Текст книги "Океан лжи (СИ)"
Автор книги: Николай Сухомозский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)
Только ли деловым партнером является Жавиго или он для Элен – что-то большее?
И что означает брошенное юной, но, судя по всему, ранней, креолкой фраза, что ее с Кридом, дескать, до сих что-то связывает?
Безусловно, как и за всяким бизнесменом, за ним водились мелкие и крупные, тщательно скрываемые не только от налоговых инспекторов, но и от посторонних глаз, грешки. Неужели что-то стало известно преступному дуэту? Что именно? Хуже всего, если наружу выплывут факты регулярных подношений нужным людям в знак благодарности за предоставляемую информацию о предстоящих тендерах, используя которую он всегда получал лучший кусок. Учитывая развернувшуюся по всей стране кампанию "Антивзятка", инициированную самим президентом, и бурно поддерживаемую прессой, в случае если ему прищемят помидоры, пощады ждать не приходилось. Проходящие по городам и весям показательные процессы свидетельствовали: пожизненная тюремная баланда "грешникам" обеспечена.
Крида бросило в холодный пот: не исключено, ему грозят неприятности посерьезнее, чем, пусть и позорная, история с женой.
Само собой, в свои дела, да еще такого толка, он любовницу не посвящал – не совсем еще рассудок потерял. Однако вести деловые переговоры с партнерами из дома Элен приходилось. Говорили, в том числе, и о взятках, естественно, используя иносказательные, понятные только им, выражения. А что, если та о чем-то догадалась? И, к примеру, сопоставив одно с другим, пришла к конкретному выводу, в данной ситуации способному его погубить?
Теперь вопросник номер два.
С Лилиан его жена всего лишь потрепалась по телефону, тогда как ему уверенно заявила, что провела с подругой весь день. Почему она так беспардонно лгала?
Ведь раньше, он в этом убежден, подобного никогда не происходило. Кто или что заставило Марон изменить себе? А заодно и ему. Только ли любовная интрижка, в которую так не хотелось верить? Или ситуация куда запутаннее?
Что, если, к примеру, его супругу тоже… шантажируют? В таком случае, подлецам вовсе не ее женские прелести нужны, а наверняка – тоже деньги. Или, если вымогатели мужчины, и то, и другое.
Пломбы на промежность, безусловно, не поставишь, но на чековую книжку Марон, вернувшись домой, взглянуть не помешает.
И кто таков Боб Сентон? Настоящая это фамилия или вымышленная? Давно ли они с его женой водят подозрительную, если не сказать больше, дружбу?
Вдруг этот проходимец каким-то образом пронюхал о его, Крида, неладах с законом и, угрожая Марон разоблачением, буквально вьет из нее веревки? А она, стремясь любыми путями оградить супруга от грозящих неприятностей, выполняет все требования безжалостного преступника или преступников?
Но ведь в таком случае, жена обязательно бы ему во всем призналась и ни при каких обстоятельствах – он это хорошо знал – так далеко не зашла бы. Или он, несмотря на годы, прожитые вместе, досконально ее так и не изучил?
Мыслям в голове становилось тесно. Они, похоже, уже не помещались и мешали друг дружке, толкаясь и стремясь явить себя рассудку вне очереди. "Лучше бы уж выстроились в шеренгу!" – недовольно пробормотал Крид. И, отбросив спинку кресла назад, чтобы удобнее было сидеть, снова задумался.
Очередное предположение даже его воспаленному мозгу сначала показалось невероятным. А что, если Сентон и Жавиго – одно и то же лицо?! Фантазия торговца подержанными автомобилями, между тем, буйствовала не на шутку. А почему, собственно, размышлял он, нельзя допустить мысли, что Сентон-Жавиго и Марон влюбились друг в друга и решили, как выражаются на блатном жаргоне, "кинуть" и Крида, и Элен, избавившись от ненужного, более того, мешающего "балласта"?!
И об этом раньше него, Крида, узнала Элен. Движимая чувством ревности, если Жавиго для нее – не только партнер (а, скорее всего, так оно и есть), оформила заказ в "Международной службе нравственности". Выступив под его, Крида, личиной.
