Текст книги "История происхождения русов и славян"

Автор книги: Николай Савин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

При этом, как обычно, на Западе скиры объявлены германским народом. Никаких доказательств тому до сих пор не предъявлено. И не объяснено, как приход «германского» племени в славянские земли способствовал появлению и развитию славянской Зарубинецкой культуры на территории будущей Киевской Руси. Зная нравы германцев, позволим себе глубоко усомниться в германстве скиров. Не ужились бы они среди кельтов и праславян. Зато в «Саге о Скъёльдунгах» приводится имя одного из русских князей конца VII века и зовут его «Скир». Скандинавские скальды были честнее современных скандинавских историков.

Теперь о предыстории появления Зарубинецкой культуры. Несомненно, толчком к перемещению скиров и бастарнов на восток послужил не только натиск галлов с запада, тем более, что они выступили союзниками этих племен, но и натиск сарматов с востока на причерноморские земли.

Не исключено, что галлы и скиры пришли в Причерноморье по просьбе скифов, к тому времени уже практически полностью европеизировавшихся и, если так можно сказать, обрусевших, что и позволило поздним грекам постоянно отождествлять скифов с русами.

Уже около 270 г. до н. э. в сарматских погребениях на Дону появляются галльские шлемы типа «Монтефортино», очевидно, трофейные, а на Боспорских памятниках, кроме этого, изображения больших галльских овальных щитов типа «тюреос» с продольным длинным ребром-умбоном. Видимо и боспорцы активно нанимали галлов в свои дружины.

Вероятно, именно поддержка галлов и скиров помогла скифскому сообществу сдерживать сарматский натиск на протяжении большей части III в. до н. э. Одновременно, пришельцы с запада влили новые веяния в праславянские племена леса и лесостепи, положив начало формированию Зарубинецкой культуры. Пришельцев было не очень много, поэтому развитие Зарубинецкой культуры в III в. до н. э. не очень заметно археологически.

Однако, именно Пшеворская и Зарубинецкая культуры стали материнскими для формирования новой, именно славянской лингвистической и культурной группы народов. Значительная часть праславян начала становиться славянами как раз в рамках Пшеворской и Зарубинецкой культур. Это произошло потому, что к тому времени древний арийский массив племен уже распался окончательно и в зоне Пшеворской и Зарубинецкой культур остались только праславяне. Различия между ними и другими, уже выделившимися арийскими народами, постепенно нарастали, а лингвистически праславяне-зарубинцы и пшеворцы теперь развивались независимо, что и привело вскоре к образованию древнеславянского языка. Отметим, что Поморская культура русов южного берега Балтики тогда еще вряд ли была втянута в этот процесс рождения славянства. Она присоединилась к нему на несколько веков позднее, почему различия между русами-варягами и славянами сохранялись до X в. н. э.

^{Сарматы.}

Что же касается Великой Степи, то там распространение славянства было, несомненно, задержано вторжением сарматов. В 214/213 г. до н. э. сарматы сплошным потоком на широком фронте прорвали скифскую оборону на Дону и Донце и хлынули к Днепру. Согласно Диодору, они опустошили большую часть Скифии и, поголовно истребляя побежденных, превратили большую часть страны в пустыню.

В самом деле, сарматы уничтожили все поселения скифов в Приазовье и большинство на левобережье Днепра. Переправившись через Днепр, сарматы повторили то же самое и на правобережье. Была разрушена столица скифов в Каменском городище, за исключением акрополя, который упрямо держался еще несколько столетий. В тот же год, когда ольвиополиты ожидали нападения галатов и скиров, к Ольвии вместо них подошла сарматская орда во главе с царем Сайтафарном и потребовала дани, которую и получила от делегации во главе с тем самым Протогеном.

В ходе сарматского вторжения были разорены земли северян-меланхленов и «скифов-пахарей» вплоть до Роси. И те, и другие, были вынуждены отступать на север. Хотя, может быть, было и по-другому. Сарматы могли вынудить северян и скифов-пахарей выставить дружины в помощь новым хозяевам степи.

С чего мы это взяли? Да в том же декрете Протогена указано, что союзниками саев Сайтафарна были племена савдаратов и тисаматов. Так вот, савдараты с иранского переводятся как «черные клобуки», то есть, мы видим перед собой все тех же северян.

