Текст книги "История происхождения русов и славян"

Автор книги: Николай Савин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

2. Прибалтийские, поморские русы и венеды

Однако русы-балановцы, как и фатьяновцы, вовсе не все покорились захватчикам. В XIII в. до н. э. часть из них начала переселение на запад и северо-запад, где археологам известна Культура Сетчатой Керамики.

Культура сетчатой керамики – это культура отступавших под натиском степняков и «таежников» балановцев, фатьяновцев, волосовцев, а, возможно, и других праславянских племен. Свое название эта общность получила по характерной шероховатой поверхности глиняных сосудов, напоминающей отпечатки сетки или ткани. Она занимает территорию Волосовской культуры, то есть современных Латвии, Эстонии, Приильменья, Карелии, юго-западной Финляндии и даже восточной Швеции. Но начало этой культуре было положено на Верхней Волге в районе поселения Ивановское-III в первой половине II тысячелетия до н. э. Оттуда носители ее шли на север и северо-запад. Они принесли в Карелию и Приладожье производство бронзы и растениеводство. Эта культура известна крайне недостаточно, так как помимо керамики археологам пока не удалось выделить иных ее характерных признаков. Это позволяет западнической части научного сообщества считать ее финно-угорской, но это неправда. Напомним, что финно-угры заселили эти земли только в V веке. Носители культуры сетчатой керамики были ариями, а единственными ариями в этом районе были праславяне. Хотя на юге этой культуры прослеживается влияние абашевцев и срубников (Поздняковская культура), ну, так они тоже были ариями и участвовали в этногенезе славян. У позняковцев, вон, найдены височные кольца.

С основной же частью балановцев и фатьяновцев, то есть русов, тогда успешно сливались абашевцы и сейминцы гаплогруппы N1c1, о чем мы уже писали. Именно тогда, видимо, и появился где-то на землях Сетчатой керамики, субклад N1c1-L550 в виде небольшого, но доминирующего племени, которое распространило данный субклад на многие соседние племена. И появилась новая группа праславян, возглавившая наступление на Европу по южному берегу Балтики.

Так вот, праславяне-русы культуры сетчатой керамики частью просто завоевали указанные северные земли, отодвинув ранние саамские племена на северо-запад в Финляндию и Швецию и на восток в Пермь, а частью это уже были их земли Волосовской культуры. И именно на юго-запад этой новой завоеванной территории отошла часть русов балановцев в XIII в. до н. э.

Центром культуры сетчатой керамики стали земли Псковщины, Эстонии и Латвии до реки Двины.

Ведущая роль в хозяйстве русов здесь поначалу принадлежала скотоводству. Так, на городище Михайловское, расположенном при впадении реки Висечь в Жижицкое озеро (Куньинский район), 3/4 найденных при раскопках костей животных принадлежит домашним животным, причем, 2/3 из них – крупному рогатому скоту. Скот пасся на богатых пойменных лугах по берегам рек и озер. Охота и собирательство сохраняли еще важное место в хозяйстве. Конечно, жители занимались и земледелием, но местные условия тогда не способствовали этому.

Интересно то, что через несколько сотен лет русы в Прибалтике стали родоначальниками производства железа среди славянских племен. В укрепленных поселениях Псковской области и на реке Двине (Анашкино, Черная Гора, Подгай, Михайловское и др) найдены плавильные печи и кузницы с инструментами, причем в большом количестве. Только в Анашкино найдено уже 5 печей. Это говорит, во-первых, о товарном производстве на продажу, во-вторых, о сильной власти, которая могла организовать такое производство. Удивительно, что руководитель раскопок Борис Короткевич очень легко отнес это передовое по тем временам производство к финно-уграм или балтам. Ну, начнем с того, что никаких финно-угров тогда в этих местах не было, а балтов не существовало в природе. Как они могли совершить металлургическую революцию? Далее. Финно-угры покупали железные изделия у русских еще в Средние века, через тысячи лет после «своего» эпохального открытия. Что же они так неловко-то, не могли себя обеспечить результатом «своего» открытия? О славянах русский археолог и подумать не может.