– До свидания, синьор Крид! – просунула голову в дверь секретарша. – Если, конечно, больше никаких поручений не будет.
– А что, уже конец рабочего дня? – невпопад уточнил Крид.
– Да! Ведь у нас он сегодня – до пятнадцати ноль-ноль. Остальные уже разошлись.
– Хорошо, идите и вы. Всего доброго!
– Спасибо!
Только теперь Крид взглянул на циферблат часов. О-о, как он засиделся! Пора отправляться в гости. Да, сегодня он пропустит звонок от "Международной службы нравственности". Зато посоветуется с Полем. А это тоже важно.
Да и что нового могут сообщить ему детективы?
Обобщенным же выводом остается то, что, как ни крути, СУПРУГА ему ОПЯТЬ СОЛГАЛА.
XIX
По дороге к Полю и Лилиан зазвонил мобильник.
– Алло!
– Это Крид Пашоат?
– Да!
– Извините! Мы с вами не знакомы, поэтому мне показалось, что аппарат взял подросток.
– Не стоит извиняться! Многие, кто меня хорошо знает, и то иногда принимают за несмышленыша. Итак, я вас слушаю!
– Меня зовут Жавиго!
– Вот как!
– Вас что-то удивило?
– Ничего, кроме скорости, с которой вы материализовались!
– Не люблю откладывать дела в долгий ящик.
– Безусловно, важнее денег мир дела еще не придумал.
– Это, – засмеялся Жавиго, – так же точно, как и то, что большое мужское горе складывается из маленьких женских радостей.
– Вынужден вас огорчить! Денег вы не получите!
– Как?! – явно растерялся собеседник. – Элен говорила, что вопрос утрясен, мы только должны столковаться о месте передачи нужной суммы!
– Меня неправильно поняли!
– Что ж, в таком случае извините за причиненное беспокойство! Ваши слова я передам Элен. Думаю, она расстроится! Если не ошибаюсь, на эту сумму она очень рассчитывала.
– Кстати, – спохватился вдруг Крид. – Вы случайно в бейсбол не стучите?
– Странный вопрос! Однако, именно таким, по описанию Элен, я вас и представлял: во многом непредсказуемым. Относительно же игры в бейсбол, то я два года отмахал битой за профессиональный клуб. Так что вам за мной не угнаться!
– Да, судя по всему, вы достаточно шустрый тип!
– Вы опять в своем амплуа, синьор? Все шутите! А я переживаю, как бы Элен не наделала глупостей.
– Это что, угроза?!
– Понимайте, как знаете! Так сказать, в рамках своего диапазона. И – до свидания!
– Проклятый вымогатель! – скрипнул зубами в бессильной ярости Крид, но СОБЕСЕДНИК уже ОТКЛЮЧИЛСЯ.
XX
– Привет, дружище! – заключил его в объятия Поль. – Сколько мы не виделись? Месяца два, если не больше?
– Около этого.
– Что не показывался?
– Дел, старик, по горло. А вот Марон подругу не забывает, заглядывает регулярно.
Боковым зрением Крид заметил, как напряглась жена, какой взгляд бросила на Лилиан. Что ж, ее понять можно: если подруга сейчас заявит, что не видела Марон в последние дни, неприятных объяснений той не избежать. Однако хозяйка дома, надо полагать, к вящему облегчению гостьи, в мужскую трепотню не вслушивалась.
– Давай я тебе помогу на кухне! – торопливо произнесла Марон и, несмотря на вялые протесты Лилиан, утащила ее прочь. "Уговаривает, если возникнет необходимость, соврать. Отныне они будут заодно", – догадался Крид.
– …медитируешь? – расслышал конец фразы.
– Не издевайся! Просто задумался на мгновенье.
– Какое там мгновенье? – возмутился Поль. – Не мычишь, не телишься уже добрые полторы минуты!
– Считай уже отелился! И давай выйдем, в комнате что-то душно. Тебе, кстати, давно надо купить кондиционер!
– Лилиан, ты же знаешь, эту хреновину не выносит. Чуть что – ангина.
Прихватив сигареты и пиво, Поль распахнул дверь на террасу:
– Проходи! Пока женщины занимаются закусками, перекурим.