Тисаматы же, согласно Страбону, который называет их тирогетами, жили к западу от Ольвии ровно в тех местах, где позже мы обнаруживаем славян тиверцев. Можно, конечно, как всегда, объявить это случайными совпадениями или придумать подходящую версию, но не логичнее ли признать за этими племенами праславянство?

Скифы удержались только в Крыму и на херсонщине, на том самом «Ахилловом бегу». В этом районе видны следы сражений, постоянно обновлялись скифские укрепления.

Сайтафарн, вероятно, возглавлял вторжение и был царем саев и языгов, первыми дошедших до Дуная. Именно в 213 г. до н. э. погибло галатское царство во Фракии, видимо, разгромленное языгами.

Но, в этот раз языги быстро откатились назад в низовья Днепра. На правобережье их было немного, и они рисковали подвергнуться концентрическим ударам со всех сторон.

Очевидно, следующий удар языгов был нанесен на север по праславянам зарождающейся Зарубинецкой культуры. Уже в 212 г. до н. э. Сайтафарн двинулся на Волынь, Подолию и рубеж Тясмина и Роси.

Сарматы действовали с прошлогодней беспощадностью, стремясь ослабить и напугать праславянские племена. Следы пожаров и наконечники сарматских стрел найдены археологами в городищах и селищах зарубинцев. Сколько лет длилась та война, мы не знаем, однако зарубинцам удалось отстоять независимость. Языги были вынуждены отойти в южную часть степи. Какую роль в этой войне играли северяне и тиверцы, мы не знаем. Может быть, никакую.

А поскольку самих сарматов на правобережье было мало, победить лесостепных праславян они не могли. До середины II в. до н. э. правобережные степи были почти свободны от кочевников.

Преемником Сайтафарна был царь Медосак, который, по словам Полнена, погряз в роскоши и пьянстве, вследствие чего реальная власть перешла в руки его жены Амаги – мудрой правительницы и доблестной воительницы. Известен ее диверсионный рейд в Крым против скифского царя, которого Амага убила и вынудила скифов избрать новым царем его сына.

Тем временем, на восток к зарубинецким землям двигались бастарны. Как и скиры чуть раньше, бастарны были новым союзом племен, сформировавшимся в районе Одры на базе киммерийских, галльских, германских и праславянских племен, скорее всего из числа воинственной молодежи. Погребальный обряд бастарнов напоминал поморский прарусский – трупосожжения в урнах, покрытых сосудами. Культурный уровень был сильно ниже Латенского, но это вполне объяснимо, поскольку бастарны изначально были воинским братством, существовавшим без изысков. Они действовали на Дунае и Балканах, то есть в зоне латенских культур, но галлами они однозначно не были, поскольку сами галлы их таковыми не считали и описывали грекам как чужих северных людей крупного телосложения и редкостной отваги. Сначала они разбили царя даков Оролеса и загнали его народ в Карпаты. Захватив придунайскую низменность, в 182 г. до н. э. бастарны прорвались по льду Дуная на юг и напали на Амфиполь в Греции.

^{Расселение скиров и бастарнов. 1. Пшеворская культура; 2. Зарубинецкая культура. Пунктир – Поморская культура.}

В 179 г. до н. э., они начали серию военных походов против соседних народов с общим направлением на юг. В 169 г. до н. э. князь бастарнов Клондик предложил 20 тысяч всадников в помощь македонскому царю Персею против римлян. Персей побоялся, что бастарны разорят Македонию и отказался от помощи. Понятно, что, предлагая Персею 20 тысяч всадников, бастарны не меньшую часть войска оставляли для собственной защиты, а это значит, что общее число воинов бастарнов было никак не меньше 40 тысяч, причем, в большинстве, конных. Это очень серьезная сила, даже если кавалерия бастарнов была легкой. Примерно за 20 лет бастарны успели повоевать со всеми соседями. Они настойчиво пытались прорваться на Балканы, однако это им не удалось. Удалось бастарнам захватить только остров Певку в устье Дуная, где их стали называть певкинами. Характерно то, что в этих войнах бастарны тоже выступали вместе с кельтами. Скорее всего, певкины и были кельтизированной частью бастарнов. Не случайно позже они, решив креститься, просили себе епископа из Галатии.

Не сумев закрепиться на Балканах, большая часть бастарнов перевалила через Карпаты и пришла в Среднее и Верхнее Поднепровье, влившись в состав Зарубинецкой культуры, чем серьезно усилила ее.

