Текст книги "История русской армии. Том первый"
Автор книги: Николай Михневич
Соавторы: Алексей Баиов,Д. Назаров,Павел Андрианов,Андрей Елчанинов
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 40 страниц)
Два пехотные полка составляли бригаду, три бригады (две линейные и одна егерская) – дивизию (с 1806 г.). В 1810 г. введены были пехотные корпуса, состоявшие из двух или трех пехотных дивизий с придачей кавалерии, а также резервные кавалерийские корпуса.
После опыта кампаний 1805–1807 гг. проявились многие неудобства реформ императора Павла I и стало заметно стремление к новым веяниям в деле как воспитания, так и обучения войск, а также и военного искусства вообще. При этом старались опираться не на Петровский Воинский устав, не на национальные начала екатерининской эпохи, уже оправданные блестящими успехами нашего оружия, а на иностранные источники: сочинение французского военного теоретика Гибера и некоторые немецкие (прусские) книги.
Идеи Гибера были хотя и односторонни – он был поклонником линейной тактики, – но все-таки полезны, так как он требовал обучения прицельной стрельбе, систематических лагерных занятий и маневров в мирное время, простоты и малого числа видов строя.
Вновь изданные александровские уставы не могли отрешиться от чрезмерного развития видов строев, а рутинеры Павловской школы выдвинули на первый план занятия эволюциями настолько, что даже любитель муштры и плац-парадной стороны обучения войск великий князь Константин Павлович жаловался на вырождение у нас занятий войск в «танцевальную науку». Впрочем, были и такие генералы, серьезно смотревшие на военное дело и подготовку войск, как князь Барклай-де-Толли, под влиянием которого было введено много хорошего и особенно действие пехоты в рассыпном строю. Великий князь Константин Павлович был представителем противоположного течения, а посему восстановил отвергаемую официальными уставами наступную и отступную пальбу из сомкнутого строя.
Кавалерия наша, по образцам Фридриха Великого, подготовлялась хорошо. Особенно высоко было поставлено боевое действие артиллерии. Замечательны в этом отношении «Правила для артиллерии в полевом сражении», составленные графом Кутайсовым в 1812 г., в которых он проводит идею резерва в артиллерии и необходимости связи с другими родами войск.
Были попытки поднять и общую тактическую подготовку офицеров. С этой целью издали сочинение «Общий опыт тактики», первая часть которого, «Опыт начальной тактики», появилась в 1807 г., а вторая, «Опыт высшей тактики», – в 1810 г.
В 1812 г. появилось замечательное по тому времени, приписываемое князю Барклаю-де-Толли, «Наставление господам пехотным офицерам в день сражения». В нем воскрешаются военные принципы Екатерининской эпохи: меткая стрельба, решающее значение удара в штыки, целесообразность обучения и пр. Стрелковая цепь с резервами рекомендуются как основа боевого порядка.
Все это изучалось с охотой, так как отвечало духу времени, потребности данной минуты. Поражение Аустерлицкое, поражение Фридландское, Тильзитский мир, надменность французских послов, пассивность императора Александра перед политикой Наполеона I – все это оставило глубокие раны в душах русских патриотов. Мщение было единым чувством, пылающим в груди каждого.
Привыкшая к блеску побед в период екатерининского царствования, гордая своим предыдущим величием, Россия не могла снести тильзитского позора. И если Аустерлицкое и Фридландское поражения возбуждали жажду мести, то Пултуск, Эйлау и Гейльсберг, доказавшие, что русская армия может бороться с французами, питали надежду на успех в сердцах русских.
Вышедшие в отставку вновь вступали на военную службу. Молодежь стремилась приобретать познания в военном деле, зачитывалась только что появившимся знаменитым сочинением Жомини «О великих военных действиях», чтобы познать тайну побед великого полководца. Отголосок всеобщего увлечения идеями Жомини звучит в шутливых строках поэта-партизана Д. В. Давыдова:
Работа кипела и в верхах армии: в 1812 г. появились два высочайше одобренных положения: 1) «Учреждение для управления большой действующей армии», чего не было даже у Наполеона и чем можно объяснить многие его неудачи начиная с 1812 года, и 2) «Положение для крепостей, на базисе военных действий расположенных».