Короткевич, по его словам, опирается на данные гидролингвистики. Однако, археолог лжет, поскольку лингвисты давно определили массовую славянскую принадлежность псковско-новгородской топонимики. Вот, специально для Короткевича, названия рек на Псковщине-Новгородчине (гидролингвистика): Великая, Желча, Мшага, Белье, Пскова (Плескова), Волхов, Двина, Полнеть, Луга, Медынь, Мга, Шелонь, Плюсса, Синяя, Лжа, Череха и так далее. И где тут финно-балты? Их там просто не было от слова «никогда». Повторим, что практически вся топонимика и гидронимика Восточной Европы – древняя арийская, а там, где это не так, мы видим места вторжений новых племен и народов, столбивших для себя территорию. И в основном это славяне. Для балтов – это вообще, Белоруссия. А то ведь складывается впечатление, что речь идет о расселении в Восточной Европе огромного народа, сродни китайскому. И это как раз, как бы, предки балтов от Лабы на западе до Камы на востоке. На их мощном фоне предки славян выглядят наподобие каких-нибудь могикан, для которых нет ни земли, ни будущего. А ведь все было как раз наоборот.

Пришедшие в Прибалтику с востока русы, впервые столкнулись с предками балтов где-то на Западной Двине и встретили там их сопротивление. Тогда протобалты, по данным лингвистов, как раз выделились из общей праславянско-прабалтской общности народов. Если мы и поверим лингвистам, то нужно признать, что те протобалты вовсе не были подобны современным. Это были те же праславяне R1a-Z280, но особой группы племен, сформировавшейся на окраине массива праславянских народов в тихом захолустье, позволившем им сохранить архаические черты ариев. При этом и вся культура их была архаичной и отсталой. Сохранялось даже людоедство. Было это после ухода из Прибалтики фатьяновцев на восток в XX в. до н. э., когда данная группа племен осталась там одна. За 600 лет прабалты либо одичали, либо почти не развивались, зато выделились в отдельную языковую группу и это естественно, ведь теперь их образ жизни стал отличаться от образа жизни соседних праславян. Современный известный археолог Д. Пежемский указывает, что средневековые и современные краниологические серии балтов сильно отличаются от славянских. В то время как на славянских черепах видны изменения, произошедшие за сотни лет, балтские черепа как бы остановились в развитии и практически соответствуют мезолитическим. Балты – это реликт славянского мира. Они всегда жили в этих местах, переходя от Белоруссии к Прибалтике и ни с кем не смешивались вплоть до V в. до н. э. Антропологи, кстати, отрицают древние контакты балтов с германцами. Естественно, ведь они жили в окружении славян на небольшой территории и уж никак не «от Лабы до Камы». Антропология не видит никаких балтов западнее Бреста и восточнее Минска. Эта же архаичность черепов говорит о малой численности древних балтов, не позволившей им широко распространиться. Их и сегодня менее 3 миллионов.

^{Ареал древностей с сетчатой керамикой на севере Европы (по данным Косменко 1996). 1 – «вафельная» керамика, 2 – сетчатая керамика на раннем этапе, 3 – сетчатая керамика.}

Тогда, в XIII в. до н. э. праславяне вернулись в Прибалтику с востока. О войнах с протобалтами говорит высокая смертность пришельцев русов. Например, Кивуткалнский могильник в Латвии близ Риги XIII–XI вв. до н. э. На нем найдено 247 трупоположений и 21 трупосожжение. Часть черепов в могильнике явно балановская, часть – фатьяновская и протобалтская.

Так что русам пришлось отбивать свои старые земли у протобалтов. Теперь они выбирали для поселений высокие холмы. Жилища, которые строились на этих холмах, защищались земляными оборонительными сооружениями – валами. Нередко перед валом выкапывался ров. На юге Псковской области, в Северной Белоруссии, на Смоленщине известно много таких городищ, оставленных родственным населением.

В Кивуткалне, например, русы построили такой укрепленный город. Он был защищен валом, сделанным по типичной праславянской и славянской коробчатой схеме, когда в основании вала были поставлены деревянные короба, засыпанные, в данном случае, песком. Снаружи вал был облицован камнем и наверняка имел частокол. Большинство женских останков в Кивуткалне принадлежит местных протобалткам, видимо, захваченным русами в плен.

Неподалеку найден еще один русский град, называемый сейчас Кланьгюкалнс, существовавший целую тысячу лет до начала нашей эры. Он был окружен двойной каменной стеной, разделенной поперечными перегородками на камеры, засыпанные бутом. Сверху все это было укрыто валом, высотой 2,2 м. Поскольку вал имеет 4 пласта культурного слоя, видимо, крепость четырежды подвергалась разрушению, но всегда восстанавливалась.

