Текст книги "Ваше благородие"

Автор книги: Николай Стариков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 35 страниц)

– Власть, как видите, поменялась. Встать! – подал Бодров бандитам команду.

Подошли автомашины. Перевязали избитого красноармейца, залили йодом разбитые губы Сергея.

Бодров приказал задержанным отрыть яму, побросали туда убитых. Николай Дмитриевич обнял сына, поцеловал:

– Думал, больше не увижу.

– Тебе спасибо за помощь.

– А как иначе?

Сергей побеседовал с перепуганными задержанными, сидевшими на холмике могилы только что похороненных бандитов.

– От кого стало известно, что командир полка должен прибыть сюда?

– Об этом знал роевой, его убили первым.

– Где находится человек, который давал вашим командирам информацию?

– Нам это неизвестно.

– Знаете, как поступают с бандитами в военное время?

– Мы не бандиты. Мы повстанцы, патриоты.

– Негодяями вас надо величать, а не патриотами.

– Мы за свободу!

– За свободу от кого? От своих братьев по крови и по духу? В угоду националистам? Не в бою, а по наводке напали на выполнявших свои служебные обязанности офицеров и красноармейцев, не имевших к вам отношения. В чем здесь патриотизм?

– Пан майор, – осмелился один из задержанных, – мы ведь действительно не знали, кого следовало задержать. Нам сказали захватить и доставить к командиру четы всех, кто прибудет к мельнице.

– Что потом с нами было бы?

– Для поднятия собственного авторитета планировали повесить командира полка, остальных расстрелять.

– Это же бандитские выходки, а не повстанческие дела.

Обратный путь оказался долгим. Накоротке выглянуло яркое, теплое солнце, и земля начала быстро оттаивать.

Бойцам и задержанным пришлось неоднократно толкать машины. Американские «студебекеры» более или менее справлялись с задачей, немецкие тупорылые могли лишь помогать при буксировании. Ближе к вечеру выбрались на грейдер. Николай Дмитриевич намеревался поехать за трофеями на следующий день, но командир полка не разрешил.

– Подсохнет земля, тогда посмотрим.

Погода тем не менее изменилась к худшему. Пошел дождь, сильнее развезло.

XXVIII

Колонна прибыла в «Рощу» затемно. Едва Бодров вошел в свою землянку, следом прямо-таки ворвалась Тамара. Она всплеснула руками, взяла ладонями побитое лицо, повернула к свету, ахнула. Покопалась в медицинской сумке, а когда вновь посмотрела на Сергея, ее глаза были наполнены слезами.

– Чего ради?

– Не понимаете вы ничего!

Командир полка молча уселся на табуретку, вытянул губы для неприятной лечебной процедуры, закрыл глаза. Но тут же вновь открыл – Тамара поцеловала его.

– Мне же больно.

– Извините, не удержалась.

– Вы во всем такая же несдержанная?

– Когда как.

– Со мною сдерживайтесь, пожалуйста. Не хотелось бы одергивать вас.

– Не все в моих силах. Есть вещи, для которых не помеха даже унижение или оскорбительное мнение.

– Где предел?

– Не знаю. Такой я уродилась, такой останусь.

– А если на пути преграды, обойдете?

– Я их ломаю.

– Не боитесь последствий?

– Волнующие мысли страшнее.

– Каков ваш идеал?

– Непорочность, душевная чистота, преданность делу.

– Какому «делу»?

– Служению своему народу.

– Высокопарно!

– Каждый выражает мысль так, как подсказывает разум.

Сергей отнесся к разговору как к ничего не значащему диалогу между медицинским работником и пациентом во время процедуры, поблагодарил Тамару за аккуратную работу и чрезмерное сочувствие к нему. Женщина кокетливо поправила волосы, улыбнулась:

– Буду наведываться во избежание осложнений.

