будет на свете, мне кажется я откликнусь и запла<чу> как дитя, [а. Мне кажется я заплачу тогда б. Когда я слышу, что узнали] когда услыш<у> <как> мог он оклеветать! Он честен, он не хочет служить безобразной темн<ой> силе, не хочет пресмыкаться, но хочет как [а. но так же б. во как] верный пес лаять противу врагов [а. как верный пес охранять красоту б. как верный пес отгонять]. РМ15
Пиэса под заглавием Заключенье Ревизора предназначалась
была РМ15
в прощальный бенефис одному
в последний РМ15
из лучших
из замечательнейших РМ15
когда ~ прощаясь навсегда
когда расстается на<всегда> РМ15
с товарищами, которым
с товарищами, с которыми РМ15
КОММЕНТАРИИ
I
В основном разделе настоящего тома печатается “Ревизор” в последней из гоголевских редакций (РГ с поправками из ПП, П и Тр); гоголевские к нему Приложения, сопровождающие комедию, начиная со 2-го издания в 1841 г. – “Отрывок из письма, писанного автором вскоре после первого представления “Ревизора” к одному литератору” и “Две сцены, выключенные как замедлявшие течение пиесы”, которые тоже исправлены по РЛ4 и РЛ5; наконец, Позднейшие приложения, которые Гоголь предполагал присоединить к “Ревизору”, но сам этого сделать не успел (два “Предуведомления” и “Развязка”). Текст комедии и Приложений сличен со всеми их изданиями, вышедшими при жизни Гоголя, а также со всеми вообще сохранившимися рукописями. Из этих последних те, которые представляют собой самостоятельные редакции “Ревизора”, воспроизведены отдельно, во втором разделе тома – “Другие редакции” – наряду с первопечатной редакцией и особой редакцией отдельных сцен 2-го издания. Тексты же, не имеющие самостоятельной ценности, отражающие лишь с незначительными отклонениями редакцию, принятую за основную, подведены к этой последней, как ее разночтения, в третьем разделе тома (“Варианты”).
Таким образом, три раздела тома в своей совокупности охватывают весь доступный ныне авторский текст “Ревизора” – в виде автографов, авторизованных копий и авторских или авторизованных изданий.
Принятая в настоящем издании классификация редакций и соответственный порядок их воспроизведения выработаны на основании истории текста.
Самый ранний из сохранившихся рукописных текстов “Ревизора” (РМ9) вписан самим Гоголем в переплетенную тетрадь из 57 листов, с записью на последнем листе рукою бывшего владельца тетради, Д. Ф. Самарина: “1879. От Д. Ф. Самарина”. Первые 24 листа этой тетради и заполнены текстом “Ревизора”: с 2-го листа по 20-й включительно идет сплошной текст комедии в целом; между листами 16 и 17 – один лист, содержавший явления 13, 14 и небольшую часть 15-го первого действия, был вырезан самим Гоголем и теперь утрачен. Листы 21–24 заняты самостоятельными отрывками отдельных явлений (3-го явления первого действия, 5-го явления третьего действия и 13—14-го явлений четвёртого действия). Основная часть вписана убористо, торопливо и быстро без длительных, судя по чернилам и почерку, перерывов, всего, по-видимому, в несколько дней. Торопливость сказалась между прочим в том, что имена и названия действующих лиц сплошь и рядом отсутствуют, или одно действующее лицо смешивается с другим; есть даже ничем не отмеченные пропуски целых реплик, не давшихся, очевидно, Гоголю сразу и потому, чтоб не задерживаться на них, даже и не намеченных. Один из трех самостоятельных набросков (5-го явления действия третьего) как раз служит восполнением такого пропуска в сплошном тексте. Сходного происхождения и три других дополнительных отрывка. Вообще все четыре отрывка тесно примыкают к сплошному тексту именно как исправленный и более развитый вариант соответствующих мест и потому как бы образуют уже переходное звено к дальнейший редакциям “Ревизора”. Нет, напротив, никаких данных для предположения о подобном переходном характере сплошного текста: он, как видно, – не только черновик, но и черновик первоначальный, с которого Гоголь и начал свою не прекращавшуюся уже потом до конца жизни работу над комедией.
Тем важнее установить по возможности точно дату черновика.