Друзья, удобно устроившись в креслах-качалках и потягивая пиво, повели неторопливую беседу о том, о сем.
– Крид, – обратился к гостю хозяин, – не обижайся, но на каждую пятую фразу ты отвечаешь невпопад. Что-то случилось?
Поль был одним из ближайших, если не самым близким другом, поэтому Крид решил поделиться с ним наболевшим, правда, не в полном объеме.
– Понимаешь, последнее время меня тревожит Марон!
– Опасная болезнь?
– Что-то вроде этого.
– Как понимать "вроде"?
– Ты, старина, прав: никаких "вроде". Ибо любовь на стороне для замужней дамы и есть опаснейшая болезнь, передающаяся половым путем.
– Но от нее, как и всякой другой, существует лечение, о чем знали еще древние инки и ацтеки. Это длительный пост, переноска больших тяжестей, ходьба на длинные расстояния, изнурительная работа.
– Не кривляйся! Я серьезен, как никогда.
– Не могу поверить!
– Ну, в таком случае, я сейчас начну хохотать!
– Прости! Будем считать, что осел убежал и унес веревку. Видит Бог, я не хотел наступать тебе на мозоль!
– Знаю! Сам бы, поменяйся мы местами, извини за несколько неудачное сравнение, отреагировал бы аналогичным образом.
– И все равно: Марон и измена – в это верится с превеликим трудом.
– Я еще и сам пока не считаю подозрение истиной! Как говорится, надежда умирает последней. Так что она у меня еще жива, но пульс уже еле прощупывается и дыхание прерывистое. Иными словами, не надежда, а издыхающая кляча!
На террасу выглянула Лилиан:
– Не надоело сплетничать?! Приглашаю к столу!
Все двинулись в гостиную, украшенную множеством горро1 – предметом особой гордости Поля.
– Ты знаешь, – перехватила ироничный взгляд Крида Лилиан, – сколько он ухлопал на два последних экземпляра своей драгоценной коллекции?
– Дорогая, прошу тебя, не начинай сначала! – взмолился Поль. – Не пойму, что тебе не дает покоя мое увлечение? Разве было бы лучше, если бы я просаживал деньги на скачках или петушиных боях?
– Ты еще скажи – на девушек! – начала было Лилиан, однако тут же осеклась и принялась, как показалось Криду, излишне поспешно усаживать компанию за стол.
"Наверняка в курсе шашней Марон, – сделал неутешительный для себя вывод. – А в доме повесившегося, как известно, о веревке не говорят".
Ужин прошел, если бы он удостоился официальной колонки в правительственном еженедельнике, "в теплой товарищеской обстановке". Разве что Крид немного меньше, чем обычно, острил, чего, впрочем, никто не заметил. Играть в карты сели семейными парами. Им с Марон на удивление везло и после пятого проигрыша Лилиан взмолилась:
– Так, пожалуй, мужу на очередной горро ни фига не останется! Прекращаем!
Кофе Поль, извинившись перед дамами, попросил подать в беседку, и мужчины вышли во двор якобы подышать свежим воздухом. На самом же деле обоим не терпелось закончить начатый разговор.
Не исключено, впервые за долгие годы тесного знакомства, а затем и крепкой дружбы, Крид не очень хорошо подумал о Поле. Жуком-древоточцем сознание точила мысль: искренне тот ему сопереживает или участие – лишь благопристойный камуфляж обычного в подобной ситуации любопытства? Зря, что ли утверждают: расскажи свою беду ближнему и ему сразу же станет немножечко легче.
– Давай, дружище, исповедуйся дальше! – сказал Поль, едва за Лилиан захлопнулась дверь.
– Понимаешь, – продолжил рассказ Крид, – несколько раз я совершенно случайно ловил Марон на лжи. В совершенно, казалось бы, безобидных ситуациях.
– Это еще не повод утверждать об измене! – перебил Поль.
– Однако что-то за этим все равно кроется! – возразил Крид. – Зачем, к примеру, утверждать, что вчера она провела уйму времени с Лилиан, если разговаривала с нею только по телефону?!
– А ты откуда знаешь?
– Твоя благоверная доложила!
