Текст книги "Серый мир"

Автор книги: Николай Марчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Серый, ты давай, съешь вот этой косметической дряни. – Луза протянул мне небольшой комок сероватой массы. – Как прожуешь, запьешь и еще такой же кусок съешь, а я пока рисунок тебе соображу.

Луза в стеклянной пол-литровой банке смешал зеленый порошок и белесую жидкость, жидкость густела на глазах, получилась светло-зеленая паста. Пастой Луза натер мне правое плечо и прям на слой пасты налепил первый рисунок, потом поверх рисунка нанес еще слой пасты и прилепил второй рисунок.

– Серый, ты жевать закончил? – Луза достал из ящика стола аптечку и, протянув мне упаковку бинта, сказал: – На, закуси, щас немного жечь будет.

– Что, так сильно жечь будет?

– Не то слово. Сильно, но недолго. – Луза придавил последний листок бумаги металлической пластиной, которую накрыл тряпичным мешочком, наполненным речным песком. – Да, будет боль!

– А-а-а-а!!! Ы-ы-ы-ы!! Сука, больно! – Резкая вспышка боли пронзила плечо, руку и вонзилась в мозг. – Твою мать, больно! А-а-а!!! С-у-ука!!

– Если болит, значит, ты еще жив, – нравоучительным тоном произнес лысый садист. – Так, теперь немного «ржавой пыльцы» сверху присыпать… и все! Вот видишь, а ты кричал, нервничал!

Луза убрал мешочек с песком, снял металлическую пластину и тряпкой вытер остатки бумаги, которые были все в крови, потом он высыпал себе на ладонь немного красноватого порошка и сильно дунул на него, легкое облачко красной пыли попало на рану, и кровь на глазах начала темнеть и сворачиваться. Жжение в плече заставило меня скривиться, но жжение быстро прошло, а когда Луза вытер мокрой тряпкой запекшуюся кровь, то на плече проступили красные полоски шрамов, которые прямо на глазах налились зеленым цветом. Луза достал карманное зеркало, и я в отражении увидел, что на плече у меня теперь изображение весов.

Весы были символом клана Торговли, символом, который давал право носящему его человеку на многие блага, недоступные простому смертному. К примеру, жить в кредит, конечно, до определенных разумных пределов, достаточно было написать расписку и приложить к бумаге руку, эту расписку можно было обналичить в любом финансовом учреждении клана Торговли. Вот только «левых» людей они к себе брали очень редко, выбирали только очень хороших мастеров и людей с выдающимися способностями. Клан Торговли был сугубо семейным делом, состоял из нескольких более мелких кланов, члены которых состояли между собой в дальнем и ближнем родстве. Нет, конечно, народу в клане было много, и не все были выдающимися мастерами или магами, были и обычные люди, но выше посыльных и «шестерок» они подняться не могли. Татуировка в форме зеленых весов была тем самым отличительным знаком, который и поднимал владельца над массой остальных людей, делал его избранным.

А что вы хотели, это все-таки клан Торговли, или, как их называли из зависти, «торгаши», «барыги», «спекулянты», правда, следует уточнить, что вслух редко кто говорил, боялись, могли и избить. Деньги правят миром, даже тем миром, в котором есть магия, видно, магия денег сильнее, чем магия стихий и заклинаний.

Многие подделывали символ торгашей. Были даже такие, кто не заморачивался с иглами и красками, а просто брал обычную «зелёнку», которой в детстве у всех были измазаны коленки, и рисовал себе весы. Но обычно такие «разводы» прокатывали только в глубинке и по мелочам, так как зеленая татуировка – это не главное, главное – это аура владельца.