В результате неизвестных нам войн русы серьезно потеснили и покорили отсталые протобалтские племена. Зато с их приходом в Прибалтике начинается земледелие, неизвестное раньше балтам.

Большую часть протобалтов русы тогда, видимо, оттеснили на юг в Полесье. Только предки пруссов остались на месте и со временем вновь стали сближаться со славянами, ославяниваться. Из остатков прусского языка понятно, что он был ближе к древнеславянскому, чем к литовскому и, тем более, к латышскому.

После этого, русы более тысячи лет жили в Прибалтике, оставив там свою топонимику. Так, река Неман ранее называлась Русой, Восточная Пруссия соответственно, просто Русией или Порусией, также, впрочем, как и Западная Пруссия. Население Литвы близ Немана еще в XIX веке называлось «русскими». Об этом писал Н.И. Костомаров. А в Польше есть река Москва. Это подтверждает однородность населения земель от Польши до Волго-Окского междуречья. Однородность славянскую, но не финно-угорскую, как сейчас считается. Никаких финно-угров в Польше отродясь не было, а река Москва есть. И в Карпатах есть река Москва. А в Северной Германии есть река Ильменау (то же, что и озеро Ильмень), и тоже никогда не было финно-угров.

На восточной окраине современного Таллина еще в XV в. до н. э. возникло, так называемое, Ярилино городище. Оно было неукрепленным и, возможно, его основали как раз протобалты. Пришедшие вскоре русы деревню сожгли и долгое время там никто не жил. Следующий раз поселение основали уже определенно праславяне. Оно было обнесено частоколом. Расцвет его приходится на VIII в. до н. э. – IX в. н. э. В ходе раскопок здесь были обнаружены остатки старейшего известного бревенчатого сруба и один из старейших железных предметов – шило. Тут же были обнаружены глиняные тигели, указывающие на литье бронзы, редкая для Северной Европы симметричная брошь, гарпун из кости и узда. До V века, то есть, до ухода славян, Ярилино городище жило мирно. Потом славяне ушли и городище заняли чудины, предки эстонцев. После этого спокойная жизнь закончилась. С V по XI века поселение трижды сжигалось. В начале VIII века славяне временно вернулись в виде варягов. Городище обзавелось каменным валом. Это была массивная ограда, сложенная из окрестного плитняка методом сухой кладки. Не менее внушительными были и размеры городища – четыре тысячи квадратных метров: это всего на гектар меньше площади будущего Верхнего города Ревеля, до времени основания которого оставалось тогда добрых четыре столетия. Столь масштабных фортификационных сооружений в Северной Эстонии прежде не возводили. Вот именно. Эстонцы, конечно, не возводили. Но вот варяги могли запросто. Уж, не Колывань ли, это, русская?

Остров Сааремаа тогда назывался Русел. Об этом свидетельствует голландский путешественник Витсен, посетивший Россию в 1664–1665 годах. Он назвал остров этим именем еще до приезда в Россию, значит, услышал это название от кого-то из европейцев или прибалтов. Никогда в другое время остров не мог получить такое название, как только во время жизни русов в Эстонии.

Постепенно русы продвигались все дальше на запад, заселили Курляндию, Пруссию, дошли до устья Вислы, где встретились с родственными венедами.

Финны до сих пор зовут славян венедами, а готский историк Иордан в VI веке четко делил славян на три группы: венедов, склавинов и антов. Во II тысячелетии до нашей эры венеды заселяли огромные территории по всей Европе, от северной Италии до Галлии, от Британии до Скандинавии и в силу большой разделенности дали начало разным славянским народам. Часть венедов, добравшаяся до Галлии и Италии, была ассимилирована местными народами и потеряла свою праславянскую принадлежность. А вот вандалы, когда-то поселившиеся в Южной Норвегии, смогли сохранить славянскую идентичность и позже вернулись в Центральную Европу. В общем, венеды являлись несомненными и прямыми предками части славян и то, что они не говорили на современном русском языке образца XXI века и образ жизни их сильно отличался от нашего, ничего в этом деле не меняет.