Дежурный по штабу сообщил, что прибыл Лисячко, командир разведывательного отделения. Устим знал о происшествии, в его обязанности входит разведка района выполнения оперативных задач полком, тем более маршрута поездки командира. Однако ничего не было сделано, хотя и по не зависящим от него причинам. Пока отделение представлялось при построениях одним человеком, и, по существу, он вел работу лишь в районе Горобцов. Теперь его присутствие там становилось ненужным. Об этом Бодров повел речь.

То, что ему не влетит за командирскую рекогносцировку, едва не стоившую жизни группе офицеров и бойцов, Лисячко определил сразу, как только Бодров повел речь о переключении работы разведывательного отделения на район Березовки. Он знал о предстоявшей передислокации. Марина успела поведать, что там живет ее двоюродная сестра Олеся с двумя дочурками. Девушка бывала в райцентре и не раз, поэтому смогла обрисовать село. Теперь Устим пересказывал командиру впечатления, добавлял те сведения, которых не могла дать топографическая карта. В заключение беседы Бодров спросил младшего лейтенанта:

– Сможет Марина сыграть роль жены?

– Ой! – покраснел Лисячко. – Зачем это?

– Надо походить супружеской парой по окружающим селам в роли менял.

– А по-другому нельзя?

– Ничего лучшего сейчас не придумаешь. Брата и сестру ночевать не пустят, места надо много. А так – полезай на печку и дело с концом. Опыт у нас солидный в этом.

– Не согласится она.

– Давайте поженим вас, чтобы не было нареканий от матери и родственников Марины. Она любит вас?

– Я так думаю.

– Берите мою автомашину, езжайте в Горобцы, идите в сельсовет, расписывайтесь.

– Какая задача у менял?

– Во всех селах, окрестных лесах проведем в скором времени чекистеко-войсковые операции. Поэтому нужны схемы населенных пунктов с указанием направлений наиболее вероятного ухода преступников, их мест укрытия. В последующем, если фронт остановится на какое-то время, в помощь органам власти в селах начнем формировать вооруженные группы содействия из числа членов семей военнослужащих Красной Армии, местного партийного и советского актива, комсомольцев, тех, кто не хочет иметь дело с ОУН и УПА. Такую задачу ставит перед нами политотдел. Необходима также информация о дезертирах, уклонистах, ставленниках и пособниках врага, скрывающихся у родственников и в лесах.

– Не справлюсь я в одиночку.

– Подберите из числа сержантов и старшин себе помощников. При наличии успехов будем ходатайствовать о присвоении им офицерских званий. И это еще не все.

Бодров рассказал об утечке информации из расположения части, случайном или преднамеренном подслушивании их разговора со Шведовым.

– На досуге подумай, авось мысль какая появится. Завтра же поговори поодиночке с задержанными. Возможно, что-то вспомнят. От этого у каждого из них жизнь зависит.

Едва за младшим лейтенантом закрылась дверь, вошел Анатолий.

– Красивый, ничего не скажешь, – сделал он «комплимент» другу, рассматривая наклейки на лице.

– Могло быть хуже.

– Я хотя и не командир твой, но впредь запрещаю самому проводить рекогносцировки. У тебя есть заместители, командиры крупных подразделений, которым вполне по зубам подобного рода задачи. Наташка, и та возмущается. «Что это за командир, – говорит она, – если пытается все делать сам».

– Наташкину критику учту, твою тоже.

– Николай Михайлович скажет тебе еще «ласковое» слово!

– Не будь меня там, погибли бы люди. Вот что меня оправдывает.

– Продумывать предстоящие шаги надо в первую очередь с точки зрения безопасности. Такой складывается обстановка в тылу.

– Вот ты и будешь впредь отвечать за нее.

– Отвечу!

– Как это сделать, если там, в зарослях кустарника, наш выезд был заранее известен! И даже не сам факт, а точное место посещения.

– Мы с тобою вряд ли сможем что-то сделать, но всякое начинание впредь следует держать в строгой тайне.

– Приедет Каден, он представитель СМЕРШ, пусть разбирается, это его непосредственная обязанность. Наверняка у него есть доверенные люди в полку. Наш Лисячко слаб для такого дела.

