355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Николай Головин » «Философия войны«» в одноименном сборнике » Текст книги (страница 18)
«Философия войны«» в одноименном сборнике
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 13:22

Текст книги "«Философия войны«» в одноименном сборнике"


Автор книги: Николай Головин


Соавторы: Антон Керсновский,Алексей Баиов,А. Мариюшкин

Жанр:

   

История


сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

II

Дух преобладает над материей.

Это, конечно, не значит, что материальная сторона не имеет никакого значения и может быть оставлена в пренебрежении.

Представляя собою фактор, усиливающий качество армии; давая средства, облегчающие борьбу с противником; уравнивая до некоторой степени шансы с ним; увеличивая возможности сломить его сопротивление, материальная сторона тоже имеет громадное значение.

Вследствие этого необходимо стремиться к тому, чтобы все элементы материальной стороны были бы наиболее совершенными и вполне отвечали бы требованиям современных условий войны.

Это тем более необходимо, что превосходство в этом отношении противника угнетающе действует на психику и на дух армии и потому сильно понижает духовную сторону, нравственный элемент.

Напротив того, сознание нашего превосходства над противником во всех частностях материальной стороны действует на психику и дух армии возбуждающе и потому чрезвычайно повышает нравственный элемент.

Все это необходимо иметь в виду при установлении основ воспитания и образования отдельного бойца и целых войсковых частей, программы, плана, системы и методов их, принимая во внимание первенствующее значение воспитания, взаимную связь между воспитанием и образованием, последовательность того и другого и практические цели, преследуемые обоими.

Высшим выразителем материальной стороны является оружие, которое в последнее время в большинстве случаев имеет характер машины, чрезвычайно по роду и виду разнообразной, обладает страшной разрушительной силой, дает возможность в короткий промежуток времени выводить из строя навсегда или на более-менее продолжительный срок громадное количество людей. В общем, современное оружие весьма могущественно, но чрезвычайно сложно по своему устройству и требует продолжительной и серьезной специальной подготовки для продуктивного пользования им.

Источником, сосредоточением и проявителем нравственной стороны является человек со всеми его физическими и духовными, положительными и отрицательными свойствами. Раз это так, то исходя из того, что духовная сторона, нравственный элемент имеет большее значение, чем элемент материальный, необходимо признать, что человек на войне главенствует над каким бы то ни было оружием, ему принадлежит важнейшее значение, он первенствует над машиной.

Однако свойства современного оружия – машин – настолько могущественны, что сопротивляться обладающему ими, казалось бы, совершенно невозможно ни при каком характере боевых действий, ни при какой обстановке.

Несомненно, что всякое оружие, и чем совершеннее, тем больше, благодаря своим свойствам, в руках борющихся людей может в значительной степени облегчить нападение и усилить сопротивление и притом настолько, что в обоих случаях, вследствие именно его наличия, будет сломлено противодействие врага. Но, во-первых, по своей природе оружие может только усиливать и облегчать действия человека, само же оно, как бы совершенно и автоматично ни было, действовать не может, а во-вторых, оно в состоянии проявлять эти свои свойства в полной мере только тогда, когда в боевых действиях, угрожающих смертью и угнетающе влияющих на ум и волю людей, воины не потеряют способность подавить в себе чувство самосохранения и сохранять сильный дух и ясность сознания.

Если же этого не будет, то никакая машина им не поможет, и прежде всего потому, что они не в состоянии будут ею управлять, ее использовать, и она будет бездействовать. Таким образом, оружие (машины) приобретают значение только в войсках, обладающих высокими нравственными качествами. Напротив того, в войсках, у которых дух слаб, оружие-машины не только не дадут положительных результатов, но могут послужить лишь легкими трофеями для противника и привести даже к катастрофе. Это потому именно, что нравственно слабые войска более возлагают надежд на машины, а не на себя; и когда, вследствие слабости их духа, машины перестают производить ожидаемый от них эффект, то они обычно бросают их и поддаются панике.

Такое положительное и отрицательное влияние оружия-машин, а значит и их значение, может сказаться или в различных частях армии, в зависимости от разной высоты их духовного элемента, или в одной и той же части, когда он под влиянием тех или иных обстоятельств изменяет свое нравственное состояние.