И уточнил:
– Не по собственной инициативе! Просто утром, когда я звонил насчет переброситься в карты, будто ненароком спросил и про вчерашний день.
Еще окончательно не стемнело. Из беседки, в которой они сидели, открывалась фантастическая панорама на покрытую мощными ледниками вершину Ильимани. Где-то там, на его склонах, покрытых ставшей жесткой и колючей ичу, бродят стада гуанако, погоняемые людьми, живущими в полной гармонии с природой. Простота быта, чистота нравов – что может быть прекраснее? И, в самом деле, зачем индейцам-пастухам что-нибудь знать о "Международной службе нравственности", пропахших пороком отельных номерах, словах, которые нужно понимать совсем не так, о фальшивых улыбках и снедаемой душу ненависти? Оставаясь по духу детьми, как много они выигрывают в моральном аспекте.
– Ты что, приятель, уставился, будто впервые увидел Ильимани? – Поль кончиками пальцев осторожно коснулся плеча Крида. – Говорю, что могу с Лилиан на данную тему переговорить. Думаю, она скажет мне правду.
– Не стоит! Я хочу, чтобы об этой проблеме знало как можно меньше людей. Приятного-то мало!
– Как знаешь! И мой тебе совет: найми детектива!
– Еще одного?!
– Как "еще"? Ты что, уже одного нанял?!
– Имел в виду, – выкрутился из опасной ситуации Крид, – еще одного человека посвятить в не совсем красивую историю? Нет никакого желания!
– Наверное, ты прав! Никогда тебе об этом не говорил, но мне приходилось иметь с этими ребятами дело. Не скажу, что остался доволен.
– Ты нанимал детектива?! Зачем? Чтобы следить за конкурентами?
– Нет, Крид! Чтобы следить за женой!
– За Лилиан?!
– Мимо! За первой женой. С которой мы вот уже добрый десяток лет пребываем в законном разводе.
– О таких деталях ты никогда не упоминал.
– А зачем? Это в данный момент они в тему.
– Ну, и по какой причине ты остался недоволен ищейками с лицензиями?
– По какой? По самой что ни на есть ломовой. С детективом, которого я нанял следить за благоверной, она и сбежала!
– Воистину, взял да и высыпал перегной на чужое поле!
– Еще неизвестно, что на нем выросло, – выписал замысловатый пируэт рукой Поль. – Не исключено, горькая полынь.
– А может, сладкий виноград! – заметил Крид. – Не существует лотереи более банальной и более интригующей, чем взаимоотношения полов.
– Чем, чем, а интригами я был сыт вдоволь. Если бы ты видел мою первую жену, ни за что бы не поверил, что она на них способна. Наполовину блондинка, наполовину рыжая, с глазами, излучающими покой и добро. Без извечных жалоб на недостаток денег или внимания, умела обходиться малым и при этом сохраняла оптимизм и хорошее настроение. Наверное, именно такой видел идеальную немецкую женщину ефрейтор Шикльгрубер1, провозглашая свои "три К" – кухня, кирха, киндер. И что эта святоша отмочила?!
Поль, прикурив новую сигарету от старой, продолжил, будто забыв зачем они уединились в беседке, собственную исповедь.
– С подозрением на дизентерию супруга попала в больницу. Как самый заботливый муж (коим, признаться, я тогда и был), проведывал ее практически ежедневно. Меня, как облупленного, знал весь персонал. И, надо же такому случится, в тот злополучный четверг одну из медсестер подменяла товарка из другого отделения. Захожу, а она так строго спрашивает:
– Вы к кому?
– К супруге, – отвечаю.
– Как ее фамилия? – уточняет медсестра, не ведая, какую бомбу под мое семейное благополучие закладывает.
Я дисциплинированно огрызаюсь.
– Вы ее супруг? – поднимает насквозь недоверчивые зрачки.
Возмущенно возражаю:
– А то кто же – сын, что ли?! Да меня здесь уже каждый таракан знает!
– Может, и знает! – невозмутимо парирует медсестра. – Зато я знаю другое: муж от нее недавно ушел. И это были не вы.
– Тут явно какое-то недоразумение!
Добавить что-либо медсестра не успела. На горизонте появился лечащий врач. И мы принялись обсуждать что-то важное, касающееся назначения дополнительных исследований моей благоверной.