К этому времени относится серьезная работа генерал-квартирмейстера фон Сухтелена «Начертание на случай военных ополчений». Им было разработано пять предложений по мобилизации, с подробным расчетом времени «собирания армий», но «все принадлежащее к сей материи» хранилось «под секретом» в особом конверте в канцелярии Военной комиссии. Конверт этот вскрыт был лишь через пятьдесят лет, во время Восточной войны 1853–1856 гг., а именно 15 декабря 1854 года.
Таким образом, и в армии, и в обществе ждали войны и готовились к ней. Вспомним, что в рядах армии было много генералов, офицеров и солдат славной екатерининской эпохи, привыкших побеждать и гордившихся своим славным боевым прошлым. На полях сражений Отечественной войны и особенно в сражении под Бородином они показали свою доблесть всему миру.
План войны Наполеона.В первых числах мая 1812 г. армия Наполеона развернулась на Висле, от Данцига до Радома, в 400 верстах от русской армии, стоявшей на границе, за Неманом. При дальнейшем движении на восток французский полководец имел в виду следующее:
1) если русская армия перейдет в наступление в направлении на Варшаву, обрушиться на ее правое крыло, разбить его и всю армию оттеснить на юг, в болота Полесья;
2) если русские останутся на месте в оборонительном положении, то атаковать их, стараясь прежде всего покончить с правым крылом русской армии.
В конце апреля Наполеон имел весьма точные сведения о расположении русских армий вдоль границы – от Россиен до Луцка – и употреблял все старания, чтобы удержать их в этом положении, для чего приказал Даву распространять слухи о движении его на Варшаву и оттуда на Волынь и о том, что будто бы в Варшаву прибудет и Наполеон со штабом армии.
26 мая из Дрездена император дал приказание для движения армии к русской границе в трех группах:
левая группа (1, 2 и 3-й пехотные, два кавалерийских корпуса и гвардия – 220 тысяч человек) под непосредственным его командованием;
центр (4-й и 6-й пехотные и 3-й кавалерийский корпуса – 85 тысяч человек) под начальством принца Евгения;
правая группа (5, 7 и 8-й пехотные и 4-й кавалерийский корпуса – 75 тысяч человек) под начальством короля Иеронима.
Наполеон сделал ошибку – будучи главнокомандующим, он взял на себя командование левой группой, что должно было вызвать большие затруднения при действиях на таком огромном театре войны, как Россия.
Наступать французская армия против русских, остававшихся в выжидательном положении на границе, должна была уступами слева: главная масса (гвардия, Даву, Удино, Ней и кавалерийские корпуса Нансути и Монбреня), предводимая Наполеоном, должна через Ковно двинуться на Вильно, «которое будет первым предметом действий [68]68
Письмо к Иерониму; Торн, 5 июня.
[Закрыть]»; в центре – Евгений со своим корпусом, Сен-Сира и кавалерией Груши от Растенбурга, на Сувалки и Сейны, уступом вправо-назад от императора; он должен был брать во фланг русские войска, если бы они перешли в наступление от Олиты или Гродна; в случае же движения вперед стараться отрезать армию Барклая от Багратиона; правая масса – Иеронима (Понятовский, Ренье, Вандамм и кавалерия Латур-Мобура) – образует второй эшелон у Варшавы и на Нареве.
Иерониму предписано употребить все средства, чтобы заставить русских думать, что он должен идти через Люблин на соединение с Шварценбергом и потом на Волынь и, таким образом, притянувши внимание на себя, облегчить действительное наступление на севере. Если же русские перейдут против него в наступление, то обороняться на Нареве и в Варшаве, опираясь на Модлин; тогда Евгений атакует русских во фланг, Иероним обеспечит сообщения на Торн, а император двинется из Вильна и отрежет окончательно путь отступления русских.
Крайние фланги армии прикрывались отдельными корпусами: слева – Макдональда, двигающегося на Россиены, а справа – Шварценберга, наступавшего на Люблин.
Таким образом, сущность операции, задуманной Наполеоном, состояла в следующем: удерживая правое крыло армии, нанести своим левым крылом сильный удар правому крылу русской армии и, отбросив его, двинуться в тыл центра и левого крыла русских.