Аура – это дело такое, сугубо интимное. Аура, или, как её называют местные, «душа», «нутро», «ветерок», «сияние», «излучение», «ореол», «нимб». Есть даже классическое определение, данное Академией Магии, – «биополе». Магия – это вещь такая, специфическая, постоянное использование определенных приемов и способов ворожбы приводит к окрашиванию биополя в определенные цвета, видимые магическим зрением. Также и длительное нахождение человека с нейтральным окрасом биополя в большом скоплении людей с одинаковой магической окраской приводит к изменению цвета биополя. Именно поэтому можно было разделять всех людей, населяющих наш мир, по окрасу биополя.

Практически все народы старого мира, как бы они ни различались между собой, хранили знания об энергии, струящейся сквозь все живое. Так, например, индусы называют ее прана, китайцы – Ци, египтяне – Ка, еврейские каббалисты – Эког. Для древних греков – это сила природы, для средневековых алхимиков – жизненная жидкость, ну а современные ученые называют ее знакомым всем словом «биоэнергия». Но если в старом мире все это считается экзотикой, то в этом новом мире биоэнергия – основа всего, краеугольный камень существования этого мира.

Но, как известно, из всех правил бывают исключения. Люди, которые на сто процентов относятся к какому-либо из кланов, но не находятся постоянно среди его членов или длительное время отсутствуют на территории, принадлежащей клану, теряют привычную окраску ауры. Биополе теряет цвет и становится более нейтральных оттенков. И тут есть исключения из правил, если вы сильный маг, то цвету вашего биополя абсолютно все равно, какие цвета вас окружают, цвет вашей ауры будет зависеть лично от вас и вашего магического потенциала.

Луза – умный гад, надо признать. Он каким-то непонятным мне способом смог добавить в мою ауру зеленые цвета. Правда, цвет получился какой-то бледненький, но именно так и должна выглядеть окраска ауры у мелкой «шестерки» клана Торговли, который находится в постоянных разъездах.

– Луза, а ты вообще нормальный? Как я объясню у себя знак торгаша, а? Аура пока соответствует, а что будет, когда сила из рисунка уйдет? Меня ж с таким тату при встрече торгаши на ремни порежут.

– Спокойствие, только спокойствие, – голосом мультипликационного героя произнес Луза. – Рисунок временный, я бы даже сказал, что это не татуировка, а всего лишь временная наклейка. В течение суток, после того как выйдет вся энергия, подпитывающая силу, линии на твоем теле исчезнут, так что не ссы, пацан.

– Ладно, – махнул я рукой от безысходности. Сделанного не воротишь. – Дело ясное, что дело темное! Ты лучше покажи, где здесь у вас можно переодеться.

– А ты наверх поднимись и там, в сенях, увидишь маленькую дверь, зайдешь и можешь смело переодеваться. Ко мне обычно никто не суется, а я сам наверх пока вылазить не собираюсь. Мне еще поработать надо – самогонный аппарат до ума довести.

Перед выходом я увидел висящую на ручке двери сумку от противогаза, она была пустая, и использовали её для того, чтобы затыкать щель под дверью. Ну и хорошо, раз такую вещь не ценят, я её заберу.

– Луза, дай нитку с иголками, – сказал я, сминая сумку в руках.

– Бери. – Луза достал из ящика стола коробку из-под чая с нитками и иголками. – Только верни. Эй, ты зачем сумку взял, положи на место.

– Она мне нужнее, – открыв дверь, бросил я через плечо.

Я оставил Лузу наедине с самогонным аппаратом, а сам поднялся в сени и зашел в маленькую комнатку. Комната была размером два на три метра и использовали её как чулан для всякого ненужного хлама.