С нею самой мы от души посмеялись над недотепой-медсестрой. И вскоре я отправился домой. И только по дороге задумался: а что если медсестра не ошиблась и у жены есть любовник в целях маскировки называющийся моим именем?
Вот тогда и пришла в голову идея нанять частного детектива. Первый же доклад не оставил ни малейших сомнений: супруга мне изменяет. Да не с одним, а сразу с двумя! Кроме посетившего больницу мойщика окон, неосмотрительно назвавшегося ее супругом, она трахалась еще и с врачом-анестезиологом – прямо в ординаторской. Ну, а потом очаровала и детектива. Что лишний раз подтверждает истину: очень часто женский рай находится в тени мужских рогов.
– А ты никогда не допускал мысли, что детектив изначально в нее по уши втрескался. И именно по этой причине составлял фальшивые отчеты, дабы вбить между вами клин, посеять ядовитую тень недоверия?
– Нет! Убежден: по своему естеству женщины – куда бесстыднее и низменнее мужчин. Много ли ты видел представителей сильного пола, зарабатывающих на жизнь продажей собственного тела? А упоенно сосущих в подворотне немытый клитор за десяток песо?
Вспомни, в тех же порнографических фильмах самцы всего лишь выполняют – лучше или хуже! – работу, предназначенную им природой. А представительницы слабого пола? Подставляют задницы, после чего член тут же, без малейшей гримасы отвращения, берут в рот. Их во все мыслимые и немыслимые дыры сношает одновременно несколько мужиков. Им в рот изливают сперму сразу пятеро или шестеро партнеров. И все это – крупным планом, в мельчайших деталях, включая лица "мадонн".
Мне иногда кажется, появись такая возможность, многие бы вывернули матку наизнанку, превратив ее в копилку или чашку для подаяния. И без малейшего стеснения выставили бы оную перед церковью. Да ради затасканных ассигнаций они готовы без устали трахаться хоть с обезьяной, хоть псом, хоть с крокодилом. Ибо… такова их природа.
Увидев, что Крид хочет что-то сказать, Поль жестом его остановил:
– Скажешь, обстоятельства вынудили? Проблему социального неравенства приплетешь?
Как бы не так! В прачечных полно вакансий. Предложи занять оную хоть одной из жриц любви! В лучшем случае обзовет тебя жертвой криминального аборта или недоношенным дебилом.
Значит, суть не только и не столько в деньгах. Она – в генетической порочности женщин. Все, что с ними вытворяют, им нравится! И чем безобразнее постыдное действо, тем больше оно по душе. Иногда складывается впечатление: любая из них, за исключением страдающих полной фригидностью, – сплошная эрогенная зона.
– Поль, да ты женоненавистник!
– Ошибаешься, я – мужчинореалист!
– Но ты ведь, смею утверждать, сам иногда смотришь "порнушку" и с немалым, замечу, удовольствием ложишься в постель не только с женой. Предполагаю, не против поиметь бабу и любым из вышеперечисленных тобой нетрадиционных способов.
– Если на рынке появляется товар, неизменно нарисовывается и потребитель.
– Извини, экономисты утверждают обратное: именно спрос формирует предложение!
– Но в то же время, уверен, ни один из ученых человека в разряд товара не относит. Женщины стали товаром по собственной воле. Заметь, ни топор, ни овца сами потенциальному покупателю не навязываются. Это делает продавец – независимый посредник.
– У большинства проституток он тоже имеется – сутенер!
– Да! И получается, что столь специфический товар с удвоенной энергией пробивается на рынок: самостоятельно и с помощью посредника. Это, во-первых. Во-вторых, женщины продавать собственное тело начали куда раньше, чем появились сутенеры! Да и сегодня их бизнес не сильно хиреет без посредников. А тот же топор заржавеет под лавкой, если о нем забудет продавец.
– Старик, ты этим топором с женщинами разделался, как заправский мясник! И все же я тебе хочу еще раз возразить.
– Давай!