Естественно, западные специалисты и наши отечественные ментальные «хиви» (нем. Hilfswilliger, желающий помочь; – так называемые добровольные помощники вермахта, набиравшиеся из местного населения на оккупированных территориях СССР и советских военнопленных) считают венедов ни в коем случае не праславянами, а вовсе даже иллирийцами! Хорошо хоть не шумерами. Однако, словенские историки уже давно «пробивают» идею того, что никаких иллирийцев не было вообще. Вернее, иллирийцы-то были, но были они такими же праславянами, как и венеды. Дело в том, что иллирийцы заселяли огромные территории, но от них не сохранилось ни малейших остатков языка, а то, что считается иллирийским языком, является славянским. И как же так, задаются вопросом словенцы Пешич, Бор, Томажич и другие? Куда подевался язык большого народа? Да еще, оказывается, что венедский язык Балкан и Италии совершенно одинаков с таковым же на Балтике. Современные венды (Прекмурские словенцы), живущие в Венгрии, до сих пор называют свой язык старословенским, вендским или вендословенским. Сами себя они упорно называют вендами. Так что, Господа! Подумайте уже! Если венеды – иллирийцы, балты – прибалты, финны – угры, скифы – иранцы, на Дунае – галлы, в Поморье – германцы, за Дунаем – фракийцы, то где же прятались все это время праславяне? Или они как вши от грязи зародились? Такая версия, несомненно, понравится многим «друзьям и партнерам» русского народа.

И почему эти самые финны называли и называют венедами не германцев, а именно славян? Наверное, книжек умных не читали. Да и германцы славян вендами до сих пор называют.

Еще, Балтийское море с древнейших времен вплоть до X века называлось Венедским. Причем, называлось оно так не русами, а другими окрестными народами. О чем это говорит? О том, что приморские народы называли море по имени господствующего на нем народа. И это не были скандинавы-викинги или какие-то другие германцы. Это были праславяне, а позже просто славяне венеды, венды, варяги. Сами русские позже, как известно, называли море Варяжским.

Да, Тацит называл его Свевским, ну, так, римляне дальше свевов ничего не знали, в саму Балтику не заплывали. Зарейнских германцев они считали свевами, вот и назвали море так.

По поводу самого названия «венеды» можно сказать, что, скорее всего, в его основе лежит древнеарийский корень vand или vend, означающий воду. Как, кстати, у названий «синд» или «инд». Считается, что это не было самоназванием данной группы праславян, но почему? Кто из современных «знатоков» разговаривал с древними венедами и выяснил это точно? Никто. А вот имена Вандал и Ванда у славян были, а последнее и сейчас есть. И племена эти назывались венедами и в Галлии, и в Прибалтике, и в Малой Азии, и в Италии. И почему-то везде их назвали одинаково совершенно разные соседние народы? Ну надо же думать головой, товарищи ученые! Хоть иногда.

Венеды или венды ведут свое происхождение из Тшинецкой (XIX–XI вв. до н. э.) культуры. Она возникла на базе Культуры боевых топоров и шнуровой керамики, то есть прямо происходит от базовой арийской общности народов. Тшинецкая культура возникла на месте, освободившемся после ухода на восток предков фатьяновцев и балановцев, то есть значительной части собственно праславян/русов. Надо полагать, создали ее люди, не ушедшие с основной массой населения. Качество оставшегося населения было ниже, поэтому и уровень Тшинецкой культуры был ниже, чем у Фатьяновцев и Балановцев. То же самое повторилось во времена распада Киевской Руси в ХII-ХIII вв, когда основное и самое активное население южных княжеств ушло в Волго-Окское междуречье и даже дальше, спасаясь от княжеских усобиц и нападений степняков. Эти переселенцы стали предками современных русских, а те, кто остался на юге стали предками современных «украинцев». Конечно, имеются в виду «истинные украинцы-укры», отвергшие все русское, а не русские люди, насильно или по недомыслию записанные в XX веке в украинцы. Эти русские-украинцы представляют, в основном, вернувшееся с XIV по XX век на Украину население Руси/России.

Несомненно, в состав Тшинецкой культуры входили и предки балтских народов, которые тогда еще не выделились из славяно-балтской языковой общности. Точнее, прабалты были частью Сосницкой культуры на территории современной Белоруссии и Черниговщины. Она входит в Тшинецкий круг родственных культур. Когда же прабалты выделились в XIII в. до н. э., то двинулись на север в Прибалтику, где и столкнулись с русами.

Праславянская же часть Тшинецкой культуры, как раз тогда, в XIII в. до н. э., переросла в Лужицкую (венедскую) культуру Центральной Европы.