Страбон, описывая ситуацию в Причерноморье на рубеже I в. до н. э. – I в. н. э., то есть времени расцвета зарубинецкой и поянештской культур, размещает между Дунаем и Доном четыре племени бастарнов (VII, 3, 17). Одни из них называются атмонами, другие сидонами, третьи певкинами, а самые северные, те, что живут между Борисфеном и Танаисом – роксоланами. Никаких других культурных общностей, которые могли лучше соответствовать атмонам и сидонам Страбона, кроме Поянешть-Лукашевской и Зарубинецкой, пока не выявлено. Следует отметить к тому же, что обе вновь образовавшиеся культуры по своему облику и структуре очень близки культурам среднеевропейским, откуда родом и были бастарны.

Интересно отождествление Страбоном роксоланов с частью бастарнов. Вряд ли Страбон писал заведомую чушь. Римляне и греки к его времени уже знали роксолан и считали их частью сарматов. Но только по образу жизни. То, что Страбон отождествил роксолан с бастарнами может значить только одно – эти два племени были более родственны друг другу, чем сарматам. Вспомним, по этому поводу, многолетние издевательства норманистов над Михайло Васильевичем Ломоносовым. Ведь он писал о возможном происхождении русских от роксолан. Как же норманисты полощут первого русского академика! Ну, пусть заодно посмеются и над Страбоном, Плинием Старшим, да и над норманистом Г. В. Вернадским. Ниже мы подробнее остановимся на этом вопросе.

В своей статье 1997 года «Рождение славян» М. Б. Щукин пишет, что образованию Зарубинецкой культуры предшествовало проникновение на ее территорию населения губинской группы из междуречья Одера-Нейсе, группы, представляющей собой сплав поморской (русы) и ясторфской (германцы) культур. Выходцы с запада появляются в Северном Причерноморье на рубеже III–II вв. до н. э., как раз в то время, когда письменные источники фиксируют здесь появление „бастарнов-пришельцев" (Псевдо-Скимн, 797). В формировании новых культур приняли участие и местные жители, но все они не оказали существенного воздействия на облик вновь сформировавшихся общностей. Балтские племена, например, так и продолжали жить севернее зарубинцев, ничего не меняя в своем быту многие сотни лет, не перемещаясь на юг и не сливаясь с зарубинцами.

То есть, скиры и бастарны сформировались как племена в районе Одера и Нейсе, вобрав в свой состав поморских русов, ясторфских германцев, пограничных между ними кимвров и галлов. Однако, русы, по мнению Щукина, существенно преобладали. С ним можно согласиться, учитывая, что и поселились скиры с бастарнами в зоне расселения праславянскизх племен, что способствовало их непрерывной ассимиляции. Ситуация сильно напоминает позднейшую историю с варягами.

^{Северное Причерноморье II в. до н. э. – II в. н. э.}

Тот же Щукин уточняет: «Носители формирующейся зарубинецкой культуры явно побывали на Балканах, потому что только там можно найти прототипы характерных „зарубинецких" фибул (Каспарова 1978; Каспарова 1981). Носители зарубинецкой культуры, очевидно, были участниками бастарнских походов на Балканы в 179–168 гг. до н. э., достаточно подробно описанных Титом Ливием (Liv. XL, 5, 10; 57, 4–5; 8, XV, 26, 14; 27, 3)».

А еще в русских летописях «князь Бастарн» называется сыном Славена. И ведь не гет, не дак, не фрак и не галл. А вот Бастарн. С чего бы это?

Так и было. Но конечно, легче всего и спокойнее всего для карьеры записать скиров и бастарнов в «германцы», которые как ветер пронеслись по праславянским землям, не способным оказать какое-либо сопротивление «людям первого сорта», а потом эти самые скиры и бастарны 300 лет руководили недотепами праславянами, прятавшимися по лесам и болотам, а потом куда-то исчезли бесследно, очистив землю для бестолковых и трусливых славян. Именно так эта «история» в который уже раз и выглядит. Очередные «пришельцы» на будущие славянские земли, очередные «неславяне», в очередной раз исчезнувшие бесследно и т. д. и т. п. Ну, ведь это не в последний раз.