Наутро Шведов и Устим беседовали с задержанными. Бывшие колхозники, под разными предлогами не попавшие в армию, не скрывали испуга. Народ в годах. Лишь один из них еще желторотый птенец с русым пушком на бороде да другой, тоже молодой, но с потертым, как старая кожаная рукавица, лицом. Никто ничего не знает. «Неграмотный я, что говорят, то и делаю», – вот и весь ответ. Разговорился юнец. Он заметно тяготился обществом старших товарищей по несчастью, радовался беседе, улыбался. Парень рассказал, что в лесу, вблизи которого была захвачена группа Бодрова, постоянно скрывается чета в количестве тридцати пяти человек. Причем по ночам большинство людей дома, а с рассветом собираются в лесу. Четовой – Тарас из дезертиров – совершенно беспощадный к врагам человек.

– Кто враги-то? – поинтересовался Шведов.

– Немцы. Теперь вы. Когда оккупанты бежали, – говорил парень, – мы попросили разрешения идти по домам, но из подрайонного провода поступил приказ переключиться на борьбу с Красной Армией и войсками НКВД.

– Куда вам против настоящей армии-то?

– Имелись в виду мелкие подразделения, пока УПА тоже не станет настоящей.

– Ты-то совсем пацан, пройдет жизнь мимо тебя. В чем радость бытия?

– Когда у меня в руках автомат, испытываю удовольствие от безграничной власти над остальными людьми.

– Из каких сел люди собираются в лесу? – спросил Лисячко.

– Из всех, что вокруг Березовки.

– Как зовут тебя, может, скажешь?

– Кличка у меня «Мечтатель», другого имени нет.

– О чем мечтаешь, Мечтатель?

– Дослужиться до сотника, командовать людьми.

– Стоит ли за это жизнь отдавать?

– Меня расстреляют? – испугался парень вопроса. – Я ничего плохого не сделал. В немцев стрелял, в красноармейцев – нет.

– Военный трибунал разберется, виноват ли ты. Согласишься сотрудничать с нами – тебя освободят.

– Нет.

– Тогда катись по наклонной в преисподнюю, несостоявшийся сотник, – посоветовал Шведов, отвернувшись от собеседника.

Розовое от напряжения лицо парня сначала покрылось пятнами, затем побледнело.

– Можно я подумаю?

– Думай, думай, но недолго. Хорька знаешь?

В глазах задержанного застыло подозрение.

– Он у вас?

– Все будут у нас рано или поздно, – ответил Лисячко.

– А если я соглашусь, а потом обману?

– Родственники твои могут пострадать за это. Мать в первую очередь.

После длительной беседы Мечтатель, он же Василь, согласился оказывать содействие войскам НКВД в наведении порядка на территории Березовского района. Тут же офицеры разработали легенду, согласно которой все шестеро задержанных пишут явку с повинной, но, как только их отпустят, забудут о ней. Это касалось в первую очередь Василя. Он должен был возвратиться в чету, рассказать о гибели роевого с подручными. Договорились связь держать через мать Василя по паролю: «Привет от Устима», на который, если все в порядке, женщина должна ответить: «Сын говорил о вас». На случай экстренного сообщения по опыту в Березовке, других населенных пунктах на радость молодежи организовывались танцы возле расположения военного гарнизона. Там в толчее он мог сообщить любому офицеру нужную информацию.

Перед Мечтателем была поставлена задача: выявить, от кого поступили сведения о направлении движения и цели поездки офицеров во главе с командиром полка, а также ближайшие планы четы под руководством Тараса, которого Василь охарактеризовал, как «немного придурковатого, но храброго».

Из тех людей, которые должны уйти с Мечтателем, никто, по его мнению, особого интереса не представлял, разве что Зубило из Кочмаревки, грубый во всех отношениях, который мог шарахнуться из крайности в крайность.

– Он только на вид старый, – говорил Василь.

Лисячко сиял. У него появился осведомитель – глаза и уши в лесу западнее Березовки да и самом селе! Он даже; абыл о задании командира полка, но об этом напомнил Шведов.