Опаньки, а это я удачно зашёл. Здесь можно будет найти много нужных в хозяйстве мелочей. Так, это что у нас, моток проволоки, метров пять? Отлично! Веревки метра три. Берем! А в пластиковой банке что за застывший раствор? Смола? Точно, смола, нет, мне такого и даром не надо, а вот это что? Тюбик клея «Момент», ну и что, что он наполовину пустой, а я оптимист, и он для меня наполовину полный! А в углу кладовки валялся классический армейский вещмешок образца 1941 года, в простонародье именуемый сидором, вещь, конечно, неудобная, но зато дешевая и вместительная. Узел только, сволочи, затянули так, что не развяжешь, поэтому, наверное, и бросили, но мы терпеливые, мы и не такие узлы развязывали, пальцы-то у меня цепкие, и еще немного… есть! Развязал! А в мешочке-то что-то есть, сверток брезента какой-то, а в свертке горстка мелких кристаллов, о, так и есть: заряженные энергией кристаллы горного хрусталя, отлично, сейчас я их в сеть бронника вплету, и он продержится на пару минут дольше. Так, что у нас здесь еще можно найти, ржавые гвозди, гайки, болты и прочий хлам, и это тоже возьмем. А вот и подходящий пакетик валяется. Отлично! И все это в мешочек. Ух ты, а это что у нас такое валяется на полке? А это у нас сапожный нож. Берем, в хозяйстве все пригодится. Нож был старый, но очень добротный, рукоятка из потемневшего от времени дерева, скорее всего, из акации, лезвие было в длину сантиметров двенадцать и в ширину сантиметров шесть.

Первым делом я расплел нижние концы на плетеной сетке «бронника». Потом связал их в узелки, вплетя найденные в мешке кристаллы. А вот интересно, почему кристаллы, пролежав долгое время в вещмешке, не разрядились? Такие кристаллы, не имея металлической экранированной оплетки, должны были разрядиться в течение двух-трех месяцев, а они заряженные по самое «не хочу». А ведь явно мешок валяется в этом чулане уже не первый год. Интересно, почему так? Посмотрев в магическом зрении на кристаллы, я не увидел в них ничего интересного, я перевел взгляд на кусок брезента, в который были завернуты кристаллы. И вот тут я увидел, что кусок брезента совершенно невидим в магическом диапазоне. Да-да! Совершенно невидим! И это было неправильно. Взяв в руки тряпку, я внимательно рассмотрел её и увидел, что старый, побелевший от времени брезент был весь исписан какими-то символами. Ну и ладно, такая полезная вещь в хозяйстве всегда пригодится.

С амулетом, который увеличивал скорость реакции, я поступил просто – положил его в нагрудный карман рубашки. Расположив его таким образом, чтобы острия иголок смотрели в сторону тела. Когда мне понадобится ускориться, я просто сильно хлопну рукой по карману, иглы войдут в тело, и минут на пять время для меня замедлится, а я, соответственно, для окружающих начну двигаться очень быстро. Правда, следует сказать, что амулеты реакции с прямым способом действия, или, проще говоря, кровники, имели очень отрицательную черту – резко прекращали свое действие. Раз! И все – лампочку выкрутили, свет погас, быстрый человек потерял сознание, в общем, удружили мне щукинские подручные. Сволочи!

Нож я пристроил в ножны, которые были вшиты в голенища моих ботинок. Ботинки – это единственное, что меня связывало с прошлым. По-хорошему, надо было от них избавиться, но я не смог себя пересилить. Обувь в некоторых обстоятельствах бывает поважнее, чем автомат. Да и ботинки у меня были непростые. Высокая ребристая подошва двойной плотности, хорошая толстая кожа, высокое голенище, в которое были вшиты ножны. Ну и самое главное, в передней части подошвы вшиты металлические пластины, причем даже не вшиты, а вмонтированы при изготовлении подошвы. Эта металлическая пластина была черного цвета, и о ней узнавали только после того, как ботинок соприкасался с телами особо любопытных людей.

Так, теперь надо подумать, об усилении огневой мощи. «Маузер» – это, конечно, хорошо, но недостаточно, а больше ничего, гады, не дали. Но ничего, мы сами с руками! Итак, берем «хлопушку», у меня их две: обычная и осколочная. Вот мы им сейчас увеличим мощность, не зря же я у Петровича позаимствовал «пластилин». Одну «хлопушку» просто поместим в «рубашку» из пластида. Да, если кто-то не знает, то термин «пластид» не совсем корректный, так как пластичные ВВ не называются пластидом или пластитом. Термин «пластиды» употребляется в биологии для обозначения одного из органоидов клетки. Ну оставим термины ученым, а нам, «сирым и убогим», сугубо фиолетово, как оно там называется, главное, что вещь в работе удобная и результативная.