– Ты в своем блистательном спиче упомянул обезьяну, пса и даже крокодила. Не понаслышке знаю, хоть, как говорят, сам в подобном замечен не был: подростки вовсю "дерут" и молодых лам, и коз, и овец. Тебе тоже это прекрасно известно.
– Еще бы! Однако в данном случае речь идет о недорослях, страдающих юношеским гиперсексуализмом и не имеющих возможности для нормального полового акта. По той же причине я не упомянул и о детской проституции – что возьмешь с не подозревающих, что они творят, девчушек? Я говорил о людях зрелого возраста, для которых не составляет труда найти сексуального партнера и которые прекрасно понимают, что такое хорошо, а что такое плохо.
А как представительницы слабого пола наряжаются? Все – наружу: та же реклама того же товара.
– Будь объективен: подавляющее большинство изделий, реализуемых то ли в секс-шопах, то ли в модных бутиках, разработали мужчины.
– Пусть так! Но что мешает женщинам объявить бойкот той или иной модной новинке? Ты хоть раз слышал о подобном?!
– И что, по твоему, из этого следует?
– А то, что мужчины-модельеры просто верно угадывают желания потребительниц. И им не остается ничего другого, как воплощать мечты (заметь, не свои!) в изделия.
– Ну, тебя, старина, понесло!
– Крид, почему ты не соглашаешься? Ведь, по сути, я не услышал от тебя ни одного вразумительного контраргумента. Пойми, большинство наших спутниц жизни вовсе не те, за кого себя выдают. О-о, они великие актрисы! И величайшие охотницы! Почитай женские романы, написанные отнюдь не худшими представительницами слабого пола. Какой они изображают главную героиню, а, следовательно, свой идеал?
Это непременно красавица с холодным надменным взглядом. Независимая. Гордая. Можешь не сомневаться, умная и сильная! Да, обязательно холеная и одетая по последней моде. Знающая себе цену. Неизменно достигающая заоблачных вершин.
С такою можно быть только врагом и никогда – другом. Если ты, конечно, не дырявая половая тряпка, которой дозволено в дождливую погоду "слизнуть" с пола грязь, оставленную Ее изящной туфелькой.
Извини, такая тебе по карману?! Даже, если иметь в виду всего лишь "карман чувств".
– А ты хотел бы, чтобы каждая носила в ухе серьгу покорности?
– По крайней мере, это лучше, чем носить барабан позора, громко в него стуча.
– Картина не из радостных! – заключил Крид.
– А ты что думал? Мы для них – тюбик губной помады или шнурок грации, призванные выгодно подчеркивать линию рта или изгиб талии. К нам внутренне всегда относятся, как к неодушевленному предмету. Используют – и выбрасывают. Мы – даже не вибратор, за который цепляются до последнего стона, зачастую обеими руками.
Надеюсь, ты не станешь отрицать: того, чего мужик обычно стыдится, женщина – нет. Простой пример – адюльтер. Если о нем узнает он, первое желание – набить морду ей. Второе – убить его. Третье – развестись. Согласен, чередование может быть иным, однако слагаемые останутся теми же.
Узнает об измене благоверного жена – в восьмидесяти случаях из ста! – немедленно начнет требовать в мельчайших подробностях рассказать, как выглядит соперница, чем она лучше ее, на какой стадии пребывает любовная интрижка.
Поверь, матриархат – штука куда как пострашнее патриархата, грешного разве что повсеместным распространением мата.
– Послушав тебя, невольно приходишь к выводу: женщины способны на все. И порядочных среди них нет.
– Я этого не говорил! Встречаются исключения.
– Но ты ловко ушел от главного: способна ли на измену Марон? В начале разговора эту точку зрения, как мне показалось, яростно отвергал. А потом такого наговорил о женщинах, что сам собственное мнение… высек.
– В ее измену не верится.
– Речь в данном случае – не о вере…
– Не нервничай! Ты мне не дал закончить мысль.
– Рассуждая о женщинах вообще, ты был куда красноречивее. Что, динамик заело?
– Нет, слишком тонкую материю зацепили. Ты же прекрасно знаешь: завтра вы с Марон помиритесь, а я, по крайней мере, для одного из вас стану врагом.
– Знаю, и все же закончи мысль.