– Жениться тебе пора, забыл? Я поеду с тобою в Горобцы для ускорения процесса, а заодно разведаю, как мне лично оформить такое же дело.

Тарас сидел на пне. От еще не просохшей земли и прошлогодней листвы веяло холодной сыростью, а спину сквозь голые ветви припекало солнце. Он блаженно улыбался весеннему теплу. Радовало и одновременно огорчало известие о том, что захваченные несколько дней назад боевики из его первого роя отпущены после написания явки с повинной. Теперь трое из них возвратились в его распоряжение, а столько же выжидают, в том числе Зубило, не знают, как поступить. Прибывшая тройка сидит, ждет его решения. «Не могут энкаведисты отпустить ни за понюшку табаку. Пойманы-то с оружием в руках, хотя и не разобрались, что сумели задержать наиболее активных боевиков».

– Идите, голубки, поближе, побеседуем. Расскажите, как все произошло, какие вопросы вам задавали, что вы отвечали.

Отпущенные на свободу доложили командиру четы, каким образом они оказались задержанными, кто вел допрос, что они отвечали, будто ничего не знают, выполняли приказ.

– Какой вопрос задавали настойчивее всего?

– «Кто сообщил о посещении разрушенной мельницы группой офицеров?»

– Откуда им известно, что нам кто-то сообщил?

– Роевой сказал при встрече, мол, мы вас поджидаем, – ответил Мечтатель.

– Дурак ваш роевой.

– Его заместитель подтвердил, будто сообщили о приезде командира какого-то. Тут каждому понятно, что мы о их прибытии знали заранее.

– И этот идиот тоже. Останься живыми, я бы их расстрелял за болтовню. Насторожили СМЕРШ, теперь искать будут. А источник для нас особо важный.

– Тарас, надо всем соблюдать тайну и предупреждать перед заданием, о чем ни в коем случае не говорить. Роевой с заместителем не предполагали, что так обернется дело, – осмелел Василь.

– Иногда соображать надо. Всего не скажешь, обо всем не предупредишь. А о соблюдении тайны ты, Василь, говоришь верно. Еще неизвестно, чем кончатся для нас откровения ваших бывших командиров.

– Ничем, если от нас не поступит новой подобной информации.

– Мечтатель, вижу, ты парень посмышленнее других. Назначаю тебя командиром роя. Пока вас трое, но скоро появятся новые люди, сформируем полноценное подразделение.

– Рад стараться, пан четовой.

– Первое тебе задание, роевой. Со своими людьми пройди по селам. Разведай, есть ли там военные и сколько, как их встречают жители, где размещены, планируются ли операции против нас.

– Аусвайсы кто нам выдаст?

– Справку, что вы колхозники, получите. Запомните легенду: ходите ищете работу. Оба ваши подчиненные неплохие плотники. Топор за пояс и вперед. Оружия не брать.

Уже следующим утром бригада «плотников» вышла в разведку. Как и накануне, ярко светило солнце, пригревало, и дорога заметно подсохла. Весенний воздух бодрил. Но вскоре дорога пошла через лес, повеяло сырым воздухом, грязь захлюпала под ногами.

– Василь, ты не спеши, – взмолился старший «плотник», – ноги у тебя молодые, торопливые, мы уже взмокли.

– Привыкайте к походной жизни. Долго сидеть на одном месте нам не дадут, придется часто переходить с места на место по росе в мокрой и холодной одежде, разбитой обуви и с одними сухарями.

– Больно мрачно рисуешь, командир. Ходим мы по лесам, кочкам да болотам давно, живы, как видишь.

– Немцы нам не особо много уделяли внимания. Они знали, что находятся здесь временно. Да и мы особой активности не проявляли. «Нас не трогай, и мы не тронем», – любимая была песня. Теперь не то. Красная Армия пришла навсегда и советская власть тоже. Будут во всех селах военные гарнизоны. Куда нам податься? Только в сырой лес.

– По-твоему, нам сдаться?

– Готовиться преодолевать трудности. Ни на какой возраст скидок не будет. Потому не жалуйтесь на усталость, не отставайте.

Свой рой я натренирую бегать без передышки но десятку километров. Тогда нам никакой противник не будет страшен, ни один красноармеец не сможет с нами тягаться.

– Придется нам проситься в другой рой. Уж больно резво начинаешь свою командирскую деятельность.

– Без моего согласия никуда вас не переведут. Таких разговоров чтобы впредь я не слышал, буду наказывать. Тарас приказал держать дисциплину в моем отделении на высоком уровне, – рубанул роевой ребром ладони воздух перед носом оробевших подчиненных.

За разговорами незаметно дошли до Кочмаревки. Первое, что бросилось в глаза разведчикам, – большое количество военных на улицах. Пока дошли до сельского совета, документы у «плотников» проверяли три раза. Никаких придирок. Посмотрели на справку, и можно идти дальше. Роевой вознамерился зайти к председателю, но старший «плотник» отговорил.

– Не видишь, сколько тут военных? Сцапают за милую душу.

Когда прошли пчелиным роем гудевшее здание сельсовета, увидели красивую молодую пару – то были Лисячко с девушкой. Роевой улыбнулся младшему лейтенанту, и группы разошлись в разные стороны.

Через минуту-другую Василь спросил у попутчиков, кто заметил что-нибудь важное.

– Младший лейтенант, который нас допрашивал, гуляет с девушкой по улице, – ответил младший «плотник», со страхом оглядываясь.

– Не просто так ходят, чем-то занимаются здесь. Оба иесли большие сумки, – ответил второй.

Особым заданием для Мечтателя являлась встреча с {убило. Зная вспыльчивый характер боевика, Тарас предупредил: разговор с ним вести вежливо, только выяснить намерения, если не удастся склонить к возврату в чету, предупредить, что он будет расстрелян по суду за измену.

Дом повстанца указала смешливая девушка. Она глянула на серьезного Василя, на робко стоявших позади мужиков, фыркнула:

– Зубило сегодня злой, как кабан бешеный. Он вас встретит!

Предсказанья девичьи тут же сбылись. Зубило в неподпоясанной белой рубахе колол дрова. Увидев подошедших «лесных братьев», не бросая топора, подошел к калитке.

– Не открывай! – сказал он Мечтателю. – Так можно поговорить, через ограду.

– Тарас прислал.

– Катись к своему дурковатому.

– Ты же состоишь в чете и моем рое.

– С каких это пор ты – роевой?

– Со вчерашнего дня.

– Один раз смерть дохнула в лицо, энкавэдисты мне поверили, отпустили. Зачем еще раз испытывать судьбу? Вы, дурачье, вернулись к Тарасу, с меня хватит. Еще раз сюда не приходите, – поводил он большим пальцем по лезвию отточенного топора.

– Ты знаешь, чем это грозит тебе?

– Я пришел добровольно в УПА, теперь по собственному желанию ухожу из нее. Никакого преступления в том не вижу. А теперь пошли вон от моего дома.

Несолоно хлебавши разведчики двинулись в соседний поселок.

– Зря он так, – сделал заключение младший «плотник».

– Плохо, когда человек отказывается от своего слова. Зубило его сдержал, за это может поплатиться, – посочувствовал второц.

– Нельзя потакать, эдак все разбегутся.

– За что жизнь отдавать? За самостийность? Овчинка выделки не стоит. С немцами воевать – куда ни шло.

Старший «плотник» остановился посреди дороги, поглядел на недалекие дворы села, снял фуражку.

– Знаешь, роевой, я, пожалуй, тоже возвращусь домой. Мы с Зубило соседи, вместе шли добровольцами в УПА, выручали друг друга в бою, вместе писали явку с повинной. Теперь он дома, а я не поймешь кто. Воевать с красноармейцами душа не лежит, свои же люди.

– Был бы у меня автомат… – покачал головой Василь. – Это же неслыханно…

– Я тоже умею стрелять.

Старший «плотник», как по команде, повернулся кругом и, не оборачиваясь, быстро зашагал в сторону Кочмаревки.

– Рубану его топором? – посмотрел на роевого оставшийся боевик. – Это будет наш суд. Тарас одобрит.

– Он сильнее тебя, а топор и у него есть. Мне совершенно не хочется одному возвращаться к командиру четы.

Тарас сыпал проклятьями в адрес матерей, породивших предателей и изменников, недоумков-командиров, не способных удержать подчиненных от неверного шага.

– Тебя надо судить! – кричал он на Василя.

– У меня не было оружия, о чем сожалею. Да и командир-то я всего два дня.

– Они меня еще попомнят! Им не выкарабкаться из ямы, в которую себя загнали. Завтра же ночью пошли рой Бирюка в Кочмаревку, он с отступниками быстро разберется. Пойдешь с ними? Посмотришь, поучишься, укажешь, где живут твои бывшие подчиненные.

– С чужим роем? В качестве кого?

– Ладно, обойдутся без тебя.

Тут же Тарас подозвал Бирюка, отошел с ним в сторону и, оживленно жестикулируя, поставил тому задачу. Командир второго роя кивал в знак согласия, затем посмотрел на Мечтателя и отрицательно покачал головой.

Проводником к дому Зубило и его соседа Тарас определил младшего «плотника» из роя Василя.

Обрадованный доверием четового, Бирюк энергично приступил к подготовке акции, которая должна устрашить других боевиков, державших мысли об отступничестве. В тщательно продуманной роевым операции выпадала середина. Продвижение по населенному пункту должно осуществляться дворами, огородами. Об этом предупредил Тарас, но времени на разведку не было. Бирюк решил совершить нападение одновременно на оба дома без применения огнестрельного оружия, чтобы не привлекать внимание военных патрулей. «Горящие дома изменников осветят нам обратный путь», – размышлял он.

Сегодня в Березовке впервые танцы организовали возле сельского совета. На небольшом пятачке скопилась молодежь. С довоенного времени не было ничего подобного, чтобы вот так, не оглядываясь на немецкие патрули в рогатых металлических касках, побыть вместе, потанцевать, просто подурачиться. Шум, смех, девичий визг – будто и войны нет. Две гармошки, порой фальшивя, играли с короткими перерывами. На небе серпик молодого месяца. Весна!

Василь – активный участник веселья. Меняет девушек на каждый танец. Посмотреть со стороны – ищет кого-то в массе людей, где много красноармейцев. Есть в толпе и офицер, младший лейтенант. К нему пробивается Мечтатель. Во время короткого перерыва он сблизился с офицером, как бы мимоходом заметил, что у того с одеждой не все в порядке, и успел шепнуть о завтрашнем ночном нападении на отказников Кочмаревки – Зубило и его соседа. Потом он весь вечер не отходил от соседки Танечки, проводил ее до дома.

Таня впервые шла ночью с юношей. Она робко оглядывалась на каждую калитку, но ее сердце пело восторженную песню. Молодые люди посидели на лавочке возле ее дома. Неожиданно девушка взяла руку провожатого, робко погладила своей бархатной ладошкой.

– Василь, можно я с тобою буду ходить?

– Куда?

– Туда, куда направляешься каждое утро. Я тебя провожаю глазами всякий раз. Ты меня не видишь, а я смотрю на тебя.

«Во глазастая», – подумал он, а вслух сказал:

– Нехорошо подглядывать.

– Я не подглядываю, лишь смотрю на тебя. Провожаю глазами до самого леса.

– Ты тайну хранить умеешь?

– Умру, но не проговорюсь.

– Куда я хожу, там опасно. И не девичье это дело по лесу шастать. Давай я буду уходить и приходить, а ты будешь ждать.

– Ладно. Но зачем ты ходишь туда, если опасно? На днях открывается школа для переростков. Вот бы куда вместе походить. Учиться надо. Война скоро закончится.

– Ты молодец, Танька, хорошо придумала. Запиши меня и себя в восьмой класс, станем помогать друг другу делать уроки.

– Я уже все позабыла.

– Вспомним! Вдвоем справимся.

– Главное, будем вместе вечерами.

На следующий вечер Василь вновь провожал Таню, шли, мечтали о школе. В это время Бирюк поторапливал подчиненных. Казалось, двигались они медленно, не чувствовалось с их стороны желания выполнять задачу. А тут еще, перепрыгивая лужу, командир второго звена подвернул ногу. Движение застопорилось. Роевой проклинал неудачника, грозился избить его, но криком делу не поможешь, пришлось оставить пострадавшего посреди дороги.

– На обратном пути подберем, – пообещал Бирюк.

Сам же он и возглавил второе звено.

К Кочмаревке подошли за полночь. Рой залег в канаве за околицей. Виднелись неясные силуэты домов. Село спало. Ни единого звука. Едва попытались подняться, послышались шаги. Патруль, пять автоматчиков, в плащ-накидках и касках, словно призраки, прошли в трех десятках метров мимо и вновь исчезли за поворотом.

– По каким садам и огородам теперь идти? – спросил роевой проводника.

– Хиба я знаю? Мы ходили по улицам. Там показать могу.

– Разведчики… так вашу мать! Самого главного выявить не смогли.

– Не было такого приказа.

Бирюк отдал распоряжение продвигаться за проводником в колонне по одному вдоль заборов и в полной тишине.

– Мало ли что, – предупредил он подчиненных, – отступать, бежать по садам, огородам в сторону, где будет луна, там соберемся. Оружие применять в крайнем случае.

Повезло – не встретили ни единого патруля или местного жителя. Осторожно ступая, по-кошачьи крадучись, первое звено остановилось под забором Зубило, второе проследовало к соседу. Заборы высокие, что за ними – не видно. Требуется разведка. Надо бы помоложе кого, но таковых нет.

– Давай ты, – шепнул Бирюк пулеметчику, стоявшему рядом.

– А чего это я?

– Вперед! Не разговаривать!

Пулеметчик встал одной ногой на подставленную соседом спину, оперся руками о верх забора, перегнулся, висевший за спиной ручной пулемет ДП-27 скользнул вниз, а это без малого двенадцать килограммов, увлек за собою хозяина, и незадачливый боевик рухнул вниз, громко стукнув стволом о забор.

– Что за звено… Недоделанные… – прошипел в сердцах Бирюк. – Ты меня слышишь, растяпа?

Но из-за забора доносились лишь звуки, напоминающие мычание. Роевой приказал стоявшему рядом стрелку посмотреть, что произошло с пулеметчиком, но едва тот приподнялся над забором и заглянул вниз, тут же получил удар прикладом в лицо.

– Засада! – завопил роевой и бросился к первому звену. Но оттуда раздалась пулеметная очередь. Бирюк перескочил на другую сторону улицы, за ним последовали два стрелка от соседнего забора, туда же бросились еще трое. Петляя по садам, оставшаяся часть роя уходила от преследования. Уставшие и перепуганные боевики сдерживали преследователей огнем. В ответ летели пули, рикошетировали с завыванием. Вот сосед Бирюка, звеньевой, вскрикнул и упал, подвернув голову. «Осталось пятеро», – мелькнула мысль, но он тут же переключился на замаячившие впереди фигуры людей. Стреляя короткими очередями, Бирюк ринулся напролом, сбил с ног выскочившего из-за дерева красноармейца, не оглядываясь, устремился к темневшим впереди кустам терна, упал. Рядом с ним плюхнулся подносчик боепитания.

– Мы не сюда идем, – шепнул он роевому, – луна у нас оказалась за спиной.

Делая большой полукруг, боевики броском пересекли улицу, по которой шли несколькими минутами раньше, и двинулись «на луну». Позади слышались еще редкие автоматные очереди. За околицей в небольшой лощине командир роя сделал передышку. Вдвоем лежали на косогоре, жадно хватая ртами сырой весенний воздух.

– Кажется, живы, – заметил подносчик.

– Как еще Тарас распорядится… Операцию провалили, рой погубили.

– Если командир жив, значит, подразделение цело. Новые люди будут.