Как отмечали Б. А. Рыбаков и А. Г. Кузьмин, Лужицкая культура по своему разнообразию больше похожа на многослойную. Большую часть лужицкого населения представляли праславяне, но в ее составе находились и прагерманские, и прабалтские племена.

^{Карта Лужицкой культуры: а – кашубский вариант лужицкой культуры, б – поселения, в – курганы, г – могильники, д – клады; 1 – Ремершанц, 2 – Эберсвалъд. 3 – Седдин, 4 – Баальсхеббель, 5 – Веташков (Феттерсфельд), 6 – Вымословский, 7 – Жадково, 8 – Бискупин.}

Ну, допустим, германцев там тогда не было. А балты находились. И пракельты. Однако их было очень немного, и они либо выделились и ушли в другие районы, либо слились с праславянами. Подобную «многослойность» имеют большинство, если не все, крупные археологические культуры древности. Только интересно, что про другие никто не говорит, что они разноэтничны, а как только дело доходит до праславян, так они сразу же оказываются разноэтничны. Получается, что предки германцев, кельтов, финно-угров и еще бог знает кого жили монолитными коллективами близкородственных племен, а предки славян этакой этнической размазней, где одно село праславянское, другое угорское, третье германское, четвертое – балтское, пятое – скифское и так далее. При этом славянское село обязательно самое зачуханое и им все остальные помыкают. Но потом все селяне волшебным образом сливаются и все вдруг оказываются славянами. А остальные бесследно исчезают.

^{Лужицкое городище Бискупин.}

Это к тому, что в стремлении ни в коем случае не признавать праславянство венедов-лужичей, многие западные археологи вообще отказались от решения вопроса этнического определения лужицкой культуры за неимением письменных свидетельств. Дескать, время это столь древнее, что от него не осталось письменных свидетельств о народах Европы за пределами Средиземноморья. Во как! И эти же самые специалисты нисколько не смущаются полным отсутствием письменных свидетельств по практически всем тогдашним археологическим культурам Европы. Да и не только Европы. А что, от Ясторфской культуры дошли какие-то тексты, позволяющие оценивать ее как германскую? Нет. Или от Гальштадта, как протокельтов? Нет. А уж сколько надписей и летописей оставили после себя финно-угры, балты и фракийцы того времени. Все библиотеки ими забиты. Или нет? Тогда в чем же дело?

Далее. Пишут, что наличие у лужичей мечей, фибул, бритв доказывает неславянскость Лужицкой культуры. Дескать, все это было чуждо ранне-славянскому быту. Извините, с чего это вы взяли? С того, что часть славян (склавины) в VI веке почти не имела этих вещей? Да, склавины не имели. Но склавины – это лишь малая часть славян и далеко не самая продвинутая. А другие славяне все это имели. Анты имели, северяне имели, вандалы имели, руги/русы имели и так далее. А вот многие бедные и отсталые германские племена, напротив, не имели. Фризы, например. Или саксы. У них вместо мечей были большие ножики – скрамасаксы.

А если признать, как это делаем мы, праславянское происхождение за киммерийцами, скифами, сарматами, бастарнами и многими другими древними народами, то уж у них-то мечей и фибул хватало с головой.

Глиняные фигурки птиц, как у лужичей, по мнению русофобов, связанных с германским обычаем помещать птичьи кости (точнее трупики) в могилы, это символы, которые показывают как раз иную обрядность, нежели трупики настоящих птиц.

Кроме всего прочего, ДНК-генеалогия установила у лужичан гаплогруппу R1a-M458 с новым снипом (необратимой мутацией) YP234, появившимся около 1300 г. до н. э. Профессор Клесов считает, что это вполне может означать появление племени – родоначальника Лужицкой культуры. Обратим внимание, что племя это было праславянским с местными корнями – R1a-M458 – YP234. Еще лет через 200 в Центральной Европе появились снипы CTS-11962 и L1029, а еще позже YP509. Тоже праславянские.

Главным занятием племен Лужицкой культуры было земледелие (применялись деревянная соха и плуг).

Венеды культивировали злаки и бобовые – три вида пшеницы, просо, рожь, бобы, горох, люцерну и т. п., кроме того, имели распространение скотоводство, охота и рыболовство.

Но ведь рожь является ведущим признаком славянства народа, ее выращивавшего, поскольку никто, кроме праславян ее в древности не культивировал. Зато везде, где жили праславяне, наличествовало культивирование ржи. В этом читатель многократно убедится в ходе прочтения этой книги.