– Она – банальна. И заключается в том, что, вера – верой, а против фактов – не попрешь. Я никогда не допущу предположения, что асы из "Службы нравственности" ошиблись. Они – не частная лавочка, созданная отставными полицейскими, а серьезнейшая структура с незапятнанной репутацией. Так что, подобно нанятому мной детективу, не станут "клеить" объект наблюдения или отделываться сомнительными рапортами.
– Выходит, мои тревоги не беспочвенны?
– Плохо, если оказываешься в дураках, но куда хуже, если тебе там нравится…
– Так что же я должен – набить морду, убить или развестись?
– Почему же? Можно оставить все, как есть…
– И до конца дней своих слизывать пыль с ее туфелек?
– Такова, дружище, реальность!
В открывшемся окне появилась голова Лилиан:
– Это уже становится неприличным! Оставить нас на столь долгое время. Зачем мы тогда собрались?
– Уже идем! – бодро отрапортовал Поль, подмигивая Криду. – Готовьте пиво.
Вечер покатил дальше по накатанной колее. За десертом посмотрели новости, обсудили перспективу зимней поездки в горы, перебросились еще несколько раз в карты – уже не на "интерес". Под конец пригласили Поля с Лилиан при первом же удобном случае нанести ответный визит.
Уже в прихожей, под утро, когда гости собрались уходить, хозяйка дома как бы невзначай заметила:
– Крид, сегодня утром я тебе сказала, что накануне мы с Марон общались по телефону. Это не так. Извини, но спросонок я все перепутала. Звонила она в один из предыдущих дней, а вчера мы долго бродили по городу, не преминув заказать по изумительной шляпке. Скоро вы нас в них увидите и не узнаете!
– Да ладно, Лилиан! Разве это имеет какое-нибудь значение, в какой день ты с подругой болтала по телефону, а в какой гуляла по городу? У меня этот наш разговор уже и из головы выветрился.
Однако по дороге домой Крид все время думал о том, как он был прав: подруги общий язык, как ОБВЕСТИ его ВОКРУГ ПАЛЬЦА, нашли быстро.
XXI
Остановив автомобиль у входа в "их гнездышко" и предусмотрительно распахнув дверцу со стороны пассажира, Крид сказал, обращаясь к жене:
– Иди в дом без меня! Я немного прокачусь, чтобы развеяться.
– Только не отправляйся за город, ты там будешь гонять, как сумасшедший!
– Не беспокойся! Порулю поблизости, чтобы наверняка быстрее засну. На работу поеду после обеда.
– Хорошо! Я буду ждать.
– Не нужно! Ложись, если устала.
– А если нет?
– Тогда посмотри телевизор или почитай.
– Ладно, найду занятие по вкусу! Не исключено, надиктую страничку-другую в дневник.
– Вот и прекрасно! – обрадовался Крид, что разговор закончен и он вправе утопить педаль акселератора.
Бесцельно покружил по улицам, в который раз размышляя о происходящем. Неожиданно в голову пришла мысль навестить Элен: а вдруг в ее домике горит свет и сама она привычно валяется на диване? Или наоборот, сидит, притаившись в полной темноте, дабы, если Крид решит проверить, в самом ли деле отвергнутая пассия укатила в Санта-Крус, не давать ему даже крошечного повода для сомнений.
Светофор загорелся зеленым, и "Сиг", послушный воле хозяина, выкатил на площадь перед собором св. Франциска. Несмотря на столь раннее время, около него сновал народ. Крид скользнул рассеянным взглядом по разношерстной толпе и вздрогнул от неожиданности. Обман зрения или правда?! Затормозил, сдал назад. Увы, дамы в желтом костюме и шляпке-таблетке, разительно похожей на Элен, нигде не было.
Неужели он ошибся?! Маловероятно! Значит, она никуда из Ла-Паса не выезжала, а в телефонном разговоре солгала. Что ж, по крайней мере, он правильно сделал, заподозрив недавнюю любовницу в грязном деле слежки и шантажа.
Вышел из автомобиля, завернул за угол, куда, по его мнению, направилась подозрительная дама. Нигде никого, даже отдаленно похожего на Элен! Но и одежда, и походка свидетельствовали в пользу его версии. Если, конечно, он не начал страдать галлюцинациями.