Как мы скоро увидим, Наполеон сразу потерпел неудачу: русские не сделали того, о чем он думал; они не перешли в наступление к Варшаве и не остались на границе, так что его удар был нанесен впустую.
Тогда он делает новую ошибку – старается воспрепятствовать соединению армий Барклая и Багратиона; если бы это соединение произошло до Смоленска, то, под давлением общественного мнения, русские дали бы сражение при крайне невыгодных условиях; сражение же под Смоленском значительно облегчило положение русских.
План русских.Императору Александру прежде всего предстояло решить вопрос: где встретить неприятеля – на чужой земле или в своих пределах?
Действуя наступательно, мы избавляли свою страну от тягот войны, могли усилиться войсками и средствами Пруссии и поднять всю Германию, изнемогавшую под игом Наполеона и покрытую сетью тайных обществ. Но для этого нужно было довериться полякам, что было невозможно, так как поляки поспешили провозгласить в Варшаве восстановление польского королевства. «Судьба России скоро свершится, татары будут отброшены обратно за Москву», – хвалились они наперед. При подобном настроении в Польше и слабости Пруссии целесообразнее было отказаться от наступления и принять оборонительный способ действий.
Очень многие высказывали мысль, что в борьбе с Наполеоном лучше всего применять затяжной характер войны; против его решительных действий противопоставить такие факторы, как время, расстояние, суровость климата, плохие дороги и отступление шаг за шагом; избегая решительных сражений и постоянно нападая на сообщения, тыл армии, лишать ее необходимых запасов и тем самым постепенно обессиливать. Подобный способ действий с особенной выгодой может быть применен на обширном русском театре военных действий, на этом «океане земли», как выразился историк Соловьев.
Идея обороны действиями на сообщения наступающей армии была прекрасно разработана Бюловым и использована генералом Фулем при составлении нашего оборонительного плана в 1812 г. По его плану, утвержденному государем, на главном театре, к северу от Полесья, для прикрытия Петербурга и Москвы выставлялись две армии, каждая из которых должна отступать перед превосходящим в числе противником, не вступая в генеральное сражение, а в это время другая, свободная от напора противника армия должна ударить в тыл наступающего. На случай вторжения противника из Галиции выставлена еще третья армия к югу от Полесья, у Луцка.
Как мы увидим дальше, под напором превосходящих сил Наполеона обе наши армии, дислоцированные к северу от Полесья, вынуждены были отступать, и, по-видимому, план Фуля оказался несостоятельным. Но этот приговор был бы несправедлив: основная идея плана – действия на сообщения армии Наполеона – и погубила ее; только эта работа выпала, по отступлении армий Барклая и Багратиона, войскам Витгенштейна и Штейнгеля, действовавшим с севера, и армиям Тормасова и Чичагова, действовавшим с юга, а также партизанским отрядам, имевшим опору в этих регулярных войсках.
Расположение 1-й и 2-й армии перед войной
Идея Бюлова, а следовательно, и Фуля в конце концов восторжествовала.
Стратегическое развертывание русских армий.Для встречи противника 220-тысячные русские войска были выдвинуты на самую западную границу в составе трех армий.
1-я Западная армия, под начальством военного министра генерала Барклая-де-Толли, состоящая из шести пехотных и трех резервных кавалерийских корпусов и 7 тысяч казаков (всего 127 тысяч солдат с 550 орудиями), стала по правому берегу Немана, от Россиен до Лиды, на фронте в 200 верст. Главная квартира ее находилась в Вильно. Император Александр прибыл туда в апреле, чтобы наблюдать за общим ходом политических и военных событий.