Еще венедам была хорошо известна обработка бронзы. Из привозной бронзы изготовлялись отличные топоры, серпы, кинжалы, мечи, украшения, сосуды.

В VII–VI вв. до н. э. распространилась металлургия железа, и во 2-й пол. 1-го тыс. до н. э. железо уже полностью господствовало в производстве.

Племена Лужицкой культуры не знали гончарного круга, но изготовляли высококачественную разнообразную глиняную посуду: амфоровидные сосуды и кувшины, различные чаши, миски, сосуды яйцевидной формы. Характерны биконические сосуды, часто использовавшиеся в качестве погребальных урн.

Высокий уровень хозяйства и мирная жизнь позволили серьезно увеличить численность населения и с тех пор венедов стали всегда называть многочисленными племенами. Хочу обратить внимание читателя! Эти земли Восточной Европы во времена античности и раннего Средневековья выпадают из исторических сочинений тогдашних и нынешних историков, поэтому у большинства людей создается впечатление, что там было что-то типа безлюдных болот и лесов. А это совсем не так. Древние авторы писали, что там жили бесчисленные племена венедов. Но бесчисленные племена не могут жить в болотах и лесах. Значит, земли эти были достаточно развиты, чтобы прокормить «бесчисленное» население венедов, предков славян.

И наконец. Похоже, что именно венеды в XIII в. до н. э. стали родоначальниками настоящей революции военного дела, вызванной появлением именно у них мощного длинного копья и рубящего меча. Щиты, видимо, также были большими.

^{Бронзовые мечи и наконечник копья лужицкого типа из Венгрии.}

Это предположение выдвинул американский историк Роберт Дрюс на основе оценки «культуры полей погребальных урн», возникшей тогда же в XIII в. до н. э. по окраинам Лужицкой культуры.

На самом деле Культура полей погребальных урн является комплексом нескольких родственных культур по периферии Лужицкой и явно получивших импульс к развитию именно от венедов-лужичан. А сама Лужицкая культура появилась именно в момент этой военной революции как ее результат. Полностью оформились культуры полей погребальных урн примерно к 1000 г. до н. э. вдоль Дуная и Рейна. К этому времени значительная часть венедов и жителей полей погребальных урн сменили религию.

Сначала у лужицких племен преобладали два типа погребальных обрядов: трупоположение на боку в позе эмбриона (как у ранних балановцев и фатьяновцев) и трупоположение в каменном ящике. Но постепенно, с юга, на территорию Лужицкой культуры, стал проникать обряд кремации. Это означает смену религиозных представлений – событие огромного значения, вспомним крещение. Причем, если сначала остатки кремации накрывались курганами, то очень скоро пепел и кости кремированных стали захоранивать в простой ямке, в глиняном сосуде (урне) без каких-либо внешних признаков могилы. Ну а еще какое-то время спустя в Европе стали появляться могильники, в которых обнаруживаются погребения сожженного праха, но уже без урн, то есть их посчитали излишними! Все это является очевидным признаком формирования новой веры и религии.

^{Карта распространения культуры «полей погребальных урн».}

Вот Дрюс и предположил, что наблюдаемые культурные изменения могут быть результатом новых способов ведения боя, основанного уже не на использовании колесниц, а на доминировании воинов-пехотинцев, вооруженных длинными копьями и такими же длинными рубящими мечами. Это изменение вызвало смену власти и падение целых государств в тогдашних обществах элитарного типа. И если раньше была каста воинов, сражавшихся колющими мечами с деревянными рукоятками, которыми нужно было всю жизнь учиться фехтовать, то теперь им на смену пришел «вооруженный народ» с мечами типа «Naue II» в руках. Этот меч, появившийся в восточных Альпах и Карпатах около 1200 г. до н. э., быстро распространился по Европе и стал единственным видом меча уже в XI в. до н. э. Позднее бронзу заменило железо практически без изменения дизайна клинка, только рукоятка меча стала литой бронзовой. В конце эпохи полей погребальных урн, то есть в гальштатский период мечи достигли длины в 80-100 см, то есть они стали исключительно мощным оружием, способным с одного удара покончить с любым противником. Длинное же копье привело к формированию глубокого плотного строя, впоследствии названного греками «фалангой», а русами – «стеной».