Самаринская тетрадь, кроме “Ревизора”, содержит еще: историко-географические наброски под заглавием “Вселенная или история и описание всех народов”, связанные, по предположению Тихонравова, с задуманным Гоголем в 1833 году учебным пособием “Земля и люди”; наброски статьи “О движении журнальной литературы в 1834–1835 гг.”, над которой Гоголь работал с января 1836 г.; наброски статьи “Москва и Петербург”, относящиеся не ранее чем ко второй половине 1835 г.; и, наконец, две рецензии на книги, изданные в 1836 г. (См. описание в 7-м томе 10-го изд. Соч. Гоголя, стр. 918–940). Из этого перечня, правда, видно, что нашей тетрадью Гоголь пользовался преимущественно в 1835 г. и позже; раньше же если и пользовался (для набросков к замыслу “Земля и люди”), то, во всяком случае, несистематично, случайно. Однако сделать прямо отсюда вывод о времени записи “Ревизора” мешает характер расположения в тетради текста – с одной стороны, этого последнего, а с другой – всего остального; перечисленные наброски вписаны в тетрадь с другого конца и в обратном, чем “Ревизор”, направлении. Внесение в тетрадь набросков могло, следовательно, хронологически с записью “Ревизора” не совпадать. И, например, предположение, что он был вписан годом или двумя раньше набросков, в самой рукописи опровержения себе не нашло бы. Ввиду такой неясности, при поисках исходной даты для “Ревизора” необходимо обращаться, кроме рукописи, к побочным источникам: к письмам Гоголя, к письмам его современников и к мемуарам.
Письма Гоголя и его друзей за первую половину 30-годов содержат ряд высказываний о гоголевских замыслах “комедии”, – высказываний, редко упоминающих самое заглавие комедии и не всегда поэтому позволяющих его угадать. Отсюда – сбивчивость и противоречия в приурочении исследователями этих высказываний к каждой из тех трех комедий, над которыми в 30-е годы Гоголь трудился. В частности о “Ревизоре”, по мнению Тихонравова, Шенрока, Каллаша и других, могло упоминать уже письмо Гоголя к М. А. Максимовичу от 14 августа 1834 г.: “На театр здешний я ставлю пиесу … да еще готовлю из-под полы другую”. “Ставить”, как известно из других источников, Гоголь тогда собирался “Женитьбу”; “готовил” же “из-под полы”, как думают названные исследователи, “Ревизора”. И “готовил”, по их мнению, довольно уже давно, потому что о “Ревизоре” же, как думают, говорила лаконическая запись в Дневнике Пушкина под 3 мая 1834 г.: “Гоголь читал у Дашкова свою комедию. Дашков звал Вяземского на свой вечер…”, [См. Пушкин. Полн. Собр. Соч., т. XII, изд. Акад. Наук СССР, 1949, стр. 328.] а также и еще более ранний запрос Пушкина в письме к В. Ф. Одоевскому от 30 октября 1833 г.: “Кланяюсь Гоголю. Что его комедия? В ней же есть закорючка”. [См. там же, т. XV (1948), стр. 90.] Но неосновательность последнего приурочения разоблачается просто содержанием “Ревизора”: суждения Хлестакова о бароне Брамбеусе н “Библиотеке для чтения” есть уже в первоначальном черновике и, следовательно, возникновение последнего никак не может быть старше журнальной карьеры Сенковского, начало которой падает только на январь 1834 г. Несостоятельны приурочения к “Ревизору” и двух более ранних упоминаний о гоголевской комедии. Если бы Дашков в мае 1834 г. приглашал Вяземского на чтение, действительно, “Ревизора” (а не “Женитьбы”), Вяземский не стал бы полтора года спустя, в письме к А. И. Тургеневу, 19 января 1836 г., пересказывать как новость содержание “Ревизора”, тут же называя его “новой комедией”. [См. Остафьевский архив, т. III, стр. 285.] Не о “Ревизоре”, наконец, писал Максимовичу и сам Гоголь (14 августа 1834 г.), а, вероятно, о неприемлемом для цензуры “Владимире 3 степени”, – почему и употреблено выражение “из-под полы”; отказался от этой первой своей комедии Гоголь не так-то скоро: даже и в 1835 г. (в феврале—марте) он не отказывается еще прочесть ее приехавшему в Петербург Погодину в качестве одной “из двух своих комедий”, причем под второй, как и в августовском письме к Максимовичу, подразумевалась будущая “Женитьба”. [См. Барсуков. Жизнь и труды Погодина, IV, стр. 267–268.] Ни под 1834 годом, ни тем более под 1833-м эпистолярные источники о “Ревизоре” не говорят. – Такова точка зрения большинства новейших исследователей вопроса – Н. И. Коробки, С. С. Данилова, Н. И. Мордовченко и других. Тем убедительнее общепринятое теперь (после Коробки) приурочение к “Ревизору” письма Гоголя с упоминанием комедии – от 7 октября 1835 г. Пушкину: “Сделайте милость, – пишет в нем Гоголь, – дайте какой-нибудь сюжет, хоть какой-нибудь смешной или несмешной, но русский чисто анекдот. Рука дрожит написать тем временем