История дает этому массу примеров.

Поэтому, с одной стороны, нельзя смотреть на оружие-машины, как на некую незыблемо-прочную и первичную основу, которая при всех обстоятельствах может обеспечить всегда боевой успех, а с другой стороны, обязательно должно принимать все меры к тому, чтобы непременный участник боевых действий, которые без него не могут быть осуществлены, – человек был бы всегда на высоте с точки зрения силы его духа, в самом широком понимании этого слова.

В общем, в боевых действиях первенствующее значение принадлежит человеку, а не машине (оружию), как бы она ни была могущественна и совершенна. Справедливы поэтому слова знаменитого военного ученого генерала Генриха Антоновича Леера, который говорил, что главнейшим оружием на войне является человек. Эти выводы и необходимо не упускать из виду при организации армии, при снаряжении и вооружении как отдельного воина, так и целых войсковых частей. Их также нужно иметь в виду при установлении способов боевых действий при всяких случаях и при разной обстановке.

Среди личного состава Армии, составляющего ее важнейшую часть, имеющего первенствующее значение и являющегося главным орудием войны, нужно выделить тех лиц, которые во всех отношениях являются руководителями войск, начиная от самых мелких до самых крупных войсковых соединений. Лица эти – начальники всех степеней. Значение начальствующих лиц громадно, так как они обучают и воспитывают войска, направляют и следят за их боевой подготовкой в широком смысле слова, а во время боевых действий составляют их планы и приводят их в исполнение, пользуясь для этого подчиненными войсками как средством, как орудием достижения тех или иных боевых задач.

Чем многочисленнее войсковая масса, которая подчиняется начальнику, тем и значение его больше, ибо тем боевые задачи, возлагаемые на него, значительнее, тем их достижение или невыполнение сильнее отражается на общем ходе войны и влияет на конечный ее результат.

С другой стороны, чем крупнее с этой точки зрения начальник, чем по своему положению он выше, тем выполнение его специальных обязанностей труднее. Эта трудность преодолевается только соответствующей всесторонней подготовкой.

Такими крупными начальниками должны почитаться все, начиная с тех, которые по основной организации еще мирного времени находятся во главе первых войсковых соединений, имеющих в своем составе несколько родов войск. Эти войсковые соединения обычно обладают значительной численностью и всеми средствами для решения самостоятельных боевых задач на поле сражения, то или иное выполнение которых отражается на ходе и результате всего сражения.

Таких начальников логично и справедливо называть генералами.

В зависимости от той роли, которая выпадает на долю генерала, как в мирное время, так и особенно во время войны, его специальная подготовка должна обнимать и умственную и волевую стороны.

Он должен обладать обширными и всесторонними, твердо усвоенными знаниями военного дела; он должен отлично понимать военное искусство как в его идейной, принципиальной части, так и в технической; он должен обладать широким взглядом (большим кругозором) в своей специальности и вообще быть в полной мере просвещенным в ней.

Все это дает ему прочный базис для работы и уверенность в себе. А еще Суворов говорил, что «на себя надежда – основание храбрости».

Генерал должен иметь твердую волю и сильный характер, и как производные от этих данных: спокойствие, хладнокровие, присутствие духа, способность не теряться ни при каких обстоятельствах, не суетиться и не суетить других.

Ему необходимо обладать решимостью принять решение и решительностью его выполнить, довести его до конца; ему должна быть присуща широкая, но разумная в пределах его компетенции, активная и пассивная инициатива, т. е. он должен уметь проявлять инициативу сам и в то же время, что, пожалуй, труднее, давать право и возможность проявлять ее своим подчиненным.

Генерал должен иметь гражданское мужество и не бояться ни юридической, ни нравственной ответственности.

Возможность больших потерь не должна останавливать генерала в принятии решения, важного для общего дела, и в приведении этого решения в исполнение с возможно большей энергией, ибо он должен помнить, что его колебания в принятии решения и его вялость в исполнении в конце концов потребуют гораздо больше усилий и приведут к гораздо большим жертвам и потерям.