Ну, так вот. Выходит, что венеды Лужицкой культуры стали изобретателями оружия и тактики массовой пехотной армии, много веков доминировавшей после этого в Европе, в том числе таких «прогремевших» на весь мир систем, как спартанская и македонская фаланги, римский легион, «клинья», «каре», «стены» народов моря, кельтов, германцев, славян и так далее. Это достижение наших предков пора уже признать официально.

Вероятно, новое оружие и тактика привели к изменениям в общественном строе венедов, появлению новой жизненной философии и даже религии. Так появились погребальные урны как нечто среднее между старыми венедскими трупоположениями и киммерийскими курганами с кремацией. А позже процесс упрощения погребального обряда свидетельствует о демократизации жизни лужичан.

Новое оружие, тактика и религия очень быстро распространились по окрестным культурам, которые оказались более агрессивними, чем венеды и начали экспансию во все стороны. Таким образом произошел новый всплеск индоевропейского заселения Европы. Направления его показаны на карте.

Эта волна толкнула на юг «народы моря», жившие тогда на Волыни, и дорийцев, разгромивших Ахейскую цивилизацию в Греции.

Этруски в северной Италии также восприняли эту культуру после того, как часть венедов прорвалась в северную Италию, где основала знаменитую сегодня Венецию. Их путь шел по «Янтарной дороге» и близ Любляны в Словении археолог Людмила Плесничар обнаружила обширные поселения культуры урновых захоронений примерно 1200 г. до н. э. Там же найдены руины крепости венедов, которую римляне позднее назвали Эмоной, то есть «Городищем». Страбон же называет ее Лубеоном, что является лишь некоторым искажением славянского слова Любляна от корня «Лоб» – холм. В Италию венеды пришли через сто лет, примерно в 1100 г. до н. э. Свою культуру венеды в Италии сохраняли до христианизации Римской империи. Как и в других местах, италийские венеды жили, в основном, крупными селами близ рек, развитое земледелие, искусная обработка бронзы, торговля янтарем и изделиями из него.

Интересно, что с венетами путь к Италии проделала и часть русов из Прибалтики. Они принесли в Истрию и Венецию свой субклад Z280, которого ранее здесь не было.

Около 1000 г. до н. э. венеты перешли Апеннины и вторглись в Тоскану, где смешались с местными этрусками, дав начало культуре Вилланова.

Эти же новшества помогли прибалтийским русам продвинуться далеко на запад по южному берегу Балтийского моря вплоть до южной Дании и заселить земли, ставшие впоследствии родиной варягов.

Еще мы видим, что именно из полей погребальных урн вышли кельты, в VIII в. до н. э. сформировавшие свою первую самостоятельную культуру Гальштадт, заселившие Британию, Галлию, Приальпийские области, северную Италию и часть Иберии. Впрочем, гальштадтцы еще не были кельтами, лучше назвать их пракельтами. Слово «гал», кстати, переводится как соль. Это были племена соледобытчиков и солеваров, соответственно и солеторговцев. Они удивительно быстро создали развитую культуру и сильную организацию, первыми в Европе научились металлургии железа. Но настоящие кельты появились в западной части Гальштадта в только VI в. до н. э. Древний кельтский язык представляет загадку, ведь кельты не оставили ни одной надписи. Те кельтские языки, что дошли до нас сегодня, являются периферийными и, несомненно, подверглись значительной трансформации в ходе взаимодействия с неарийскими языками западной Европы. Очевидно, что кельты были смешанными племенами, значительную долю в которых составляли венеды западной Европы. Отсюда и множественные соответствия в галльских и славянских культурах и языках.

Уточним, что все эти всплески и появление новых этнолингвистических групп происходили в рамках массива арийских народов Европы, от которого и отпочковывались новые общности, до этого жившие единым пранародом. Выделившиеся общности уже какое-то время жили на периферии большого массива арийцев и для формирования своих групп им требовался последний толчок, коим и стали новое оружие и тактика, позволившие народам-новичкам отвоевать себе «место под Солнцем».

Как пишет об этом времени чешский археолог второй половины XX века Ян Филипп: «Культура полей погребальных урн неожиданно возникла на рубеже второго и первого тысячелетий в большой части Подунавья и в южногерманской области курганных погребений, а также в северо-западной части Франции и в Швейцарии. Повсюду мы обнаруживаем трупосожжение, повсюду замечаем похожий культурный инвентарь».