комедию…” И далее: “Сделайте же милость, дайте сюжет; духом будет комедия из пяти актов и клянусь – будет смешнее черта!” В приведенных словах с “Ревизором” как нельзя лучше согласуется не только доказанное уже молчание о нем в более ранних письмах или такая, например, подробность, как пятиактный объем обещанной теперь Гоголем комедии – объем, превышающий размеры всех других его комедий и соответствующий как раз только “Ревизору”, – но, кроме того, что особенно важно, и обращение с просьбой о сюжете для комедии к Пушкину: из всех комедийных сюжетов Гоголя как раз только сюжет “Ревизора” был, действительно, дан ему или уступлен Пушкиным, как это известно из мемуарных источников. Сам собой, казалось бы, напрашивающийся отсюда вывод будет тот, что к работе над “Ревизором” Гоголь мог приступить лишь после того, как Пушкин удовлетворил его просьбу, т. е. не раньше того или иного ответа Пушкина на письма Гоголя от 7 октября. А так как, с другой стороны, письмо Гоголя к Погодину от 6 декабря того же 1835 г. позволяет с точностью датировать переписку уже законченного текста “Ревизора” набело (о чем см. ниже), то и разрешаются, казалось бы, окончательно все хронологические сомнения относительно зарождения “Ревизора”: двухмесячный промежуток между двумя письмами (к Пушкину и к Погодину), т. е. вторая половина октября, ноябрь и первые числа декабря 1835 г., и есть тот период, когда Гоголь приступил к “Ревизору” и вписал в Самаринскую тетрадь его первоначальный черновик. Некоторые затруднения ожидают исследователя лишь при обращении к мемуарным источникам.
О заимствовании сюжета для “Ревизора” у Пушкина, кроме самого Гоголя (в так называемой “Авторской исповеди”), говорят в своих мемуарах П. В. Анненков, В. Соллогуб, П. И. Бартенев и О. М. Бодянский; записанный Ефремовым рассказ Л. Н. Павлищева (о заимствовании сюжета “Мертвых душ”) тоже, скорей всего, относится не к “Мертвым душам”, а к “Ревизору”. Из сопоставления всех этих данных выясняется, что от Пушкина Гоголь мог слышать несколько версий “бродячего” анекдота о мнимом ревизоре в провинции: один яз пушкинских рассказов (по свидетельству Соллогуба, Бартенева и Анненкова) передавал “случай” с самим Пушкиным в Нижнем-Новгороде и Оренбурге, когда во время поездки за материалами для “Истории Пугачева”, в августе 1833 г., будучи проездом у нижегородского губернатора Бутурлина, Пушкин был им принят за тайного ревизора, о чем тотчас и было написано в Оренбург губернатору Перовскому, у которого, в свою очередь, остановился по приезде туда Пушкин, имевший таким образом возможность вполне разделить веселость хозяина при получении письма. Другой рассказ Пушкина (как свидетельствует Соллогуб) касался аналогичного случая в Устюжне и сообщал “о каком-то проезжем господине, выдававшем себя за чиновника министерства и обворовавшем всех городских жителей”. Наконец, третий пушкинский рассказ, давший, по припоминаниям самого Гоголя (в 1851 г.), как записал Бодянский, “первую идею к “Ревизору””, касался Павла Петровича Свиньина, который в Бессарабии выдавал себя за “какого-то петербургского важного чиновника” и зашел так далеко, что “стал было брать прошения от колодников”.
И письмо с дружеским предупреждением о мнимом ревизоре-инкогнито, и взятки от “городских жителей”, и подача мнимому ревизору “прошений” – всё это отыскивается, в самом деле, кроме анекдотов, и в “Ревизоре”. А с другой стороны, не только принадлежность перечисленных рассказов Пушкину, но и причастность их к его собственным творческим замыслам засвидетельствована документально – пушкинской записью плана какой-то неосуществленной вещи: “[Свиньин] Криспин приезжает в Губернию NB на ярмонку – его принимают за <нрзб.>… Губерн.<атор> честной дурак – Губ.<ернаторша> с ним кокетнич.<ает> – Криспин сватается за дочь”. [См. Пушкин. Полн. собр. соч., т. VIII, кн. 1, изд. Акад. Наук СССР, 1948, стр. 431.] П. О. Морозов и Н. О. Лернер убедительно доказали бесспорную зависимость этого плана Пушкина от тех самых его устных рассказов, которые одновременно легли в основу гоголевского “Ревизора”. Так, действующее лицо одного из пушкинских анекдотов, Свиньин, прямо назван, и в плане; место действия другого – Нижний-Новгород с его Макарьевской ярмаркой, которую в 1833 г. застал в Нижнем Пушкин (“Еду на ярмарку”, – писал он жене), – избрано и в плане местом действия задуманной вещи; едва ли не главное действующее лицо того же нижегородского анекдота подразумевает Пушкин и в следующем разделе плана: “Губерн<атор> честной дурак”. Есть, наконец, в этом плане и самое главное: административное qui pro quo как завязка (“его принимают за ”).
Итак, рассказы Пушкина на тему о мнимом ревизоре предназначались им сперва вовсе не для комедии Гоголя, а для какого-то своего собственного замысла – комедийного или новеллистического, неизвестно, – но несомненно возникшего как отголосок смешного нижегородского приключения с ним самим в августе 1833 г.: и Свиньин (проказы которого относятся к 20-м годам) и Криспин [Криспин – традиционная маска итальянских комедий. Под этим именем во французских комедиях выводили лакеев-плутов. ] пришли Пушкину на память, конечно, лишь попутно, под живым впечатлением собственного приключения в Нижнем. Другими словами, зарождение пушкинского замысла, как и припоминание подходящих к нему анекдотов о других лицах, никак нельзя слишком далеко отодвигать от исходной для него даты: август—сентябрь 1833 г. В одном и том же – скорей всего, 1833 году – замысел и возник и положен был на бумагу. Мог, следовательно, и Гоголю пушкинский замысел или, по крайней мере, легший в его основу анекдотический материал стать известным раньше того, как он обратился к Пушкину с просьбой об анекдоте для комедии, 7 октября 1835 г. За это говорит как будто и рассказ ближайшего друга Гоголя, А. С. Данилевского, об их совместном возвращении в Петербург, после проведенного на родине лета, осенью 1835 г. Заехав к Максимовичу в Киев и найдя там себе третьего попутчика, тоже бывшего нежинского лицеиста, И. Г. Пащенко, Гоголь и его оба спутника, отправившись дальше, разыграли “оригинальную репетицию” “Ревизора”. Так по крайней мере передает рассказ Данилевского В. И. Шенрок [“Материалы для биографии Гоголя”, т. I, стр. 364.].
Итак, при нынешнем состоянии источников вопрос об исходной дате в истории замысла “Ревизора” вполне точному решению не поддается. Как бы то ни было, след собственно пушкинского рассказа сохранился даже в рукописи “Ревизора”.
Еще Тихонравов, устанавливая связь между “Ревизором” и приключением Пушкина на пути в Оренбург и обратно через Саратов и Пензу в Болдино, обратил внимание на то, что Иван Александрович Хлестаков едет тем же путем: через Пензу, где его обыгрывает пехотный капитан, в Саратовскую губернию [См. Сочинения Гоголя, изд. 10, т. VI, стр. 590, примеч. 1]. Но Коробка, возражая, заметил: “Это сходство явилось поздно” [См. Полн. собр. соч. Гоголя. Под ред. Н. И. Коробки, т. V, стр. 374.]. Действительно, в первоначальном черновике, маршрут Хлестакова не пушкинский 1833 г., а скорей гоголевский 1835-го – через Тулу в Екатеринославскую губернию. Но Коробка ошибся, думая, что сходство с маршрутом Пушкина “явилось поздно”: оно впервые установлено как раз в непосредственно примыкающих к черновику Дополнениях. “Екатеринославская губерния” уже тут изменена на “Саратовскую”.
Но Дополнения к первоначальному черновику образуют уже, как сказано, переход к дальнейшим редакциям. Первоначальный же черновик сам по себе отражает вполне самостоятельную, первую редакцию комедии, разительно отличающуюся от всех остальных. Внешнее ее отличие – неустойчивость или прямо даже отсутствие имен и фамилий у действующих лиц. Антоном Антоновичем называется, например, будущий Земляника, а Земляникой – будущий Хлопов; Городничий – без фамилии и назван раз полицмейстером; имя судьи без фамилии – Макар Николаевич, а фамилия без имени – Припекаев; Хлестаков варьируется как Хласков и Скакунов, а Иван Александрович – как Иван Григорьевич. Неустойчивость имен сопровождается почти такой же неустойчивостью, неопределенностью характеров: из чиновников, например, ни боящийся всего директор училищ, ни комически глубокомысленный судья еще даже и не намечены; чуть-чуть намечены только Городничий и пока безыменный Земляника, а из других персонажей – Осип и двое городских сплетников. Но именно лишь намечены или как сплетники, или как комедийный слуга, или как плут-чиновник (Земляника), или как взяточник (Городничий); т. е. вместо самых характеров даны условные маски характерных пороков в их примитивном обособлении. Не свободен от шаблона и главный герой, основные свойства которого пока что вытекают непосредственно из интриги: к вранью обязывает внешняя ситуация. Таким образом, комизму будущих характеров предшествует пока что комизм вытекающих из завязки положений, иногда чересчур грубых, – Хлестаков, например, произнося свой монолог, кладет на стол ногу, – иногда излишних даже с точки зрения интриги (например, анекдот о поручике в куле с перепелками). Но зато самая интрига с замечательной дальновидностью дана во всех своих основных перипетиях почти уже так, как и в классическом “Ревизоре”.