Состав 1-й Западной армии
| Пехотный корпус: | Тыс. человек |
| 1-й графа Витгенштейна (две пехотные, одна кавалерийская дивизии, три казачьих полка) | 23 |
| 2-й генерал-лейтенанта Багговута (две пехотные, одна кавалерийская дивизии) | 16,5 |
| 3-й генерал-лейтенанта Тучкова 1-го (две пехотные дивизии и два кавалерийских полка) | 18,5 |
| 4-й графа Шувалова, а потом графа Остермана-Толстого (две пехотные дивизии и один кавалерийский полк) | 13,5 |
| 5-й цесаревича Константина Павловича (гвардейская, гренадерская и 1-я кирасирская дивизии) | 20 |
| 6-й генерала Дохтурова (две пехотные дивизии и один кавалерийский полк) | 20,5 |
| Резервный кавалерийский корпус: | |
| 1-й Уварова | 3,6 |
| 2-й барона Корфа | 4 |
| 3-й графа Палена | 3 |
| Казаки (14 полков) в Гродне атамана Платова | 7 |
2-я Западная армия генерала князя Багратиона, состоящая из двух пехотных и одного резервного кавалерийского корпусов и 4 тысячи казаков (всего 40 тысяч человек и 216 орудий), заняла открытый промежуток между Неманом и Бугом. Главная квартира – в Волковиске, в 90 верстах от Лиды.
Состав 2-й Западной армии
| Пехотный корпус: | Тыс. человек |
| 7-й Раевского (две пехотные дивизии и один кавалерийский полк) | 16,5 |
| 8-й Бороздина (две пехотные дивизии и один кавалерийский полк) | 15 |
| 4-й резервный кавалерийский корпус графа Сиверса | 3,5 |
| Летучий отряд (девять казачьих полков) Иловайского 5-го (у Белостока) | 4,5 |
3-я Западная армия генерала Тормасова в составе трех пехотных и одного резервного кавалерийского корпусов (всего 43 тысячи человек и 168 орудий) стояла по квартирам в Волыни и Подолии. Главная квартира в Луцке.
Состав 3-й Западной армии
Пехотный корпус:
генерала графа Каменского (одна пехотная дивизия, одна пехотная бригада, один кавалерийский полк)
Маркова (две пехотные дивизии и кавалерийский полк)
барона Сакена (одна пехотная дивизия, одна кавалерийская дивизия и один конный полк)
Кавалерийский корпус графа Ламберта (две кавалерийские дивизии)
Летучий отряд (девять казацких полков)
За этими войсками во второй линии находились:
1-й резервный корпус Меллера-Закомельского (две пехотные дивизии и одна кавалерийская дивизия) в Торопце;
2-й резервный корпус Эртеля (две пехотные дивизии и одна кавалерийская дивизия) в Мозыре.
Таким образом, наши армии, втрое слабее неприятеля, были растянуты кордоном от Ковна до Луцка на 500 верст; кавалерия стояла за пехотными корпусами, и только казаки Платова и Иловайского 5-го у Гродна и Белостока могли производить разведки. При таких условиях сосредоточение наших армий было возможно далеко в тылу.
1-й Западной армии Барклая-де-Толли было намечено сосредоточиться у Свенцян, а потом отступить в Дрисский укрепленный лагерь, устроенный на Западной Двине. Платов и 2-я Западная армия должны были действовать на сообщения противника, когда он пойдет на 1-ю армию; а 3-я Западная армия должна была наблюдать границы Волыни и Подолии и, усилив себя корпусом Эртеля, действовать во фланг тем войскам, которые пойдут против Багратиона; в случае же превосходства в силах противника отступить к Киеву.
Армиям приказано во всех возможных случаях поддерживать друг друга; корпусам быть в непрерывной связи и разведывать направление движения неприятеля. При переправе через Неман слабого неприятеля бить и уничтожать, а от сильнейшего отступать, портя дороги и переправы и устраивая засеки. При отступлении приказано уводить с собой всех земских чиновников, вывозить казну, военные запасы и архивы. Линии размещения запасов с одной стороны – от Немана к Двине и Великим Лукам, с другой – к Волынской и Минской губерниям (на случай маневров 1-й и 2-й Западных армий). В течение апреля и мая заканчивали работы по укреплению Киева и Риги. Укрепляли также Борисов для прикрытия Смоленской дороги и сообщения между Бобруйском и Динабургом. Строили укрепленные лагеря близ Киева и на левом берегу Западной Двины, у Дриссы. Для обеспечения соединения 1-й и 2-й армий укрепляли местечко Мосты на Немане и строили предмостное укрепление при Сельцах. Об отступлении внутрь России первое время не помышляли, но оно было вынуждено силой обстоятельств.
Без страха, но с волнением ожидала Россия войны. Все сознавали, что предстоит нечто ужасное. Частые пожары, появление кометы – все толковалось в народе как тяжелые предзнаменования. Император Александр выказал в эту трудную минуту необыкновенную твердость. Присланному к нему Наполеоном для переговоров графу Нарбонну, указав на лежавшую перед ним карту России, государь сказал: «Я не ослепляюсь мечтами; я знаю, в какой мере император Наполеон великий полководец, но на моей стороне, как видите, пространство и время. Во всей этой враждебной для вас земле нет такого отдаленного угла, куда бы я не отступил, нет такого пункта, который я не стал бы защищать, прежде чем согласиться заключить постыдный мир. Я не начну войны, но не положу оружия, пока хоть один неприятельский солдат будет оставаться в России».
Движение армии Наполеона к русской границе.После доклада в Дрездене графа Нарбонна, попутно отметившего, что он «не заметил в русских ни уныния, ни надменности», Наполеон 17 мая решил не откладывать далее нашествия на Россию и в три часа утра выехал из Дрездена в Торн, где дал окончательное повеление войскам идти к границам России. Одни направились через Эльбинг и Кёнигсберг к Ковно (левая группа), другие – к Белостоку (центр) и Гродно (правое крыло). Осмотрев в четыре дня крепость Данциг и собранные в ней запасы, Наполеон отправился в Кёнигсберг, где занялся складированием продовольствия. Все дороги были забиты бесконечными обозами со всякими видами запасов. При войсках гнали целые стада скота, и шли большие обозы с припасами, которые было запрещено расходовать, так как на походе войска должны были получать продовольствие от жителей. Корпусным командирам приказано собирать как можно больше повозок и запасов на случай сосредоточения к полю сражения 400 тысяч человек, когда на средства страны рассчитывать будет нельзя.
Во исполнение этих повелений, лошади, рогатый скот, повозки, хлеб в Пруссии и Варшавском герцогстве беспощадно отнимались у населения, и его же заставляли все это везти за войсками, предававшимися грабежу. Дисциплина в войсках начала падать; подводчики разбегались, а на место их ставили строевых солдат, не умевших обращаться с лошадьми, отчего обозы начали понемногу отставать, что грозило суровыми лишениями в будущем. Участники похода в большой армии Наполеона отмечают, что голодовка в войсках началась уже в Германии, даже в богатой Саксонии. Мрачные предчувствия уже зарождались в душе многих опытных воинов. 10 (22) июня Наполеон прибыл в Вильковишки и решил немедленно открыть военные действия.
От Немана до Смоленска
Переправа через Неман у местечка Понемуни ♦ Отступление 1-й Западной армии в Дрисский лагерь ♦ Отход 2-й Западной армии к Несвижу ♦ Движение 1-й Западной армии к Витебску ♦ Бои под Витебском ♦ Действия князя Багратиона на пути от Несвижа до Смоленска ♦ Соединение 1-й и 2-й армий под Смоленском ♦ Причины первых неудач Наполеона ♦ Действия на флангах ♦ Действия Тормасова против Ренье и Шварценберга.
В Вильковишках Наполеон продиктовал приказ по армии: «Солдаты! Вторая война польская началась. Первая кончилась под Фридландом и Тильзитом. В Тильзите Россия поклялась на вечный союз с Францией и войну с Англией. Ныне нарушает она клятвы свои и не хочет дать никакого изъяснения о странном поведении своем, пока орлы французские не возвратятся за Рейн, предав во власть ее союзников наших. Россия увлекается роком! Судьба ее должна исполниться. Не почитает ли она нас изменившимися? Разве мы уже не воины аустерлицкие? Россия поставляет нас между бесчестием и войной. Выбор не будет сомнителен. Пойдем же вперед! Перейдем Неман, внесем войну в русские пределы. Вторая польская война, подобно первой, прославит оружие французское; но мир, который мы заключим, будет прочен и положит конец пятидесятилетнему кичливому влиянию России на дела Европы».
Приказ этот не был послан в корпуса Макдональда и Шварценберга, так как восторженные слова его, по мнению Наполеона, не могли произвести на немцев желанного впечатления.
Переправа через Неман у местечка Понемуни.11 (23) июня Наполеон поехал из Вильковишек к Ковно, куда подтянулись 250-тысячные его войска. Прибывшие на бивак польских войск, он и его начальник штаба Бертье переоделись в польские костюмы и в сопровождении польского офицера подъехали к самому берегу Немана. Здесь из окна одного дома, в расстоянии пушечного выстрела от Ковно, Наполеон лично произвел рекогносцировку противоположного берега, спрашивал, где на реке броды и где стоят русские войска; в тот же день он побывал еще в нескольких пунктах на Немане и выбрал место для переправы у местечка Понемуни; сопровождал его инженерный генерал Гаксо.
Когда солнце село и наступила темнота, к месту переправы прибыл Наполеон, чтобы руководить ею. Пехота, конница и артиллерия в глубоких колоннах, в полной тишине и без огней, стояли почти у самой реки. Спустили понтоны на реку, и 300 поляков 13-го полка поплыли на лодках к русскому берегу; по высадке тотчас же была занята деревня. Подъехал к месту высадки русский разъезд Лейб-казачьего полка и, выяснив в чем дело, донес командиру полка графу Орлову-Денисову, но тот не приказал вступать в бой и послал о происшедшем донесение. Так, без объявления, начал Наполеон эту войну, которую Талейран справедливо назвал «началом конца».
К полуночи были наведены три моста, и вскоре они заколыхались под тяжестью войск, начавших по ним переправу. Наполеон любовался некоторое время на переправу своих войск, а потом и сам переехал на русскую сторону [69]69
Подполковник Пион де Лош рассказывает с удивлением, что Наполеон приказал ему занять батареей высоту на левом берегу Немана, левее мостов; русских нигде не было; не хотел ли он заставить думать шедшие за ним войска, что его орудия могут обстреливать всю Россию?
[Закрыть]. Русские отступили, не оставив следа. Сильный ливень испортил дороги, что затруднило переправу войск. Двое суток, днем и ночью, тянулись войска по мостам, но уже утром 13 (25) июня авангард большой армии занял Ковно без сопротивления; казачий разъезд, там находившийся, отступил и сжег мост на р. Вилии. Под вечер прибыл в Ковно Наполеон и имел здесь первый ночлег на русской земле.
В то время как шла переправа главной массы войск Наполеона у Ковна, вице-король Евгений находился у Олецка, а король вестфальский Иероним был еще дальше позади, у Новограда. По окончании переправы Наполеон двинулся к Вильно.
Корпуса 1-й Западной армии быстро отступали на соединение к Свенцянам. Уже утром 12 (24) июня император Александр получил донесение о готовящейся переправе у Ковна. Платову и Багратиону было послано приказание немедленно ударить переправляющимся во фланг, но государь хранил полученные сведения в тайне и даже вечером был на балу в Закрете, загородном доме генерала Бенигсена. Во время бала курьер привез известие о наводке неприятелем мостов на Немане. Получив это донесение, государь никому об нем не сообщил, пробыл еще час на балу и затем уехал отдавать необходимые распоряжения. Государственному секретарю Шишкову было поручено написать приказ войскам, который оканчивался так: «Я не положу оружия, доколе ни единого неприятельского солдата не останется в царстве моем». В приказе были и такие слова: «Не остается нам ничего иного, как, призвав на помощь Свидетеля и Защитника правды, Всемогущего Творца Небес, поставить силы наши против сил неприятельских. Не нужно мне напоминать вождям, полководцам и воинам нашим о их долге и храбрости. В них издревле течет громкая победами кровь славян. Воины! Вы защищаете веру, отечество, свободу. Я с вами. На зачинающего Бог».
Сравнивая воззвания Наполеона и императора Александра к войскам, французский писатель Сегюр дает им весьма верную оценку: «Одно проникнуто идеей обороны, просто и умеренно; другое имеет тон вызывающий, дышит дерзостью и уверенностью в победе; первое опирается на религию, а второе доверяет случаю; первое взывает к любви к отечеству, последнее – к любви к славе» [70]70
Segur comte. Histoire de Napoleon et de la Grande armeen 1812.
[Закрыть].
14 (26) июня Наполеон выступил из Ковна на Вильно, надеясь быстрым движением помешать сосредоточению русских войск, а император Александр выехал из Вильна.
Войска из Ковно двигались тремя колоннами: 1) прямо на Вильно шли Мюрат с корпусами Нансути и Монбреня, а за ними корпус Даву и гвардия, при которой был Наполеон [71]71
Туда же направлялся вице-король из Прен через Новые Троки; он переправился через Неман у Прен 18 (30) июня; а войска короля Иеронима сосредоточились у Гродно лишь 21 июня (3 июля); головные его части начали подходить 17 (29) июня.
[Закрыть]; 2) влево, по правому берегу Вилии, двигался Удино на Вилькомир; 3) вправо, левым берегом Вилии, – Ней на Кормелов и Скорули, с приказанием повернуть оттуда на Вильно или же, в случае надобности, поддерживать Удино.
Первые переходы под проливными дождями уже оказались губительными для французских войск, в некоторых батареях пала треть лошадей. Обозы отстали. Войска, сосредоточенные на небольшом пространстве, начали грабить население и все превращали в пустыню; устрашенные жители спасались в леса, угоняя с собою скот. Многие предчувствовали недоброе. Начальник артиллерии, генерал Сорбье, говорил: «Надо с ума сойти, чтобы пуститься на такое предприятие! Что можно ожидать осенью, если в июне ледяные дожди убивают лошадей и делают дороги непроездными?»
Сразу обнаружившееся значительное превосходство сил у Наполеона и его стремительное наступление повлияли на настроение императора Александра, и он, уступая мнению большинства, по-видимому, отказывается от плана Фуля, и, вместо действия разделенными силами, стремится к соединению их. Отдано приказание 1-й армии сосредоточиваться у Свенцян, а 2-й идти на соединение с 1-й через Вилейку, а в случае невозможности исполнить это направиться на Минск, к Борисову. Вслед за тем 20 июня 1-й армии приказано отступить к Дрисскому укрепленному лагерю [72]72
В сущности, приказание 2-й армии идти на Вилейку или на Минск к Борисову выводило ее на Московскую дорогу, которая, за уходом 1-й армии в Дрисский укрепленный лагерь, оставалась неприкрытой. Если бы идея соединения обеих армий была твердо усвоена, то 1-ю не следовало уводить к Дриссе, а вести ее навстречу 2-й армии; движением 1-й армии на Дриссу она удалялась, а не сближалась со 2-й армией.
[Закрыть].
Отступление войск 1-й армии к Вильно шло благополучно, и 14 (26) июня Барклай-де-Толли приостановился, но 15 (27) появились против наших авангардов, стоявших в Троках и Рыконтах, конные неприятельские отряды и получено известие, что «при них идет и сам Наполеон», поэтому на следующий день приказано было продолжать отступление к Свенцянам.
16 (28) июня неприятель атаковал перед Вильном арьергард корпуса Тучкова, прикрывавший отступление; последним выступил из Вильно граф Орлов-Денисов с Лейб-казачьим полком. В полдень в столицу бывшей Литвы торжественно въехал Наполеон, встреченный магистратом с ключами города и восторженными криками поляков, называвших это событие днем освобождения земли Гедиминовой.
Занявши Вильно, Наполеон прервал прямое сообщение между армиями Барклая-де-Толли и Багратиона. В Вильно он остается с гвардией, а прочие войска безостановочно двигает вперед, чтобы помешать соединению корпусов 1-й армии и окончательно разъединить 1-ю и 2-ю армии, а последнюю, если удастся, и уничтожить. С этой целью 150 тысяч войска, под начальством Мюрата [73]73
Пехотные корпуса Удино и Нея, три дивизии из корпуса Даву и кавалерийские корпуса Нансути и Монбрена.
[Закрыть], двинуты за армией Барклая-де-Толли, а 40 тысяч, под начальством Даву [74]74
Кавалерийский корпус Груши, три пехотные и одна кавалерийская дивизии.
[Закрыть], устремились через Ольшаны на Минск, наперерез армии Багратиона, против которой с фронта наступало 80-тысячное войско короля Иеронима, подходившее в это время к Гродно и Белостоку. Вице-король, по переправе через Неман у Прен, остановился у Рудников, чтобы оттуда, смотря по обстоятельствам, обратиться влево на Свенцяны или вправо, против Багратиона.
Расположение войск к 1 июля
Сообразно направлениям движения войск Наполеона театр войны разделился на две операционные зоны, и каждая из них была театром действий против одной из наших армий. Рассмотрим действия против армии Барклая-де-Толли.
Отступление 1-й Западной армии в Дрисский лагерь.Все корпуса 1-й армии, за исключением фланговых – графа Витгенштейна и Дохтурова, слабо преследуемые неприятелем, беспрепятственно отступили к Свенцянам. Витгенштейн тоже успел отступить своевременно, только арьергард его, под начальством Кульнева, должен был выдержать в Вилькомире упорный восьмичасовой бой с войсками Удино. Дохтурову пришлось тяжелее. По сбору корпуса в Ольшанах он 16 (28) июня выступил в Сморгонь. 18 (30) июня его боковой авангард (полковник Крейц) столкнулся в Ошмянах с кавалерийской дивизией Пажоля (корпус Даву). Тогда Дохтуров ускорил марш и, сделав на следующий день переход в 42 версты, ушел от Даву и Нансути. Французы отошли в Михалишки. Только начальник авангарда корпуса графа Шувалова, Дорохов, стоявший в Оранах, поздно получивший приказание для отступления, был отрезан. В Олькишках он получил приказание не идти к 1-й армии, а присоединиться к Багратиону. Целую неделю двигался отряд Дорохова усиленными маршами между неприятельскими колоннами, стараясь ускользнуть от них; его считали уже погибшим, но он в Воложине присоединился к Платову, потеряв всего 60 человек.
19 июня, через семь дней после начала войны, корпуса 1-й армии стояли в окрестностях Свенцян в таком расстоянии, что могли сосредоточиться не более как за двое суток. План Наполеона – помешать этому сосредоточению – не удался!
20 июня 1-я армия начала отступление к Дрисскому лагерю, куда и прибыла 27-го числа.
Неприятель медленно двигался за нашими войсками, почти не тревожа их. Удино, следуя за Витгенштейном, пытался овладеть недостроенным Динабургом, но был отбит при атаке предмостного укрепления и отступил к Мюрату. Довольный отступлением армии Барклая-де-Толли к Дриссе, Наполеон остановил Мюрата у Замосцья и решил покончить с армией Багратиона.
В течение двух недель после переправы через Неман жара сменялись проливными дождями; дороги, мосты и плотины пришли в негодность; низкие места покрылись водой; французские парки и провиантские обозы отстали. Люди и лошади большой армии Наполеона переносили ужасные лишения, что вызвало страшный падеж лошадей и скота и мародерство в войсках, вынужденных отыскивать себе пропитание. Бедствовали даже войска, остановившиеся в Вильно. Вот как описывает свое положение командир гвардейской батареи, простоявшей десять дней в Вильно [75]75
Pion des Loches. Mes campagnes (1792–1815). P. 282.
[Закрыть]:
«От Вильна до Витебска каждый корпус, каждый полк, каждая рота должны были продовольствоваться собственным попечением; каждый капитан был интендантом своей роты. Как только становились на бивак, войска брели во все стороны, отыскивая продовольствие. Солдаты приносили снопы или муку, но им не удавалось найти хлеба. Если случалось найти печь, то ночью пекли хлеб. Утром масса повозок, нагруженных мукой, в виде авангарда двигалась с бивака в поисках печей и мельниц. За неимением лучшего сыпали муку в бульон. Большинство солдат в течение всей кампании не имели другой пищи. Благодаря захваченным у поляков быкам, коровам и овцам, которых гнали вслед за нами, мяса было в изобилии; при скоплении в голове дефиле, при прохождении мостов можно было захватить скота сколько угодно.
Витебск – большой город. Все здания его покинуты жителями и многие сожжены. Жгли ли сами русские дома, чтобы лишить нас всяких средств к жизни, или же это было следствием беспорядков, неизбежных при вторжении, как это было в Германии, трудно сказать».
Вот какова была обстановка в гвардейских частях, следовавших в лучших условиях, на глазах императора и по лучшей дороге. Можно представить весь ужас положения частей, следовавших по боковым дорогам, в менее обжитых и с более редким населением местностях.