Однако во всех случаях и при всех обстоятельствах генерал должен стремиться к тому, чтобы достигать успеха «с легким трудом и малой кровью». Генерал должен уметь в минуту тяжелых физических и моральных испытаний подчиненных ему войск горячим словом, сильной речью, наконец, личным примером поднять их дух и возбудить в них энергию.

Наконец, генерал обязан выказывать наибольшую заботу о подчиненных ему войсках во всех отношениях, однако при полном отсутствии сентиментальности.

Таковы требования от генерала.

Он сможет выполнить их, если на свою службу, на свои обязанности он будет смотреть как на великое служение Родине, если он будет всецело предан своему делу, если он будет относиться к нему с любовью. Ему эти требования выполнить будет легче, если он будет воином по призванию, если он будет даровит, обладать талантливостью, если в нем будет заложена способность к творчеству.

Как бы, однако, ни благоприятствовали выполнению этих требований врожденные качества человека, но все же достигнуть наибольшего совершенства в этом отношении можно лишь при надлежащей постановке соответствующего образования и воспитания лиц, готовящихся быть начальниками, начиная со школьной скамьи и затем в продолжение всей дальнейшей службы.

Для такой же постановки воспитания и образования необходима благоприятная для этого военная система, обеспечивающая справедливое и постепенное, в зависимости от опыта, знания и таланта, возвышение начальствующих лиц и создающая атмосферу, способствующую развитию в каждом начальнике требуемых от него качеств. Но и этого всего будет мало, если каждый начальник и генералы в особенности, помня постоянное развитие военного дела, не будут стремиться путем самообразования и самовоспитания к возможно большему совершенствованию в себе необходимых им качеств, чтобы стоять всегда на высоте своего назначения.

Начальники всех степеней, до самых высших включительно, должны всегда помнить, что учиться не только никогда не поздно, но нужно всегда, непрерывно и усердно. Каковы бы ни были основы формирования армии, будет ли она комплектоваться по принципу общеобязательной воинской повинности или составляться из профессионалов, служащих по найму, она во всяком случае будет состоять в подавляющем числе из лиц господствующей национальности данного государства. Это одинаково относится как к солдатской массе, так и к начальникам всех степеней. И с этой точки зрения армия в наше время не может быть не национальной. И так как армия есть важнейшее средство военного искусства, то, таким образом, национальный элемент, несомненно, должен играть в нем определенную роль, хотя бы чисто внешнюю, разумея под этим бытовую сторону и некоторые жизненные и профессиональные навыки.

Но влияние национальной стихии на военное искусство не ограничивается только этим. Оно более существенно и глубоко.

Военное искусство как в тесном смысле слова, обнимающем собственно боевые действия, так и в более широком, включающем все вопросы, связанные с военным делом, подобно всякому другому искусству, есть результат деятельности душевных сил человека. Характер этих сил зависит в значительной степени от национальных особенностей данного народа, сложившихся под влиянием условий: географических, этнографических, биологических и исторических, при которых данный народ образовывался, развивался и долгое время существовал, а также от той обстановки, в которой он живет в настоящее время и которая зависит: от степени и характера культуры, силы и направления просвещения, политического устройства и т. д., обстановки, отличной от той, в которой живут другие народы, и потому тоже долженствующей быть названной национальной. Таким образом, нужно признать, что военное искусство, как, впрочем, и все другие, национально.

Каждое искусство достигает наивысшего своего совершенства, когда его источник – духовные силы человека – проявляет себя наиболее напряженно. Такого наивысшего напряжения духовных сил можно достигнуть тогда, когда они действуют совершенно свободно, в полном согласии с интеллектуальной и психической организацией человека и вообще в условиях, наиболее для этого благоприятных.

То и другое может быть лишь тогда, когда проявление духовных сил происходит под влиянием национальной стихии.

Если это относится вообще ко всем искусствам, то тем более должно признать это в отношении военного искусства. Это потому, что работа в области военного искусства происходит при обстановке, требующей наибольшего напряжения ума и воли и прочих духовных сил человека.

Таким образом, чтобы в военном искусстве достигнуть наибольших результатов, поставить его на наибольшую высоту, сделать его наиболее совершенным, необходимо творить в нем, не отрываясь от национальной основы, необходимо сохранять его национальный характер.