– Серый, ты что там дрочишь? – послышался ехидный голос из-за двери.

– Пионэры, идите в жопу! – сказал я в ответ.

– Не, ну что за дела? Серый, давай быстрее, «бугор» за тобой послал, – стал канючить Луза.

– Все, выхожу! – Я толкнул дверь ногой, на ходу укладывая гранаты в сумку от противогаза, которую пришил прямо на куртку.

– Ни хрена себе, тебя вообще не узнать, – удивленно проговорил «сорокалетний подросток» Луза. – Я и не думал, что оно так быстро подействует!

– Дай зеркало, – с тревогой в голосе проговорил я.

Честно говоря, я не очень верил в действие препарата, который дал мне Луза, хотя симптомы изменения, о которых он меня предупреждал, были налицо, а точнее – на лице. Луза достал из кармана явно припасенное для меня маленькое зеркало в пластмассовой рамке.

– Якорный карась! – потрясенно произнес я.

Из зеркала на меня смотрел совершенно незнакомый мне человек, черты лица заострились и заметно похудели, и самое странное, что изменились форма бровей и цвет глаз. Раньше брови у меня были домиком, а теперь стали прямые и какие-то белесые, а мои карие глаза потускнели и стали желтыми, с золотым блеском.

– Луза, если ты мне не вернешь мой привычный облик, то я тебя убью, – тихо, почти шепотом произнес я.

– Все будет хорошо, – как-то не очень уверенно произнес Луза. – Как вернешься с прогулки, так и вернем все обратно. Не ссы!

Ох, что-то Луза не договаривает, что-то он темнит. Но что? Явно, не изменения моей внешности его тревожат. Что-то произошло, пока я в чулане возился. Ладно, хрен с ним! Буду решать проблемы по мере их поступления.

Предаваясь тяжелым мыслям, я не заметил, как мы дошли до комнаты, в которой заседал Щука. Он сидел за столом, на котором была разложена какая-то схема и навалена целая стопка фотографий. Вокруг стола сгрудились бойцы, которым предстояло стать смертниками.

– Поприветствуйте, это товарищ Серый, он же Сергей, – указав на меня рукой, сказал Михась. – Он будет вашим проводником и пропуском в дом.

Бойцы обернулись в мою сторону, но почти все сразу же отвернулись и продолжали изучать фотографии и схемы, только один сделал шаг навстречу и протянул руку для рукопожатия.

– Здравствуйте, меня зовут Борис Николаевич, позывной Ельцин, – сказал подошедший человек.

Борису Николаевичу на вид было лет сорок. Высокий, подтянутый, спортивное телосложение выдавало в нем тренированного человека, а осанка указывала на его армейское прошлое. На первого президента России он был похож так же, как я на китайца, а на китайца, кстати, я совсем не похож.

– И вам не кашлять, – ответил я. – С порядком движения определились? Схему штурма набросали. И самый главный вопрос: как я вписываюсь в ваши схемы?

– Ваша роль – второго плана, мы сами все сделаем, – ответил командир наемников. – По плану: вы идете первым, вам открывают калитку, устраняете охранника и пропускаете нас вперед. Дальше мы захватываем дом, а вы держите тыл – калитку. После полной зачистки, как сказал Михаил Сергеевич, вы должны будете разместить в доме что-то вроде «черной метки».

– Извините, а Михаил Сергеевич, это кто? – недоуменно спросил я. – Миха, это ты, что ли, Сергеевич? Ну вы тут даете: один Ельцин, другой Горбачев!