...Что ж, хоть надобность тащиться сейчас к домику Элен отпадает. Разумнее вернуться домой и, лежа в постели, решить, что делать дальше. Кстати, не уподобляется ли он кузнечику, изо всех сил упирающемуся лапками в арбу в надежде ее перевернуть? Да и вообще, нужно ли ему это шерлокхолмство?
Или он до такой степени оптимист, что готов даже В кладбищенских КРЕСТАХ ВИДЕТЬ исключительно ПЛЮСЫ?
XXII
Выбравшись в гараже из машины, Крид шестым чувством уловил позади и немного справа подозрительный шорох. И сразу же почувствовал слабое дуновение ветерка у уха – убедительное свидетельство наносимого удара. Острая боль пронзила плечо. Он взмахнул рукой, пытаясь достать невидимого противника, и …потерял сознание.
– …нашатыря. Обморок, видимо, глубокий, – голос жены долетал до него, словно с другого континента.
– Достаточно будет ушата холодной воды!
– Он может простудиться, в гараже недостаточно тепло!
– Ничего с ним не случится, вечно вы, женщины, переживаете по мелочам.
– Нет, я лучше вызову доктора.
– Знаете, что я скажу: даже виски пить неприятно, если его прописал врач. Да и не нужен здесь дипломированный эскулап, поверьте на слово! Тем более, на курсах "Арпи"1 я и не такого насмотрелся. Так что кое-какие навыки имею.
"С кем, интересно, это Марон беседует? И кому понадобился странный коктейль из холодной воды и нашатырного спирта? Что случилось?" – то появлялась, то исчезала, будто неуловимая Десагуадеро,2 ускользающая мысль.
– Не раздумывайте, несите воду!
"Кажется, – напряг извилины Крид, – это голос соседа".
– А может, лучше сначала перенесем его в дом?
– Не вижу причины вам отказывать. Почему бы и не в дом? Особенно, если вы настаиваете!
– Не обижайтесь! Вам бы тоже было приятно, если бы жена о вас беспокоилась!
– Извините, Марон, но для меня наилучшее проявление заботы – это когда мне заботу не навязывают, чтобы потом, при случае, подчеркнуть собственное великодушие. И знаете почему? Потому, что, женившись по глупости, начинаешь очень быстро умнеть.
– Вы не правы! Однако, прежде чем продолжить дискуссию, может все-таки переправим Крида поближе к кровати? – нотки сарказма в голосе Марон свидетельствовали о том, что она начинает сердиться.
– Без проблем! Я сейчас принесу носилки!
И, видимо, поймав недоумевающий взгляд Марон, объяснил:
– Мне они достались после учебы на курсах "Арпи". Тогда часть приспособлений и оборудования списывалась, вот мне, как способному ученику, и вручили сей предмет в качество награды за усердие, а, следовательно, за благоговейную любовь к родине.
Не успел сосед дойти до выхода из гаража, как Крид попытался встать. Марон крикнула:
– Не нужно носилок! Лучше помогите ему подняться!
– Что, парень, пришел в себя? Я же говорил: ушат ледяной воды, и он сам, подобно молодой викунье, рванет в направлении спальни. Или бара. В зависимости от того, в чьи объятьям жаждет быстрее упасть – Морфея или Вакха.
– Я поднимусь сам! – произнес устало Крид. – Только бы на что-нибудь опереться.
– Берись за мой локоть! – подошел сосед.
– Спасибо! – поблагодарил Крид.
Вдвоем они медленно заковыляли в сторону двери, ведущей в жилую часть дома.
– Милый, что здесь произошло? – в голосе Марон сквозила неподдельная тревога.
– Да вот видишь, какая смешная история.
– Ты считаешь внезапную потерю сознания – смешной?!
– Видимо, – деликатно откашлялся сосед, – не рассчитал силенок. Вот "огненный дракон" и нокаутировал.
– Да я выпил всего ничего! – возразил Крид.? – Несколько рюмок на вечеринке у друзей.
– На тебе рубашка разорвана! – всплеснула руками Марон. – И щека оцарапана!
– В самом деле! – вскинулся сосед. – Похоже на последствия драки.