История вообще и наша отечественная в частности наглядно свидетельствует об этом. У нас военное искусство достигало наивысшего состояния в эпоху Петра Великого и в век Екатерины II, когда оба эти Государя во всем проводили национальную точку зрения, когда военное искусство было вполне национальным и когда у нас появились великие, проникнутые национальным духом, полководцы – Петр Великий, Румянцев и Суворов. Утверждение, что военное искусство национально и что развитие его должно идти в национальном духе, сохраняя его национальный характер, не может быть поколеблено теми двумя истинами, в силу которых военное искусство, где бы оно ни культивировалось и ни проявлялось, всегда опирается на одни и те же принципы, вытекающие из его природы, и что одно из главнейших средств военного искусства – оружие, вследствие идейного и технического общения между собою всех народов и государств, ныне в различных армиях почти одно и то же.

Принципы военного искусства, очевидно, одинаковы для всех национальностей. Но вследствие различного характера мышления у разных национальностей и различного по силе и характеру проявления одних и тех же эмоций эти одинаковые принципы воспринимаются не совсем одинаково, взаимно расцениваются иначе и применяются различно. Одна национальность применяет принципы слишком прямолинейно и узко, другая обращается с ними более гибко и смотрит на них шире.

Точно так же и оружие в своей сущности в современных армиях одно и то же, но, во– первых, достижения в его совершенстве у разных государств различны, во-вторых, ввиду различия в национальной обстановке оно должно быть приспособлено к ней и, в 3-третьих, приемы и способы использования даже совершенно такого же оружия в зависимости от свойств ума и психики владеющих оружием, а также условий, в которых им пользуются, могут быть различны в той или иной обстановке.

Таким образом, лишь пренебрегая национальными особенностями в военном искусстве, можно достигнуть наилучшего использования и одинаковых принципов и одинакового по существу оружия.

Сохранение национальных особенностей в военном искусстве также не может повредить ему и в том случае, если бы у других появились в этой области и новые идеи и новые технические достижения.

Ибо новые идеи в настоящее время могут относиться только к тому пониманию и толкованию принципов и к новому, поэтому, их применению, а также к созданию новых или к усовершенствованию старых технических средств. Что касается новых технических достижений, то результатом их может быть или оружие совершенно нового типа, или усовершенствование в оружии старого типа, а также новые способы его использования и применения.

Естественно, что проходить мимо того и другого не представляется возможным. Во-первых, мы должны хорошо знать своих вероятных противников, дабы создать соответствующие средства и способы борьбы с ними, а также своих возможных союзников для того, чтобы быть осведомленными, на что мы можем у них рассчитывать, а во-вторых, то и другое в той или иной мере может быть использовано и нами.

Однако ни в идеях, ни в технических достижениях не будет полезно заимствовать все безоговорочно и целиком, потому что как бы они ни были совершенны и даже, так сказать, интернациональны, все же при переносе их на почву эффекта, который они производят на родной почве, на той почве, на которой они возникли.

Заимствуя что-либо из области военного искусства как в его идейной, так и технической частях, необходимо заимствованное приспособить к национальной обстановке, переработать, пронизать его национальными особенностями, согласовать с национальными условиями. Только при таких условиях заимствованное даст при его использовании желаемый результат. В противном случае оно не привьется, не войдет в плоть и кровь, останется чуждым и, даже при наибольших усилиях извлечь из него хотя какую-нибудь пользу, не даст желаемых результатов.

При всем том, должно помнить, что дарования нашего народа, сила его умственных способностей, его большие творческие возможности, его всесторонняя талантливость, его высокие качества, вообще вся его высокая духовная организация, его исторический опыт, его обширная многовековая и многообразная практика в военном деле не должна допускать мысли, что мы, русские, в самостоятельном развитии военного искусства во всех его областях можем оказаться позади других национальностей, можем проявить меньше творчества, чем они, и, таким образом, можем быть поставлены в необходимость только заимствовать у других, слепо подражать этим другим и тем самым отказываться от своей самобытности.