– Тебя назначаю заместителем роевого.

– Рад стараться, пан Бирюк.

Неожиданно на фоне ночного неба со стороны поселка возникла человеческая фигура. Боевики изготовились к стрельбе, но тут же определили: второй подносчик боеприпасов.

– Видишь, – отметил заместитель роевого, – сейчас нас трое, подберем звеньевого с травмированной ногой. А это уже отделение, вышедшее из боя.

Появился еще один боевик. Шел прихрамывая разведчик из четы Мечтателя.

Во дворе Зубило старший засады в присутствии хозяина подворья и соседа вел допрос задержанного пулеметчика. Тот рассказал о цели акции, за что грубый Зубило ударом кулака в зубы, сбил его с ног. Рядом лежали двое убитых. Зажимая ладонями раны, два боевика сидели, третий держался за голову.

– Надо их перевязать, – сказал старший засады бывшему «плотнику», указывая на раненых.

– Они пришли убить меня, а я им должен помогать? Пусть подохнут, а я к ним не притронусь.

Отказался сделать перевязку раненым Зубило.

…А Тарас опять был вне себя. Хватал Бирюка за грудки, кричал на него, обозвал дураком.

– Отстраняю тебя от командования роем. Пусть на твое место станет твой заместитель. Бывший роевой назначается пулеметчиком.

– Пан четовой, – обратился к Тарасу Мечтатель, – надо бы подумать, почему рой Бирюка встретила засада.

– Бывшего роевого, – поправил четовой. – А вот почему возле дома Зубило и его соседа оказались красноармейцы – это действительно вопрос.

– Нам на подходе к селу встретилась патрульная группа. Возможно, она и там оказалась случайно? – поникшим голосом сказал Бирюк. – Обнаружили нас, спрятались, а мы на них полезли через забор.

– На войне случайности бывают чаще всего закономерными, – ответил Тарас. – В чете остался лишь один боеспособный рой. Еще такая случайность – и взвод перестанет существовать.

– Каково ваше мнение? – спросил Бирюк. – Может быть, действительно случайность?

– Не знаю, – развел руками четовой.

– Надо подойти к вопросу с другого конца, – вступил в разговор Мечтатель. – В чьих интересах было устроить засаду?

– Зубило и его соседа, – ответил Бирюк. – Не приди на помощь красноармейцы, они поплатились бы своими жизнями за отступничество.

– Значит, и мудрить нечего.

– А как они узнали, что к ним придут? – насторожился Тарас.

– Все просто. Прошло всего ничего, как отступники покинули лес. Они ожидали нашего прихода ежедневно. Мы поторопились.

– Тянуть в этом деле тоже нельзя, – как бы оправдываясь, ответил четовой. – Не получилось с наказанием предателей, надо завоевать уважение людей другим способом. С третьим роевым мы решим этот вопрос.

Николай Дмитриевич во главе группы из трех шоферов на трофейной автомашине под охраной двух автоматчиков занимался добыванием запасных частей для своего хозяйства. После того как здесь побывали фронтовые и ремонтные команды, битая и раскуроченная техника, оставленная при отступлении противником, уже мало что давала, но дело помаленьку спорилось. Довольные этим технари собрались следовать в полк. В это время с опушки березовой рощи по ним открыли огонь из пулемета и винтовок. Один автоматчик был убит, двое водителей ранены. Старший группы оказался на противоположной стороне автомашины. Схватив снайперскую винтовку, с которой не расставался, из-за заднего колеса начал через прицел искать пулеметчика. Успел произвести два выстрела, прежде чем пулемет замолк. Но тут же вражеская пуля ударила в левое плечо. Николай Дмитриевич потерял сознание. Очнулся от резкой боли. Машина, не разбирая дороги, напрямую по кочкам и колдобинам уходила от засады. Рядом с ним на кровавом полу кузова лежали двое раненых; подпрыгивали и съезжали из стороны в сторону двое убитых. За рулем был с перебитой ключицей единственный ходячий, сам не зная как сумевший погрузить убитых и покалеченных товарищей на автомашину.