Текст книги "Огненный ученик (СИ)"

Автор книги: Николай Свистунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 23 страниц)

– Здорова, – поздоровавшись, парнишка шмыгнул носом и протянул рука.

– Здорова, – я осторожно пожал его руку. Силы-то немерено, а у него ладошка совсем маленькая.

– Слушай, я слышал, ту щенка переделал, а Мирка его не берет. Может, мне отдашь? – прямо, как взрослый заявил он.

– Поздно, подарил уже, – пожал я плечами.

– Мирке что ли? – скривился он.

– Нет Изире, – зачем-то отчитался я.

– Это той, что с игрушечным луком? – прищурился он.

– Ну, да, – кивнул я.

– Ей ладно, – одобрил он, – а Мирке не дари, – пацан порскнул в сторону и затерялся среди ребятни, прежде чем я успел узнать почему.

Взрослые тоже не убегали и многие были вполне искренне приветливы, так что я потихоньку успокоился. Правда были и те, кто поспешил убраться: пара баб повпечатлительнее, да те с кем я и так не дружил.

Дом Мирки и ее родителей встретил меня запертой калиткой, злой брешущей собакой и затворенными ставнями. Ну, прямо осадное положение какое-то. Они что от меня так хоронятся? Боятся, приду зло чинить? Они дома вообще или в Лес сбежали?

Обратился за помощью к Паразиту, который хоть и был за селом, повинуясь моему отданному по пьянее приказу, а улетели они именно по приказу оттого и обиделись, но в паре с подругой контролировал всю обширную поляну, включая ее жилую часть. По сведениям парочки моих пособников этой ночью вообще село никто не покидал, а обмануть их совсем не просто – не имея магических способностей или предметов, так и вовсе практически невозможно.

– Мирка, выйди, пожалуйста, я хочу поговорить! – прокричал я, стоя перед калиткой и глядя на дверь в дом, за которой наверняка прятались.

– Она не выйдет к тебе! – после короткой заминки донесся до меня голос моей потенциальной тещи.

– Что так?! – на полном серьезе спросил я.

– Если сам не помнишь, спроси своих друзей что было ночью! Уходи не пугай ребенка!

– Какого?! Вашу дочь или моего сына?! Чем я их пугаю?! Я не причиню вреда не им ни вам! Я люблю вашу дочь и хочу на ней жениться! – хотел было открыть калитку, но злая шавка едва не схватила меня за пальцы. Зубы клацнули в считанных сантиметрах от руки, и я предпочел не злить не признававшего авторитетов, кроме хозяина, зверя.

– Уходи! У тебя нет больше сына! Тебе не рады в этом доме, а моя дочь вчера обещалась другому выйти за него!

Из-за двери рубили меня прямо по сердцу и через рубцы наружу начал просачиваться огонь. Мне пришлось смирять себя, что бы ни сотворить настоящей беды.

– Уж ни Гославу обещалась ли?! – прокричал, едва сдерживая ехидство.

– Да хоть бы и ему. То больше ни твое дело! Уходи!

– Пусть она выйдет и скажет мне об этом сама!

– Нет!

Ну как об стенку горох. Я взъярился помимо собственного желания. Никогда не был смирным, да и приобретенная сила не способствовала смирению, но и ярость моя не была бездумной иначе бы вынес дверь и зашиб того кто был за ней.

– Проклятье. Когда же вы научитесь слушать, что вам говорят, – процедил сквозь зубы и, создавая плетение, помог себе жестом. Со стороны этот жест выглядел, словно я схватил рукой что-то невидимое и дернул на себя.

Дверь, сорванная с петель и засовов, вылетела и рухнула в окурат посередине между крыльцом и калиткой. Упав, она едва не зашибла собаку и та испуганно визжа, скрылась под крылечком. В дверном проеме замерли мои несостоявшиеся тесть и теща. Баба, похожая на тронутую первыми следами старения Мирку сжалась в комок, а мужик затравленно озираясь, перехватил поудобнее трехрогие вилы.

– Где Мирка!!! – я шагнул на двор, пинком распахнув калитку.

Из-за спин родителей появилась моя любимая с решительным, но испуганным видом и с ребенком на руках.