Действия Петра Великого в этом отношении могут служить нам поучительным примером. Поставленный в необходимость весьма много заимствовать в области военного искусства у иностранцев, Петр все заимствованное переработал в горниле национализма, и потому в результате проявил такое самостоятельное и самобытное творчество, проникнутое национальным духом и соответствующее национальным особенностям русского народа, что в военном искусстве опередил свое время более чем на сто лет, дав возможность появиться у нас таким великим полководцам, как Румянцов и Суворов.

Итак: 1) значение и уважение в смысле следования, применения принципов, 2) преимущественное значение качества перед количеством, 3) важность духовной стороны по сравнению с материальной, 4) первенствующее значение человека, а не машин, 5) превосходная всесторонняя подготовка начальников и 6) необходимость следования национальным путем – таковы те первичные основные положения, при наличии которых только и может естественно, самобытно и совершенно развиваться военное искусство. А раз это так, то эти же положения, как первично-основные, должны быть приняты как безусловно обязательные при строительстве будущей русской армии, дабы она была во всеоружии для той борьбы, которую ей придется несомненно вести за существование, честь, достоинство и лучшее будущее Великой Национальной России.

Текст приводится по изданию: А. Баиов. Начальные основы строительства будущей русской армии / / Русский Колокол. – 1929. – № 8. – С. 6—13; 1930 – № 9. – С. 21–29.

Приложение
Горение духа
Слово об Антоне Керсновском

Многоуважаемый и для всей России дорогой Антон Антонович! Дерзаю от всей души благодарить Вас от имени русских людей… Вам за Ваши ревностные труды останется навеки наша благодарность. Митрополит Антоний (Храповицкий)

Одним из ярчайших представителей военной культуры Русского Зарубежья был Антон Антонович Керсновский. В отличие от коллег – военных писателей эмиграции, он не прошел страды долгой военной службы, был человеком уже иной формации. Вместе с тем, словно вобрал в себя все лучшие их дарования. Как отмечали сподвижники, «просвещаемый высшей правдой, он верно угадал свой путь»…

Лишь через полвека после смерти этого уникального писателя, «как драгоценным винам», настал черед его произведениям, пришло время его познания и признания. А.А. Керсновский родился 23 июня 1907 года? в деревне Цепилово, близ города Сороки, в Бессарабии, в небольшом имении, приобретенном еще дедом – Антоном Антоновичем Керсновским, отставным полковником, геодезистом и инженером. Отец писателя, тоже Антон Антонович, юрист-криминолог, служил следователем Одесской Судебной Палаты. Мать, Александра Алексеевна, преподавала в гимназии иностранные языки. Младше Антона была сестра Фрося. Семья жила в Одессе на Моравлиевской улице. Учился Антон легко и охотно. Отец привил ему любовь к литературе, мать – к языкам. В мальчике рано пробудилась страсть к военному делу и стала определяющим мотивом его дальнейшей жизнедеятельности.

Революция и Гражданская война нарушили привычный уклад семьи. Антон совсем юным некоторое время находился в рядах Добровольческой армии, считая, что правда на ее стороне.

Керсновские, пройдя через разлуку, мытарства, унижения, перебрались в родную деревню, отошедшую в составе Бессарабии к Румынии, и занялись фермерством. Антон уехал учиться в Вену. Отец умер в 1936 году. В 1940 г. Советская власть, установленная в присоединенной к СССР Бессарабии, «раскулачила» мать и сестру. Фрося переправила Александру Алексеевну в Румынию, сама же осталась и попала под каток репрессий?. Судьба Антона складывалась необычайно и трагично. В столице Австрии он окончил Консульскую Академию, почерпнув обширные знания в области дипломатии и международных отношений. Многое дало общение с посольскими секретарями, атташе, журналистами, офицерами европейских стран. Образование продолжил во Франции, в университете города Дижона. Затем прослушал курс в Сен-Сирской военной школе, где систематизировал и обогатил свои знания военной истории и теории, изучил особенности сильнейших армий мира.

?

Эта дата указывается Н.П. Рклицким и противоречит воспоминаниям младшей сестры писателя

Е. Керсновской, согласно которым Антон был несколькими годами старше.