– Борис Николаевич, не обращайте внимания. Сережечка просто нервничает перед делом, – ласково проговорил Щука, лицо, правда, при этом у него было такое, что мне шутить сразу перехотелось. – Сергей, идите, получите имущество, а потом ждите нас во дворе, сейчас машина подойдет, и начнем.

Ну я и вышел на улицу. А чего тут непонятного, я вообще человек понятливый. Как говорится, понял, не дурак, был бы дурак, то не понял бы.

Интересно, а чего это наш несгибаемый авторитет Щука так перед этим Ельциным стелится и лебезит? Явно, не просто так. Щука, он боец опытный, страха за ним я раньше не замечал. Прошлым летом он в одиночку завалился на хату к трем нарикам и всех уделал голыми руками. А тут перед каким-то воякой на задних лапках бегает. Причем вояка явно на него не должен иметь никакого влияния – провалился «Ельцин» к нам пару часов назад и уйдет в мир иной еще быстрее. Странно! Одни вопросы, и ни одного ответа.

На улице стоял бледный Луза и с ним четверо мужиков, которые стояли попарно и делали вид, что о чём-то увлеченно говорят. Все с автоматами, причем ППШ был только у лысого мага. Остальные были вооружены «калашами». У одной пары были АКМ, а у второй – коротышки АКСУ. Перед Лузой на земле валялся обычный холщовый мешок, судя по габаритам, лежало в нем что-то мягкое и несильно большого размера, примерно как футбольный мяч. Как только я появился на крыльце дома, автоматчики начали расходиться, беря меня в клещи. Интересно, очень интересно, чего это они все такие нервные. Боятся чего-то. Интересно: чего? Меня? Или, может, того, что лежит в мешке? Ох, и не нравится мне все это. Стремно как-то!

– Серый, в мешке кольцо телепорта. После захвата дома тебе надо будет его распаковать и активизировать, – на одном дыхании произнес лысый.

– Луза, а ты ничего не путаешь? Может, я его должен поставить и активировать во время зачистки? А еще лучше, до начала штурма где-нибудь под забором у этого треклятого дома? – спросил я.

– Мне по барабану, когда ты его активируешь, главное, чтобы не здесь, – нервно произнес Луза, делая шаг назад от мешка.

Что же должен доставить этот телепорт? Лича? Очень может быть. Вон какой Луза бледный. Но, с другой стороны, раньше все были более-менее спокойны, что же изменилось за столь короткое время?

– Барабанщик ты мой, – произнес я, поднимая с пола мешок. – Заряд в Т-порте хоть есть?

– Заряд есть, но начнет работать только после активации, – заметно успокоившись, произнес Луза. – Стандартный круговой порт, основой служит веревка, на ней закреплены пять деревянных колышков. Все очень просто, растягиваешь веревку, фиксируешь колышки и льешь немного крови на колья, кровь должна быть живой. Вот, в принципе, и все. Срок действия – тридцать секунд. Действовать начинает через минуту.

– Ладно, разберусь.

– Ну вот и отлично. Все, тебе пора выходить. Доживи до смерти, – на прощание произнес Луза.

– Смерти нет, – стандартно ответил я.

Боевики вышли из дома, на ходу застегивая легкие кевларовые бронежилеты. Обалдеть, ну это вообще! Просто слов нет. Надо быть полными кретинами, чтобы использовать легкие бронежилеты в мире, где половина народа бегает с луками и зачарованными стрелами, которые этот жилет пробьют навылет. А есть еще карабины и винтовки калибра 7,62 мм, которым эти жилеты что мокрая бумага. Да-а, боюсь, что во время штурма никто из них живым до стен дома не добежит.

На улице стоял с работающим двигателем уазик-«таблетка» темно-зеленого цвета. Вояки быстро расселись в кузове, на скамейках, а я занял место рядом с водителем. Окна в кузове были забиты крашеной фанерой, кабину водителя и пассажирский салон разделяла звуконепроницаемая перегородка. Находившиеся в салоне бойцы понятия не имели, куда их везут.