– Уходи! – сказала она громко.

– Но... – начал, было, я, но был грубо оборван.

– Я не хочу тебя слушать! Уходи и больше не возвращайся ко мне! Я видела рядом с тобой сатирку, так женись на ней или на ком другой, но ко мне не приходи! Не смей! Ты чудовище, как и твои друзья! У вас даже в глазах сидит смерть! Уходи!

Внутри все клокотало от гнева и хотелось преподать урок этой наглой бабе возомнившей о себе невесть что, но я сдержался. Прикрыл глаза и сделал несколько спасительных медитативных вдохов, не давая горящему внутри костру превратиться во вполне реальную огненную бурю.

– Как знаешь, – сказал совсем тихо и, развернувшись, направившись проч. О каком разговоре может идти речь, раз никто слушать не хочет? Не хочет говорить ну и не надо. Боится магии, ну и что ж. Хочет идти за этого посредственного некчемыку Гослава, так скатертью дорожка.

Раз она решила так, пусть будет по ее. Действительно свет клином на ней не сошелся. Ну а что мой сын будет расти без отца или с неродным отцом так он не он первый. С жизнью мага, даже женившись на Мирке, я бы не смог уделять ему много времени. Ребенка все равно не брошу. Буду навещать при возможности, а там глядишь, и эта дура одумается и все сложится. Правда если будет нужна. Может время и не властно над первой любовью, ну так говорят и в романах пишут, но далеко загадывать не буду.

Шел и думал на ходу. Все же не мог уйти просто так. Мне нужно знать, что с ребенком все в порядке и сегодня и завтра. Обязательно оставлю наблюдателя, который на большом расстоянии будет докладывать мне обо всем происходящем вокруг маленького Гира. Естественно, я собирался оставить фамилиара, вопрос был только в том, какого. Сделать нового, так его нужно проверить, а то еще неизвестно что получится и во что разовьется. Значит, оставить можно только кого-то из двух имеющихся и проверенных. Стерву с ее чересчур стервозным характером и злобством в отношении баб оставлять нельзя. Эта дама может и убить кого-нибудь, даром, что не имеет смертельного яда. Оставлю Паразита. Он достаточно разумен и если настроит местное население против себя своими пакостями, то у него достанет ума спрятаться и пересидеть опасное время в безопасном месте. Да он даже внешне выглядит сообразительнее и дружелюбнее своей подруги.

Все решено. Один мысленный приказ и питомец принялся устаиваться на долгий срок, а питомица понеслась к дому матери назначенному как место сбора. Я тоже направил свои копыта туда, но по дороге отыскал Масина.

– Эй!!! – крикнул я ему как мог громко.

– Ты меня?! – прокричал пацан в ответ.

– Иди сюда, – я махнул рукой.

– Чего? – в этот раз он прибежал не один, а с другом ровесником.

– Парни, я тут змееныша своего жить оставил. Кормите его, ладно, – попросил сразу обоих ребят я.

– Змеёныш? – радостно и восхищённо хором спросили ребята.

– Сейчас, – я велел Паразиту прилететь и он не замедлил явиться. Явился так быстро, что пацаны не успели заскучать.

– Ух ты! – воскликнул один.

– Вот это да! – это был второй.

– Он будет прилетать к вам, если не сможет сам найти пищу, – я погладил питомца, угнездившегося на моем плече.

– Хорошо. Мы обязательно, обязательно будем его кормить, – не отводя восторженных глаз от пернатого, пообещал Масин.

– Я буду твоим должником. А что ты там говорил про щенка, почему его нельзя отдавать Мирке? – вспомнил я его слова.

– Да ну ее. Старшаки говорили, что уже пару месяцев с эти противным Гославом трахается. Они видели, как они где-то под ивой прятались, – дал мне разъяснения пацан, не видевший, как от его слов я чернею лицом.

Уже пару месяцев обслуживает этого недоноска, да еще на нашем месте. Снова едва заставил себя успокоиться. Отдал соответствующие распоряжения паразиту и оставил его с парнями. Был уверен в том что он им не навредит, если не считать, того что возможно втравит в какое-то хулиганство. Он у меня парень довольно одаренный.

Подходя к отчему дому, увидел приличную толпу народа. Столпилось далеко не все село, но ближайшие соседи все были тут. Да и не совсем ближайшие тоже пришли, как услышали, что я собрался отправиться к Годору. Что бы пробиться через толпу мне пришлось пожать немало рук и выслушать добрых пожеланий. Несколько парней пообещали набить за меня рожу Гославу, чем подтвердили слова Масина. Едва сумел отговорить этих добрейших сатиров неизвестно с чего вдруг ставших мне закадычными друзьями. Прибьют еще дурни.

Покивал собирающимся в дорогу и прикинул сколько нас. Помимо моих уже почти родных сподвижников, Квинтий и семеро самых решительных мужиков-матросов, каждого из которых знаю по имени. Собрались далеко не все, кто собирался изначально, но оно и понятно. Многим нелегко променять мирный быт на тяготы военного похода и возможную бесславную смерть. Ну да сущий им судья. А что за девятый новый человек? Голова скрыта капюшоном и косы или лица так сразу не разглядишь, но по конституции тела сразу видно, что молодая девка или баба, сохранившая точеную фигуру. Таких в нашем отряде не было, потому что на такую фигурку я бы точно обратил внимание и точно бы ее не забыл, как бы сильно не грезил возвращением домой и Миркой.

Баба при оружии, на поясе отдельно колчан с недлинными стрелами и отдельно налучи с маленьким луком размерами напоминающими детский игрушечный. Там же на поясе двое одинаковых ножен с одинаковыми кинжалами. Это были не простые кинжалы, а тычковые. Такими не пользуются в наших краях, но их легко было опознать, по рукояти расположенной под прямым углом к клинку. Рукояти были сделаны виде кастета переходящего в узкое клиновидное лезвие. Помимо оружия на поясе несколько кисетиков и кисетов. Один понятно для хранения снятой тетивы, второй возможно для хранения отдельно запасной тетивы, но еще пяток для хранения непонятно чего.

От новой дамы в нашем отряде меня отвлек протолкавшийся через толпу жрец Нафас. Ему пришлось неплохо поработать локтями, что бы проложить коридор, который тут же за ним зарос.

– Успел-таки! – радостно вскричал жрец, многократно осеняя всех подряд священными знаками. В конце этого процесса он с горящими глазами сосредоточился на мне, – Да благословит тебя и твоих соратников Триединый Сущий Творец всего в этом мире и Податель всех благ имеемых нами! На святое дело родной земли идете и знайте, что угодно оно Вседержителю! Любой, кто встал на защиту беззащитных будет благословен всегда и сегодня вы благословлены мной! В трудный час молите его, и он придаст вам сил... – он бы продолжал, но я обхватил его за плечи и прижал к себе как родного отца или брата.

– Спасибо тебе, – сказал я ему совсем негромко.

– Тебе спасибо, что обуздал свой нрав и не поддался гневу, – практически шёпотом ответил он мне, и я его отпустил. Не знаю, что именно он имел в виду: что я не убил ночью Миркиного отца, или то, что днем не спалил ее саму вместе с любовником, но говорил он явно о чем-то из этого.

Освобожденный от моих объятий Нафас оставил нас и влился в толпу. Я на секунду прикрыл глаза собираясь с мыслями и махнул рукой Изи. Она возилась со щенком и совсем не обращала внимания на суету вокруг. Мужики старались взять с собой побольше необходимого и при этом не перегрузить возок, на котором заменили старый грязный тент на новый целый белый матерчатый. Цвет мне сразу не понравился, но решил оставить вопрос на потом. Изира поставила щенка на лапки и, постоянно оглядываясь назад, что бы посмотреть как он не отставая, семенит за ней немного заплетаясь в ногах, подошла ко мне.

– Спасибо тебе за Тирана, – сказала она, пытаясь изобразить улыбку на каменно-неслушном лице.

Я пожал плечами.

– Не за что. А это кто такая?

– Элихаль, черная эльфийка, – девчонка копировала мое пожимание плечами, но при этом посмотрела на нее с некоей долей ревности в глазах.

Похоже, переживает, как бы эта дама не обратила на себя внимание Фенора и не особо желает ее присутствия в отряде, но понимает, что нам не помешает такой боец как темный эльф. А темные эльфы именно те воины, что нужны в нашей ситуации. Их описывают как мастеров засад и боя в ночи, знающих не только собственные далекие от нас леса, но и все леса в целом.

Их луки малы не потому что они слабы, а потому что они уязвляют своими стрелами с тонкими смазанными смертельным ядом наконечниками противника в щели в доспехах накоротке. Про то, что они творят своими кинжалами, я тоже читал, и был наслышан, и теперь у меня была возможность увидеть. В общем эта Элихаль должна быть хорошим приобретением, вот только откуда она здесь взялась, ведь леса ее народа действительно далеки.

– Что про нее еще знаешь? – решил ковать железо пока горячо.

– Ничего. Я же ее впервые вижу, как и ты, – удивленно пожала плечами девчонка. Действительно девчонка, поскольку настоящая баба, тем более сатирка, уже давно бы все выяснила о возможной конкурентке.

– Ладно. Где мои вещи? – зачем-то спросил я, хотя знал, что они на возу, на который мне тут же и указали без лишних слов.

– Хорошо, пришли ко мне Сура. Скажи мне с ним по важному делу переговорить надо, – потопал к возу и разыскал там Лунный блик без которого, если признаться честно, чувствовал себя как посреди большой толпы без трусов, но с которым все же решил расстаться.

Этот прекрасный нож, доставшийся мне от отца, так и не был зачарован или заколдован, но сейчас я решился и заколдовал его аналогично Горлорезу, Фенора. К тому времени как появился Сур вместе с Мамой и моей маленькой сестричкой, имя которой я так и не удосужился выяснить, все было готово.

– Уезжаешь, – констатировала факт мать для завязки разговора.

– Пора Мама, – покивал я головой и протянул нож Суру, считая, что это дело он выполнит лучше. – Будь осторожен Сур, этот нож безумно остр и, коснувшись, его лезвия ты можешь остаться без пальцев. Ты неплохо справлялся с кожей, и я хочу, что бы ты справил ножны способные выдержать прикосновение этого оружия. Что бы лезвие ни разрезало ножны, можешь сделать вставки из железа или из прочного дерева и не бойся затупить. Потом, если я не вернусь в ближайшее время, ты будешь должен передать его Мирке с наказом передать нашему сыну. Если со мной что-то случится, у мальчишки должна остаться память обо мне, – проинструктировал я его.

– Сделаю, – кивнул ровесник, превратившийся в моего отчима.

В порыве возникшего душевного тепла схватил его за плечи и притянул вплотную к своей груди.

– И мамку береги, а то вернусь и яйца тебе откручу, – прошептал ему совсем тихо и в самое ухо.

– Само собой беречь буду, – так же тихо ответил он, так что нас никто не слышал. Ну, или некоторые сделали вид, что не слышали.

– Я книжку про русалок читал. Есть у них, то про что мы тогда говорили, – сказал на последок не шёпотом отпуская его.

На лице друга детства сначала отразилось недоумение, но он тут же вспомнил когда-то интересовавший его вопрос, и недоумение сменилось пониманием.

Я обнял Маму.

– Как сестренку-то хоть зовут? – спросил я, обнимая родительницу.

– Забыл, – печально улыбнулась она. – Ты ночью раз пять спрашивал. Ее зовут Ярена. Надеюсь, в этот раз запомнишь.

– Запомню, – улыбнулся я.

– Навещай нас, – она смахнула набежавшие на глаза слезы. Хорошо хоть в этот раз не ревела.

– Не могу обещать. Что это за девка? – кивнул головой в сторону черной.

– Толком никто ничего не знает про нее. Пришла изможденная с воспаленной раной. Ее приютили. Знает травы и лечилась, считай сама. Она с твоим Злоглазым говорила. Он ее расспрашивал, – отвечал Сур, а мать только покивала соглашаясь.

Злоглазый, значит Фенор. Уже не в первый раз слышу это прозвище, которое он получил за свои глаза. У Изи вроде прозвища нет пока, но не уверен. Интересно, а как меня самого прозвали? Уверен, уже что-то придумали. Надеюсь это что-то, не носит обидного характера.

Еще раз обнялись и, видя, что все готовы отправляться, пошел к фургону.

На прощанье Мама практически незаметно сотворила отвращающий языческий знак и ее губы едва шевелясь, прошептали. – Да хранят тебя Дева войны и пресветлый Руинил, – хорошо, что Нафас ее не видит, а то бы устроил целую проповедь с нравоученьями.

Ох, все же сильны языческие корни в моем народе. Нечасто, но можно услышать упоминание старых богов эйнеру. Чаще всего упоминается Руинил творец первых древних разумных и языческое воплощение Сущего. Дева войны, она же Хальтида – мать воинов и войн, наоборот, в наших краях упоминается впервые за много лет.

Фенор подвел мне запряженного имперца.

– Сказал же на возу поеду, сам езжай на нем, – забрался на место рядом с возницей, которое занял Нитель, один из подчиненных Квинтия.

На воз забралась и Изира со щенком, уступив положенную ей лошадку новой особе женского пола в нашем отряде. Иначе как женской солидарностью я это объяснить не мог. Ведь ревнует к Фенору, но одну лошадку отдала не одному из пеших мужиков, а бабе. Ну ладно пусть так.

Приценился к нашему воинству, арбалетчик на имперском коне, еще трое верховых, из которых одна с маленьким луком, а остальные с кинжалами и топориками, я в качестве мага со Стервой в качестве поддержки, лучница с кривым луком, возница вооруженный так же как посаженные на коней морячки и еще пятеро пеших тоже с топориками и короткоклинковым оружием. Ни гренад, но дикого огня, ни другого стоящего оружия. То еще воинство. Да без магии нам если и воевать, то только из засады и то если засада на слепоглухонемых. Смех, да и только.

Тронулись в путь. Махнул рукой, что бы все ехали, не ожидая меня. Отошел от никуда не девшейся толпы и, повернувшись к ним лицом, отвесил земной поклон.

– Спасибо всем вам! – почти прокричал я и последовал за удаляющимся по улице фургоном.

Еще раз посмотрел на войско и подозвал взмахом руки рядового арбалетчика исполняющего обязанности положенные сержанту. Тот без труда подрулил, и поехал рядом со мной, немного склонившись в седле для удобства разговора.

– Ты сможешь морячков научить хорошо из арбалета стрелять? – спросил его.

– В принципе смогу, – скособоченный арбалетчик пожал одним плечом.

– Теперь еще надо придумать, где взять эти самые арбалеты, – почесал в затылке и отпустил побратима.

– Надо подумать, – солдат выпрямился.

Все эти хлопоты и думы про войну, если действительно хочешь убить и выжить сам, начисто выметают из разума все остальное. Конечно, я совсем не забыл ни о несостоявшейся супруге, ни об оставленном сыне, но мысли о них отошли на второй план и выступали не особо тревожащим фоном. Они пока в безопасности и стоит больше думать ни о том, что с ними делать, а как сделать, так что бы в безопасности они и оставались.

Глянул на Изи возящуюся с непривычным к поездкам Тираном в фургоне.

– А ты подумай, как это белое убожество сделать не столь заметным, – я имел ввиду фургон с его белым матерчатым тентом.

Нагнал его, запрыгнул сев рядом с сатиркой. Нагнал его, запрыгнул сев рядом с сатиркой. Народ стал расходиться, но мама с Суром еще стояли.

– Не все так радужно как представлялось мне, – вздохнул, глядя перед собой на родное село.

– Радуйся, что мама жива и сын родился, да еще сестра, – едва слышно возмутилась Изира.

Я по-настоящему пристыдился, ведь ей совсем некуда возвращаться. У этой девчонки нет близких. У нее нет никого кроме нас.

Пристыдился, но вскоре забыл о прочем, взявшись за свою энциклопедию. В этой интересной книге был один очень интересный раздел. Назывался он: "Магия для не владеющих маной или паладины и магические знаки". Нашел еще один способ усилить верных своих сподвижников.

Данную книгу можно считать законченной. Текст крупной правки больше не понесет.