Во второй половине двадцатых годов Керсновский обосновался в Париже. С блестящим образованием, свободным владением языками, приятной элегантной внешностью, несомненно мог сделать большую карьеру. Но в своей душе он воздвиг алтарь, имя которому Родина. Из всех открывавшихся перед ним путей избрал самый тяжелый – целиком посвятил себя духовному возрождению России и ее армии. Как известно, за это в эмиграции не платили. Нужно было заботиться о хлебе насущном. Приходилось давать уроки, разносить по ночам почту. В материальном плане довольствовался малым, часто отказывал себе в элементарном. Жил в комнате, расположенной на чердаке.

Основную часть времени проводил в парижских архивах, библиотеках и за своим письменным столом. Знавшие Керсновского поражались его исключительному трудолюбию и упорству в достижении цели. Он и сам подчеркивал, что «Бог не помогает лежебокам». Как-то справедливо обронил: «У нас есть крупный национальный недостаток… мы горячо беремся за дело, но когда оно затягивается – охладеваем к нему». Вплоть до 1941 года Антон Антонович сотрудничал с рядом эмигрантских газет и журналов. Однако ввиду их бедности гонораров, как правило, не получал. Друзья отмечали бескорыстие молодого писателя как одну из главных его черт.

Керсновский отличался также независимостью суждений и поведения, прямотой высказываний. Эти качества соседствовали в его характере с максимализмом, что осложняло ему жизнь. Когда касалось принципов, бывал резок не только в отношении своих идейных противников «лжелибералов», но и «вождей эмиграции». Не раз публично вступался за честь и достоинство того или иного офицера. Конфликты подтачивали душевные силы. Годы изнурительного труда и перенапряжения подрывали без того некрепкое здоровье: у писателя еще с Гражданской войны прогрессировал туберкулез.

?

Ефросиния Антоновна Керсновская прожила долгую жизнь и умерла 8 марта 1994 года в Ессентуках. Человек трагичной и фантастической судьбы, она прошла ад ГУЛАГа, запечатлела свой крестный путь в книге «Наскальная живопись» и сотнях рисунков, изданных недавно альбомом.

Несмотря на это обстоятельство, незадолго до нападения Германии на Францию Керсновского призвали во французскую армию и отправили на фронт. «Грустно и несправедливо умирать на чужой земле – и за чужую землю, когда я хотел быть полезным своей Родине…» – писал он в последнем письме к родным в феврале 1940 года. Через три месяца пришло сообщение о его гибели в боях под Деммартеном. Известие оказалось ошибочным. На самом деле Антона Антоновича тяжело ранило. Демобилизованный, почти без средств к существованию, смертельно больной, он оставался в оккупированном Париже и работал по изучению опыта войны, охватившей мир. 24 июня 1944 года Керсновский скончался?. Но остался жить в своих произведениях.

Его печатное наследие – это две книги (пять томиков), брошюра и масса статей в эмигрантской прессе. В рукописях – гораздо больше, однако их след утерян. С самого начала он творил зрело, ярко, неподражаемо. Как публицист дебютировал 20 марта 1927 года в белградском еженедельнике «Русский военный вестник» (статья «Об американской артиллерии»). С того момента издатель Н.П. Рклицкий?? в лице молодого автора обрел своего основного сотрудника, «ударное перо», в значительной мере определявшее общий тон газеты, в 1928 году сменившей название на «Царский вестник». До 1940 года на ее страницах Керсновский опубликовал свыше полутысячи (!) материалов. Первоначально он знакомил круги эмиграции преимущественно с состоянием и новой историей вооруженных сил государств. О тематическом охвате цикла говорят названия работ: «Вооружение Италии», «Сущность французской военной реформы», «Германская конная дивизия военного времени», «Организация броневых сил Красной армии», «Японская армия» и т. п. Автор вел кропотливейшую работу по составлению военно-морской хроники, регистрировал малейшие важные изменения, использовал массу статистических данных, детальный анализ и прогноз. По выражению Н.П. Рклицкого «Антон Антонович… как бы нес службу Русского Генерального штаба». Несколько позднее один из авторитетнейших генералов эмиграции В. Флуг вспоминал: «Статьи Керсновского явились… свежей струей, неизвестно откуда падающей, причем давал он не какие-либо переводы или компиляции иностранных авторов, а оригинальные характеристики, основанные на глубоком понимании самой сущности военного дела. Он обнаруживал при этом удивительную разносторонность своих дарований и писал с одинаковым пониманием как о доктрине или существе реформ той или иной армии, так равно об артиллерии, кавалерии, авиации, морских силах… Статьи его всегда жизненны и потому представляют существенный интерес не только для специалистов…»

?