Вернемся к теме. Зарубинецкой культуре свойственны два типа поселений: городища, расположенные на краю высокого правого берега Днепра, и отрытые поселения, расположенные в низких местах, на небольших возвышениях в пойме реки или на невысоких террасах. Поселения размещались небольшими группами по 10–15 селений. Городища зарубинецкой культуры были хорошо защищены земляными валами, рвами и эскарпами. Фиксируются неясные деревянные конструкции, которые, возможно, представляют собой остатки деревянного частокола.

Зарубинецкая культура носит ярко выраженный оседлый земледельческий характер. Основу хозяйства племен зарубинецкой культуры составляло подсечно-огневое и переложное земледелие с использованием деревянного рала. Для уборки урожая и покоса травы использовались короткие железные косы латенского типа и серпы с крючковым креплением. Носители зарубинецкой культуры культивировали просо, ячмень, пшеницу-двузернянку. Из огородных культур были известны горох и репа. Выращивали коноплю и лен. А германцы-ясторфцы тогда, кстати, умели выращивать один ячмень.

Значительную роль играло стойловое скотоводство. Носители зарубинецкой культуры разводили крупный и мелкий рогатый скот, свиней, лошадей. Особое место занимала свинья как источник мяса и сала, поскольку ее широкому разведению способствовали быстрота воспроизводства, неприхотливость в питании, выносливость этого животного, а также наличие обширных дубовых лесов в Поднепровье.

Практиковалась охота. Зарубинцы охотились на кабана, оленя, лося, зубра, медведя, косулю. Важное место занимала охота на пушного зверя, прежде всего бобра и куницу, шкурки которых по Днепру экспортировались преимущественно в античные колонии Северного Причерноморья.

Важное значение в хозяйстве зарубинецких племен занимала рыбная ловля. Рыбачили преимущественно на крупную рыбу-осетра, сома, судака. Крайне редкой находкой является лодка, выдолбленная из толстого ствола ивы.

Носителям зарубинецкой культуры был хорошо известен сыродутный способ выплавки железа, а также различные приемы обработки и изготовления различных предметов из металла. Железо выплавляли практически на каждом зарубинецком поселении, что подтверждается многочисленными находками шлаков. Существовали также и специализированные поселения металлургов, где добывали и обогащали железную руду, выжигали древесный уголь и плавили металл.

Некоторые изделия из стали подвергались закалке. Спектр изделий из железа и стали был достаточно широк.

Зарубинецкие ремесленники достигли сравнительно высокого уровня развития и в керамическом производстве. Изготовляли керамику преимущественно вручную и на ручном гончарном круге.

Также население занималось изготовлением тканей. Ткани изготавливали из льна, конопли, овечьей и козьей шерсти. Ремесленники занимались обработкой кож и меха.

Торговые отношения зарубинецких племен были установлены преимущественно с северо-причерноморскими античными колониями, а также с соседними племенами. Торговля носила меновой характер. Южный торговый путь шел по Днепру, где оканчивался транзитными пунктами Малой Скифии. С севера на юг шли зарубинецкие товары – меха, шкуры, скот, мед и воск, которые обменивали на вино и масло в амфорах, а также на продукты ремесленного производства. Тесные торговые отношения были установлены зарубинецкими племенами и с латенским миром. Латенский импорт представлен преимущественно украшениями и бронзовыми изделиями.

Конечно, относительно этнической принадлежности зарубинецких племен среди исследователей нет единого мнения. Их сложно не связать со славянами, но очень уж не хочется, поэтому продолжаются попытки как-то привязать сюда и германцев, и балтов. Тем не менее, типологическая близость зарубинецких памятников с киевской культурой III–V вв. и культурами раннесредневековых славян V–VII вв. – Пеньковской и колочинской, да и кое-какие данные лингвистики – дают убедительные аргументы в пользу славянской принадлежности племен зарубинецкой культуры. А еще А. Г. Кузьмин заметил, что признание Зарубинецкой культуры балтской вообще заводит проблему славянского этногенеза в тупик. И это правда. Ведь опять славян неоткуда выводить, если отобрать у них Зарубинецкую культуру. Между тем, основное население земель Зарубинецкой культуры было прямыми потомками живших здесь ранее культур. Никакой смены населения не произошло. Только пришли с запада скиры и бастарны, добавив свой потенциал к местному. О. Н. Мельниковская считает, что, судя по значительному сходству культуры и погребального обряда, язык у зарубинцев, и более ранних местных культур, типа Милоградской, был одним, причем славянским. Мы же назовем его праславянским. Несомненно, он уже сильно изменился со времен разделения с санскритом и теперь был гораздо ближе к старославянскому языку.

Жизнь зарубинцев вовсе не была спокойной и мирной. В середине II в. до н. э. Азия выплеснула в причерноморские степи новые сарматские племена. В Крым ворвались сатархи, на правобережье Днепра – урги, а район между Доном и Днепром заняли многочисленные роксоланы.

Тогда и настало время знаменитых «Змиевых валов». Таково народное название древних (II в до н. э. по VI в н. э.) оборонительных валов по берегам притоков Днепра южнее Киева.

Их остатки сохранились и сегодня по рекам Вита, Красная, Стугна, Трубеж, Сула, Рось и др. Валы по времени создания соответствуют Зарубинецкой, Черняховской и Пеньковской археологическим культурам. Название «Змиев вал» происходит от народных легенд о древнерусских богатырях, усмиривших и запрягших Змия (аллегория образа грозных кочевников) в гигантский плуг, которым пропахали ров-борозду, обозначившую пределы страны. Обратим внимание, что в легендах именно русские богатыри названы строителями валов.

^{Змиееы валы. Во врезке слева – реконструкция внутреннего устройства вала.}

Укрепление представляло собой искусственно созданные земляные валы, дополнявшиеся рвами. Отдельные их участки состояли из нескольких укрепленных линий. Общая протяженность валов составляла около 1 тыс. км. Создавались они, как правило, уступом в сторону степи, фронтом на юг и юго-восток и образовывали единую систему противоконных заграждений, достигавших 10–12 м в высоту при ширине основания в 20 м. Часто валы усиливались на верхних площадках деревянным частоколом (иногда стенами) с бойницами и сторожевыми вышками. Протяженность отдельных валов составляла от 1 до 150 км. Для прочности в валы закладывались деревянные конструкции. У подножий валов, обращенных в сторону врага, рылись рвы.

Выявлено около десятка различных конструкций «змиевых валов», в зависимости от характеристик грунта, рельефа и гидрографии местности. Отдельные участки валов состояли из нескольких линий укрепленных валов и рвов с эшелонированием на глубину свыше 200 м. Позади валов во многих местах найдены признаки городищ и укреплений, служивших для размещения войсковых формирований.

При такой простой и остроумной оборонительной системе, на границе не нужно было держать большого войска. На самих валах достаточно было выставлять дозоры и по тревоге можно было зажечь сигнальные костры, оповещающие население о том, что появился враг и надо уходить. Встретив такой вал на пути, кочевники лишались основного своего преимущества – внезапности. Они были вынуждены останавливаться, заваливать рвы, теряя драгоценное время. За эти важные часы население могло спрятаться в городищах или уйти в леса. В те времена степняки не умели вести осаду крепостей, значит лишение их фактора внезапности было равносильно победе.

Построить такие сооружения было трудной задачей. По минимальным оценкам археологов, ежегодно вал строили не менее 3,5 тысяч человек. По другим данным, самый длинный вал строили не менее 100 000 человек! Кто же проделал всю эту работу? Предположение о рабах нужно сразу отбросить, праславяне не имели такого количества рабов, как в южных царствах: слишком накладно кормить голодную ораву невольников всю долгую русскую зиму, когда для них нет абсолютно никакой работы, хотя без рабского труда, конечно, не обходилось. Без сомнения, использовался и труд военнопленных, но основную работу проделали простые праславянские земледельцы.

Вообще-то, стоит задать вопрос, кто мог позволить себе использование больших людских ресурсов и не уничтожить при этом земледельческую общину. Оторвать такое количество людей от работы в поле, можно только имея централизованную власть и серьезное государство.

Ранее, да иногда и сейчас, валы считались сооружениями Киевской Руси времен Владимира и Ярослава Мудрого. Так посчитала и археологическая комиссия Михаила Кучеры, работавшая с 1974 по 1987 год. Однако, никаких доказательств этому комиссия не представила, за исключением вещей времен Киевской Руси, найденных на валах. Однако, эти вещи вполне могли быть более поздними артефактами, принесенными на валы киевскими русами, которые, несомненно, использовали валы для обороны и ремонтировали их. Комиссия совершенно безосновательно отвергла данные радиоуглеродного анализа, проведенного инициатором изучения валов, краеведом А. С. Бугаем.

А эта датировка позволила установить дату постройки древнейшего из изученных валов. Это 150 г. до н. э.! Этот вал длиной 27 км прикрывал район современного Киева с юго-запада между реками Ирпень и Стугна.

Второй вал к реке Тетерев как продолжение первого был построен в 20 г. до н. э.

Еще 3 вала, более длинных, были построены южнее Киева до Роси в период до 550 года.

Так, между 280 и 450 годами строится вал от сегодняшнего Житомира до Днепра в устье Стугны длиной более 110 км. А в 320 году началось строительство среднего вала между первыми двумя.

При этом, исследованы далеко не все валы и не на всем протяжении.

Таким образом, если признать начало строительства Змиевых валов во II в. до н. э., придется признать и существование в этих местах достаточно сильного централизованного государства праславян в то время. Создателями его, вероятно являлись бастарны, только в 167 г. до н. э. переселившиеся на территорию Зарубинецкой культуры.

В конце концов, построить 27 км земляного вала не такая уж трудная задача для государства II в. до н. э. Вот зарубинецкие праславяне и построили. Очевидно, этого вала хватило для защиты центра их земель на 130 лет.

На правом берегу Днепра к югу от зарубинцев поселились сарматы урги, которых мы уже называли. Видимо, именно их удар, или удар языгов, и был отбит с помощью первого вала. А потом урги (иран. «сильные») «превратились» в угличей, которые жили в тех же местах уже в V–VI вв. Как это произошло?

Очевидно, так же, как и со скифами, а до них с киммерийцами, а до них со срубниками и еще раньше с абашевцами, катакомбниками, ямниками. Повторим, что все перечисленные народы были очень близки друг другу генетически, антропологически, лингвистически и культурно. Говорили они практически на одном языке, потомком которого стал древнеславянский. Ранее мы уже доказывали это. Добавим еще.

Геродот прямо пишет, что сарматы говорили на одном языке со скифами, но с «ошибками», то есть, диалектными отличиями (Геродот. История. IV, 117). Понятно, что за несколько столетий после Геродота среднеазиатские сарматы стали говорить на сильно изменившемся языке или языках и чем восточнее и южнее они жили, тем больше их языки отличались от европейских. Самые восточные – аланы, говорили уже на ираноподобном языке, воспринятом от соседних парфян. Но, приходя в Европу, все сарматские племена постепенно переходили на местный язык, на котором говорило все Причерноморье, а им был праславянский.

Мы знаем, что старославянский язык был единым для всех славян на огромной территории вплоть до XI века. Совершенно логичным будет допустить, что до него на той же территории и у тех же народов, только в более архаичном варианте, существовал также единый язык, назовем его праславянским. Именно поэтому в старославянском языке так мало «иранизмов», если они там вообще есть. Все степные народы говорили на этом языке вплоть до появления в степи угров и тюркютов. Единство происхождения и языка киммерийцев, скифов и сарматов подтверждают все древние авторы.

Сарматские погребения очень похожи на скифские, а ранние практически неотличимы. Мелкие различия говорят лишь о незначительных племенных особенностях. Антропологически скифы, сарматы и славяне идентичны. Разве что, восточные сарматы были брахицефальны. Сарматский инвентарь также почти идентичен скифскому, более того, в его составе много вещей, очень напоминающих поздние славянские. Так, среди украшений встречаются лунницы, часть керамики просто неотличима от славянской, фалеры носят орнамент в виде «громовых знаков» славян. Археологи, кстати, стыдливо именуют эти звезды «растительным орнаментом». Так вот, этот «растительный орнамент» имелся на каждой русской избе вплоть до середины XX века. Еще, сарматы охотно «подселяли» своих покойников в скифские, срубные и даже катакомбные курганы, а это прямо указывает на то, что они считали эти могилы родственными.

И вновь повторим. Никаких иранцев к северу от Кавказского хребта не было. Не могли они исчезнуть бесследно и ничего, кроме могил после себя не оставить. И не могли славяне ассимилировать большие и сильные народы, будь они им чужими по крови. Иранизм же алан-осетин объясняется не их происхождением, а более чем 1000 лет жизни в ираноязычной зоне Средней Азии.

Опять получается, что сарматы, как и скифы ранее, были практически тем же народом, что и соседние им праславянские племена. Отличия их заключались в том, что они имели различные государства, идеологии и образ жизни. Примерно, как сейчас это касается русских, украинцев, белорусов, поляков, болгар и других славянских народов. И, например, сегодня русские для украинцев выглядят теми же скифами или сарматами, они даже называют нас «ордой», и вечными врагами объявили, а ведь мы один народ, и, в отличие от скифов и сарматов, не вырезаем украинские города и села, как они это делают с русскими в Донбассе, напротив, все время предлагаем мир, да подкармливаем втихомолку. Ну, а насчет ассимиляции, или, там, конвергенции, каждый может рассказать историю своей семьи и родственников.

И последнее. Как могло оказаться так, что праславяне и славяне, жившие бок о бок со скифами в течении 1000 лет, ничего о скифах не помнили. Ни в одном славянском источнике, ни в одной былине или сказке, ни в одной пословице и поговорке, нигде нет ни единого упоминания о скифах. Это заметил еще на рубеже XIX–XX веков русский историк В. В. Битнер. Как так получилось, что мощный и широко известный народ не оставил о себе у ближайших соседей ни малейшей памяти? А только так, если он был родным для праславян и славян, единым с будущими русскими. Только так они могли «забыть» его, ведь скифы и были предками русских и для своих потомков считались русскими. Их никак не выделяли как чужие народы. И сарматов также, и гуннов. Вот греки, римляне, угры были чужими и их выделяли, и авары, и булгары, и хазары, и германцы, и волохи тоже были чужими, и тоже выделялись. А скифы, сарматы и гунны нет.

Вернемся во II в. до н. э. С утверждением политического господства сарматов начался процесс «сарматизации», или сарматской аккультуризации (новые вооружение, костюм и его украшения, некоторые черты обряда и пр.) во всем Причерноморье, включая Северный Кавказ и даже Крым. Северное Причерноморье переименовывается античными авторами в Сарматию.

^{Неаполь Скифский.}

Скифское же царство в Крыму было вынуждено полностью эллинизироваться. Его царь Аргот около 170 г. до н. э. заключил союзный договор с Боспором и женился на Камасарии, вдове царя Перисада III. Часть времени он теперь проводил в Пантикапее. Официальным языком Скифского царства стал греческий. Скифская армия стала частью Боспорской.

Сын Аргота Скилур продолжал политику отца. В Ольвии чеканилась его монета. Был построен Неаполь Скифский в Крыму на труднодоступной скале. Он стал столицей Скилура. Площадь крепости составляла 20 га. Еще ближе сошлись скифы с таврами, окончательно образовав единый народ. После раскопок Неаполя Скифского археолог П. Н. Шульц писал: «В жилых помещениях скифской столицы Крыма… находили красивые пластинки из резной кости, которыми украшали скифские ларцы. Узоры… живо напоминают по своему характеру русскую резьбу по дереву». И далее: «…жилище с характерной крышей, навесы которой защищают стены от стока воды. На коньке крыши вертикально поставлена стрела, по сторонам ее как бы вырезанные из дерева головы двух коней, обращенные мордами в разные стороны. Все это живо напоминает нам русскую избу, с такими же резными коньками на такой же крыше». Одежда скифо-сарматов почти не отличалась от средневековой русской.

Очень долгой была война Скилура против Херсонеса. Она шла с переменным успехом и в 135/130 г. до н. э. херсонеситы даже сожгли посад Неаполя. Однако, потом. Скилур начал побеждать и загнал херсонеситов в пределы самой их крепости.

Тогда Херсонес обратился за помощью к новому понтийскому царю Митридату. Тот сразу ухватился за возможность повысить свое влияние на севере и прислал в Херсонес армию под командованием стратега Диофанта.

Диофант прибыл в Херсонес в 113 г. до н. э. К этому времени Скилур умер и новым скифским царем стал один из его 80 сыновей, Палак. Многоженство скифских царей опять-таки совпадает с обычаями русов IX–X веков, описанным как иностранными историками, так и русскими летописями. У других европейских народов этого не было.

Палак безуспешно воевал против Диофанта, но был разбит хорошо вооруженным и дисциплинированным войском понтийцев.

Тогда Палак заключил союз с приазовскими роксоланами. Вероятно, роксоланы опасались Митридата больше, чем скифов. Мы уже писали о том, что роксоланы были необычным народом. Считаясь сарматами, они имели другое, местное происхождение, в силу чего были ближе скифам.