Машина тронулась с места и не спеша поехала по улице. Судя по всему, водитель выполнял возложенные на него инструкции, иначе объяснить, почему он выписывал кренделя на ограниченном пространстве заброшенного завода, было нельзя. Машина, покружив по территории вокруг цехов, выехала за пределы завода и по накатанной дороге поехала через поле. На окраине поля земля была плотно утрамбована, как асфальт. Машина доезжала до этой площадки, разворачивалась и ехала обратно, так повторялось несколько раз.

– Слышь, дружище, купи у меня заряженные кристаллы, – обратился я к водителю.

– А на кой они мне? – ответил мне сидящий за рулем дедок.

– Ну ты чего? – настаивал я. – Отдам недорого, денег вообще нет ни копья!

– Ну покажи, чего там у тебя, – сказал водила, всем своим видом выражая нежелание сделать меня богаче.

– На, смотри, есть два «четвертака», есть три «полтишки» и две «единицы», кристаллы, все целые и чистые. – Я протянул заранее отобранные камни.

– Ты мне тут реклам не разводи, – нахмурился водитель. – За все два рубля!

– Ну ты и скряга. Ладно, идет.

– Сыпь в бардачок, аптечку видишь, в боковой кармашек и сыпь, – сказал дед. – Там же и деньги возьми.

Я открыл бардачок, вытащил из него старую аптечку с выцветшим красным крестом, положил туда кристаллы и отсчитал положенные мне два рубля.

– Дед, у тебя тут катушка лески валяется, я возьму? – спросил я. – Она тебе явно не нужна, а мне пригодится.

– Валяй, бери, – разрешил дед.

Убрав катушку лески в вещмешок, я достал из него металлический уголок, который перед отъездом отдал мне Петрович. Необходимо было закрепить его на рукоятке маузера, чтобы получился приклад и можно было удобно стрелять очередями. Конечно, пистолет выпуска двадцатых годов прошлого века – это стоящая вещь, когда ты смотришь на него в витрине музея. А вот идти с ним на боевую операцию что-то не очень хотелось, уж лучше дали бы фашистский «машино-пистолето», ну тот, который МП-39. Ладно, проехали, Лучше уж пусть плохонький маузер, чем совсем ничего. Тем более что охранник на воротах мой, а значит, и то, чем он будет вооружен, тоже останется мне как боевой трофей.

– Интересная у тебя машинка, – заинтересованно произнес водила. – Петрович, что ль, подогнал?

– Ага, готов поменять на все что угодно, лишь бы автоматическое и лет на сорок моложе, – с готовностью произнес я.

– Не, у меня автоматов нет, – улыбнулся дед. – Я СКС предпочитаю, он для меня удобней. Все, приехали!

Машина тем временем в очередной раз вернулась к развалинам завода и остановилась. Дед стукнул три раза по перегородке, тем самым приглашая выходить всех наружу.

Я выбрался из машины и начал разминать затекшие ноги, Ельцин выстроил своих бойцов и давал им последние распоряжения:

– Товарищ Серый, вы не хотите поучаствовать в обсуждении деталей предстоящего мероприятия? – обратился ко мне старший из боевиков.

– Конечно, хочу. Хочу выпить водки и съесть бутик с красной икрой, – съязвил я. – Мое дело маленькое. Щука четко обозначил мои действия: я вас провожу к дому, сниму часового на входе и осуществляю охранение с тыльных подходов к объекту. А после завершения штурма должен установить в доме некий предмет оккультного типа, ну вот и все. Да, еще, чуть не забыл, до забора дома, который нам нужен, я, как проводник, старший над вами. Правильно?

– Все с вами понятно, мне вас рекомендовали как проверенного и надежного бойца, – с презрением произнес командир с позывным Ельцин. – Вижу, что те, кто вас рекомендовал, ошибались.

– Ага, ошибались. С моей профпригодностью мы разобрались. По остальному вопросы есть? Нет? Отлично, тогда за мной, бегом марш.