В тот же день, не пережив смерти мужа, покончила с собой его жена Галина Викторовна Керсновская. Урожденная Рышкова, она приходилась сестрой Евгению Рышкову, писателю, соредактору журнала «Часовой», более известному под псевдонимом Е. Тарусский.

??

Николай Павлович Рклицкий (1892–1972). До Второй мировой войны один из активных общественных деятелей русской диаспоры в Югославии, был тесно связан с духовенством, особенно с главой Русской Зарубежной Церкви митрополитом Антонием (Храповицким). После войны перебрался в США, где принял сан, став отцом Никоном, Архиепископом Вашингтонским и Флоридским.

Надо сказать, что читающая публика, заметив новое имя, была сбита с толку. Военные авторитеты просили редактора открыть имя опытного военного писателя, скрывающегося за подписью Керсновского, но правдивый ответ принимали поначалу за «мистификацию». Внимание к Керсновскому проявили и иностранцы. Переводы статей стали появляться в военной литературе Югославии, Болгарии, Чехии, а затем и Германии. В последней автора величали russischer General Kersnovski, видимо, потому, что, по немецкой логике, полемику в военных журналах, в которую включился сам «творец рейхсвера» фон Зеект, способен вызвать не менее чем генерал…

«Он сейчас совершенно свободно мог быть профессором Военной Академии», – воскликнул как-то в 1927 году генерал Б.В. Геруа в адрес Антона Антоновича… Таким образом, дебют Керсновского произвел фурор и немалое замешательство: в истории нашей военной мысли вряд ли существовал столь высоко эрудированный двадцатилетний аналитик.

Другая серия его статей посвящалась делам России. Она начиналась циклом «Ко второй гражданской войне». Речь шла о необходимости заблаговременной подготовки эмиграции на случай новых потрясений в России, которые могли быть следствием мирового столкновения 30–40-х годов. «Мы должны твердо знать, что если освобождение России (от большевизма. – И.Д.) во власти Божьей, то приближение сроков ее освобождения – во власти каждого из нас», – писал Керсновский, предлагая активизировать антисоветскую деятельность и создать в Белграде «Семинарий гражданской войны»– систему курсов, дискуссий в печати и офицерских собраниях, написание и обобщение научных трудов по изучению гражданской войны и ее теории.

Стремясь предвосхитить «сценарий» разрешения «русского вопроса», он пытался заложить теоретические основания воссоздания вооруженной силы на Родине «после большевиков». В статьях «Военизация страны», «Наша будущая малая армия», «Наш будущий офицерский корпус» и в других предусматривались организационные меры, благодаря которым военная мощь державы не снизилась бы в переходный период и возросла в дальнейшем. Идею «малой» качественной, подвижной, хорошо управляемой армии, наполовину состоящей из сверхсрочнослужащих и «добровольцев», высокооснащенной «чудесами современной техники» и проникнутой отважным наступательным духом, он всесторонне развивал и в ряде последующих работ. В очерке «Упущенная возможность» даже исследовал вопрос о переходе к профессиональной армии осенью 1917 года. Он считал, что у правителей был шанс. Стоило им проявить ум, решительность, волю, разоружив и распустив миллионы солдат, сплотив 300 тысяч офицеров и «охотников» («отобрав жемчужные зерна, махнуть рукой на остальную навозную кучу»), и такая армия могла бы спасти Россию от большевизма, долгой гражданской войны, стать кадром будущей вооруженной силы. Понимая, что история не признает «сослагательных наклонений», Керсновский напоминал, что она, вместе с тем, имеет свойство повторяться?. Он чутко реагировал на происходящее в СССР. В 1937 году написал: «Советская система рушится. Никто и ничто… ее не спасет. Природа имеет свои законы. И один из этих… законов – это тот, что всякая шайка кончается склокой, самоистреблением ее членов».


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю